Редакция журнала "Вопросы истории" провела в Ленинграде и в Москве совещания историков для обсуждения статей об основном экономическом законе феодализма, помещенных в журнале в порядке дискуссии. На этих совещаниях присутствовало свыше 70 научных работников, из них 30 чел. приняли участие в обмене мнениями. Ниже публикуется краткое изложение этих выступлений.

* * *

На обсуждении в Ленинграде В. Н. Бернадский подверг критике высказанные в ходе дискуссии определения основного экономического закона феодализма, ни одно из которых, по его мнению, не отличается достаточной глубиной. Он считает, что до того, как давать характеристику основного экономического закона, необходимо заняться изучением отдельных закономерностей феодального общества. В. Н. Вернадский усматривает прогрессивность феодализма сравнительно с первобытно-общинным строем в развитии крупного феодального хозяйства и в большей заинтересованности непосредственного производителя в труде. На определенной ступени развития крупные феодальные хозяйства играют прогрессивную роль. Там, где их не было, мы наблюдаем замедленный рост производительных сил. Считая барщину главной формой феодальной ренты, В. Н. Вернадский, в частности, настаивает на том, что она господствовала в России со времен "Русской Правды" до XIX века. В этой связи он возражает против точки зрения М. П. Колганова о позднем появлении отработочной ренты в России ("Вопросы истории", 1954, N 9).

А. Д. Люблинская заметила, что выработке общего мнения мешает отсутствие монографических исследований по целому ряду проблем феодальной формации. Не исследованы конкретная история генезиса феодализма в разных странах, восстания раннего средневековья, город и городское ремесло, деревенское ремесло, крупное барское хозяйство, крестьянское хозяйство и т. п. А. Д. Люблинская указала на необходимость

различать неполную собственность феодала на крестьянина и внеэкономическое принуждение. Внеэкономическое принуждение сохраняется в течение всей эпохи феодализма, а неполная собственность на крестьянина исчезает при его личном освобождении. Спорным А. Д. Люблинская считает вопрос об основном экономическом противоречии феодализма. Тезис о противоречии между мелким характером производства и крупной феодальной собственностью как основном противоречии феодализма построен по аналогии с противоречием общественного характера производства и частнособственнического характера присвоения при капитализме. Но нужно учесть, что крупное производство, характерное для капитализма, с гибелью капитализма сохраняется, а мелкое производство, характерное для феодализма, с гибелью феодализма исчезает. А. Д. Люблинская считает, что дискуссию по вопросу об основном экономическом противоречии феодализма следует продолжить.

Крестьянские восстания раннего средневековья А. Д. Люблинская расценивает как безусловно прогрессивные, так как сопротивление крестьян привело к фиксации феодальных повинностей, а это обеспечило более быстрое развитие крестьянского хозяйства. Полемизируя с В. Н. Вернадским, А. Д. Люблинская указывает, что крупное феодальное поместье не было основной ареной развития производительных сил. Классики марксизма считали периодом расцвета феодализма XIII век во Франции, а там в ту пору крупного хозяйства уже не было (кроме как у цистерцианцев). Крупное феодальное хозяйство процветает только в раннюю пору феодализма. Совершенствование орудий труда, трудовых навыков, обогащение производственного опыта (применение севооборотов), то есть развитие важнейших элементов производительных сил, совершается в крестьянском хозяйстве. Прогрессивность феодализма по сравнению с патриархальным укладом крестьян-общинников А. Д. Люблинская видит в том, что производство из общественного стало индивидуальным, что наступило соответствие между мелкими орудиями производства и производственными отношениями. Прогрессивную роль последних А. Д. Люблинская видит в том, что крупная феодальная собственность принуждает крестьян к прибавочному труду.

И. С. Кон подчеркнул, что до сих пор не создана вполне законченная теория феодализма и решение многих вопросов развития этой формации не следует давать в форме окончательного приговора. По мнению И. С. Кона, нет полной ясности в вопросе, что такое основной экономический закон, и, в частности, не выяснена гносеологическая природа такого понятия, как цель производства. Одни говорят, что цель производства - это нечто объективное, существующее вне сознания людей. Но ведь цель всегда предполагает субъект, иначе мы скатимся на позиции телеологии. Другие говорят, что цель производства ставит перед собой общество, господствующий класс. Значит, это цель субъективная, существующая в сознании людей. Но как же субъективная цель может определить содержание объективного закона? Нужно уточнить, что мы понимаем под целью производства.

Далее И. С. Кон указывает на трудность отнесения той или иной конкретной разновидности феодального общества к "классическому варианту" развития. И. С. Кон критикует тезис о непрерывном росте эксплуатации. Закон абсолютного и относительного обнищания при капитализме, открытый Марксом, нельзя распространять, по мнению И. С. Кона, на докапиталистические формации.

В. И. Рутенбург считает, что цель феодального производства - это не просто целеустремленность мыслящего существа, а движущая сила общественного производства данной формации, определяющая тенденцию его развития. При рассмотрении вопроса о движущей силе общественного производства следует учитывать не только роль крупного поместья, но и крестьянского хозяйства. Неуклонный рост товарного производства и снижение нормы эксплуатации в феодальном хозяйстве относятся, по мнению В. И. Рутенбурга, к движущим силам феодальной формации. В. И. Рутенбург поддерживает мнение А. Д. Люблинской о невозможности решить вопрос об основном законе феодализма без учета существования средневекового ремесла. Он также считает необходимым вскрыть особенности действия основного экономического закона в различных сферах и на разных этапах развития феодальной формации. Г. Е. Кочин, полемизируя с В. Н. Бернадским, поддерживает мнение А. Д. Люблинской, что экономический прогресс в эпоху феодализма идет по линии крестьянского хозяйства. Г. Е. Кочин выражает также сомнение в возможности

на материале, почерпнутом из истории СССР, доказать господство отработок как начальной, ранней формы феодальной ренты.

А. В. Предтеченский считает, что феодальная эксплуатация могла иметь место и без наделения крестьян землей. Некоторые крестьяне в России два - три поколения подряд не имели никакого земельного надела, постоянно работали в городе и состояли на оброке. Но это было самой настоящей феодальной эксплуатацией. А. В. Предтеченский считает наиболее верным определение основного экономического закона феодализма, данное в учебнике политической экономии. В то же время он сомневается в возможности дать такую окончательную и всеобъемлющую формулировку основного экономического закона феодализма, какая имеется для капитализма или социализма. Это невозможно хотя бы потому, что капиталистический и социалистический, способы производства гораздо более интернациональны, чем феодальный способ производства с его огромными местными особенностями.

А. Г. Маньков выражает свое несогласие с попытками формулировать общие законы феодализма применительно лишь к тем странам, где процесс проходил в наиболее классической форме. Нельзя выводить закономерности развития феодализма на основании изучения исторического развития одной отдельной страны, пусть даже классической. Если применительно к такой стране, как Франция, можно сказать, что в период разлагающегося феодализма норма эксплуатации падала, то к России это положение неприменимо. Здесь наблюдался обратный процесс. А. Г. Маньков указывает далее на то, что на определенной ступени развития товарного производства сами феодалы для расширения круга феодально-зависимых лиц и для усиления их эксплуатации используют денежный капитал по-ростовщически. Если говорить об обслуживании феодального хозяйства товарным производством, то нельзя думать, что только товарное производство идет навстречу феодализму и предлагает ему свои услуги. Дело в том, что феодализм сам ищет эти рычаги и широко использует их. М. А. Тиханова выражает сожаление, что дискуссия об основном экономическом законе феодализма оказалась несколько однобокой: материал по истории Востока и по истории нашей страны привлекался крайне недостаточно. Наиболее сложным и запутанным М. А. Тиханова считает вопрос о генезисе феодализма. Нужно еще найти тот экономический закон, который определяет переход от первобытно-общинного строя к раннему феодальному обществу. В этой области большую работу предстоит проделать археологам.

М. П. Вяткин отметил, что далеко не все вопросы, возникшие в ходе дискуссии, нашли свое решение. Он поддерживает мнение А. Г. Манькова и М. А. Тихановой, что в дискуссии не нашло должного отражения своеобразие феодализма на территории СССР, в частности на советском Востоке. Далее М. П. Вяткин предостерег против субъективизма в выяснении цели производства при феодализме. В споре о роли крупного и мелкого производства М. П. Вяткин решительно становится на сторону тех. товарищей, кто отстаивает первенствующее место мелкого производства в прогрессивном развитии феодализма.

* * *

На обсуждении в Москве В. Н. Замятнин указал, что формулировки основных экономических законов, данные в работе И. В. Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР", не следует рассматривать как нечто застывшее, исчерпывающее. Они требуют дальнейшей разработки и уточнения. В. Н. Замятнин считает, что основной экономический закон феодализма должен иметь свое название по типу названий закона стоимости, закона прибавочной стоимости и пр. Удачным названием он считает "закон феодальной земельной ренты". Касаясь вопроса о крупном и мелком хозяйстве, В. Н. Замятнин считает очень важным то обстоятельство, что необходимый продукт при феодализме при всех условиях производился в крестьянском хозяйстве. Далее В. Н. Замятнин обращает внимание на то, что основной экономический закон феодализма, в свою очередь, влияет на общесоциологический закон обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил. Последний закон вследствие этого в разных условиях проявляется по-разному. В общей форме нельзя говорить о подчинении основного экономического закона закону обязательного соответствия.

ибо пока последний только пробивает себе дорогу, он, конечно, еще не господствует над основным законом данной формации.

М. В. Колганов признает, что наши экономисты мало изучали докапиталистические формации. Это отразилось и на разработке обсуждаемых вопросов. М. В. Колганов считает неправильным представлять феодальную собственность на землю как "разделенную собственность". И феодала, и крестьянина он считает владельцами земли; одного - высшим владельцем, другого - низшим. Поэтому внеэкономическое принуждение является неотъемлемым элементом феодальной собственности на землю. Вопрос о смене форм феодальной ренты М. В. Колганов считает не вполне решенным, но защищает свое понимание 47-й главы III тома "Капитала" (см. "Вопросы историк", 1954, N 9). Далее он возражает против тезиса о том, что в России было не одно, а два закрепощения крестьян. Было, по его мнению, только одно закрепощение, начавшееся в XVI веке. Объясняется оно внутренними законами развития феодального общества, а не влиянием международной торговли, хотя историческая обстановка и в том числе развитие международной торговли накладывали отпечаток на этот процесс.

Ф. Я. Полянский критикует редакцию журнала за сокращение дискуссионных статей при их подготовке к печати. Он отмечает отсутствие единого методологического подхода к обсуждаемой проблеме: материал привлекается из разных периодов развития феодализма. До сих пор у нас нет правильного понимания экономической истории России. Сторонника Б. Д. Грекова стоят на неправильной позиции: они хотят показать, что в России исторический процесс протекал так же, как на Западе. Отсюда и делаются такие несостоятельные утверждения, что в России было "второе закрепощение" крестьян. Ф. Я - Полянский считает, что этапы развития феодализма в России иные, чем на Западе. В России процесс феодализации деревни начался очень рано, но встретил настолько решительное сопротивление крестьянской общины, что задержался на много веков; о господстве феодализма в России можно, по мнению Ф. Я. Полянского, говорить лишь со времен Ивана Грозного.

Ф. Я. Полянский отмечает, что проблема цели производства давно служит объектом всякого рода политической и теоретической демагогии в буржуазной, в частности неокантианской, литературе. По мнению Ф. Я. Полянского, цель производства - это выражение экономической задачи данного способа производства, - его природы, его экономического призвания. Ф. Я. Полянский считает, что в условиях оброчной системы сильно возрастает необходимость во внеэкономическом принуждении и что историческая роль абсолютизма состоит в том, что он обеспечивает оброчную эксплуатацию крестьян.

Затем Ф. Я. Полянский критикует тезис о противоречии между мелким производством и крупной феодальной собственностью как основном противоречии феодализма. Если признать этот тезис правильным, то получится, что появление крупного барщинного производства означает исчезновение основного противоречия феодализма. Ф. Я. Полянский считает, что для феодализма характерна схватка между мелкими и крупными феодальными собственниками (об этом свидетельствует история средневековых городов XII, XIII и последующих веков). Крестьяне оставались угнетенными потому, что их собственность не имела необходимых гарантий. Сопротивление крестьянства в раннее средневековье нельзя, по мнению Ф. Я. Полянского, считать прогрессивным, ибо крестьяне сопротивлялись торжеству прогрессивного способа производства. Крепостная барщина в России XVII-XVIII вв. была завершением длительного внутреннего развития, ее нельзя объяснять торгово-коммерческими мотивами. Экспансия поместной системы была связана с ее натурально-хозяйственной основой.

А. М. Сахаров считает, что дискуссия развертывалась слишком медленно. Редакция не отобрала должным образом материал, ряд статей ничего ценного в дискуссию не внес. Дискуссия в слабой степени касалась вопросов истории русского феодализма. Основное экономическое противоречие феодализма А. М. Сахаров видит в противоречии между феодальной собственностью и крестьянским владением. Формула М. Н. Меймана и С. Д. Сказкина фиксирует момент несоответствия производственных отношений характеру производительных сил, характерный лишь для позднего феодализма. А мы знаем в истории феодализма целые этапы, когда производственные отношения соответствовали характеру производительных сил.

Далее А. М. Сахаров возражает против утверждения, будто феодал не участвует в процессе производства и крестьянское хозяйство может существовать вполне самостоятельно. Маркс говорит, что поскольку земля является главным средством производства и земледельческое население составляет преобладающую часть нации, постольку земельная собственность есть главное условие производства. Несмотря на классовые противоречия, между феодалами и крестьянами существуют тесные экономические связи. Феодальная земельная собственность способствовала развитию производства. Она не противоречит индивидуальному характеру производства, а, наоборот, предполагает его.

К. А. Антонова подчеркивает, что феодализм в разных странах мира развивался различными путями. Так, в Индии феодализм в период своего становления закабаляет свободного прежде общинника. Но поскольку община была экономически необходима на данной стадии развития производительных сил, феодализм вынужден был сохранить владельческие права на землю общины в целом и каждого общинника в отдельности. При дальнейшем развитии феодализма владельческие права общины и общинника сохранились, хотя и в несколько уменьшенном виде. В Индии, где не существовало крепостного права, крестьянин без разрешения феодала покупал, продавал и закладывал свои участки, передавал землю по наследству. Это не затрагивало основного феодального права - права на ренту. Феодалу было совершенно безразлично, кто и как обрабатывает землю, поскольку за эту землю ему платят определенную ренту - налог.

К. А. Антонова отмечает далее, что в Индии ростовщик широко и непосредственно участвовал в системе феодальной эксплуатации крестьянства. Феодалы очень часто передавали откупщику право сбора' ренты.

В. В. Стоклицкая-Терешкович предостерегает против деления экономического развития средневекового города на две стадии - сеньериальной зависимости к коммунальной свободы. На всем протяжении развития городов в их экономике проявлялся один и тот же принцип, который все более доминировал. Это принцип простого товарного производства. Чем дальше развивалась экономика города, тем больше усиливался элемент товарного производства, производства для продажи. Однако не надо забывать, что и во вполне развитых городах, даже на пороге XV-XVI вв., сельскохозяйственное производство занимало известное место. Сеньор частично содействовал развитию города, ибо он не отказывал в защите беглым крепостным, поселявшимся в городе. В то же время он чрезвычайно мешал развитию городской экономики произвольным управлением и судом, непосильными налогами и повинностями.

После того как город сбросил власть сеньора, он вышел на широкую дорогу, и товарное производство могло в нем развиваться гораздо более полно, чем раньше. В этом и состоит разница между двумя стадиями городского развития. Город действительно органически, неразрывно связан со всеми звеньями феодальной системы, он является частью ее. Чтобы понять его историю во всех ее проявлениях, необходимо изучить историю аграрного строя, историю крестьянства. Отношения феодальной зависимости, по своему принципу враждебные городу, продолжали существовать и в нем.

С. М. Дубровский обращает внимание на оживленные отклики, которые вызвала дискуссия об основном законе феодализма. Он подчеркивает, что ликвидация феодализма или его пережитков является важнейшей задачей революционного движения во многих странах мира. С. М. Дубровский предложил следующую развернутую формулировку основного экономического закона феодализма: "Обеспечение паразитического существования класса светских и духовных феодалов, которые, завладев основными земельными угодьями (а также скотом в районах кочевий и ирригационными системами в районах орошений), подчинив себе непосредственных производителей и создав свою государственную власть, тяжко эксплуатировали и теперь во многих странах продолжают эксплуатировать зависимое население, взимая путем внеэкономического принуждения ренту отработочную, продуктами и денежную в виде различных натуральных и денежных повинностей, всякого рода податей, налогов и иных платежей, обрекая народные массы на полное бесправие, нищету, частые голодовки и массовое вымирание, особенно во время эпидемий, - все это при общем низком уровне развития производительных сил, рутинной технике и в основном застойном состоянии во всех областях общественной жизни. Тяжкая эксплуатация со стороны феодалов до-

полняется и усугубляется эксплуатацией как сельского, так и городского населения (среди последнего прежде всего ремесленников и городской бедноты) со стороны торгового и ростовщического капитала, обычно проникающего во все поры феодального общества, а в настоящее время - и со стороны империализма. С развитием производительных сил последние вступают в противоречие с феодальными производственными отношениями, становящимися для них оковами. По мере развертывания антифеодальной народной борьбы наступает эпоха крушения феодализма".

И. С. Брагинский считает, что наиболее интересным для историков в дискуссии было не то, что касалось самой формулировки основного закона, а обмен мнениями о конкретных проявлениях этого закона в разных условиях, в разных странах. Он подчеркивает важность выяснения тех черт феодализма, которые характерны для него на современной стадии, поскольку он сохранился в ряде стран. И. С. Брагинский ставит вопрос: почему феодализм на Западе считается классическим? Не вернее ли считать классическим феодализм на Востоке, феодализм Китая, который насчитывал несколько тысячелетий? В этой связи неверно утверждение, что феодализм на Востоке имел какую-то необычайную специфику. Специфические черты он имел в разных странах. Что касается стран Востока, то феодализм в Китае имел отличия от феодализма в Абиссинии или Индии. Но все эти особенности существовали в рамках общих закономерностей феодализма.

И. С. Брагинский возражает против применения понятий особого "феодально-патриархального" строя к кочевым народам Востока и "государственного", "чиновничьего" феодализма к оседлым народам Востока. В медленном развитии сельскохозяйственной техники не следует видеть свойство только Востока. Коренных изменений в этой технике не было и на феодальном Западе. Смешивая юридические и экономические категории, увлекаясь формулой "государственного феодализма", некоторые ученые забывают, что всякое феодальное землевладение в конечном счете является частным. Реальной особенностью феодализма в некоторых странах мусульманского Востока являются, по мнению И. С. Брагинского, значительные пережитки рабовладения, а также издольщина.

Оценивая ранние крестьянские движения, И. С. Брагинский напоминает указание Мао Цзэ-дуна о том, что с самого начала феодализма крестьянские войны в Китае были основной движущей силой развития страны. С чисто экономической точки зрения, крестьянское движение приводило в ряде случаев к более прогрессивным формам феодализма. Крестьяне стремились к более централизованным формам государства. Не случайно отдельные цари в борьбе с междоусобицей опирались на крестьянские восстания. Важно изучать нисходящую и восходящую линии развития феодализма. На Востоке в XVI в. класс феодалов перестает играть прогрессивную роль; прогрессивную роль начинают играть городские элементы. Через некоторое время возникают элементы капиталистических отношений и начинается разложение феодализма.

А. И. Неусыхин замечает, что феодальная собственность отличается некоторой неполнотой, и крестьянин при феодализме владеет и пользуется землей и основными условиями и орудиями производства. Не следует смешивать крепостничество и феодальную зависимость в широком смысле слова. В целом ряде стран при господстве феодальной формации крестьяне зависимы и даже могут быть прикреплены к земле, но в личном отношении сохраняют какие-то оттенки свободы или полусвободы. Феодальная зависимость может быть и там, где крестьяне, экономически зависимые, не прикреплены к земле. Понятие крепостничества уже, чем понятие феодальной зависимости.

А. И. Неусыхин поддерживает высказанные М. Н. Мейманом и С. Д. Сказкиным положения об основном противоречии феодализма и о господстве мелкого производства при феодализме. Указанное противоречие присуще феодальной формации как антагонистической даже и тогда, когда производственные отношения соответствуют характеру производительных сил. Труд собственных дворовых феодала не играл определяющей роли в производстве западноевропейского типа. Не следует считать, что отработочная рента везде и всюду должна была быть первой по времени. В ряде стран первой по времени была продуктовая рента. Маркс в 47-й главе III тома "Капитала" ясно указывает, что он рисует смену экономических форм, но не обязательную смену конкретных исторических явлений, которые зависят от условий, места и времени. Основ-

ной закон феодализма надо выводить на основании материала, относящегося к сложившемуся феодализму; при зарождении этого строя еще не все его черты выявились, а при разложении уже появляются новые черты, не свойственные феодализму.

С. П. Фигурнов видит основное достоинство дискуссии в том, что она выявила различные точки зрения по чрезвычайно важному для историков и экономистов вопросу. Главным вопросом дискуссии он считает формулирование самого основного экономического закона феодализма. С. П. Фигурнов подчеркивает, что производство при феодализме, в отличие от капитализма), не было самоцелью. Он поддерживает определение цели производства при феодализме, предложенное Т. Минковым ("Вопросы истории", 1954, N 11), и настаивает на необходимости различать объективную и субъективную цели производства (см. "Обзор откликов", "Вопросы" истории". 1955, N 2). Простое воспроизводство при феодализме было законом, хотя накопление и существовало. Для феодализма характерна также очень высокая норма эксплуатации при низкой норме прибавочного труда.

В. А. Ромадин считает, что в формулировке основного экономического закона феодализма непременно следует сказать о ремесленниках, а не только о крестьянах. 'Зародыши вольного города, подобие купеческого самоуправления, существовали и на Востоке. В. А. Ромадин подчеркивает прогрессивное значение ранних крестьянских движений в истории Востока. И в Ираке, и в Средней Азии, и у афганцев ранние движения в XVI-XVII вв., несомненно, уничтожили очень многие из рабовладельческих и первобытно-общинных пережитков. Эти ранние крестьянские движения имели" большое значение и в процессе стирания прежних племенных граней и образования народностей.

Ю. К. Авдаков считает, что необходимо дать хотя бы предварительную формулировку основного экономического закона феодализма. Он не согласен с тем, что основной экономический закон феодализма есть закон движения феодальной ренты. Рента - это всё-таки форма присвоения прибавочного продукта и целью производства служить не может. Можно признать, что целью производства является производство прибавочного продукта, который присваивается феодалами в форме феодальной ренты. Указание" на феодальную ренту должно, однако, найти себе место "в той части определения основного закона, где идет речь о средствах к Достижению цели. Ю. К. Авдаков выражает свое несогласие с точкой зрения М. В. Колгамова по вопросу о смене форм ренты при феодализме.

В. М. Лавровский уточнил свою точку зрения по существу феодальной собственности (см. "Обзор откликов", "Вопросы историй", 1955, N 2). Верховная собственность господина и владельческие права крестьян-держателей неразрывно объединены и связаны в понятии феодальной собственности на землю, которая является не только собственностью феодала, но и объектом владельческих прав крестьян. Только в этом смысле и может идти речь о своеобразном разделении феодальной собственности между помещиками-феодалами и крестьянами-держателями. В. М. Лавровский считает, что при определении основного закона феодализма нельзя исходить из того, какую цель ставит господствующий класс феодального общества. Проблема, которую следует поставить и разрешить, заключается в том, является ли основной экономический закон феодализма "естественным законом", объективным законом общественного развития или он призван в первую очередь объяснить "цель" и "задачу" "феодального производства. Марксизм понимает законы науки, все равно, идет ли речь о законах естествознания или в законах политической экономии, как отражение объективных процессов, происходящих независимо от воли людей и от тех задач и целей, которые ставит себе тот или другой общественный класс. В этом стержень проблемы.

Член редакционной коллегии журнала Н. М. Дружинин "остановился на практических предложениях, внесенных выступавшими товарищами. Редакция считает, что дискуссия дала достаточный материал для подведения итогов и что обязанность редакции высказать свою точку зрения по вопросам, получившим более или менее полное освещение. Нельзя отказываться от попытки дать обобщающие выводы, ссылаясь на недостаток конкретных исторических исследований; накопление нового фактического материала должно идти рука об руку с его теоретическим осмысливанием. Это не значит, что редакция видит свою задачу в догматическом навязывании историкам собственных решений. Итоговая статья редакции должна содействовать дальнейшему исследованию спорных вопросов.

* * *

В редакцию поступили письма авторов двух первых статей об основном экономическом законе феодализма - Б. Ф. Поршнева, М. Н. Меймана и С. Д. Сказкина, в которых они возражают своим оппонентам.

Вследствие недостатка места редакция помещает эти письма в сокращенном виде.

М. Н. Мейман и С. Д. Сказкин в своем письме заявляют: ряд участников дискуссии уделил много внимания вопросу о цели феодального производства и средствах осуществления этой цели. Они рассматривают цель и средства в их единстве. Об этом пишет также Д. К. Трифонов в своей статье "К вопросу об основных экономических законах докапиталистических формаций", помещенной в "Вестнике Ленинградского университета" (Серия общественных наук. Вып. I, N 3. 1953). "Основной экономический закон любой формации, - говорится там, - представляет внутреннее единство, взаимосвязь и взаимообусловленность двух моментов: 1) цели производства и 2) средства осуществления этой цели, что обусловлено единством двух сторон способа производства" (стр. 38 - 39).

Единство цели производства и средства ее осуществления вытекает из того, что необходимая для развития производства и общества масса прибавочного продукта может быть произведена и присвоена лишь данными методами, обусловленными состоянием и характером производительных сил. Но это единство цели и средства ее осуществления в антагонистической общественной формации не исключает, а предполагает одновременно и наличие конфликта между целью производства и средством ее осуществления, конфликта, порождаемого основным противоречием данного общественного способа производства. Это противоречие возникает в процессе производства прибавочного продукта. Общественные последствия противоречивого процесса развития не совпадают в конечном итоге с целью, которую господствующий класс ставит перед производством.

Возникающие в процессе производства противоречия между индивидуальным характером процесса производства и феодальной собственностью порождают постоянный конфликт между целью феодального производства и средствами, осуществления этой цели. Крестьянин был заинтересован в интенсивном производительном труде лишь в "воем индивидуальном хозяйстве. Принуждаемый же на основе феодальной собственности к отработке барщины в господском хозяйстве, он стремился поменьше и похуже работать. Таким образом, цель феодального производства - создание и присвоение феодальной ренты - находилась в постоянном конфликте со средствами ее осуществления, лишавшими крепостного заинтересованности в труде во время отработки им барщины. Стремясь к получению на основе феодальной собственности ренты, феодалы вынуждены были в условиях индивидуального характера процесса производства применять такие средства, которые уменьшали хозяйственную связь крепостного крестьянина с господским хозяйством, ослабляли его личную зависимость и усиливали самостоятельность его хозяйства. Так создавались экономические предпосылки для полной эмансипации крестьянства и, следовательно, в конечном итоге подрывались условия производства и присвоения феодальной ренты. Следовательно, осуществление цели феодалов приводит на определенной ступени развития производительных сил и усиления противоречий, феодализма не к укреплению феодального производства и господства феодалов, а к разложению и гибели феодальной формации, а вместе с ней и класса феодалов. Таким образом, исследование основного экономического закона, действующего в неразрывной связи с основным противоречием данной антагонистической формации, позволяет понять весь противоречивый процесс ее развития, объясняет, почему непосредственная цель, которую господствующий класс ставит перед производством, не совпадает с конечными общественными результатами развития производства - гибелью данной общественной формации и сменой ее исторически более прогрессивной формацией.

Некоторые оппоненты ставили нам в вину, что в предложенной нами формулировке основного экономического закона феодализма нет указания на наличие феодальной собственности и внеэкономического принуждения. Однако наше определение фактически включает в себя и феодальную собственность, ибо, как мы, дальше расшифровываем, феодальная рента - это экономическая форма реализации собственности феодала на землю и неполной собственности на крепостных. Эта формулировка включает в себя фактически и внеэкономическое принуждение, так как присвоение производимого кре-

постными и феодально-зависимыми крестьянами прибавочного продукта может осуществляться феодалами лишь в условиях внеэкономического принуждения.

С. А. Сидоренко утверждал, будто мы сосредоточили свое внимание "на доказательстве того, что в период феодализма норма феодальной ренты, то есть норма эксплуатации, не увеличивается" ("Вопросы истории", 1954, N 8, стр. 71). Но это утверждение не соответствует действительности. Как раз наоборот: в нашей статье указывается, что во многих странах (Польша, Литва, Россия, Индия и т. д.) происходило повышение нормы феодальной ренты на протяжении весьма длительных периодов их истории. Мы пишем: "При феодализме были страны и местности, в которых происходил рост нормы феодальной ренты, но были и страны, где норма феодальной ренты не только не повышалась, а даже понижалась" ("Вопросы истории", 1954, N 2, стр. 91). Наш вывод, что указание на повышение нормы феодальной эксплуатации не следует включать в формулировку основного экономического закона феодализма, не означает, что мы будто бы отрицаем факт усиления феодальной эксплуатации в ряде стран. К. А. Антонова считает, будто вывод о том, что норма феодальной эксплуатации все время понижалась, якобы вытекает из нашего положения, что "феодально-зависимые крестьяне превращались в земельных собственников, а земельные собственники феодальной ренты не платят" ("Вопросы истории", 1954, N 7, стр. 126). Однако мы нигде не утверждали, что в рамках феодализма зависимые крестьяне превращались в земельных собственников, не платящих феодальной ренты. Показывая, как по мере развития производительных сил и смены форм феодальной ренты крестьянин фактически превращался в мелкого арендатора или приближался к положению мелкого собственника, мы вместе с тем подчеркиваем, что этот сложный исторический процесс осуществлялся в условиях углубления противоречий феодализма и усиления классовой борьбы и завершался лишь в результате буржуазной революции, уничтожающей феодальные производственные отношения и их основу - феодальную собственность. Мы специально подчеркиваем, что по мере эволюции феодальной ренты классовый антагонизм крестьян и феодалов обостряется ("Вопросы истории", 1954, N 2, стр. 90).

Ф. Я. Полянский высказал мнение, что предложенную нами формулировку основного экономического закона можно распространить и на рабовладельческий строй, ибо он "не выражает специфики феодального способа производства" ("Вопросы истории", 1954, N 10, стр. 81). Но разве в рабовладельческой формации прибавочный продукт создается трудом крепостных и феодально-зависимых крестьян и присваивается классом феодалов? В смешении феодального производства с рабовладельческим повинен скорее сам Ф. Я. Полянский, утверждая, что "барщинная система воспроизводила экономические противоречия рабовладельческой латифундии" (стр. 83). Вырвав из нашей статьи отдельные места, Ф. Я. Полянский пришел к выводу, что мы не оставляем места для феодального поместья как специфической формы феодального способа производства. Между тем именно анализу феодального поместья, господского и крестьянского хозяйства, изучению сущности и эволюции создаваемой в феодальном поместье ренты, на основе которой осуществляется все развитие феодализма, и посвящена наша статья.

Ф. Я. Полянский пишет: "Как известно, феодализм начинает свою историю с подчинения мелкого крестьянского общинного производства и существует, если следовать за авторами статьи, затем целые тысячелетия лишь для того, чтобы создать... опять-таки мелкое индивидуальное производство" (стр. 81). На самом деле мы считаем, что мелкое производство никак не может превосходить по своим экономическим возможностям феодальное поместье, так как крестьянское хозяйство, обеспечивающее создание феодальной ренты, само является органической составной частью феодального поместья. Наконец, мелкий, индивидуальный характер процесса производства присущ и второй части поместья - господскому хозяйству. Смягчение зависимости крестьян и расширение их свободы, происходящие по мере развития форм феодальной ренты, лишь усиливают противоречия между индивидуальным производством и все более стесняющей его развитие феодальной собственностью, но никак ее не отменяют. Из нашей статьи вовсе не вытекает, будто феодализм возвращается к исходному пункту - к мелкому индивидуальному производству. Мы исходим из того, что развитие производительных сил и усиление общественного разделения труда, обеспечиваемые феодальной рентой, вызывают развитие торговли и товарного производства, особенно в городе. В результате возникают материальные предпосылки, делающие возможным и необходимым смену

мелкого индивидуального производства крупным производством с общественным характером процесса производства. В недрах разлагающегося феодализма зарождается крупное капиталистическое производство.

Мы рассматривали вопрос об основном экономическом законе феодализма на материалах экономической истории западных феодальных стран. Но основные теоретические положения, если они правильны, должны быть применимы и к другим странам. Экономические законы той или иной антагонистической общественной формации можно исследовать по той стране, в которой она получила наиболее полное и классическое свое развитие. Затем уже следует рассмотреть, как эти экономические законы действуют в разных странах, как они осуществляются в специфических конкретных условиях данной страны.

Несмотря на множество отличий, основные черты, закономерности феодальной формации являются общими для всех стран. К таким чертам относятся: 1) Феодальная собственность, хотя она и приобретает в странах Востока некоторые дополнительные особенности, служит основой производственных отношений феодализма. 2) Средства производства являются мелкими и ограниченными, предназначенными для индивидуального потребления. Процесс производства имеет индивидуальный характер. 3) Натуральная основа экономики. 4) Внеэкономический характер принуждения. 5) Производство крепостными и феодально-зависимыми крестьянами прибавочного продукта, присваиваемого феодалами в форме феодальной ренты, является основным экономическим законом феодализма. 6) Основным противоречием феодального способа производства является противоречие между индивидуальным характером процесса производства и феодальной собственностью, проявляющееся в антагонизме между феодалами и крепостными, а ожесточенной классовой борьбе между ними. 7) Главная прогрессивная тенденция феодальной формации состоит в развитии индивидуального производства продуктов, совершенствовавшегося по мере усиления общественного разделения труда, специализации производства и постепенном приближении работников к положению свободных частных собственников применяемых ими средств производства. 8) Улучшение и совершенствование индивидуального производства продуктов создает на определенном этапе развития предпосылки замены мелкого производства, с индивидуальным характером процесса производства, крупным производством, с общественным характером процесса производства. Зарождается капиталистическое производство.

На основе познания общих теоретических закономерностей развития феодализма и следует изучать конкретные исторические условия данной страны и вскрыть особенности ее развития.

* * *

Б. Ф. Поршнев в своем письме отмечает: моя статья представляла собою доклад, посвященный 70-летию смерти Маркса и прочитанный на юбилейном заседании в Академии общественных наук при ЦК КПСС. Задача этой статьи состояла только в том, чтобы ответить на вопрос: дал ли Маркс разработку основ политической экономии феодализма (наряду со всесторонне разработанной нм политической экономией капитализма)? Положительный ответ на этот вопрос означал, что, следовательно, нет надобности в наши дни "открывать" основной экономический закон феодализма, что этот закон открыт Марксом. Ведь открыть основной экономический закон (если делать акцент не на лаконичной формулировке, а на содержании научной теории) - это значит дать верный анализ сущности данного способа производства, хотя бы отдельные стороны этой научной теории и остались не вполне разработанными.

Естественно, что я обратился преимущественно к содержанию того произведения, которое до сих пор считалось среди марксистов основой и базой для всякого историка и экономиста, изучающего феодальную формацию: к 47-й главе III тома "Капитала". Ленин, говоря о феодализме, всегда исходил прежде всего из категорий и выводов этой главы. В своей статье я и старался показать, что в данной главе Маркс осветил не какие-либо частные проблемы феодализма, а вскрыл самую его суть, его главнейшие экономические черты и процессы, следовательно, его основной экономический закон.

Вполне естественно, что по основному содержанию мой вывод оказался сходным и с той формулой основного экономического закона феодализма, которая дана теперь

в учебнике "Политическая экономия". Я присоединяюсь к этой формуле, так как она ничем не противоречит содержанию моей статьи, хотя и согласен с мнением, что возможно ее дальнейшее редакционное улучшение. К этой формуле, если иметь в виду ее существо, присоединились и многие участники дискуссии.

Таким образом, центральный вопрос дискуссии - что является основным экономическим законом феодализма можно считать в главных чертах решенным. Очевидно и то, что он не был бы основным экономическим законом, если бы не содержал в себе объяснения основных тенденций исторического развития, "движения" феодального способа производства. Понятно поэтому, что я искал в 47-й главе III тома "Капитала" не только разъяснения сущности феодального способа производства, но и указания направления, тенденции его развития, раскрытия главных закономерных ступеней его исторического движения. Несомненно, что таким указанием является установленная Марксом смена форм феодальной ренты (при всех конкретно-исторических изменениях и уточнениях, которые могут быть внесены в теоретическую схему Маркса). Закон последовательности форм феодальной ренты - это не другой закон, а прямое следствие того же самого основного экономического закона феодализма.

Напротив, по мнению С. Д. Сказкина и М. Н. Меймана, основной экономический закон феодализма (который они определили в общем схоже со мной) не является "экономическим законом движения феодализма". По их мнению, чтобы объяснить движение феодального способа производства, он должен быть дополнен (а точнее, на деле подменен) неким выдвигаемым ими "основным противоречием" феодализма, которое якобы и определяет направление и ход исторического развития феодального общества. Признаваемый С. Д. Сказкиным и М. Н. Мейманом на словах основной экономический закон феодализма на деле в их концепции не играет никакой роли, ничего не объясняет в истории феодализм", остается внешним вынужденным прибавлением к предлагаемой ими самостоятельной теории. При этом С. Д. Сказкин и М. Н. Мейман меня же обвиняют в "явном" отступлении от марксизма, и именно за то, что я не исхожу из открытого ими "основного противоречия". Но почему я должен был из него исходить? Где о нем можно прочитать, если не считать опубликованной несколько лет назад весьма неясной и спорной статьи М. Н. Меймана "Движение феодального способа производства"? В том месте из "Нищеты философии", которое, по словам С. Д. Сказкина и М. Н. Меймана, я неверно истолковал и которое якобы свидетельствует в пользу их взгляда, в действительности, как легко убедиться, и помину нет об этом противоречии, а речь идет (как ясно видно из контекста) именно об антагонизме классов. Не говорится об этом "основном противоречии" и в других произведениях классиков марксизма-ленинизма. С полным основанием и авторы учебника "Политическая экономия" не сочли нужным ничего писать об этом "основном противоречии феодализма". Дело в том, что оно полностью принадлежит М. Н. Мейману и С. Д. Сказкину и создано путем совершенно ошибочного внешнего подражания формуле марксизма о противоречии между общественным характером производства и частнокапиталистическим способом присвоения в развитом капиталистическом обществе. С. Д. Сказкин и М. Н. Мейман, очевидно, не поняли, что эта марксистская формула является лишь другим выражением для положения о несоответствии производственных отношений характеру производительных сил. Но, как показала недавняя дискуссия по докладу М. В. Нечкиной, большинство советских историков признает, что в истории феодализма несоответствие производственных отношений характеру производительных сил возникает не столь рано, как в истории капитализма, а на довольно поздней стадии - со времени зарождения мануфактур. Следовательно, никакого "основного противоречия", объясняющего все экономическое движение феодализма или значительную его часть, нельзя сконструировать этим методом аналогии.

Остается пустое гегельянское "противоречие" между понятиями. В действительности феодальное "производство" не существует вне феодальной формы собственности, а феодальная "собственность" не существует без производства - она есть производственное отношение, причем отношение не просто частных лиц, а классов (ср. разъяснение ошибки М. В. Колганова в журнале "Коммунист", 1954, N 8, стр. 124). На протяжении многих веков развития феодального строя никакого "антагонизма" (как выражаются С. Д. Сказкин и М. Н. Мейман) между производством и формой собственности не было, пока характер - производства, производительные силы не переросли данную

форму собственности. И это было как раз не мелкое производство, как думают С. Д. Сказкин и М. Н. Мейман, а зачатки крупного производства (мануфактура).

Следовательно, либо открытое С. Д. Сказкиным и М. Н. Мейманом "основное противоречие" феодализма совершенно бессодержательно, носит формальный, схоластический характер, либо же авторам волей-неволей придется признать, что они не нашли ничего лежащего "глубже" того антагонизма классов, на котором, по словам Маркса, основан феодальный способ производства: ведь при ближайшем рассмотрении оказывается, что "антагонизм" феодальной крупной собственности и мелкого производства авторы без малейших оснований противопоставляют экономическому антагонизму класса феодалов и класса непосредственных производителей.

Но тогда С. Д. Сказкину и М. Н. Мейману придется признать, что развитие феодализма ведет к обострению, а не к затуханию этого антагонизма, и тогда исключается всякая возможность мысли о мирном врастании богатеющих мелких производителей в капитализм. Марксизм не допускает предположения, что рост производительных сил, лежавший в основе развития феодального общества, шел в условиях классового эксплуататорского строя в основном на пользу трудящимся, непосредственным производителям. Несомненно, что крестьяне и особенно ремесленники извлекали частичную пользу из роста производительных сил. Но, преимущественно, в основном рост производительных сил шел на пользу не им, а их эксплуататорам, увеличивал совокупную массу присваиваемого последними разными способами прибавочного продукта. Отрицать это - значит отрицать действие того самого основного экономического закона феодализма, который С. Д. Сказкин и М. Н. Мейман на словах признают.

Я принужден ограничиться - из-за краткости предоставленного места - этим конспективным возражением своим первым оппонентам и не могу ни ответить на их критику, ни развернуть свою аргументацию. Еще досаднее, что нет возможности рассмотреть те важные, поднятые другими авторами проблемы, которые вывели дискуссию далеко за рамки одного лишь вопроса об основном экономическом законе феодализма. Я считаю себя вправе также ответить в печати на те критические выступления в адрес моей статьи, которые нахожу ошибочными, и возразить против ряда грубых искажений моей мысли. К сожалению, редакция журнала "Вопросы истории" решила прекратить дискуссию и в связи с этим не печатать мою новую статью, даже не ознакомившись с ее содержанием. Довожу до сведения научной общественности) что я считаю это решение неправильным. Советский ученый имеет право отстаивать свои взгляды, содействовать развитию марксистской науки путем борьбы мнений. В данном случае это тем более уместно, что дискуссия выявила важные проблемы, серьезные разногласия*.

* От редакции. После опубликования тринадцати статей об основном экономическом законе феодализма редакция решила закончить дискуссию на страницах журнала. Она считает, что на данном этапе мнения участников дискуссии достаточно выявлены и дальнейшая разработка вопросов истории феодального общества, в том числе и основного экономического закона феодализма, должна вестись на основе анализа конкретно-исторического материала. В связи с этим редакция не поместила 20 новых статей, ограничившись их кратким обзором (см. N 2 журнала за 1955 год). Б. Ф. Поршнев упрекает редакцию в том, что она отказалась поместить его вторую статью, не рассмотрев ее содержания. У редакции действительно было намерение поместить вторую статью Б. Ф. Поршнева, но она не была представлена автором в редакцию. Затем этот вопрос отпал в связи с решением редколлегии закончить дискуссию, и редакция предоставила Б. Ф. Поршневу возможность поместить публикуемое выше письмо.

Итоговая статья по дискуссии будет опубликована в N 5 журнала. Само собой разумеется, что и после ее публикации в журнале будут помещаться статьи по отдельным вопросам, затронутым в дискуссии. Как участники дискуссии, так и другие историки в своих конкретно-исторических статьях по истории феодализма будут иметь возможность отстаивать свои взгляды по теоретическим вопросам.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Comments: