Подготовка кадров новой, демократической интеллигенции является одной из важнейших задач Германской Демократической Республики. Неотъемлемую часть этой задачи составляет подготовка кадров историков, призванных воспитать молодое поколение страны на идеях мира, демократии и социализма, в духе дружбы народов и уважения к лучшим национальным традициям германского народа.

Ещё до провозглашения Германской Демократической Республики в советской зоне оккупации Германии была проделана большая работа по радикальной реформе высшего образования, в том числе и образования исторического. Созданы исторические факультеты в университетах Берлина и других промышленных и культурных центрах зоны. Развёрнута широкая сеть курсов по ускоренной подготовке учителей истории для начальных и средних школ. При высших учебных заведениях созданы подготовительные курсы для молодых рабочих и крестьян и представителей трудовой интеллигенции, лишённых прежде, при власти капиталистов, доступа в высшую школу. Выработаны новые учебные планы и программы преподавания исторических дисциплин.

Весной 1948 г. в Иене состоялось совещание деканов всех исторических факультетов учебных заведений советской зоны, на котором был выработан единообразный учебный план, предусматривающий изучение шести основных исторических дисциплин (историография нового времени, история древнего мира, средних веков, нового времени, рабочего движения, история восточноевропейских и неевропейских народов), а также проведение ряда, семинаров по этим предметам. Высшие учебные заведения республики испытывают большие трудности при подборе преподавателей, отвечающих требованиям новой Германии. В этих условиях особенно возрастает роль учебников и учебных пособий, призванных обеспечить должное идейное направление занятий.

За последние годы народные издательства Германской Демократической Республики и издательство Социалистической единой партии Германии провели большую работу по выпуску в свет важнейших трудов классиков марксизма-ленинизма. Один за другим выходят в переводе на немецкий язык тома сочинений В. И. Ленина и И. В. Сталина. Эти классические труды широко используются высшей школой, в частности историческими факультетами. Большую помощь постановке исторического образования оказывают выходящие в немецком переводе работы советских историков: "История дипломатии" (1947), "История средних веков" под ред. акад. Е. А. Косминского (1948 и 1950), "История СССР" под ред. чл. -корр. АН СССР А. М. Панкратовой (1947), "Новая история" под ред. А. В. Ефимова (1948); книги акад. Б. Д. Грекова "Культура Киевской Руси" (1947) и "Борьба Руси за создание национального государства" (1948) и другие. С 1948 г. в Берлине выходит методический журнал "Geschichte in der Schule", широко использующий опыт исторического образования в СССР и, в частности, публикации журнала "Преподавание истории в школе".

Особое воспитательное и образовательное значение имеет, естественно, постановка в высшей школе вводных курсов по истории и преподавание таких дисциплин, как историография и источниковедение. Марксистская историческая наука в Германии

Walter Eckermann. Neue Geschiehtswissenschaft. Eine Einfuhrung in ihr Studium. Rudolistadt Thur. Greifenverlag. 1949. 289 S.

ещё не создала монографических исследований по этим дисциплинам. Журнальные статьи философско-исторического и историографического характера, появившиеся за последние годы, посвящены лишь отдельным проблемам и направлениям. Тем большее значение имеет выход в свет в 1949 г. книги доцента педагогического факультета университета в Ростоке профессора В. Эккермана "Новая историческая наука. Введение в её изучение". Свою книгу В. Эккерман предназначает для студентов исторических факультетов. Разбору этого труда и посвящена настоящая статья.

Свою задачу автор книги видит в том, чтобы дать введение в изучение истории с позиций исторического материализма. "Нельзя дольше уступать поле буржуазно-идеалистической методологии. История касается не только историков; она важный общественный фактор воспитания в нашей школе, дело всего народа" (стр. 6). В. Эккерман подчёркивает, что он не стремится решить все связанные с избранной им темой сложные вопросы. В частности, он не намеревается исчерпывающим образом изложить марксистскую методологию и методику преподавания истории, а хочет сообщить лишь некоторые вводные сведения, помочь студенту в дальнейшем самостоятельно разобраться в материале для чтения по теме.

Труд проф. Эккермана распадается на четыре главы. В первой главе Эккерман, кратко охарактеризовав постановку исторического образования в современной демократической Германии, оценивает роль и значение исторической науки. Первая задача историка, подчёркивает он, - активное участие в преобразовании страны на антифашистских, демократических основах. Историк должен пристально изучать окружающую жизнь, деятельность народных предприятий, анализировать закономерности общественного развития. Именно эта теснейшая связь с демократическим строительством вооружит историка для изучения явлений прошлого с правильных, научных позиций.

Далее В. Эккерман рассматривает вопрос о движущих силах общественного развития. Он разоблачает реакционные взгляды Риккерта и Эд. Майера, отрицавших закономерность развития общества, и опровергает вздорные теории "катастроф" и "круговорота". Далее он подробно рассматривает всевозможные идеалистические концепции исторического процесса, господствовавшие до недавнего прошлого в Германии, в частности теологические, и подвергает их решительной критике.

Отмечая прогрессивное значение гегелевской идеи развития, Эккерман указывает на реакционный, идеалистический характер учения Гегеля, неспособного дать правильное объяснение истории общества. В равной мере несостоятельной признаёт он и эклектическую "теорию факторов". Небольшой раздел посвящает Эккерман разоблачению теоретических и методологических, с позволения сказать, основ фашистской историографии. Это "грубая, примитивная и реакционная смесь различных разновидностей идеалистической философии", отмечает автор. В произведениях фашистских историков действуют таинственные силы судьбы, некие героические личности "решают" гигантские задачи. В этом смысле фашисты не ушли дальше пресловутой примитивнейшей теории "катастроф". Культ личности "фюрера", кровожадная расовая ненависть, проповедь милитаризма и империалистская теорийка "географического пространства" служили у фашистов целям подготовлявшейся и развязанной ими разбойничьей войны. Фашистская историография исполнена ненависти и презрения к простым людям, к народным массам (стр. 42).

Последний параграф этой главы автор посвящает изложению материалистического понимания истории. Опираясь на работы Ленина и Сталина, он характеризует источники и составные части марксизма и прослеживает развитие теории исторического материализма в трудах Маркса и Энгельса. Таково вкратце содержание этой главы. О недостатках её мы скажем ниже.

Вторая глава труда В. Эккермана посвящена определению сущности и задач исторической науки. Автор приводит всевозможные определения предмета исторической науки, предложенные буржуазными учёными, и показывает их несостоятельность, Опираясь на "Немецкую идеологию" К. Маркса и Ф. Энгельса и работу И. В. Сталина "О диалектическом и историческом материализме", он даёт марксистское определение предмета.

Далее автор переходит к проблеме членения исторической науки и периодизации

исторического процесса. Особое внимание Эккерман уделяет пресловутому долголетнему спору между сторонниками "политической" и "культурной" истории и указывает, что наряду с исследованиями по всеобщей истории, бесспорно, имеют право на существование и исследования по истории отдельных надстроек, в том числе и культуры, при условии, что они выполнены в духе исторического материализма, с марксистских позиций.

Касаясь вопроса о географических рамках исторического исследования, автор разоблачает "европоцентризм" буржуазной исторической науки, ограничивавшей себя узкими рамками истории "культурных народов" и обратившейся к истории колониальных народов лишь в период империализма, и то в силу сугубо корыстных соображений, по заказу своих империалистических хозяев, заинтересованных в изыскании наилучших способов эксплуатации этих народов. Задачей марксистской исторической науки является исследование истории всех народов, открытие конкретных закономерностей их развития, своеобразия исторического пути отдельных народов.

Переходя к вопросу о периодизации исторического процесса, Эккерман вскрывает несостоятельность и антинаучный характер схем периодизации, выработанных различными представителями буржуазной исторической науки. Всем этим схемам он противопоставляет марксистско-ленинское положение о смене общественно-экономических формаций в истории общества и приводит, ссылаясь на журнал "Преподавание истории в школе", периодизацию всемирной истории, принятую в советской школе.

Последний раздел второй главы автор посвящает вопросу о развитии мастерства исторического исследования и делит в этом смысле историю исторической науки на четыре главных периода: а) первоначальное, или "реферирующее", описание событий (в надписях, списках князей, договоров, а также в летописях, анналах, хрониках); б) прагматическое описание (от Фукидида до XIX в.); в) генетическое описание (начиная от Ранке), представляющее собой последнюю ступень развития мастерства в узких пределах идеалистического понимания истории; г) диалектическое понимание истории в свете теории исторического материализма, созданной Марксом и Энгельсом.

Третья глава труда В. Эккермана освещает методику изучения историй. Глава содержит много ценных советов начинающим историкам и различные справочные сведения. Хорошим учителем истории, подчёркивает автор, может быть только человек, способный вести и исследовательскую работу. Он должен знать основную историческую литературу, уметь самостоятельно читать источники и оценивать их; знать иностранные языки, в частности русский, уметь разрабатывать конкретные исторические проблемы. Эккерман перечисляет основные события и проблемы всемирной историй, в которых должен уверенно ориентироваться каждый историк. Особенно хорошо должен он знать отечественную историю, но понимать при этом неразрывную ее связь с историей соседних народов, со всемирной историей. В то же время Эккерман предостерегает студентов против чрезмерного загромождения памяти обилием мелких дат, имён и цифр.

В следующем разделе главы содержатся методические указания о правилах чтения и конспектирования научной литературы. Важное место в программе чтения молодых историков должна занять, как указывает Эккерман, основная марксистская литература.

Большой интерес представляет предложенный автором обязательный список исторической литературы, необходимой в первую очередь каждому изучающему историю. В него входят 33 названия. Среди них произведения Ф. Энгельса: "Происхождение семьи, частной собственности и государства", "Крестьянская война в Германии", "Положение рабочего класса в Англии", "Развитие социализма от утопии к науке" и "Революция и контрреволюция в Германии" - и труд В. И. Ленина "Империализм, как высшая стадия капитализма". В перечень входят также работы Меринга, Каутского, Блосса, Кунова, Беера, Кучинского, известные сочинения Моммзена, Эд. Майера, Ранке, Лампрехта, Инама-Штернегга, Циммермана, Сеньобоса и ряда других авторов. Критический разбор этого списка мы даём ниже.

Следующий раздел главы посвящен основным вопросам книговедения и библиографии. Автор перечисляет и кратко характеризует важнейшие справочники, словари

и каталоги, биографические указатели, литературу по вспомогательным историческим дисциплинам, указатели исторической литературы, важнейшие исторические журналы в странах Европы. Эта часть главы заключает обширный перечень дополнительной литературы по всем разделам всемирной истории (главным образом на немецком языке). В этот перечень, помимо названных выше работ классиков марксизма-ленинизма, входят: "Манифест Коммунистической партии", работы Маркса "Капитал", "К критике политической экономии", "Нищета философии", "18 брюмера Луи Бонапарта", "Гражданская война во Франции", труд Энгельса "Анти-Дюринг", произведения В. И. Ленина "Материализм и эмпириокритицизм" и "Карл Маркс" и работы И. В. Сталина "Марксизм и национально-колониальный вопрос", "Вопросы ленинизма" и "История ВКП(б). Краткий курс".

Переходя к источниковедению, автор приводит существующие в буржуазной литературе определения исторических источников и их классификацию, подвергает эти определения и схемы обстоятельной критике и предлагает свою классификацию, страдающую серьёзными недостатками, о чём будет сказано ниже. Он делит источники на "экономические" (инструменты, машины, здания, транспортные средства, средства связи, меры, монеты, предметы потребления, отопление, посуда и т. д.) и "идеологические" (в том числе политические-документы, надписи, акты, газеты, программы, речи; юридические законы и т. д.; исторические в узком смысле слова - анналы, хроники, письма, легенды, биографии, обычаи, поговорки, песни, дневники, газеты, журналы; художественные - памятники скульптуры, архитектурные сооружения, картины; религиозные, а также язык, музыка и другие общественные явления). В. Эккерман сообщает некоторые сведения о датировке документов, палеографии, сфрагистике и характеризует особенности немецкого письма начиная с VI века нашей эры.

Довольно обстоятельно автор освещает вопрос о критике источников. В этой области буржуазная историческая наука (в частности в Германии) достигла, как известно, значительного развития. В. Эккерман характеризует применяемые ею методы критики источников, особенно историко-филологической критики, методы установления подлинности документов и их последующей "внутренней" критики путём анализа их содержания, сопоставления с аналогичными документами и т. д. Марксистская историческая наука, по словам автора, не отказывается от использования всех этих получивших проверку и подтверждение научных приёмов. Однако её особая задача заключается в критике источников с классовых позиций. Анализируя тот или иной источник, исследователь должен уяснить себе, каковы были общественно-экономические условия ко времени появления данного источника, к какому классу принадлежал автор и чьи интересы он представлял, не маскирует ли автор свои подлинные взгляды, и по каким соображениям и т. д. (стр. 164).

В следующем разделе автор знакомит читателя с наиболее важными публикациями источников и существующими в настоящее время научными правилами издания документов. Он характеризует известные серии "Monumenta Germaniae historica", указатель Дальмана-Вайтца "Quellenkunde der deutschen Geschichte", основные публикации и справочники по истории Англии и Франции. Из числа советских изданий документов автор называет известную серию "Международные отношения в эпоху империализма" и ряд других публикаций по истории международных отношений.

Небольшой параграф знакомит студентов-историков с существующей в настоящее время в Германской Демократической Республике и за её пределами сетью научных учреждений, важных для историка, - музеев, библиотек, архивов. Созданная в Берлине на базе бывшей Прусской государственной библиотеки Публичная научная библиотека насчитывает (1949 г.) 2,7 млн. томов по различным областям знания и 71 тыс. рукописей; библиотека Берлинского университета имеет 775 тыс. томов. В. Эккерман знакомит читателя с обычной структурой архива и правилами работы в нём. Перечисляя важнейшие архивы мира, он упоминает о Центральном государственном историческом архиве в Москве и Ленинграде и Архиве внешней политики в Москве. Большое внимание автор уделяет вопросу об использовании богатства музеев в исследовательской работе, особенно музеев, отражающих историю материальной культуры и техники производства.

Последний раздел этой главы посвящен проблеме воспитания навыков самостоятельной исследовательской работы. Автор подчёркивает, что для того, чтобы не ошибиться в оценке явлений, нужно следовать марксистскому диалектическому методу, рассматривать каждый факт в развитии, в связи со всей окружающей обстановкой (стр. 188).

Заключительная, четвёртая, глава содержит краткий очерк развития исторической науки с древнейших времён до наших дней. Особое внимание Эккерман уделяет при этом развитию техники исторического исследования, указывая, что "историки перенимают методы работы и результаты исследований предшествующих поколений, развивают их дальше и совершенствуют" (стр. 193). Изложению и оценке взглядов того или иного историка он предпосылает краткую характеристику исторической обстановки, в которой они сложились. Представляют несомненный интерес содержащиеся в главе очерки христианской историографии раннего средневековья, исторических взглядов английских материалистов, прусской историко-романтической школы, взглядов Ранке и его школы, современного "экзистенционалиста" Ясперса. Небольшой очерк автор посвящает русским революционным демократам - Белинскому и Герцену, Чернышевскому и Добролюбову.

В следующем разделе В. Эккерман освещает значение основных трудов Маркса я Энгельса для исторической науки и характеризует работы авторов, стоявших в основном на марксистской точке зрения - Меринга, Бебеля, Р. Люксембург, К. Либднехта. В заключение автор кратко характеризует значение для исторической науки трудов Ленина и Сталина, поднявших на новую ступень непобедимое учение Маркса.

Последний раздел главы посвящен успехам советской исторической науки. Автор опровергает всё ещё имеющее место на Западе представление, будто М. Н. Покровский был по своим взглядам марксистом, и указывает, что он расходился с марксизмом по коренным вопросам методологии. Советская историческая наука, как пишет Эккерман, давно уже вскрыла антимарксистский характер взглядов Покровского и развивает ныне подлинно марксистскую историографию.

Автор отмечает выдающееся научное значение публикации Институтом Маркса - Энгельса - Ленина при ЦК ВКП(б) сочинений классиков марксизма-ленинизма, в частности собрания сочинений Маркса-Энгельса на языке оригинала ("MEGA"), и таких коллективных трудов, как "История гражданской войны" и "История дипломатии". Уже созданные советскими учёными монографии, пишет автор, "являются основополагающими для диалектического понимания истории, так что и немецкий студент должен был бы их обязательно изучить" (стр. 268).

В заключении книги приводится перечень около 400 книг и статей, попользованных автором (не считая множества библиографических указаний в тексте).

Таково в кратких чертах содержание труда В. Эккермана. Не подлежит сомнению, что этот труд представляет собой заслуживающую внимания и одобрения попытку создать марксистское учебное пособие по истории, её методологии и методике. Нельзя не отметить, однако, существенных недостатков и ошибок, свойственных этому труду. Они имеют, как нам кажется, своим главным источником не до конца прёодолённое автором влияние буржуазной идеологии, недостаточное усвоение им марксистско-ленинского мировоззрения.

Это сказывается, в частности, в элементах субъективизма, проявляющихся в ряде случаев. Так, отмежевавшись от пресловутой формулы Покровского, согласно которой история есть "политика, опрокинутая в прошлое", автор сам подчас к ней приближается. Он одобрительно цитирует слова Лампрехта о том, что "историография - всегда дитя своего времени" (стр. 68), и сам призывает читателей "смотреть на историю глазами настоящего" (стр. 18). Неясную позицию занимает Эккерман и в вопросе о возможности познать с помощью исторической науки объективную истину. По его мнению, только "в Советском Союзе существует объективная историческая наука и полная объективность исследователя" (стр. 109).

Выходит, что историки-марксисты, пишущие в странах народной демократии и в капиталистических странах, лишены возможности установить объективную истину, что, конечно, неверно. Автор ограничивается крайне осторожной, половинчатой формулой,

гласящей: "Принадлежность историка к революционному классу не составляет препятствия для выработки объективного, т. е. соответствующего фактам, суждения; напротив, она открывает скорее большие возможности познания" (стр. 188).

В действительности принадлежность историка к революционному рабочему классу (точнее, его верность социалистической идеологии пролетариата) - и только она - открывает перед ним безграничные возможности познания объективной истины. Указанная неясность связана у автора с превратным, релятивистским представлением об объективности науки вообще. "Абсолютной объективности не бывает, а есть лишь относительная", - утверждает он (стр. 108), искажая известное указание Ленина об абсолютной истине как сумме относительных истин. Свой взгляд Эккерман подкрепляет ссылкой на то, что "каждый историк может видеть вещи только глазами своего времени, находясь под влиянием своего происхождения и своего общественного положения" (там же). Ясно, однако, что именно марксизм есть та наука, руководствуясь которой историк может добыть достоверную, объективную истину.

Как это часто бывает, уклон к субъективизму сочетается у Эккермана со своеобразными проявлениями вульгарного материализма. Об этом наглядно говорит предложенная им (см. выше) классификация источников на "экономические" и "идеологические" (стр. 136). Из этой схемы выпадают, как мы видели, важнейшие "политические" источники. В категорию "экономических" источников попадают лишь предметы техники, но не включаются, например, документы, отображающие хозяйственную деятельность человека, экономическую жизнь общества. Эккерман сам чувствует слабость своей позиции в этом пункте и считает её уязвимым местом именно то, что под экономическими источниками он понимает главным образом "источники технологические" (машины, инструменты). Проявлением того же "экономизма" служит я одностороннее указание автора, что исторический материализм отдаёт якобы предпочтение "публикации документов, отображающих хозяйственное и общественное (?) развитие народов" (стр. 165). В действительности марксисты в не меньшей мере заинтересованы в публикации источников, характеризующих внутреннюю и внешнюю политику государств, борьбу классов, историю культуры.

Существо марксистско-ленинского мировоззрения автор определяет неточно, постоянно говоря лишь о диалектическом методе и упуская из виду материалистическую теорию. Трудам Маркса и Энгельса, определяющим основы подлинной исторической науки, автор не уделил, к сожалению, в своей книге необходимого внимания. Характеризуя эти произведения, он ограничился, в сущности, лишь их беглым перечислением. Только о "Крестьянской войне в Германии" в книге оказано несколько подробнее, но всё же гораздо меньше, чем, например, о работе Каутского "Томас Мор и его утопия" (стр. 263 - 264).

Развитие диалектического материализма в трудах Маркса и Энгельса, Ленина и Сталина автором не освещено. "Своё последнее выражение, - пишет он, - диалектический материализм находит в книге "К критике политической экономии" (1859) и в "Капитале" (1867 - 1894)" (стр. 49). О невнимательном отношении автора к произведениям основоположников научного коммунизма говорит и такой факт, как неправильное воспроизведение им названий ряда работ Маркса (стр. 287).

Серьёзные возражения вызывает составленный автором список основной исторической литературы, обязательной для студентов исторических факультетов. Как уже указывалось выше, из 33 книг, входящих в этот список, только 6 являются произведениями классиков марксизма-ленинизма (5 работ Энгельса и одна - Ленина). В список не вошли такие основные произведения, как "Манифест Коммунистической партии", "Капитал", "Классовая борьба во Франции", "18 брюмера Луи Бонапарта", "Гражданская война во Франции", "Развитие капитализма в России", "История ВКП(б). Краткий курс". Не вошли также "История гражданской войны" и "История дипломатии". В то же время в этот список включены такие книги реакционных историков, как "История Англии" Тревельяна, порочная книга М. Покровского "Русская история", жалкая компиляция полицейского осведомителя Лоренца Штейна "Историй социальных движений во Франции" (стр. 109 - 110). Более того, для ознакомления с историческим материализмом В. Эккерман отсылает читателей к двум работам: негодной книге Кунова ("Марксистская теория истории общества и государства") и

книге Каутского ("Материалистическое понимание истории"), предупреждай при этом, что "обе эти книги - ревизионистские" (!) (стр. 262). По вопросу о библиографии марксизма он адресует к устаревшей работе Штамхаммера и указателю социал-фашиста Э. Драна, вместо того чтобы назвать знаменитую статью В. И. Ленина "Карл Маркс", содержащую марксистскую библиографию о Марксе и марксизме.

Слишком мало места автор уделил и характеристике трудов В. И. Ленина и И. В. Сталина и их великого вклада в марксистскую историческую литературу, В дополнительном списке литературы в разделах истории древнего мира и стран Востока (стр. 267) не назван ни один марксистский труд.

Недостаточно критическое отношение автора к произведениям буржуазных историков проявляется во многих случаях. Так, о названном выше Лоренце Штейне он отзывается сочувственно и ставит его рядом с такими действительно выдающимися буржуазными историками, как Минье, Тьерри и Гизо (стр. 259). В. Эккерман правильно отмечает выдающееся значение Моммзена (стр. 251), но он не объясняет студентам, что Моммзен в своей "Римской истории" превозносил грубую силу, оправдывал "поглощение" более сильными народами их слабых соседей, как политически "незрелых", "несовершеннолетних", и даже уничтожение отсталых племён ради "торжества культуры". Моммзен злобно ненавидел славянские народы и в своих политических выступлениях доходил до призывов к расправе с чехами. Казалось бы, В. Эккерману следовало сказать об этом своим читателям, чтобы облик этого немецкого национала ста был им вполне ясен. Весьма лестно отзывается В. Эккерман о Лампрехте (стр. 41, 68, 254), именуя его "бесспорно самым прогрессивным среди буржуазных историков" (стр. 254). Он забывает, однако, упомянуть о том, что Лампрехт был певцом немецкой экспансии, ярым шовинистом, боровшимся за первенствующее положение балтийских немцев в России. Незаслуженные похвалы расточает В. Эккерман Прудону, сближая его с великими утопистами (стр. 258); так же он отзывается и о Рикардо, Фихте, Гакстгаузене, о Шлецере, обходя молчанием полную антинаучность его исследовательских приёмов, даже с точки зрения уровня науки XVIII в., давно уже вскрытую русскими историками-марксистами, а также его постыдные нападки на великого сына русского народа М. Ломоносова. В составленном автором дополнительном списке литературы по основным разделам истории фигурируют такие авторы, как Зомбарт, Пельман (с его "капитализмом" и "революционным социализмом" в древнем мире!), Бертран Реосель, Бенедетто Кроче, М. Адлер, Гильфердинг, Шейдеман, Эберт, социал-фашист де Ман и даже поджигатель новой мировой войны У. Черчилль! Список без нужды засорён обширным перечнем теологической литературы (стр. 209 - 210).

Объективистский подход автора к своим задачам ведёт его к смазыванию всей глубины противоположности между двумя непримиримо враждебными лагерями в исторической науке - лагерем идеализма и лагерем материализма. Он указывает, что историки делятся якобы на три основные группы. К первой из них принадлежат те, кто "без колебаний привносит свою точку зрения в прошлое". Это идеалисты. Ко второй относятся те, "кто хочет все понять и потому не проводит никакой точки зрения (по крайней мере, открыто)". Сюда автор относит, как видно из контекста, Ранке и его школу. Наконец, третью группу составляют марксисты. Они "применяют диалектический метод" (стр. 109). Подобную схему никак нельзя признать удовлетворительной. Вторая группа историков, конечно, имеет свою точку зрения и проводит её в своих сочинениях; историков без точки зрения, без определённой концепции вообще не бывает. Эта их концепция является идеалистической, хотя бы они это и не заявляли открыто.

Расположение материала в ответственном разделе "Движущие силы общественного развития" вызывает недоумение. Он разбит, на три параграфа, из которых первый носит название "Критическое освещение идеалистического понимания истории", второй - "Понимание истории Гегелем" и третий - "Материалистическое понимание истории". Выходит, что Гегель не принадлежит к числу идеалистов, а стоит где-то "посредине" между идеализмом и материализмом!

Вообще непримиримая идейная борьба двух лагерей на фронте исторической науки показана автором в историографическом очерка (да и в целом в книге) слабо. Автор охотнее изображает смену идей, преемственную связь между различными на-

правлениями и школами, допуская при этом ошибки в оценке исторического значения различных философских систем прошлого. Так, например, он явно идеализирует Платона, изображая его сторонником "коммунистического общественного строя", основанного свободными гражданами (стр. 199). Напротив, Аристотеля, подвергавшего критике философские взгляды Платона, он осуждает и изображает реакционером. Между тем известно, что критика Аристотелем линии Платона носила прогрессивный характер, на что прямо указывал В. И. Ленин¹ . Так называемых историков культуры В. Эккерман в своём историографическом очерке постоянно выделяет, приписывая им особую, наиболее прогрессивную роль, тогда как на деле они были апологетами капитализма и заядлыми идеалистами. Слишком мало сказано в книге о яростной борьбе империалистической буржуазии и её холопов против социалистической идеологии пролетариата и, в частности, против марксистской исторической науки. Напротив, в довольно мирных, идиллических тонах нарисован процесс постепенного "признания" официальной буржуазной наукой прав марксизма как научной теории.

После первой мировой войны, как сообщает автор, социалистическая литература была "официально признана составной частью социальных исследований", а отдельные марксисты "получили кафедры" в высшей школе (стр. 266). Оказывается, речь идёт о таких "марксистах", как Кунов, выхлопотавший себе кафедру ценой отречения от марксизма и перехода в лагерь ревизионистов.

Ложное рассуждение мы встречаем у автора и по вопросу об абсолютной объективности. Вопреки приведённому выше отрывку он, как видно, признаёт её всё же возможной в исторической науке, но лишь в тех случаях, когда "различные историки" несмотря на различное классовое положение, приходят к одинаковому научному результату" (стр. 109). В. Эккерман приводит пример, призванный подтвердить это положение: "Дельбрюк, Морган и Энгельс утверждали, что общество и государство суть явления исторически возникшие, стало быть, преходящие" (там же). Поскольку на признании этой истины сошлись якобы три столь различных историка, она-де приобретает значение абсолютной объективной истины. Но ни Дельбрюк, ни Морган не понимали, как известно, что государство есть орудие классового господства. Дельбрюк видел в государстве выражение "общей воли". Уже по одному этому его суждения о судьбах "государства" не имеют ничего общего с единственно научным положением Энгельса о судьбах государства после ликвидации классов. Вдобавок Энгельс нигде ее называет общество "преходящим явлением". Таким образом, даже и чисто формально, по внешности, взгляды Энгельса отнюдь не совпадают со взглядами Дельбрюка и Моргана. Они и не могут совпадать. Классовые интересы буржуазии диктовали этим историкам извращение исторической истины, лишали их способности распознавать истину. Единственно научное марксистское мировоззрение пролетариата, напротив, позволило Энгельсу проникнуть в глубь вещей, познать законы общественного развития, природу и судьбы общества и государства. Марксистское учение находит себе подтверждение в практике; оно обладает такой непреодолимой силой, что даже некоторые буржуазные учёные, сколько-нибудь способные честно глядеть в лицо фактам, вынуждены признавать правоту его положений. Это служит, конечно, подтверждением его истинности. Но подлинным и решающим её критерием является общественная практика, объективный ход исторического процесса.

Не проявляет необходимой остроты автор и в освещении исторической литературы, принадлежащей перу социал-демократических писателей. Присущую ей более или менее открытую проповедь агностицизма, кантианства он называет лишь "остатками идеалистических воззрений" (стр. 266) и объясняет их тем, что ещё "не везде полностью освоен диалектический метод" (там же). То же нужно сказать и о сочинениях левых социал-демократов. Так, автор рекомендует читателям книгу Розы Люксембург "Накопление капитала", не вскрывая антимарксистской сущности её концепции. Положительно оценивая с полным основанием труды Ф. Меринга по истории Германии, В. Эккерман не отмечает присущих им слабостей и ошибок, не предостерегает против них читателей.

На изложении ряда проблем в книге В. Эккермана лежит печать академизма, "гелертерства". Так, об уровне научности той или иной книги он предла-

¹ См. В. И. Ленин. Философские тетради, стр. 264. М. 1947.

гает судить по тому, обращается ли её автор "к узкому кругу специалистов или к широким, заинтересованным в истории кругам" (стр. 106). По контексту видно, что лишь за первыми из них В. Эккерман признаёт подлинную "научность". Нельзя согласиться и с призывами автора к холодному бесстрастию как необходимой якобы предпосылке успешного исторического исследования. "Воодушевление и чувство, - подчёркивает он, - не имеют ничего общего с историей как наукой" (стр. 71). Поскольку эта формула направлена против идеализма Фихте и романтической школы, она, может быть, и оправдана, но сама по себе, конечно, не может быть принята. Настоящий учёный, историк-марксист, не может не испытывать чувства горячей любви к своему народу, ко всем трудящимся и их освободительной борьбе, ненависти к угнетателям. Его воодушевляет величественная картина освободительного движения пролетариата. Эти чувства не только не противоречат требованиям научного подхода к историческому процессу, но гармонически с ними сочетаются.

Известный отход от актуальных задач социалистической политики виден и в том явно недостаточном внимании, которое уделил автор разоблачению фашистской фальсификации истории (стр. 42). Этой важной задаче посвящены во всей книге только два абзаца! Между тем ясно, что в условиях современной Германии, где фашистская идеология ещё недавно господствовала, а американские и английские империалисты, подготовляя новую мировую войну, усиленно воскрешают и культивируют эту идеологию, её обстоятельное разоблачение является особенно необходимым.

Некоторые возражения вызывает позиция В. Эккермана в важном вопросе о периодизации истории. Как уже указывалось выше, он приводит схему периодизации всемирной истории, принятую в советской школе, и как будто с ней соглашается. Этому впечатлению противоречат, однако, высказывания автора по тому же вопросу, содержащиеся в других местах его книги. Так, он предлагает начинать новейшую историю "с 1870 или 1890 года" (стр. 85), а не с 1918 г., как это принято советской исторической наукой в соответствии с известными указаниями И. В. Сталина, С. М. Кирова и А. А. Жданова. В другом месте, говоря об истории публикации исторических источников, он начинает новую историю с начала XVI в., а новейшую - с начала XIX в., (стр. 193). Дополнительный список важнейших исторических трудов (стр. 119 - 132) разбит автором на пять тематических разделов, соответствующих, видимо, основным периодам истории человечества, как они представляются автору: 1) первобытное общество, 2) рабовладельческое общество, 3) феодализм, 4.) начавшееся развитие капиталистического способа производства (XVI-XVIII вв.), 5) полное развитие капиталистического способа производства. При этом второй период истории разделён автором на три части: Восток, Греция и Рим; третий период - тоже на три части: ранний феодализм, развитый феодализм, упадок феодализма и ранний капитализм. Четвёртый период состоит из четырёх этапов: социальные бои XVI, XVII вв. и Тридцатилетняя война в Германии, феодальный абсолютизм и буржуазное Просвещение, французская революция и буржуазное общество. Особенное недоумение вызывает членение последнего периода ("полного развития капиталистического способа производства"). Он состоит из четырёх разделов: а) Реставрация и буржуазные революции до 1848 года; б) развитый капитализм и начало рабочего движения; в) Германия при Бисмарке; г) империализм и социалистическое общество (разрядка моя. - О. В. ). Выходит, что автор не только стирает грань, отделяющую империалистическую стадию капитализма от домонополистической его стадии, но и включает историю (или историографию) социалистического общества в раздел "полного развития капиталистического способа производства". Нетрудно увидеть произвольный и антинаучный характер этой схемы В. Эккермана. Наконец, в очерке историографии (гл. IV) он делит развитие исторической науки на следующие шесть периодов (которые, очевидно, должны соответствовать периодам в истории самого общества): 1) рабовладельческое общество; 2) феодализм; 3) переход от феодального общества к буржуазному; 4) полное развитие буржуазного общества: 5) капитализм; 6) переход от буржуазного общества к социалистическому. При этом третий период у него заканчивается мыслителями начала XIX в. (Кант, Шиллер, Фихте), четвёртый - Ницше и Чемберленом, а пятый начинается с Сен-Симона, Фурье и Оуэна. Предложенное автором разграничение "вполне развитого буржуазного общества" и "капитализма", а также включение им

в круг историков "периода перехода к социализму" таких историков, как Токвиль, Эд. Бернштейн, Кунов, Зомбарт и т. д., не может не вызвать самых решительных возражений.

Следует также отметить нарушение автором в ряде случаев принципа исторической последовательности в изложении материала. Так, в разделе "Закон движения исторического процесса" он, говоря об идеалистическом понимании истории, доводит его характеристику до литературы периода империализма, включая и фашистскую литературу, а затем возвращается к Гегелю (стр. 43). В очерке историографии речь сначала идёт о фашистах и современных "экзистенционалистах", а затем об утопическом и научном социализме.

Серьёзным недостатком труда В. Эккермана является известное умаление им мирового значения России и русской истории, а также русской демократической и советской литературы. Перечисляя важнейшие события всемирной истории (стр. 104), автор не находит нужным упомянуть ни об одном событии в истории народов России вплоть до XX века. Известно между тем, что многие знаменательные события в истории нашей родины до XX в. имели выдающееся международное значение и оказали глубокое влияние на жизнь и судьбы других народов, в том числе и германского народа. Таковы, например, разгром псов-рыцарей Александром Невским, уничтожение татаро-монгольского ига, разгром польских и шведских интервентов, Отечественная война 1812 года и освобождение Германии русскими войсками от французского ига. Слабо охарактеризованы автором взгляды великих русских революционных демократов, особенно их взгляды на историю, а это было бы весьма важно в данном труде. Следуя за старыми немецкими буржуазными авторами и вопреки выводам советских исследователей, В. Эккерман именует революционных демократов "буржуазно-революционными социологами" (стр. 260). С достижениями советской исторической науки автор, к сожалению, знаком недостаточно. Он называет имена лишь нескольких советских историков, в том числе и ряд случайных имён; все они почему-то относятся преимущественно к числу специалистов по истории международных отношений (стр. 268). В то же время многих виднейших советских историков автор не упоминает. Следует сказать, что вообще развитие исторической науки вне Германии освещено в книге слабо, хотя её название обязывает автора отразить, хотя бы в самых кратких чертах, развитие и современное состояние исторической науки во всех странах. Из числа коллективных работ историков названы лишь работы германских историков (стр. 78 - 79).

В заключение необходимо отметить ряд ошибочных формулировок автора. Так, он говорит о "трёх надстройках" над экономическим базисом: а) политической надстройке; б) идеологических представлениях и учреждениях; в) художественных идеях (стр. 76). Между тем исторический материализм знает лишь одну надстройку, включающую в себя как политические, философские, религиозные, художественные и другие идеи, так и соответствующие им учреждения. Отмечая, что при феодализме труд "ещё не имеет этической ценности", ибо рассматривается как "извечная повинность" (стр. 205), автор забывает сказать, что и при капитализме труд остаётся тяжкой повинностью, бременем. Упрощённым, а потому неправильным является положение автора, будто войны ("схватки народов, включая разбойничьи войны") являются лишь "особой формой классовой борьбы" (стр. 56). Нельзя согласиться со взглядом автора, будто средневековая историография "не принесла никакого развития форме летописания" (стр. 95). Как и все другие области материального и духовного производства, средневековая историография достигла дальнейшего прогресса, хотя и несравненно более медленного, чем в период капитализма. Взгляд на средние века, как на эпоху "абсолютного застоя", давно уже оставлен наукой.

Крайнее недоумение вызывает определение автором сущности и функций периодической печати. Он указывает, что первоначальная функция хроник, ведение элементарных записей событий для чисто практических целей, проявляется и в наши дни "в отчётах газетных корреспондентов" (стр. 93). Неужели автору неизвестно, что корреспонденты буржуазных газет занимаются самой бесстыдной фальсификацией событий и являются настоящими разбойниками пера в освещении и в самом отборе фактов? В. Эккерман стремится дать "общее определение" назначения и цели "современных

газет", отвлекаясь от их классовой природы. Согласно этому определению, газета "осведомляет широкую общественность о текущих событиях" (стр. 148). Цель газеты: "передача известий", "политическое влияние на определённый круг читателей", "публикация объявлений", "информация" и "забота о культуре и развлечении" (там же). Как и следовало ожидать, попытка дать определение, годное и для правдивой рабочей печати и для изолгавшейся буржуазной прессы, орудия империалистической пропаганды, не могла привести ни к чему хорошему. Получилось искажение истинного назначения буржуазной печати, её социальных функций.

В основе всех отмеченных выше идейных слабостей и ошибок лежит, на наш взгляд, как уже указывалось, недостаточное усвоение автором основ марксистско-ленинского мировоззрения, нарушение принципа партийности исторической науки, не преодолённое ещё автором влияние концепции буржуазных историков. Хотя В. Эккерман и подвергает известной критике свои главные источники, работы Фютера² , В. Бауэра³ и М. Риттера⁴ , тем не менее сильное влияние их на него - особенно двух последних - не подлежит сомнению и проступает во многих случаях. Интересы дальнейшего развития прогрессивной исторической науки в Германской Демократической Республике требуют решительного преодоления буржуазных влияний, глубокого усвоения кадрами историков диалектического и исторического материализма, марксистско-ленинской философии.

Работа В. Эккермана свидетельствует о том, что историки демократической Германии находятся на верном пути, стремясь построить всю свою работу на основе единственно научного, марксистского мировоззрения. Они сделали на этом пути, однако, лишь первые шаги. Можно пожелать им дальнейших успехов в области марксистской разработки истории Германии, основных проблем всемирной истории, историографии. Принципиальная критика работ германских историков должна помочь их дальнейшему успешному движению вперёд.

² Ed. Fueter. Geschichte dcr neueren Historiographie, Munchen. 1936.

³ W. Bauer. Einfuhrung in das Studium der Gesehichte. Tubingen. 1928.

⁴ M. Ritter. Die Entwicklung der Geschichtwissenschaft. Munchen. 1919.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - О. ВАСИЛЬЕВА:

Comments: