Кандидат филологических наук Л.В. МАНЬКОВА

К 60-м годам XVIII в. управление Петербургской академии наук в силу ряда причин перешло к Канцелярии, пользовавшейся дурной репутацией. Воцарившийся там произвол препятствовал развитию научной мысли, привел к огромным долгам и расхищению богатых коллекций. Екатерина II вынуждена была пойти на решительные меры: она ввела должность директора, назначив свое доверенное лицо. Им стал двадцатичетырехлетний граф В. Г. Орлов, на чьи плечи лег груз руководства и реформы Академии. Не случайно в письме к Вольтеру императрица называет его президентом, а не директором.

Владимир Григорьевич Орлов родился 8 июля 1743 г. в Москве. Рано осиротев, он остался на попечении братьев. После дворцового переворота 1762 г. они решили, что "по слабому телосложению" Владимир не годен для тягот военной службы. Учитывая его стремление к знаниям, в 1763 г. они отправили его для завершения образования в Лейпцигский университет. Здесь одаренный юноша сразу же обратил на себя внимание

профессоров. Уже 6 августа того же года иностранный почетный член Петербургской академии наук астроном Г. Гейнзиус писал историографу, академику Г.Ф. Миллеру: "...по возвращении моем с вод я к величайшему моему удовольствию нашел здесь русского знакомца Графа Орлова, достойнейшего кавалера, который своим благонравием и великим прилежанием делает большую честь нашему университету...". В процессе обучения юноша пристрастился к наукам, преимущественно естественным. Любимой областью знаний для него стала астрономия.

Атмосфера провинциального немецкого города соответствовала природной склонности и вкусам молодого вельможи. Отсутствие блеска и великосветских искушений, простота, скромность и трудолюбие ученых и студентов довершили его воспитание. В нем выработались привычки к порядку,

стр. 72

скромному довольству и правильному распределению времени. Граф близко сошелся, а затем поддерживал связь со многими знаменитостями того времени, в том числе с математиком и механиком, иностранным почетным членом Петербургской АН Ж.Л. д'Аламбером и философом Д. Дидро.

Единственным развлечением Орлова в этот период были импровизированные музыкальные вечера. По субботам в его квартире собирались исполнители-любители произведений европейских композиторов.

Закончив обучение, двадцатичетырехлетний граф в 1766 г. возвратился в Петербург и 6 октября был назначен директором Академии наук.

Сохранившиеся многочисленные документы свидетельствуют о чрезвычайно почтительном отношении молодого вельможи к заслуженным академикам. Он умел ценить и любить ученых. Так, едва вступив в должность директора, Орлов пишет письмо академику Ф.И. Мюллеру, непременному секретарю Академии до 25 апреля 1765 г. "Благородный, многоуважаемый Господин Профессор. Ваша особенная склонность ко мне и исключительная радость о препорученном мне управлении Академиею Наук доставляют мне большое удовольствие, тем более, что я слышу их от человека вполне преданного науке и в продолжение долгого времени столь отличавшегося многочисленными услугами моему отечеству... Приношу Вам за это покорнейшую благодарность и могу уверить, что никогда не престану выражать глубокое уважение к науке, и в особенности к тем, которые усердно работают на пользу прочнаго водворения ея в России. Впрочем, поручая себя и впредь Вашей благосклонности, остаюсь Вашего Благородия готовый к услугам друг Владимир Граф Орлов".

Поистине титанический труд предстоял руководителю Академии - полная ревизия, планирование, материальное обеспечение

стр. 73

научных проектов, подготовка молодых кадров, отправка на учебу за границу молодежи, издательская деятельность, вся переписка с русскими и европейскими учеными и многое другое.

Ознакомившись с делами, Орлов сообщил о результатах императрице, вследствие чего появился указ об учреждении Комиссии, в которую вошли академики: искусствовед Я.Я. Штелин, химик и геолог И. Г. Леман, математик С. К. Котельников, астроном С.Я. Румовский, математики и физики Л. и И.Л. Эйлеры (отец и сын). "Должность всех их - разбирать все департаменты, дабы привести в лучшее состояние. Комиссии же сей быть в Дирекции Вашей; то иметь Вам над оною власть такую, какая Президенту Академии Наук в регламенте предписана; а для лучшего успеха повелеваем Вам со всеми назначенными не только рассматривать все дела, но и управлять оными, наблюдая при том, чтобы приходам и расходам веден был счет порядочный. Впрочем, каким образом быть управлению, отдаем на ваше распоряжение".

Прежде всего Владимир Григорьевич назначил ревизию и учет иностранной книжной лавки, которой после смерти М.В. Ломоносова единолично распоряжался историк академик И. К. Тауберт. Следующим решением он вывел из подчинения Академии заведения по части художеств и ремесел. Управление же ученого общества Орлов передал его членам.

Руководя Академией, директор серьезно занимался и усовершенствованием русского языка, а также распространением переводов классических произведений. Из сохранившихся бумаг кабинет-секретаря Екатерины II Козицкого известно, что в 1767 г. "собиралось несколько лиц" для рассмотрения "Положения о Словаре Российском": обсуждали его лексический состав, правописание. В работе участвовали писатель М.М. Херасков, просветитель Н.И. Новиков, придворные лица, в том числе В. Г. и Ф.Г. Орловы.

Особенно напряженным и счастливым для директора Академии выдался 1769 г. - ожидалось прохождение Венеры перед Солнцем. Владимир Григорьевич сумел заразить своей заинтересованностью окружающих, и прежде всего - императрицу. В результате были выделены огромные средства на приобретение в Англии новейшей аппаратуры и строительство обсерваторий.

Предстоящее явление на небесной сфере всегда чрезвычайно интересовало астрономов, давало возможность определить среднее расстояние светила от Земли. Прохождение Венеры через диск Солнца происходило с периодичностью 8 лет. Предыдущее ее появление (1761 г.) ознаменовалось открытием великим русским ученым М.В. Ломоносовым на ней атмосферы. Это грандиозное событие вдохновило европейских ученых, и они тщательно готовились к встрече с ближайшей соседкой нашей планеты. Французские, английские, шведские и датские академии наук снарядили экспедиции в Калифорнию, Батавию, Гудзонов залив, Пекин, на о. Таити - всего насчитывалось 149 наблюдательных пунктов.

Не отставали от западных коллег и отечественные астрономы. Орлов направил для изучения предстоящего явления лучших специалистов-академиков в Колу (Кольский полуостров), Гурьев, Оренбург, Орск, Якутск. Европейским астрономам, прибывшим в Россию, предоставили наблюдательные пункты в Архангельской губернии за Полярным кругом: в По-

стр. 74

стр. 75

стр. 76

ное и Умбе. В Петербург приехал знаменитый Хр. Мейер из Курфальца, высказавший смелое для того времени предположение, что все двойные звезды связаны между собой физически.

Ученые прибыли на места наблюдения задолго до знаменательного события. Они следили за строительством обсерваторий и сами монтировали телескопы. Астрономы остались довольны созданными условиями. В 1769 г. Мейер издал "Изъяснение прохождению Венеры по солнцу, бывшему Маiя 23-го дня 1769 года". В конце книги он писал: "...попечением, мудростию и отменною прозорливостию директора ея, Сиятельнейшаго Графа Владимира Григорьевича Орлова, в 1769 году Маiя 23-го дня по стар. стил. совершено такое дело, без которого не имела бы ни Астрономия точнаго порядка в системе света, ни Фисика о сокровенных земных феноменах познания, ни География справедливаго земель и морей описания, ни Хронология и История истиннаго времен показания, ни кораблеплавательная наука обстоятельнаго об островах, берегах и заливах океана и морей сведения...".

Позже, в 1870 г., в "Записках Императорской Академии Наук" была опубликована статья В. Деллена, в которой затрагивался вопрос о финансировании научных проектов: "...нам особенно приятно вспомнить, что при этом состязании просвещенных народов Россия отличилась особенным рвением. Относительно этого последнего факта мы могли бы сказать еще гораздо больше, основываясь на печатных отзывах иностранных ученых... Императорская Академия Наук... располагала в то время таким значительным числом сведущих астрономов и искусных наблюдателей, что при менее обширном проекте возможно было бы и удовлетвориться ими...".

Такое количество обсерваторий оправдало себя, поскольку во многих местах в момент прохождения Венеры небо оказалось затянутым тучами. Владимир Григорьевич участвовал в изучении, обработке и публикации данных, полученных со всех стран. Интересные сведения были присланы в Санкт- Петербург из Оксфорда русским студентом Никитиным в сопровождении письма его учителя - профессора астрономии и экспериментальной физики Ф. Горнсби - на имя Орлова: "Почтеннейший господин. Я посылаю к Вам примечание прохождения Венеры недавно в Оксфорде, сделанное Г. Никитиным, которого неутомимое прилежание и глубочайшую любовь к Философии и Астрономии не могу не похвалить довольно. Он намеревает всего себя посвятить практической Астрономии. А чтоб сие письмо не совсем праздное к вам пришло, я отважился приложить некоторые примечания чрез несколько лет в Оксфорде мною деланные, крайне желая иметь письменную корреспонденцию с вами и притом надеясь, что я окажусь не недостойным Вашего приятства...".

Пристрастие директора к астрономии, однако, не сказывалось негативно на положении других наук. Орлов был инициатором грандиозного проекта по изучению ресурсов страны. Он организовал научную

стр. 77

экспедицию, длившуюся 6 лет. Кроме русских ученых, в ней принимали участие ряд европейских светил, приглашенных Владимиром Григорьевичем. В задачу экспедиции входило комплексное изучение Российской империи. Она исследовала ландшафт, почвы и воды, минералы; способы возделывания степей, различные болезни, средства их излечения и профилактики; изучала пчеловодство, шелководство и скотоводство (в особенности овцеводство). Экспедиция собрала и этнографические сведения: нравы, традиции, языки, религии и исторические памятники. Помимо того, ученые должны были определить наиболее удобные места для астрономических наблюдений, где предполагалось построить новые обсерватории. Результаты экспедиции опубликовал академик П.С. Паллас на русском, немецком и французском языках.

Орлов посылал молодых людей для продолжения образования в самые престижные европейские университеты, причем многих за свой счет. Директор постоянно был в курсе их дел и беспрестанно опекал. При нем не рисковали обижать студентов и присваивать выделяемые деньги на их содержание. В конфликтных ситуациях между юношами и их наставниками Орлов часто выступал посредником.

Напряженный труд привел к резкому ухудшению здоровья Владимира Григорьевича. В 1771 г. консилиум врачей пришел к выводу, что он обречен, и Орлов отправился лечиться за границу на воды. Его путевой дневник и письма свидетельствуют об активной работе во время путешествия. Во всех странах Центральной Европы граф посещал заседания академий наук, парламенты, фабрики, заводы, встречался с виднейшими учеными и выдающимися людьми.

В Веве (Швейцария) Владимир Григорьевич привил оспу всем крестьянским детям округи. В Париже он прожил 3 недели, часто посещал Дидро, маркиза О.-Г.-Р. Мирабо, д'Аламберта и Ж.Ж. Руссо. О последнем Орлов писал: "Руссо полюбил меня, просил ходить к нему почаще и много ласки оказывал".

Особенно поразила графа Великобритания: благосостояние жителей, уровень сельского хозяйства, развитие промышленности и техники, демократизм прений в нижней палате Английского Парламента - все отразилось в его дневниках. Обычно скупые и лаконичные записи становятся более подробными. Наблюдения директора Академии наук - материал, многогранно характеризующий страну, - представляют немалую ценность и для историков.

Несмотря на такой напряженный график, путешествие по Европе укрепило здоровье Владимира Григорьевича, и вернувшись в Россию, он приступил к своим обязанностям. В 1774 г. Орлов подал в отставку. В прошении на высочайшее имя он мотивирует этот шаг ухудшением здоровья, "...а сверх того и зрение так слабо, что едва одну страницу прочесть могу...". 5 декабря отставка была принята.

стр. 78

Семь лет работы Владимира Григорьевича Орлова в должности директора Академии наук в XIX в. высоко оценил академик М.И. Сухомлинов, который в "Истории Российской Академии" сравнивал деятельность двух директоров - Орлова и Домашнева. "В деятельности академической Комиссии (первого ея периода) и во взаимных отношениях ея членов обнаруживались начала равенства и равноправности, насколько они совместимы были, при самых благоприятных обстоятельствах, с общественными нравами того времени. Глава Академического Управления, Граф Владимир Григорьевич Орлов, в сношениях своих с академиками избегал начальнического тона, обращаясь к Членам Комиссии, как к своим товарищам. ...Но времена переменились... Вместо Орлова Директором Академии наук назначен Домашнев - и в академической жизни возникает непрерывный ряд столкновений и враждебных выходок между Директором и Членами Комиссии. Домашнев смотрел на Комиссию, как на подвластную ему канцелярию, которая обязана подчиняться его произволу и беспрекословно исполнять все приказания своего начальника. Приказы, выговоры, упреки сыпались на Академиков с необыкновенною щедростью".

Удалившись от двора, граф переключился на хозяйственную деятельность. Он поселился в любимом имении Отрада, благоустраивал его, строил дома, реформировал у себя сельское хозяйство, облегчая труд крестьянам, занимался разведением новых сортов растений и так же, как когда-то в студенческие годы, страстно увлекался музыкой, считая ее важной частью человеческой жизни. Переехав в Москву, Орлов перевез свою богатую коллекцию музыкальных инструментов. В письмах он высказывал мнение о сочинениях различных композиторов, кратко, но точно характеризовал современные произведения. Особенно часто встречаются восторженные оценки Бортнянского. Граф просил своих петербургских друзей высылать все имеющиеся ноты произведений этого композитора, а собственный замечательный оркестр исполнял музыку Бортнянского не только в его особняках.

Скончался первый директор Академии наук от воспаления легких 28 февраля 1831 г. Как и всех братьев, в последний путь его пришла проводить вся Москва.

Permanent link to this publication: