Дореформенная мануфактура в России была явлением сложным и своеобразным, поскольку она существовала и развивалась в условиях господства феодально-крепостнической формации. В связи с этим вопрос о ее характере вызвал среди историков и экономистов дискуссию, продолжающуюся с разной степенью интенсивности уже почти десять лет.

Академик С. Г. Струмилин в статьях, опубликованных в журналах "Вопросы истории" и "Вопросы экономики", а также в обстоятельной монографии "История черной металлургии в СССР" правильно критикует буржуазных историков за их теорию об "искусственности" петровских мануфактур и непонимание существа генезиса мануфактуры в России. Но в то же время сам он выдвигает ошибочный тезис о том, что все дореформенные мануфактуры носили капиталистический характер, и считает "беспочвенными" все разговоры о некапиталистической природе русских мануфактур¹ . Требование некоторых историков "...различать мануфактуру "капиталистическую", полуфеодальную, или "феодализированную", и феодальную, или "крепостную" представляется ему несостоятельным² . В монографии "История черной металлургии в СССР", т. I, С. Г. Струмилин утверждает, что самое понятие крепостной мануфактуры является бессмыслицей. Он пишет: "...словом "мануфактура" мы обозначаем определенную ступень растущего капитализма, и если словом "крепостная" мы начисто отвергаем в ней это качество, то в результате получается "некапиталистический капитализм", или сапоги всмятку".

В обоснование этого своего тезиса С. Г. Струмилин ссылается на положения К. Маркса и В. И. Ленина о трех ступенях в развитии промышленного капитализма: от мелкой товарной мастерской с простой капиталистической кооперацией труда через капиталистическую мануфактуру к капиталистической фабрике. По его словам, в эту вполне однородную трехступенчатую цепь развития логически никак не укладывается "...еще одно, четвертое звено - "некапиталистическая" мануфактура - без насильственного разрыва этим чужеродным звеном всей цепи"³ . Верно, что крепостная мануфактура является чужеродным телом в развитии капитализма. Верно и то, что К. Маркс и В. И. Ленин устанавливали только три ступени в складывании промышленного капитализма. Однако, когда С. Г. Струмилин хочет отождествить крепостную мануфактуру с капиталистической, он сам, а не другие стремится уложить это "чужеродное звено" в назвавшие три ступени развития капитализма. Между тем ничего подобного не потребуется, если вместо того, чтобы объявлять вотчинные и посессионные мануфактуры капиталистическими, отличать их как крепостные от капиталистических.

К. Маркс и В. И. Ленин не отрицали существования некапиталистических форм кооперации и мануфактуры. В главе XI "Капитала" Маркс говорит, что кооперация некапиталистического типа, основанная на отношениях непосредственного господства и подчинения, спорадически применялась в крупном масштабе в античном мире, в

¹ См. С. Г. Струмилин. Экономическая природа первых русских мануфактур. "Вопросы истории", 1948, N 6, стр. 62.

² С. Г. Струмилин. Рабочие русской мануфактуры к концу XVIII в. "Вопросы экономики", 1953, N 9, стр. 70.

³ С. Г. Струмилин. История черной металлургии в СССР. Т. 1. М. 1954, стр. 84, 89.

средние века и в современных колониях, и она отличается от капиталистической кооперации тем, что в ней используется труд раба или феодально-зависимого крестьянина, а не наемного рабочего. "Спорадическое применение кооперации в крупном масштабе в античном мире, в средние века и в современных колониях покоится на отношениях непосредственного господства и подчинения, обыкновенно на рабстве. Напротив, капиталистическая форма кооперации уже с самого начала предполагает свободного наемного рабочего, продающего свою рабочую силу капиталу"⁴ . Очевидно, что простая кооперация является первой ступенью в развитии капитализма только в условиях кооперирования труда свободного наемного рабочего, что свойственно капиталистическим производственным отношениям.

Если Маркс не говорит прямо о "внекапиталистической" мануфактуре, то это не означает, что он вообще отрицал существование такого рода мануфактур. Ведь в "Капитале" он исследовал вопрос о возникновении капиталистической мануфактуры в условиях наиболее развитой капиталистической страны - Англии.

В XII главе "Капитала" - "Разделение труда и мануфактура" - К. Маркс подчеркивает, что капиталистическая мануфактура, возникающая в определенных исторических условиях, является специфической формой капиталистического производства. О" пишет: "Как специфически капиталистическая форма общественного процесса производства, - а на той исторической основе, на которой оно возникает, оно может развиваться только в капиталистической форме, - оно есть лишь особый метод производить относительную прибавочную стоимость или усиливать за счет рабочего самовозрастание капитала, что обычно называют общественным богатством, "wealth of nations" ["богатством народов"] и т. д."⁵ .

В то же время В. И. Ленин ясно отличает посессионную и вотчинную мануфактуру от капиталистической. Он пишет, например, о том, что в России "...до 1860-х годов включительно суконное производство имело особую, оригинальную организацию: оно было сосредоточено в сравнительно крупных заведениях, которые однако отнюдь не относились к капиталистической фабричной индустрии, а были основаны на труде крепостных или временно-обязанных крестьян"⁶ . Отсюда ясно, что посессионно-вотчинная мануфактура никак не может быть четвертым звеном в развитии капиталистической промышленности, ибо она носит в своей основе не капиталистический, а феодальный характер.

Ошибка С. Г. Струмилина состоит в том, что он в определении характера мануфактуры исходит только из состояния техники, а не из способа производства и формы эксплуатации. Решающим моментом, который, по мнению Струмилина, предопределяет капиталистический характер всякой мануфактуры, является наличие в ней разделения труда. Он пишет: "Если же принять, что "мануфактура" может быть всяческая, то мы сразу же вступим в явное противоречие с концепцией Маркса о том, что мануфактурное разделение труда может развиваться только в капиталистической форме"⁷ . Этот аргумент смущает иногда и других историков, считающих, что природа вотчинных и посессионных мануфактур противоречива и о них нельзя сказать, что они капиталистические или крепостные, так как по технике (то есть по существующему в них разделению труда) они относятся к капиталистическому типу предприятия, а по социально-экономическим отношениям, по характеру используемого на них принудительного труда носят феодальный, крепостнический характер. Но такой подход неверен. Конечно, никто не отрицает того, что изменения в области техники влияют на ход развития человеческого общества. Но сама по себе техника не определяет социально-экономический тип предприятия. Природу мануфактур определяет не существующее в ней разделение труда, а характер господствующих в ней производственных отношений и форм эксплуатации. Производственные отношения и форма эксплуатации определяют социально-экономическую природу не только мануфактуры, но и фабрики, где применяются машины и где по сравнению с мануфактурой существует более высокий уровень техники.

⁴ К. Маркс. Капитал. Т. 1. Госполитиздат. 1955, стр. 341.

⁵ Там же, стр. 372.

⁶ В. И. Ленин. Соч. Т. 3, стр. 410.

⁷ С. Г. Струмилин. Экономическая природа первых русских мануфактур, стр. 61.

В письме к Анненкову от 28 декабря 1846 г. Маркс писал: "Наконец, вообще бессмысленно делать из машины экономическую категорию наряду с разделением труда, конкуренцией, кредитом и т. д.

Машина так же мало является экономической категорией, как и бык, который тащит плуг. Современное применение машин есть одно из отношений нашего современного экономического строя, но способ эксплуатации машин - это совсем не то, что сами машины"⁸ .

При определении социально-экономической природы той или иной формы производства, в частности мануфактуры, в основу надо брать те отношения, в которые становятся друг к другу владелец мануфактуры и эксплуатируемые им люди, то есть специфическую, ей одной свойственную форму эксплуатации. Именно форма эксплуатации и определяет специфические особенности данного вида производства (например, мануфактуры), ее отличие от других форм производства, имеющих с ней сходство и даже тождество в области техники.

"Та специфическая экономическая форма, в которой неоплаченный прибавочный труд выкачивается из непосредственных производителей, - пишет К. Маркс, - определяет отношение господства и порабощения, каким оно вырастает непосредственно из самого производства, и, в свою очередь, оказывает на последнее определяющее обратное действие. А на этом основана вся структура экономического общества [Gemeinwesen], вырастающего из самых отношений производства, и вместе с тем его специфическая политическая структура. Непосредственное отношение собственников условий производства к непосредственным производителям - отношение, всякая данная форма которого каждый раз естественно соответствует определенной ступени развития способа труда, а потому и общественной производительной силе последнего, - вот в чем мы всегда раскрываем самую глубокую тайну, сокровенную основу всего общественного строя, а следовательно, и политической формы отношений суверенитета и зависимости, короче, всякой данной специфической формы государства"⁹ .

Решающим моментом, который исчерпывающим образом определяет крепостной характер вотчинной и посессионной, а также казенной мануфактур, является использование на них принудительного труда феодально-зависимых "работных" людей. С точки зрения техники русские дореформенные мануфактуры стояли на том же уровне, что и капиталистические мануфактуры Запада. Владельцы мануфактур и феодальное государство первое время привлекали мастеров из стран Запада. Но известные предпосылки использования этой техники сложились внутри страны к XVII в. в виде кустарных домниц в металлургической промышленности и других промыслов и предприятий, основанных на простой кооперации. Домны, построенные русскими мастерами, иногда превосходили по объему и размерам производства наиболее крупные домны западных мануфактур. Уровень техники, свойственный мануфактуре, не представлял непреодолимого препятствия для использования на них принудительного труда.

Ручной труд при наличии примитивных двигателей (водяное колесо, водяной молот и т. д.) и богатых запасов руды и топлива при жестокой эксплуатации работных людей приводил к тому, что мануфактуры в России производили железа больше, чем в Англии, и русское железо вывозилось в Англию. Этот факт С. Г. Струмилин использует для обоснования своего вывода о капиталистическом строе дореформенных мануфактур в России.

"В самом деле, - пишет он, - всем известно, что железо петровских мануфактур впервые появилось на лондонском рынке в количестве свыше 2 тыс. пуд. не позже 1716 г. А к концу Петровской эпохи русские домны превзошли английские не только по своей величине и экономичности, но вскоре затем и по общим масштабам продукции в стране. Такие крупные исторические победы русских мануфактур не случайны. И те, кто приписывает им крепостную природу, ставят себя в довольно смешное положение. Оно обязывает их либо и английские мануфактуры XVIII в. признать некапиталистическими, либо объяснять победы русских превосходством крепостного уклада над капиталистическим. В обоих случаях, однако, обнаруживается в равной мере банкротство исходных позиций, приводящих к столь нелепым выводам"¹⁰ .

⁸ К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма. Госполитиздат. 1947, стр. 26.

⁹ К. Маркс. Капитал. Т. III. Госполитиздат. 1955, стр. 804.

¹⁰ С. Г. Струмилин. История черной металлургии в СССР. Т. 1, стр. 92.

Однако этот аргумент кажется убедительным лишь с первого взгляда. Если в России в XVIII в. железоделательные мануфактуры были капиталистическими, то почему же промышленный переворот произошел в конце XVIII в. в Англии, а не в России? Почему Россия так резко отстала от Англии по производству чугуна и железа в первой половине XIX века? В Англии в 1860 г. производилось 240 млн. пудов чугуна, а в России - 17,6, тогда как на грани XVIII - XIX вв. в России производилось 10,3 млн. пудов, а в Англии - 8. Развитие металлургии в Англии сдерживалось отсутствием необходимого количества леса, используемого в качестве топлива в домнах. С переходом к каменному углю английская металлургическая промышленность сразу же двинулась и, естественно, далеко ушла вперед по сравнению с металлургической промышленностью России, в которой преобладали крепостные формы труда. Конкурентоспособность русского чугуна и железа на английском рынке до этого объяснялась широким применением на железоделательных мануфактурах дарового труда приписных крестьян, хищнической эксплуатацией заводчиками природных богатств страны. В. И. Ленин, говоря об уральской промышленности, писал: "Во времена оны крепостное право служило основой высшего процветания Урала и господства его не только в России, но отчасти и в Европе... Но то же самое крепостное право, которое помогло Уралу подняться так высоко в эпоху зачаточного развития европейского капитализма, послужило причиной упадка Урала в эпоху расцвета капитализма"¹¹ .

Итак, нельзя отрицать существования в дореформенной России феодальной, иначе говоря, крепостной мануфактуры, на которой, в отличие от капиталистической, применялись принудительный труд и внеэкономическое принуждение. А этого достаточно для того, чтобы отличать такую мануфактуру, как феодально-крепостническую, от капиталистической.

С. Г. Струмилин не отрицает того очевидного факта, что в русской дореформенной мануфактуре наряду с вольнонаемным широко использовался подневольный труд и применялись методы внеэкономического принуждения. В своем исследовании он констатирует факт значительного применения подневольного труда на русской мануфактуре XVIII в. и то, что это составляет такую особенность ее развития, которую "нельзя сбросить со счетов истории". В XVIII в. принудительный труд в России, по утверждению самого С. Г. Струмилина, "...в большинстве отраслей промышленности играл еще очень крупную роль, а в некоторых, например, а металлургии даже расширил сферу своего применения к концу века"¹² . Бесспорный факт широкого применения и даже преобладания труда феодально-зависимого населения вынуждает С. Г. Струмилина в полном противоречии с его прежними утверждениями признать факт существования в дореформенной России "феодализированной", "гибридной" мануфактуры. Однако "гибридные", а именно вотчинные и посессионные мануфактуры, по его мнению, были феодализированными лишь по форме и капиталистическими по содержанию. "Вот почему, - указывает он, - если мануфактуру с вольнонаемным трудом можно уже с первой четверти XVIII в. рассматривать как последовательно капиталистическую, то и "феодализированные" ее разновидности - посессионной и вотчинной мануфактур, - поскольку они работали собственным капиталом на рынок с оплатой труда ради извлечения прибавочной стоимости, придется признать, различая форму от содержания, феодализированными лишь по форме и капиталистическими по содержанию"¹³ .

Мысль о "промежуточном", или "гибридном", характере русской мануфактуры глубоко проникла в нашу литературу. Так, Б. Яковлев в вотчинной мануфактуре видит крепостнические (применение барщинного труда) и капиталистические (денежно-предпринимательский характер хозяйства) элементы, затрудняясь, правда, определить, какие из этих элементов в ней преобладали. Вотчинные мануфактуры, по его словам, "можно считать промежуточной ступенью между барщинным и капиталистическим хозяйством". О посессионной мануфактуре он пишет, что она "по своему экономическому строю являлась капиталистической, но получила своеобразную форму развития в крепостнической России"¹⁴ . Но в чем же состоит своеобразие посессионной мануфактуры

¹¹ В. И. Ленин. Соч. Т. 3, стр. 424.

¹² С. Г. Струмилин. История черной металлургии в СССР. Т. 1, стр. 205.

¹³ Там же, стр. 268.

¹⁴ Б. Яковлев. Возникновение и этапы развития капиталистического уклада в России. "Вопросы истории", 1950, N 9, стр. 98, 99.

по сравнению с капиталистической, как не в использовании крепостного труда, в применении внеэкономического принуждения!

О промежуточном характере посессионных мануфактур пишет и Б. Н. Васильев. Он считает, что они соединяли в себе черты капиталистического и феодального хозяйства и представляли своеобразные производственные отношения, которые нельзя назвать ни капиталистическими, ни феодальными, а только промежуточными и переходными. "В только что зарождавшуюся крупную капиталистическую промышленность, - утверждает Б. Н. Васильев, - были искусственно привнесены черты феодальной системы"¹⁵ .

Таким образом, оказывается, что никакой определенной социально-экономической характеристики посессионной мануфактуре дать нельзя.

Э. С. Виленская, правильно утверждая, что "посессионное владение было лишь разновидностью феодальной формы собственности", в то же время говорит о существовании в посессионной мануфактуре "элементов капитализма" в "скованном, связанном состоянии"¹⁶ . Что же это были за "скованные" элементы капитализма? Ведь известно, что посессионная мануфактура не переросла органически в капиталистическую, а была вытеснена последней как более производительной формой производства.

Некоторые историки уклоняются от прямого ответа на вопрос о характере дореформенной мануфактуры, ссылаясь на то, что производительные силы в мануфактуре с принудительным трудом относятся к капиталистическому способу производства, а производственные отношения - к феодальному. Но это соображение не выдерживает критики. Производительные силы составляет не одна только техника, но и люди. Отношения же между людьми в такого рода мануфактуре и по мнению этих историков носят феодальный характер. Что же касается свойственной мануфактуре техники, то, как мы видим, сама по себе она не может определять характера социальных отношений. Крепостная и капиталистическая мануфактуры отличались друг от друга не уровнем техники, а лишь способами эксплуатации рабочих. Некоторые историки видят главное социальное противоречие внутри посессионной и вотчинной мануфактуры. В действительности же противоречия развертывались не внутри феодальной, крепостной мануфактуры, а между крепостной и капиталистической мануфактурами. Последняя по мере своего развития вытесняла первую и привела почти к полной ее ликвидации в конце первой половины XIX в., то есть перед реформой 1861 года.

Крепостная и капиталистическая мануфактуры имели примерно один и тот же уровень техники. Но в то время как крепостная мануфактура, точнее, крепостной труд, применявшийся на ней, служил препятствием к введению машин, то есть новой техники, наемный труд и капиталистическая мануфактура открывали широкие возможности для применения машин, то есть для превращения капиталистической мануфактуры в фабрику.

Несостоятельна также попытка обосновать капиталистическую природу вотчинной и посессионной мануфактуры тем, что владельцы мануфактур затрачивали на их постройку и покупку рабочих средства, следовательно, "капитал". Так, С. Г. Струмилин говорит, что капиталистическое предприятие отличается от всех других наличием вложенного в него капитала. Поскольку при Петре I такие средства вкладывались в мануфактуры, то природу петровских мануфактур, по его мнению, следует рассматривать как капиталистическую. "Но чтобы извлечь предпринимательскую прибыль из какой-либо мануфактуры, - пишет С. Г. Струмилин, - ее нужно предварительно построить и обеспечить повседневное содержание обслуживающих ее рабочих, т. е. авансировать значительные в нее вложения и постоянного, и переменного капитала. А при заведомом наличии этого основного признака у всех петровских и допетровских мануфактур можно ли отрицать их капиталистическую природу?"¹⁷ . Но, видимо, чувствуя, что аналогия здесь не убедительна, С. Г. Струмилин говорит, что при основании казенной, вотчиной и посессионной мануфактур капитал действовал в "феодальной оболочке":

¹⁵ Б. Н. Васильев. Об экономической природе посессионных мануфактур. "Вопросы истории", 1955, N 7, стр. 91.

¹⁶ Э. С. Виленская. О характере русской посессионной мануфактуры. "Вопросы истории", 1954, N 2, стр. 95.

¹⁷ С. Г. Струмилин. Экономическая природа первых русских мануфактур, стр. 63; ср. его же. История черной металлургии в СССР. Т. 1, стр. 89.

"Расширенное воспроизводство капитала даже в феодальной оболочке является вместе с тем и расширенным воспроизводством капиталистических отношений"¹⁸ .

Существовал ли, однако, в истории капитал в "феодальной оболочке"? Говоря о формах капитала, предшествовавших образованию промышленного капитала, К. Маркс отмечал существование в недрах феодальной и рабовладельческой формаций ростовщического и купеческого капитала. Ведь если признать существование особой категории капитала в "феодальной оболочке", то в равной степени можно было бы говорить о капитале в "рабовладельческой оболочке". Рабовладельцы нередко также затрачивали средства на покупку рабов с целью выколачивания из них "прибавочного продукта". Однако К. Маркс не говорил о существовании капитала в "рабовладельческой оболочке", не объявлял рабовладельческое хозяйство капиталистическим по содержанию и рабовладельческим по форме на том основании, что на покупку рабов тратятся деньги.

К. Маркс писал: "Возьмем, напр., рабовладельческое хозяйство. Цена, уплачиваемая здесь за раба, есть не что иное, как антиципированная и капитализированная прибавочная стоимость или прибыль, которая со временем будет выколочена из него. Но капитал, уплаченный при покупке раба, не входит в состав того капитала, посредством которого из раба извлекается прибыль, прибавочный труд"¹⁹ .

Применяемые здесь Марксом в отношении рабовладельческого хозяйства термины "капитал", "прибавочная стоимость", "прибыль", присущие как категории капиталистическому обществу, не дают основания считать рабовладельческие плантации капиталистическими предприятиями, ибо на них использовался труд не свободного рабочего, а раба. Известно, что некоторые современные капиталисты фактически применяют в отдельных колониях рабский труд. На этом основании мы и говорим о пережитках рабовладельческой системы в современных условиях. На юге Америки, где долгое время существовало рабство, были рабовладельческие хлопковые плантации, но никто не объявляет их капиталистическими, хотя рабовладельцы и тратили средства на инвентарь, рабов, сырье, продавали хлопок в другие страны. Точно так же нет никаких оснований объявлять "капиталистическими по содержанию и феодальными по форме" казенные, посессионные и вотчинные мануфактуры на том основании, что на строительство мануфактур, содержание крепостных рабочих затрачивались средства, "капитал". Все эти предприятия были крепостническими, поскольку на них царили принудительный труд и внеэкономические методы принуждения.

Механическое перенесение категорий, свойственных капиталистическому хозяйству, на феодально-крепостнические формы хозяйства приводит С. Г. Струмилина к тому, что он находит в дореформенной эпохе не только частный, но и "государственный капитал". Конечно, частный капитал зарождался, существовал в то время. Его представителями были владельцы мануфактуры с наемным трудом. Но С. Г. Струмилин объявляет представителями "частного капитала" также и владельцев вотчинных и посессионных мануфактур, а казенные, петровские, например, мануфактуры он объявляет "государственным капиталом". "Разница же между частными и казенными заводами в этом отношении, - пишет он, - сводилась в основном лишь к тому, что в одном случае господствовал частный, в другом - государственный капитал. А частые переходы этого капитала из казны в частное владение и обратно подтверждали на практике отсутствие каких-либо принципиальных различий в способах его использования и экономической природе этого капитала"²⁰ . Такие утверждения приводят к стиранию граней между феодально-крепостнической формацией и капиталистической. Это неизбежно ведет, во-первых, к признанию существования какого-то государственного капитализма не в эпоху империализма, а при зарождении капитализма, во-вторых, к объявлению феодально-дворянской монархии Петра I и его преемников буржуазной, так как она в очень больших масштабах насаждала мануфактуры; если же считать все их капиталистическими, значит, надо признать, что Петр I насаждал капитализм. В-третьих, это ведет к полному стиранию грани между феодалом-крепостником и капиталистом, а также между феодально-крепостной и капиталистической системами эксплуатации.

¹⁸ С. Г. Струмилин. Капиталистическая природа крепостных мануфактур. "Вопросы экономики", 1953, N 9, стр. 70.

¹⁹ К. Маркс. Капитал. Т. III, стр. 822.

²⁰ С. Г. Струмилин. История черной металлургии в СССР. Т. 1, стр. 350.

Строгановых, Демидовых и других владельцев громадных вотчин, большого числа крепостных людей придется тогда объявить не феодалами-крепостниками, а капиталистами.

Отражая интересы феодального класса, дворянское государство широко практиковало передачу в частные руки казенных мануфактур вместе с сотнями тысяч десятин земли, ее недрами, лесами и другими богатствами, а также тысячами и десятками тысяч прикрепленных к мануфактуре крестьян. Такие передачи мануфактур мало чем отличались от пожалований земель и крестьян помещикам. При Петре I много мануфактур было передано в частное владение. То же практиковалось и при его преемниках. Приведем ряд подобных фактов. К П. И. Шувалову при Елизавете перешли Гороблагодатские заводы, на которых он за пять лет увеличил число приписных крестьян с 3105 душ до 33 тысяч. Чернышев получил заводы по оценке в 92 тыс. руб., а сдал их казне за 460 тыс. рублей. Громадные поместья Демидовых во много раз превышали стоимость заводов. С. Г. Струмилин сам говорит о том, что для XVIII в. особенно характерным источником обогащения стала "прямая раздача казенных заводов разным титулованным и нетитулованным любимцам и проходимцам"²¹ . Способы приобретения частными лицами посессионных мануфактур, а также способ основания казенных и вотчинных мануфактур характерны для предприятий именно феодальных, а не капиталистических. Даже если владелец мануфактуры и затрачивал собственные средства, то это не меняло феодального характера посессионной и вотчинной мануфактур, поскольку они были основаны на принудительном труде. Если признать всякую затрату средств на мануфактуру решающим признаком ее капиталистического характера, то как быть с вотчинными мануфактурами, и не придется ли нам по аналогии объявить капиталистом и того помещика, который затратил деньги, "капитал", на покупку имения и крепостных крестьян для ведения барщинного хозяйства? Ведь и такой помещик затрачивал "капитал", но едва ли кому придет в голову объявить его капиталистом.

С. Г. Струмилин и его сторонники ссылаются также на то, что рабочие казенных, посессионных и даже частично вотчинных мануфактур, а также приписные крестьяне получали денежное вознаграждение, заработную плату, которая-де невозможна при феодальной форме эксплуатации²² .

Однако и этот аргумент несостоятелен как с теоретической, так и с фактической стороны. Правильно указывается, что заработная плата, как и некоторые другие категории, а именно процент, прибыль, существовала и до капитализма. Денежное вознаграждение получали цеховые подмастерья, наемники в феодальном войске и др. Для капитализма, однако, характерно то, что сама рабочая сила становится товаром и что заработная плата является ценой рабочей силы.

Заработная плата может лишь тогда стать капиталистической категорией, когда существует резервная армия труда и продажа "свободной" от феодальных пут рабочей силы. Такие условия при феодально-крепостной системе еще не сложились в достаточной мере. Свободной рабочей силы было мало, закрепощенные категории рабочих на мануфактурах подвергались не экономическому, а внеэкономическому принуждению. Наиболее показательны в этом отношении вотчинные мануфактуры. Во многих из них не было вообще никакой денежной оплаты, а применялась система работы "брат на брата". Работные люди имели земельные участки, обеспечивавшие им воспроизводство рабочей силы. И в то время, когда одни отбывали барщину, другие работали на мануфактуре. Например, отец работал бесплатно на мануфактуре, члены же его семьи обрабатывали пашню, или наоборот, что и обеспечивало им пропитание. В других случаях работа "брат на брата" проводилась понедельно, когда одну неделю крестьяне, "работные люди", работали на пашне, другую - на мануфактуре. Наблюдались случаи, когда помещик заставлял работать своих крестьян на мануфактуре только в зимнее, то есть свободное от работы в сельском хозяйстве время, а летом предоставлял им возможность обрабатывать землю, что и служило условием поддержания рабочей силы. Видеть в денежном вознаграждении работных людей капиталистическую форму оплаты труда - значит типично феодальные повинности приписных крестьян объявлять формой сдельной заработной платы.

²¹ Там же, стр. 255.

²² См. там же, стр. 383 - 384.

Указом 1724 г. Петр I установил оплату приписанных к заводам крестьян в день по 10 копеек с лошадью и по 5 копеек без лошади в зимнее время по 6 копеек с лошадью и по 4 копейки без лошади в летнее время. Указ Екатерины II 27 мая 1769 г. повысил плату в летнее время конному рабочему до 12 копеек в день, а пешему - до 6 копеек, в зимнее время - по 8 копеек конному и по 5 копеек пешему²³ . Но как известно, на казенных и частных мануфактурах эти деньги получал не рабочий - приписной крестьянин; они выплачивались казне в счет подушной подати. Владельцы мануфактур расплачивались за крестьян с казной поставкой своих товаров (железа, сукна и пр.). Приписной крестьянин получал только ту сумму, которую он зарабатывал сверх подушной подати. В данном случае поденная плата являлась лишь формой исчисления феодальных повинностей приписных крестьян. Фактически крестьяне не получали ничего, так как уроки на мануфактурах были непомерно большими; за время проезда от места жительства на завод и обратно крестьянин также ничего не получал.

Рабочие посессионных мануфактур нередко вообще не получали денежной платы, а довольствовались ничтожным хлебным снабжением. Заработная плата для заводчиков служила лишь своего рода средством усиления феодальной эксплуатации, повышения крайне низкой производительности крепостного труда. Натуральные виды оплаты сочетались иногда с денежной при высоком удельном весе хлебного снабжения.

Так, на Клепиковской парусной фабрике генерал-аудитора П. К. Хлебникова раньше, то есть до ее покупки Хлебниковым, рабочим платили только за прядение основы по 40 копеек с пуда, за все же остальные работы (трепку льна и др.) они ничего не получали. Из ведомости "О розданных взаимообразно и заработанных деньгах" видно, что в 1775 г. рабочие получили хлеба на 1890 руб. и деньгами 3152 руб. 91¹ /₂ коп. и при этом остались должны заводчику 1561 руб. 85¹ /₄ копейки. В 1776 г. рабочие получили хлеба на 1 230 руб. и денег 2953 руб. 80 копеек²⁴ .

Для того, чтобы предупредить злоупотребления с оплатой и принудить владельцев содержать рабочих, правительство указом 1799 г. обязало уральских заводчиков выдавать бесплатно хлеб рабочим, получающим по 1 рублю и менее в месяц²⁵ . Хлеб отпускался бесплатно не только на казенных, но и на частных (посессионных) мануфактурах, где "пользовались рабочими, данными от казны"²⁶ .

Таким образом, заработная плата на посессионной, вотчинной и казенной мануфактурах обусловливалась не экономической конкуренцией, а феодальной монополией на труд зависимых рабочих, лишенных права ухода с предприятий. Фактически здесь не было никакого найма рабочих. Не случайно С. Г. Струмилин в конечном счете не мог не отметить этот факт. Он пишет: "Двойственная, полуфеодальная природа этой формы найма, где заработная плата рабочих сочеталась в любых пропорциях с произволом феодала-нанимателя, характерна в XVIII в. не только для вотчинных мануфактур, но и для казенных заводов в отношении приписанного к ним населения". Оплата феодально-зависимых рабочих, "работных людей", указывает С. Г. Струмилин, была, по крайней мере, в два раза ниже оплаты вольнонаемных рабочих²⁷ . Это означает, что на посессионных и казенных мануфактурах преобладали феодальные принципы эксплуатации.

Несостоятельна также попытка обосновать капиталистическую природу всех дореформенных мануфактур ссылкой на их связь с рынком. Казенные и посессионные мануфактуры поставляли свою продукцию не только казне, но отчасти и на внутренний и внешний рынок. Мелкие вотчинные мануфактуры обслуживали внутренние потребности хозяйства помещиков, но более крупные также поставляли продукцию казне и частично на рынок. Правда, связь крепостной мануфактуры с рынком была ограниченной, но отрицать ее нельзя. Однако сфера обращения не определяет характер производства. С рынком связан бывает и кустарь - мелкий производитель, и капиталист, с ним может быть связан и владелец крепостной мануфактуры, использующий

²³ Полное собрание законов (ПСЗ). Т. VII, N 4425.

²⁴ ЦГАДА. Разрядно-сенатский отдел; оп. 1, д. 321, лл. 84, 85, 241.

²⁵ ПСЗ. Т. XXXV, N 18965.

²⁶ К. Пажитнов. Заработная плата в горнозаводской промышленности при крепостном праве. "Архив истории труда". Кн. 3. Птгр. 1922, стр. 16.

²⁷ С. Г. Струмилин. История черной металлургии в СССР. Т. 1, стр. 284 - 285, 390.

труд феодально-зависимых крестьян. Конечно, связь с рынком подготовляет крушение крепостных форм производства, подтачивает их. Но это происходит далеко не сразу. Чем шире была связь с рынком дореформенной мануфактуры, тем более основательно развертывалась конкуренция между капиталистической мануфактурой и крепостной. При этом положение последней оказывалось все более и более безнадежным, и она должна была поэтому потерпеть крушение.

Чем же объяснялось, что крепостная мануфактура могла столь длительный срок сосуществовать с капиталистической мануфактурой и не была вытеснена последней сразу после ее возникновения?

Крепостная мануфактура, как менее производительная по сравнению с капиталистической, не могла бы выдержать конкуренции с последней и не получила бы развития в XVII - XVIII вв., если бы в России имелось достаточно рабочей силы из вольнонаемных рабочих. Но зависимость крестьян от помещиков, господство натурального хозяйства в такой степени сдерживали создание рынка свободной наемной рабочей силы, что это стало непреодолимым препятствием для быстрого развития капиталистической мануфактуры. Феодальное государство само создавало и содействовало созданию мануфактуры, основанной на использовании труда крепостных рабочих я вообще крепостной рабочей силы. На этот путь его толкала острая экономическая необходимость, задача перевооружения армии, необходимость создания военно-морского и торгового флота, строительства городов и крепостей. Потребности внутреннего рынка в то время также не могли быть удовлетворены мелким ремесленным производством. До определенного момента крепостная мануфактура обеспечивала более высокий уровень производства по сравнению с ремесленным производством и удовлетворяла потребности страны в промышленных изделиях. Но в то же время, будучи отсталой формой производства, крепостная мануфактура в известной степени тормозила экономическое развитие России, и поэтому ее крушение было неизбежно. Со второй половины XVIII в. она все более и более вытеснялась мануфактурой капиталистической.

Из всего сказанного следует, что попытки отрицать существование крепостной мануфактуры, доказать тождество крепостной и капиталистической мануфактуры являются несостоятельными. Они вносят путаницу и не дают возможности выяснить своеобразный путь развития русской дореформенной мануфактуры. Статья Ф. Я. Полянского "Экономический строй мануфактуры в России XVIII века" направлена в основном против позиций С. Г. Струмилина. По его мнению, С. Г. Струмилин ошибочно отрицает феодальный характер вотчинной мануфактуры и сводит капитализм к коммерции, к присвоению прибыли; выплата заработной платы не всегда и не при всех условиях свидетельствует о существовании капитализма. Ф. Я. Полянский правильно заявляет, что "...признаком существования капитализма является не сама по себе заработная плата, а организация производства, система производственных отношений и свойственное капитализму распределение средств производства. Капитализм немыслим без монополии буржуазии на: средства производства, без тех социальных условий (формальная свобода и экспроприация продавцов рабочей силы), которые игнорируются С. Г. Струмилиным".

Однако Ф. Я. Полянский отличает посессионную и казенную мануфактуры от вотчинной. Он говорит, что первые нельзя назвать чисто капиталистическими мануфактурами, но нельзя относить к чисто крепостным, как вотчинные мануфактуры. Посессионную и казенную мануфактуры, по его мнению, "можно назвать феодализированными мануфактурами". По существу, здесь точка зрения Ф. Я. Полянского близка к позиции С. Г. Струмилина. Ф. Я. Полянский пишет: "Неверно.., что для посессионной мануфактуры крепостничество было чисто внешней формой, за которой всегда скрывалось капиталистическое содержание. На самом деле крепостничество глубоко внедрялось в самую суть этой мануфактуры. Нередко посессионные мануфактуры перерастали в вотчинные. Ярким примером является история Путивльской суконной мануфактуры Козьмы Матвеева. Сами Демидовы все больше становились вотчинниками". Вместе с тем Ф. Я. Полянский допускает противоположные утверждения: "Посессионные мануфактуры нельзя также квалифицировать и как чисто крепостные предприятия, отождествляя их с вотчинными. В экономической природе посессионной мануфактуры имелось много капиталистического, и этим она существенно отличалась от вотчинной или крепостной... Крепостничество как способ производства переносилось в посессионную про-

мышленность лишь тогда, когда мануфактуристы покупали крестьян с землей и сохраняли их хозяйство. В этом случае посессионная мануфактура по своей природе приближалась к вотчинной или крепостной"²⁸ .

Словом, Ф. Я. Полянский допускает противоречивые положения, и ясно лишь то, что он выделяет в особые категории вотчинную и посессионную мануфактуры. Первую он называет крепостной, а вторую - феодальной. Но такая точка зрения реставрирует давно уже опровергнутую теорию о крепостничестве и феодализме как о двух разных формациях.

Принципиальное различие имеется только между капиталистической и крепостной (вотчинной и посессионной) мануфактурами. На первой используется наемный труд и применяется система экономического принуждения, на второй - труд феодально-зависимых, крепостных рабочих и система внеэкономического принуждения, причем последняя мало чем отличается от такой же системы на вотчинных мануфактурах. Горный устав 1857 г. так определяет права владельца посессионной мануфактуры: "Недвижимым именьем, входящим в состав завода, как самим заводом и принадлежащими к оному крепостными людьми, владелец может распоряжаться во всем пространстве полной собственности", "суд и расправа по разным неисправностям, нерадение к домнам и вообще по разным упущениям людей, принадлежащим к частным заводам, представляется заводчикам и их главным поверенным и конторе или заводской полиции под главным надзором заводского исправника"²⁹ .

Как видим, права владельца мануфактуры мало чем отличались от прав помещика в отношении своих крестьян. Разница, состоящая в прикреплении к заводу, а не к помещику, ничего не меняла в положении посессионных рабочих, так как владелец посессионной мануфактуры пользовался теми же правами, что и помещик-крепостник в отношении своих крестьян. Следовательно, никаких существенных различий в формах эксплуатации вотчинных и посессионных крестьян не было.

Отрицание существования крепостной мануфактуры в дореформенное время приводит к утверждению, что в России после 1861 г. сразу же образовался "чистый" капитализм. "Дореформенная промышленность перед 1361 г., - пишет С. Г. Струмилин, - была уже перенасыщена элементами зреющего капитализма даже в наиболее феодализированных отраслях крупного производства. И достаточно было еще одного лишь толчка, чтобы и здесь из полуфеодальных форм выкристаллизовался сразу же стопроцентный капитализм. Не миновала этой судьбы и русская посессионная металлургия"³⁰ . В действительности же пореформенное время характеризуется сохранением в экономике России значительных феодальных пережитков, борьба с которыми составляет содержание буржуазно-демократического этапа революции. Конечно, это относится главным образом к сельскому хозяйству, но в известной мере также и к промышленности.

Рассмотрим теперь соотношение капиталистической и крепостной мануфактур в дореформенной России.

Первые мануфактуры возникают в России в 30-х годах XVII века. К моменту их возникновения в России было широко развито ремесленное производство, существовало много всякого рода кузниц, ручных домниц, крупных центров по производству оружия, соляное " поташное производство и т. д. Наличие промыслов с высоким уровнем производства и простой кооперацией труда создавало глубокие внутренние экономические предпосылки для возникновения мануфактур. Но ремесло и простая кооперация развивались в России в условиях существования крепостного строя. Какой же труд применялся, в производстве до появления мануфактур? Конечно, в ремесленном производстве, особенно в посадах, где имелось незакрепощенное население, использовался наемный труд, существовала категория "наймитов". Но эта категория не могла полностью удовлетворить потребность в рабочей силе, и поэтому на крупных производствах, приближавшихся больше к простой кооперации, а не к мануфактуре, использовался труд феодально-зависимого населения. Примером может служить поташное производство боярина Морозова. А. Гейман, преувеличивая роль наемного труда в вотчинах боярина Морозова, все же вынужден признать, что наиболее трудоемкие работы в поташном

²⁸ Ф. Я. Полянский. Экономический строй мануфактуры в России XVIII века. "Вопросы истории", 1956, N 6, стр. 82, 83, 84, 85.

²⁹ "Архив истории труда". Кн. 3. 1922, стр. 23.

³⁰ С. Г. Струмилин. История черной металлургии в СССР. Т. 1, стр. 434.

производстве производились трудом крепостных³¹ . Небольшие размеры производства, тесная связь его с ремеслом позволяли в то время находить свободную наемную силу, но и тогда проявилась тенденция к закрепощению ее. Мы полностью согласны с выводом А. М. Панкратовой о том, что категория свободных людей, "наймитов", "очень быстро закабалялась"³² .

Какой же труд использовался на мануфактурах XVII - первой четверти XVIII века?

С. Г. Струмилин полагает, что "мануфактуры XVII в. не могли базироваться на подневольном труде уже потому, что почти все они принадлежали иноземцам, а право приобретения населенных мест и крепостных являлось монопольной привилегией российского дворянства"³³ . На самом деле в XVII в. мануфактуры основывали не только иностранцы, но и казна, К мануфактурам, принадлежавшим иноземцам, приписывались крестьяне. Так, например, в 1638 г. правительство приписало к тульским заводам Виняуса Соломенскую дворцовую волость с 250 крестьянскими дворами. В конце XVII в. были приписаны крестьяне к железоделательным заводам А. Бутенанта в Олонецком крае³⁴ . Наемной рабочей силой на мануфактурах XVII в. выступали главным образом квалифицированные рабочие (мастера) и часть постоянных рабочих. При сравнительно небольшом количестве мануфактур в XVII в. они в большой мере могли быть пополнены вольнонаемной рабочей силой за счет мастеров, подмастерьев и ремесленников старых районов металлургического производства. Но и на мануфактурах XVII в. применялся труд приписных крестьян и феодально-зависимого крепостного населения.

С. Г. Струмилин пишет, что при Петре I "огромное большинство частных мануфактур основывались на вольнонаемном труде"³⁵ . Однако мы знаем, что на казенных мануфактурах применялся труд приписных крестьян и прикрепленных рабочих. Что касается частных мануфактур, то лишь часть из них основывалась на наемном труде. К 1725 г. было приписано к частным мануфактурам 54 тыс. душ мужского пола³⁶ . Петр I издает указы о ссылке на фабрики "гулящих" баб и девок с содержанием их под караулом без ограничения срока и даже "по смерть". В 1721 г. Петр I издал указ, разрешавший купцам покупать к фабрикам и заводам деревни с крестьянами³⁷ . На основе этого закона возникает категория посессионных рабочих.

Э. С. Виленская указывает, что в 1753 г. на предприятиях легкой промышленности по ведомости мануфактур-коллегии было 9619 покупных крестьян, а в 1769 г. - 21286 человек³⁸ .

Еще более интенсивно возрастала приписка крестьян к мануфактурам.

Число приписных крестьян равнялось³⁹ :

Феодальный характер эксплуатации приписных крестьян не вызывает сомнений. Этого не отрицает и С. Г. Струмилин, который по поводу указав 1800 - 1807 гг. о ликвидации института приписных крестьян отмечает, что "феодальный принцип дарового труда претерпел в этой реформе поражение в отношении самой многочисленной катего-

³¹ "Хозяйство крупного феодала-крепостника XVII в." Вып. 1. Л. 1933, стр. LXXVI.

³² А. М. Панкратова. Наймиты на Руси в XVII в. "Академику Борису Дмитриевичу Грекову ко дню 70-летия". Сборник. М. 1952, стр. 201.

³³ С. Г. Струмилин. Экономическая природа первых русских мануфактур, стр. 67.

³⁴ См. "Очерки истории СССР. XVII в.". М. 1955, стр. 90.

³⁵ С. Г. Струмилин. Экономическая природа первых русских мануфактур, стр. 70.

³⁶ "Очерки истории СССР. XVIII в.". М. 1954, стр. 121.

³⁷ ПСЗ. Т. VI, N 3711.

³⁸ Э. С. Виленская. Указ. соч., стр. 99.

³⁹ С. Г. Струмилин. Рабочие русской мануфактуры к концу XVIII в., стр. 66.

рии подневольного на заводах труда"⁴⁰ . Однако эти указы не ликвидировали полностью использование крепостного труда, вместо приписных крестьян они вводили категорию "непременных" работников из расчета один "непременный" вместо 12 приписных крестьян.

Таким образом, крепостной труд широко использовался в промышленности XVII - XVIII веков. При этом возрастало число феодально-зависимых крепостных. Однако хотя крепостная мануфактура и пользовалась всемерной поддержкой абсолютистского государства и насаждалась им, она не могла заглушить развитие капиталистической мануфактуры. Как более производительная форма производства, капиталистическая мануфактура легко могла бы вытеснить крепостную, но ее развитию мешало отсутствие свободной рабочей силы. Следует согласиться с положением Ф. Я, Полянского, что "применение капитала и эксплуатация наемных рабочих на базе товарного производства, несомненно, означали появление даже в условиях феодального окружения капиталистической мануфактуры. Монополия дворянства на эксплуатацию народных масс не была абсолютной, я мануфактуристы находили возможности для получения минимально необходимого количества рабочей силы"⁴¹ .

Верно, что капиталистические мануфактуры, существовавшие с петровских времен, позднее стали массовым явлением. Однако Ф. Я. Полянский без достаточных оснований, опираясь лишь на данные 27 мануфактур, изученные им в архиве, делает далеко идущий вывод, что уже в 50-х годах XVIII в. наемный труд играет огромную роль. Сам же он отрицает это, подчеркивая в другом месте своей статьи положение о том, что в 40 - 50-х годах XVIII в. радикальный перелом в развитии капиталистической промышленности еще не наблюдался. Пусть по данным 27 мануфактур, которые он изучал, выходит, что в 50-х годах наемный труд достигал 63%. Но из этого нельзя делать общий вывод. Это можно объяснить особенностью состава этих мануфактур. Более полные данные не подтверждают этого.

Подсчеты по ведомости Мануфактур-коллегии, приведенные в работе Дм. Бабурина "Очерки по истории Мануфактур-коллегии"⁴² , за 1753 г. показывают, что суконные мануфактуры почти целиком основывались на труде приписных посессионных и вотчинных рабочих. В полотняной промышленности на 13 предприятиях, использовавших только вольнонаемный труд, было всего 353 стана; на 10 предприятиях, использовавших труд приписных крестьян и частично наемный труд, - 2360 станов, на 12 предприятиях, использовавших труд покупных и приписных крестьян, - 1803 стана и на 14 из вошедших в подсчет (на 3 предприятиях не указано число станов) помещичьих мануфактурах - 1285 станов. Следовательно, если судить по количеству станов, то в 1753 г. в полотняной промышленности преобладало использование крепостных форм труда. Предприятия, пользовавшиеся наемным трудом, были мелкими (от 10 - 20 до 40 - 50 станов максимум), а мануфактуры с посессионными рабочими нередко имели по 200 - 400 и больше станов. Из 13 полотняных вотчинных мануфактур только 3 имели немногим больше 200 станов каждая и одна - 480 станов, а остальные 9 мануфактур имели от 10 до 20, максимум 40 - 50 станов. На 9 предприятиях шелковой промышленности, использовавших вольнонаемный труд, "мелось 302 стана. Предприятий той же промышленности, использовавших труд посессионных рабочих, было 13 с 820 станами. На 5 шелковых мануфактурах, использовавших труд приписных крестьян, было 177 станов. Таким образом, и в шелковой промышленности преобладало использование крепостного труда, но удельный вес мануфактур с наемными рабочими был все же выше, чем в полотняной. В целом же в 50-х годах, не говоря уже о горней промышленности, мы видим преобладание крепостного труда. Положение заметно изменяется в 60-х годах XVIII века. В 1762 г. был издан указ, запрещавший владельцам мануфактур недворянского сословия покупать крестьян с землей или без земли⁴³ . С этого времени более усиленно развивается, с одной стороны, вотчинная, а с другой - капиталистическая мануфактура, ибо этот же закон предписывал не чинить препятствий в заведении фабрик и заводов. В это время складываются такие центры капиталистического производства,

⁴⁰ Там же, стр. 67.

⁴¹ Ф. Я. Полянский. Указ. соч., стр. 78.

⁴² Дм. Бабурин. Очерки по истории Мануфактур-коллегии. М. 1939, стр. 219 - 250.

⁴³ ПСЗ. Т. XV. N 11490.

как Шуя и Иваново-Вознесенск. К концу XVIII в. и к началу XIX в. в ряде отраслей легкой промышленности преобладали уже наемный труд и капиталистическая мануфактура.

В 1804 г. в хлопчатобумажной промышленности было 83% вольнонаемных рабочих, в шелковой - 73% и в полотняной - 60%⁴⁴ . Правда, в суконном и железоделательном производстве еще преобладал крепостной труд, но численность крепостных рабочих сокращалась. Этого нельзя сказать про горнорудную промышленность. В горнорудной промышленности на казенных и частных заводах в 1805 г. было 106254 мастеровых, 14 918 вольнонаемных и 319277 приписных крестьян. Среди мастеровых К. Пажитнов насчитывает до 10 - 11% наемных рабочих, остальных он относит к крепостным рабочим разных категорий. По итоговым данным, обработанным К. Пажитновым, в 1804 г. на 2419 предприятиях числилось 95202 рабочих, из них приписных и покупных было 30202 (31,7%), крепостных (помещичьих) 19375 (20,6%) и вольнонаемных 45625 (47,7%)⁴⁵ .

По данным С. Г. Струмилина оказывается, что при уменьшении вдвое числа обязанных и крепостных рабочих (без приписных крестьян) к концу XVIII в. крепостные (обязанные) рабочие на мануфактурах составляли 48%, а наемные - 52%⁴⁶ . Эти данные при явном преуменьшении удельного веса крепостных рабочих все же показывают, что даже в конце XVIII в. последние составляли около половины всех рабочих.

Несомненно, что основная черта мануфактуры XVII - первой половины XVIII в. состояла в преобладании на ней труда феодально-зависимых работных людей: посессионных, вотчинных рабочих, приписных крестьян и т. д. Но мануфактуру, на которой использовался преимущественно труд феодально-зависимых людей, мы не можем назвать капиталистической. Конечно, это не исключало того, что по отношению к отдельным категориям рабочих и на крепостных мануфактурах применялись в ограниченных масштабах методы экономической стимуляции труда. Но это не было ни основным, ни определяющим моментом. Главное, что определяло характер крепостной мануфактуры, было применение принудительного труда и внеэкономического принуждения.

⁴⁴ П. Лященко. История народного хозяйства СССР. М. 3939, стр. 286.

⁴⁵ К. Пажитнов. К вопросу о "переломе" в мануфактурной промышленности XVIII века. "Вопросы истории", 1948, N 3, стр. 62.

⁴⁶ С. Г. Струмилин. История черной металлургии в СССР. Т. 1, стр. 363.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - И. В. КУЗНЕЦОВ:

Comments: