Другую проблему поднял в 1932 г. в журнале "Тану" (Tanu, "Свидетель") прозаик и журналист Ласло Немет. В "Свидетеле" вышло его эссе "Молочные братья". Немет был влиятельным деятелем литературного и общественного движения "народных писателей". В своей публицистике начиная с 1930-х годов развивал концепции "немарксистского социализма", "третьего пути" для Венгрии, отстаивал собственную "дунайскую идею", суть которой заключалась в объединении венгров с окружающими народами для защиты своих интересов, традиций. "...Если далеко на Востоке люди и научились читать, а на Западе возродились истребленные Карлом Великим саксонцы, мы, придунайские народы, застряли там же, где были до войны, - живем единой судьбой, ничего друг о друге не ведая. Самое время наконец-то познакомиться со своими молочными братьями, с которыми вместе мы приникаем к сухим сосцам единой судьбы" [там же, с. 45].

Два года спустя, в 1934 году, в журнале "Валас" (Valasz, "Ответ") вышла статья Лайоша Фюлепа под заголовком "Национальная самодостаточность". В ней он также коснулся волновавшего всех вопроса национального самоопределения венгров. Согласно яркой и нестандартной биографии (публицист Фюлеп был специалистом в области истории европейского и венгерского искусства, а также в течение нескольких десятилетий был священником одного из протестантских приходов), в статье нашел выражение нетривиальный подход к существующей проблеме. Фюлеп уделяет огромное внимание туранизму - идеологии, возникшей в Венгрии в начале XX в., в которой подчеркивалась духовная преемственность венгров с мифической цивилизацией Турана (туранцы здесь - урало-алтайские племена и народы, тюрки, монголы). В хортистской Венгрии антизападнический и антиславянский по своей направленности туранизм, который утверждал более древнее происхождение и культурное превосходство венгров, стал основой националистической идеи.

Фюлеп в своей статье пытается ответить на вопрос - куда все-таки относить венгров, к Западу или к Востоку? Главная идея его произведения состоит в том, чтобы не искать так яростно свое национальное, а избегать ненационального, псевдонационального в жизни: "Псевдонациональное - это, собственно говоря, не-национальное, более того, даже анти-национальное, ибо на место национальных проблем и задач оно ставит тормозящую, мешающую национальной жизни самоизоляцию, мертвый псевдоидеал, бесплодный лозунг, на место действия - оправдания для пассивности, ложную традицию, враждебное развитию самодовольство, убийственный кич" [Там же, с. 72]. Говорит Лайош Фюлеп и о пародии как о цельном и исчерпывающем антиобразе национального

духа, при этом пародия у него - совершенна. Это означает, что "национальное реализуется не только в позитивном начале, в творчестве: в негативном начале, в не-действии, в невидении тоже есть своеобразие, патентованное как "национальное" качество" [там же, с. 72].

Дюла Ийеш, автор эссе "В поисках колыбели" (1938), написал свою работу по следам поездки в СССР в 1934 г. В своей полной исторических ссылок работе Ийеш рассказывает уникальную историю венгерского ученого Антала Регули, который потратил всю свою короткую жизнь на поиски родственных венгерскому языков на просторах нашей страны. Подобно финну Элиасу Ленроту который в 1835 г. издал легендарную "Калевалу", Регули стал величайшим героем среди тех, кто посвятил себя исследованию истоков своего народа, несмотря на смертельные препятствия. По мнению Фюлепа, подлинный национальный героизм лежит именно здесь: "Он (Регули) дал верное и достойное подражания направление, и не только в области лингвистики. Это был также пример мужества, пример самоотверженности" [там же, с. 100]. Таким образом, национальным героем выступает вовсе не политик и революционный активист, а простой лингвист.

Последнее эссе, которое я хочу рассмотреть в этой работе, принадлежит перу публициста Михая Бабича. Бабич, так же как и Деже Костолани, принадлежал к ключевым фигурам литературно-критического журнала "Нюгат". В 1933 - 1941 гг. он даже был главным редактором этого журнала. Эссе "О венгерском характере" было впервые опубликовано в 1939 г. в сборнике Дюлы Секфю "Что есть венгр?".

Бабич пытается найти истоки венгерскости и сетует на то, что "энциклопедии, которая бы помогла нам понять в самих себе это чувство, чувство венгерскости, не существует" [там же, с. 103]. Сознание же, по мнению Бабича, является реакцией на неопределенность. Позицию Костолани разделяет Бабич и в таком вопросе, как язык, и считает, что "нация жива языком".

Говорит Бабич и об уникальном единстве венгров: "И все-таки до чего же она едина, эта страна, отрезанная словно ломоть хлеба, от остального мира, до чего же един этот особый "венгерский глобус"! Единство это тщетно кромсали, тщетно делили в течение целых столетий на куски: оно каждый раз восстанавливалось само собой" [там же, с. 109]. Бабич также рассматривает проблему венгерского финитизма - болезненного стремления остановиться, замкнуться в себе, замереть, отвернуться от остального мира. И вердикт публициста однозначен: "Одно ясно: сколь бы отгороженной неодолимыми засеками ни была родина, которую мы добыли себе, спрятаться от остального мира все равно не удастся" [там же, с. 109].

Бабич выделяет ряд качеств венгерской нации, которые определяли и определяют ее судьбу. Он считает, что венгры - нация политическая, но не в смысле активности в политическом плане, а в смысле того, что ее величайшее деяние - умение воздержаться от действия. Таким образом, венгры владеют некой своеобразной созерцательностью, спокойствием, осторожностью и... ленью. Но объективность автора очевидна: "У любой нации есть свои тайны, которые составляют и силу ее, и слабость. Недостатки обычно - это те же добродетели. Все зависит от точки зрения" [там же, с. 119].

Венгерские издания межвоенного периода за рубежом

В 20 - 30-е гг. XX в. во всех странах, образовавшихся после распада Австро-Венгрии, за исключением Чехословакии, к власти пришли авторитарные националистические режимы, проводившие политику дискриминации или ассимиляции этнических меньшинств. Пресса этих государств становилась рупором жесткой политики правительств, язык - вот что было единственным различием между газетами.

С 1918 г. и вплоть до конца 1920-х гг. самое мощное развитие и поддержку получают интернационалистические газеты, выходившие в российских городах и потом доставлявшиеся в Венгрию разными путями. Масса военнопленных журналистов, которые высказывались на страницах этих газет, представляла собой совершенно необычное явление - это был конгломерат противоречий. Наиболее "сознательные", как окрестила их советская большевистская власть, военнопленные искали связи с большевиками. А поскольку одним из декретов Советского правительства им было даровано право на свободу слова, собраний, обеспечения пропаганды и культурной деятельности и возможности для выпуска газет, то такие газеты и начали появляться. Это были органы коммунистической партии, полностью соответствовавшие ленинской идеологии, выступающие дополнительным рупором советской власти. Тиражи их были значительными - например, "Красная газета" (Voros Ujsag) в 1920 г. вышла в количестве 468 тыс. экземпляров [Николаенко, 1973, с. 37]. На страницах газет печатались статьи ставших впоследствии крупнейшими деятелями коммунистической партии Венгрии - Белы Куна, Тибора Самуэли, Ференца Мюнниха. Большое внимание в газетных материалах отводилось решению задач воспитания и подготовки новых революционных кадров, защиты русской революции.

Нельзя не сказать и о венгерских газетах, выходивших на территории Соединенных Штатов Америки. Волны эмиграции в XX в.

(самая мощная из которых пришлась на 1907 г.) породили венгерские культурные очаги, крупнейшим из которых стал Кливленд. Именно там в конце XIX в. начали возникать периодические издания на венгерском языке, созданные венгерской диаспорой. Эти издания также откликались на проблемы, стоявшие перед Венгрией в период между двумя мировыми войнами, предпринимали исследования и следили за событиями. Так, возникшая в 1891 г. в Кливленде "Сободшаг" (Szabadsag, Liberty) в 1927 г. напечатала первую историю венгров-американцев. Она носила название "Magyarok Amerikaban, Az amerikai magyarsag tortenete 1583 - 1927" (Hungarians in America: The History of Hungarians in America, 1583 - 1927). Популярностью пользовалась также газета главного редактора Гизы Бирко (Geza Berko) "Amerikai Magyar Nepszava" (American Hungarian People's Voice). Но это уже другая история.

Выводы

С начала XIX в. в Венгрии складывалась интересная система журналистики. По сути, мы имеем дело с одной непрекращающейся живой традицией. Следует помнить, что журналисты никогда не пишут в безвоздушном пространстве, в журналистике скрещивается все - общественно-политические, культурные проблемы, она находится в центре всех явлений.

В рассмотренный нами межвоенный период творило множество талантливых людей, которых волновали прежде всего проблемы государства и нации, языка и человека. Яркие голоса венгерских публицистов - Деже Костолани, Эндре Ади, Ференца Молнара, Ласло Немета и других были слышны на весь мир.

Межвоенный период стал эпохой эталонной публицистики, которой впоследствии подражали в очень важный для венгерской государственности период - 1989 - 1990 гг.

В межвоенный период в парламентских кругах было принято придерживаться антисемитской позиции, и журналистика, как и многие другие сферы, испытывала на себе негативные последствия еврейского вопроса - травлю журналистов еврейской национальности, предвзятое к ним отношение, несмотря на тот факт, что они с начала 1920-х гг. составляли ее (журналистики) элиту.

Венгерская печать развивалась также и за пределами государства - на территории СССР и США. И если в первом случае венгерские военнопленные создали ряд социалистически ориентированных изданий, некоторые из которых продолжили свое существование в Венгрии, то во втором - венгерская периодика была основана эмигрантами, которые начали массово прибывать в Америку в середине XIX в.

В публицистике межвоенного периода отразилось все наследие венгерской истории, венгерской политики, языка и культуры этой страны.

Список литературы

Ади Э. Избранное. Будапешт: Корвина, 1981.

Бибо И. О смысле европейского развития и другие работы. М., 2004.

Венгры и Европа. Сборник эссе. Библиотека журнала "Неприкосновенный запас". М.: Новое литературное обозрение, 2002.

Волков В. К. К вопросу о происхождении терминов "пангерманизм" и "панславизм" // Славяно-германские культурные связи и отношения. М., 1969.

Геруля М. Местная периодическая печать Польши 1990-х гг.: типология, современное состояние и перспективы развития: Дис. ... канд. фил. наук. Ростовский гос. ун-т. Ростов н/Д, 2001.

Жуков Е. М. Всемирная история: В 10 т. М.: Мысль, 1955 - 1965.

Мерников А. Г., Спектор А. А. Всемирная история войн. Минск, 2005.

Николаенко К. А. Ведущие органы печати венгерских интернационалистов в Советской России (1917 - 1921 гг.) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 1973. N 4.

Чубарьян А. О. Брестский мир. М., 1964.

Balctzs B. Images of the Interwar Press in Hungary. Budapest: Central European University, 2007.

Demblin A. Minister gegen Kaiser. Aufzeichnungen eines osterreichisch-ungarischen Diplomaten tiber Auftenminister Czernin und Kaiser Karl. Bohlau; Wien, 1997.

Molnar M., Magyar A. A Concise History of Hungary. Cambridge University Press, 2001.

Naplo P. Magyarorszag, Az Est, Budapesti Naplot. Budapester Presse, Pester Lloyd.

Weber M. Political Profession / Lassman P., Speirs R. (eds.) Max Weber: Political Writings. London: Routledge, 1995.

Поступила в редакцию 26.01.2010

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Comments: