Введение

Концепция общества, основанного на знании, имеет не только технологическое или социально-культурное значение, но также важна в национальном и международном аспекте. Расширение Европы и глобализация выявили проблему перехода менее развитых стран, так называемых "регионов первой очереди", и стран-кандидатов на вступление в ЕС к модели экономики, основанной на знании, чтобы помочь этим регионам преодолеть отставание от наиболее передовых стран и избежать исключения из общего процесса развития.

Вопросу передачи знаний из одной страны в другую, из региона в регион до сих пор уделяется недостаточно внимания. Тем не менее, его изучение может оказать значительную помощь в понимании особенностей объединения и расширения Европы, а также может способствовать экономическому и промышленному росту менее развитых стран Европы. Действительно очень важно наладить доступ отдельным регионам не только к закодированным знаниям, исследованиям и сетям технологического развития (RTD), но также к различным инструкциям, руководствам и know-how.

Создание сетей на международном/межрегиональном уровне может повысить формы интеграции промышленных и инфраструктурных организаций не только с точки зрения коммерческих или финансовых перспектив, но также и с точки зрения знаний и инноваций. Для знаний и инновационных сетей характерна международная циркуляция как информации или закодированных знаний, например, в отношениях между научно-исследовательскими институтами, так и инструктивных знаний и know-how.

Вопросы, насколько важной является пространственная связь для поддержки инновационных сетей и систем обучения и насколько потребность в пространственных сетях сопоставляется с необходимостью связи с целью интенсификации европейской экономики, представляют собой ключевые теоретические и политические задачи.

Необходимо изучать препятствия на пути распределения технологии на международном уровне и за пределами отдельно взятой экономики, а также политику, инфраструктуру и институциональную базу, способные преодолевать такие препятствия. В частности, специфическая политика может способствовать усилению интеграции европейских исследовательских центров с помощью устойчивых и гибких сетей, увеличив, таким образом, конкурентоспособность Европы.

Развитие знаний и инновационных сетей на международном уровне может

Риккардо Каппеллин - профессор экономики университета "Tor Vergata", Рим, Италия. Его научные интересы включают экономику технологических изменений, региональную экономику и стратегию, европейскую интеграцию, экономику промышленности, экономику труда, транспорт и проблемы города. Из недавно опубликованных работ следует назвать "Urban agglomeration and regional development policies in an enlarged Europe" (2000) и "The governance of regional networks and the process of globalization" (2001).

стр. 25

FIGURE 1. Interregional knowledge networks and European cohesion and enlargement.

изучаться по трем европейским макро-регионам (Северная и Центральная Европа, юг Европы и Центральная и Восточная Европа). Концепция "организационного и институционального пространства" между различными регионами на международном уровне является очень удобной, поскольку знания и инновационный потенциал часто воплощены в человеческом капитале и отдельных организациях и институтах. Действительно вопрос, ведет ли производство знаний и их распределение к экономическому сближению или большей дифференциации, во многом зависит от уровня развитости институтов, обеспечивающих передачу знаний. Таким образом, для создания и поддержки инновационных сетей и условий для их развития в первоочередных регионах ЕС и в странах-кандидатах на вступление в ЕС, необходимо исследование имеющейся институциональной основы.

Эта работа имеет целью обсудить следующие ключевые стратегические вопросы:

- как обучение и инновационный процесс могут эффективно влиять на экономическое развитие в пределах кластеров и локальных сетей;

- каковы основные барьеры для эффективного функционирования инновационных сетей на межрегиональном и международном уровне в Европе, учитывая взаимоотношения между большинством развитых стран и менее благополучных регионов Южной Европы и стран-кандидатов на вступление в ЕС;

- определение политики и специальных технологических мер, нацеленных на усиление интеграции среди европейских исследовательских центров, имея в виду не только вузы и научные центры, но и мелкие и средние фирмы, специализирующиеся на традиционных видах деятельности, с помощью устойчивых и гибких сетей, повышающих общеевропейскую конкурентоспособность.

Теоретическое обоснование для международных сетей информации

Европейская комиссия в лице регионального подразделения европейских исследований (The Regional Dimension of the European Research Area) делает упор на то, что "уровень кооперации и общая результативность совместных европейских исследований в области социологии и экономики все еще очень низки по сравнению с другими направлениями науки".

В частности, подробный анализ и критика теоретических разработок помогают выявить различия и взаимосвязи между сходными концепциями в других дисциплинах и научных литературах и их соответствие инновационному процессу в объединенной многонациональной Европе. Это относится к таким концепциям, как кластеры, сети, человеческий капитал, институциональные рамки, инновационная политика, интерактивное обучение, корпоративное и институциональное обучение, технологические пробелы, способность воспринимать и использовать знания, открытость, степень организации, качество инфраструктуры и т. д. Такие исследования должны стимулировать развитие новых теорий, изучающих связь между инновациями и процессом обучения.

Инновации - это сложный, интерактивный, нелинейный процесс, идущий и внутри самих фирм, и между фирмами и окружающей средой. Такое определение отражает всю широту понятий, подходящих под слово инновация, и включает в себя как совершенствование технологии, так и появление наи-

стр. 26

лучших методов решения производственных и иных задач. Это могут быть новые или улучшенные продукты, способы производства, новые направления маркетинговой политики, расширение рынков сбыта, изменение в менеджменте или организационной структуре фирмы, повышение квалификации персонала и т. д. (ЕС, 1995), а не только модель прямых последовательных инноваций, ориентированная на исключительно радикальное обновление технологии.

Инновационные процессы относятся к внутреннему взаимодействию подразделений компании в той же мере, что и к сотрудничеству с другими фирмами (например, с поставщиками или покупателями), разработчиками, финансовыми структурами, образовательными учреждениями и органами власти.

Эти аргументы в сочетании с широким пониманием инноваций подразумевают расширение границ производства и вовлечение технически отсталых регионов в процессы современного уровня, что может быть воспринято как инновация традиционными высокотехнологичными производствами, сосредоточенными, как правило, в центральных регионах.

Существует необходимость анализа проблемы на пересечении четырех быстро развивающихся направлений социальных и экономических исследований:

- мировая экономика, специализация и рост (новая экономическая география и литература по внутреннему росту);

- когнитивные аспекты науки и управление знаниями, относящиеся к процессу образования и созданию новых знаний внутри организаций;

- исследования роли институтов и организаций в экономическом развитии и интеграции;

- процессы генерирования и распределения инноваций и изменение в связи с этим производственных систем.

Более того, существуют интересные возможности для междисциплинарных работ, и экономический анализ будет интегрирован с результатами исследований других общественных наук, таких как социология и политология, делающих упор на роли человеческого капитала и институтов в создании и развитии новых знаний и инновационных сетей.

Теоретическое обоснование такого интегрированного подхода к анализу инноваций графически представлено на рисунке 2. Кластеры сформированы группами инновационных предприятий, академических и исследовательских институтов, местных органов власти и/или других поддерживающих организаций. Создание кластеров - это есть создание сети в целом, где составляющие элементы очень взаимозависимы и тесно связаны между собой. Взаимодействие между секторами происходит различным образом, представляя собой передачу знаний, финансовую поддержку или простой человеческий контакт. Однако региональные кластеры все больше интегрируются в национальные, европейские и глобальные сектора экономики. Таким, образом, локальные сети имеют тенденцию к быстрому переходу на международный уровень.

Вполне очевидно, что результаты анализа, подтверждающие гипотезу о возможности передачи знаний и инноваций на международном и межрегиональном уровнях, могут иметь важное значение для политики европейской интеграции.

FIGURE 2. Knowledge and innovation networks in cluster and in the international economy.

стр. 27

Географическая агломерация внутри кластеров и модель локальных связей

С начала 80-х годов инновационный процесс в Европе в основном выражается различными формами инновационного окружения и поддерживающих институтов. Инновационные и производственные прибыли базируются на коллективных усилиях специалистов в областях, где создание новых знаний технологий подразумевает интенсивное взаимодействие. В этой связи роль кластеров заслуживает особого внимания.

Кластеры можно определить как "географическую концентрацию взаимосвязанных специализированных компаний (продавцы, инфраструктура, производство сопутствующих товаров) и институтов, которые одновременно и конкурируют и сотрудничают" (Porter, 1990, 2000). Экономический рост отдельных регионов происходит благодаря тем кластерам, которые выигрывают от сотрудничества и обладают высоким уровнем инноваций (Porter, 1998). Принято считать, что производственные кластеры могут улучшать состояние региональной экономики, посредством внедрения инноваций и усиления конкуренции фирм, повышая занятость и способствуя экономическому росту.

Вопреки распространенному убеждению, что кластеры увеличивают конкурентоспособность и инновационную восприимчивость, анализ, подтверждающий эту точку зрения, был недостаточно убедительным. Теория не усматривает существенных различий между силами, обеспечившими территориальную концентрацию соответствующих видов деятельности. Смешивая различные явления, она вносит путаницу в процессы работы, что может привести к неправильной стратегии поведения (например, к чрезмерному усилению локального сотрудничества вместо расширения внешних связей).

Неясность в отношении технологических новшеств и недостаточность знаний все еще оказываются сильнее тех процессов и факторов, которые стимулируют инновации как в производственных кластерах, так и на различных пространственных уровнях, где может происходить разделение на кластеры. Большая часть имеющейся литературы, посвященной взаимоотношениям между технологией, географическим распределением инновационной деятельности и международной специализацией, основывается на концепции "локальных всплесков знаний". Действительно, и самые ортодоксальные теории (Krugman's New Economic Geography, 1990, 1991, 1995) и самые скептические (Lundvall, 1992) особо останавливались на концепции "локальных и сугубо ограниченных всплесков знаний" как на одном из главных механизмов агломерации, постоянной работы и специализации. Все же было бы чрезвычайно важно проанализировать в деталях, каким образом происходят эти "всплески" в различных областях и секторах.

Основное внимание уделяется инновациям как интерактивному процессу, включающему в себя распределение и обмен различными знаниями между действующими агентами (Lawson, Lorenz, 1999). Главный аргумент состоит в том, что сотрудничество в инновационном процессе способствует тенденции географического разделения на кластеры из-за преимуществ близкого расположения фирм одной или нескольких родственных отраслей (Storper, 1995, 1997). Несмотря на заявление о всеобщей и повсеместной доступности информации, связанной с быстрым ростом телекоммуникаций, доступ к инструктивным и другим обучающим знаниям, основанным на общении в сетях и непосредственных личных контактах и обеспечивающим большую достоверность, а также меньший риск, становится все более пространственно концентрированным.

Кластеры и сети как особая форма сконцентрированной в пространстве экономической силы со специфической окружающей средой базируется на различных формах качественного сотрудничества. Кооперация может осуществляться в виде дву- и многосторонних отношений и быть ориентирована на вертикальные связи между производителями и их клиентами или на горизонтальную интеграцию с другими фирмами той же или родственной отрасли

стр. 28

(в секторах производства товаров и услуг). Предприятия сотрудничают с обществом, частными исследовательскими фирмами, институтами, создавая при этом синергетический эффект, что ведет к появлению качественных преимуществ. Внутри кластеров создается система "ассоциативного управления", ведущая к созданию клубов, консорциумов и других форм сотрудничества (Cooke, 1998, Cooke, Morgan, 1998).

Среди преимуществ от агломерации можно назвать следующие (Marshall, 1890; Chinitz, 1961; Porter, 1995):

- доступ к максимальному количеству информации, новым идеям и товарам;

- больше возможностей для тесного сотрудничества;

- легкий доступ к необходимым ресурсам с помощью субконтрактов;

- больше возможностей и эффективность специфической инфраструктуры, такой как венчурный капитал, особая собственность, учебные заведения, аэропорты и прочие службы;

- появление новых специальностей и специфических рабочих мест в связи с разработкой соответствующих обучающих программ и институтов;

- меньший риск для фирм и работников кластеров, чем где бы то ни было;

- более широкий потребительский выбор.

Модель сетей может рассматриваться как критическая компонента экономического развития и генерирования новых знаний, в то время как сами знания внутри сетей делятся на формальные и неформальные (Amin, Cohendet, 1999; Gordon, 1991; Kogut et al., 1993; Keeble, Wilkinson, 1999). Сети могут затрагивать как социальные взаимоотношения между индивидами, так и сделки между экономическими агентами. Природа этих взаимоотношений и связей между фирмами в последние десять лет была предметом повышенного внимания. Модель социальных связей, основанная на работе Granowetter (1985) и других экономистов-социологов (Piore, Sabel, 1984), базируется на тесном взаимодействии и доверии между фирмами и соответствующими институтами (Zucker, 1986), т. е. провалы рынка, высокий риск могут быть преодолены через кооперацию, которая к тому же облегчит внедрение нововведений и процесс обучения. На самом деле доверие достигается с помощью обобщенности, традиций и пространственной близости. Более того, экономисты и политологи начинают широко использовать концепцию сетей и взаимосвязей, то есть существуют хорошие причины для разворачивания диалога и сотрудничества между исследователями различных научных дисциплин.

Термин "сеть" теоретически относится к товарам и услугам, чьи издержки на производство снижаются (увеличиваются) с ростом числа участников и усиления связей между отдельными звеньями производственной цепи (Katz, Shapiro, 1994; Economides, 1996).

С экономической точки зрения, валовый выпуск экономки зависит не только от факторов производства, таких как капитал, труд и технология, но также и от формы организации или кооперации материальных и нематериальных потоков между фирмами, институтами и другими экономическими агентами.

Существует необходимость установить связь между двумя параллельными, но очень разнящимися направлениями исследований. Первое из них представлено литературой по географическим и производственным кластерам (Aydalot, Keeble, 1988; Audretsch, Feldman, 1996; Florida, 1995; Gordon, McCann, 2000; Mailatt, 1995; Mailatt, Kebir, 1999; Malecki, 2000; Maskell, Malmberg, 1999; Morgan, 1997; OECD, 1995; Saxenian, 1996; Steiner, 1998; Von Hippel, 1998); второе (O'Dell, Grayson, 1998; Nooteboom, 1999) - делает упор на организационную структуру фирм и выдвигает концепции типа "свободного сотрудничества" (когда предприятия связаны между собой лишь на время выполнения конкретного проекта), чтобы продемонстрировать специфику и результативную способность объединенных внутренних усилий и свое отношение к исследовательским договорам, как средству изучения новых перспективных исследовательских тем и/или обеспечения дополнительных компетенций.

Хорошо известно, что сети высоко дифференцированы и зависят от сектора, ре-

стр. 29

гиона и страны. До сих пор литература, изучающая эти сети, основывалась, главным образом, на отдельных примерах, и термин "сеть" применялся довольно произвольно. Важно осознать, что специфическая структура сетей имеет огромное значение. Не существует такой вещи как "сеть", но есть "сети" со специфической структурой (например, концепция "маленьких миров", используемая для определения типов сетей, тесно связанных между собой, но имеющих также некоторые внешние связи).

Сети стали основным объектом изучения развития региональной экономики. Многие работы акцентируют внимание на гипотезе, что активная сетевая деятельность поможет локальному экономическому развитию посредством увеличения информационного потока и распределения знаний между отдельными частными фирмами, предприятиями и организациями. Таким образом, важно приблизиться к теоретической систематике кластеров и некоторым основным принципам, раскрывающим их структуру и функционирование, как теоретическим инструментам и основе практической деятельности.

Интерактивное обучение и процесс создания знаний

Увеличение количества знаний зависит от направленного и ненаправленного процесса практических упражнений, т. е. "обучения", в то время как истолкование, объяснение, передача и использование навыка зависит от взаимодействия между отдельными индивидами и организациями (Cohen, Levinthal, 1989; Anderson, 1995). Выработка новых знаний должна рассматриваться как когнитивный процесс, где собственное или привнесенное, направленное или ненаправленное новое знание осознается и сравнивается с уже существующими в сознании когнитивными примерами (Laudhlin, 1996; McCain, 1992).

Инновация должна рассматриваться с точки зрения когнитивности, имея в виду три отдельных направления: знания, компетенция, продукт инновации (Arrow, 1962; McKenzie, 1979; Mansell, When, 1998;

Morgan, 1997; Prahalad, Hamel, 1990). Создание новых знаний предполагает активный процесс взаимодействия (Knack, Keefer, 1997; Nonaka, Takeuchi, 1995; Nonaka, Konno, 1998; Nonaka et al., 2000; Ritzen et al., 2000; Spender, 2001; Steven, 1998), который характеризуется переходом инструкций в кодированное знание и возвратом к практической деятельности, где разрабатываются новые типы инструкций. Переход от инструктивных знаний требует непосредственных личных контактов, в то время как подробные знания могут быть переданы через ICT на дальние расстояния. Инструкции являются более важными, чем широко доступные кодированные знания. Интерактивные процессы "обучения через производство" и "обучения через исследование" между фирмами и различными экономическими и общественными агентами представляют главный механизм соединения существующих знаний и введения новых в экономику.

Знания могут циркулировать внутри сетей продавцов и покупателей в процессе интерактивной междисциплинарной деятельности, поскольку требуются различные типы знаний, чтобы фирмы могли решать проблемы в рамках применений, требующих знаний (Gibbons et al., 1994). В то же время изменение способа производства знаний и возникновение меж- и трансдисциплинарных исследовательских центров в университетах, связанных в исследованиях с внешними партнерами и все больше опирающихся на внешние источники финансирования, подрывают основы знаний, базирующихся на одной дисциплине.

Настоящее "общество знаний" характеризуется стремительным расширением производственного процесса как с географической, так и с институциональной точки зрения. Серьезные изменения состоят в том, что производство научного и технологического знания становится все более самодостаточным. Фактически процесс обучения имеет интерактивный характер, поскольку он ориентирует потребителей как внутри отдельных предприятий, так и в экономике в целом (посредством общественных сетей), и требует развития взаимосвязей, сетей и сотрудничества между различными агентами также и за предела-

стр. 30

ми существующих институциональных каналов.

Понятно, что производство научного знания не является больше эксклюзивным правом специальных институтов, таких как университеты и общественные исследовательские центры, из которых знания могут распространяться в другие сектора. Количество мест и участников, активно вовлеченных в процесс производства знаний, стремительно растет. В результате местное производство и инновационные системы состоят из множества участников, таких как большие и малые фирмы, занятые в производственном секторе, где сетевые взаимоотношения существуют или могут быть экономически целесообразны; исследовательские институты и центры повышения квалификации; частные научно-исследовательские (RTD) лаборатории; агентства по внедрению технологий; консалтинговые фирмы; венчурные компании; коммерческие палаты; ассоциации предприятий; организации профессионального образования; и специальные правительственные агентства наряду с неформальными общественными группами, сетями и ассоциациями (Patel, Pavitt, 1994; Freeman, 1999; Cooke, 1998).

Более глубокое понимание механизмов обучения, накопления знаний и инноваций особенно полезно для исследования процесса реструктуризации и диверсификации в регионах, где новые инструкции и кодированные знания способствуют возникновению совершенно иных инновационных производственных ответвлений по сравнению со "старой экономикой" или делают возможным для последней продвижение в сторону среднего технологического уровня, где не требуется никакого подтверждения владения знаниями.

В результате исследования должно стать понятным, как развиваются такие сектора, что было или является сейчас решающим механизмом, в какой мере рынок, противостоящий политике, объясняет такое развитие, насколько системны институциональные взаимодействия между бизнесом, инвестициями, человеческим капиталом и знаниями, в какой степени фирмы вовлечены как в глобальные, так и в локальные цепи.

Процесс обучения в организациях является новой областью теории организации, которая сейчас активно изучается. Теории организационного обучения обращают особое внимание на когнитивный процесс среди участников, на роль правил и на интерактивное обучение поглощенных организаций. Обучение может также рассматриваться как способ адаптации (абсорбционные и аккумулятивные способности) организации по отношению к среде. Однако изучение экономики, основанной на знании и обучении, было введено совсем недавно.

Обучение может рассматриваться как общественный процесс продолжающегося развития в социокультурном (региональном) контексте. В частности, организационное обучение является осознанной попыткой части фирм повысить конкурентоспособность, производительность и инновационную восприимчивость в неопределенных технологических и рыночных условиях (Argyris, Schon, 1978; Dixon, 1995; Dodgson, 1993; Duncan, Weiss, 1979; Fiol, Lyles, 1985; Hedberg, 1981; Neviaetal., 1995; Pedler et al., 1991; Shrivastava, 1983; Stankiewicz, 2001). Организационное обучение имеет место, когда фирма разрабатывает системный подход к восприятию, использованию и передаче знаний, поскольку знания воспринимаются как нечто осознанно утвержденное организацией и каждым ее членом. Таким образом, организационное обучение подтверждается наличием обучающих систем, независимых от отдельных участников.

Одной из ключевых концепций, подчеркивающих важность анализа обучающих сетей, является концепция "способности объединения". То есть одна из главных черт интерактивного обучения заключается в том, что различные фрагменты знаний не только доступны, но и удобны для использования. Опять же доступная литература концентрируется, главным образом, на процессе получения знаний и гораздо меньше на том, в каком виде они представлены. Тем не менее, существуют примеры, свидетельствующие, что способы получения различными агентами отдельных доступных фрагментов информации является главным источником конку-

стр. 31

рентных преимуществ, что отражается на состоянии организаций. В то же время передача собранных воедино знаний представляется гораздо более трудным делом, чем передача отдельных фрагментов информации даже внутри одной и той же фирмы или предприятия.

Интеграция или собранность, однако, тесно связана с доступностью каналов передачи информации, т. е. должны быть коммуникационные стандарты, коды, удобные при частом использовании, и необходимое финансирование.

Также важно изучить, как можно свести воедино ранее разрозненные сети. К примеру, эмпирические результаты научных исследований показывают, что в Европе большинство научных центров остаются узко специализированными и менее интегрированными в различные исследовательские союзы, чем в США. Более того, в США институты иногда существуют как результат интеграции различных исследовательских групп (например, Национальный институт здоровья является центром исследований по биологии и медицине).

Роль институтов и общественного капитала в создании знаний

Главным в современном инновационном процессе является то, что он основан на разделении труда. Преимущества разделения груда состоят в специализации и профессионализации, но оно также требует неких механизмов для сведения результатов работы отдельных агентов в единое целое. Насколько позволяют судить знания и умения, этот аспект взаимосвязанности или технологической коммуникативности не может успешно координироваться законами рынка. Таким образом, создание институтов, способствующих технологической коммуникативности, должно быть в центре внимания национальной политики.

Кластеры и сети являются обучающими организациями и объединяют нерыночные способы координации фирмами своей деятельности с действиями других фирм и институтов, вырабатывающих инновации.

Таким образом, кластеры - это специальные образования для кооперации и интерактивного обучения, а также связи между институтами, производящими технологии.

В то время как точные закодированные знания могут быть проданы на рынке, инструкции не являются предметом торговли и требуют нерыночного распространения (в пределах фирмы, между различными предприятиями или между отдельными агентами и общественными институтами).

Подходы, относящиеся исключительно к количественным показателям, для определения способности к обучению и уровня знаний в обществе достигают своего предела, когда инструктивное и узко специализированное знание является решающим фактором применения и внедрения новых идей и опыта (см. количественные подходы: OECD, 1999; Cantner, Pyka, 1998). Кроме официальных институтов, доверие, ответственность и установленный порядок формальных процедур часто способствуют успешному созданию и внедрению инноваций и обучающих систем (Putnam, 1993; Woolcock, 1998; Grootert, 1998; Krishna, 2000).

Основные междисциплинарные результаты индивидуального процесса обучения подчеркивают важность институциональной организации для создания знаний и обучающих сетей, не являющихся полностью доступными на рынке (Lawson, Lorenz, 1999; Maskell, Malmberg, 1999):

- для снижения неопределенности экспериментальных знаний других источников (других компаний, институтов и проч.);

- для увеличения стимулов для долгосрочных инвестиций в каналы передачи информации - общие коды, продукты - между отдельными участниками одной сети;

- для развития и внедрения результатов исследования, производства, распределения и постреализационной стратегии с целью увеличения впитывания информации новыми участниками;

- для увеличения специфичности развития, производства и распределения информации внутри сетей для повышения стимулов участников концентрировать инвестиции в сети и защищать новые знания от конкурентов.

стр. 32

Экономический рост должен восприниматься как эволюционный процесс, а эндогенный подход вполне достаточен для понимания тех сил, что стоят за "непосредственными источниками роста" и процесса, скрытого от общественности, так называемого "черного ящика". Для интерпретации и объяснения экономического роста необходимо определить источник и динамику организации производства, роль и изменение институтов, технологию и технологические предпосылки. Все это приводит к появлению внутренней и внешней экономии от масштаба, уменьшению производственных и транзакционных издержек и благоприятствует экономическому развитию. Институты играют ключевую роль в процессе создания инноваций. Процесс развития не начинается с нуля, он должен опираться на институциональные и культурные основы (North, 1981, 1986, 1990). "Главная задача экономической истории и экономического развития - принимать во внимание, что в эволюции задействованы политические и экономические институты, определяющие экономическою среду и способствующие увеличению продуктивности" (North, 1991, р. 98).

Экономическое развитие, таким образом, стимулируется в тех регионах, в которых существует высоко организованная, сложная и гибкая институциональная система. Именно поэтому исследовательские и образовательные учреждения, ассоциации предпринимателей, союзы и местное правительство могут более эффективно использовать доступные ресурсы и повышать конкурентоспособность, чем фирмы, существующие в регионах со слабым правовым и институциональным полем. Барьеры, ограничивающие процесс роста, в основном появляются именно из-за дефективности или недостаточности институциональной системы.

Новая институциональная теория предполагает, что стратегическое значение институтов в развитии региона основывается на экономике, которая обеспечивает жизнь этого региона. Достойное функционирование институтов может привести к уменьшению производственных и транзакционных издержек, увеличить степень доверия между экономическими и общественными агентами, усилить предпринимательскую активность, скорректировать механизмы обучения и внедрить сети и улучшить кооперацию действующих сторон.

Кластеры и сети можно рассматривать как экономические клубы, действующие для выявления проблем, мешающих эффективной передаче знаний. В этом контексте кластеры заменяют как формальные рыночные механизмы, так и организационную интеграцию.

Кластеры и сети как специфическое выражение инновационного процесса могут рассматриваться и как форма институтов Коуза (Coase, 1992), пытающегося объединить положительные внешние эффекты инноваций, технологические знания и развитие (Coleman, 1998; Keeble et al., 1999; Lagendijk, Cornford, 2000). Концепции доверия и общественного капитала являются очень важными в этом контексте и все больше и больше применяются при попытках понять главные институциональные черты кластеров и сетей. Общественный капитал - более общая концепция -имеет, в соответствии с общепринятым определением (Putnam, 1993), "черты общественной организации, такие как доверие, нормы и сети, которые могут улучшить эффективность общества путем облегчения координационных действий". Общественный капитал - это некая концептуализация соединения транзакций, сотрудничества и обучения в мире с неопределенными условиями.

Созданию таких институтов могут препятствовать высокие транзакционные издержки (Williamson, 2000). Поскольку технологические знания имеют специфический асимметричный характер, такие транзакции должны регулироваться нерыночными методами, в первую очередь, с помощью сетей и других форм учреждений между организациями и индивидами, и процедур, построенных на доверии, с целью ограничить нежелательные последствия асимметрии информации. Таким образом, ради снижения транзакционных издержек политика должна оказывать поддержку кластерам.

Процесс формирования нового знания, то есть процесс обучения, является обще-

стр. 33

ственным и интерактивным и зависит от институционального устройства экономики. Правила (процедуры, организационные формы, нормы, обычаи) составляют основу организационного поведения. Однако парадоксально, что акцент на экономических изменениях идет рука об руку с растущей заинтересованностью в существующих стабильных институтах. Тем не менее, создание и передача новых форм знаний в значительной мере облегчается и может даже обуславливаться определенным уровнем общественного капитала. Таким образом, последний представляет собой благо, которое может стать все более важным в контексте появления экономики знаний.

Наконец, местные и региональные власти могут также являться источником финансовой и технической поддержки для развития предприятий и инноваций. Власти могут обеспечивать специальную инфраструктуру, информационные системы или треннинговые программы для различных областей производства. Также они могут способствовать конструктивному взаимодействию между фирмами и подавлять оппортунистическое поведение, поддерживая институты, удовлетворяющие всеобщим интересам. В частности создание институтов или институциональная беспомощность являются очень важными условиями для стран с переходной экономикой Центральной и Восточной Европы. На самом деле эти страны сталкиваются сейчас с двумя тесно связанными проблемами: а) построение капитализма и рыночной экономики; и б) построение демократической системы власти. Это приводит к резким структурным изменениям в производстве и выражается в социальной напряженности и сменой власти. В этом контексте сети как форма взаимодействия между группами агентов, предприятий, научных центров, политических партий играют очень важную роль при восстановлении доверия и кооперации между партнерами; продвижении демократии и активном участии в решении проблем локального и национального уровня, таких как безработица; развитии инноваций и сотрудничества с RTD институтами; и обеспечении кооперации на межрегиональном и международном уровнях.

Открытость как фактор инновации и развития

В имеющейся литературе по кластерам и локальным сетям часто отрицается роль расширения взаимосвязей. С другой стороны, настоящее "общество знаний" как раз характеризуется быстрым ростом производственных процессов в географическом и институциональном направлениях.

Экономическая литература отмечает как позитивный, так и негативный результат воздействия многонациональных предприятий (МНП) на экономики стран, где они создаются и размещаются. Среди положительных факторов влияния МНП на местную производительность труда называются:

- обучение рабочих и менеджеров, которые могут перейти из иностранных фирм, где они работали, в отечественные и использовать там полученные знания (Fosturi et al., 2001);

- реальное применение новых технологий;

- обеспечение технической поддержки;

- информирование о новых патентах;

- широкое применение метода имитации, т. е. на основе изучения мировых новейших достижений разработка и создание собственных подобных моделей в области технологий, организации и менеджмента (Mansfield, Romeo, 1980; Dunning, 1993, 2000);

- создание спроса на собственное производство;

- рост конкурентоспособности местных предприятий, а также создание возможностей для расширения местной промышленности (Hirschman, 1958; Rodriguez-Clare, 1977);

- применение рыночных механизмов, в частности конкуренции для повышения эффективности отечественных фирм (Caves, 1974; Cantwell,1989).

Гипотеза о том, что многонациональные предприятия могут к тому же способствовать увеличению экспорта, также получила некоторую поддержку в литературе (Aitken and Harrison, 1999; Rodriguez-Clare, 1977).

Связь иностранных инвестиций с ростом производительности труда и потенци-

стр. 34

альных возможностей развития местных экономик рассматривается с двух противоположных позиций (Blomstrom, Kokko,1998).

С одной стороны, выдвигается идея о том, что чем больше разрыв между производительностью предприятий местных владельцев и предприятий, принадлежащих иностранным хозяевам, тем больше возможностей у первых получить доступ к новым технологиям. То есть, "гипотеза догона" определяет такой разрыв как позитивный фактор развития местных предприятий, стимулируемого иностранными инвестициями. Это означает приближение активных и успешных МНП к передовым техническим рубежам, особенно в тех областях, где отечественные предприятия относительно слабее, при условии, что предпринимаются соответствующие антимонопольные и другие меры, повышающие конкурентоспособность фирм и понижающие риск монополизации рынков.

С другой стороны, ученые приводят аргумент, что чем ниже технологический разрыв между отечественными и иностранными фирмами и чем выше относительная абсорбирующая способность первых, то есть способность воспринимать, внедрять и использовать большее количество новых технологий, тем выше ожидаемая прибыль. Таким образом, гипотеза "технологического накопления" (Cantwell, 1989), особый акцент делает именно на абсорбирующей способности отечественных предприятий, которая стимулирует развитие у них "догоняющей способности" как в отношениях с иностранными фирмами, так и между собой, и определяет их как доминирующие факторы действенного эффекта от внутренних инвестиций. Это вполне согласуется с точкой зрения, что относительно низкий технологический дифференциал между отечественными и иностранными фирмами дает возможность местным экономикам "догонять" более высокий технический уровень и соответственно отзываться на стимулы, предлагаемые МНП.

Иностранные технологии очень полезны для местных фирм в тех случаях, когда последние обладают рядом навыков, необходимых для их применения или изучения.

Напротив, в случаях, когда между технологическим уровнем местных и иностранных предприятий наблюдается слишком большой разрыв, местные не смогут ничему научиться и ничего перенять, в силу своей технической отсталости. Как выявили Коген и Левинталь (1989), R&D инвестиции имеют целью не только получение новой информации, но также широкое распространение современных знаний, другими словами ликбез в области технологий.

Абсорбционная способность фирмы соответствует количеству полученных знаний, которое она в состоянии усвоить и использовать, и связана с технологическим или организационным неравенством между двумя экономическими агентами. Следовательно, чтобы выиграть от межрегиональных или межнациональных обменов информацией, фирме необходимо быть готовой суметь воспринять и репродуцировать полученные знания. Совершенно очевидно, что абсорбционная способность относится к понятиям общественного капитала и институционной плотности, рассмотренных выше.

Однако литература, исследующая взаимосвязи между прямыми иностранными инвестициями и передачей знаний и технологическими прорывами, сфокусирована главным образом на менее развитых странах. Следовательно, ее можно применять к европейским условиям и взаимоотношениям между самыми высоко развитыми и менее благополучными и периферийными регионами расширенного ЕС.

В глобализированном мире свободно перемещающегося капитала и все более свободно перемещающегося населения это единственный общественный капитал, который еще остается связанными с местными особенностями. Таким образом, основными чертами "обучающей экономики" являются гипермобильность информации и местный характер общественного капитала. Этот очевидный парадокс может быть разрешен путем расширения институционального сотрудничества на межнациональном и межрегиональном уровнях и упорядочением соответствующих норм и правил. С другой стороны, местные и региональные кластеры все боль-

стр. 35

ше интернационализируются и могут со временем совершенно утратить статус местных. Особенно важно в этой связи определить, смогут ли малые и средние предприятия (МСП) удержаться на мировом рынке. Фактически, в последнее время важным моментом сотрудничества на уровне кластеров во многих европейских странах является интернационализация объектов-участников системы производства, включая SMEs (Storey, 1994; Szarka, 1990). Локальные системы все чаще интегрируются в более крупные с большим количеством направлений - промежуточный продукт, специальные услуги, капитал, информация, ноу-хау, обучение и т. д. Таким образом, системная модель организации, даже SMEs, может играть важную роль в глобализации производства, будучи тесно связана с другими SMEs и крупными фирмами за рубежом. Фактически, интернационализация требует от предприятий способности адаптироваться к иной среде, большей децентрализации функций и гибкости в отношениях с иностранными фирмами.

Вместо того, чтобы представлять процесс глобализации как вынужденную необходимость, связанную с риском для собственного выживания, нужно видеть в росте интернационализации местных систем производства масштабное увеличение той же модели специализации и сотрудничества между предприятиями, которая уже давно существует на региональном уровне. Так, главной особенностью процесса интернационализации SMEs является постепенное расширение географических рамок, от узколокального до международного уровней, и те отношения доверия и сотрудничества, которые были обычны только между локальными кластерами. Процесс интернационализации сравним с процессом постепенного "организационного учения" (Cappellin, 1998), когда отдельные фирмы шаг за шагом изменяют свои привычные формы и функции, пытаясь реально приспособиться к иной среде существования и соответствовать практике, принятой в других странах.

Анализируя включение региональных экономик в межрегионально-межнациональное развитие, нужно отметить роль расстояний, а также мягких и жестких инфраструктур. В частности, можно выделить две концепции "расстояния" (Bellet et al., 1993; Gilly, Torre, 1998; Rallet, Torre, 1998):

- а) "географическое"

- б) "организационно-институциональное".

На самом деле, географическое расстояние, которое связано с транспортом и коммуникационными технологиями, не является большим препятствием для международного сотрудничества, если организационная или технологическая дистанция невелика, как это бывает между предприятиями, работающими в технологически близком секторе, или между странами, имеющими схожие традиции, законы и структуры. Более того, расширение систем требует создание неких "вспомогательных структур", как материальных (транспорт, информационные и коммуникационные сети), так и нематериальных (промежуточные инстанции, сервисные центры, различные агентства, распределительные центры и т. п.).

Кроме того, дублированно-двойное разделение на глобальное-локальное и "подробное-инструктивное" знание должно быть поставлено под сомнение. Поскольку "инструктивное" знание как таковое не может быть предметом обмена (о чем подробно говорилось выше), то организации, осуществляющие их передачу, например в отношениях внутри крупных многонациональных фирм или между фирмами или в процессе сотрудничества между частными агентами и общественными институтами, оказываются вообще не связаны ни с какими конкретными местными предприятиями. Индивидуальные контакты могут завязываться исключительно на местном уровне. Однако взаимоотношения между организациями, не являющиеся личностными и носящие более формальный характер, могут складываться также и на больших расстояниях.

Более того, преимущества крупных объединений, такие как доступ к максимально возможному количеству информации, создание рынка на местах, доступ-

стр. 36

ность специалистов, привлекаемых к участию на основе субдоговоров, достаточное финансирование, специальные бизнес-центры и другие службы сталкиваются с развитием более современных информационных и коммуникационных технологий, возрастающей мобильностью труда, новациями организационно-структурного характера, такими как аутсорсинг (использование внешних ресурсов), логистика, "сиюминутное производство", которые делают возможным установление тесных связей даже на больших расстояниях. И наоборот, когда пространственный фактор является значимым, получение знаний и обучающих программ зависит от наличия определенных навыков, взаимоотношений социальных групп, а также от организаций и "мягких" инфраструктур, которые обеспечивают доступ к "инструктивной" информации и позволяют включиться в процесс, используя новые знания.

Однако реальное расстояние между объектами может служить достаточным, но не необходимым условием для создания инновационных систем между фирмами и организацией. Конечно, географическая близость укрепляет институционную и организационную связь между различными местными участниками, но аккумуляция "инструктивной" информации, выработка новых навыков и получение избыточных знаний также требуют общей культуры, организационного единства, общественного капитала и соответствующих институтов. Отсюда следует, что передача знаний не ограничена определенной территорией, если все перечисленные условия имеют место. Как следует из определения "поляризированного пространства" Перру (Perroux), если рассматривать пространство как результат различных экономических взаимодействий, то оно не может быть адекватно измерено как физическое расстояние. Другими словами, исходя из теорий местного развития, территория - понятие социальное.

Итак, определенные методы могут устранить препятствия на пути к технологической интеграции и преодолеть институциональные дистанции и географическо-территориальные тенденции концентрации производства, создавая широкие возможности развития и внедрения инноваций в отдаленных регионах.

Региональная политика, институциональная интеграция и расширение Европы

Отношения между двумя "макрорегионами" - Южной Европой и Центральной и Восточной Европой - часто трактуют как сопернические: более низкая стоимость труда в странах, недавно принятых в ЕС, и в странах - кандидатах в ЕС весьма привлекательный фактор для иностранных инвесторов, что повлечет снижение потенциала развития экономически отсталых регионов Средиземноморья.

Перевод части промышленных производств в Центральную и Восточную Европу, связанный с растущей девертикализацией производственных процессов и аутсорсингом, то есть привлечением работников из других стран или регионов, на определенных стадиях производства, усиливает конкурентоспособность тех европейских фирм, которые уже практикуют использование дешевой рабочей силы в новых странах ЕС. Более того, среди основных стран-членов ЕС этот процесс децентрализации представляет альтернативу дальнейшему росту иммиграции иностранных рабочих, а также связанным с ней социальной напряженности и экономическим проблемам. Делокализация производства послужит импульсом для организационной перестройки других фирм, увеличения их эффективности и выпуску более качественной продукции. Это повлечет рост производительности и соответственно заработной платы рабочих в странах, состоявших в ЕС до его расширения.

К тому же, риск роста конкурентоспособности, связанный с более низкой оплатой труда в странах, вновь принятых в ЕС, в большой мере компенсируется значительно более низким уровнем производства в этих странах. Следовательно, изменение производственных цен зависит от среднего ожидаемого уровня роста производительности в новых странах ЕС и стра-

стр. 37

FIGURE 3. Key problems of regional policy in two European macro-regions.

нах-кандидатах на вступление. Можно также предполагать, что рост интеграционных процессов довольно скоро отразится на росте заработной платы в странах Восточной и Центральной Европы, как это произошло в Восточной Германии после ее воссоединения с Западной Германией. Таким образом, не стоит преувеличивать опасность риска понижения уровня заработной платы.

Однако экономика регионов Средиземноморья, относящихся к странам, входящим в ЕС до его расширения, имеет глубокие различия со странами - кандидатами в ЕС Восточной и Центральной Европы. Это может быть проиллюстрировано моделью на рис. 3, где в секторе II расположены новые члены ЕС, в которых с высоким географическим и организационно-институциональным показателем. С другой стороны, для экономически отсталых регионов стран-членов ЕС до его расширения эти показатели значительно ниже в сравнении с наиболее развитыми регионами ЕС.

Случай во II секторе совместим только с движением потоков экспорта-импорта конечного продукта или сырья, тогда как более низкие географические и организационно-институциональные показатели позволяют развиваться как межрегиональным производственным отношениям, так и межрегиональному сотрудничеству в области технологий. Так что прямое соперничество между этими двумя макрорегионами Европы, по всей вероятности, будет довольно ограниченным.

Проблемы развития Центральной и Восточной Европы сильно отличаются от подобных проблем в странах Южной Европы. Крах командной экономики произошел благодаря длительному отставанию в использовании современных технологий и недостаточному росту эффективности, что связано с отсутствием политической и экономической свободы. Таким образом, страны с переходной экономикой характеризуются унаследованными от прошлого системой институтов и моделями управления, которые должны быть со временем коренным образом изменены.

Фактически, перспективы экономического развития этих стран зависят от принятия самых различных реформ, которые тесно взаимосвязаны и часто предполагают целый комплекс мер, таких как:

- дальнейшее расширение процесса приватизации и реструктуризация крупных фирм, которые пока абсорбируют большую часть потоков общественных затрат;

- отмена старых и создание новых правил корпоративного управления с целью уменьшения риска для иностранных инвесторов;

- повышение качества выпускаемой продукции и ее конкурентоспособности на мировых рынках и, следовательно, сокращение текущего торгового дефицита;

- модернизация банковского сектора и финансовых служб;

- достижение более высокого уровня производительности на базе новейших до-

стр. 38

стижений в области технологий и организации труда на предприятии;

- контроль за соответствием заработной платы росту цен, увеличение покупательной способности рабочих, расширение внутреннего рынка товаров и услуг;

- повышение качества оказываемых услуг;

- расширение фискальной системы, чтобы ослабить налоговое давление на фирмы;

- сокращение общественного дефицита, сокращение арендной платы за пользование помещениями, сокращение завышенных доходов домовладельцев;

- преодоление нестабильности в государственном управлении, связанной с внутренними политическими конфликтами, которые замедляют процесс экономического реформирования;

- значительное снижения риска политической напряженности, связанной с нерешенными проблемами этнических меньшинств, налаживание взаимовыгодных отношений с соседними государствами.

С другой стороны, традиционные меры региональной политики, принятые в экономически отсталых регионах стран, давно состоящих в ЕС, были разработаны на основе приоритетных потребностей преимущественно аграрных, индустриально не развитых регионов Южной Европы. Это такие меры, как:

- финансовые ссуды для частного инвестирования;

- снижение цен на товары в результате понижения налоговых ставок на минимальные заработки;

- передача общественных финансовых средств местным властям.

Они не имеют отношения к сегодняшним проблемам стран - новых членов ЕС и стран-кандидатов. В результате, автоматическое распространение существующих норм и правил Европейского Регионального Фонда Развития на вновь вступившие в ЕС страны обусловило бы крах традиционной региональной политики Европейского Союза (Cappellin, 1998). В самом деле, даже если бы все эти пункты были выполнены, подобная политика вошла бы в конфликт с задачами макроэкономической конвергенции и микроэкономической интеграции, поскольку она мешала бы процессу индустриальной реструктуризации и способствовала бы увеличению общественных затрат и росту дефицита.

Напротив, наиболее соответствующие сегодняшней европейской политике задачи, направленные на долгосрочное самостоятельное развитие Центральной и Восточной Европы, состоят в том, чтобы модернизировать институциональную систему, ускорить технологические и организационные перемены, увеличить продуктивность индустриальной системы, а также способствовать более интенсивной экономической и институциональной интеграции предприятий и общественных организаций этих стран с предприятиями и организациями других стран-членов ЕС.

Таким образом, самой актуальной формой региональной политики в Центральной и Восточной Европе является не перевод финансовых средств per se (сам по себе), а ускорение постепенного перехода к принятым в остальной Европе правилам и нормам и более тесная интеграция с остальными членами ЕС в технологической, финансовой, социальной и институциональной областях. Фактически, необходимо сконцентрировать финансовую помощь на модернизации институциональной системы, продвижении технологических и организационных перемен и увеличении эффективности производства. Долгосрочные преимущества подобной политики были бы ощутимы во всех странах, входящих в ЕС.

Если же стремление к более эффективному сближению государств будет сорвано, это существенно затруднит процесс глобализации и достижение всех связанных с ним преимуществ. Страны, не вошедшие в ЕС или слабо интегрированные в него, подвергнутся риску политической нестабильности, им придется прибегнуть к "социальному демпингу", к нарушению законов, регулирующих использование окружающей среды, и провести обесценивание (возможно, неоднократно) своей валюты. Подобный сценарий нанесет значительный ущерб и без того экономически неблагополучным регионам во всем ЕС.

стр. 39

FIGURE 4. Forms on international integration and the trade-off between growth and inequality.

Все вышесказанное может быть сведено воедино, если говорить о роли институциональной интеграции в межнациональном сближении. Споры о мировом капитализме ведутся с двух полярных позиций: с одной стороны, боязнь глобализации, с другой - уверенность в преимуществах фри-трэйда. Экономисты утверждают, что открытая торговля, как и прямые иностранные инвестиции в долгосрочные предприятия благоприятны для развития государства. Однако было бы ошибкой считать, что свободный рынок сразу как по волшебству приведет к всеобщему процветанию. Пока что глобализация экономики проявляет главным образом грабительские замашки, подтверждая опасения своих противников. В этой связи необходимы срочные меры контроля и регулирования глобализационных и интеграционных процессов. При этом будет весьма опрометчивым не принимать во внимание институционный контекст интеграции в мировые рынки. Как видно на примере ЕС, сочетание рыночной и институциональной интеграции (которые являются аспектами более широкого процесса экономической интеграции) может способствовать более динамичному и результативному развитию отстающих стран и уменьшению социального неравенства (см. рис. 3), а также посредством инновации институционального характера - росту экономической грамотности и распространению знаний в обществе. Фактически, в контексте континентальной интеграции, создание глобальных систем и интеграция в международном масштабе постепенно станет принимать те же формы, которые существуют на внутреннем рынке на региональном или национальном уровнях (рис. 1). В этой связи, успехи стран Средиземноморского бассейна, вошедших в состав ЕС в 80-е годы, являются обнадеживающим примером для стран Центральной и Восточной Европы.

Выводы

В данной статье проведен анализ роли обучающих интерактивных систем в процессе европейской интеграции.

Интеграция менее развитых регионов в международные системы знаний и инноваций имеет решающее значение для превращения этих регионов в "экономически просвещенные" области. Дальнейшее распространение и расширение этих обучающих и инновационных систем в Европе на межрегиональном и международном уровнях будет стимулировать более интенсив-

стр. 40

ное развитие отстающих регионов, новых членов ЕС и стран-кандидатов на вступление в ЕС.

В наши дни является широко признанным фактом, что обладание знанием и приобретение знаний лежат в основе конкуренции, международного разделения труда и создания крупных агломераций, а также феномена "исключения". При введении новшеств всегда кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает, и здесь многое зависит от процессов обучения, приобретения и накопления знаний. Таким образом, интенсивное обучение и наличие базовых условий для такого обучения является фактором быстрого роста экономически отсталых регионов; в то же время слабое обучение или отсутствие базовых условий в стране создает серьезную угрозу еще большего отставания, еще большего расхождения с другими регионами в сфере технологий и т. п., и может исключить страну из процесса интеграции, выбросить ее на обочину общеевропейского пути развития.

Вопрос, следовательно, заключается в том, как положение конкретных регионов может быть оценено и, в случае признания его несоответствующим необходимому уровню, улучшено. "Интеллектуальный капитал" играет решающую роль в последних методологических разработках, таких как "передача, получение и применение знаний" или "сбалансированное тестирование при обучении", которые позволяют выявить и оценить положительный потенциал отдельных предприятий. Выявление потенциальных возможностей важно также для кластеров и сетей фирм, и даже для всей межрегиональной и национальной системы. Подобная перспектива требует, чтобы концепция "интеллектуального капитала" была разработана четко и подробно для тех случаев, когда сети и системы предприятий образуют большое количество дополнительных фирм и необходимо обращать особое внимание не только на информационные потоки, но и на общественный капитал и на институты, которые являются вспомогательными инстанциями в отношениях между участниками. В частности, такой подход позволит усовершенствовать возможности существующего Европейского Инновационного Реестра индикаторов накопления и передачи знаний, так и в создании инновационных сетей.

В отличие от показателей, которые приняты сейчас в Европейском Инновационном Реестре индикаторов, которые учитывают главным образом новые поступления или уровни специальных нематериальных ресурсов, эмпирический анализ потенциала знаний и инноваций в различных регионах Европы должен фокусироваться на "рычагах" процесса создания фонда знаний и на направлениях передачи знаний, что даст возможность судить о работе инновационных сетей на региональном и на международно/межрегиональном уровнях.

Переход экономически отсталых регионов, новых членов ЕС и стран-кандидатов в ЕС к модели "экономичеки образованных" требует создания новых "жестких" и "мягких" инфраструктур или институтов, как в локальном, так и в европейском масштабе, поиска более эффективных возможностей передачи знаний и передовых технологий из высокоразвитых стран в менее благополучные регионы Южной, Центральной и Восточной Европы.

Исходя из этого, концепция "Европейских исследований", общая для всех европейских стран, должна быть переработана и расширена с учетом роли таких участников процесса передачи знаний, не относящихся к научно-исследовательским структурам, как промышленные предприятия, сервисные центры, посреднические и общественные организации, имеющие вес с точки зрения многоуровневого перспективного развития. Отсюда следует, что требуют изучения и анализа следующие пять направлений европейской экономической интеграции:

а) экономический и технологический разрыв между различными областями Европы;

б) роль абсорбционной способности и уровень инновационной восприимчивости местных предприятий, которые являются показателями большей гибкости и внутренней диверсификации;

в) проблемы и возможности, создаваемые конфликтами или сотрудничеством

стр. 41

между внешними и внутренними участниками предприятия с особым учетом продуктивности и технологической интеграции;

г) роль препятствий и сильных или слабых инфраструктур, помогающих или мешающих взаимодействиям внутри или между различными региональными и национальными системами обучения;

д) роль политики ЕС, нацеленной на усиление европейской интеграции с учетом RTD и региональной политики.

В этом отношении дальнейшие исследования должны добавить к существующим системам показателей, таким как Европейский Инновационный Реестр индикаторов, новые данные, полученные из модели "Территориального управления знаниями", и осуществлять базовый и расширенный эмпирический анализ факторов, участвующих в процессе формирования знаний и новаций, который может существенно улучшить Европейский Инновационный Реестр индикаторов. Анализ инновационных систем должен учитывать различные географические уровни и такие факторы, как столичный регион, развитые промышленные районы, регионы с измененной специализацией, экономически отсталые регионы ("Первоочередные" регионы на языке европейской национальной политики), и переходные экономии Центральной и Восточной Европы и т. д., и сфокусировать внимание на различиях и формах взаимодействия между этими областями.

Чтобы оценить воздействие различных политических механизмов на разные направления инновационного процесса обучения, необходимо определить политические инструменты, уже применяемые в различных регионах, и разрыв между предложением инновационных мероприятий и спросом на них. Подобный подход требует оценки адекватности региональных инновационных систем специфическим нуждам каждого региона по мере возникновения новых современных технологий. Управление системами обучающими и инновационными системами и сотрудничество между региональными, национальными и европейскими институтами в области инновационной политики требуют предварительной идентификации факторов управления знаниями и инновационным процессом и того географического уровня, на котором они применяются (локальный, региональный, национальный, континентальный).

Примечания

Версия этой работы была представлена на 8-м семинаре S&T форума, состоявшегося в Брюсселе 10 - 12 ноября 2003 года, организованном междисциплинарным центром исследования социальных наук (Вена, Австрия).

Библиография

Aitken B., Harrison A. Do domestic firms benefit from direct foreign investment? Evidence from Venezuela // American Economic Review. 1999. V. 89. No. 3. P. 605 - 618.

Amin A., Cohendet P. Learning and adaptation in decentralised business networks // Environment and Planning D: Society and Space. 1999. V. 17. P. 87 - 104.

Anderson J. R. Learning and Memory. An Integrated Approach. N.Y.: Wile, 1995.

Argyris C., Schon D. Organizational Learning. L: Addison Wesley, 1978.

Arrow K. The economic implications of learning-by-doing // Review of Economic Studies. 1962. V. 29. P. 155 - 173.

Audretsch D., Feldman M. R&D spillovers and the geography of innovation and production // American Economic Review. 1996. V. 86. No. 3. P. 630 - 640.

Aydalot P., Keeble D. High Technology Industry and Innovative Environments. L.: Routledge, 1988.

стр. 42

Bellet M., Colletis G., Lung Y. Economie de proximite // Revue d'Economie Regionale et Urbaine. 1993. No. 3.

Blomstrom M., Kokko A. Multinational corporations and spill-overs // J. of Economic Surveys. 1998. V. 12. P. 247 - 277.

Cantner U., Pyka A. Technological evolution -an analysis within the knowledge-based approach // Structural Change and Economic Dynamics. 1998. V. 9. P. 85 - 107.

Cantwell J. Technological Innovation and Multinational Corporations. Oxford: Basil Blackwell, 1989.

Cappellin R. The transformation of local production systems: international networking and territorial competitiveness // From Agglomeration Economies to Innovative Clusters / Ed. Steiner M. L.: Pion, 1998.

Caves R. Multinational firms, competition and productivity in host-country market // Economica. 1974. V. 41. P. 176 - 193.

Chinitz B. Contrast in agglomeration // American Economic Review. 1961. V. 51. P. 279 - 289.

Coase R. H. The institutional structure of production // American Economic Review. 1992. V. 82.

Cohen W. M., Levinthal D. A. Innovation and learning. The two faces of R&D // The Economic J. 1989. V. 99. P. 569 - 596.

Coleman J.S. Social capital in the creation of human capital // American J. of Sociology. 1988. V. 94. P. 95 - 120.

Cooke P. Introduction: origins of the concept // Regional Innovation systems. The Role of Governance in a Globalized World / Eds Braczyk H.J., Cooke P., Heidenreich M. L.: UCL Press, 1998.

Cooke P., Morgan K. The Associational Economy: Firms, Regions and Innovation. Oxford: Oxford Economic Press, 1998.

Dixon N. The Organizational Learning Cycle: How We Can Learn Collectively. Ottawa: McGraw-Hill, 1995.

Dodgson M. Organizational learning: a review of some literature // Organizational Studies. 1993. V. 14. P. 195 - 209.

Duncan R. B., Weiss A. Organizational learning: Implications for organizational design // Research in Organizational Behaviour. 1979. No. 1. P. 75 - 123.

Dunning J. Multinational Enterprises and the Global Economy. Wokingham: Addison Wesley, 1993.

Economides N. The economics of networks // Intern. J. of Industrial Organization. 1996. V. 16. P. 673 - 699.

EC (EUROPEAN COMMISSION). Green Paper on Innovation. Bulletin of the European Union. Supplement 5/95. Luxembourg, 1995.

Fiol C., Lyles M. Organizational learning // Academy of Management Review. 1985. V. 10. P. 803 - 813.

Florida R. Toward the learning region // Futures. 1995. V. 27. No. 5. P. 527 - 536.

Fosfuri A., Motta M., Ronde T. Foreign direct investment and spill-overs through workers' mobility // J. of Intern. Economics. 2001. V. 53. P. 205 - 222.

Freeman C. The national systems of innovation in a historic perspective // J. of Economics. 1995. V. 18. No. 1. P. 5 - 24.

Gibbons M., Limoges C., Nowotny H., Schwartman S., Scott P., Trow M. The New Production of Knowledge: the Dynamic of Science and Research in Contemporary Societies. L.: Sage, 1994.

Gordon R. Innovation, industrial networks and high-technology regions // Innovation Networks. Spatial Perspectives / Ed. Camagni R. L.: Wiley, 1991. P. 174 - 195.

Gordon I.R., McCann P. Industrial clusters: complexes, agglomeration and/or social networks? // Urban Studies. 2000. V. 37. P. 513 - 532.

Granowetter M. Economic action and social structure: the problem of embeddedness // American J. of Sociology. 1985. V. 91. P. 481 - 510.

Grootaert C. Social Capital: The Missing Link? Social Capital Initiative Working Papers, No.3. Washington, DC: World Bank, 1998.

Hedberg B.L.T. How organizations learn and unlearn // Handbook of Organizational Design / Eds Nystrom P.C., Starbuck W.H. Oxford: Oxford Univ. Press, 1981.

Hirschman A.O. The Strategy of Economic Development. New Haven: Yale Univ. Press, 1958.

Katz M. L., Shapiro C. Systems competition and network effects // J. of Economic Perspectives. 1994. V. 8. P. 93 - 115.

Keeble D., Lawson C., Moore B., Wilkinson F. Collective learning processes, networking and "institutional thickness" in the Cambridge region // Regional Studies. 1999. V. 33. P. 319 - 332.

стр. 43

Keeble D., Wilkinson F. Collective learning and knowledge development in the evolution of regional clusters of high technology SMEs in Europe // Regional Studies. 1999. V. 33. P. 295 - 303.

Knack S., Keefer P. Does social capital have an economic payoff? A cross country investigation // Quarterly Journal of Economics. 1997. V. 112. No. 4. P. 1251 - 1288.

Knowledge Societies: Information Technology for Sustainable Development / Ed. Mansell R., When U. Oxford: Oxford Univ. Press, 1998.

Kogut B., Shan W., Walker G. Knowledge in the network and the network as knowledge. The structuring of new industries // The Embedded Firm. On the Socioeconomics of Industrial Networks / Ed. Grabher G. L.: Routledge, 1993. P. 67 - 94.

Krishna A. Creating and harnessing social capital // Social Capital. A Multifaceted Perspective / Eds Dasgupta P., Serageldin I. Washington, DC: World Bank, 2000. P. 71 - 93.

Krugman P. Increasing returns and economic geography // J. of Political Economy. 1991. V. 99. No. 3. P. 483 - 499.

Krugman P. Development, Geography, and Economic Theory. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1995.

Krugman P. Geography and Trade. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1990.

Lagendijk A., Cornford J. Regional institutions and knowledge - tracking new forms of regional development policy // Geoforum. 2000. V. 31. P. 209 - 218.

Laughlin C. The properties of neurognosis // J. of Social and Evolutionary Systems. 1996. V. 19. P. 363 - 380.

Lawson C., Lorenz E. Collective learning, tacit knowledge and regional innovative capacity // Regional Studies. 1999. V. 33. P. 305 - 317.

Lundvall B.-A. National Systems of Innovations: Towards a Theory of Innovation and Interactive Learning. L.: Pinter, 1992.

Maillat D. Territorial dynamic, innovative milieus and regional policy // Entrepreneurship and Regional Development. 1995. V. 7.

Maillat D., Kehir L. "Learning region" et sys-temes territoriaux de production // Revue d'Economie Regionale et Urbaine. 1999. V. 3.

Malecki E. J. Creating and sustaining competitiveness: local knowledge and economic geography // Knowledge, Space and Economy / Eds Bryson J.R., Daniels P.W., Henry N., Pollard J. L.: Routledge, 2000.

Mansfield E., Romeo A. Technology transfer to overseas subsidiaries by US based firms // Quarterly J. of Economics. 1980. V. 95. No. 4. P. 737 - 750.

Marshall A. Principles of Economics. L.: Macmillan, 1961.

Maskell P., Malmberg A. Localised learning and industrial competitiveness // Cambridge J. of Economics. 1999. V. 23. P. 167 - 185.

McCain R.A. A Framework for Cognitive Economics. Westport: Praeger, 1992.

McKenzie R.B. The Political Economy of the Educational Process. Boston: Nijhoff, 1979.

Morgan K. The learning region: institutions, innovation and regional renewal // Regional Studies. 1997. V. 31. No. 5. P. 491 - 504.

Nevis E., Di Bella A., Gould J. Understanding organizations as learning systems // Sloan Management Review. 1995. V. 37. P. 123 - 139.

Nonaka I., Konno N. The concept of "Ba": building a foundation for knowledge creation // California Management Review. 1998. V.40. No. 3. P. 40 - 54.

Nonaka I., Takeuchi H. The Knowledge Creation Company: How Japanese Companies Create the Dynamics of Innovation. Oxford: Oxford Univ. Press, 1995.

Nonaka I., Toyama R., Nagata A. A firm as a knowledge-creating entity: a new perspective on the theory of the firm // Industrial and Corporate Change. 2000. V. 9. P. 1 - 20.

Nooteboom B. Interfirm Alliances: Analysis and Design. L.: Routledge, 1999.

North D.C. Structure and Change in Economic History. N.Y.: W. W. Norton, 1981.

North D.C. The new institutional economics // Journal of Institutional and Theoretical Economics. 1986. V. 142. No. 2. P. 230 - 237.

North D.C. Institutions, Institutional Change and Economic Performance. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1990.

North D.C. Institutions // J. of Economic Perspectives. 1991. V. 5. No. 1. P. 97 - 112.

O'Dell C., Grayson C. J. If only we knew what we know: identification and transfer on internal best practice // California Management Review. 1998. V. 40. No. 3. P. 154 - 174.

стр. 44

OECD (ORGANIZATION FOR ECONOMIC COOPERATION AND DEVELOPMENT). Industry and Technology: Scoreboard of Indicators. P.: OECD, 1995.

OECD. Science, Technology and Industry Scoreboard 1999. Benchmarking Knowledge-Based Economies. P.: OECD, 1999.

Patel P., Pavitt P. The nature and economic importance of national innovation systems // Science and Technology Industry Review. 1994. V. 14. P. 9 - 32.

Pedler M., Burgoyne J., Boy dell T. The Learning Company. L.: McGraw-Hill, 1991.

Piore M.J., Sabel C.F. The Second Industrial Divide. N.Y.: Basic Books, 1984.

Porter M.E. The Competitive Advantage of Nations. L.: Macmillan, 1990.

Porter M.E. The competitive advantage of the inner city // Harvard Business Review. 1995. May-June. P. 61 - 78.

Porter M.E. Clusters and the new economics of competitiveness // Harvard Business Review. 1998. December. P. 77 - 90.

Porter M.E. Location, competition and economic development: local clusters in a world economy // Economic Development Quarterly. 2000. V. 14. P. 15 - 34.

Prahalad C.K., Hamel G. The core competence of the corporation // Harvard Business Review. 1990. May-June. P. 79 - 91.

Prossimita: dinamica industriale e territorio. Studi francesi // LTndustria / Eds Gilly J.P., Torre A. 1998. V. 3.

Putnam R. Making Democracy Work: Civic Traditions in Modern Italy. Princeton: Princeton Univ. Press, 1993.

Rallet A., Torre A. On geography and technology: proximity relations in localised innovation networks // Clusters and Regional Specialisation / Ed. Steiner M. L.: Pion, 1998. P. 41 - 56.

Regions, Globalisation, and the Knowledge-Based Economy / Ed. Dunning J. Oxford: Oxford Univ. Press, 2000.

Ritzen J., Easterly W., Woolcock M. On "Good" Politicians and "Bad" Policies: Social Cohesion, Institutions and Growth. Washington, DC: World Bank, 2000.

Rodriguez-Clare A. Multinationals, linkages and economic development // American Economic Review. 1997. V. 86. No. 4. 852 - 873.

Saxenian A.L. Regional Advantage. Culture and Competition in Silicon Valley and Route 128. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1996.

Shrivastava P. A typology of organizational learning systems // J. of Management Studies. 1983. V. 20. P. 7 - 28.

Spender J.C. Knowledge management, uncertainty and an emergent theory of the firm // The Strategic Management of Intellectual Capital and Organizational Knowledge / Eds Bontis N., Choo С Oxford: Oxford Univ. Press, 2001.

Stankiewicz R. The cognitive dynamics of technology and its technological system // New Technological Systems in the Bio-Industry / Ed. Carlsson B. Dordrecht: Kluwer, 2001.

Steiner M. The discrete charm of clusters: an introduction // From Agglomeration Economies to Innovative Clusters / Ed. Steiner M. L.: Pion, 1998.

Steven N. The assessment: knowledge skills and competition // Oxford Economic Policy Review. 1998. V. 15. No. 1.

Storey D. Understanding the Small Business Sector. L.: Routledge, 1994.

Storper M. The resurgence of regional economies ten years later: the region as a nexus of untraded interdependencies // European Urban and Regional Studies. 1995. V. 2. No. 3. P. 191 - 221.

Storper M. The Regional World: Territorial Development in a Global Economy. L.: Guildford Press, 1997.

Szarka J. Networking and small firms // Intern. Small Business Journal. 1990. V. 8. No. 2. P. 10 - 22.

Von Hippel E. The Sources of Innovation. Oxford: Oxford Univ. Press, 1998.

Williamson O.E. The new institutional economics. Taking stock, looking ahead // J. of Economic Literature. 2000. V. 38. P. 595 - 613.

Woolcock M. Social capital and economic development. Toward a theoretical synthesis and framework // Theory and Society. 1998. V. 27. P. 189 - 210.

Zucker L. Production of trust: institutional source of economic structure, 1840 - 1920 // Research in Organisational Behaviour. 1986. V. 8. P. 53 - 111.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Comments: