Виталий Третьяков, главный редактор

Прежде всего хочу еще раз поздравить авторов и читателей "Политического класса" с наступившим 2008 годом - новым не только в календарном, но и в политическом отношении.

После того как Владимир Путин поддержал кандидатуру Дмитрия Медведева в качестве своего преемника, интрига вокруг предстоящих президентских выборов фактически исчезла. Точнее, интрига переместилась с вопроса о том, кто же станет третьим президентом России, на вопрос о персональном составе команды нового главы государства. И, несмотря на то что утвердившийся в общественном мнении и экспертных оценках имидж Медведева дает возможность предполагать общие очертания того круга лиц, из которых преемник, скорее всего, станет рекрутировать свое ближайшее окружение, его конкретные кадровые решения и в целом конфигурация опоры нового Кремля среди элитных группировок остаются наиболее обсуждаемыми вопросами.

На эту тему размышляет и постоянный автор "Политического класса" политолог Павел Салин. Я уже писал о том, что ценю аналитическое мастерство этого автора изымать, по сути, закрытую информацию из открытых источников. То же самое могу сказать и о публикуемой статье. Павел Салин не ограничивается избитой темой поражения силовиков в борьбе за "кремлевское наследство", но представляет широкую картину основных конфликтных зон нынешних внутриэлитных отношений (среди которых ситуация с газовыми корпорациями, обстановка в арбитражных структурах, проблема освоения конфиската) именно в контексте возможных очертаний будущей команды президента Медведева. Не соглашусь, пожалуй, лишь с единственным утверждением Павла Салина: о том, что многое в "процессе замещения элит" станет "зависеть от места и роли Владимира Путина в постпутинской системе сдержек и противовесов". Я бы в принципе поставил этот вопрос обратным образом: формальный и фактический статусы Путина будут оптимальными именно для того, чтобы бывшему президенту оставаться ключевым регулятором этих самых сдержек и противовесов, от которых, судя по всему, наша полития избавится еще очень не скоро, если такое вообще когда-либо произойдет.

Политолог Деньга Халидов размышляет о проблеме преемственности в институциональном смысле. Автор рассматривает примеры того, как в других политических культурах (в частности, в Турции, Японии, Китае и Иране) решается данная проблема, и указывает на необходимость структуризации собственного российского субъекта, совмещающего в себе функции "заказчика", а также "гаранта преемственности". Деньга Халидов указывает и на возможные, с его точки зрения, институциональные очертания такого субъекта, способного возникнуть из "объединения функций Госсовета, Совета безопасности и так называемого Общенационального собора" (под последним автор подразумевает некую структуру "аккумуляции различных центров общественной поддержки "Плана Путина").

Не думаю, что очередной виток переформатирования существующих государственных институтов и даже сплав этих институтов с некими пропутинскими инициативными центрами гражданской активности способны привести к чему-то полезному, кроме новых вакансий для обеспечения корпоративных интересов незначительной прослойки высшего чиновничества и верхушки бизнес-сообщества. Вместе с тем авторские выводы о "внешнем управлении" либерально мотивированной частью нашей элиты и подверженности политиков, зацикленных на решении сугубо сиюминутных проблем, манипулятивному воздействию со стороны разного рода мировых акторов большой политики представляются заслуживающими внимания. Что касается темы настоящего номера - взаимоотношений Церкви и общества, - то она предполагалась уже давно, но откладывалась из-за необходимости реагировать на насыщенные политические события минувшего года. Новогоднее затишье позволило нам наконец-то уделить внимание и фундаментальным экзистенциальным вопросам. Более того, помещаемыми в качестве темы данного номера тремя материалами, я полагаю, мы не ограничимся и продолжим обсуждение этой непростой проблемы, так как в редакторском портфеле журнала есть несколько интересных и полемичных работ, которые мы просто не смогли уместить в одном номере. К тому же при компоновке подобного рода материалов я особенно стараюсь соблюдать оценочный баланс и приводить разные, в том числе и противоположные, точки зрения.

Так, например, историк и писатель Дмитрий Володихин доказывает необходимость введения в учебный план средней школы "Основ православной культуры". Причем автор выстраивает свою аргументацию очень грамотно: в статье систематизированы наиболее часто приводимые доводы противников ОПК, и по каждому из них Дмитрий Володихин дает собственный развернутый комментарий. Однако по прочтении этой статьи я не изменил собственной точки зрения по поводу ОПК и по-прежнему считаю введение данного предмета ненужным. Вместе с тем признаю, что автор все же смог меня убедить в несостоятельности некоторых утверждений противников ОПК. Мы действительно не можем пускать на самотек стремительную исламизацию от-

стр. 2

дельных субъектов Федерации - с этим не надо бороться, но и допускать бегство государства из этой сферы также недопустимо. Да и религиоведческая альтернатива ОПК представляется мне скороспелым и непродуманным решением - сведения об основных мировых конфессиях гораздо уместнее давать в цивилизационном (а применительно к школьной программе - скорее всего, историческом) контексте. Кстати, обращу внимание на иллюстративный ряд статьи Дмитрия Володихина. Пестрота интерпретаций истории принятия Древней Русью христианства на страницах разных учебников и пособий - как светских, так и конфессионально ориентированных - наглядное доказательство того смыслового хаоса, в котором существуют сегодня наши дети.

Писательница Василина Орлова анализирует "Русскую доктрину" - концептуальный документ, фрагмент из которого был опубликован в "Политическом классе" более двух лет назад. Причина, по которой мы поместили эту статью в тематический блок номера, становится ясной уже из начала материала. Несколько месяцев назад "Русская доктрина" стала объектом пристального внимания со стороны Русской православной церкви. Свое отношение к доктрине я уже неоднократно высказывал. Это, с одной стороны, безусловно интересный, оригинальный и - здесь я не соглашусь с Василиной Орловой - достаточно цельный (правда, для определенной мировоззренческой установки) документ. С другой стороны, у "Русской доктрины" имеются и очевидные изъяны, среди которых бросаются в глаза ее ретроспективность (несмотря на все попытки авторов представить документ именно как рецепт модернизации "на основе реинтерпретированных традиционных ценностей") и - главное - максимализм, совершенно не учитывающий сложного и противоречивого состояния нашего общества. Василина Орлова критикует "Русскую доктрину" преимущественно за ее эклектизм. Хотя - еще раз повторю - эклектичным этот внушительный по своему объему текст представляется только извне, со стороны, но не изнутри.

Завершающий материал тематического блока - организованный философом Александром Ципко круглый стол священнослужителей, рассуждающих о судьбах РПЦ и православной интеллигенции в недавнем прошлом, преимущественно в позднехрущевский и брежневский периоды. Мы сегодня очень много знаем о диссидентах, боровшихся с советской властью с либерально-демократических позиций. В то же время о жизни значительного слоя церковных или воцерковленных советских людей, не противостоявших режиму открыто, но вместе с тем составлявших непримиримую духовную оппозицию тогдашней официальной идеологии, до сих пор известно (во всяком случае, широкой общественности) крайне мало. В этом смысле рассказанное участниками круглого стола для большинства читателей "Политического класса" станет новой и, надеюсь, любопытной информацией.

В последнее время необычайно популярной у нас стала тема будущего. Причем популярной не столько в академическом плане (хотя и здесь тоже наблюдается определенная тенденция, особенно - и понятно почему - в прогнозировании возможных сценариев развития экономики - отечественной, зарубежной, глобальной), сколько именно в качестве особого предмета политологических и социогуманитарных (в самом широком смысле) текстов. На темы будущего регулярно выступают печатные и электронные СМИ, проводятся конференции и другие мероприятия, получающие широкий резонанс в общественной дискуссии. Можно, конечно, спорить по поводу того, чем обусловлена такая мода - утратой интереса к актуальному настоящему или же действительной поисковой устремленностью. В данном случае это не принципиально. Важно другое - тема будущего не однодневка. Она появилась всерьез и надолго и имеет все основания претендовать на роль одного из главных направлений современной российской политической мысли. А значит, "Политический класс" просто обязан на нее отреагировать. В настоящем номере мы публикуем два материала, посвященных будущему, которые написаны уже печатавшимися на страницах нашего журнала философами Александром Казиным и Александром Неклессой.

Статья Александра Казина на первый взгляд посвящена не будущему, а извечной проблеме соотношения веры и знания - причем в преломлении к западному, восточному и оригинальному, предложенному русской культурой способу решения этой проблемы. Однако перечисленное - скорее, общефилософский фон, позволяющий автору выстроить собственную проекцию русской культуры в будущее. Александр Казин, по сути, даже не предлагает какой-то позитивной проекции: на фоне усугубляющегося антропологического кризиса на Западе русская альтернатива видится ему прежде всего в негативистских тонах и сводится к отторжению "картезианско-кантовского трансцендентального соблазна" - ставить человека в центр мироздания. Если же все-таки говорить о содержательной стороне этой альтернативы, то обращает на себя внимание указание Александра Казина на исихастский опыт как на своеобразный ключ к пониманию русской культурной миссии в мире. Развертка данного опыта в будущее в статье только намечена - но за таким обозначением уже видятся колоссальные перспективы введения подобного инструментария в социогуманитарную практику.

Прежде чем коснуться содержания статьи Александра Неклессы, хочу заметить, что в настоящем номере мы возобновляем практику - совершенно несправедливо прекращенную опять-таки по сугубо конъюнктурной надобности реагировать на текущие политические события - помещения на обложку авторов журнала из числа наиболее заметных современных российских мыслителей. Александр Неклесса, неоднократно печатавшийся в "Политическом классе", бесспорно, относится к числу таковых. На этот раз автор представляет масштабную реконструкцию будущего, в которой получили дальнейшее развитие его прежние концепты, такие как новая государственность, амбициозная корпорация, государство-корпорация и корпорация-государство. Сразу оговорюсь, что данный текст является отдельной и самостоятельной работой, написанной Александром Неклессой на основе его выступления на футурологическом форуме в декабре прошлого года. Что же касается окончания статьи "Новый амбициозный класс", начало которой было опубликовано в сентябрьском номере за прошлый год, то о нем редакция не забыла - просто горячая тема будущего продиктовала несколько иную последовательность помещения материалов этого автора.

Следующий, февральский, номер журнала, естественно, будет посвящен предстоящим президентским выборам. Уверен, что его содержание дезавуирует широко распространившееся в последнее время мнение о том, что наша политика стала скучной.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Comments: