Освободительную войну украинского народа против гнета польской шляхты, за воссоединение с Россией нельзя представлять себе как местное, локальное событие. Ее надо рассматривать на широком общеевропейском фоне.

Украинский народ поднялся на войну против панской Польши в то время, когда заканчивалась первая в истории всеевропейская война, известная под названием Тридцатилетней. В этой войне участвовали в той или иной форме все европейские государства. Она наложила глубокий отпечаток на историю международных отношений в Европе - не только в Западной, но и в Восточной.

Не стояла в стороне от этих событий и Россия. Россия оказывала серьезное воздействие на ход Тридцатилетней войны, особенно в "шведский" период этой войны. Так называемую Смоленскую русско-польскую войну 1632 - 1634 гг. следует рассматривать в тесной связи с Тридцатилетней войной, как ее составную часть. От этой русско-польской войны 1632 - 1634 гг. тянется прямая нить к следующей русско-польской войне, начавшейся в 1654 г. в связи с решениями русского Земского собора 1653 г. и украинской Переяславской рады 1654 г. о воссоединении Украины с Россией в едином государстве.

Поляновский мир 1634 г. между Россией и Польшей, которым закончилась война 1632 - 1634 гг., был несправедливым и неустойчивым. Через все последующие годы тянутся споры о размежевании Путивльских, Черниговских, Киевских, Великолукских и других земель. В 1645 г., нуждаясь в союзе с Россией, в частности для борьбы против татар, польское правительство пошло было на некоторые уступки России (возвращение ей Трубчевска с окрестностями и Вязовской волости), но корыстные интересы магнатов и шляхты сорвали развитие этого курса польского правительства. Русско-польские отношения во второй половине 40-х годов все более ухудшались, все вероятнее становились разрыв Поляновского мира и возобновление войны.

Однако до выступления украинского народа Россия не обладала достаточными условиями для войны с Польшей за русские, украинские и белорусские земли. В свою очередь, и украинский народ не мог собственными силами решить назревшую задачу национального освобождения.

Наряду с ухудшением русско-польских отношений в те же годы намечалось некоторое новое сближение России с Швецией. В 1649 - 1650 гг., как и в 30-х годах, русское правительство оказало шведскому правительству косвенную материальную поддержку, предоставив ему дешевый хлеб. Однако серьезного сближения между Россией и Швецией так и не произошло. Поскольку зарево Тридцатилетней войны в это время (1648 - 1653 гг.) уже затухало, для русско-шведского союза не было прежней почвы, какая имелась в 30-х годах Швеция готовилась обратить свое оружие против Польши, а затем и против России.

К концу 40-х годов в Европе существовал и другой военный очаг. Он питался агрессивностью султанской Турции. Несмотря на все усилия во-

влечь ее в Тридцатилетнюю войну, предпринимавшиеся и антигабсбургской и габсбургской коалициями, Турция так и не выступила ни на той, ни на другой стороне. Это объясняется тем, что она была связана в 1621 - 1639 гг. борьбой с Ираном. Только турецкий вассал - татарское Крымское ханство - имел в то время возможность разбойничать в Восточной Европе. Набеги крымских татар представляли постоянную опасность для России, Украины, Польши, Молдавии. Именно поэтому России пришлось с 1635 г. отвлечься от западных дел и сосредоточить свое главное внимание на укреплении южных рубежей¹ . При этом перед ней все время маячила угроза агрессии со стороны самой султанской Турции. Но последняя получила возможность направить свою агрессию на запад только с 1645 года. Объектом турецкой агрессии вначале являлся принадлежавший Венеции остров Крит. Морская война между Турцией и Венецией за Крит затянулась на многие годы.

Одновременно Турция намечала и другие направления своей агрессии: взоры султанской Турции устремлялись, в частности, к Украине. В Константинополе украинскому народу готовили судьбу других славянских народов, томившихся под турецким игом. Сопротивление Польши султанский двор рассчитывал сломить; "планы турецкой войны" Владислава IV Турцию не пугали, но она боялась вмешательства России. Освободительная война украинского народа и вхождение Украины в состав Русского государства сорвали все эти замыслы. Огромное значение в срыве этих замыслов имела политика Богдана Хмельницкого в отношении Крымского хакства.

Наибольшую опасность для России и Украины представляла в то время шляхетская Польша. Она вместе с Испанией и "Священной Римской империей" входила в агрессивную и реакционную группировку держав, составлявшую габсбургско-католический лагерь в Тридцатилетней войне. Победа этого лагеря угрожала всем европейским государствам торжеством феодально-католической реакции, включением их в "универсальную империю", возглавляемую габсбургским домом и римской курией. Правда, в самом конце Тридцатилетней войны, в 1645 г., Польша сделала шаг к сближению с Францией, входившей в антигабсбургский лагерь, но она так и не порвала союза с Габсбургами. Освободительная война украинского народа против панского ига, грозившая разразиться уже с 1645 - 1646 гг., наряду с внутренней политической борьбой в Польше сковала все потенциальные военные ресурсы Польши и тем самым вывела ее из числа активных международных сил.

Изменения во внешней политике Польши оказали большое влияние на международную позицию Швеции в конце Тридцатилетней войны и в ближайшие годы после Вестфальского мира. Именно через эту цепь звеньев освободительная война украинского народа и воссоединение Украины с Россией косвенно воздействовали на всю европейскую систему государств, даже на такую далекую от Украины страну, как Франция: международное положение Франции, в свою очередь, в тот момент в огромной степени зависело от колебаний во внешней политике Швеции.

Дело в том, что уже с 1645 - 1646 гг. правитель Франции кардинал Мазарини, рассчитывая использовать военную силу как для помощи гибнущему английскому абсолютизму, так и для укрепления феодально-абсолютистского порядка в собственной стране, где назревала Фронда, взял курс на мир с Габсбургами, хотя бы ценой отказа от многих достигнутых завоеваний в Германии и от заманчивых надежд на дальнейшие завоевания. Этот курс, временами с заминками, с прощупыванием других возмож-

¹ См. А. А. Новосельский. Борьба Московского государства с татарами в XVII в. 1948, гл. 5 - 8.

ностей, в общем был генеральной линией французской политики на Мюнстерском конгрессе, где протекали переговоры Франции с Империей ² .

Имперская дипломатия со своей стороны также не могла не стремиться к миру. В военном отношении положение императора Фердинанда III и его армии после 1645 г. было безнадежным. Поскольку его единственная союзница, испанская монархия, сама изнемогала, императору Германии не на кого было рассчитывать. Тридцатилетняя война медленно шла к неотвратимому для Австрийского дома финалу - к полному поражению. Поэтому неожиданная готовность победительницы - Франции к миру любой ценой была для венского двора поистине, как выразился Мазарини, тем же, чем доска для потерпевшего кораблекрушение. Торжественная медлительность имперской делегации на Вестфальском конгрессе, возглавляемой Траутмансдорфом, была рассчитана лишь на то, чтобы заставить Францию, обнаружившую свое нетерпение уже самим фактом согласия прервать войну, мало-помалу отказаться от своих завоеваний и претензий и согласиться на мир по возможности без аннексий и контрибуций.

Франция вела войну с Империей в союзе со Швецией. Добиваться мира она должна была не иначе, как вместе со Швецией. По своему экономическому и политическому потенциалу Франция была намного могущественнее Швеции. Швеция и воевала-то в Германии в значительной степени на французские субсидии. И тем не менее Франция оказалась в зависимости от Швеции: для того, чтобы заключение этого остро необходимого для Франции мира стало возможным, требовалось, чтобы Швеция согласилась со своей стороны заключить мир с императором, и как раз тогда, когда Швеция, после заключения в 1645 г. мира с Данией, снова могла обратить все силы на германский театр, когда началась новая серия успехов шведского оружия в Германии. Французский посол в Швеции Шаню писал в мае 1646 г.: "В Швеции считают, что Франция хочет добиться мира какой угодно ценой, и сильно в этом убеждены. По словам большинства, Франция настолько нуждается в мире, что не будет затруднений с удовлетворением ее претензий, и, следовательно, вся трудность этого мира состоит в том, чтобы удовлетворить шведов"³ . Франко-имперские переговоры в Мюнстере, естественно, отошли на второй план перед шведско-имперскими переговорами в Оснабрюке. Современники подчеркивали, что уже не шведы зависели от Франции, а наоборот: так, венецианский посол Кантарини, участвовавший в конгрессе в качестве посредника, в своих письмах с конгресса в конце 1645 - начале 1646 г. к другому венецианскому дипломату, Нани, находившемуся в Париже, утверждал, что французские послы на конгрессе находятся в совершенной зависимости от шведских послов⁴ .

В правящих кругах Швеции боролись тогда две группировки: одна из них (во главе с королевой Христиной) стояла за прекращение войны в Германии, другая группировка (канцлера Оксеншерны и части олигархического государственного совета) настаивала на продолжении войны, сулившей шведам дальнейшие захваты в истощенной Германии. Если проследить историю этой борьбы по протоколам шведского государственного совета⁵ , по документам Вестфальского конгресса⁶ , по документам Бран-

² См. Б. Ф. Поршнев. Английская республика, французская Фронда и Вестфальский мир. Сб. "Средние века", вып. III (1951).

³ Linage de Vauciennec. Memoires de ce qui s'est passe en Suede et aux provinces voisines, depuis I'annee 1645 jusques en l'annee 1655. Ensemble de demele de la Suede avec la Pologne. Tirez des depesches de Monsieur Chanut, Ambassadeur pour le Roy en Suede. T. I-III. Paris. 1675 - 1676, p. 32.

⁴ C.T. Odhner. Die Politik Schwedens im Westphalischen Friedenskongress und die Grundunq der schwedischen Herrscmaft im Deutschland. Gatha. 1877, S. 129.

⁵ "Svenska rikaradets protokoll", dd. VII-XVI; cp. Arckonholtz. Memoires concernant Christine reine de Suede. Amsterdam-Leipzig. T. I-IV. 1751 - 1760.

⁶ См., например, "Negotiations secretes touchant la paix de Munster et d'Osnabrug (1642 - 1654)". T. I-IV. La Haye. 1726.

денбургского курфюрста⁷ , по донесениям осведомленного французского резидента из Стокгольма⁸ и другим источникам, то мы заметим, что одним из мотивов, постепенно ослаблявших позицию сторонников продолжения войны в Германии и побудивших Швецию согласиться сначала на компромисс по померанскому вопросу, а затем на соблюдение Вестфальского мира, была перспектива войны с Польшей: сначала, в 1646 - 1647 гг., как угроза получить "вторую войну" в связи с военными приготовлениями Владислава IV, затем как собственное агрессивное ее стремление поработить ослабленную Речь Посполитую или, по крайней мере, принудить ее под угрозой войны к наивыгоднейшему для Швеции миру.

К этому стремлению прибавилось также желание шведского дворянства подавить разгоравшуюся в Речи Посполитой освободительную борьбу народных масс; Речь Посполитая стала "пылающим домом соседа"; шведское дворянство боялось, что пожар может распространиться и на его собственный дом.

Протоколы шведского государственного совета, переписка канцлера Оксеншерны и другие государственные бумаги содержат разнообразнейшие и многочисленные сведения об освободительной войне украинского народа. Шведское правительство уже с 1646 г. было осведомлено о назревании восстания (rebellion) в Польше. В конце 1648 г. шведское правительство ратифицировало Вестфальский мирный договор и одновременно направило тайную инструкцию Карлу-Густаву, кузену королевы, командовавшему шведской армией в Германии: зорко следить за бушующими в Польше внутренними распрями и оттянуть главные силы шведской армии через Силезию и Саксонию на Восток, к польской границе, дабы иметь возможность вторгнуться в Польшу из Германии в случае, если это будет найдено необходимым или полезным для шведских интересов⁹ .

В феврале 1649 г. послы польского правительства в Переяславле говорили казакам, что эта шведская армия будет использована прежде всего для подавления поднявшегося украинского народа. Хмельницкий в ответ заявил: "Грозите мне шведами - и те мои будут! А хотя бы и не так, хотя бы их было 500 - 600 тысяч", не одолеют шведы нашей силы¹⁰ .

Одновременно Швеция готовила нападение и на Польшу и под этой угрозой вела в 1649 - 1652 гг. "мирные" переговоры с Яном-Казимиром, однако полной капитуляции, на которую она рассчитывала, ей добиться не удалось¹¹ . Швеция при этом играла на противоречиях короля с "республикой", пыталась вступить в тайные переговоры с Хмельницким, подчинить своему влиянию и контролю казацкую старшину. Правда, в 1651 - 1652 гг. внимание Швеции было отчасти отвлечено к западноевропейским делам. Но в 1653 г. колебаниям пришел конец, когда стало ясно, что Россия, пойдя навстречу желанию украинского народа, готовилась отстаивать дело воссоединения вооруженной силой против польской шляхты. С мая 1653 г. государственный совет Швеции уже пристально изучал перспективы предстоявшей русско-польской войны¹² .

В октябре, а затем в декабре 1653 г. русское правительство официально известило Швецию о своем решении воевать с Польшей. О впечатлении, произведенном этим известием на шведский двор, свидетельствуют

⁷ "Urkunden und Aktenstucke zur Geschichte des Kurfursten Friedrich Wilhelm von Brandenburg". Bd. I-IV. Berlin. 1864 - 1867.

⁸ Linage de Vauciennes. Memoires...

⁹ C.T. Odhner. Указ. соч., стр. 299.

¹⁰ Цит. по Н. В. Молчановскому. Архив Юго-Западной России. Ч. III. Т. VI (1908), стр. 54.

¹¹ Н. Eden. Grunderne for Karl X Gustavs anfall pa. Polen. "Hist. Tidskrift". 1906, s. 11 - 12.

¹² "Svenska rikaradats protokoll". D. XV, s. 406, 421.

мемуары находившихся в то время в Швеции английского посла Уайтлока, и французского посла Шаню. Обоих обеспокоило то, что все внимание Швеции полностью переключилось с западноевропейских дел (англо-голландской войны) на восточноевропейские¹³ . С этого момента началась энергичная подготовка Швеции к вторжению в Польшу, что привело к отзыву шведских войск из Германии. Этим завершился в 1653 г. эпилог Тридцатилетней войны. Освободительная война украинского народа и воссоединение Украины с Россией оказали, таким образом, серьезное влияние на заключительный этап истории Тридцатилетней войны в Европе, завершивший целый период в истории международных отношений.

Война шляхетской Польши против восставшего украинского народа была поддержана иноземными войсками. В военных действиях участвовали и шведские части, и войска Бранденбургского курфюрста, наемники Франции и германского императора.

Польский буржуазный историк Чермак в статье "Польша и исход Тридцатилетней войны" утверждал, будто все беды Польши во второй половине XVII в. проистекли из того, что она не выступила достаточно активно против Швеции, то есть на стороне габсбургской коалиции, в последние годы Тридцатилетней войны¹⁴ . Этот взгляд прямо противоположен истине. На самом деле союз с реакционными силами Европы был для Польши гибелен, она нуждалась в союзе с антигабсбургским лагерем.

Освободительная борьба украинского народа совпала с переломными годами в истории Польского государства¹⁵ . К концу царствования Владислава IV в Польше особенно усилились стремления к укреплению королевской власти и преодолению можновладского самоуправства. Владислав IV пытался найти опору и внутри страны - в части шляхетства, в казацкой старшине, и вовне - в приобретении какой-либо "вотчины", которая дала бы ему и материальную и юридическую независимость от "республики". Среди своих различных проектов и планов он нащупал и такое направление политики, которое в случае успеха открыло бы новую эпоху в истории Польского государства. В 1645 г., пользуясь обстановкой Тридцатилетней войны, Владислав IV добился от германского императора присоединения к Польше двух княжеств в Силезии (Ратибор и Ополье) - исконных польских земель на западе; одновременно он уступил на востоке Русскому государству город Трубчевск с уездом и Вязовскую волость - захваченные Польшей исконные русские земли. Такое совпадение этих двух актов политики Владислава IV не случайно. Для того чтобы вести активную политику в западном направлении, надо было иметь обеспеченный мир на восточных рубежах, надо было, следовательно, добиваться урегулирования споров с Русским государством. В документах московского Посольского приказа мы обнаружили поступившие из Польши сведения о том, что Владислав IV компенсировал шляхтичей, испомещенных на тех землях, которые подлежали возвращению России, завноценными владениями во вновь приобретенных силезских территориях, "под Бреславлем"¹⁶ .

Это было, конечно, только зачатком той политики, которая могла бы вернуть Польшу на путь здорового, прогрессивного развития. Источники свидетельствуют, что Владислав IV пытался добиться возвращения Польше и всей остальной Силезии, а также всей Восточной Померании, то есть

¹³ B. Whitlocke. A Journal of the Swedish Embassy. Т. II. London. 1855, p. 81; Linage de Vauciennes. Memoires... T. III, p. 280.

¹⁴ W. Czermak. Polska wobec wyniku wojny 30-letniei. Studya historyczne. Crakow, 1901, str. 235.

¹⁵ Это смутно понял в шестидесятых годах XIX в. польский историк Шайноха K. Szajnocha. Dwa lata dziejow naszych (1646, 1648). Т. I-II. Lwow. 1869. В дальнейшем эти годы привлекли повышенное внимание ряда исследователей. Особенно важны два капитальных труда: L. Kubala. Jerzy Ossolinski. Warszawa. 1924; W. Czermak. Plany wojny tureckiej Wladyslawa IV. Krakow. 1895.

¹⁶ ЦГАДА, ф. 79. Сношения с Польшей, 1645, стб. 2.

передвижения западной польской границы на запад до Одера¹⁷ . Однако для того чтобы жить на своей исконной земле, поляки должны были возвратить захваченные ими чужие земли. Надо было освободить Смоленщину, Белоруссию, Украину. Но Вишневецкие, Потоцкие, Радзивиллы и прочие магнаты с их бесчисленной шляхетской клиентеллой, вцепившиеся в эти чужие земли и эксплуатировавшие покоренные народы, не желали уходить добровольно. Опираясь на свои "вольности", они препятствовали усилению центральной власти. В борьбе против магнатов Владислав IV пытался использовать запорожских казаков. Начиная с 1645 г. он заигрывал с запорожскими казаками, рассчитывая на казачьи отряды как на ударную силу для оккупации Силезии и Восточной Померании и как на силу, которой можно запугать сейм. Но когда за казаками стали обрисовываться неисчислимые массы поднимающегося против феодального гнета крестьянства и возникли опасения, что пример украинских крестьян может быть подхвачен польскими крестьянами, дворянский король стал действовать вместе со всем дворянским классом против главной опасности - освободительного движения крестьянства, отложив все свои планы и проекты. После его смерти, при Яне-Казимире, эти опасения вполне оправдались¹⁸ .

Вместе с тем наметившийся поворот польской политики мог быть широко осуществлен и завершен только при условии вступления Польши в войну с Империей и в союз с врагами Империи: не только с Францией, союз с которой действительно наметился с 1645 г., но и со Швецией, не говоря уже о необходимости тесного союза с Россией. Но разрыву Польши с габсбургско-католическим лагерем противились реакционные элементы и прежде всего католическая церковь, имевшая огромную силу в этой стране. Корыстные интересы можновладства, шляхетская анархия, могущество католического духовенства препятствовали прогрессивному развитию страны. Еще недавно могучее государство, первостепенная европейская сила, Речь Посполитая с 1654 г. стала проявлять и внутреннюю и внешнеполитическую слабость и все более клонилась к упадку. Швеция с севера, Турция с юга наносили ей сокрушительные поражения, и от полного разгрома и завоевания ее несколько раз во второй половине XVII в. спасало прежде всего Русское государство - русская дипломатия и русские войска, поскольку Русское государство было заинтересовано в отпоре и шведской и турецкой агрессии.

Второй узел международной борьбы в период освободительной войны украинского народа, как было сказано выше, находился в Юго-Восточной Европе и был связан с проблемой турецкой агрессии. В то время как на море султанская Турция вела затяжную войну с Венецией за Крит, на Балканах стало нарастать освободительное движение покоренных ею народов Молдавии, Валахии, Трансильвании и других. На развитие этого движения оказывала серьезное влияние война украинского народа против польского владычества. Государи Трансильвании Георгий I, Георгий II и брат последнего Сигизмунд Ракоци имели возможность вести самостоятельную' и активную внешнюю политику, бороться за польский престол и фактически не считаться с султанским двором не только потому, что Турция была связана войной, но и потому, что они находились в сношениях с Хмельницким и рассчитывали на его поддержку¹⁹ . Походы казаков

¹⁷ "Urkunden und Aktenstucke" Bd. IV, S. 412 - 470; Bd. I, S. 211 - 212; "Svenska rikaradets protokoll". D. XI, s. 310, 371; Wl. Czaplinski. Wladyslaw IV... str. 93; его же, Polska a Baltyk... str. 135 - 136; Linage de Vauciennes. Memoires... T. I, p. 78, 128 - 129.

¹⁸ См. И. С. Миллер. Освободительная война 1648 - 1654 гг. и польский народ. "Вопросы истории". 1954, N 1.

¹⁹ S. Szilagyi. Erdely es az cszakkeleti habor, I kotet. Budapest. 1890; К. Заклиньский. Зношення козакі;в с шведами и с князем Юрием Ракочим II. Льві;в. 1883.

в Молдавию способствовали подъему освободительной борьбы молдавского народа, который с этого времени вслед за украинским народом осознал, что его спасение от турецкого ига в поддержке со стороны России.

*

Войны и дипломатические отношения далеко не исчерпывают международной обстановки, в которой проходила освободительная война украинского народа. В те годы в Европе не только разыгрывались войны, но и происходили крупные социальные движения. Своего высшего этапа достигла английская буржуазная революция под руководством Кромвеля. Во Франции с 1648 г. бушевала Фронда, имевшая на первом этапе характер серьезного революционного движения. В Испании на протяжении всех 40-х и начала 50-х годов XVII в. ареной народной борьбы ("войны жнецов") была Каталония. Португалия была с 1640 г. очагом республиканских заговоров, социального брожения. Широчайшее народное антифеодальное и антииспанское движение развернулось в 1647 - 1648 гг. в Южной Италии и Сицилии; в Неаполе была провозглашена республика. В 1648 г. восставали крестьяне Австрии, в 1648 - 1651 гг. - Польши, в 1650 - 1653 гг. - Швеции, в 1653 г. пылала крестьянская война в Швейцарии. В течение 1648 г. широкая волна городских восстаний прокатилась в России, завершившись в 1650 г. восстаниями в Новгороде и Пскове и крестьянскими движениями в их областях.

Современники были поражены одновременностью этих событий и старались ее по-своему объяснить. Видя различие одновременных движений в разных странах, они считали, тем не менее, возможным сопоставлять их и связывать между собой. Один французский автор писал в 1661 г.: "Я не намерен ничего высказывать о нравах века, в котором мы живем. Я могу лишь заверить, что он не из лучших... Все же он замечателен в своем роде теми великими и удивительными революциями, которые в нем произошли... Восстания в этом веке были часты как на Востоке, так и на Западе..."²⁰ .

Автор вышедшей во Франции первой книги по истории освободительной войны украинцев, восхваляя в предисловии храбрость запорожцев, называл Богдана Хмельницкого "российским Кромвелем". Во главе смелых и неисчислимых запорожских армий, писал он, стоит человек, "приводящий в движение весь этот огромный механизм и устрашающий такое королевство, которого еще не могли поколебать все державы христианского мира и сама Турецкая держава; одним словом, Кромвель, воспроизведенный в России, не менее честолюбивый и отважный, не меньший политик, чем Кромвель английский"²¹ .

Польский подканцлер Радзейовский, жалуясь на грозные удары народных масс по режиму феодально-абсолютистского ига, говорил своему собеседнику-французу: "Мы видели Данию и Англию на один шаг от гибели, затем зараза перекинулась во Францию, и ваши беспорядки еще не были успокоены, как они уже перешли в Польшу"²² . Шведский уполномоченный на Вестфальском мирном конгрессе Сальвиус писал в 1648 г. в одном из донесений своему правительству: "Представляется каким-то великим чудом, что во всем мире слышно о восстаниях народа против государей, как-то (Во Франции, Англии, Германии, Польше, Московии, Турции, Великой Татарии, Китае. Является ли причиной тому некое общее

²⁰ R. Mentel de Salmonet. Histoire des troubles de la Grande Bretagne. Avant-propos. Paris. 1661. Цит. по Merriman. Six contemporaneous revolutions. Oxford. 1938, p. IV.

²¹ P. Chevalier. Histoire de la guerre des Cosaques contre la Pologne, avec un discours de leur origine, pays, moeurs, gouvernement et religion, et un autre des Tartares Precopites. Paris. 1663.

²² P. Linage de Vauciennes. L'origine veritable du soulevement des cosaques contre la Pologne. Paris. 1674, p. 7.

расположение звезд на небе или же что-то вроде всеобщего сговора народов в отношении дурных правителей, - один бог может знать"²³ .

Автор одной из "мазаринад" - памфлетов эпохи Фронды во Франции - писал о "гражданских войнах, вспыхивающих на наших глазах почти во всех монархиях Европы... Не одна Франция сражается ныне за свою свободу, но и добрая часть Востока, Запада и Севера. Неаполь, Каталония и Англия опередили ее" ²⁴ .

Голландский посол Конрад Бурх, проведший в Москве несколько месяцев как раз во время восстания 1648 г., вернувшись на родину, в своем отчете не только сообщал подробности московских событий (утверждая, что "такое начало грозит в дальнейшем этой Империи неминуемым крушением..."), но и сетовал, что по каким-то астрологическим причинам "зараза распространилась почти в одно и то же самое время на города Лондон, Париж, Неаполь, Мессину и Константинополь, и ее злосчастные результаты уже испытали как английский король, так и султан Ибрагим..."²⁵ . Другие в своих объяснениях обходились без звезд. Один из руководителей шведского государства, Пер Брахе, писал канцлеру А. Оксеншерне в 1648 г.: если московская смута будет продолжаться, это будет воистину означать, что бог решил расколоть землю внутренними раздорами, "господи, помилуй стадо свое". А немного позже, в другом письме к канцлеру, он сопоставлял ошеломившую его весть о казни в Англии короля Карла I с вестями о Фронде во Франции и о восстании Хмельницкого в Польше, объясняя все эти народные мятежи, с одной стороны, неумением государственных деятелей управлять своими подданными, с другой - началом какого-то безумия²⁶ .

Все эти высказывания показывают, что уже деятелям середины XVII в. бросалась в глаза невиданная мощь народных движений, развернувшихся в ту пору во всей Европе - от Пиренеев и Британских островов до украинских степей. В правительственных канцеляриях сопоставлялись вести о народных "мятежах", обильно поступавшие из различных стран. Донесения французского посла при шведском дворе Шаню в силу их простого хронологического расположения поражают калейдоскопической сменой этих сюжетов, занимавших шведский двор в 1648 - 1649 гг.: поступали и обсуждались сведения о восстании то в Неаполитанском королевстве, то в Московском государстве, то в Англии, то во Франции, то в Польше²⁷ . Этот источник может быть проверен с помощью протоколов шведского государственного совета. Мы убеждаемся, что здесь в 1648 и 1649 гг. постоянно, много и подробно интересовались ходом социально-политических "беспорядков" и "смут".

В переписке шведского канцлера А. Оксеншерны мы найдем в одном и том же письме от июня 1648 г. к сыну Иоганну (послу на Вестфальском мирном конгрессе) краткие сообщения о конфликте во Франции между королевским двором и парижским парламентом, то есть о начале Фронды, и более подробные - о восстании "простонародья" (menigheten) в Москве²⁸ . Шведский аристократ Бенгд Шютте имел достаточно оснований в августе 1648 г. писать будущему шведскому королю Карлу Густаву: удивительно, что о мятежах слышно отовсюду и они одерживают верх²⁹ .

Обширную информацию о народных движениях имели и Голландские

²³ C.T. Odhner. Указ. соч., стр. 272.

²⁴ Tiθeion de la maladie de l'Estat. Paris. 1649, p. 1.

²⁵ A. de Wicquefort. Histoire des Provinces-Unies des Pais-Bas, publ. par Leuting. T. I. Amsterdam. 1861, p. 209.

²⁶ Rikskansleren Axel Oxenstierna Skrifter och Brefvexling, Senare avdelning, d. 3, s. 536, 544. Эти материалы, как и некоторые другие данные из шведских источников, сообщены мне А. С. Каном, которому приношу благодарность.

²⁷ P. Linage de Vauciennes Memoires...

²⁸ Bref ifran Grefve Axel Oxenstierna till Grafve Johan Oxenstierna... 1642 - 1649, d. II, Stockholm. 1819, d. II, s. 498 - 499.

²⁹ Lovgren. Standsstundens uppkonest, s. 76

Штаты, и Вестфальский мирный конгресс, и английское революционное правительство, и Бранденбургский курфюрст, и французская публицистика времени Фронды, для воодушевления французов публиковавшая много сведений об общественных движениях в других странах. Мы встречаем тут упоминания и о "восстании русских крестьян", и о Богдане Хмельницком, и о запорожских казаках. Иногда в духе многих "мазаринад" эти сообщения пересыпаны шутками. Так, памфлетист Сандрикур в брошюре "Нынешнее положение судеб всех властителей и всех держав Европы" (1652) для характеристики того или иного лица, события употребляет подходящую к случаю пословицу или поговорку. К "Русским крестьянам, восставшим из-за притеснений их дворянами", он относит поговорки: "Кто ведет себя, как овца, того съедает волк, но взбунтовавшиеся овцы опаснее волков", "Лучше один раз умереть, чем столько томиться". Он находит поговорки, чтобы охарактеризовать и "Хмельницкого, вождя восставших в России", и "Великого князя Московского"³⁰ . В этих суждениях Сандрикура, между прочим, можно заметить, что французское общественное мнение не проводило четкого различия между восстаниями крестьян на Украине и одновременными восстаниями внутри Русского государства; украинских крестьян все иностранцы неизменно называли "русскими".

Наряду с памфлетной литературой, написанной на злобу дня, во Франции появлялись и более или менее основательные сочинения, стремившиеся удовлетворить интерес читателей к революционной буре на Украине. Известное сочинение Гийома Левассера де Боплан "Описание Украины" было впервые опубликовано в Руане в 1651 г., тотчас по возвращении автора из Польши, где он принимал участие в военных действиях в качестве военного инженера. Еще до того, в 1648 г., в Гданьске была издана подготовленная им карта Украины, приложенная затем к первому изданию его труда³¹ . Навряд ли может быть принято на веру предпосланное второму изданию 1660 г. заявление издателя, будто первое издание было выпущено всего в ста экземплярах, которые автор роздал своим друзьям. Это явная попытка прикрыть в годы реакции неблагоприятный для автора факт появления его книги, "весьма одобрительно" встреченной читателями, в разгар Фронды в одном из главных ее очагов - Руане.

Сочинение Боплана предусмотрительно посвящено польскому королю Яну-Казимиру, но в его появлении проявился интерес французского общества в разгар Фронды к украинскому восстанию. О самом восстание в книге почти ничего нет, сочинение это этнографического и географического характера. Однако совершенно ошибочно утверждение редактора русского перевода книги, будто Боплан вернулся на родину и написал свою книгу еще до начала восстания под руководством Богдана Хмельницкого³² . Это утверждение опровергает сам Боплан. Дав картину тяжелой феодальной зависимости крестьян на Украине, он заключает: "...вот как велики привилегии польского дворянства, которое живет словно в раю, между тем как крестьяне пребывают как бы в чистилище... Такое рабство является главною причиною многочисленных побегов; более отважные из крестьян спасаются на Запорожье, составляющее убежище для казаков на Днепре... Подобные побеги постоянно увеличивают состав Запорожского войска, что весьма наглядно доказывается и настоящим восстанием,

³⁰ "L'Estat present de la Fortune de tous les potentate et toutes les puissances de l'Europe. En proverbes", Paris. 1652.

³¹ Description des contrees du royaume de Pologne, contenues depuis les coufins de la Moscovie jusques aux limites de la Transilvanie, par ie sieur de Beauplan. A Rouen. 1651. Обзор последующих переизданий и переводов на различные языки "Описания Украины" Боплана см. в книге В. Кордт. Чужоземної; подорожні; по Схі;дні;й Европі; до 1700 р. Киї;в. 1926, стр. 97 - 101. В 1650 г. в Гданьске по заказу Боплана был выпущен (тем же картографом Гондиусом, который изготовлял карту Украины в 1648 г.) атлас Украины из восьми карт.

³² "Мемуары относящиеся к истории Южной Руси". Вып. II. Киев. 1896, стр. 290.

ибо после поражения поляков казаки поднялись в количестве 200 тыс. с лишком, выдержали целую кампанию и овладели краем на протяжении более 120 миль в длину и 60 в ширину"³³ .

Из этих слов следует, что Боплан не только "предвидел" восстание, но и видел его. Здесь звучит и сочувствие угнетенным борющимся украинским крестьянам. Поскольку не сохранилось ни одного экземпляра первого издания книги Боплана, мы не знаем, не было ли в нем и еще аналогичных высказываний, ибо издатель лишь предуведомляет читателя, что второе издание появляется в "исправленном виде". Сочинение Боплана, неоднократно переведенное на русский язык, хорошо известно читателям. Напротив, другое одновременно появившееся во Франции сочинение до сих пор остается мало замеченным. На нем интересно остановиться несколько подробнее.

Это книга Пьера Шевалье "История войны казаков против Польши". Автор ее - французский офицер, участвовавший в вербовке польских частей во французскую армию в конце Тридцатилетней войны и командовавший этими частями, включавшими также и запорожских казаков. Возможно, что он лично знал Б. Хмельницкого. Он сообщает, что Хмельницкий был во Франции (несомненно, еще до 1645 г.), где встречался с графом де Брежи, который в дальнейшем был назначен французским послом в Польшу. Брежи высоко оценил достоинства Хмельницкого и помог ему приобрести во Франции определенную известность. Поскольку книга Шевалье посвящена графу Брежи, эти сведения, помещенные в текст посвящения, следует считать неоспоримыми³⁴ . Посвящение книги этому крупному французскому дипломату, знатоку Польши и очевидцу всех описываемых событий, служит известной гарантией точности я осведомленности автора, который, видимо, и служил в Польше под начальством и покровительством Брежи. Само по себе сочинение Шевалье оставляет впечатление о нем, как о человеке образованном и вполне осведомленном в рассматриваемом им вопросе. Существует мнение, что он черпал сведения об Украине у Боплана³⁵ . Действительно, некоторые сведения схожи. Но прежде чем! говорить о заимствовании, надо учесть, что Боплан и Шевалье вместе служили в Польше, почти одновременно вернулись во Францию, несомненно, были знакомы друг с другом и, может быть, просто делились наблюдениями или черпали их из общих источников. Мы не можем даже точно сказать, чья работа была опубликована раньше³⁶ .

Книга Шевалье, появившаяся в разгар Фронды (ее первое издание, вышедшее между 1650 и 1652 гг.), представляла собою непосредственный и обстоятельный отклик на восстание Б. Хмельницкого. Во втором изда-

³³ Там же, стр. 304.

³⁴ "Хмельницкому, явившемуся из глубин России во Францию, посоветовали, чтобы показать себя здесь, обратиться к вам, Monsieur, который и может засвидетельствовать его доблесть...". P. Chevalier. Указ. соч., стр. I-II.

³⁵ Д. Бантыш-Каменский. История Малой России. Изд. 4-е. 1903, стр. VI.

³⁶ Книга Шевалье, изданная в 1663 г., то есть на 12 лет позже первого издания книги Боплана, и, казалось бы, описывающая историю восстания Хмельницкого post factum, на самом деле представляет собою переработку и переиздание его сочинения, опубликованного значительно раньше. Изложение событий обрывается на второй половине 1651 г.; автор в дальнейшем был так далек от событий в Восточной Европе, что в 1663 г. он, повидимому, даже не знал о том, как же дело кончилось на Украине: он сохранил в тексте свои соображения о причинах, препятствующих присоединению Украины к Московскому государству, и т. п. Переиздание в 60-х годах было для него, как и для Боплана, средством реабилитировать свое имя, поскольку оно оказалось связанным с печатью Фронды. В предисловии Шевалье сообщает, что по возвращении из Польши во Францию он показал свои записки друзьям, которые напечатали их в каком-то Recueil de diverses relations de voyages. Но так как, говорит он, там оказалось множество опечаток из-за незнакомства типографа с польским и русским языками, автор ныне соглашается опубликовать их заново. Во второе издание Шевалье внес существенные изменения, возможно, что несколько хронологически продлил рассказ сравнительно с первоначальным "кратким изложением" (abbrege), но он все же извиняется, что располагает лишь сведениями, имевшимися "десять лет назад".

нии осталось немало мест, позволяющих представить себе, как она звучала первоначально. Книга проникнута чувством восхищения мужеством и несокрушимостью казаков, армию которых автор сравнивает с армиями самых могучих народов-завоевателей³⁷ . Первая часть, повествующая о происхождении, истории, быте и нравах запорожцев-украинцев, написана не только с большим сочувствием, но местами и с восхищением. Автор так описывает французским читателям украинцев, ведущих свою освободительную войну: "Жители Украины, ныне (во время восстания. - Б. П.) поголовно называющие себя казаками и считающие за честь носить это имя, люди статные, бодрые, сильные, умелые во всем, за что берутся, щедрые и мало заботящиеся о накоплении имуществ, величайшие поклонники своей свободы, неспособные сносить никакого ярма, они неутомимы, отважны и смелы"³⁸ . Можно себе представить, как звучала подобная апология восставших украинцев для французов, захлебывавшихся в тот момент от незрелых, но пьянящих идей свободы, идей о единстве народов, повсюду борющихся за свержение тирании!

В этой первой части своей книги Шевалье дает историю прошлых восстаний украинских казаков против Польши. Довольно подробно и с явным сочувствием к казакам описано восстание 1637 года³⁹ . При изложении событий автор так подчеркивает нарушение договоров и обещаний со стороны поляков, что симпатии читателя явно должны были быть на стороне казаков. Поскольку автор в первой части, оставшейся наименее переработанной, прерывает свой рассказ на выдвижении Богдана Хмельницкого, можно полагать, что первоначальный вариант книги представлял собою оправдание и обоснование справедливости восстания украинцев в глазах общественного мнения Франции. Во Франции в это время достигла своего апогея волна антифеодальных народных движений. Французский читатель не мог в тот момент не отнестись с сочувствием к такому, например, описанию феодального угнетения украинцев: "Крестьяне Украины и соседних провинций являются как бы рабами, подобно большинству остальных крестьян в Польше, будучи обязаны работать три и четыре дня в неделю на своих сеньеров то со своими лошадьми, то вручную. Сверх этого они обязаны многими повинностями зерном и домашней птицей за земли, которые они держат, обязаны уплачивать десятину с овец, поросят и со всех плодов, да еще возить дрова и выполнять многие другие работы. Добавьте притеснения со стороны откупщиков дворянских земель, с великой жестокостью выжимавших все эти повинности накануне войны, к тому же еще откупивших право варить пиво и изготовлять водку. Так что не приходится удивляться их (украинцев. - Б. П.) частым восстаниям и тому, что в этих последних войнах они отстаивали и защищали свою свободу с таким упорством. Это же тяжкое рабство и привело к выступлению всего удалого запорожского казачества, число которого за несколько лет сильно возросло, что было результатом отчаяния, в которое были ввергнуты народные массы этой пограничной области притеснениями дворян и откупщиков и которое принуждало их итти искать среди казаков свою свободу и конец своей нищете"⁴⁰ .

Третья часть книги Шевалье носит характер преимущественно описательный, военно-исторический. Это весьма ценный, обстоятельный обзор всех наиболее важных событий 1648 - 1651 годов. На первый план здесь выступают поляки, с точки зрения которых Шевалье подходит ко многим событиям. Однако и здесь можно предположительно отметить ряд мест, сохранившихся, по-видимому, от первоначального "краткого" текста, поскольку они гармонируют с первой частью. Так, после описания возвыше-

³⁷ P. Chevalier. Указ. соч., стр. VII-VIII.

³⁸ Там же, стр. 32 - 33.

³⁹ Там же, стр. 7 - 8.

⁴⁰ Там же, стр. 30 - 32.

ния Богдана Хмельницкого и его столкновения с Чаплицким автор говорит, что тут-то Хмельницкий и решил воспользоваться "обнаруженным им расположением среди русских к тому, чтобы освободиться, поскольку они не могли наслаждаться миром, который, вместо того, чтобы обеспечивать им покой, только облегчал дворянству возможность держать их в порабощении и угнетении. Поддержав их недовольство и удостоверившись в своих казаках, он в начале 1648 г. удалился к Порогам или островам! Борисфена (Днепра. - Б. П.) , чтобы укрыться от какой-либо обиды со стороны поляков и укрепиться там". Так начинается история военных действий в 1648 и 1649 гг. между "казаками и восставшими крестьянами", с одной стороны, польской армией - с другой. Шевалье отмечает участие в армии Хмельницкого вооруженных крестьян; Хмельницкий был готов вторгнуться вглубь Польши "со всем этим русским простонародьем, составлявшим не менее ста тысяч человек"; армия Хмельницкого подошла к Замостью, хорошо укрепленной крепости, "которая в тот момент являлась единственным убежищем для русского дворянства, изгнанного со своих земель восставшими крестьянами". Шевалье отмечает распространение крестьянской войны с Украины на Белоруссию: "Восстание казаков и русских крестьян с самого начала этой войны распространилось на Литву, и с тем большей легкостью, что народ этой провинции весьма сходен по нравам и религии с русскими". Приводятся яркие страницы борьбы белорусского народа⁴¹ .

Концепция Шевалье, основанная на сочувствии восставшим и пожелании им победы, сказалась и в трактовке им событий под Зборовом, как "чуда", спасшего польскую армию от неминуемого полного разгрома. Возобновление войны после Зборовского мира Шевалье объясняет опять-таки причинами прежде всего социального характера: "Крестьяне, не включенные в списки казаков, но поддерживаемые ими, не желали принимать своих дворян, которые явились для того, чтобы вступить во владение своим имуществом; напротив, они их преследовали и даже многих убили. Этот образ действий, а также дело с Молдавией, принудили генералиссима Потоцкого, только недавно вернувшегося из татарского плена, расположиться лагерем с польской армией у Каменца"⁴² . Начались переговоры с Хмельницким. "Тем временем с дворянством на Украине расправлялись так, как если бы война продолжалась, большинство дворян принуждено было что ни день бежать оттуда, и землевладельцы, имевшие там огромные имения, в том числе князь Вишневецкий, не получали с них почти никаких доходов. Непрерывные жалобы, с которыми они обращались к королю, заставили его написать Хмельницкому. Король упрекал Хмельницкого за предпринятую без его разрешения войну против господаря Молдавии и за ущерб, причиняемый дворянам, предписывая отвести запорожскую армию на установленные для нее квартиры, а крестьян, поднявших оружие против своих сеньеров, наказать. Хмельницкий принял это послание внешне с большим почтением, но проявил крайнюю медлительность в исполнении пожеланий короля; напротив, он в это время был занят тем, чтобы теснее связаться с великим князем Московии"⁴³ . Шевалье подчеркивает, что союз с Русским государством был Хмельницкому особенно желателен, в частности, ввиду общности религии русских и украинцев. Тут же он дает любопытный анализ политики Москвы, утверждая, что Алексей Михайлович сначала колебался "ввиду имевшегося у него опасения как бы восстание казаков и русских крестьян не распространилось на его страну, где уже проявились некоторые вспышки того пламени, которое охватило Польшу"⁴⁴ . Далее

⁴¹ Там же, стр. 6 - 7, 11, 24, 28, 76, 79 - 80.

⁴² Там же, стр. 96.

⁴³ Там же, стр. 99 - 101.

⁴⁴ Там же, стр. 101 - 104.

Шевалье приводит аргументы, побудившие польский сейм 1650 г. возобновить войну с казаками: "Если Хмельницкий останется сувереном Поднепровья, то ни один землевладелец или польский дворянин не будет впредь иметь никакой власти над крестьянами этой области, а если дворяне захотят там остаться, им придется трудиться как крестьянам..."⁴⁵ .

Далее следует довольно точный и подробный рассказ о военных действиях 1650 "и 1651 годов. Очень ярко показаны героизм, мужество запорожской армии под Берестечком. Повествование заканчивается Белоцерковским миром (18) 28 сентября 1651 года⁴⁶ . И в этих заключительных строках звучит понимание автором величайшей силы крестьянского движения как глубокого фона всех событий. Во время переговоров, говорит он, было трудно гарантировать польских уполномоченных от насилий "крестьян, которые и слышать не хотели ни о каких мирных предложениях, так как подозревали, что среди статей в договоре обязательно будет и статья, возвращающая их к рабству"⁴⁷ ; это в известной мере соответствовало истине, но Хмельницкий добился в то же время и статьи о том, что польские войска не будут расквартированы на Украине, заявив польским уполномоченным, что такая статья необходима "для удовлетворения восставших крестьян, которых по его мнению не следовало раздражать, ибо они оставались в сборе и составляли значительное соединение"⁴⁸ .

Мы остановились столь подробно на книге Шевалье потому, что эта книга показывает, как передовое французское общественное мнение воспринимало украинское восстание. Интересно, что Шевалье отмечал и прямое отношение украинских событий к делам Франции. Во французской армии служило немало поляков-наемников; несмотря на крайне напряженное внешнее и внутреннее положение Франции, французское правительство отправило часть этих войск в Польшу для подавления украинского восстания: "Здесь не следует обойти молчанием помощь, оказанную Речи Посполитой христианнейшим королем (французским), разрешившим, - хотя огонь гражданской войны начал тогда разгораться во Франции, - чтобы восемьсот человек из наемников, навербованных за его счет полковником Кристофлем Пжиемским, командовавшим одним польским полком в его армии во Фландрии, отправились на соединение с польской армией под командованием этого полковника, составившего из этого набора хороший полк"⁴⁹ . Тут остается не совсем ясным, продолжал ли французский король выплачивать жалованье этому полку и в Польше. Во всяком случае, несомненно, что сторонники Фронды должны были воспринять это известие как свидетельство того, что против ненавистного им абсолютистского лагеря поднялся далеко на Востоке еще один грозный противник и что французский двор принужден выделять часть своей военной силы, которая могла бы быть направлена на подавление Фронды, для подавления совсем другого восстания, в другой стране. Это подтверждало мнение, что одновременность восстаний народов за "свободу" грозит неминуемой гибелью "дурным правителям" и "тиранам".

Сведения о народном восстании на Украине - иногда верные, иногда искаженные - вплетались в ткань политической мысли, общественного сознания и в других странах. Примером, диаметрально противоположным книге Шевалье, могла бы послужить книга Иоахима Пастория, напечатанная в 1652 г. в Гданьске, инспирированная польским правительством, но рассчитанная на распространение во всех европейских странах.

⁴⁵ Там же, стр. 203.

⁴⁶ Упоминание в самом конце о смерти Потоцкого позволяет датировать самые последние сведения автора о польско-украинских делах ноябрем 1651 г.; может быть, эти сведения были получены им уже после возвращения во Францию, даже после опубликования первого издания.

⁴⁷ P. Chevalier. Указ. соч., стр. 203.

⁴⁸ Там же, стр. 208.

⁴⁹ Там же, стр. 29.

Это псевдоученый историко-моралистический памфлет, повествующий о суровом уроке, якобы данном страшным мятежникам доблестным королем Яном-Казимиром. Книга написана на латинском языке и адресована образованным верхам европейского общества. Она называется "Скифско-козацкая война или о заговоре татар, Козаков и русской черни против польского королевства, разрушенном непобедимым королем польским и шведским Яном-Казимиром, повествование, изданное предварительно, пока не будет написана полная история"⁵⁰ . На обложке книги аллегорическое изображение скованных и наказанных взбунтовавшихся холопов. Автор придает своему повествованию видимость научности, на самом деле это - крайне тенденциозное, полное паники сочинение; русские, украинцы - это ужасные "скифы"; армии, подобной армии Хмельницкого, Европа не видывала со времен нашествий гуннов и Тамерлана⁵¹ , и т. д. Недаром за свои сочинения, особенно, должно быть, за эту "Скифско-козацкую войну", Пасторий, гданьский бюргер, был впоследствии удостоен звания польского дворянина и высоких почестей, был назначен секретарем короля Яна-Казимира.

Все эти примеры доказывают, что за освободительной борьбой украинского народа следили и передовые и реакционные силы европейских стран, - одни с сочувственным вниманием, другие - с ненавистью и испугом. Разные народы не находились в неведении друг о друге. Опираясь на печатную и устную информацию, многие люди в разных странах Европы глубоко сочувствовали освободительной борьбе украинского народа. Внешняя политика Богдана Хмельницкого свидетельствует о том, что и украинцы, в свою очередь, знали о передовых общественных движениях, происходивших тогда в разных странах. Широкую информацию о событиях на Украине собирали правительства отдельных стран, особенно соседних с Польшей. Подробные сведения об этих событиях имеются в государственных бумагах бранденбургского курфюрста Фридриха-Вильгельма. Столь же пристально следило за этими событиями и шведское правительство. Вся эта информация оказывала воздействие на политику европейских держав.

*

Победоносное завершение освободительной войны украинского народа и особенно воссоединение Украины с Россией имели большие международные последствия. На новом этапе европейских международных отношений, начавшемся после Тридцатилетней войны, возросла роль России. Один из исследователей международных отношений второй половины XVII в., французский историк Оман, с полной добросовестностью и основанием утверждал, что новый европейский кризис, пришедший на смену Тридцатилетней войне и выразившийся в так называемой "первой Северной войне", ведет свое начало с восстания украинцев под руководством Богдана Хмельницкого, а завершается лишь Андрусовским перемирием 1667 г., оформившим воссоединение Левобережной Украины и Киева с Россией ⁵² . Действительно, глубочайшим фоном всех событий, разыгравшихся в Северной и Восточной Европе, во взаимоотношениях Швеции, Данич, Польши, Бранденбурга, Империи и т. д., являлась длительная и упорная война Русского государства с Речью Посполитой, война, отстоявшая

⁵⁰ Bellum Scythico-Cosacorum, seu de conjuratione Tartarorum, Cosacorum et plebis Russicae contra Regnum Poloniae ab invictissimo Poloniae et Sveciae Rege Ioanne Casimiro profugata. Narratio plenioris historiae operi praemissa. Auctore Ioachimo Pastorio. Dantisci. 1652.

⁵¹ Там же, стр. 36. Шевалье тоже писал, что "армця казаков и татар... была столь многочисленна, что подобной не было видано со времен армий Аттилы и Тамерлана" (P. Chevalier. Указ. соч., стр. 34), но у него это имело совсем другой оттенок, чем у Пастория, - изумления или даже восхищения, а не испуга.

⁵² E. Haumant. La guerre du Nord et la paix d'Oliva. Paris. 1893.

великое дело воссоединения русского и украинского народов. Эта война продолжалась в общей сложности с 1654 до 1667 года. Перерыв приходится лишь на 1656 - 1658 гг., когда Русское государство вело войну с шведскими войсками, вторгшимися в 1655 г. в коренные польские земли и захватившими даже столицу. Этой войной с Швецией, отвечавшей чаяниям и надеждам народных масс Польши, Русское государство помогло польскому народу отстоять свою независимость.

Войдя в состав Русского государства, украинский народ был спасен от польско-шляхетского гнета и угрозы турецкого порабощения. Государственный союз русского и украинского народов существенно ограничил турецкую и крымскую агрессию. Недаром известие о решении Переяславской рады привело в отчаяние крымского хана. На 80-е годы XVII в. падает последняя успешная война султанской Турции в Европе. Мощная коалиция, в которой России и Польше принадлежала важнейшая роль, отбила эту агрессию. С тех пор упадок агрессивной турецкой державы углублялся с каждым десятилетием. В основе этого упадка лежали внутренние причины, но могучим фактором, расшатывавшим султанскую Турцию, являлась также освободительная борьба народов, находившихся под турецким владычеством. А на историю, на развитие этой борьбы неизгладимый отпечаток наложила великая победа украинского народа в 1648 - 1654 годах. Особенно велико значение освободительной войны украинского народа для истории таких стран, как Молдавия, Валахия, Трансильвания. Тесные политические сношения с Украиной вовлекли их в самую гущу борьбы. Началась новая страница их истории, тесно связанная с историей России. Их борьба с турецким игом поднялась на новую ступень.

Итак, самое важное из международных последствий вхождения Украины в состав России состояло в том, что "воссоединение Украины с Россией во многом способствовало укреплению Российского государства и подъему его международного авторитета"⁵³ .

Этот факт бросается в глаза всякому исследователю международных отношений XVII века. Даже в истории русско-французских отношений известный историк Рамбо датирует именно 1654 годом перелом: с этого момента в связи с воссоединением Украины с Россией и победоносным началом русско-польской войны международные связи России и ее влияние заметно усиливаются. Своеобразным показателем этого может служить дипломатия бранденбургского курфюрста Фридриха-Вильгельма. До 1654 г. он не считал нужным признавать Россию, а в 1654 г. направил в Москву послов, вступил с ней в тесные сношения и вел себя при этом так заискивающе, что московское правительство нашло возможным предложить ему признать над собою русское господство⁵⁴ .

Укрепление международной роли Российского государства вскоре сказалось в его успешных войнах с Польшей, Швецией и Турцией во второй половине XVII в., в которых русский и украинский народы боролись совместно, плечом к плечу. Воссоединение умножило силы русского и украинского народов в их совместной борьбе против иноземных захватчиков. Оно было одной из предпосылок для выполнения дальнейших исторически прогрессивных задач Российского государства: для борьбы за выход к морям на севере и на юге. Без этой предпосылки не понять блестящих страниц русской военной славы следующего, XVIII века: великой Северной войны, включая полтавскую "викторию", побед на Балтийском и на Черном морях, освобождения Крыма и Прибалтики, военных триумфов русской армии и флота под водительством Суворова и Ушакова.

⁵³ "Тезисы о 300-летии воссоединения Украины с Россией (1654 - 1954)". "Правда", 12 января 1954 года.

⁵⁴ См. F. Hirsch. Die ersten Anknunfungen zwischen Brandenburg und Russland unter dem Grossen Kurfursten. Bd. I-II 1885 - 1886; A. Hedenstrom. Die Beziehungen zwischen Russland und Brandenburg wahrend des ersten Nordischen Krieges 1655 - 1660. Marburg. 1896. Ср. ЦГАДА. Сношения с Бранденбургом. 1654 и следующие годы.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Б. Ф. ПОРШНЕВ:

Comments: