Академия наук СССР. Институт востоковедения. Изд-во Академии наук СССР. М. 1953. 210 стр. 2 карты. Тираж 2500. Цена 9 руб. 55 коп.

Книга Л. Р. Гордон посвящена социальным отношениям в недостаточно изученном районе зарубежного Востока - стране патанов (восточных афганцев), входящей ныне в состав Пакистана. Советская литература о патанах ограничивается несколькими статьями, в том числе самой Л. Р. Гордон, и одной - двумя монографиями. Большая часть их не касается событий тех лет, которые избрала Л. Р. Гордон для исследования в рецензируемой работе (в списке привлеченных материалов, опубликованном в книге, значится более 180 названий на русском и иностранных языках; однако около двух третей этих названий принадлежит к работам, которые относятся к другим хронологическим рамкам, чем работа Л. Р. Гордон, или же не имеют отношения к истории патанов и не могут поэтому помочь автору в решении поставленной им перед собой задачи). Труды зарубежных востоковедов также в большинстве своем посвящены истории патанов до первой мировой войны. Темы рецензируемой книги частично касаются только работы Д. Смирнова и И. Маздур, в которых освещаются события антиимпериалистической и антифеодальной борьбы патанов в годы мирового экономического кризиса¹ .

Для выполнения своей работы автор привлек значительный материал, изучил большое количество литературы. Основной фактический материал автор почерпнул из отчетов английских комиссий (сельскохозяйственной, банковской, конституционной), итогов переписей населения и других публикаций англо-индийских властей. Для седьмой главы привлечена английская и местная пресса. К сожалению, автором не использованы советская периодика, записки советских деятелей культуры, журналистов, посещавших Индию и Пакистан. Не привлек он и материалы архива отдела рукописей Института востоковедения АН СССР² . Особенно досадно, что вне поля зрения автора оказались некоторые серьезные исследования аграрного строя, вышедшие в самой Индии: книга Р. Мукерджи "Земельные проблемы Индии"³ , работы Дарлинга, книга Питхавалы "Пакистан" (М. 1952) и др. Для первой главы следовало бы также привлечь работы Р. Ч. Датта, Д. Наороджи, Дигби, Хантера⁴ и полнее использовать русскую дореволюционную историографию Эти упущения приводят к тому, что автор характеризует аграрные отношения в Северо-Западной пограничной провинции Индии, опираясь преимущественно на источники и литературу английских колонизаторов.

Книга состоит из сем" глав и приложений. В первой главе автор дает общую характеристику социально-экономических отношений у патанских племен и аграрной политики английских колонизаторов в Северо-Западной Индии с конца XVIII в. до 1914 года. В следующих главах рассматриваются социально-экономические отношения у патанов и их антиимпериалистическая и антифеодальная борьба в 1914 - 1947 гг.; землевладение; рост торгового земледелия и разложение крестьянства; формы помещичьей эксплуатации крестьянства; торговый и ростовщический капитал; отход крестьянства в города и положение пролетариата, обострение кризиса сельского хозяйства и рост антиимпериалистического и антифеодального движения крестьянства (глава седьмая). В приложениях дан список важнейших патанских племен Северо-Западной пограничной провинции с краткой характеристикой каждого из них, краткий словарь встречающихся в книге социально-экономических терминов и- библиография. Уже из этого перечня видно, что вопросы, охваченные в рецензируемой книге, и хронологические границы, в которых они рассматриваются, значительно шире, чем

¹ Д. Смирнов. Революционное движение в Индии. Л. 1932 (гектографированное издание); И. Маздур. Аграрный вопрос и крестьянское движение на северо-западе Индии. М. 1933.

² Напр., ф. 3, ед. хр. 1/41; разряд 1, оп. 5, ед. хр. 5/802.

³ R. Mukerjee Land-problems of India. London. 1933.

⁴ W. Digby. "Prosperous" British India. London. 1901; R.Ch. Dull. The Economic History of India in the Victorian age. London. 1906; W. W. Hunter. The Indian musulmans. London. 1912; D. Naoroji. Poverty and un-British rule in India. London. 1 - 901.

можно предположить, судя по ее заглавию.

Действительно, в книге затронуты основные проблемы социального развития патанских племен с XVII - XVIII вв. почти до настоящего времени. Такое расширение границ работы, на наш взгляд, не вызывалось необходимостью. Было бы правильнее сосредоточиться на анализе избранной автором проблемы аграрного строя патанов в XX в., и без того представляющем трудную задачу.

Широкие хронологические рамки труда Л. Р. Гордон привели к неравномерному и не вполне четкому освещению ряда проблем, затронутых в, книге. В первой главе автор в большинстве случаев доводит изложение лишь до конца XIX в., что создает разрыв между первой и последующими главами. На наш взгляд, не вызывалась необходимостью попытка охватить анализом торговлю и прочее предпринимательство в провинции, а также положение пролетариата. Глава седьмая сообщает, к сожалению, мало нового сравнительно с книгой Д. Смирнова и не вносит большей ясности в исследование аграрных отношений по сравнению с основными главами книги.

Недостаточно продумана, как нам кажется, и структура книги, что привело ко многим повторениям. Так, о разложении крестьянской общины автор говорит в первой, во второй и в третьей главах; о ростовщической эксплуатации - в первой, третьей, четвертой и пятой; об арендаторах - в первой, второй, третьей и четвертой. Еще больше повторений внутри глав. При этом часто нарушается принцип хронологической последовательности изложения. Например, в начале первой главы автор освещает производственные отношения у патанов с XVIII до середины XIX в., а со стр. 28 возвращается к событиям XVI - XVII веков. Таких примеров можно было бы привести очень много.

По некоторым вопросам автором собран интересный и важный материал. В четвертой главе Л. Р. Гордон удалось показать многообразие форм аренды в Северо-Западной пограничной провинции. Описание тяжелого положения большинства категорий крестьянства проникнуто сочувствием к подвергавшимся беспощадной эксплуатации трудящимся патанам. Автору удалось показать преобладание докапиталистических форм эксплуатации крестьянства и особенности таких специфических форм аренды, как "батаи". Автор стремится разоблачить реакционное влияние колониального режима и его местной агентуры на развитие экономики провинции.

В книге, однако, так и не дается ясного ответа на основной вопрос: к какому способу производства следует отнести преобладающие у патанов аграрные отношения? Ряд определений может быть истолкован как признание господства или преобладания феодального способа производства. "Феодальное помещичье землевладение, сочетающееся с государственной колониальной собственностью на значительную часть земель провинции, представляет основу господства пережитков феодального способа производства в патанской деревне" (стр. 59). Вслед за тем встречаются прямые указания на то, что "капиталистическое производство не могло получить полного развития и стать господствующим" (стр. 62), что в стране патанов "капитализм... не охватил всего производства..." (стр. 71). Однако во второй половине работы мы встречаем формулировки, которые можно понять и как признание господства в экономике провинции капиталистического способа производства. Это следует уже из неоднократно подчеркиваемого указания на то, что в Северо-Западной пограничной провинции имелись лишь пережитки, то есть остатки, феодализма. На господство капиталистических отношений указывает, казалось бы, и положение о том, что "накануне второй мировой войны больше половины всех крестьян полностью лишилось своей земли и вынуждено было продавать свою рабочую силу" (стр. 111).

Нам представляется, что тезис автора о капиталистической стадии развития патанов не обоснован приводимыми им материалами. В 1947 г. в Северо-Западной пограничной провинции было всего около 750 постоянных рабочих. Число механизированных предприятий было ничтожно (стр. 150 - 151). На 2 тыс. предприятий, имевшихся в провинции в 1931 г., было занято всего 6 тыс. рабочих. Ясно, что подавляющее число этих предприятий было даже не мануфактурами, а маленькими ремесленными мастерскими, в которых обычно работал сам ремесленник с членами семьи.

Еще менее заметным было развитие капитализма в сельском хозяйстве. Сам автор книг" признает, что трудом наемных рабочих помещики обрабатывали 2,5 - 3% своей земли (стр. 93), да и в таком размере только некоторая часть помещиков вела свое хозяйство капиталистическими методами.

Степень развития капиталистических отношений в патанской деревне автором явно преувеличена. Преувеличение это вытекает из неправильной оценки арендаторов по распространенной здесь системе "батаи" второго вида как наемных рабочих (стр. 100 - 101). Автор основывается на том соображении, что при этом виде аренды скот, инвентарь и семена арендатор получает в кредит от землевладельца - или натурой, или в качестве ссуды на приобретение орудий производства. Кроме того, при таком виде аренды землевладелец дает указания арендатору о сроках посева и культурах, которые последний должен возделывать (стр. 100). В связи с этим Л. Р. Гордон считает, что такой арендатор может рассматриваться как наемный рабочий, хотя при этой форме эксплуатации и сохраняются "сильные пережитки старых феодальных отношений" (стр. 101).

Обе посылки автора неправильны. Если считать приобретенный в кредит инвентарь собственностью заимодавца, а должника - наемным рабочим, то любого кабального крестьянина на Руси или фермера, имеющего большую ипотеку, и даже древнеримского колона, не говоря уже о большей части индийских крестьян, можно причислить к рабочим капиталистического строя. У всех названных категорий земледельцев средства производства дешевле их долга. Однако арендаторов, даже имеющих большую задолженность, марксистская наука с полным основанием рассматривает как крестьян. Что касается второго аргумента, то автор упускает из виду, что аренда "батаи" второго вида преобладает на поливных землях, на которых земледелие возможно только при соответствии посевов с возможностями полива, что при поливном земледелии мелкий производитель не имеет свободного выбора культур и севооборота и вынужден сеять такую культуру, для которой ему дадут воду в надлежащее время. Однако это ничего общего не имеет с контролем в капиталистическом производстве.

В действительности при аренде "батаи" происходит не освобождение непосредственного производителя от средств производства, а, наоборот, наделение его средствами производства. Следовательно, арендатор и здесь является крестьянином, а не наемным рабочим.

Автор поставил целью на основе изучения аграрного строя "понять особенности антиимпериалистического и антифеодального движения патанов 1914 - 1947 гг." (стр. 4). Такая формулировка может создать неправильное впечатление, поскольку при всей важности анализа производственных отношений для полной характеристики особенностей народных движений нельзя игнорировать надстройку, религиозный, национальный вопрос и другие стороны жизни народа. При анализе социального состава населения патанской деревни автор без достаточных оснований зачислил ряд категорий сельской верхушки в число землевладельцев капиталистического типа и "зажиточных крестьян" (кулаков). Так, к числу крестьян отнесен даже некий Шер Заман, получавший от сдачи в аренду земли и торгово-ростовщических операций до 5 - 6 тыс. рупий дохода в год (стр. 80). У Л. Р. Гордон нет четкого критерия для отличия кулака от помещика. В приводимой ею цитате из трудов Мао Цзэ-дуна она не обратила внимание на то, что Мао Цзэ-дун относит к кулакам только таких лиц, сдающих землю в аренду и занимающихся ростовщичеством, кто "трудится на земле сам" (стр. 81).

Вызывают сомнение и некоторые другие характеристики социальных слоев со стороны автора. Остается не вполне ясным, где, в представлении автора, лежит грань между положением раба и крепостного и даже ленника. Можно привести еще ряд примеров, показывающих, что анализ социальной структуры патанской деревни не вполне удался автору.

Известно, что в противовес патриотическому движению "краснорубашечников" значительная часть сельской" верхушки организовала отряды "зеленорубашечников", которые оказывали помощь колониальным властям в подавлении национально-освободительного движения патанов⁵ . Но автор не сообщил читателю об этом важном факте и не дал ему научного анализа.

Не отвечает действительности тезис автора о "по сути своей реакционной позиции Национального Конгресса" в 1928 г. (стр. 167), а также тезис заголовка "Торговый и ростовщический капитал Северо-Западной пограничной провинции - агентура империализма", тем более, что Л. Р. Гордон сама признает: "Значительная часть патанских торговцев входила в состав складывающейся национальной буржуазии патанов, которая была заинтересована в завоевании "родного" рынка и в вытеснении

⁵ Д. Смирнов. Указ. соч., стр. 18.

с этого рынка английских империалистов" (стр. 126).

В книге Л. Р. Гордон имеются противоречия, из-за чего трудно выяснить точку зрения автора. Так, например, на стр. 18 она пишет, что "зависимость райят-и-хамсайя и факира еще не превратилась полностью в первой половине XIX в. в крепостное состояние", "райят-и-хамсайя большею частью еще сохранял право перехода к другому хозяину или даже в другую общину", а на стр. 30 читаем, что еще при сикхских правителях, то есть до 1849 г., "прекратился в основном переход райят-и-хамсайя и факиров от одного владельца к другому, и произошло фактическое прикрепление их к тяглу". Противоречивый характер этих формулировок очевиден.

В книге встречаются и многочисленные противоречия между совершенно правильными тезисами автора и приводимым" им в подтверждение этих тезисов цифровыми материалами. Очень часто последние являются данными, фальсифицированными английскими колонизаторами (составленными для опровержения или маскировки действительного положения вещей), в которых автор не сумел разобраться. Так, на стр. 57 автор сообщает, что средняя величина участка крестьянина-собственника в 1930-х годах равнялась 2 га, а из сведений, приводимых им на стр. 55, 58 и 72, нетрудно подсчитать, что она составляла всего 1,25 га⁶ . На стр. 74 Л. Р. Гордон заявляет, что о процессе обезземеливания и пауперизации крестьян свидетельствовало, между прочим, "увеличение заложенной и невыкупленной земли" (!). В подтверждение этого тезиса она приводит вычисленную ею самой таблицу 5 (стр. 74), из которой неподготовленный читатель может сделать вывод, что в итоге двух лет было заложено 43,8 тыс. га, а выкуплено... 44,1 тыс. га; из цифр этой таблицы вытекает к тому же, что в 1912 - 1913 г. ростовщики якобы давали под залог земли по 97,4 рупии за га, а получали при возврате ссуды по... 58,6 рупии, то есть "дарили" крестьянам по 38,8 рупии на каждом гектаре; для 1925 - 1926 г. таблица дает разницу в пользу крестьян в 11,6 рупии за гектар. Очевидно, что к таблице был необходим авторский комментарий.

Сомнительна оценка общины "бхайячари", как объединения крестьян, давно поделивших землю на наследственные участки. До сих пор такая община была известна как объединение, в котором земля распределялась поровну между общинниками, и на этой основе по временам происходили переделы земли⁷ .

На стр. 152 и 153 приведена таблица дневного заработка рабочих города и деревни, из которой, по нашим подсчетам, вытекает, что рабочие большинства названных автором профессий зарабатывали в 1923 - 1928 гг. от 30 до 60 рупий в месяц. При сравнении с бюджетом середняка-крестьянина, приводимым автором на стр. 73, получается, что заработная плата рабочих была якобы выше максимального дохода крестьянина-середняка. Эти цифры представляются нам завышенными. Проф. М. С. Дунин, посетивший Пакистан в 1950 г., сообщал для Пешавара другие цифры: "...Ничтожная сумма, 25 - 35 рупий, здесь и в самом деле представляет собой показатель относительно высокой обеспеченности. О таком заработке мечтают не только рабочие, но и очень многие представители мелкой буржуазии"⁸ .

Аграрные отношения, экономические процессы и крестьянские выступления автор излагает в известном отрыве от общего кризиса капитализма, от кризиса его колониальной системы и от антиимпериалистической и антифеодальной борьбы народов в других частях Индии. В результате недостаточно критического отношения к используемым источникам, многочисленных ошибок и противоречий автор не смог ясно решить основной вопрос темы - о социальном строе патанов в новейшее время.

Значительная доля вины за выпуск недоработанной книги падает также на Ученый совет института и редактора книги, которые рекомендовали ее к печати в таком виде,

⁶ На стр. 72 указано, что в 1931 г. насчитывалось 1102 тыс. земельных владений; на стр. 58 говорится, что владения собственников составляли 44% всех владений. Следовательно, у крестьян-собственников было 484880 владений. На стр. 55 указывается и обрабатываемая площадь в то же время; если сложить посевные площади и площадь земли под паром, то всего получится 1071 тыс. га, из которых "более 50% находилось в собственности помещиков". Следовательно, в руках крестьян имелось не более 535 тыс. га. Разделив эту площадь на число собственников и учитывая снижение процента собственников, мы получим около 1,25 га на одно владение.

⁷ И. П. Минаев. Очерки Цейлона и Индии. СПБ. 1878, стр. 13. Ср. R. Mukerjee. Указ. соч., стр. 20.

⁸ М. С. Дунин. По Афганистану, Пакистану, Индии. М. 1952, стр. 54.

вместо того чтобы помочь молодому автору улучшить работу. Хочется пожелать, чтобы Институт востоковедения АН СССР лучше помогал своим научным кадрам в подготовке работ к печати.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - А. А. БЕНЕДИКТОВ:

Comments: