Журналу "Наука и жизнь" - 115 лет

Вот любопытный для любителя прессы листок - список журналов-миллионеров (у которых тираж более 1 млн. экземпляров) за 1986 год. В нем 22 названия. И на почетном 10-м месте - "Наука и жизнь": 3400000. В нем есть и странные, на нынешний взгляд, издания: "Политическое самообразование" (2524000), "Партийная жизнь" (1084000), "Коммунист" (1047000). Однако люди постарше помнят, как все было: хочешь подписаться на "Крестьянку", "Здоровье", "Крокодил" и т. п. - бери в нагрузку "Правду" и "партийный" журнал. Иначе не получишь ничего. И одним из основных изданий, вывозивших на себе "большевистскую" прессу, была "Наука и жизнь". Ее искренне любили - за плотную информативность, благородную легкость изложения, порядочность позиции. Даже в обязательные идеологические статьи журналисты ухитрялись вложить долю здравого смысла и, как это не покажется странным, частицу зерна истины. Журналу удавалось, не уходя от "титульного" научпопа, многое сообщать своим читателям по разряду "... и жизнь".

Так что не только нынешние читатели, но и многочисленные прежние его почитатели с радостью поздравляют любимое издание с очередным юбилеем. Оно по-прежнему интересно и содержательно. И мы с удовольствием помещаем на своих страницах толику материалов из него.

О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием животворили,
Не говори с печалию: их нет!
Но с благодарностию: были.


В. Жуковский

С. - Петербург, Набережная Мойки, дом 12. Январь 1837 года. На втором этаже лежит тяжело раненный Александр Пушкин. У постели врачи - Спасский и Даль, друзья - Вяземский, Данзас, Жуковский, Арендт, Загряжская. В соседней комнате жена и дети - их Пушкин не хотел тревожить. Лестница и передняя полны народу, людей всех состояний.

Умирающего мучает боль и еще более - тоска предсмертная. За несколько минут до кончины попытался подняться. "Мне пригрезилось, что я с тобой лезу вверх по этим книгам и полкам!", - вспоминает Жуковский слова поэта. Очень может быть, что прощался Пушкин и с друзьями-книгами. Не дописал, не дочитал, не вернул книги в библиотеку... На каждой - наклейка: "Из библиотеки А. Смирдина. Желающим пользоваться благоволят подписаться и платить: за целый год - 30 руб., а с журналами сверх того - 20 руб.". Пушкин был ее завсегдатаем, хотя и подсмеивался над хозяином:

К Смирдину как ни придешь,
Ничего не купишь,
Иль Сенковского найдешь,
Иль в Булгарина наступишь.


Александр Филиппович Смирдин боготворил поэта, а тот отшучивался:

Смирдин меня в беду поверг,
У торгаша семь пятниц на неделе,
Его четверг на самом деле
Есть "после дождичка в четверг".


Чем же досадил Пушкину этот "торгаш"? Уплатил за стихи чуть позже срока? Так ведь и поэт не раз бывал у него в долгу.

Кто же такой А. Ф. Смирдин?

Он немного старше Пушкина (родился в 1795 году), но детство его тоже протекало в Москве. Не принадлежал к дворянскому сословию, с пятнадцати лет служил в книжной лавке. Товар был пестрый: от "Истории Ваньки Каина" и "Повести английского милорда" до журналов "Трутень", "Адская почта", "Северная пчела", "Полезное и приятное", "И то и сио"... Будущий писатель Стендаль, очутившись вместе с наполеоновской армией в Москве, был поражен обилием книг. А Саше Смирдину вместе с друзьями пришлось спасать их от пожаров. Хотел вступить в ополчение - не взяли, да и враг уже "убрался восвояси". Поздней осенью 1812 года направился в Петербург. Раньше там не бывал, но знал о Северной Пальмире немало - из книг и журналов.

Маститым петербургским книгопродавцом и издателем слыл тогда Василий Алексеевич Плавильщиков (1768 - 1823). Вместе с братом он арендовал с начала XIX века Театральную типографию, расширил торговлю, создал при магазине библиотеку. Бывал у них и лицеист Пушкин, в одном из первых стихотворений он записал:

Виргилий, Тасс с Гомером, Все вместе предстоят. Здесь Озеров с Расином, Руссо и Карамзин, С Мольером-исполином Фонвизин и Княжнин. Ты здесь, лентяй беспечный, Мудрец чистосердечный, Ванюша Лафонтен.

Конечно же, Саше Смирдину возмечталось работать у Плавильщикова. И тот взял его по рекомендации П. Ильина как знающего книжника в приказчики, а потом сделал и управляющим магазином.

"С лица был он человек постоянно серьезный, сосредоточенный, чрезвычайно привязанный к своему делу и трудолюбивый до смешного", - писал о Смирдине один из его современников. В магазин и в библиотеку захаживали чуть ли не все литераторы, историки, художники. Привлекали их не только книги, но и честность, обходительность, стремление к просвещению приказчика. Крылов и Карамзин, Жуковский и Батюшков, Федор Глинка и Карл Брюллов впоследствии стали его друзьями. А Плавильщиков, завещая приказчику свою торговлю, за небольшую сумму продал ему библиотеку. Правда, оставил после себя и немалые долги - около трех миллионов рублей ассигнациями пришлось выплачивать Смирдину, чтобы сохранить книжный магазин у Синего моста.

А. П. Брюллов. "Обед по поводу открытия нового книжного магазина Смирдина". 1832 - 1833 годы.

Заглавный лист первого номера журнала "Библиотека для чтения"

...Шел 1823 год. Над Россией, "от хладных финских вод до пламенной Колхиды", всходило "солнце Пушкина". Из южного изгнания поэт прислал поэму - называли ее то "Ключ", то "Фонтан". Поэма расходилась в списках, а вскоре была издана с рисунком на титуле. Получив книжицу, Пушкин написал другу Вяземскому: "...Начинаю почитать наших книгопродавцов и думать, что наше ремесло, право, не хуже других".

Очевидная в том заслуга издателей братьев Глазуновых, Ширяева и Смирдина. На сочинениях Державина и Капниста, на прекрасно иллюстрированных баснях Крылова появилась марка фирмы: "Издано иждивением А. Ф. Смирдина". Тогда же он был "записан в с. - петербургское купечество".

Возник своеобразный "почерк Смирдина" - добротность и хороший вкус издаваемого. Содружество писателей и поэтов со Смирдиным гарантировало, что книга будет быстро распродана и труд автора достойно оплачен. Особенная щедрость издателя проявлялась по отношению к произведениям Пушкина - он прекрасно понимал желание поэта жить за счет литературного труда. Смирдин одним из первых осознал огромное значение творчества поэта для духовной жизни России. Потому и стал добровольным посредником между "Творцом" и "Народом". В 1827 году за немалую по тому времени сумму - 20 тысяч - он покупает у Пушкина три поэмы. Платит независимо от того, как они будут распроданы. Поэмы издавал отдельными книжками, с иллюстрациями. В "Руслане и Людмиле" впервые появляется портрет поэта работы Ореста Кипренского. Чуть позже у Смирдина же выходят "Борис Годунов", "Повести Белкина" и семь глав "Евгения Онегина".

Но Пушкин далеко не всем доволен. Возмущался, например, тем, что Смирдин издавал О. Сенковского и Ф. Булгарина. На отношение поэта к издателю позже, возможно, влияла и Наталья Николаевна. Авдотья Панаева в "Воспоминаниях" (издательство "Academia", 1929 г.) приводит по этому поводу рассказ самого Смирдина:

"- Характерная-с дама-с. Мне раз случалось говорить с ней. Я пришел к Александру Сергеевичу за рукописью и принес деньги; он поставил мне условием, чтобы я всегда платил золотом, потому что их супруга, кроме золота, не желает брать других денег. Александр Сергеевич мне и говорит: "Идите к ней, она хочет сама вас видеть". Я же не смею переступить порога, потому вижу даму, стоящую у трюмо, а горничная шнурует ей атласный корсет.

- Я вас для того позвала к себе, чтобы вам объявить, что вы не получите от меня рукописи, пока не принесете сто золотых вместо пятидесяти... Прощайте!

Все это проговорила скоро, не поворачивая ко мне головы, а смотрясь в зеркало... Я поклонился, пошел к Александру Сергеевичу, и они сказали мне:

- Нечего делать, надо вам ублажить мою жену, ей понадобилось заказать новое бальное платье".

В тот же день Смирдин принес требуемые деньги.

Новоселье

В 1832 году смирдинская "Лавка" и библиотека переехали на Невский проспект (рядом с лютеранской церковью). Только за наем бельэтажа было уплачено 12 тысяч ассигнациями. Роскошный по тому времени магазин все восприняли как невиданный скачок в истории русской книжной торговли.

Перед открытием магазина "Северная Пчела" сообщала: "А. Ф. Смирдин, снискавший уважение всех благомысленных литераторов честностью в делах и благородным стремлением к успехам литературы и любовь публики... захотел дать приличный приют русскому уму и основал книжный магазин, какого еще не бывало в России... Покойный Плавильщиков обрел, наконец, теплый магазин... русская наша литература вошла в честь". Прежде книжная торговля происходила под открытым небом или в помещениях неотапливаемых. Смирдин переселил ее "из подвалов в чертоги".

Его отношение к литературе тем удивительнее, что сам он не был широко образованным человеком, даже в грамоте не слишком силен. Но приказчики у него обладали библиографическими знаниями, с ним водили дружбу библиофилы Ножевщиков и Цветаев, переводчик и поэт Василий Анастасевич - при его участии впоследствии была составлена так называемая "Роспись" - каталог Смирдинского собрания. Четыре томика этой Росписи сохранились до наших дней в Русском фонде питерской "Публички".

Торжественное открытие магазина и библиотеки состоялось 19 февраля 1832 года. В большом зале перед массивными шкафами, заполненными красивыми фолиантами, накрыли обеденный стол. Собралось около ста гостей. Потом "Северная Пчела" обнародовала их фамилии со своим комментарием: "Любопытно и забавно было видеть здесь представителей веков минувших, истекающего и наступающего; видеть журнальных противников, выражающих друг другу чувства уважения и приязни, критиков и раскритикованных..." На председательском месте - библиотекарь и баснописец И. Крылов, рядом В. Жуковский и А. Пушкин, с другой стороны - Н. Греч и Н. Гоголь, чуть в стороне смиренно склонивший голову А. Смирдин. Так запечатлел их художник А. П. Брюллов на эскизе титульного листа альманах "Новоселье" (1832 - 1833).

Почтенный ветеран поэзии граф Д. И. Хвостов, прочел хозяину стихи:

Угодник русских муз, свой празднуй юбилей,
Гостям шампанское для новоселья лей;
Ты нам Державина, Карамзина из гроба
К бессмертной жизни вновь воззвал.


Наконец, в бокалах запенилось шампанское и прозвучал тост во здравие государя императора. Потом - за хозяина. Пили и за его гостей-друзей. "Веселость, откровенность, остроумие и безусловное братство одушевили сие торжество", - вспоминал Н. Греч. Уютная "лавка Смирдина" очень скоро стала местом встреч петербургских литераторов - прародительницей писательских клубов.

На этом же торжественном обеде было решено общими трудами создать альманах. Придумали название - "Новоселье" и попросили Смирдина его возглавить. В первый номер альманаха вошли, кроме стихов и очерков, драматический опус историка М. Погодина и часть гоголевского "Миргорода". "Новоселье" выходило вплоть до 1839 года.

Журналы Смирдина

В это же время Смирдин стал издавать журнал "Библиотека для чтения". Его критиковали за "пестроту" содержания, но многим именно этой пестротой он и нравился - число подписчиков быстро достигло пяти тысяч.

Смирдинский журнал назван, может быть, и неудачно - "Библиотека для чтения" (а для чего же существуют библиотеки, если не для чтения?), но его разнообразные разделы - "Стихотворения и проза", "Иностранная словесность", "Науки и художества", "Промышленность и сельское хозяйство", "Критика", "Литературная летопись", "Смесь" - неизменно присутствовали во всех номерах (добавлялась временами "Мода" с раскрашенными картинками. Увеличился и объем: с 18-ти до 24-х печатных листов).

По примеру "Библиотеки" и "Отечественных записок" издавались потом пушкинский и некрасовский "Современник", да и наши "толстые" журналы.

Принимал ли Пушкин непосредственное участие в издательской деятельности Смирдина, неизвестно, но без взаимных советов, видимо, не обходилось.

Серьезнейшей реформой Смирдина можно считать снижение цен на книги и журналы за счет увеличения их тиража. В 1838 году А. Ф. Смирдин предпринял издание произведений современных ему писателей - "Сто русских литераторов" - "чтобы публика видела черты каждого и судила о его слоге и особенностях". Довелось и мне листать эти три объемистых тома, отпечатанных на добротной бумаге с портретами писателей и гравюрами.

Уже тогда истинный демократ, поклонник Пушкина и Гоголя Виссарион Белинский писал о новом периоде в русской словесности, называя его Смирдинским. Он защищал его деятельность от нападок эстетствующих: "Есть люди, которые утверждают, что будто г. Смирдин убил нашу литературу, соблазнив барышами ея талантливых представителей. Нужно ли доказывать, что эти люди - злонамеренные и враждебные всякому бескорыстному предприятию". И как бы подтверждая мысль Белинского, одна из газет того времени писала: "Смирдину мы обязаны тем, что ныне литературные занятия дают средства к жизни... Он истинно честный и добрый человек! Наши литераторы владеют его карманом, как арендою. Он может разориться".

Ю. ЗАКРЕВСКИЙ, кинорежиссер и книжник

Permanent link to this publication: