Проходившая с 25 по 30 ноября 1957 г. в Лейпциге первая научная сессия историков Советского Союза и Германской Демократической Республики была посвящена обсуждению двух важнейших проблем: влияния Великой Октябрьской социалистической революции на Германию и критики основных направлений реакционной историографии второй мировой войны.

При рассмотрении первого вопроса большое место заняло обсуждение проблем Ноябрьской революции в Германии - выдающегося события периода 1918 - 1923 годов.

В силу ряда исторических причин Германия явилась одной из тех стран, на которую революционные события 1917 г. в России произвели наиболее мощное и непосредственное воздействие. Как сама Октябрьская революция, так и последовавшие за ней демократические преобразования: декреты о мире, о земле и другие мероприятия Коммунистической партии и Советского правительства, вызвали у трудящихся Германии симпатии к Советской республике, ускорили назревание германской резолюции. С другой стороны, и Ноябрьская революция имела большое значение для укрепления Советской власти в России. Существование в самом центре Европы Советов рабочих и солдатских депутатов должно было революционизировать и действительно революционизировало массы, что не могло не укрепить положения Советской власти в нашей стране.

Несмотря на свою слабость, Ноябрьская революция сыграла огромную роль в историческом развитии Германии. Свергнув монархию, она подорвала вековое господство юнкерства, вынужденного уступить буржуазии ведущую роль в управлении страной. Важнейшими завоеваниями рабочего класса, всех трудящихся, правда, впоследствии ликвидированными или сведенными на нет, являлись: законодательное установление 8-часового рабочего дня, провозглашение всеобщего избирательного права и свободы собраний и ассоциаций, введение пособий для безработных, система тарифов заработной платы и некоторые другие.

Среди участников сессии не было разногласий при характеристике общедемократических завоеваний германского рабочего класса в результате Ноябрьской революции, в оценке ее международного значения и показе того влияния, которое она оказала на последующее развитие германского рабочего движения, в частности на создание Коммунистической партии Германии и ее дальнейшую деятельность. Выступавшие лишь вносили свою долю в более широкое и всестороннее освещение этих вопросов, приводили новые факты и цифровые данные, подтверждая ими как глубоко "сродный и массовый характер революционного движения в Германии в период 1918 - 1923 гг., так и огромное значение Великой Октябрьской социалистической революции в России для возникновения и углубления германской революции. Не вызвала принципиальных

разногласий и оценка деятельности левых социал-демократов (спартаковцев и левых радикалов). Левые стояли в целом на позициях революционной борьбы и, несмотря на допущенные им" ошибки, решительно защищали интересы пролетариата, смело разоблачали действия реакционных правительств, предательскую роль лидеров правых социал-демократов и независимцев.

Многие из выступавших подчеркивали международное значение Ноябрьской революции в Германии и, в частности, на новых конкретных данных показали значение возникших в ходе этой революции рабочих и солдатских Советов как органов вооруженного восстания. "Передовая капиталистическая страна, - писал В. И. Ленин по этому поводу, - после одной из самых отсталых - показала всему миру за короткий срок, за какую-нибудь сотню с небольшим дней, не только те же основные силы революции, не только то же основное направление ее, но и ту же основную форму новой, пролетарской, демократии: Советы" ¹ .

А. Шрайнер (Берлин) во вступительной части доклада "Влияние Великой Октябрьской социалистической революции на Германию до и во время Ноябрьской революции" охарактеризовал всемирно-историческое значение Октября для судеб человечества, для возникновения лагеря социализма во главе с Советским Союзом. Докладчик сравнил также основные итоги строительства социализма и коммунизма в СССР за истекшие 40 лет с итогами исторического развития Германии от Ноябрьской революции 1918 г. до образования и успешного развития Германской Демократической Республики.

Вместе с тем А. Шрайнер уделил большое внимание новым историческим фактам, характеризующим непосредственное влияние Февральской и Октябрьской революций в России на рабочее движение в Германии. Забастовки рабочих и восстания во флоте под влиянием Февральской революции, подчеркнул докладчик, прежде всего, были направлены на скорейшее окончание войны; важнейшим их результатом явилось создание первых рабочих Советов, дальнейшая активизация деятельности спартаковцев и крах усилий правительства и лидеров социал-демократии, стремившихся задержать дальнейший рост революционного движения посредством демагогических разглагольствований об избирательной реформе и так называемой демократизации политического режима в стране.

Этап от Великой Октябрьской социалистической революции и до конца первого года существования Советской республики докладчик назвал периодом назревания Ноябрьской революции; основными революционными событиями этого времени были массовые забастовки рабочих в январе 1918 г. и восстание матросов в Киле, означавшие начало революции в Германии.

На новом конкретном материале А. Шрайнер показал, что пролетарская революция в России, несмотря на все старания лидеров социал-демократии распространить реакционную версию о неприемлемости для германских условий "русского пути" развития, воздействовала на рабочее движение в Германии несравненно глубже и сильнее, чем Февральская революция.

Приведенные докладчиком в этой связи материалы берлинского полицей-президиума, данные из доклада рейхсканцлера фон Гертлинга кайзеру и сообщения газет убедительно показали остроту и масштабы развернувшейся борьбы, которая во второй половине ноября 1917 г. привела к кровопролитным столкновениям рабочих Берлина с конной полицией и войсками ² , а в январе 1918 г. - к возникновению неслыханного еще по

¹ В. И. Ленин. Соч. Т. 28, стр. 454.

² Доклады берлинского полицей-президента Ф. Оппена от 18 и 25 ноября 1917 г. главному командованию. Архив Института марксизма-ленинизма при ЦК СЕПГ; "Neue Zeit", 12 февраля 1918 года.

своим масштабам забастовочного движения, охватившего, по неполным данным, 39 городов страны. В одном лишь Берлине, по словам докладчика, в забастовке участвовало свыше 500 тыс.; по всей стране число бастующих достигло 2 млн. человек.

Давая оценку январской стачке как героической странице в истории германского рабочего класса, начавшего решительную борьбу против империалистической войны и в поддержку первого социалистического государства, А. Шрайнер привел ленинскую характеристику этой стачки. "Обаяние русской революции, - писал В. И. Ленин, - выразилось в первом грандиознейшем за все время войны выступлении германских рабочих, которые на брестские переговоры реагировали колоссальной забастовкой в Берлине и других промышленных центрах. Это выступление пролетариата в стране, одурманенной угаром национализма и опьяненной ядом шовинизма, есть факт первостепенной важности, и представляет собой поворотный пункт в настроениях немецкого пролетариата" ³ .

Жестокое подавление январской забастовки, достигнутое при прямом и активном содействии правых социал-демократов, не устранило причин, ее обусловивших. В июне вспыхнули новые массовые стачки в Верхней Силезии и Рурской области. Усилилось недовольство политикой правящей клики среди германских солдат и матросов, приведшее к волнениям в армии и к восстанию во флоте. Поражения на фронтах, резкое падение промышленного производства и продовольственный кризис создали предпосылки для дальнейшего революционизирования масс. Неуверенность в завтрашнем дне, паническая растерянность все больше охватывали господствующие классы Германии.

К осени 1918 г. в стране сложились условия, которые сделали неизбежной революцию. Как сама Ноябрьская революция, так и события, предшествовавшие ей, подчеркнул А. Шрайнер, происходили на фоне и под непосредственным влиянием Великой Октябрьской социалистической революции, вдохновлявшей своим примером трудящиеся массы Германии, вселявшей в них уверенность в своих силах и убежденность в правоте своего дела.

Во второй части доклада А. Шрайнера были рассмотрены некоторые нерешенные проблемы Ноябрьской революции, в первую очередь ее классовое и социальное содержание, роль в ней Советов рабочих и солдатских депутатов, влияние Великого Октября на образование Коммунистической партии Германии.

Доклад положил начало оживленной дискуссии по вопросам характера революции, роли в ней Советов и некоторым другим проблемам. При оценке существа революции на сессии выявились две точки зрения: представители одной из них утверждали, что Ноябрьская революция была по своему характеру пролетарской, но потерпевшей поражение, причем высказывалось мнение, что возникшие в период революционных событий рабочие и солдатские Советы являлись в той или иной степени органами диктатуры пролетариата. Другие участники сессии, напротив, отстаивали тот распространенный в марксистской литературе взгляд, что Ноябрьская революция была буржуазно-демократической, а возникшие накануне и в ходе ее Советы так и не переросли из-за предательства лидеров социал-демократии и отсутствия боевой пролетарской партии в органы власти рабочего класса.

Наиболее подробная аргументация в пользу того мнения, что Ноябрьская революция являлась потерпевшей поражение пролетарской революцией, была приведена в докладе А. Шрайнера. В первой части доклада было указано на роль и значение Советов в Ноябрьской революции.

Идея Советов, говорил он, владела передовыми умами германского рабочего класса накануне и в период революции 1918 - 1919 годов. Кри-

³ В. И. Ленин. Соч. Т. 27, стр. 505.

тикуя распространенный в предшествующий период взгляд, что германские Советы в своей подавляющей массе были органами контрреволюции или ее прикрытием, докладчик противопоставил ей мало кем оспариваемую в настоящее время точку зрения о Советах в Германии как боевых пролетарских органах, не ставших в силу ряда причин подлинной формой диктатуры рабочего класса. В доказательство выдвинутых положений А. Шрайнер привел цитату из постановлений Второго конгресса Коммунистического Интернационала, в которой подчеркивается, что первое время в Германии реальная власть была на стороне рабочих и Советы имели благоприятные условия для того, чтобы стать подлинной властью, но не стали ею из-за предательства лидеров социал-демократии ⁴ .

На конкретных исторических примерах А. Шрайнер показал, что во время забастовок 1917 - 1918 гг. и восстания матросов в 1917 г. Советы "выступали в своих эмбриональных формах, однако отчасти сознательно подражая примеру России". А. Шрайнер - один из активных участников Ноябрьской революции - привел ряд интересных фактов, разоблачающих распространяемую в капиталистических странах реформистскую интерпретацию идеи Советов.

В этой связи А. Шрайнер разобрал работы некоторых буржуазных и с. -д. авторов, в частности А. Розенберга, В. Тормина и О. Анвейлера ⁵ , которые пытаются фальсифицировать историю Советов. А. Шрайнер убедительно вскрыл стремление этих авторов принизить международное значение Великой Октябрьской социалистической революции, изобразить ее как "чисто русское" явление.

Между тем, отметил докладчик, факты показывают, что, создавая Советы, германские рабочие и солдаты действовали под непосредственным влиянием опыта революционной России. В силу ряда причин в дальнейшем развитие Советов в Германии пошло по иному пути, но идея диктатуры пролетариата, воплощенная в русских Советах, получила спустя несколько десятилетий свое выражение в новых конкретных формах, дав огромной исторической важности результаты. В настоящее время, подчеркнул А. Шрайнер, свыше 35% населения земного шара, руководствуясь теорией марксизма-ленинизма, успешно строит социализм, в то время, как ни в одной из стран, где использовались реформистские средства борьбы, социализм не победил.

А. Шрайнер признал, что он не всегда был убежденным сторонником признания Ноябрьской революции пролетарской. До середины 30-х годов он был убежден в том, что Ноябрьская революция была пролетарской, задушенной в самом начале. В дальнейшем же он в течение длительного времен" причислял ее к буржуазным революциям, а примерно с лета 1955 г. снова пришел к выводу, что Ноябрьскую революцию следует считать потерпевшей поражение пролетарской революцией ⁶ . Вместе с тем докладчик признал, что оценка Ноябрьской революции как буржуазно-демократической "еще до сегодняшнего дня лежит в основе большинства высказываний" историков-марксистов.

Обосновывая свою нынешнюю точку зрения, А. Шрайнер призвал исследователей учитывать свидетельства живых участников революционной борьбы 1918 - 1919 годов. К сожалению, докладчик сделал это в слишком

⁴ "Leitsatze uber die Bedingungen, unter welchen Arbeitersowjets geschaffen werden durfen; Protokoll des 2. Kongresses der Kommunistischen Internationale". Hamburg. 1921, S. 743.

⁵ A. Rosenberg. Entstehung und Geschichte der Weimarer Republik, hrsg. von Kurt Kersten. Frankfurt a. M. 1955; W. Tormin. Zwischen Ratediktatur und sozialer Demokratie; Die Geschichte der Ratebewegung in der deutschen Revolution 1918 - 1919. Dusseldorf 1954; O. Anweiler. Die Ratebewegung in Russland 1905 - 1921. Ein Beitrag zur Geschichte des Bolschewismus und der russischen Revolution. Hamburg. 1954.

⁶ См. A. Schreiner. Zu einigen Fragen der neuesten deutschen Geschichte. "Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft, 1955, H. 3, S. 374.

общей форме и не привел ни одного конкретного заявления ветеранов революции.

Заключительный вывод А. Шрайнера гласил, что наличие объективных предпосылок для социалистической революции в Германии наряду с огромным размахом революционного движения, а также факт существования Советов дают достаточные основания для того, чтобы рассматривать Ноябрьскую революцию как потерпевшую поражение пролетарскую революцию.

Среди участников сессии точку зрения А. Шрайнера поддержали Р. Бауэр и Р. Лейббранд.

Р. Бауэр (Берлин) считает, что в марксистской историографии существуют три разные оценки характера Ноябрьской революции. Одни историки называют ее буржуазной, другие - буржуазно-демократической, третьи - пролетарской революцией, потерпевшей поражение. Причиной разногласий, по мнению Р. Бауэра, является сложность самой проблемы, неясность вопроса о том, чем определяется характер революции. Решающими факторами при определении характера революции сам Р. Бауэр считает, "во-первых, экономические, социальные и политические предпосылки и, во-вторых, объективное классовое содержание, и характер борьбы за власть в революции".

Ноябрьская революция по своим предпосылкам была пролетарской. На повестке дня в Германии в 1918 г. стояла социалистическая революция. При этом она должна была одновременно - мимоходом - разрешить нерешенные задачи буржуазной революции. Вместе с тем Р. Бауэр признает, что по своим объективным результатам революция не перешагнула границ буржуазно-демократического переворота. Несмотря на это, по своему классовому содержанию и характеру она не могла быть буржуазной как в силу причин, отмеченных выше, так и потому, что "буржуазия не хотела революции"; свершившаяся же революция "не расширила основ капитализма", но, наоборот, потрясла германский империализм.

Как утверждает Р. Бауэр, Ноябрьская революция уже в первый период ее развития (с 3 по 10 ноября) была по своему классовому содержанию социалистической. Возникавшие в то время рабочие и солдатские Советы не были ни органами контрреволюции, ни придатками буржуазии. Являясь боевыми органами пролетариата в вооруженном восстании, Советы завоевали ряд важных позиций государственной власти, но не стали органами диктатуры пролетариата. Основной вопрос всякой революции - вопрос о власти - в первый период Ноябрьской революции еще не был решен ни в пользу пролетариата, ни в пользу буржуазии.

Главным вопросом классовой борьбы во второй период Ноябрьской революции (с 10 ноября до конца декабря 1918 г.) была, с одной стороны, борьба передовой, сознательной части рабочего класса под руководством "Союза Спартака" за дальнейшее развитие начинающейся пролетарской революции до установления диктатуры пролетариата, с другой - борьба объединенной буржуазии, поддерживаемой оппортунистическими лидерами СДП, НСДП и профсоюзов, за сохранение ее власти в форме буржуазной парламентарной республики. Эти противоречивые классовые интересы нашли свое выражение в постановке вопроса: власть Советов или Учредительное собрание. Большинство Советов в это время отказалось от начатой в первые дни революции борьбы за захват государственной власти и даже отдало ее правительству и тем самым буржуазии. Но вопрос о власти окончательно был решен в пользу буржуазии лишь в третий период Ноябрьской революции, период открытой гражданской войны между пролетариатом и буржуазией. На этом этапе особенно ярко проявился пролетарский характер революции.

Исходя из всего изложенного выше, Р. Бауэр сделал вывод, что Ноябрьская революция 1918 г. в Германии и по задачам, и по движущим силам, и по средствам борьбы являлась социалистической. Тот факт,

что революция не победила, не дает марксистским историкам права отрицать ее пролетарское содержание. Это была первая, потерпевшая поражение попытка немецкого пролетариата установить социалистический строй ⁷ .

Р. Лейббранд (Берлин), выступивший после Р. Бауэра, также выразил свое несогласие с теми историками, которые считают Ноябрьскую революцию буржуазно-демократической. Можно привести много примеров слабости этой революции, говорил Р. Лейббранд, но это, по его мнению, не доказательство ее буржуазно-демократической сущности. Нельзя на каждую революцию, которая не может считаться во всех отношениях социалистической, ставить штамп буржуазно-демократической. Решающим критерием для определения характера революции Р. Лейббранд считает "ее объективные предпосылки, ее главные движущие силы и их общую целенаправленность". Другими словами, характер революции определяется в самом ее начале. Последующий ход событий и изменяющееся в период революции соотношение классовых сил, по Р. Лейббранду, не играют никакой роли в определении ее характера. Он сослался на то, что "Ленин несколько раз называл Ноябрьскую революцию пролетарской", а если в других случаях и отмечал ее "буржуазно-демократическое содержание", то имел в виду стоявшие на повестке дня в Германии нерешенные буржуазно-демократические задачи, которые социалистическая революция должна была решить, походя, мимоходом.

Р. Лейббранд, признавая, что в недостаточной сознательности и организованности пролетариата "заключалась роковая слабость Ноябрьской революции", все же считает, что и на этом основании нельзя оспаривать ее социалистический характер. В остальном Р. Лейббранд повторил доводы Р. Бауэра и основные положения своей собственной статьи, опубликованной в журнале "Вопросы истории" ⁸ .

*

Аргументация историков, относящих Ноябрьскую революцию к числу буржуазно-демократических, была развернута в выступлениях Я. С. Драбкина, В. Нимтца и отчасти З. К. Эггерт.

Я. С. Драбкин (Москва) в тезисах, прочитанных на сессии, подчеркнул, что Ноябрьская революция - событие исключительно сложное, требующее всестороннего и глубокого изучения как внутриполитических, так и внешнеполитических условий ее возникновения, хода и конечных результатов.

Дав убедительную критику догматического толкования этой революции, отрицающего ее демократический характер, Я. С. Драбкин выразил свое несогласие также с авторами книги "Советская Россия и капиталистический мир в 1917 - 1923 гг.", которые оценивают Ноябрьскую революцию как пролетарскую. Он подчеркнул, что никаких доказательств в подтверждение такой оценки в книге нет, кроме ссылки на мнение некоторых немецких историков-марксистов.

Я. С. Драбкин подверг критике точку зрения тех историков, которые считают, что при определении характера революции можно ограничиться рассмотрением ее движущих сил. Даже гегемония пролетариата (при отсутствии других факторов) еще не означает, что революция является пролетарской. Этот тезис с полной очевидностью подтверждается опытом событий 1905 - 1907 гг. в России. В такой же мере нельзя судить о характере революции по ее результатам. Парижская Коммуна 1871 г. и Венгер-

⁷ Подробно свою точку зрения о характере Ноябрьской революции Р. Бауэр изложил в статье, опубликованной в журнале "Zeitschrift fur Geschichlswissenschaft" (1958, N 1) в качестве материала для дискуссии по этому вопросу.

⁸ Р. Лейббранд. К дискуссии о характере Ноябрьской революции. "Вопросы истории", 1957, N 9, стр. 91 - 96.

ская революция 1919 г., как известно, были подавлены реакционными силами, но никто не сомневается в том, что это были пролетарские революции, потерпевшие поражение.

Подводя итог критической части своего выступления, Я. С. Драбкин подчеркнул, что критерием при определении характера революции должно быть не только то, какие исторические задачи она призвана решить и каковы ее движущие силы, но и в равной мере то, как в ходе революционных событий ставится практически вопрос о власти - коренной вопрос всякой революции.

Применяя этот критерий в отношении Ноябрьской революции, Я. С. Драбкин отметил, что все марксисты-историки согласны с тем, что в Германии ко времени революции, несмотря на целый комплекс нерешенных буржуазно-демократических задач, созрели все объективные условия для социалистического переворота. Однако отсутствие в стране революционной марксистской партии и других необходимых субъективных факторов привело к тому, что буржуазия постаралась затормозить революцию, как и предвидел это В. И. Ленин еще в 1916 году ⁹ . Не имея возможности помешать возникновению революции, лидеры социал-демократии сумели воспользоваться идейной и организационной слабостью пролетариата и отсутствием в стране марксистско-ленинской партии для того, чтобы не допустить перерастания буржуазно-демократической революции в пролетарскую.

Эту цель, как известно, им удалось достигнуть. Отжившая свой век монархия была низвергнута, ее место заняла буржуазная республика; рабочий класс настоял "а осуществлении некоторых демократических преобразований, но буржуазия сохранила в своих руках при помощи лидеров социал-демократии фактическую власть, которой она не преминула воспользоваться для того, чтобы свести на нет завоеванные пролетариатом демократические свободы и добиться стабилизации своего экономического положения.

Революционный авангард рабочего класса во главе со спартаковцами, а затем под руководством созданной в ходе борьбы Коммунистической партии Германии предпринимал героические усилия для дальнейшего развития революции и ее перерастания в социалистическую, однако не добился успеха. Контрреволюция с помощью правых социал-демократов и независимцев спровоцировала рабочих на разрозненные действия в неблагоприятных для них условиях (январские и мартовские бои в Берлине) и нанесла революции ряд тяжелых ударов. Самоотверженные выступления пролетариата в отдельных пунктах Германии (Бремен и особенно Бавария), приведшие к установлению (на короткое время) в этих районах власти рабочих, не переросли в решающие бои за установление диктатуры пролетариата в масштабе всей страны.

Таким образом, говорил Я. С. Драбкин, Ноябрьская революция могла стать пролетарской (учитывая задачи, которые перед ней стояли, ее движущие силы, формы и методы борьбы трудящихся масс), но она не стала ею. Рабочий класс не добился захвата государственной власти и не устранил причин, препятствовавших ему овладеть этой властью (засилье правых социал-демократов в Советах, слабость революционного пролетарского ядра и т. д.).

В заключение Я. С. Драбкин привел ряд высказываний В. И. Ленина и вождей германского пролетариата К. Либкнехта и Р. Люксембург, в которых анализируются события 1918 - 1919 гг. и дается общая оценка Ноябрьской революции.

Большое значение для правильного понимания характера этой революции имеет речь В. И. Ленина 6 марта 1920 г. на торжественном заседа-

⁹ См. В. И. Ленин. Соч. Т. 22, стр. 141.

нии Московского Совета, посвященном годовщине III Интернационала. "В первое время революции (Октябрьской. - В. К.) у многих была надежда, - говорил В. И. Ленин, - что в Западной Европе начнется социалистическая революция с момента, непосредственно связанного с окончанием империалистической войны, ибо в тот момент, когда массы были вооружены, революция могла пройти с наибольшим успехом и в некоторых странах Запада. Это могло бы произойти, если бы не оказалось, что в Западной Европе более глубокий раскол среди пролетариата, больше предательства бывших социалистических вождей" ¹⁰ .

В этом высказывании В. И. Ленина - ключ к пониманию всех важнейших проблем Ноябрьской революции. Здесь он не только говорит о том, что социалистические революции в Западной Европе (и, стало быть, в Германии) не стали фактом в 1918 г., но и ясно указывает, почему этого не произошло. Главной причиной являлось предательство лидеров социал-демократии.

Точка зрения Я. С. Драбкина во всех основных аспектах была поддержана В. Нимтцем. Единственно, что отличает его трактовку основных проблем Ноябрьской революции от характеристики Я. С. Драбкина, это периодизация событий ¹¹ . Что касается обшей оценки революции, то и тот и другой считают ее не социалистической, а буржуазно-демократической революцией.

В. Нимтц выразил несогласие с А. Шрайнером, который утверждал, что оценка Ноябрьской революции как буржуазно-демократической будто бы тормозила исследование ее проблем и препятствовала изучению отдельных этапов германского рабочего движения. Полемизируя с А. Шрайнером, В. Нимтц подчеркнул, что признание Ноябрьской революции буржуазно-демократической являлось на протяжении всего предшествующего периода общепризнанным в марксистской исторической науке; оно остается преобладающим и в настоящее время.

В. Нимтц выступил с решительными возражениями против той части доклада А. Шрайнера, в которой он заявил, что оценка Ноябрьской революции как буржуазно-демократической будто бы смыкается с отношением к ней лидеров социал-демократии (Штампфер и др.). До сих пор, говорил В. Нимтц, все мы считали Ноябрьскую революцию буржуазно-демократической, но это ни в коей мере не мешало нам разоблачать предательство лидеров социал-демократии.

В. Нимтц подчеркнул, что все выступавшие на сессии сторонники оценки Ноябрьской революции как буржуазно-демократической были едины в том мнении, что объективно перед германским рабочим классом в 1918 г. стояла историческая цель свершения социалистической революции, которая одновременно должна была решить и некоторые буржуазно-демократические задачи. Ноябрьская революция, однако, не стала социалистической, ибо по вине лидеров социал-демократии и ввиду отсутствия боевой революционной пролетарской партии не была осуществлена задача высвобождения большинства рабочего класса и трудящегося крестьянства из-под влияния блока мелкобуржуазных и буржуазных партий.

В. Нимтц сослался при этом на ряд высказываний В. И. Ленина, который подчеркивал, что для успеха пролетарской революции наряду с объективными предпосылками необходимо и определенное соотношение классовых сил, готовность большинства трудящихся во главе с рабочим классом к таким историческим действиям, как ниспровержение капиталя-

¹⁰ В. И. Ленин. Соч. Т. 30, стр. 391.

¹¹ Я. С. Драбкин считает, что вопрос - Советы или Учредительное собрание - был решен уже на втором этапе революции (в ходе выборов в Учредительное собрание). В. Нимтц утверждает, что этот вопрос был решен после удушения Баварской республики. Третий этап революции, по мнению Я. С. Драбкина, начался с январского выступления германского пролетариата в 1919 г.; В. Нимтц начало этого периода относит ко второй половине декабря 1918 года.

стического строя и установление диктатуры пролетариата. Важнейшее и обязательное условие, не осуществленное в 1918 г. в силу ряда причин, - это полное разоблачение лидеров социал-демократии, высвобождение германского рабочего класса из-под влияния социал-демократизма.

Полемизируя с Р. Лейббрандом по вопросу о характере Ноябрьской революции, В. Нимтц утверждал, что некоторые историки, считающие эту революцию социалистической, не всегда правильно интерпретируют цитаты из произведений В. И. Ленина. Часть этих ученых, проводя аналогию между Ноябрьской революцией в Германии и Великой Октябрьской социалистической революцией в России, упускают из виду разное соотношение классовых сил и различную степень организованности и сознательности рабочего класса в этих странах. Р. Лейббранд утверждал, что субъективная слабость и недостаточная организованность германского пролетариата не дают оснований отрицать социалистический характер Ноябрьской революции. Полемизируя с этой точкой зрения, В. Нимтц сослался на указание В. И. Ленина (в его знаменитых "Апрельских тезисах") о том, что в итоге первого этапа революции в России власть перешла к буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата ¹² . То же самое, по мнению В. Нимтца, произошло и в Германии с той, однако, существенной разницей, что в России благодаря деятельности опытной и закаленной в боях ленинской партии существовала объективная возможность для быстрого политического просвещения масс. Они очень скоро убедились в антинародной сущности политики русской буржуазии и ее агентов - меньшевиков и эсеров и пошли за большевиками, в результате чего буржуазно-демократическая революция в России переросла в социалистическую.

В Германии, прежде всего в силу отсутствия последовательно революционной пролетарской партии, возможность для перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую не была реализована. Несмотря на революционный энтузиазм широких рабочих масс и героические усилия спартаковцев, только сравнительно небольшая часть германского пролетариата правильно оценила сложившуюся обстановку и стояла на точке зрения необходимости дальнейшего развития революции с целью устранения от власти буржуазии и ее социал-демократических представителей в правительстве и установления диктатуры пролетариата.

Все это, в конце концов, и привело к тому, что, несмотря на существовавшие в Германии объективные предпосылки для победы пролетарской революции, Ноябрьская революция так и не вышла за буржуазно-демократические рамки. В стране утвердился буржуазный строй. Были ликвидированы многие феодальные пережитки, в том числе и главный из них - юнкерская гогенцоллерновская монархия. Однако, разумеется, германский рабочий класс не был освобожден от оков капиталистической эксплуатации.

На заседании секции выступила советский историк З. К. Эггерт, посвятившая свое краткое, но содержательное сообщение анализу деятельности германских Советов. На многих конкретных примерах З. К. Эггерт показала, что почва для восприятия идей Великой Октябрьской социалистической революции была подготовлена в Германии больше, чем в какой-либо другой стране. Вся история Ноябрьской революции, подчеркнула З. К. Эггерт, показывает, что немецкие рабочие и солдаты, создавая, рабочие и солдатские Советы, рассчитывали на то, что они станут боевыми органами революции, органами восстания против существующей системы.

Имеющиеся данные не позволяют, однако, сделать вывода о том, что Советы в Германии (за исключением, может быть, Баварской Советской республики) успели стать органами диктатуры пролетариата. Провозгла-

¹² См. В. И. Ленин. Соч. Т. 24, стр. 4.

шая себя "носителями политической власти", Советы, по мнению З. К. Эггерт, на самом деле не имели в своем распоряжении той силы, на которую они могли бы опереться при осуществлении своих функций. В армии с согласия Совета народных уполномоченных командные позиции оставались в руках офицерства. Поэтому армия не могла быть и, как показал ход революции, не стала той реальной силой, на которую опиралась бы власть Советов рабочих депутатов в стране.

Чтобы стать действительно реальной властью, Советы должны были решительно порвать с буржуазным правительством, сломать старую государственную машину, служившую интересам эксплуататоров, и создать новый государственный аппарат, выражающий интересы трудящихся. Этого, как известно, не произошло. Германские рабочие Советы, находившиеся под влиянием правых социал-демократов, и солдатские Советы, руководимые по преимуществу офицерами, оставили старый государственный аппарат в полной неприкосновенности.

Вот почему в то время, когда пролетарские массы думали, что уже достигнута победа над силами реакции, а рабочие Советы считали, что они являются органами новой власти, фактически власть оставалась в руках старых чиновников, которые по-прежнему выполняли лишь распоряжения своих начальников по ведомству.

В Германии, как правильно отметила З. К. Эггерт, отсутствовала революционная рабочая партия, вооруженная марксистской теорией, пониманием законов общественного развития и закаленная в боях, которая могла бы разъяснить рабочим сущность и значение Советов как органов власти и вместе с тем разоблачить и добиться изгнания из Советов оппортунистов, вооружить трудящихся ясной и четкой программой действий. Советы в Германии не стали органами власти пролетариата, и революционная энергия германского рабочего класса не получила должного направления.

З. К. Эггерт подчеркнула необходимость более тщательного изучения деятельности Советов, роли спартаковцев в местных Советах, значения революционной борьбы отдельных отрядов рабочего класса не только по архивным материалам (последние в значительной своей части еще не доступны историкам, и, кроме того, далеко не все из них рисуют правильную картину революционных событий, поскольку являются документами врагов рабочего класса), но и на основании более широкого круга источников: прессы, литературы, свидетельств очевидцев - участников революционного движения и др.

Как мы уже отмечали, внимание участников сессии привлекла также проблема влияния русской революции на образование Коммунистической партии Германии. В этой связи развернулась дискуссия по вопросу о взаимоотношениях "Союза Спартака" с бременскими левыми радикалами. Выступивший с кратким докладом К. Дрекслер (Берлин) привел некоторые факты и высказал на их основе предположение, что бременские левые радикалы были более последовательными (по сравнению со спартаковцами) сторонниками и пропагандистами необходимости создания партии нового типа - марксистско-ленинской партии пролетариата. Этим заслугам левых радикалов, по мнению К. Дрекслера, не дал надлежащей оценки А. Шрайнер. Обосновывая свою точку зрения, докладчик сослался, в частности, на то, что левые радикалы и группа немецких социалистов-интернационалистов (Борхард) примкнула к Циммервальдской левой, а группа "Интернационал" не сделала этого.

По мнению К. Дрекслера, на всем протяжении 1917 - 1918 гг. левые радикалы стремились отойти от старой партии и образовать новую революционную партию. В противоположность им спартаковцы проявляли в этом вопросе нерешительность и непоследовательность.

Эта точка зрения была справедливо оценена в ходе дискуссии как

односторонняя и неправильная, в частности, хотя бы уже потому, что докладчик умолчал об анархо-синдикалистских ошибках, допускавшихся левыми радикалами в их трактовке роли партии.

Выступление К. Дрекслера встретило решительные возражения со стороны ряда участников сессии. Так, Г. Кольбе (Берлин) в своем сообщении "Влияние Октябрьской революции на возникновение КПГ" подчеркнул, что ведущей среди левых социал-демократов являлась группа "Спартака". Он привел ряд важных документов, свидетельствующих о том, что спартаковцы, исходя из опыта Октябрьской революции, правильно понимали цели и задачи боевой политической партии пролетариата и необходимость ее создания в Германии. Вместе с тем Г. Кольбе осветил в своем выступлении и те практические шаги, которые были осуществлены "Союзом Спартака" в октябре-декабре 1918 г. по подготовке создания Коммунистической партии Германии.

Выступивший по этому же вопросу на заседании секции В. Г. Брюнин (Ленинград) сказал, что ошибки у спартаковцев были, но они не помешали им стать ведущей группой среди левых социал-демократов. Что касается левых радикалов, то у них наряду с бесспорными заслугами имелись и серьезные анархо-синдикалистские и сектантские вывихи в оценке роли пролетарской партии (выступление в пользу создания "единой организации рабочего класса", требование выхода из профсоюзов, неправильная оценка предшествующего периода рабочего движения в Германии и др.).

Следует отметить, что дискуссия о деятельности группы "Спартака" и левых радикалов не получила на сессии должной глубины и размаха. Поэтому столь важный вопрос, как история образования Коммунистической партии Германии, не был освещен с необходимой полнотой.

Все другие выступления "а сессии по первому вопросу повестки дня не касались спорных проблем. Но почти каждое из них имело важное значение для правильного освещения того или иного этапа Ноябрьской революции. Многие сообщения содержали новые материалы из немецких архивов, прессы и мемуарных источников. Так, В. Г. Брюнин в реферате "Октябрьская революция и рабочий класс Германии" привел новые материалы и факты об отношении германских рабочих к резолюции в России, о многочисленных демонстрациях солидарности с российским пролетариатом, об усилении антивоенного движения в стране и разложении немецкой армии.

Назревание революционной ситуации в Германии под влиянием Великого Октября было показано в сообщении И. С. Галкина (Москва), который ее смог принять личного участия в работах сессии. А. Бартель (Берлин) свое выступление посвятил январской стачке 1918 года. Г. Вебер (Галле) дал обстоятельный анализ деятельности группы "Спартак" в ходе этой знаменательной забастовки.

Немецкие историк" Г. Шмидт (Берлин), Фаук (Потсдам) привели новые материалы о создании первых германских Советов рабочих депутатов и их деятельности как боевых органов рабочего класса, особенно в период после январской стачки 1918 года. На основании новых данных было выяснено, что спартаковцы не только призывали рабочих вооружаться, но, и осуществили практические меры по созданию подпольных вооруженных пролетарских организаций в ряде германских городов, в том числе в Берлине.

В интересном выступлении В. Рихтера (Берлин) была освещена деятельность профессиональных союзов в 1917 - 1918 гг., а Г. Гобедеш (Берлин) на архивных материалах охарактеризовал деятельность так называемой "комиссии по социализации". С большим вниманием было выслушано сообщение В. И. Салова (Москва), содержавшее критику западногерманской историографии по вопросам Октябрьской революций.

Некоторые немецкие историки, говоря о влиянии Октябрьской революции на развитие рабочего и крестьянского движения в отдельных землях и районах Германии, приводили ценные материалы местных архивов и провинциальной прессы. Так, В. Шуман (Иена) в сообщении о влиянии Октябрьской революции на Верхнюю Силезию использовал данные о роли русских военнопленных в организации на ряде предприятий революционных выступлений германских рабочих. В. Вильгельмус (Грейфсвальд) привел новые сведения о революционном движении в германской деревне под влиянием ленинского декрета о земле. В ряде мест это движение вылилось в форму требований раздела крупных помещичьих имений. В сообщении В. Раазе были освещены новые факты о тесной связи между рабочими и солдатскими Советами в промышленном районе Галле - Мерзебург. Польский ученый магистр Допиерла привел новые материалы о влиянии Октябрьской революции на Верхнюю Силезию, о деятельности центрального рабочего Совета в Штеттине, выдвинувшего требования диктатуры пролетариата и сотрудничества с Советской Россией.

К сожалению, сообщения о революционном движении на местах были посвящены только районам Восточной Германии. Влияние Октября на такие индустриальные области страны, как Рур, Гамбург и другие, не было показано.

*

Большое значение сессии состоит в том, что впервые со всей обстоятельностью были изложены разные точки зрения по многим нерешенным и спорным вопросам и высказаны критические замечания в отношении каждой из них. Правда, некоторые выводы, на мой взгляд, как участника сессии, не были в достаточной степени аргументированы. В большей мере этот недостаток, как нам кажется, характерен для выступлений тех историков, которые оценили Ноябрьскую революцию как потерпевшую поражение пролетарскую революцию.

Автор данной статьи придерживается противоположной точки зрения и считает, в частности, что при всякой социалистической революции, законченной или незаконченной, обязательно происходит захват власти тем классом, который совершает ее, то есть пролетариатом. Как правильно подчеркивали многие выступавшие, вопрос о власти марксистско-ленинская теория признает главным вопросом революции. Взятие власти рабочим классом и установление диктатуры пролетариата являются обязательным условием социалистического переворота. Если революционные силы прочно удерживают власть в своих руках, революция побеждает, а если власть взята, но реакция вырывает ее у победившего класса (как это произошло, например, в период Парижской Коммуны), то в этом случае революция терпит поражение.

В период Ноябрьской революции пролетариат ни одного дня не стоял у власти (в общегерманском масштабе). С самого начала власть захватили ставленники буржуазии - лидеры правых социал-демократов, обманувшие и дезорганизовавшие подавляющую часть рабочего класса. Они не только не осуществили ни одного социалистического мероприятия, но и не смогли последовательно решить даже ряд буржуазно-демократических задач. Из этого как раз и вытекает, по нашему мнению и утверждениям других участников сессии, что главный вопрос - вопрос о власти - был в основном решен уже в первые дни Ноябрьской революции. Германская буржуазия, как известно, использовала власть для укрепления своих позиций, для оттеснения юнкерства от политического господства, для беспощадного подавления революционного рабочего движения. Уже по мной этой причине, по нашему мнению, нет никаких оснований считать Ноябрьскую революцию по своему социальному и классовому содержа-

нию пролетарской, хотя по задачам, объективно стоявшим в то время перед германским пролетариатом, по движущим силам и формам борьбы она была действительно пролетарской. По своему же содержанию, характеру революция не стала социалистической. Этому препятствовало отсутствие у пролетариата опытной, последовательно революционной, боевой марксистской партии, предательство лидеров социал-демократии и отсутствие союза рабочего класса с беднейшим крестьянством. Немецкое крестьянство, как известно, не проявило необходимой революционной активности в период Ноябрьской революции.

А. Шрайнер, отстаивая свою точку зрения, сослался в докладе на высказывание В. И. Ленина накануне ноябрьских событий 1918 г. о возможности в Германии народной революции. "Он делает это, - указывал докладчик, - имея в виду назревание пролетарской революции". В действительности же, как известно, В. И. Ленин не ставил знака равенства между народной и пролетарской революциями. И в том случае, на который ссылается А. Шрайнер, В. И. Ленин строго разграничивал эти понятия. Так, говоря о положении дел в Германии в октябре 1918 г., он писал: "...неизбежна народная революция в Германии, а, может быть, даже пролетарская революция" ¹³ . Народная буржуазно-демократическая революция могла перерасти в пролетарскую, но не переросла.

Развивая свою аргументацию, А. Шрайнер заявил также, что если считать Ноябрьскую революцию буржуазной, то не так уж неправы такие оппортунисты, как Фридрих Штампфер. Последний, не соглашаясь с тем, что социал-демократы большинства предали революцию, утверждает в своей работе по истории Веймарской республики, что политика Эберта могла быть правильной или неправильной, но предательством принципов партии она не была.

Это место в докладе А. Шрайнера вызывает недоумение. Предательство правых социал-демократов выражалось не только в их "принципах", которые на деле всегда означали апологию капитализма, но и во всей их практической деятельности. В том, что Ноябрьская революция осталась буржуазной, реформист Штампфер видит доказательство правоты лидеров социал-демократии и "непоследовательности" спартаковцев. Марксисты-ленинцы же, наоборот, усматривают в буржуазной ограниченности революции следствие сознательного предательства интересов рабочего класса со стороны правых социал-демократов. К. Либкнехт и его сторонники, борясь за перерастание буржуазно-демократической революции в пролетарскую, доказали этим, что они являлись подлинными выразителями интересов трудящихся.

И если А. Шрайнер говорит: "Расценивать Ноябрьскую революцию как буржуазную означает приблизиться к демагогической версии Штампфера, что социал-демократы большинства не предали революцию", то это свидетельствует лишь о том, что докладчик не учитывал в данном случае классовой природы лидеров социал-демократии. Конечно, правые социал-демократы "не предали" буржуазную революцию. Напротив, они всячески способствовали упрочению власти капитала. Вместе с тем они сделали все от них зависящее, чтобы не допустить перерастания буржуазной резолюции в пролетарскую. Предательство интересов пролетариата со стороны правой социал-демократии заключалось в том, что она дезориентировала рабочий класс, направила усилия рабочих по ложному пути, выдав победу буржуазии за победу рабочего класса. Об этом, к сожалению, не было сказано в докладе.

Далее А. Шрайнер сослался на отдельные места из различных статей, опубликованных в "Rote Fahne" в 1926 г., где указывалось, что Ноябрьская революция началась "как пролетарская революция" ¹⁴ . Но он

¹³ В. И. Ленин. Соч., Т. 28, стр. 95.

¹⁴ "Die Rote Fahne", 9 ноября 1926 года.

не объяснил, что речь в этих статьях шла не о характере революции, а лишь о лозунгах, под которыми развертывалось революционное движение пролетариата. Не внесла, по нашему мнению, чего-либо нового в дискуссию ссылка А. Шрайнера и на статью Э. Тельмана, опубликованную в 1929 г. ¹⁵ , поскольку в ней подробно говорится о наличии в Германии объективных предпосылок для свершения пролетарской революции, но нет косвенного указания на то, что события 1918 г. были именно такой революцией.

Высказывания Э. Тельмана, напротив, скорее свидетельствуют о том, что он считал Ноябрьскую революцию не пролетарской, а буржуазной. Трагедия германской революции, писал Э. Тельман, "заключалась в разрыве между созревшими объективно условиями революции, с одной стороны, и субъективной слабостью германского пролетариата, вызванной отсутствием целеустремленной большевистской партии, с другой стороны" ¹⁶ . Эти субъективные причины позволили лидерам социал-демократии не допустить перерастания Ноябрьской буржуазно-демократической революции в пролетарскую.

Серьезные пробелы, по нашему мнению, имелись также в выступлении Р. Бауэра. Нельзя, например, признать без оговорок справедливым его заявление о том, что "буржуазия не хотела революции". Основная масса германской буржуазии, например в 1848 - 1849 гг., была яростным врагом рабочего движения и предала крестьянство, но это не помешало ей воспользоваться в дальнейшем результатами революционных усилий германского пролетариата (объединение Германии, некоторые буржуазно-демократические преобразования).

Разумеется, в 1918 г. социально-экономические условия были иными. Однако и в это время наряду с объективными предпосылками пролетарской революции в стране имелись (это признает и Р. Бауэр) феодальное пережитки и поэтому, естественно, существовала необходимость в их устранении. Вот почему в период Ноябрьской революции социалистические лозунги сочетались с такими характерными для буржуазной революции требованиями, как свержение монархии, ликвидация юнкерского произвола, отмена осадного положения, упразднение предварительной цензуры и др.

Как известно, революция привела к осуществлению многих из этих требований, в которых была заинтересована большая часть буржуазии (ликвидация юнкерской гегемонии, установление буржуазных свобод и т. д.), хотя ранее он" подчас и скрывала свое действительное отношение к этим преобразованиям, опасаясь вызвать недовольство юнкерства, с которым состояла в традиционном классовом союзе, а, главное, боясь дальнейшего революционизирования масс.

Р. Бауэр справедливо указал, что Ноябрьская революция потрясла основы германского империализма. Но в этом утверждении нет ничего принципиально нового или спорного, поскольку всякая народная революция подрывает господство эксплуататоров. Однако, говоря об этом, нельзя и в данном случае, как нам кажется, забывать о наличии в Германии двух господствующих классов, для которых результаты Ноябрьской революции имели далеко не одинаковое значение. Для юнкерства, хотя и ведшего уже в значительной степени свое хозяйство капиталистическими методами, но еще носившего на себе печать феодальной формации и являвшегося главной опорой монархии Гогенцоллернов, результаты революции действительно означали серьезный подрыв его позиций.

Для буржуазии, выступавшей в союзе с юнкерством лишь для совместной борьбы за сохранение эксплуататорского строя, результаты револю-

¹⁵ "Die Rote Fahne", 9 ноября 1929 года.

¹⁶ E. Thalmann. Reden und Aufsatze zur Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung. Bd. II. Berlin. 1956, S. 9.

ции были куда более благоприятными. Основными ее "социальными" итогами явились устранение монархии, стеснявшей в известной мере свободу действий капиталистов, и утверждение республики, в которой первую роль стала играть крупная буржуазия. Революция потрясла основы германского империализма, но так, что в выигрыше оказалась буржуазия, а не юнкерство. Происшедшие в результате революции перемены закрепила конституция Веймарской республики. Ее многочисленные учреждения были сформированы таким образом, чтобы служить германской буржуазии наиболее удобным и гибким средством осуществления ее классового господства. Р. Бауэр, по нашему мнению, фактически игнорирует эту сторону Ноябрьской революции. Но игнорировать факты вовсе не значит опровергнуть их.

Нельзя также признать убедительной ссылку Р. Бауэра на то, что характер революции вовсе не связан с тем, удастся ли пролетариату взять власть в свои руки или нет. Это неверно ни фактически, ни по существу. Попытки пролетарской революции в условиях, в известной мере аналогичных тем, которые были в Германии 1918 г., имели место и в других странах (например, в Австрии), но поскольку эти революции не привели к захвату государственной власти пролетариатом (хотя бы на самое короткое время), они так же, как и Ноябрьская революция в Германии, не являются пролетарскими.

Не вполне ясно, по нашему мнению, Р. Бауэр трактует и вопрос о значении объективных социально-экономических предпосылок и субъективных факторов при анализе характера революций. Он не увязывает одно с другим, и каждое из этих явлений выступает в цепи его доказательств изолированно. Поэтому остается недоказанным, их влияние на классовое и социальное содержание революции. Если руководствоваться аргументацией Р. Бауэра, то, в сущности, нельзя объяснить, почему Парижская Коммуна 1871 г., несмотря на отсутствие необходимых социально-экономических предпосылок, по общему мнению, марксистских историков (в том числе и Р. Бауэра), являлась социалистической революцией, а установленный ею строй - диктатурой пролетариата.

По этой же причине рассуждения Р. Бауэра о субъективных факторах не объясняют, почему июньское восстание парижского пролетариата в 1848 г., направленное против буржуазии с целью удовлетворения коренных требований рабочих и ниспровержения власти капитала, не может считаться и не считается среди марксистов-историков социалистической революцией, хотя оно и подходит целиком под указанную формулу Р. Бауэра.

Не является убедительной, как нам кажется, также ссылка Р. Бауэра на то, что группа "Спартак" и левые радикалы еще до Ноябрьской революции мобилизовали рабочий класс на борьбу за социализм. Никто не оспаривает того, что накануне революции в своих программах, многочисленных листовках и обращениях спартаковцы призывали пролетариат Германии последовать примеру русских рабочих. Однако, как учит марксизм-ленинизм, нельзя судить о характере революции только по лозунгам, которые выдвигаются вождями революционного класса. К тому же эти лозунги давали не столько законченную оценку революции, сколько являлись призывом к свершению пролетарского переворота. Что же касается оценки революции, то здесь дело обстояло вовсе не так, как его рисует Р. Бауэр.

После 9 - 10 ноября, то есть после того, как революция уже свершилась и вопрос о власти был в основном решен в пользу буржуазии и ее слуг - правых социал-демократов, К. Либкнехт, Р. Люксембург и другие руководители спартаковцев уже не питали иллюзий относительно характера революции и перспектив ее развития. Так, К. Либкнехт 21 ноября в статье "То, что есть" писал: "До сих пор между политической формой и

социальным содержанием германской революции зияет противоречие... Ее политической формой является пролетарское действие, ее социальное содержание - буржуазная реформа". Он отмечал далее, что власть Советов - "только лишь фасад", и подчеркивал, что "политическая власть состоит не в формальных поручениях или где-нибудь санкционированных полномочиях, а в твердом удержании таких наиболее реальных средств, которые обеспечивают позиции власти от всех покушений" ¹⁷ . Между тем даже те позиции, которыми Советы располагали до начала революции, с 9 ноября безвозвратно были утрачены ими, поскольку руководство революцией и Советами захватили в свои руки правые социал-демократы и независимцы - смертельные враги пролетариата.

Р. Люксембург писала 18 ноября: "Правительство... сдвигает революцию на рельсы буржуазной революции, эскамотирует социалистические цели революции" ¹⁸ . Есть немало и других аналогичных высказываний К. Либкнехта, Р. Люксембург и Л. Иогихеса.

Нельзя согласиться и с толкованием Р. Бауэром некоторых ленинских высказываний о характере революции после событий 9 - 10 ноября, например, информационного сообщения В. И. Ленина о событиях в Германии на заседании Совнаркома 11 ноября 1918 года. "Совершенно очевидно, - отмечалось в протоколе, - что события развиваются по направлению мировой социалистической революции. Однако при всем головокружительном темпе событий в них имеется известная постепенность. Для окончательного изжития застарелых иллюзий необходим известный срок, хотя бы минимальный. С. Н. К. считает необходимым сохранить максимальную осторожность в оценке происходящего в Германии революционного движения. Тов. В. И. Ленин, анализируя последние полученные сведения, выразился так: в основном, по-видимому, у немцев все-таки февраль, а не октябрь" ¹⁹ .

По мнению Р. Бауэра, это ленинское выступление не может служить аргументом в споре о характере революции, поскольку В. И. Ленин якобы еще не мог знать, в каком направлении будут развиваться события. По твердому убеждению других историков, оно звучит вполне определенно, так как главный вопрос революции - вопрос о власти - к этому времени был в основном решен в пользу буржуазии, а большинство рабочего класса продолжало следовать за лидерами социал-демократии, которые всячески стремились дискредитировать и опорочить идею диктатуры пролетариата и навязать революции ограниченные буржуазно-демократические рамки.

Р. Бауэр ссылался также на слова В. И. Ленина о том, что "шейдемановцы и каутскианцы позорнейшим образом предали пролетарскую революцию..." ²⁰ . Но эта выдержка вовсе не говорит о том, что В. И. Ленин считал пролетарскую революцию в Германии совершившимся фактом. Из самой цитаты и особенно при сопоставлении ее с другими ленинскими высказываниями о Ноябрьской революции ясно видно, что он писал о ней, употребляя выражение "социалистическая революция" лишь постольку, поскольку имел в виду возможность перерастания Ноябрьской революции в пролетарскую.

Нельзя согласиться, как нам кажется, и с рядом положений Р. Лейббранда. Так, ссылаясь на выступление Я. С. Драбкина на Лейпцигской сессии и его статью, ранее опубликованную в журнале "Вопросы истории", Р. Лейббранд приписал Я. С. Драбкину мнение, что "накануне Ноябрьской революции буржуазия в Германии еще не стояла у власти". В действительности Я. С. Драбкин никогда не отрицал, что буржуазия

¹⁷ K. Liebknecht. Ausgewahlte Reden, Briefe und Aufsatze. Berlin. 1952 S. 472 - 475.

¹⁸ R. Luxemburg. Ausgewahlte Reden und Schriften. Bd. II. Berlin. S. 596, 597.

¹⁹ См. В. И. Ленин. Соч. Т. XXIII, изд. 3-е, стр. 514.

²⁰ В. И. Ленин. Соч. Т. 30, стр. 36.

и до Ноябрьской революции находилась у власти в стране, но пользовалась ею далеко не в той мере, как после революции. Сам Р. Лейббранд признает, что в итоге Ноябрьской революции произошла "некоторая перестановка сил, некоторое оттеснение юнкерства от политических позиций в государстве".

По мнению Р. Лейббранда, вильгельмовская монархия не чинила существенных препятствий для развития капитализма; тем самым он признает, что препятствия (хотя и "несущественные") имелись, и если, с одной стороны, буржуазия действительно "уживалась" с ними, то, с другой, она хотела их устранения, разумеется, при условии свертывания революции. Но о последнем, как известно, хорошо позаботились лидеры социал-демократии, воспрепятствовавшие перерастанию буржуазно-демократической революции в социалистическую.

Далее Р. Лейббранд говорил о том, что Ноябрьская революция потрясла германский империализм. Но серьезные потрясения в период 1918 - 1923 гг., как известно, испытала в результате мощных выступлений рабочего класса и буржуазия Англии, Италии, Австрии и других государств. Однако никто, в том числе и Р. Лейббранд, не делает того вывода, что в этих странах имели место пролетарские революции.

Р. Лейббравд считает, что Ноябрьскую революцию нельзя рассматривать как буржуазную также по той причине, что при такой оценке остается в тени решающая роль народных масс. То, что Ноябрьская революция характеризуется как народная, не вызывает никаких возражений. Однако смешение народной революции с социалистической неправильно. Выступавшие по этому вопросу ученые справедливо отмечали, что русская революция 1905 - 1907 гг. тоже была по своим движущим силам народной, однако по характеру своему она являлась буржуазно-демократической.

Серьезным недостатком выступлений историков, считающих Ноябрьскую революцию буржуазно-демократической, является, по нашему мнению, отсутствие в ряде случаев объективного разбора выступлений их оппонентов. Я. С Драбкин, подробно изложивший свою точку зрения по этому вопросу, в сущности, обошел молчанием аргументацию Р. Лейббранда и Р. Бауэра, взгляды, которых ему были известны. Между тем многие доводы сторонников признания Ноябрьской революции социалистической, особенно доводы и аргументация Р. Бауэра, заслуживают самого серьезного внимания и тщательного изучения. То же можно сказать и о выступлении В. Нимтца, подвергшего критике многие положения Р. Лейббранда, но вместе с тем игнорировавшего некоторые важные факты и ряд положений, сформулированных этим историком.

З. К. Эггерт не сочла нужным связать вопрос о роли германских Советов рабочих и солдатских депутатов в 1918 г. с оценкой Ноябрьской революции, не высказала своего отношения к основному предмету дискуссии. Те же замечания можно высказать и в адрес А. С. Ерусалимского, Ф. Ф. Головачева, В. Г. Брюнина и некоторых других.

Сейчас еще рано подводить окончательные итоги дискуссии о Ноябрьской революции. Но с полной определенностью, как мне кажется, можно сказать одно: точка зрения подавляющего большинства советских ученых, исследовавших проблемы германской истории XX в., и некоторой части ученых Германской Демократической Республики, относящих Ноябрьскую революцию по своему классовому и социальному содержанию к типу буржуазно-демократических, осталась в своем существе непоколебленной. Думается, что доказательства исследователей, считающих эту революцию социалистической, недостаточно убедительны и вески для того, чтобы такая оценка получила широкое научное признание.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - В. Д. КУЛЬБАКИН:

Comments: