Автор: Дмитрий Косырев

Еще 2-3 года назад китайские власти откровенно уклонялись от осуществления любых совместных с Россией энергетических проектов. Наиболее известны проигранные россиянами проект ГЭС Санься (3 ущелья) и Вайгоуцяо, хотя на осуществление российских предложений были на 30% ниже, чем у конкурентов. Сегодня надежные источники в Пекине сообщают, что китайские чиновники, виновные в этих инцидентах, отданы под суд по инициативе с самого верха. И если раньше об энергетических проектах с Москвой просто отказывались говорить, то сейчас ситуация изменилась очень заметно.

Вопрос энергетической безопасности

Ся Ишань, старший научный сотрудник Китайского института международных исследований, считается экспертом по вопросам энергетической безопасности и автором нынешней стратегии использования источников нефти и газа в Китае. На Западе известны его публикации в ежегодном сборнике Института Бейкера. В Китае печатает свои колонки в "Гуаньмин жибао".

В нашей беседе в здании института (неподалеку от Пекинского горкома компартии Китая) Ся Ишань отмечал: рост китайской экономики составил 7,3% в 2001 году. Это было шоком для многих. Хотя бы потому, что если все страны мира будут развиваться теми же темпами, что сейчас, то произойдет следующее: Китай с нынешнего 6-го места в мире по объему ВНП передвинется на 5-е, поскольку в 2010 году обгонит Францию. Италию он недавно обогнал. Еще через 3-4 года КНР обгонит Англию и станет четвертой экономической державой мира, впереди останутся лишь США, Германия и Япония. Через 15-20 лет Китай займет второе место.

Это, конечно, умозрительная комбинация, отмечает Ся, поскольку неизменными темпами страны не развиваются. Очевидно, что американцы не хотят такого хода событий. Но даже если обогнать другие страны не удастся, к чему идет дело и куда оно заведет лет через 20 или 30, - абсолютно ясно. Опережение других стран не формулируется среди официальных целей Пекина - однако по существующей установке в середине столетия население Китая должно достичь "среднего уровня жизни развитых стран".

В этом, да и в любом ином случае неизбежен рост потребления энергоресурсов. В 2000 году Китай импортировал до 70 млн т нефти, в 2001-м, видимо, около 80. В 2005 году прогнозируется импорт в 100 млн. Импортируется примерно треть необходимой стране нефти; сам Китай обладает действующими месторождениями в Дацине (Маньчжурия), имеет немалые запасы ее в Синьцзяне. Самые перспективные месторождения - на юге, это шельф Южно-Китайского моря.

Здесь проблема не столько в наличии запасов нефти в Китае вообще, сколько в размерах страны, где от Пекина до Гуанчжоу полет занимает почти 6 часов. Для промышленных районов Севера и

стр. 70

Запада южный шельф - это слишком далеко, говорит Ся, а Дацинские месторождения - сложные для добычи и дают достаточно дорогую нефть. Так что здесь Россия и Китай - неизбежные партнеры, импорт нефти с Севера обойдется дешевле, чем разработка некоторых собственных месторождений.

Я, говорит доктор Ся, давно изучал вопрос и рекомендовал приоритетом сделать получение нефти и газа не с Ближнего Востока, Индонезии и т.д., а из России (Сибири) и Средней Азии. Здесь Китаю необходимы немалые усилия, такая политика означает совместное освоение ресурсов и решение вопросов доставки. Эта линия стала официальной, когда премьер Госсовета (глава правительства) Чжу Жунцзи заявил, что половину своих нефти и газа Китай должен получать с Севера.

Во время его визита в Россию осенью 2001 года премьером были намечены главные направления сотрудничества: энергетика, космос, новые технологии, авиация, военная область, смешанные предприятия, свободные зоны.

2001 год стал переломным в решимости Пекина следовать новой энергетической политике, особенно после 11 сентября. Для Китая сложилась потенциально опасная ситуация при любом исходе событий - и при продолжении нестабильности в зонах роста исламского фундаментализма на Ближнем и Среднем Востоке, и при военной победе США в этих нефтеносных регионах. Это, а еще нестабильность в Индонезии (еще одного источника энергии для КНР) показали Пекину, что его "северная" энергетическая стратегия становится еще более актуальной.

Нефть для Китая: принципиально новый рынок.

В сентябре прошлого года Чжу Жунцзи подписал в Санкт-Петербурге рамочное соглашение по поводу разработки ТЭО проекта сооружения нефтепровода Россия - Китай. Основная часть ТЭО, которая будет касаться объема инвестиций, включая строительные издержки, детальную раскладку цен и других вопросов, будет готова к июлю этого года. Участники соглашения - ЮКОС, Транснефть и Китайская национальная нефтяная корпорация намерены уже к 2003 году начать прокладку нефтепровода, который будет готов к 2005 году.

Это означает, что на самом высоком уровне согласованы все принципы и основные параметры проекта, остались лишь детали. То есть в отличие от многих других российско-китайских проектов трубопровод действительно будет работать, причем очень скоро. Начинается он у Ангарска - точки, где кончается магистральный трубопровод Транснефти (у ЮКОСа, заметим, в Ангарске нефтеперерабатывающий завод). Далее труба идет в обход монгольской границы к Маньчжурии. Монголы довольно упорно пытались добиться прохождения трубопровода через их территорию, но Пекин возражал, что многое говорит о многом вполитической ситуации в этом регионе. Кончается же трубопровод там, где существует уже китайская инфраструктура транспортировки нефти - на месторождениях Дацина.

Согласно сентябрьскому документу, с 2005-го по 2010 год Китай будет получать по 20 млн т сырой нефти, на второй стадии - с 2010-го по 2030-й - по 30 млн т. Объемы поставок и принципы ценообразования были определенны еще в июне 2001 года в подписанном этими же тремя участниками соглашении об основным принципах проекта. Подсчет показывает, что при цене нефти, скажем, в $140 за тонну проект дает более $4 млрд в год. Всего же от начала до конца действия контракта Россия рассчитывает заработать на китайском нефтяном рынке $100 миллиардов.

Речь, отметим, идет об уникально выгодном рынке. На прочих рынках, уже поделенных, любое резкое повышение предложения либо сбивает цены, либо нацелено на вытеснение какого-то поставщика. В Китае же российский

стр. 71

бизнес имеет редкий случай возникновения нового рынка, с новым, все расширяющимся спросом.

Газ для Китая: рынок, которого вообще еще нет

ТЭО проекта, лучше всего известного под именем Ковыктинского газоконденсатного месторождения (Иркутск), будет готов к середине этого года. Эксперты российских государственных организаций уверенно заявляют, что сейчас решено главное: российский газ в целом пойдет в Китай, к иркутскому газу подключат якутский и трубопровод с Сахалина-1. Сахалин-2 тоже хотел бы экспортировать сжиженный газ на юг Китая. Но эта перспектива станет яснее только через 5-7 лет.

Это - проект Газпрома, суть которого - вести трубопровод до Шанхая. Насчет этого есть пока только соглашение о принципах, предусматривающее, что в проекте участвуют Газпром в консорциуме с Shell, а также Китайская национальная нефтегазовая корпорация. Обсуждение состава игроков длилось много месяцев. С китайской стороны, в частности, было однажды сказано, что Газпром не будет участвовать в этом проекте никогда, однако затем позиция Пекина изменилась.

Проект разбивается на три этапа, осуществить его намереваются за 45 лет. Первая стадия стоимостью в ;15-18 млрд предполагает поставку в Китай до 12 млрд м3 газа в год.

Особенность проекта в том, что речь идет о еще несуществующем рынке, на котором очень трудно определить цену на газ. Пока у китайцев нет убеждения, что на этой стадии можно обозначить четкую цену. Вопрос здесь в том, сколько китайской экономике нужно газа. И если с российской нефтью картина ясная - вплоть до четкой формулы цены, то с газом ничего нет, кроме общего желания Пекина повысить его долю в энергобалансе страны. На данный момент вопрос цены китайцы хотят решить в рамках ТЭО, а емкость рынка вывести затем из цены.

Ситуация в КНР сейчас такова, что нужны громадные вложения в перевод потребителя на газ. Они оцениваются в 125 миллиардов долларов. Ошибки в прогнозах здесь очень опасны для обеих сторон. Не говоря о цене ухода от каменного угля - нынешней основы китайской энергетики. Добывающая отрасль способна дать 1,5 млрд т угля в год, но производит 0,9 млрд, поскольку существует социальная проблема: куда девать шахтеров при существующей уже сегодня серьезной безработице? Но это неизбежные издержки выхода России на газовый рынок Китая на стадии его формирования.

В целом же это выгодная ситуация, означающая, что есть шанс с самого начала поставлять в КНР все сопутствующее оборудование именно из России, включая и газовое для ТЭС. Отметим, что совсем недавно китайские энергетики откровенно отказывались даже начинать с россиянами разговоры по поводу поставок энергетического оборудования для ТЭС.

Роль Газпрома как координатора в реализации газовых проектов в Китае предполагает, согласно газпромовской концепции, попутную газификацию еще и российского Дальнего Востока. Ведь энергетика Приморья, подобно Китаю, базируется на угле. Привязка Газпрома к китайским проектам означает решение многих проблем Дальнего Востока, где, при его 10 миллионах жителей, несистемные газовые проекты означают совершенно неприемлемую цену на получаемый газ.

Китайский мирный атом: Россия или Франция?

Наиболее известный и не один год обсуждавшийся российско-китайский проект в атомной энергетике - это Тяньваньская АЭС, где речь о поставке двух, а если повезет - четырех из шести - проект- символ, смысл которого - восстановление в Китае репутации российского атома. Ведь соглашения о реконструкции китайских АЭС были заключены в советский период на условиях расчета по бартеру. После перехода в начале 90-х на расчеты в СКВ эти соглашения не были реализованы, нанеся ущерб китайской энергетике и российской репутации.

Осуществление Тяньваньского проекта означает несколько сотен миллионов долларов в год постоянно. Однако с ним вместе решается вопрос, с кем - Россией или Францией - Китай будет далее сотрудничать в создании национальной атомной энергетики. Речь идет о годах и миллиардах долларов, а также о том, государственные кредиты которой из стран окажутся выгоднее и надежнее.

"Переводить Дальний Восток на газ нельзя"

В беседе с корреспондентом МЭП заместитель министра энергетики Виктор Кудрявый высказал следующие мысли по поводу решения проблем Дальнего Востока попутно с решением проблем китайской энергетики:

- Если гнать нефть в Китай

стр. 72

так, чтобы хозяином крана были мы, а не Китай, то надо вести трубопровод вдоль границы и выводить на терминалы Дальнего Востока. Вот тогда ты выходишь на рынок не только китайский. А так трубопровод загоняется в тупик, где только одна сторона будет диктовать цены.

На Дальнем Востоке будет море своего газа, когда начнет осваиваться Сахалин. Но тяжелейшие вопросы - это Бурятия, Чита, Амурская область, точнее - уголь в этих регионах, достаточно бедных, с высокими тарифами... У нас вся Сибирь угольная, с вкраплениями газа. Якутия, скажем - сам город Якутск весь на газе, и на Сахалине это прежде всего газ. Но в целом 90% - уголь.

- Но если поставлять сахалинский газ только в Россию, не экспортируя, то он получается весьма дорогостоящим?

- Да, тогда это неокупаемая вещь вообще. Уровень потребления этих областей - это мизер, не окупает магистральный газопровод. Надо гнать газа несколько миллиардов кубометров в год, чтобы оправдывать такие газопроводы. Но тут надо подумать - стоит ли это делать.

- Я полагал, что вопрос решенный...

- Я бы никогда не стал этого делать. Газопровод - это уязвимая инфраструктура. Просто из-за обычной аварийности. И нельзя ставить регионы в такой тяжелой климатической зоне в зависимость от такого газопровода. Когда у тебя лежит несколько миллионов тонн угля на складе, ты знаешь: я зиму проживу. Перебои, заносы, аварии... а у тебя складской резерв, основа надежности энергетики. Запасы топлива в Финляндии, Японии, где угодно - это несколько месяцев.

- Как насчет оборудования, которое надо еще переводить на газ?

- Это несложно. Мы перевели на газ десятки станций в европейской части и Сибири. То же с муниципальными предприятиями. Наоборот, трудно перевести на уголь. Затраты в 30 раз больше. Но вообще висеть на газовой трубе - ненадежно. В наших климатических условиях это вопрос жизни и смерти. Не говоря о такой проблеме, как десятки тысяч людей, работающих сейчас на угольных шахтах.

В ряде стран есть законы о том, что больше 25-28% энергобаланса на одном виде топлива держаться не может с точки зрения энергетической безопасности.

- Есть у нас такого рода документы?

- Есть "Энергетическая стратегия России", принятая в конце 2001 года на 20 лет, где все основные моменты есть, с выделением по зонам, основным регионам России.

- И там нет ничего о переходе Дальнего Востока на газ?

- Нет. Я вам говорю: это опасно делать. В виде резервного топлива, с колоссальным резервированием - да. Газопровод с Сахалина уже ведь построен, он подходит к Хабаровску. Там еще на самом Сахалине добыча не вышла на такой уровень, который обеспечивает этот газопровод. В Хабаровском крае мы уголь уже на примерно 1 миллион тонн заместили газом. Рекомендуют построить атомную станцию в Приморье, на Чукотке... Но на атомную энергетику никто полностью тоже не переходит. В стратегии говорится и о гидроэнергетике, и о геотермальной, но на газ переводить Дальний Восток... Где выгоднее газ использовать? Эффект использования его для получения, скажем, полиэтилена - на порядок выше. Экспортная часть тоже намного выгоднее. Не говоря, повторю, об уязвимости газопроводов. Россия вообще перешла предел зависимости от газа - сейчас около 60%, по европейской части - до 80%.

Пекин - Москва

Permanent link to this publication: