Павел ГОЛУБ , доктор исторических наук, профессор
Террор... Этот повергающий ныне многих в дрожь термин дошел до нас от древних римлян и в переводе с латинского означает "страх", "ужас". Но можно не сомневаться, что еще до римлян с этим явлением были знакомы многие народы, перешагнувшие из эпохи дикости и варварства в так называемую цивилизацию. Именно на этой стадии человеческое общество сделало свой роковой шаг - разделилось по имущественному признаку и тем самым заложило основу для извечного раздора, ненависти, войн и террора. Частная собственность, богатство и его антипод бедность порождают все это с такой же неизбежностью, как из личинок плодятся мириады всепожирающих гусениц. Собственность разъединяет и противопоставляет людей. Давно признано, что в мире частной собственности человек человеку волк. Часть общества, завладевшая богатством и властью, создала для охраны и умножения того и другого специальный орган - государство, которое явилось инструментом насилия в интересах господствующей элиты. С тех пор войны и террор стали неизбежным спутником многострадального человечества. Сегодня это разноликое чудовище, непрерывно разрастаясь, властно вползло в современный мир. От примитивных орудий устрашения и подавления до мировых истребительных войн и термоядерного шантажа - таков поистине трагический путь развития человеческой цивилизации.
В наше время террор вслед за войнами предстает как один из самых опасных пороков всего мирового сообщества. Над предотвращением этого позора современной цивилизации ломают головы сильные мира сего, проходят международные форумы на самом высоком уровне, принимаются самые решительные заявления - "искоренить", "подавить", "замочить" и т. д. А кровь человеческая продолжает литься: ежедневно гибнут тысячи людей, взрываются подземные переходы, метро, поезда, самолеты, города, захватываются заложники. Страх все более властно поселяется в душах людей. И кажется, что человечество бессильно противостоять этому страшному злу. Но не потому ли, что оно никак не решится заглянуть в корень зла и заявить о нем во весь голос? Похоже, что так. В борьбе со СПИДом и раком предпринимаются планетарные усилия, чтобы найти их первопричину. Ничего похожего в отношении кровавого насилия не делается. И неслучайно. Ибо иначе общество, основанное на власти богатства и денег, должно было бы вынести приговор самому себе.
В роде человеческом и сотни, и тысячи лет назад были светлые умы, которые прямо указали на источник насилия во всех его проявлениях. И этот источник - частная собственность. Именно она, как злой демон, столкнула человечество на порочный путь, стоивший ему чудовищных жертв и потерь. Не сделай этой роковой ошибки, человечество, несомненно, находилось бы на гораздо более высокой ступени прогресса. Трудно даже вообразить, какое количество сил, средств, человеческих жизней подверглось бессмысленному уничтожению.
Задолго до К. Маркса и появления марксизма один из выдающихся мыслителей Жан Жак Руссо, размышляя о неправедном пути развития цивилизации, написал трактат "Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства между людьми" (1755). В нем он с горечью признавал: "Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: "Это мое!" и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным: "Остерегайтесь слушать этого обманщика; вы погибли, если забудете, что плоды земли - для всех, а сама она - ничья"" 1 .
У Руссо было много единомышленников, в том числе и живших еще до начала новой эры. Например, патриарх древнеримской литературы Вергилий (70 - 19 гг. до н. э.). В своих знаменитых "Георгиках" он очень сожалел, что безвозвратно миновал золотой век в истории его народа, когда
"Вовсе не знали поля пахарей власти,
Даже значком отмечать иль межой
размежовывать нивы
Не полагалось..."2.
Однако был запущен адский механизм погони за богатством и властью, и человечество оказалось ввергнутым в пучину войн, мятежей, террора. И поэт в отчаянии восклицает:
"Как же обличья злодейств разнородны!
Нет уже плугу
Должной чести. Поля засыхают с уходом
хозяев
Прежних; и серп кривой на меч прямой
перекован.
Там затевает Евфрат, а там Германия
брани;
Здесь, договоры порвав, города-соседи
враждуют
Непримиримо, и Марс во всем
свирепствует мире,
Так происходит, когда, из темниц
вырываясь, квадриги
Бега не в силах сдержать и натянуты
тщетно поводья;
Кони возницу несут и вожжей
не чувствуют в беге"3.
Поистине великолепно сравнение человечества, ввергнутого в водоворот порочной цивилизации, с возницей квадриги, уже ему неподвластной и мчащейся в пропасть. Если бы Вергилий мог предвидеть, через какие катастрофы промчится квадрига человечества навстречу термоядерному апокалипсису! Сегодня мировое сообщество все это знает, однако кардинальных выводов во имя своего спасения не делает.
Чтобы нагляднее увидеть, какую неимоверную цену заплатило человечество, допустив всевластие частной собственности, богатства и денег, необходимо пристальней вглядеться в многовековую историю. Она - самый надежный учитель будущего. Но прежде необходимо кратко остановиться на характеристике войн и их постоянного спутника - террора как социального явления, превратившего мировую историю в сплошной кошмар.
Войны и террор - это близнецы-братья, второй следует за первой, как тень, причем сплошь и рядом они сливаются в одно зловещее целое. У них одна и та же основа - насилие и, по сути, одна и та же цель - захват богатств, территорий, власти, установления господства сильных над слабыми. Захватнические войны - это, по сути, тот же террор, но осуществляемый на государственном уровне. И Ф. Энгельс, крупнейший знаток военного дела, с полным правом считал, например, что режим террора, который сделал свое дело во Французской революции, "Наполеон применил в других странах в форме войны" 4 .
Принято считать, что террор во время войны - это насильственные действия против мирного населения. Однако меч войны, как правило, особенно в крупных сражениях, различия между мирным населением и солдатами армий противника не делал, например, когда последние попадали в плен. Но террор живуч, он может проявлять себя и в мирное время, ибо сохраняется его питательная почва - богатство и бедность, жестокая борьба за власть и привилегии. История знает террор как явление разных уровней - общегосударственный, групповой и индивидуальный. Разнообразны и формы проявления насилия. Это и военные, и политические, и экономические, и идеологические акции. Террор, особенно на государственном уровне, осуществляется обычно во всех этих формах одновременно или же сменяет одну форму другой.
Разнообразны по своей сути и войны в зависимости от того, кто и в каких целях их ведет. Это разнообразие отражает всю сложность общественных противоречий. Еще до появления марксизма немецкий генерал и военный теоретик К. Клаузевиц справедливо определил войну как продолжение политики государств или определенных классов иными, то есть насильственными, средствами. Марксизм научно обосновал это положение и развил его дальше, за что вот уже полтора столетия подвергается злобным нападкам со стороны милитаристов. Еще никем не подсчитано, сколько истребительных войн пережило человечество за свою историю. Если такой реестр с учетом людских и материальных потерь когда-нибудь будет составлен, он явится самым тяжким обвинением против цивилизаций, основанных на частной собственности. Войны знал и первобытно-общинный строй. Но там они велись на
биологическом уровне - во имя выживания. В эпоху наступившей цивилизации они приобрели социальный характер, то есть развязывались уже во имя обогащения. И рабовладельческое, и феодальное, и капиталистическое общества порождали войны постоянно и в массовых масштабах. Выдающийся борец против милитаризма Жан Жорес говорил: "Капитализм несет в себе войну, как туча грозу" 5 . И за эту правду был убит наемником милитаристов в самый канун первой мировой войны.
История выявила также, казалось бы, парадоксальную закономерность: чем выше поднималось человечество по ступеням цивилизованности, тем больше возрастало насилие в виде войн и террора, ширились масштабы его применения, чудовищно умножались его жертвы и разрушения. Секрет этого парадокса - в усилении и обострении противоречий в каждой из последующих антагонистических цивилизаций.
В бесконечном длинном ряду войн - от глубокой древности и до Великой Октябрьской социалистической революции, положившей начало становлению новой цивилизации, в идеале которой нет места насилию, - были войны межгосударственные, колониальные, религиозные, национально- освободительные и гражданские. В этом многообразии преобладали войны захватнические, несправедливые. Их вдохновителем и исполнителем выступали господствующие классы общества, обладавшие властью и силой и непреодолимо тяготевшие к умножению своих богатств, захвату чужих территорий и ограблению других народов. Образцом таких войн являются жестокие битвы Древнего Рима за создание мировой империи, а позже - вся кровавая история образования Британской империи. К несправедливым, карательным войнам относятся и средневековые религиозные войны, которые велись императорами и королями в союзе с католической церковью против так называемых еретических движений и исламских стран. Таковы, например, альбигойские войны и крестовые походы, стоившие современникам большой крови.
Но в гуманистической природе человечества заложено стремление к справедливости, к отпору насилию и агрессии. Они реализовались в целой серии справедливых войн. В их ряду - отечественные, оборонительные войны за право государств на самостоятельное развитие; национально-освободительные войны более слабых и угнетенных народов против порабощения их более сильными государствами; наконец, гражданские, внутригосударственные войны одной части общества против другой. В последней категории очевидны принципиальные различия. В одном случае это войны между реакционными группировками в правящих верхах за передел власти (схватки между членами первого и второго триумвиратов в Древнем Риме; Война Алой и Белой розы в Англии в 1455 - 1485 гг.; династические войны во Франции и Германии в эпоху Средневековья). В другом случае - войны между прогрессивными и реакционными группировками правящих классов (война буржуазного Севера против рабовладельческого Юга в США в 1863- 1865 гг.). Особый вид гражданских войн - это классовые выступления эксплуатируемых низов против правящих, эксплуататорских верхов (восстания рабов в Древнем Риме; Жакерия во Франции; восстание Уота Тайлера в Англии; крестьянские войны под руководством С. Разина и Е. Пугачева в России; Парижская коммуна во Франции; Великий Октябрь и Гражданская война 1918 - 1920 гг. в России).
ИСТОРИЮ ДРЕВНЕГО РИМА ТВОРИЛИ ОГНЕМ И МЕЧОМ
Обратим теперь взгляд в глубь веков и проследуем по тысячелетней родословной войн и террора. Огнем и мечом творилась история Древнего Рима. Его могущество закладывалось еще в так называемый царский период (VIII- VI вв. до н. э.), когда начались войны за подчинение Риму народностей, населявших Апеннинский полуостров. Они велись с переменным успехом и стоили обеим сторонам больших потерь. Многие города Италии были разрушены, а их жители проданы в рабство или переселены в Рим. Имперская политика продолжалась и в республиканский период (V-I вв. до н. э.). Через временные неудачи Рим упорно шел к цели, не считаясь с человеческими жертвами. Последовали: первая Самнитская (343 - 341 гг. до н. э.), римско- латинская (340 - 338), вторая Самнитская (327 - 304), третья Самнитская (298 - 290) войны и, наконец, Тарентская война, которая завершила объединение Италии и открыла эру мирового господства Рима в Средиземноморье. При этом жестокие правители Рима не щадили своих сородичей-италиков. Возвращаясь с победой в Рим, они каждый раз устраивали
"блестящий и великолепный" триумф - гнали толпы пленных, закованных в железо, демонстрировали награбленные богатства - золото, пурпур, картины, статуи и прочее, наглядно показывая, во имя чего ведутся войны.
Но еще более жестокая эпоха завоеваний последовала потом, когда Рим огнем и мечом обрушился на другие государства. Для этого к концу III в. до н. э. он сформировал мощное орудие агрессии - армию, в которой ко времени войн с Карфагеном уже насчитывалось до 800 тыс. человек (на 4 млн. населения Италии) 6 . Рим напоминал тогда разъяренного зверя, яростно бросавшегося на окружавшие его страны и народы с целью порабощения и ограбления их, часто получая ответные удары, но с сатанинским упорством продолжая стремиться к расширению территорий и накоплению богатств. Только за три последних века до новой эры произошли войны: 1-я Пуническая против Карфагена (264- 241), война с галльскими племенами (225 - 222), 2-я Пуническая (218 - 201), 1-я Македонская (214 - 205), 2-я Македонская (200 - 197), Сирийская (192 - 189), 3-я Македонская (171 - 168), 3-я Пуническая (149 - 146), Нумантинская (143 - 133), Югуртинская (111 - 105), война с тевтонами и кимврами (111 - 101), Союзническая (91 - 88), 1-я война с Митридатом (88 - 84), 2-я война с Митридатом (83 - 81), 3-я война с Митридатом (74 - 64), Галльская война (58 - 51), Александрийская война (48 - 47), Перузианская (41 г. до н. э.), покорение северной части Германии (12 - 8). В новом летосчислении агрессивная политика Рима продолжалась, пока к исходу III века не наступил глубокий кризис. Империя походила на обожравшегося зверя, которому предопределено было погибнуть.
Чем оборачивалось это почти беспрерывное кровопролитие и во имя чего оно велось? Ответ дают беспристрастные цифры, которые донесла до нас история. За 20 лет 1-й Пунической войны Рим потерял около 400 тыс. человек. В одной лишь знаменитой битве при Каннах (216 г.) погибло около 40 тыс. римлян. После захвата Тарента было обращено в рабство 30 тыс. жителей, в войне с Македонией - 30 тыс., при захвате Сицилии - более 80 тыс., в войне с Эпиром - 150 тыс., в третьей войне с Карфагеном - около 60 тыс. Карфаген был сровнен с землей, а жители отправлены на невольничьи рынки. Захват рабов становится одной из главных целей завоевателей, а рабовладение - основой способа производства в империи 7 . По некоторым данным, в I веке до нашей эры в империи на 14 млн. свободных граждан приходилось 4 млн. рабов; по другим источникам - на 8 млн. граждан насчитывалось 12 млн. рабов.
По свидетельству римского историка Аппиана (II в. н. э.), Юлий Цезарь, вернувшись из африканского похода, устроил помпезный "четвертной" триумф (за 4 победы сразу). "Денег в этих триумфах, передают, было 65000 талантов (талант - 1450 золотых рублей. - Авт.) и 2822 золотых венка, весивших около 20 414 фунтов. Из этих средств сейчас же после триумфа Цезарь стал расплачиваться с войском, превзойдя все свои обещания: каждому солдату дал он 5000 аттических драхм, центуриону - вдвое больше, трибуну, равно как и начальнику конницы, - вдвое больше, чем центуриону" 8 . Триумфатор не забыл задобрить и римский плебс, раздав каждому по аттической мине (25 руб. золотом) и устроив для него грандиозное зрелище. Маркс высоко ценил Аппиана за то, что он "старается докопаться до материальной основы этих гражданских войн" 9 . Аппиан прямо указывает: движущая сила всех римских войн - это жажда захвата новых земель, рабов и несметных сокровищ.
Такая агрессивная политика, естественно, вызывала сопротивление со стороны жертв агрессии. Вся история Древнего Рима полна восстаний против его деспотической политики. Таковы великое галльское восстание (54 - 52 гг. до н. э.), восстание в Далмации и Паннонии (6 - 9 гг. н. э), в Британии (61 г. н. э.) и ряд других. Это как бы прообраз национально-освободительных войн новейшего времени. По мере углубления кризиса империи от нее отпадают одна за другой завоеванные провинции, нарастает воинственный натиск варварских племен, стремившихся отплатить Риму той же монетой. И наконец, в 410 г. н. э. Рим был захвачен и разграблен готами Алариха, а в 455 г. повторно - вандалами Гейзериха. Империя была разорена и пришла в запустение. Неизвестный автор, очевидец того упадка, засвидетельствовал: "Поля, города - все изменило вид. Меч, огонь, голод - все бичи зараз губят род человеческий. На земле исчез мир: настал общий конец" 10 . Римский форум зарос травой, на нем паслись свиньи. Наблюдалось массовое бегство рабов и колонов к варварам и в поместья феодальных князей и синьоров. Бесславный конец
грабительской империи стал свершившимся фактом.
Особо следует сказать о гражданских войнах в Риме. Это были воины в патрицианских верхах за обладание властью, а через нее и богатством. В их ряду противоборство между Марием и Суллой, первый триумвират Цезаря, Помпея и Красса, второй триумвират Антония, Октавиана и Лепида. В императорский период Рима борьба за власть продолжалась с еще большим ожесточением. Так, в династии Клавдиев три императора из четырех были убиты или отравлены, а четвертый, Нерон, преследуемый заговорщиками, покончил с собой. В династии Северов из четырех императоров убито было три. Из 83 императоров (до раздела Римской империи на Западную и Восточную в 395 г. н. э.) добрая половина погибла от рук заговорщиков или насильственно свергнута. Таково было ожесточение борьбы. И только один из них, Диоклетиан, добровольно отказался от власти (305 г. н. э.).
Во что эта вакханалия обходилась населению, рассказал упомянутый выше историк Аппиан в своих "Гражданских воинах". Вот описание действий диктатора Суллы (82 - 79 гг. до н. э.) после того, как он разгромил Мария и занял Рим. "Сразу же после этого Сулла присудил к смертной казни до 40 сенаторов и около 1600 так называемых всадников. Сулла, кажется, первый составил списки приговоренных к смерти и назначил при этом подарки тем, кто их убьет, деньги - кто донесет, наказание - кто приговоренных укроет. Немного спустя он к прискорбированным спискам прибавил еще других. Все они, будучи захвачены, неожиданно погибали там, где их настигли, - в домах, в закоулках, в храмах; некоторые в страхе бросались к Сулле и их избивали до смерти у ног его, других оттаскивали от него и топтали. Страх был так велик, что никто из видевших эти ужасы даже пикнуть не смел. Некоторых постигало изгнание, других конфискация имущества. Бежавших из города всюду разыскивали сыщики и, кого хотели, предавали смерти... Когда единоличные обвинения были исчерпаны, Сулла обрушился на города и их подвергал наказанию, либо срывая их цитадели, либо разрушая их стены, или налагая на граждан штрафы, или истощая их самыми тяжелыми поборами. В большую часть городов Сулла отправил колонистов из служивших под его командой солдат, чтобы иметь по всей Италии свои гарнизоны; землю, принадлежавшую этим городам, находившиеся в них жилые помещения Сулла делил между колонистами. Это снискало их расположение к нему и после его смерти" 11 . Диктатура Суллы, по свидетельству Аппиана, стоила "более 100 000 цветущего населения".
Другой римский историк, Саллюстий (86 - 35 гг. до н. э.), писал: "С тех пор как Сулла силой оружия захватил власть, стали расти жадность и корыстолюбие, тогда все сделалось добычей хищения и произвола. Люди наперегонки стали захватывать и отнимать друг у друга земли, дома и деньги. Победители не знали ни меры, ни границ своей жадности, жестокости и произвола. Не было того неистовства, которое они не испробовали бы на своих соотечественниках... С этого времени богатство вошло в честь, сделавшись источником власти, влияния, могущества и славы" 12 .
В междоусобице первого триумвирата, прозванного римлянами "трехглавым чудовищем" (Цезарь - Помпей - Красе), потери римлян тоже были огромны. Население Рима, согласно переписи, сократилось наполовину. "В такой степени пострадал Рим от междоусобной войны", - писал Аппиан.
Столь же кровавым и бесчеловечным оказался и период второго триумвирата (Антоний - Октавиан - Лепид). Каждый из триумвиров вершил суд и расправу по собственному произволу. Тот же Аппиан засвидетельствовал: "Одновременно с обнародованием проскрипционных списков ворота города были заняты стражей, как и все другие выходы из него, гавани, пруды, болота и все места вообще, могущие считаться удобными для бегства или тайного убежища. Центурионам приказано было обойти всю территорию с целью обыска. Все это было произведено одновременно. И вот тотчас же как во всей стране, так и в Риме, смотря по тому, где каждый был захвачен, начались неожиданные многочисленные аресты и разнообразные способы умерщвления. Отсекали головы, чтобы их можно было представить для получения награды, происходили позорные попытки к бегству, переодевания из прежних пышных одежд в непристойные. Одни опускались в колодцы, другие - в клоаки для стока нечистот, третьи - в полные копоти дымовые трубы под кровлею; некоторые сидели в глубочайшем молчании под сваленными в кучу черепицами крыши. Боялись не меньше, чем убийц, одни - жен и детей, враждебно к ним настроенных, другие - вольноотпущенников
и рабов, третьи - своих должников или соседей, жаждущих получить поместья. Прорвалось наружу все то, что до тех пор таилось внутри; произошла противоестественная перемена с сенаторами, консулами, преторами, трибунами, кандидатами на все эти магистратуры или состоявшими в этих должностях: теперь они бросились к ногам своих рабов с рыданиями, называли слуг спасителями и господами. Печальнее всего было, когда и такие унижения не вызывали сострадания" 13 .
Один из триумвиров, Антоний, присудил к смертной казни своего главного обвинителя - знаменитого оратора и писателя Цицерона вкупе со всеми его родственниками, друзьями и единомышленниками. Ищейки Антония выследили Цицерона в его имении близ Капуи и отрубили ему голову и руку, которой он писал филиппики против Антония. Окровавленные трофеи доставили Антонию, выступавшему на римском форуме. "Тот чрезвычайно обрадовался, - пишет Аппиан, - увенчал центуриона (убийцу Цицерона. - Авт.) и сверх назначенной награды подарил ему 250 000 аттических драхм за уничтожение величайшего из всех его противников и самого непримиримого. Голова Цицерона и рука очень долгое время висели на форуме перед трибуной, с которой он прежде обычно обращался к народу с речами. И посмотреть на это стекалось больше народу, чем прежде послушать его" 14 .
Так начинался "белый" террор, из глубины веков обнажая свой звериный оскал. Жажда власти и богатства подавляла все человеческое в людях.
ЖЕСТОКОСТЬ ФЕОДАЛОВ И ЦЕРКВИ
Вместе с войнами террор неотвратимо вползал и в Средневековье. Ибо и в эпоху феодализма частная собственность оставалась основой организации жизни общества. После краха централизованной Римской империи и с наступлением в Европе феодальной раздробленности открывается полоса бесчисленных локальных войн между отдельными феодальными княжествами за передел территорий и богатств. Существенно не меняли этой картины возникавшие крупные государственные образования, такие, как Франкская империя Карла Великого или Священная Римская империя, ибо это были колоссы на глиняных ногах. Господами положения оставались местные князья, которые вершили политику по собственному произволу. Учесть число учиненных ими междоусобных войн и террористических акций так же невозможно, как сосчитать на небе звезды. Только в XVI в. в Западной Европе, по далеко не полным данным, произошло 49 сражений и осад, в которых погибло более 100 тыс. человек 15 . На Руси с 1228-го по 1462 г. было 50 сражений с внешними врагами и 20 междоусобных столкно-. вений 16 .
Наиболее крупными войнами средних веков на межгосударственном уровне были Столетняя война между Англией и Францией (1337 - 1453) и Тридцатилетняя война (1618 - 1648) - первая война всеевропейского масштаба. Они отличались, по причине той же раздробленности, вяло текущим характером боевых действий, и только в отдельных случаях дело доходило до крупных битв (при Кресй - 1346 г. и при Пуатье - 1356 г.). В первой, по самым осторожным подсчетам, погибли 3800 французов, во второй - 8500 французов и 3400 англичан 17 .
Особое место в ряду средневековых войн занимают Куликовская битва русских воинов против полчищ Мамая (1380 г.) и Грюнвальдское сражение славянских народов против рыцарей Тевтонского ордена (1410 г.) Это были справедливые, освободительные войны против агрессоров, рвавшихся к чужим землям и богатствам. Русские за победу над полчищами Мамая заплатили десятками тысяч жизней, славяне под Грюнвальдом - около 18 тыс.
Средневековье "прославилось" и так называемыми религиозными войнами - крестовыми походами и зверским подавлением еретических народных движений. Их вдохновителем и организатором явилась, увы, католическая церковь в лице римских пап, предавших забвению заповедь Христа - "Не убий!". Возвысившись на фоне ослабления светских властей в Европе в XI-XIII вв. и претендуя не только на высшее духовное, но и светское господство, папство бросило клич к беспощадной войне против "врагов христианства", прикрыв религиозным знаменем самое низменное устремление к умножению своих и без того сказочных богатств. Неприязнь Христа к богатству и к светской власти была предана забвению. Папа Урбан II в 1095 г. призвал к освобождению от "неверных" Палестины и Гроба Господня в Иерусалиме. Он обещал участникам походов прощение всех грехов, их жертвам - вечное блаженство на небесах. Но не забыл напомнить и о богатствах и плодородии Святой зем-
ли. Желающих добыть себе славу, богатство и плодородные земли нашлись десятки тысяч - от императоров и королей до разорившихся рыцарей и нищих крестьян. Эпопея восьми крестовых походов растянулась на 200 лет и стоила как христианам, так и мусульманам больших жертв. Во время первого похода крестоносцы в 1099 г. захватили и разграбили Иерусалим, учинили дикую резню десятков тысяч мусульман. Так защитники Христовой веры продемонстрировали любовь к ближнему. "После великого кровопролития, - засвидетельствовал один из участников похода, - крестоносцы разбрелись по домам горожан, захватывая все, что в них находили. Всякий, кто входил в дом первый..., присваивал и самый дом или дворец, и все, что в нем находилось, и владел всем этим как собственным" 18 . Последующие походы копировали первый. На плодородных землях Палестины возникло несколько христианских владений, что особенно наглядно показывало истинную цель крестовых походов. В конечном счете вся авантюра закончилась крахом, но стоила жизни сотням тысяч людей и варварского разорения Святой земли.
Но церковь осуществляла крестовые походы не только против иноверцев на Востоке, но и против еретических движений среди христиан в Европе - альбигойцев, гуситов и пр. Альбигойцы (юг Франции) считали церковь созданием дьявола, резко обличали ее за отступление от евангелической простоты, за невиданное обогащение, требовали ликвидации церковной иерархии, церковного землевладения и десятины, возвращения к равенству раннехристианских общин, отказа от богатств. Папа Иннокентий III ответил им организацией крестовых походов. Юг Франции в первой половине XIII в. подвергся нашествию карателей, многие сотни еретиков были безжалостно истреблены. Только за один день в г. Безье в церкви св. Магдалины было перебито до 7 тыс. человек, в большинстве женщин и детей. Крестоносцы пожгли и пограбили провинцию Лангедок 19 . Такой же участи подверглось гуситское движение в Чехии (1419 - 1434). По велению папы римского в поход против еретиков были двинуты крестоносцы во главе с германским императором Сигизмундом. После длительной борьбы, проходившей с переменным успехом для обеих сторон, в битве у Липан в 1434 г. табориты (радикальное крыло гуситов) были разгромлены. Но еретические движения в Европе продолжались. Они подготовили разразившуюся в XVI в. бурю всеевропейской реформации церкви.
Церковь во главе с папством и в союзе со светскими властями вела войну с инакомыслием не только при помощи оружия крестоносцев, но и идеологического террора, который осуществлялся с XII по XIX в. зловещей инквизицией. Возникнув в XIII в. в период альбигойских войн по инициативе папы Иннокентия III, она окончательно оформилась в карательное учреждение при папе Григории IX, который поручил искоренение "крамолы" монашеским орденам францисканцев и доминиканцев, установил инквизиционные трибуналы в Германии, Испании, Португалии и других странах. Папа Сикст IV в 1483 г. назначил "великим инквизитором" Кастилии (Испания) Томаса Торквемаду. В 1542 г. папа Павел III специальной буллой узаконил центральный инквизиционный трибунал с неограниченными правами. Борьба с инакомыслием приобрела строго централизованный характер в европейском масштабе. Инквизиторы повсюду выслеживали свои жертвы, подвергали их чудовищным пыткам для получения признаний, затем устраивали закрытые судебные процессы, по доносам присуждая еретиков к сожжению или длительному тюремному заключению. Об этом поведал миру бывший секретарь испанской инквизиции Хуан Льоренте (1756 - 1823) в своем 4-томном труде "Критическая история испанской инквизиции". По его данным, только при Торквемаде было осуждено на сожжение 10 220 человек. Генри Лонгфелло сказал об этом человеке:
Он был жесток, как повелитель ада,
Великий инквизитор Торквемада.
Всего испанские инквизиторы предали сожжению на кострах 34 658 человек, а общее число осужденных ими достигло почти 300 тысяч 20 . Общий итог жертв инквизиции в различных странах, по подсчетам исследователей, выражается во многих сотнях тысяч человек, погибших на кострах, от пыток в тюремных застенках. Закончил жизнь на костре Джордано Бруно, назвавший католицизм "торжествующим зверем", его последователь Джулио Чезаре Ванини, известный монах-обличитель Савонарола, подвергся многолетней травле Галилей, провел годы в тюрьме Т. Кампанелла. Причем священная инквизиция лицемерно твердила, будто на ее руках нет крови
еретиков, это, мол, дело рук светских властей.
Фанатики католицизма в эпоху начавшейся с середины XVI в. Контрреформации повели фронтальное наступление на протестантов. Так, в 1572 г. они учинили в Париже печально знаменитую Варфоломеевскую ночь, вырезав свыше 2000 протестантов; за 2 недели в различных городах Франции было уничтожено до 30 000 человек. В знак этой "победы" папа Григорий XIII иллюминировал Рим и выбил медаль в честь такого "богоугодного дела" 21 .
В 1559 г. папа Павел IV опубликовал "Индекс запрещенных книг", который, пополняясь, переиздавался вплоть до 1966 г. В нем оказались тысячи произведений выдающихся мыслителей, ученых, писателей. В опалу попали Декарт, Спиноза, Савонарола, затем Гольбах, Гельвеции, Вольтер, Руссо, Золя, Флобер, Стендаль, Гюго, Франс и другие. За чтение этих книг следовало отлучение от церкви, за хранение - суровое преследование. Нередко "еретические" книги публично сжигались, так что гитлеровцы имели своих далеких предшественников. Это был настоящий идеологический террор против передовой мысли человечества. В войну против прогресса активно включился орден иезуитов - этот ударный отряд католицизма. Он возник с благословения папы Павла III, который назначил фанатика Игнатия Лойолу первым генералом ордена и специальной буллой одобрил деятельность иезуитов. Выступая заодно с инквизицией, орден, неимоверно разбогатевший, повел широкомасштабное наступление на просвещение. Он прибрал к рукам тысячи привилегированных средних и высших учебных заведений, через которые насаждал в общественном сознании лютую вражду ко всему прогрессивному, грубо вмешивался в политику светских властей. Знаменитый французский писатель Б. Паскаль опубликовал свои "Провинциальные письма", ставшие убийственным памфлетом против иезуитов. Португальский посланник в Риме сообщал папе, что орден иезуитов ведет постоянные интриги против его правительства, натравливает католиков на протестантов, занимается контрабандой, ростовщичеством и работорговлей. Иезуиты, говорилось в послании, - это "политические интриганы низшего пошиба", "преступления которых заставляют забыть о самых кровавых событиях, имевших место на протяжении десятка веков" 22 .
В XVII в. военная лихорадка продолжала трясти Европу. Так, Франция за столетие имела лишь 36 мирных лет, Австрия - только 23. Всего европейские страны потеряли в войнах XVII в. уже 3300 тыс. человек 23 . Бог войны становился все свирепее. Такой взлет потерь объясняется тем, что войны велись теперь не отдельными разрозненными княжествами, а оформившимися централизованными государствами, бросавшими в сражения массовые армии, к тому же оснащенные усовершенствованным оружием. Эта тенденция резко возрастает в последующие века, придвигая человечество к грани самоуничтожения.
В XVIII в. бог войны Марс ворвался еще более разъяренным. На протяжении столетия на европейском континенте продолжались затяжные кровопролитные сражения, как правило, целых коалиций государств. В их ряду - Северная война между Швецией и Россией (21 год), общеевропейская война за испанское наследство между Англией и Францией и их союзниками (13 лет), Семилетняя война (1756- 1763), общеевропейские войны за польское (1733 - 1735) и австрийское (1741 - 1748) наследство, войны первой и второй коалиции европейских государств против Франции, четыре воины против Турции и много других межгосударственных вооруженных столкновений.
Были в этом столетии и войны иного рода - справедливые. Это войны революционной Франции против коалиции феодальных европейских государств (1793 - 1794) и крестьянская воина в России под руководством Е. Пугачева (1773 - 1775). Общий итог потерь европейских государств за XVIII столетие достиг уже почти 5200 тыс. человек, что без малого вдвое превысило кровавую жатву предшествующего века 24 .
МИЛИТАРИЗМ И ИСТРЕБИТЕЛЬНЫЕ ВОИНЫ КАПИТАЛИЗМА
Бурный XIX век - век победоносного шествия капитализма, его алчного устремления к накоплению богатств, захвату и грабежу чужих территорий, открыл эпоху чудовищного роста милитаризма и истребительных войн. Знаменательно, что он начался периодом наполеоновских войн (1801 - 1815) буржуазной Франции, который по количеству жертв намного превзошел все предшествующие сражения в Европе. Наполеон воевал почти со всеми странами континента. В битву были вовлечены людские массы в невиданных прежде масштабах, что привело к колоссальным потерям - почти к 3,5 млн. убитых и умерших от ран 25 . Затем до конца столетия последовало еще 12 межгосударственных войн, в ряду которых - Франко-прусская (1870- 1871), Крымская (1853 - 1856), Русско-турецкая (1877 - 1878).
Не довольствуясь вооруженными схватками между собой, крупнейшие державы Европы, прежде всего Англия, Франция и Германия, открыли полосу жесточайших колониальных войн в Африке, Азии и Латинской Америке. Европейскому капиталу уже было тесно в собственных границах, и он ринулся порабощать слаборазвитые народы и страны. Его колониальные войны больше походили на зверское избиение и истребление безоружных народов. В хищном устремлении к чужим землям и богатствам капитал не щадил ни своих, ни тем более чужих народов: в колониальных воинах европейские армии потеряли более 100 тыс. человек только убитыми. Потери покоренных народов измерялись миллионами 26 .
Естественным ответом на рост агрессивности капиталистических держав стало умножение в XIX в. числа национально-освободительных и гражданских войн. Народы не желали мириться с деспотизмом и попранием своих прав и поднимались на борьбу. Таковы национально- освободительные войны: греческая против господства Турции (1821 - 1828), два польских восстания за национальную независимость (1831 и 1863), венгерское восстание против австрийского владычества (1848 - 1849), восстание славян Боснии и Герцеговины против австро-венгерской оккупации (1878), сербско- турецкая война (1860 - 1870), а также гражданские войны в Испании (1820 - 1823), в Португалии и Испании (1832 - 1840). Потери только убитыми в них составили около 150 тыс. человек 27 . А всего за XIX в. Европа в войнах (включая и наполеоновские) потеряла уже более 5600 тыс. человек 28 .
Машина истребления рода человеческого набрала прямо-таки бешеные обороты с конца XIX в., когда началась эпоха империализма. К этому времени весь мир оказался уже поделенным между крупнейшими европейскими державами и развернулась ожесточенная схватка между ними за передел уже завоеванного и награбленного. К яростному соперничеству подключились опоздавшие к дележу Германия, США, Япония и царская Россия.
Надвигалась вооруженная схватка всемирного масштаба. Прелюдией к ней явился ряд локальных войн, первую из которых начали США против Испании (1898) за колониальные владения последней в Америке. За ней последовали Русско-японская война (1904 - 1905), балканские (1912 - 1913) и колониальные войны Англии и Германии в Африке.
Наконец, над планетой разразилась невиданной силы военная гроза - Первая мировая война (1914 - 1918). В нее вступили 38 государств, количество мобилизованных составило 74 млн. человек, а численность действующих армий 29 млн. Война унесла более 9 млн. человеческих жизней и вдвое больше искалечила 29 .
ИСТОКИ ВОЙН И ТЕРРОРА
Человечество встало перед историческим выбором: либо погибнуть в бессмысленном взаимном истреблении, либо изменить общественный строй, с неизбежностью порождающий войны. Так в порядок дня всемирной истории была поставлена Великая Октябрьская социалистическая революция. Она выразила чаяния миллионов людей планеты, провозгласив выстраданный ими за многие столетия лозунг "Мир народам!". Так началась воина против всех войн на Земле путем ликвидации частной собственности, разъединяющей и противопоставляющей народы. Наступил коренной поворот во всемирной истории - становление цивилизации нового типа. О нем поэт Октября с полным правом сказал:
"Это
единственная
великая война
из всех,
какие знала история".
О таком повороте многие века смутно мечтали многие выдающиеся умы человечества, страстно желавшие изменения порочной цивилизации, сделавшей своим знаменем погоню за богатством, а средством его достижения - войны, террор и прочие преступления. Они обличали демоническую силу богатства и ратовали за утверждение попранной справедливости, за естественное право каждого человека иметь равный доступ ко всем жизненным благам.
Еще в глубокой древности знаменитый грек, отец комедии Аристофан (V - VI вв. до н. э.), устами своих героев заявлял:
"Утверждаю: все сделаться
общим должно
И во всем пусть участвует каждый...
Мы общественной сделаем землю
Всю для всех, все плоды, что растут
на земле,
Все, чем собственник каждый владеет".
Герои Аристофана протестуют против бесконечных войн, клеймят зло, которое творит в мире слепой бог богатства Плутос. В одноименной комедии старик- земледелец сокрушается:
"Если только представить себе,
как у нас жизнь людская
теперь протекает,
Кто ее не признает безумьем сплошным,
а быть может, еще и похуже?
Мы ведь знаем, что многие между людей
негодяи, а все же богаты,
И неправедно обогатились они;
ну а многие, будучи честны,
Голодают и терпят различное зло
и с тобой (бедностью. - Авт.)
чуть не всю жизнь проводят.
Утверждаю: этому впредь не бывать..."30.
Другой знаменитый грек, современник Аристофана философ Платон (428 - 348 гг. до н. э.), тоже задумывался, почему происходят раздоры и вражда между людьми. И заключал: "Разве не оттого происходит это в государстве, что невпопад раздаются возгласы: "Это - мое!" или "Это - не мое!"". Все существовавшие типы государств он назвал порочными, потому что в каждом из них как бы два государства: "Одно государство бедняков, другое - богачей". И добавлял: "Хотя они и будут населять одну и ту же местность, однако станут вечно злоумышлять друг против друга" 31 .
Тревоги великих греков о неправедности устройства мира разделяли и великие римляне. Поэт Вергилий, обращаясь к Юлию Цезарю, с укором писал:
"...Давно и довольно нашею кровью
Мы омываем пятно той Лаомедонтовой
Трои.
Приревновали тебя давно уже неба
чертоги,
Цезарь, жалеют они, что триумфы
справляешь земные,
Правда с кривдою здесь смешались,
все войны по свету"32.
Вергилию вторил Овидий (43 г. до н. э. - ок. 18 г. н. э.). Он воспевал золотой век римской истории, когда все было общим достоянием и потому не существовало ни богатых, ни бедных, ни вражды, ни войн. В своих знаменитых "Метаморфозах" он резко порицает окружавшую его действительность, будучи "зла новизной поражен". Он сожалеет о состоянии, в которое попал человек: "Рад бы бежать он теперь от богатств, столь недавно желанных" 33 . Но, увы, уже бессилен.
Даже Юлий Цезарь в "Комментариях о Галльской войне" не без зависти отмечал, что у древних германцев общинное землевладение предохраняло их от внутреннего разложения. Никто из них не стремился к обладанию обширными территориями, у них не было латифундий и сильные не отнимали земли у слабых. Словом, контраст с "цивилизованным" Римом был полный.
Известный римский историк Саллюстий (86 - ок. 35 гг. до н. э.) в письме к Юлию Цезарю настойчиво вразумлял правителя Рима: "Корыстолюбие - страсть пагубная и гибельная - не щадит ни городов, ни полей, ни храмов, ни домов, не останавливается ни перед чем божественным. Никакие войска, никакие стены не помешают ей вкрасться; она отнимает у людей самые заветные чувства - любовь к Отечеству, любовь семейную, любовь к добродетели и чистоте... Величайшее благодеяние сделал бы ты для Отечества, .для сограждан, для себя и своего семейства, наконец, для всего рода человеческого, если бы искоренил вовсе или, если это невозможно, то по крайней мере уменьшил любовь к деньгам. Когда она господствует, невозможно быть порядку ни в частной жизни, ни в общественной, ни на войне, ни в мире" 34 . Но Рим и его правители, подобно Вергилиевой квадриге, неудержимо неслись вперед по кровавой дороге цивилизации, основанной на власти денег и богатства.
В глухую пору Средневековья мысль человеческая о справедливости, о неправедном устройстве жизни и необходимости ее радикального переустройства продолжала жить в учениях многочисленных еретических сект - катаров, беггардов, вальденсов, альбигойцев, таборитов и т. п. По условиям той эпохи секты обряжались в религиозные одежды, выступали с резким обличением всесильной официальной церкви за ее отход от основополагающих канонов первоначального христианства и ее корыстный союз со светской властью. При этом они неизменно апеллировали к Евангелию, к заповедям Христа и апостолов, в которых обличалось богатство, проповедовались братство и любовь между людьми, праведность жизни первых христиан, основанные на общности имущества и равенстве прав. Как известно, эти каноны в Новом Завете сформулированы весьма категорично. Так, например, в Евангелии от Марка читаем: "Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели
богатому войти в Царствие Божие" (X, 25). В Евангелии от Луки: "...горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете! (VI, 24 - 25). В "Деяниях святых апостолов": "Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного. И полагали к ногам апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду" (IV, 34 - 35).
Повседневно наблюдая вокруг ужасающие контрасты между богатством и бедностью и разраставшиеся на этой почве распри и нравственное разложение, многочисленные сторонники ересей с поразительным единодушием отрицали частную собственность как источник всех пороков. На всю Европу прозвучало страстное обличение чешского гуманиста Яна Гуса (1371- 1415) против алчности и произвола католической церкви и немецких феодалов. Как и все еретики, он требовал возвращения к принципам раннего христианства и особенно резко нападал на перерождение церковных верхов. "Христос, - проповедовал Ян Гус, - запретил своим ученикам всякую мирскую власть, но слова его были забыты... Богатство отравило и испортило церковь. Откуда войны, отлучения, ссоры между папами и епископами? Собаки грызутся из-за кости. Отнимите кость - и мир будет восстановлен... Откуда подкуп, симония (продажа церковных должностей. - Авт.), откуда наглость духовных лиц, откуда прелюбодеяния? Все от этого яда" 35 . За столь яростное слово правды Ян Гус поплатился жизнью: по вердикту Констанцского католического собора он был сожжен на костре.
Это преступление еще более усилило еретическое движение. Наиболее радикальные последователи Гуса, табориты, непоколебимо придерживались своей главной заповеди: "Никто не должен ничем владеть, но все должно быть общим". И хотя табориты с благословения папы Мартина V были разгромлены армией крестоносцев, их идеи, как эхо, повторялись в других еретических движениях. Проповеди еретических сект были созвучны настроениям угнетенных и обездоленных низов, и потому они становились зачастую знаменем широких народных движений. Один из хроникеров Средневековья, Монета (XIII в.), писал: "Среди бедняков было много таких, которые умирали с голоду и которых приводили в ужас и возмущение несметные богатства церкви. С напряженным вниманием и с внутренним волнением слушали они "слово божье", исходившее из уст еретиков, требовавших отказа церкви от мирских наслаждений и возврата к временам, когда бедность считалась величайшей добродетелью. Что же удивительного в том, что городская голь шла в секту катаров и другие еретические секты и пополняла их ряды свежими силами" 36 .
Разумеется, церковь была начеку и в союзе со светскими властями беспощадно расправлялась с еретиками: повсюду пылали костры инквизиции, лилась кровь. Но убить веру в справедливость духовные и светские феодалы оказались не в силах. На волне ересей над Европой поднялась буря церковной Реформации, соединившаяся в Германии с Крестьянской войной (1524 - 1525). Искрой, брошенной в пороховую бочку недовольства, явилось выступление Мартина Лютера. Его устами поднимавшаяся буржуазия немецких городов заявила в своем стремлении сбросить гнет католичества и под видом возвращения к первоосновам христианства создать свою, национальную, дешевую церковь. Дальше этого лютеране не пошли и призвали истреблять восставших крестьян "как бешеных собак".
Выразителем подлинно народного духа Реформации стал Томас Мюнцер. Он выступил не за обновление религии, а за грядущий социально- политический переворот, ссылаясь при этом на соответствующие постулаты Евангелия: "Согласно требованиям христианской любви, - заявляет Мюнцер, - никто не должен возвышаться над другим, каждый человек должен быть свободен и должна быть общность всех имуществ" 37 . По убеждению Мюнцера, частная собственность, особенно крупные латифундии феодалов, - это источник "безбожной" власти, угнетения и нищеты народа. Он с воодушевлением рисовал перед восставшими величественную картину грядущего "царства божия на земле" без королей и князей. В городе Мюльгаузене (Тюрингия), оказавшемся в руках сторонников Мюнцера, старый магистрат был распущен и взамен образован "Вечный совет", ставший во главе своеобразной коммуны. Но князья и графы пошли войной против восставших. Мюнцера схватили, подвергли истязаниям и казнили. Крестьянская война в Германии окончилась поражением.
Однако мысль о крайне несправедливом устройстве мира продолжала будоражить передовые умы той эпохи. Один из гигантов итальянского Возрождения, Микеланджело Буонарроти (1475 - 1564), в своих философских сонетах сокрушался: "Ложь царит, и правда прячет око". Черпать вдохновение, с горечью признавал он, неоткуда: "Мир - в слепоте: постыдного урока из власти зла не извлекает зрак" 38 . Ему вторил великий Шекспир, с присущей ему силой заклеймивший всю мерзость цивилизации, основанной на частной собственности:
"Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывет,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг..."
(Сонет 66-й).
Из мрака Средневековья также возвысились величественные фигуры гуманистов - англичанина Т. Мора, голландца Э. Роттердамского, итальянца Т. Кампанеллы, англичанина Д. Уинстенли и их мужественных последователей. Они не устрашились костров инквизиции и мрачных тюремных застенков и сказали своим современникам, что мир, в котором они живут, насквозь порочен, что возможна иная цивилизация, действительно достойная человека. Но она должна основываться на совершенно иной организации общества.
Одним из первых, кто смело заклеймил окружавшее его зло и помог человечеству заглянуть в будущее, был Томас Мор (1478 - 1535) - писатель, государственный деятель Англии, друг Эразма Роттердамского. В своей "Золотой книге, столь же полезной, как забавной, о наилучшем устройстве государства", широко известной под названием "Утопия" (1516 г.), он сделал вывод, что современные европейские государства - это некий заговор богачей, под именем и вывеской государства ратующих лишь о своих выгодах. Причиной тому служат собственность и деньги. "Где только есть частная собственность, где все мерят на деньги, - заявлял Мор, - там вряд ли когда-либо возможно правильное течение государственных дел" 39 . Преступность, подчеркивает автор, - это порождение порочной социальной системы, непрерывно воспроизводящей богатых и бедных. "Разве, поступая так, - вопрошает он властителей мира, - вы делаете что-нибудь другое, кроме того, что создаете воров и одновременно их караете?" 40 . Очень справедливые слова, адресованные всем правителям - и прошлым, и нынешним!
Мрачной действительности Мор противопоставляет идеальную республику на острове Утопия, где царит совсем другая жизнь. Там нет первопричины всех зол - частной собственности. Все честно трудятся на общее благо. Продукты получают с общественных складов, берут, сколько необходимо каждому. Республикой управляют выборные должностные лица, вся жизнь разумно регулируется государством. Путешественник Гитлодей, от лица которого ведется рассказ, подчеркивает связь общественного устройства на острове с идеалами раннего христианства. Английский король Генрих VIII и его сановное окружение не простили Мору его "ереси". Автор "Утопии" был обвинен в государственной измене и казнен.
Гуманный подвиг Мора продолжил его друг и единомышленник Эразм Роттердамский (1469 - 1536). В своей знаменитой сатире "Похвала глупости" (1509) он беспощадно заклеймил нравы и пороки современного ему общества - невежество, тщеславие, лицемерие придворных кругов и духовенства. Особенно страстно протестовал Эразм против преступных войн - этого бича человечества. В "Жалобах мира" он писал: "Но самое преступное и гнусное - это лицемерие тиранов. Они ощущают и видят свое могущество, лишь разрушая согласие в народе, а когда это согласие нарушено, они втягивают и вовлекают народ в войну, чтобы разъединить тех, кто еще оставался единым, и чтобы еще свободнее и легче грабить и истязать несчастных людей. Другие из них еще преступнее - это те, кто жиреет за счет несчастий и разорения народа и кому в мирное время нечего делать в человеческом обществе" 41 . Эразм не дал своим современникам, подобно Мору, картины справедливого устройства мира, но показал, что то устройство мира, в котором они живут, никуда не годится.
Новую попытку пробудить сознание современников и подвигнуть его к поиску иного миропорядка предпринял Томмазо Кампанелла (1568 - 1639) - философ, поэт, политик, неоднократно обвинявшийся церковью в "ереси", за что 27 лет просидел в папских
тюрьмах. Среди десятков его творений, созданных в заключении, главным стал "Город солнца". Подобно Томасу Мору, Кампанелла предпринял попытку вырваться из мира собственничества со всеми его пороками и устами путешественника-мореплавателя рассказать людям о существовании на Земле города-республики, живущей по законам иной цивилизации. Там нет частной собственности, все имущество граждан обобществлено и труд обязателен для всех. На этой благодатной почве процветают наука, искусство, просвещение. Все граждане имеют возможность для гармоничного развития духовных и физических способностей. Образование и воспитание подрастающего поколения направлены на наиболее полное выявление способностей каждого. Такой прорыв в будущее, пусть даже в форме фантазии, имел для средневекового сознания выдающееся значение. Ибо человечество делало шаг вперед в осмыслении своего тернистого пути.
Ушел Кампанелла, но идея воцарения на Земле общества справедливости не умерла. И вот уже на стыке двух эпох - Средневековья и новой истории в бурные годы английской революции возвышается яркая фигура Джеральда Уинстенли (1609 - 1652) - идеолога английского плебса. В своих многочисленных памфлетах он яростно восстал против частной собственности на землю, за право каждого человека свободно трудиться на общей, "божьей" земле. В начале времен, заявлял Уинстенли, великий творец создал землю, чтобы она была общей сокровищницей для человека и всего живого на ней, но при этом "не было произнесено ни единого слова о том, что одна ветвь человечества будет править другою". Но потом эгоистическое воображение, работая об руку с алчностью, "подстрекнуло одного человека наставлять и управлять другими, и человек был ввергнут в рабство, стал большим рабом себе подобных, чем полевые звери были рабами ему". Вслед за тем земля "была обнесена изгородями и поделена на отгороженные участки наставниками и правителями, а остальные люди были превращены в слуг и рабов". Созданная по творению как общий фонд для всех, земля "теперь покупается и продается и находится в руках немногих, чем наносится ужасное бесчестие великому творцу". И только, когда "земля снова станет общей сокровищницей, как ей и подобает, и когда человечество опять восстановит начертанный в сердце его закон справедливости", "тогда прекратится эта враждебность во всех странах, ибо никто не осмелится домогаться господства над другими, и никто не посмеет ни убить другого, ни пожелать себе земли больше, чем у другого" 42 .
Уинстенли и его последователи - диггеры (копатели) не ограничились декларациями и в 1649 г. образовали в графстве Серри (близ Кобхема) первую в новой истории "коммунистическую колонию", где земля и труд были общими. У первопроходцев появились последователи примерно в 10 местах Англии. Причем свои действия они рассматривали как первый шаг к радикальному изменению собственности на землю. Учуяв в этом движении огромную опасность, Англия собственников, в первую очередь земельных магнатов, буквально терроризовала движение диггеров и задушила его в зародыше. Диггеры опубликовали манифест, который заканчивался словами: мы хотим "избавить человечество от (этой) проклятой вещи, называемой частной собственностью, которая является причиной всех войн, кровопролитий, воровства и порабощающих законов, удерживающих народ в нищете" 43 .
Вождь диггеров в своем последнем памфлете "Закон свободы" (1651) в посвящении Кромвелю заявил: революция победила, а простой народ, которому обещали свободу, ввергнут в рабство и угнетение более тяжелое, чем прежде. Он призывал улучшить положение народных низов и прежде всего объявить землю свободной для угнетенных общинников, иначе "мудрость и почет" главы народа "будут развеяны навеки". Уинстенли уже предчувствовал, что в лице Кромвеля перед ним двуликий Янус: и Робеспьер, и Наполеон английской революции в одном лице. Он, как известно, стал главным охранителем частной собственности в ранге единоличного военного диктатора.
В "Законе свободы" Уинстенли сделал наброски экономической, социальной и политической организации будущей народной республики. В отличие от Т. Мора и Т. Кампанеллы, оперировавших мифическими "царствами справедливости", Уинстенли сделал набросок плана общественного переустройства Англии исходя из реальных, существовавших тогда условий, наивно полагая, что при желании этот план мог быть осуществлен немедленно. Но у власть имущих как раз такого желания и не было. Для них частная собственность оставалась священной и неприкосновенной. При всей наивности многих взглядов Уинстенли на пути и способы преобразования несправедливого общественного устройства его "Закон свободы" все же можно рассматривать как далекий прообраз "Манифеста Коммунистической партии".
Со времени английской революции мировое развитие намного ускорилось, социальные пороки общества еще более обострились и обнажились, и в той же мере человечество в лице передовых мыслителей усилило критику этих пороков и поиск альтернативы существовавшим общественным порядкам. Ряды провозвестников социалистических идей значительно умножились. До Великой французской революции против господства частной собственности, за переустройство общества выступили такие выдающиеся мыслители, как Мелье, Морелли, Мабли, Руссо; в ходе и после революции - Сен-Симон, Фурье, Оуэн, Бабеф, Буонарротти, Бланки, Вейтлинг; в России - Радищев, Герцен, Чернышевский и даже граф Л. Н. Толстой. Необходимость изменения порочной цивилизации, где господствовали богатство и бедность, насилие и угнетение, лицемерие и разврат, воины и террор, все более властно звучала в выступлениях этих наиболее прозорливых мыслителей.
Правофланговым в их ряду стоит мятежный Жан Мелье (1664 - 1729). Он с глубокой болью переживал царившую вокруг несправедливость и, не вынеся ее, покончил с собой. Но оставил после себя единственное произведение - "Завещание", которым восхищался Вольтер. Это было завещание людям, открывавшее им глаза на окружающий мир. "Завещание" широко распространилось в копиях и только спустя 100 с лишним лет после смерти автора появилось в печати (1864). Будучи священником, так сказать, изнутри наблюдая социальную роль религии, Мелье пришел к выводу, что она повинна в большинстве бед человечества, ибо оправдывает власть богатых над бедными, сеет раздоры и религиозные войны. Главная причина неравенства и всех бед, из него проистекающих, - это частная собственность, которую церковь освящает. "Каким великим счастьем было бы для людей, - восклицал Мелье, - если бы они сообща пользовались жизненными благами!" 44 . Он звал к построению нового общества, в котором не будет богатых и бедных, угнетателей и угнетенных. Производство и потребление в нем должно строиться на началах общности. "Люди должны владеть всеми благами и богатствами сообща и на равных правах и пользоваться ими тоже сообща и равномерно" 45 . Мелье был чужд иллюзиям и потому считал, что путь к такому обществу лежит через народное восстание. Как видим, Мелье значительно ушел вперед от Т. Мора в понимании путей социального прогресса.
Близок по духу к Мелье был Морелли (XVIII в.). Его основное сочинение "Кодекс природы, или Истинный дух законов" вышло анонимно в 1755 г. Как бы перекликаясь с древним Вергилием, автор повторил его заветную мысль о том, что человечество когда-то жило в "естественном состоянии", в пору золотого века, о котором память сохранилась у многих народов. Но по неразумению законодателей люди ввели частную собственность и с того времени распрощались с золотым веком своей истории. Исправить эту роковую ошибку и вернуться к "естественному состоянию" человечество сможет, лишь уничтожив частную собственность. В новом обществе, которое, по убеждению Морелли, обязательно наступит, должны быть проведены три основных закона: 1) отменена частная собственность; 2) утверждено "право на существование" и "право на труд" и 3) введена обязанность всех трудиться. Новый строй представлялся автору "Кодекса" как разумно организованная и централизованная коммуна, управляемая на основе единого хозяйственного плана, регулирующего как производство, так и потребление. Реакцией Морелли на царивший в мире вопиющий контраст между богатством и бедностью была его идея строго уравнительного распределения жизненных благ, подхваченная позже Бабефом, Кабе, Бланки и другими.
С резкой критикой частной собственности как первопричины всех общественных пороков выступил Габриэль Бонно де Мабли (1709 - 1785). В сочинении "О законодательстве, или Принципы законов" (1776) он поддержал идею многих своих предшественников о том, что человечество, жившее на заре своей истории по "естественным законам", затем с допущением разделения на богатых и бедных стало на роковой путь развития. Но возврат к прежним порядкам Мабли считал уже невозможным, хотя страстно настаивал на проведении ряда мер, вплоть до народных выступлений, в
целях смягчения имущественного неравенства.
Против порочного развития человеческой цивилизации возвысил свой голос и знаменитый французский философ, социолог и педагог Жан Жак Руссо (1712 - 1778). Он горячо ратовал за равенство людей независимо от рождения. Причину неравенства он, как и многие до него, видел в возникновении частной собственности. Когда человечество жило в "естественном состоянии", писал Руссо, не было войны всех против всех, между людьми господствовали мир и гармония. С наступлением эпохи так называемой цивилизации положение в корне изменилось. "Нарождающееся общество, - писал Руссо, - пришло в состояние самой страшной войны: человеческий род, погрязший в пороках и отчаявшийся, не мог уже ни вернуться назад, ни отказаться от злосчастных приобретений, им сделанных, он только позорил себя, употребляя во зло способности, делающие ему честь, и сам привел себя на край гибели" 46 . Не видя возможности изменить сложившееся положение, Руссо присоединился к теории "общественного договора", оставлявшей в правах частную собственность ("Об общественном договоре", 1762 г.).
Революции, свершившиеся в Англии (1648 - 1649), Америке (1776 - 1783) и Франции (1789 - 1794), означали смену у власти одного класса собственников другим. При всем прогрессивном значении осуществленных ими преобразований эти революции оставили в неприкосновенности главное - частную собственность, изменив лишь ее форму. В Декларации прав человека и гражданина - одном из основных документов Французской революции было записано: "...Собственность есть право священное и неприкосновенное" 47 . При такой трактовке "естественных прав" лозунг буржуазных революционеров - "Свобода, равенство и братство" оказался на деле простой риторикой, что и подтвердилось всей последующей историей. Пропасть между богатством и бедностью увеличилась, угнетение одних и произвол других усилились, войны, насилия и террор умножились.
Эту ограниченность буржуазных революций видели уже многие их непосредственные участники: в Англии - Уинстенли и диггеры, во Франции - Марат, Бабеф, Буонарротти, затем Бланки. Как известно, самым радикальным вождем Французской революции был Жан Поль Марат (1743 - 1793), выразитель интересов самых обездоленных слоев. Он выступал за подлинное освобождение людей труда от всякого угнетения, страстно выступал против тех, кто стремился остановить революцию на полпути, в рамках буржуазного общества. Контрреволюция не могла простить "другу народа" его радикализм и убила его. Уже после 9-го термидора, когда Французская революция совершила стремительный откат от якобинской диктатуры к жирондистской Директории, группа революционеров во главе с Гракхом Бабефом (1760 - 1797) и Филиппом Буонарроти предприняла отчаянную попытку завести локомотив революции и двинуть ее вперед. Они энергично взялись за подготовку восстания, получившего название "Заговор равных". Ими руководила идея покончить с богатством и бедностью, построить общество справедливости. В своей доктрине организаторы восстания заявляли: "Никто не мог бы, не совершая преступления, присвоить себе в исключительное пользование блага земли и промышленности. В истинном обществе не должно быть ни богатых, ни бедных... Цель революции - уничтожить неравенство и восстановить общее счастье... Революция еще не кончена, потому что богатые захватывают все блага и пользуются исключительной властью, в то время как бедные работают, как настоящие невольники, изнывают в нищете и ничего не значат в государстве" 48 .
Французские буржуа, дорвавшиеся в результате свержения монархии до власти и конфискованных богатств, не могли стерпеть столь "неслыханного" посягательства на их привилегии и беспощадно расправились с заговорщиками. Бабеф и один из его соратников были казнены, Буонарроти и 6 его товарищей оказались в ссылке. Но по возвращении из ссылки Буонарроти продолжал пропаганду социалистических идей, изложив их в своем труде "Заговор во имя равенства". "Мы, - заявлял Буонарроти, - стремимся к чему-то более возвышенному и более справедливому, к общности собственности или общности имуществ" 49 .
Поскольку победившие буржуазные революции не принесли того, что обещали, передовые мыслители XIX в. с еще большей энергией, чем их предшественники, продолжали поиск идеала нового общественного устройства. В их ряду достойное место принадлежит Клоду Анри Сен-Симону (1760- 1825). Участник американской и французской революций (в последней при-
мыкал к якобинцам), последователь французских материалистов, он пришел к выводу об исторической закономерности в развитии человеческого общества, которое, по его словам, постоянно движется по пути прогресса к более совершенному устройству. Он выделил три стадии на этом пути: теологическую (то есть рабовладение и феодализм, объединявшиеся господством религии); метафизическую (период крушения феодализма и теологии); позитивную (то есть будущий общественный строй). Социологическая концепция Сен-Симона, несмотря на все ее недостатки, ориентировала человечество на создание нового общественного строя, и в этом ее принципиальное значение. Новое общество, по Сен-Симону, должно быть основано на научно и планово организованной крупной промышленности. В нем всем гражданам обеспечивается право на труд, каждый работает по способностям. Руководящая роль принадлежит ученым и промышленникам. Управление людьми уступает место распоряжению вещами и руководству производством. Хотя теория Сен-Симона об общественном прогрессе игнорировала определяющую роль собственности и формирующихся на ее основе классов, но она с очевидностью вступала в противоречие с действительностью, и у ее автора возникают догадки о том, что на самом деле лежит в основе общественного развития. В целом Сен-Симон, по словам Энгельса, отличался гениальной широтой взглядов, и его воззрения содержали в зародыше почти все не строго экономические мысли позднейших социалистов.
Еще более глубоким критиком буржуазного общества был Шарль Фурье (1772 - 1837). Он с даром выдающегося сатирика вскрыл ту огромную пропасть, которая отделяла материальное и моральное убожество воцарившегося буржуазного мира от напыщенных обещаний его идеологов о наступлении такой цивилизации, где будут господствовать только разум и счастье для всех. Действительность же преподносила разительные контрасты этим фальшивым прожектам. Буржуазная цивилизация, по словам Фурье, вращалась в порочном кругу противоречии, которые она постоянно порождала, будучи не в силах их преодолеть. Фурье, как и Сен-Симон, сформулировал идею о непрерывном развитии человеческого общества, выделил в его истории четыре ступени (дикость, патриархат, варварство и буржуазную цивилизацию) и призвал человечество сделать шаг вперед в новое, гуманное общество, разработал план его устройства. Первичной ячейкой нового общества он считал "фаланги", где органично будут сочетаться промышленное и сельскохозяйственное производства, развернутся все человеческие способности, исчезнет противоположность между умственным и физическим трудом, и труд станет не только естественной потребностью, но и наслаждением. Как и Сен- Симон, Фурье не видел в частной собственности источника всех пороков, но он ощущал это инстинктивно и звал людей из мира наживы в новое, действительно гуманное общество.
Третьим великим предшественником научного коммунизма был англичанин Роберт Оуэн (1771 - 1858). Он жил в самой экономически развитой стране того времени и потому на конкретных фактах сумел показать, что и буржуазное общество порочно и его надо изменить. Путь к разумному преобразованию, по его мнению, преграждали частная собственность, религия и существовавшая форма брака. Оуэн не ограничился критикой буржуазного общества, а также умозрительным конструированием образца нового общества, а перешел к организации трудовых коммун в США и Англии на социалистических началах. Будучи опытным предпринимателем, управляющим большой бумагопрядильной фабрики в Нью-Ланарке (Шотландия), он сумел образцово поставить дело в созданных им коммунах и внедрить многие из своих социалистических идей. Оуэн наглядно показал, что источник богатств в руках немногих - это нещадная эксплуатация трудящегося большинства. Принципы деятельности созданных им коммун - общность владения и труда, равенство в правах, справедливое распределение благ, разумное сочетание труда умственного и физического, всестороннее воспитание личности. Будущее бесклассовое общество Оуэн видел как федерацию самоуправляющихся общин.
Пока начинания Оуэна воспринимались как благотворительная деятельность, ему воздавали почет и славу даже монархи. Но как только выявился их социалистический характер, официальные власти взяли его во враждебную осаду. Неудачи экспериментов в Америке разорили Оуэна материально. Но он не опустил флаг и присоединился к рабочему движению Англии, продолжая в его рядах борьбу за интересы людей труда.
Вслед за Францией и Англией идеи о построении нового общества стали распространяться и в Германии. Первым теоретиком утопического коммунизма здесь был Вильгельм Вейтлинг (1808 - 1871). Будучи рабочим, он стал пропагандистом своих идей среди братьев по классу, вступил в "Союз справедливых", написал для него в качестве манифеста брошюру "Человечество, как оно есть и каким оно должно быть" (1838). Затем появилось его основное произведение - "Гарантии гармонии и свободы" (1842). Маркс назвал его блестящим дебютом немецких рабочих. Вейтлинг нарисовал детальную картину будущего коммунистического общества, основанного на принципах уравнительности. Оно было призвано обеспечить гармонию между способностями каждого человека и интересами общества в целом. Ведущая роль в нем отводилась полезным наукам. Вслед за Сен-Симоном, Фурье и Оуэном Вейтлинг дополнил "портрет" будущего общества новыми штрихами, что не только подтверждало нараставшее в мире осознание необходимости перехода к принципиально иной цивилизации, но и конкретизировало ее видение.
Устремленность в лучшее будущее захватила и передовые умы России, где власть крепостников приобрела особенно жестокие и уродливые формы. Этот порыв к действительно свободному обществу в допролетарский период олицетворяли такие мыслители, как А. Н. Радищев, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский и другие. От Радищева, который осуждал царское самодержавие как "наипротивнейшее человеческому естеству состояние" и объявлял залогом освобождения "страждущего" общества восстание доведенного до "крайности" народа, через Герцена, будившего своим "Колоколом" революционное сознание угнетенных масс, и революционных демократов идея борьбы за освобождение народа, как эстафета, была передана уже пролетарским революционерам. Даже великий Л. Н. Толстой заявил во весь голос о своем неприятии окружавшей его действительности. В письме одному из членов царской фамилии он писал: "...Я человек, отрицающий и осуждающий весь существующий порядок и власть и прямо заявляющий об этом" 50 . Великого гуманиста охватывала тревога за состояние мира с его захватническими войнами, насилием, рабством, торгашеским духом, аморальностью. Он бесстрашно заклеймил террор столыпинской реакции, бросив в лицо его главному исполнителю П. А. Столыпину гневное обвинение: "...По теперешней вашей деятельности вы уже заслужили ту ужасную славу, при которой всегда, пока будет история, имя ваше будет повторяться как образец грубости, жестокости и лжи" 51 . Толстой решительно восстал против частной собственности на землю, по праву считая, что это "самое грубое, нелепое утверждение того, зло чего уже чувствуется всем миром и которое неизбежно должно быть разрушено..." 52 . Итогом раздумий Толстого о судьбах человечества явился его вывод: "Уничтожиться должен строй капиталистический и замениться социалистическим". Ибо он понял главное: "Собственность есть корень всего зла" 53 .
Словно перекликаясь с Л. Н. Толстым, его единомышленник за океаном, американский исследователь ранней стадии человечества Л. Морган, заключил свой труд "Древнее общество" (1877) выводом, который сегодня актуален как никогда. "С наступлением цивилизации, - писал он, - рост богатства стал столь огромным, его формы такими разнообразными, его применение таким обширным, а управление им в интересах собственников таким умелым, что это богатство сделалось неодолимой силой, противостоящей народу. Человеческий ум стоит в замешательстве и смятении перед своим собственным творением. Но все же настанет время, когда человеческий разум окрепнет для господства над богатством, когда он установит как отношение государства к собственности, которую оно охраняет, так и границы прав собственников. Интересы общества, безусловно, выше интересов отдельных лиц, и между ними следует создать справедливые и гармоничные отношения. Одна лишь погоня за богатством не есть конечное назначение человечества, если только прогресс останется законом для будущего, каким он был для прошлого. Время, прошедшее с наступления цивилизации, - это ничтожная доля времени, прожитого человечеством, ничтожная доля времени, которое ему еще предстоит прожить. Завершение исторического поприща, единственной конечной целью которого является богатство, угрожает нам гибелью общества, ибо такое поприще содержит элементы своего собственного уничтожения. Демократия в управлении, братство внутри общества, равенство прав, всеобщее образова-
ние осветят следующую, высшую ступень общества, к которой непрерывно стремятся опыт, разум и наука. Оно будет возрождением - но в высшей форме - свободы, равенства и братства древних родов" 54 . В высшей степени прозорливый взгляд на прошлое, настоящее и будущее человечества! Недаром Энгельс назвал труд Л. Моргана одним из немногих произведений, составивших эпоху в развитии общественной мысли.
Итак, не столетия, а тысячелетия наиболее прозорливые представители человечества все более задумывались над тем, что цивилизация, основанная на частной собственности, изначально порочна, что чем дальше, тем больше она запутывается в воспроизводимых ею противоречиях и движется в исторический тупик. Они все настойчивее выдвигали планы принципиально иного общественного устройства. Эта мысль буквально стучалась в дверь, особенно к середине XIX столетия, когда буржуазная цивилизация окончательно обнажила свой антигуманный характер. Требовался прорыв во взглядах на будущее новое общество и на пути его достижения. То время нуждалось в гениальных мыслителях, и оно их породило. Это были К. Маркс и Ф. Энгельс. Они превратили многовековую мечту человечества о новом обществе из утопии в науку, с мастерством великих хирургов проанатомировали капиталистическое общество, вскрыли его антагонистические противоречия и пороки, в частности тайну разбойничьего первоначального накопления и прибавочной стоимости, за что наемная армия идеологов буржуазии вот уже полтора столетия предает их анафеме. Основоположники научного коммунизма разработали также стратегию и тактику прогрессивных сил за коренное переустройство буржуазного общества и предсказали неизбежную победу социализма. Теорию марксизма применительно к новой эпохе - эпохе империализма всесторонне развил В. И. Ленин. И эта теория блестяще подтвердилась Великой Октябрьской социалистической революцией в России, а затем образованием мировой социалистической системы. Один этот факт планетарного масштаба опрокидывает множащиеся сегодня выпады апологетов капитализма, будто марксизм - это безжизненное утопическое изобретение кабинетных теоретиков.
СПАСЕНИЕ - В ОБЩЕСТВЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ
Великий Октябрь не только осуществил многовековую мечту передовых мыслителей человечества о новой цивилизации, но и впервые победоносно завершил бесчисленные классовые сражения рабов с рабовладельцами, крестьян и городского плебса с феодалами, пролетариев с буржуазией. Ярость тех битв пронеслась через века и громовым эхом отозвалась в ликующей радости красногвардейцев и солдат, штурмовавших Зимний в октябре 1917-го. В звездный час истории незримая нить преемственности соединила подвиг героев Октября с отвагой тех борцов против угнетения, которые на протяжении многих веков сражались за справедливое будущее всего человечества.
Из глубин истории дошли до нас известия о трех крупных восстаниях рабов против рабовладельцев Древнего Рима. Первое из них произошло в Сицилии - центре рабовладения (137- 132 гг. до н.э.), второе - тоже в Сицилии (105 - 101 гг. до н. э.) и третье - в континентальной Италии под руководством Спартака (73 - 71 гг. до н. э.). Что поднимало рабов на смертельную схватку? Ответ на этот вопрос дал древнегреческий историк Диодор Сицилийский (ок. 90 - 21 г. до н. э.). "Методы эксплуатации и обращения с рабами отличались дикой жестокостью и крайним произволом. Разбогатевшие сицилийцы соперничали в высокомерии и злобе к рабам". Диодора дополнил римский писатель Апулей (II в. н. э.): "Великие боги, что за жалкий люд окружал меня! - восклицал он, увидев рабов, трудившихся на мельнице. - Кожа всех была испещрена синими подтеками, исполосованные спины были скорее оттенены, чем покрыты драными лохмотьями, у некоторых короткая одежонка до паха не доходила, рубашки у всех дырявые, везде сквозит тело, лбы клейменые, полголовы обрито, на иных кольца, лица землистые, глаза выеденные дымом и горячим паром, все подслеповатые, к тому же на всех мучная пыль" 55 . А ведь эти люди еще недавно были свободными гражданами. Но алчность римских правителей превратила их в рабочий скот. И можно представить, какая сила ненависти скопилась у них к поработителям.
Поэтому уже первая революция рабов разразилась с огромной силой. К рабам присоединились мелкие земледельцы и арендаторы. Общая численность восставших составила, по преданию, около 200 тыс. Они захватили большую часть Сицилии с рядом городов. Были образованы Народное собрание и Совет наиболее авторитетных представителей. Римские легионы только после ряда поражений смогли окружить центр восстания город Энна и голодной блокадой заставили его защитников во главе с их руководителем Клеоном сдаться. Но восстание распространилось по всему Средиземноморью, перекинулось в малую Азию (Пергам). Здесь восставшие во главе с Аристоником именовали себя "гелиополитами", то есть борцами за "солнечное государство", где не будет частной собственности и угнетения. Этот очаг восстания после долгих сражений тоже был задушен голодной блокадой, а его вождь Аристоник взят в плен и умер в римской тюрьме.
Во втором восстании число участников достигло 40 тыс. Ими командовал раб Афенион. Лишь крайним напряжением сил римлянам удалось разбить армию рабов. Афенион и множество его соратников пали в сражениях.
Третье восстание под водительством Спартака буквально потрясло римское государство. В кульминационный момент, как свидетельствует историк Аппиан, под командованием Спартака собралась армия в 120 тыс. человек. Сначала она решила идти на север Италии на соединение с враждебными Риму галлами и германцами. Преграждавшие им дорогу римские легионы в ряде сражений были разбиты. Но Спартак внезапно переменил решение и двинулся на юг. В Риме воцарилась неописуемая паника, как при нашествии Ганнибала. Но спартаковцы не решились штурмовать Рим, считая это преждевременным, и двинулись на юг, рассчитывая переправиться в Сицилию - главный очаг антиримских восстаний. Рим бросил против Спартака своих лучших полководцев - Красса, Помпея и Лукулла. Им удалось преградить путь Спартаку в Сицилию. В ряде сражений спартаковцы, неся тяжелые потери, все же сумели устоять. Но в последней "чрезвычайно ожесточенной", по словам Аппиана, битве с войсками Красса в Апулии основные силы Спартака были разбиты. Сам Спартак, раненный в бою, с изумительным мужеством держался до конца. "Опустившись на колено и выставив вперед щит, - пишет Аппиан, - он отбивался от нападавших, пока не пал вместе с большим числом окружавших его". Небольшая часть спартаковцев прорвалась на север, но была уничтожена Помпеем. 6000 рабов "были схвачены и повешены вдоль дороги из Капуи в Рим". Потери римлян и рабов превысили 100 тыс. человек 56 .
Восстания рабов, не прекращавшиеся и в эпоху правления императоров, основательно расшатали устои Римской империи, а нашествие варварских племен в IV-V вв. н. э. окончательно поставило точку на ее истории.
Классовые выступления угнетенных проходят через все Средневековье. Первой крупной крестьянской войной против всевластия церкви и феодалов стало восстание Дольчино в Италии (1305 - 1307). Оно шло под лозунгом установления "царства равенства и справедливости". Папа римский объявил крестовый поход против многотысячного войска восставших. Три года оно отражало натиск крестоносцев, но в конечном счете было разбито. Попавшие в плен подверглись мучительной казни, сам Дольчино четвертован, а его жена сожжена на костре. Феодалы, светские и духовные, отстаивали свои власть и богатство с дикой жестокостью.
Очередной крупный взрыв гнева обездоленного крестьянства разразился на севере Франции в 1358 г. и вошел в историю под названием "Жакерия". Численность восставших, по данным хроник того времени, достигла 100 тыс. Движение охватило ряд провинций Франции. Современники назвали его войной недворян против дворян, поскольку оно ставило целью "искоренить дворян всего мира и самим стать господами" 57 . Восставшие пользовались поддержкой городской бедноты. Но вождь восставших Гильом Каль был предательски схвачен и казнен, а его войско, лишенное руководства, сделалось легкой добычей феодальных рыцарей. В очередной раз крестьяне-повстанцы стали жертвой своей неорганизованности и наивных представлений о справедливости.
Своя Жакерия вскоре разразилась и в Англии - крестьянское восстание под предводительством Уота Тайлера (1381). Оно охватило 25 графств из 40 и шло под лозунгом уничтожения дворянства, возврата к исконному равенству "времен Адама и Евы". Отряды восставших подошли к Лондону и при содействии городской бедноты заняли его. Король Ричард II фактически оказался у них в плену. Он вынужден был вступить в переговоры, лицемерно обещая удовлетворить их требования. Многие повстанцы поверили в "доброго" короля и разошлись
по домам. А за кулисами шла подготовка карательных сил. Во время повторных переговоров Тайлер был предательски убит. Рыцарские отряды обрушились на восставших и разбили их. Судьба "Жакерии", увы, повторилась.
Антифеодальные восстания в XIV- XV вв. сотрясали и другие страны Западной Европы. А в XVI в. полыхнула Крестьянская война в Германии. Если ее правая часть выступала за буржуазное реформирование феодальных порядков, то леворадикальное крыло (Т. Мюнцер и его сторонники) вело воину за новое общественное устройство без классовых различий, частной собственности и противостоящей народу государственной власти. И если правое крыло завершило борьбу соглашением с феодалами, то леворадикалы подверглись яростному натиску объединившейся реакции и жесточайшему террору. Как уже отмечалось, Мюнцер был взят в плен и обезглавлен, многие его сторонники разделили судьбу своего вождя. Феодалы не знали пощады к тем, кто покушался на их власть и привилегии.
Антифеодальными войнами отозвалась и Россия. Одно за другим последовало три крупных крестьянских восстания: И. Болотникова (1606- 1607), С. Разина (1667 - 1671) и Е. Пугачева (1773 - 1775). Они имели резко выраженную антифеодальную направленность, хотя повстанцы еще верили в "доброго царя". Все эти выступления были беспощадно подавлены, а их вожди и многие активные участники казнены. Только пугачевское восстание "стоило" 40 тыс. убитых и раненых 58 .
Положение на фронтах социальных битв стало быстро изменяться в XIX в., когда на арену борьбы выступила новая общественная сила - рабочий класс. В движение за коренное изменение общественного устройства он внес гораздо больше организованности и политической сознательности, выступив как гегемон всех угнетенных и эксплуатируемых. Его напор на господствующие классы намного усилился. И в еще большей мере возросла ожесточенность этих классов во главе с буржуазией в отстаивании своего господства. И как результат - резкое обострение классового противоборства, невиданное прежде усиление буржуазного террора.
Одной из первых схваток нового класса с буржуазией явилось восстание парижского пролетариата в июне 1848 г. 40 тыс. рабочих 3 дня геройски противостояли на баррикадах 120 тысячам солдат и 150 тысячам национальных гвардейцев под командованием генерала Кавеньяка. "Буржуазия, - писал в те дни Ф. Энгельс, - объявила рабочих не просто врагами, которых следует победить, а врагами общества, которых следует уничтожить. Она распространяла абсурдную клевету, будто рабочие, которых она сама же насилием спровоцировала на восстание, думают только о грабежах, поджогах и убийствах, что рабочие - это шайка разбойников, которых следует пристрелить как диких зверей. Между тем инсургенты, которые в течение 3 дней держали в своих руках значительную часть города, вели себя в высшей степени благородно. Если бы они пустили в ход такие же средства борьбы, как предводительствуемые Кавеньяком буржуа и их холопы, Париж был бы превращен в груду развалин, но восставшие одержали бы победу" 59 . Кавеньяк учинил восставшим кровавую баню. Очевидец тех событий, корреспондент буржуазной газеты, в ужасе восклицал: "Это - истребительная война!" 11 тыс. повстанцев были убиты и более 3,5 тыс. без суда отправлено на каторгу и в ссылку 60 .
В последующих революциях 1848- 1849 гг. в Германии, Австрии, Италии буржуазия, боясь повторения июньского восстания, в союзе с монархами пролила больше крови рабочих, чем во Франции в 1793-м и 1794 г., вместе взятых.
Но стремление рабочих к освобождению и прорыву в новую цивилизацию было неодолимо. Это подтвердила Парижская коммуна 1871 г. Воспользовавшись поражением Франции в войне с Пруссией и глубочайшим национальным кризисом, парижские пролетарии без единого выстрела взяли власть в свои руки. ЦК Национальной гвардии в своем манифесте заявил: "Парижские пролетарии, видя несостоятельность и измену господствующих классов, поняли, что для них пробил час, когда они должны спасти положение, взяв в свои руки управление общественными делами" 61 . Но оправившаяся от испуга буржуазия во главе с кровавым карликом Тьером перешла к провоцированию гражданской войны и навязала ее коммунарам с тупым упорством. "Перед небывалыми гнусностями 1871 г., - писал Маркс по горячим следам событий, - бледнеют даже зверства буржуазии в июне 1848 года" 62 . Поведение Тьера и его "кровавых собак" вернуло Францию к мрачным временам древнеримских
диктаторов Суллы и его последователей; те же хладнокровные массовые убийства безвинных людей, то же безразличное отношение к полу и возрасту жертв, та же система пыток пленных, те же гонения, но на этот раз уже против целого класса пролетариев, те же доносы на политических и личных врагов. Разница была только в том, что римляне не имели митральез, чтобы толпами расстреливать обреченных, что у них не было "в руках закона", а на устах слова "цивилизация" 63 .
Париж был завален трупами. Из казармы, где версальцы чинили расправу над коммунарами, кровавый ручей, как свидетельствовали очевидцы, тек прямо в Сену. Восставшие потеряли до 40 тыс. убитыми и ранеными 64 . Кроме того, около 45 тыс. было арестовано, многие из которых затем пали под пулями озверевших карателей или оказались на каторге и в ссылке. Всего Париж потерял до 100 тыс. передовых представителей нации 65 . "Теперь с социализмом покончено надолго!" - воскликнул после расправы над Коммуной Тьер. Именно этого хотелось торжествующей буржуазии. Но история, к счастью, тьерам не подвластна.
Эстафету борьбы за справедливое устройство общества подхватили российские революционеры. Сюда в конце XIX в. переместился центр мирового революционного движения. И уже в 1905 г. здесь разразился социальный взрыв огромной силы. Это была буржуазно-демократическая революция нового типа, принципиально отличная от всех буржуазных революций прошлого. Ее лозунгом стало свержение царского самодержавия и установление революционного правительства, которое путем непрерывного углубления социальных преобразований сразу осознало всю меру опасности для себя и объединенными силами двинулось на ее подавление. После первого испуга, породившего Манифест 17 октября 1905 г., в ход был пущен разнузданный террор. С 1907-го по 1909 г. царский суд осудил более 20 тыс. человек, в том числе свыше 5 тыс. на смертную казнь. Общее число репрессированных до середины 1909 г., по данным кадетского исследователя, составило 1,5 млн. человек. Как видим, в попытках остановить поступь истории российские тьеры ни в чем не уступали французским. Но противостоять социальному прогрессу они тоже не могли.
В феврале 1917 г. в России грянула новая революция. Прогнившее царское самодержавие рухнуло от первого толчка. Но восставшие только в Петрограде заплатили за эту победу почти 2 тысячами жертв, в том числе 313 убитыми 67 . Еще раз подтвердился всеобщий закон: власть имущие добровольно власть не сдают. Пользуясь обескровленностью пролетариата за годы реакции и первой мировой войны, власть захватила буржуазия и потому объявила Февральскую революцию "славной". Точь-в-точь, как это сделала французская буржуазия в феврале 1848 г. Но допущенную "ошибку" история исправила в кратчайший срок. Всего через 8 месяцев грянул Великий Октябрь.
Это была в подлинном смысле слова планетарная революция. Не только по тем глобальным задачам, которые она поставила, выразив в них тысячелетние устремления всего передового человечества, но и по тому широчайшему отклику, который она получила на всех континентах. В ней наконец восторжествовала та справедливость, за которую боролись угнетенные, начиная с рабов Древнего Рима. Свершившись триумфально и почти бескровно (в Петрограде погибло только 6 человек и 50 было ранено), она впервые в истории прочно поставила у власти эксплуатируемые классы, провозгласила замену частной собственности общественной собственностью и на этой основе приступила к созиданию цивилизации нового типа. Она поставила целью уничтожить чудовищное разделение общества на богатых и бедных, покончить с захватническими войнами, с насилием во всех его проявлениях, которое с неизбежностью порождает частная собственность, несправедливое разделение жизненных благ между людьми, открыть широчайший простор для материального и духовного прогресса человечества. Октябрьская революция таким образом исправляла ту роковую ошибку, которую допустило человечество на заре своей истории, когда оно открыло путь демоническому господству богатства и поплатилось за это неимоверными жертвами и страданиями.
Потому-то ее встретили криком радости миллионы угнетенных и эксплуатируемых во всех уголках Земли. Последовавшие вслед за Октябрем революции в Финляндии, Австро-Венгрии, Германии, Венгрии, Словакии, Баварии, боевые выступления трудящихся Европы в защиту первого государства рабочих и крестьян, мощный подъем национально- освободительного движения в колониальных и зависимых странах - яркое тому подтверждение. Этого фундаментального факта вычеркнуть из истории никаким фальсификаторам не удастся. С нашей революцией проявили солидарность самые дальновидные умы XX века - Альберт Эйнштейн, Герберт Уэллс, Бернард Шоу, Анатоль Франс, Теодор Драйзер, Джавахарлал Неру, Рабиндранат Тагор, Сун Ятсен и другие выдающиеся мыслители. Совесть человечества была на стороне тех, кто с огромной энергией во главе с В. И. Лениным и его партией приступил к строительству нового мира.
"Если в Европе есть еще друзья справедливости, - писал Анатоль Франс, - они должны почтительно склониться перед этой революцией, которая впервые в истории человечества попыталась учредить народную власть, действующую в интересах народа. Рожденная в лишениях, возросшая среди голода и войны, Советская власть еще не довершила своего грандиозного замысла, не осуществила еще царства справедливости. Но она по крайней мере заложила его основы. Она посеяла семена, которые при благоприятном стечении обстоятельств обильно взойдут по всей России и, быть может, когда-нибудь оплодотворят Европу" 68 .
Столь же страстно поддержал наступление новой эры в истории человечества Джавахарлал Неру. "Советская революция, - заявлял он, - намного продвинула вперед человеческое общество и зажгла яркое пламя, которое невозможно потушить. Она заложила фундамент той новой цивилизации, к которой может двигаться мир". Сун Ятсен определил Октябрь как "рождение великой надежды человечества. Эта надежда - русская революция" 70 . "...Именно в России, - подчеркивал Антонио Грамши, - начинается история будущего, именно в России зарождается жизнь нового мира" 71 .
Прогрессивное человечество не ошиблось в своих ожиданиях. Рожденное Октябрем Советское государство за кратчайший исторический срок совершило гигантский взлет от отсталости к вершинам общественного прогресса, превратилось по мощи во вторую державу мира, спасло человечество от фашистского варварства. Образовавшаяся под его вдохновляющим примером мировая социалистическая система как воплощение цивилизации нового типа в очень сжатый исторический срок сумела по многим важнейшим параметрам доказать свое превосходство над миром, где господствует власть капитала. Она опередила ведущие капиталистические страны по темпам экономического развития, уничтожила глубокую пропасть между богатыми и бедными, обеспечила своим гражданам невиданные ранее социальные гарантии, уверенность в будущем, ликвидировала постоянный спутник капитализма - безработицу, достигла выдающихся успехов в развитии науки, образования, самой гуманистической культуры. Наконец, социалистическая система исключила воины между входящими в нее государствами, превратилась в оплот мира на всей планете. Она решительно подрубила корни преступности и террористических акций в обществе, обеспечила самую высокую защищенность своих граждан от посягательств на их жизнь и имущество.
Все это - завоевания всемирно-исторического масштаба, и уже никому не дано вычеркнуть их из тысячелетней биографии человечества. Они особенно контрастируют на фоне непрерывно прогрессирующего глобального кризиса современного капитализма, по поводу которого уже давно бьют тревогу наиболее дальновидные его представители. Эфемерное процветание "золотого миллиарда" населения земного шара во многом за счет ограбления остальных пяти миллиардов путем циничной политики неоколониализма порочно по своей сути и потому недолговечно. Победа международного капитала над социализмом в ряде стран Европы - это его пиррова победа. Более миллиарда людей на земном шаре продолжают идти по пути прогресса под социалистическим знаменем. Человечество, несомненно, исправит печальный зигзаг в своей истории, ибо его спасение от гибели - только на путях новой цивилизации. "Никогда, - пророчески писал Ромен Роллан, - не угаснет вечное стремление к новому, более справедливому и более человечному порядку. Тысячу раз задушенное, оно воскреснет тысячу и один раз" 72 .
Но вернемся к Октябрю 1917 года. Перед лицом этого события мир разделился на его пламенных сторонников и непримиримых врагов. В цитаделях капитализма их правительства хорошо поняли ее смысл и цели. Поэтому на ее удушение были брошены такие силы, каких мир собственников не пускал в ход еще ни в одном классовом сражении. Массированная военная интервенция, спровоцированная извне Гражданская война, экономическая
блокада, грандиозная кампания клеветы, заговоры, мятежи, беспощадный террор - все это было направлено против защитников Великого Октября. О том, какой девятый вал насилия, сотворенный руками внутренней и внешней контрреволюции, обрушился на Советскую Россию в 1917 - 1920 годах, в годы Великой Отечественной воины и контрреволюционного переворота 1991 - 1992 гг. советские люди, население современной России знают не понаслышке.
Ненасытный мировой капитал, десятилетиями готовивший свержение Советской власти и разгром СССР, осуществил свои планы по уничтожению социалистического общественного строя руками внутренних предателей и контрреволюционеров. Реставрация капитализма на постсоветском пространстве вновь разделила население России на богатых и бедных, на эксплуататоров и эксплуатируемых. "Цивилизованная" власть денег, власть олигархов воскресили насилие, кровопролитие, жажду наживы, грабежи, бандитские разборки за передел собственности. "Демократическим" путем ельцинисты передали общенародное достояние в руки нуворишей, сформировали класс частных собственников, разрешили куплю-продажу земли, ее недр и лесов. Всевластие частной собственности отныне обеспечивается в основном путем политического, экономического, административного насилия. Не ушел в прошлое и горячий, военный террор.
ТАК О ЧЕМ ЖЕ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ ИСТОРИЯ
Краткий экскурс в историю позволяет сформулировать некоторые принципиальные выводы по интересующей нас теме.
Вывод первый и отправной, сделанный многими выдающимися мыслителями прошлого еще задолго до зарождения марксизма, состоит в том, что насилие и террор в том числе появились на заре цивилизации в неразрывной связи с возникновением частной собственности и разделением общества на антагонистические классы. Начавшаяся с тех пор ожесточенная борьба за богатство, привилегии и за власть, обеспечивающую неограниченный доступ к благам, обагрила кровью всю историю многострадального человечества. Бесчисленные войны, восстания, заговоры, мятежи, государственные перевороты и прочие насильственные акции - неопровержимое подтверждение этому. Всюду, где властвуют частная собственность и богатство, там господствуют насилие, терроризм как способ их раздела, передела, охраны и умножения. Так было в седой древности, так происходит и сегодня. Что это так, достаточно обратить взгляд на трагическую реальность нынешней России с ее вакханалией разграбления народного богатства и чудовищным разгулом насилия при дележе награбленного. Но поистине гобсековскую страсть к накоплению богатств за счет ограбления других стран и народов и к наращиванию в этих целях средств насилия демонстрируют сегодня Соединенные Штаты Америки - страна, почему-то именуемая оплотом демократии. Правящий в ней капитал объявил сферой своих интересов весь земной шар и для их обеспечения создал невиданный аппарат насилия в виде собственной армии и НАТО. Это дьявольское порождение современной буржуазной цивилизации, подобно гигантскому спруту, мертвой хваткой держит в подчинении весь мир, каждодневно доказывая всем и каждому, что жажда обогащения и насилие всегда идут рядом. Ибо это - сиамские близнецы.
Вывод второй. Родоначальником насилия явился тот, кто, по меткому определению знаменитого французского философа Ж. Ж. Руссо, первым захватил у общества участок земли, огородил его и заявил: "Это - мое!" У его последователей - римских императоров и патрициев, средневековых королей, князей, маркизов, наконец, капиталистических хищников - страсть к наживе неимоверно возрастала, концентрация богатств и власти в руках немногих усиливалась, разделение общества на богатых и бедных углублялось. С каждым шагом цивилизации вперед, подчеркивал Ф. Энгельс, делало шаг вперед и неравенство 73 . Для поддержания этого состояния господствующие классы создают постоянный орган насилия - государственную машину в лице армии, полиции, судов, тюрем и т. п. Его назначение - на основе охранительных законов, этой "смирительной рубашки", надеваемой на общество, охранять власть и богатство властителей, а бунтующих карать. Насильнический характер государственной машины с особой жестокостью проявляется в моменты социальных кризисов, когда над властью собственников нависает угроза лишиться и власти, и собственности. Наличие государства во всяком обществе, основанном на принципе частной
собственности, нагляднее всего доказывает, что власть имущего меньшинства без насилия обходиться не может. Насилие во всех его формах - вооруженных, политических, экономических и т. п. - заявляет о себе как постоянный, повседневный фактор жизни общества, превращая ее для большинства в ужас без конца. В ответ это большинство восстает против насильников и устраивает для них конец с ужасом, то есть кладет конец их господству.
Вывод третий. Революционные перевороты готовятся, помимо воли правящих режимов, их эксплуататорской сущностью, безостановочной "работой" законов общественного развития. Раньше или позже, но неизбежно они делают очевидным, что эти режимы изжили себя, стали тормозом общественного прогресса и поэтому должны уступить место силам обновления, сторонникам назревших преобразований. Однако история беспристрастно засвидетельствовала, что нигде и никогда господствующие классы добровольно своей власти не уступали. Сопротивляясь прогрессу, они пускали в ход насилие, которое по своей исторической роли являлось реакционным насилием. Именно их маниакальное стремление к защите своей власти и своих привилегий любой ценой обагряло кровью все революционные перевороты. Даже в тех крайне редких случаях, когда правящие режимы по причине своей первоначальной растерянности сдавали власть без боя (Парижская коммуна 1874 г., Венгерская революция в марте 1919 г., победа Народного фронта в Чили в 1970 г.), они быстро приходили в себя, учиняли заговоры и мятежи, разжигали гражданские войны, призывали на помощь армии интервентов. Все эти попытки реставрации стоили народам колоссальных жертв. Но дело прогресса продвигалось вперед, ибо оно было неодолимо.
Вывод четвертый. Реакционному насилию уходящих со сцены классов сторонники прогресса вынуждены были противопоставлять революционное насилие. Оно применяется большинством общества против узурпаторского меньшинства, носит ответный, справедливый характер, что необходимо подчеркнуть, имея в виду множество политических спекуляций на этот счет. Поскольку его осуществляет большинство народа, насилие с его стороны в потенции не несет в себе задатков агрессивности, и те, кто его применяет, привержены к бескровному решению коренных вопросов политической борьбы. В. И. Ленин еще до первой русской революции заявлял: "Рабочий класс предпочел бы, конечно, мирно взять в свои руки власть..." Но при этом добавлял: "Очень вероятно - даже наиболее вероятно - что буржуазия не сделает мирной уступки пролетариату, а прибегнет в решительный момент к защите своих привилегий насилием" 74 . И он оказался прав. Масштабы и формы применения революционного насилия целиком зависят от степени сопротивления господствующих классов. Ф. Энгельс в связи с этим писал: "Когда нет реакционного насилия, против которого надо бороться, то не может быть и речи о каком-либо революционном насилии" 75 .
Однако ожесточенное сопротивление правящих режимов обусловило широкое применение революционного насилия. Без этого общественный прогресс был бы невозможен. Напомним, что смена эпох (рабовладения - феодализмом, феодализма - капитализмом, капитализма в ряде стран - социализмом) совершалась революционным путем. И К. Маркс имел все основания сделать вывод: "Насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым" 76 . Он назвал революции локомотивами истории, и это никому не удалось опровергнуть.
В свое время буржуазия, когда она поднималась к власти, была согласна с этим. Тогда она вела народные массы Англии, США, Франции и других стран на свержение реакционных феодальных режимов и считала восстания и революции законным правом народов. Так, американские буржуазные революционеры в знаменитой "Декларации независимости" (1776 г.) записали: "Когда длинный ряд злоупотреблений и узурпации, неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает намерение предать этот народ во власть неограниченного деспотизма, то он не только имеет право, но и обязан свергнуть такое правительство и на будущее время вверить свою безопасность другой охране". Вожди Великой французской буржуазной революции были еще радикальнее. В Конституции 1793 г. они вписали специальную статью, которая гласила: "Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность" 77 . Но когда провозглашенные буржуазией пышные декларации о наступлении царства "свободы, равенства и братства" обернулись для большинства общества наемным рабством, вопиющим неравенством богатства и бедности, массовой безработицей, разрушительными кризисами, зверским подавлением слабых наций сильными, колониальным разбоем, наконец, первой и второй мировыми войнами, когда человечество было поставлено перед дилеммой: или погибнуть, или совершить революционный прорыв к цивилизации нового типа, - буржуазия в ответ прибегла к массированному применению реакционного насилия во всех его крайних проявлениях, превратившись из некогда революционного класса во врага прогресса. Она обрушила потоки злобной клеветы против права народов на революционное насилие, которое в свое время сама же провозгласила и осуществила, и таким образом предстала перед историей в роли двуликого Януса.
Вывод пятый. Все революции свершались главным образом силой народа, его эксплуатируемого большинства. На его долю выпадали самые большие жертвы и лишения, связанные со сменой эпох. При всем этом оно оказывалось всякий раз в проигрыше, выполняя для классов-победителей роль тягловой силы, постоянно дискриминируемой. Новые классы оставляли в неприкосновенности старый принцип частной собственности и использовали власть для овладения национальными богатствами и эксплуатации своих подданных. Насилие над большинством народа продолжалось, изменялись лишь его масштабы и способы применения. Так было многие века, пока это большинство не созрело для самостоятельного исторического действия, решения коренных вопросов общественного устройства в своих интересах. Впервые это свершилось в ходе победоносной социалистической революции в России. Ее величие и непреходящее значение состоят в том, что она наконец поставила у власти народное большинство и отменила частную собственность, сделав ее достоянием всех граждан. Тем самым была ликвидирована почва, на которой всегда произрастало насилие во всех его бесчеловечных проявлениях. Дело Великого Октября восторженно приветствовали и поддержали трудящиеся многих стран, создав в кратчайший исторический срок мировую систему социализма. На этом плацдарме начала формироваться цивилизация нового типа, о которой веками мечтали самые светлые умы человечества. "В нашем идеале, - подчеркивал В. И. Ленин, - нет места насилию над людьми" 78 . Разумеется, гигантская работа по коренному переустройству мира на новых началах не могла не сопровождаться ошибками, неудачами, порой серьезными нарушениями весьма важных принципов социализма. Спекулируя на этих издержках, апологеты капиталистической системы всегда "забывают", что становление любезной их сердцу системы сопровождалось не меньшим, а гораздо большим негативом. Достаточно напомнить о таком глобальном преступлении, как две мировые войны, в ходе которых было убито 65 млн. человек и более 100 млн. искалечено, не говоря уже о колоссальных разрушениях. К этому следует добавить, что становление социализма, порывавшего с вековечными принципами частной собственности и эксплуатации человека человеком, было делом необычайной сложности и новизны, оно происходило при постоянном сопротивлении приверженцев старого мира изнутри и при яростном натиске капиталистического окружения извне. Этому объединенному фронту врагов прогресса временно удалось нанести социализму тяжелое поражение. Через временные откаты назад, как известно, происходило и становление капитализма (реставрация Стюартов в Англии и Бурбонов во Франции). Но дело прогресса неодолимо шло вперед через все преграды. Преодолеет их и социализм. Ибо то, что он успел свершить всего лишь за семь десятилетий, навсегда вошло в историю вдохновляющим примером для всего прогрессивного человечества. В сегодняшнем мире, полном поистине драматических событий, все больше крепнет убеждение, что только на путях построения новой цивилизации можно выйти из глобальных тупиков, в которые завел человечество капитализм, в том числе и покончить с разгулом терроризма, ставшего острейшей мировой проблемой.
Примечания
1. Руссо Жан Жак. Трактаты. М., 1969. С. 72.
2. Публий Вергилий Марон. Буколики. Георгики. Энеида. М., 1971. С. 68.
3. Там же. С. 77.
4. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 563.
5. Жорес Жан. Социалистическая история Французской революции. М., 1976. Т. 1, кн. 1. С. 17.
6. Сергеев В. С. Очерки истории Древнего Рима. М., 1938, ч. 1. С. 80.
7. Там же. С. 142.
8. Аппиан. Гражданские войны. П., 1935. С. 132 - 133.
9. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 30. С. 125 - 126.
10. Сергеев В. С. Указ. соч., ч. 2. С. 758.
11. Аппиан. Указ. соч. С. 67 - 68.
12. Сергеев В. С. Указ. соч., ч. 1. С. 240.
13. Аппиан. Указ. соч. С. 217 - 218.
14. Там же. С. 221.
15. Урланис Б. Ц. История военных потерь. Спб., 1994. С. 42.
16. Там же. С. 41.
17. Там же. С. 40.
18. История Средних веков, М., 1990. Т. 1.С. 217.
19. Лозинский С. Г. История папства. М., 1986. С. 127.
20. Ян Гус, Мартин Лютер, Жан Кальвин, Торквемада, Лойола. М., 1995. С. 298.
21. Лозинский С. Г. Указ. соч. С. 262 - 264.
22. Там же. С. 309.
23. Урланис Б. Ц. Указ. соч. С. 404.
24. Там же. С. 404.
25. Там же.
26. Там же. С. 126.
27. Там же. С. 115.
28. Там же. С. 404.
29. Там же.
30. Аристофан. Комедии. М., 1954. Т. 2. С. 431.
31. Платон. Сочинения. М., 1971. Т. 3. С. 462, 551.
32. Публий Вергилий Марон. Указ. соч. С. 77.
33. Овидий. Метаморфозы, XI, 127- 128.
34. Сергеев В. С. Указ. соч., ч. 1. С. 343.
35. Ян Гус и др. С. 20.
36. Лозинский С. Г. Указ, соч. С. 121 - 122.
37. Смирнов М. М. Народная реформа Томаса Мюнцера и великая Крестьянская война. М., 1955.
38. Стоун Ирвинг. Муки и радости. Роман о Микеланджело. М., 1985. С. 8.
39. Утопический роман XVII - VIII вв. М., 1971. С. 73.
40. Там же. С. 57.
41. Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М., 1991. С. 399.
42. Уинстенли Дж. Избранные памфлеты. М - Л. С. 54 - 61.
43. Барг М. А. Великая английская революция в портретах ее деятелей. М., 1991. С. 351.
44. Мелье Жан. Завещание. М., 1954. Т. 2. С. 209.
45. Там же. С. 198.
46. Руссо Жан Жак. Указ. соч. С. 82.
47. Сборник документов по истории нового времени. Буржуазные революции XVII - XVIII вв. М., 1990. С. 190, 192.
48. Олар А. Политическая история Французской революции. М., 1938. С. 760 - 761.
49. Буонарроти Ф. Заговор во имя равенства. М., 1963. Т. 2. С. 135.
50. Толстой Л. Н. Собр. соч. в 22-х томах. Т. 20. С. 587.
51. Там же. С. 674.
52. Правда - 5, 4 - 11 октября 1996 г.
53. Там же.
54. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства. М., 1985. С. 206 - 207.
55. Сергеев В. С. Указ. соч., ч. 1. С. 155; ч. 2. С. 577.
56. Аппиан. Указ. соч. С. 81.
57. История Средних веков. М., 1990. Т. 1. С. 248.
58. Урланис Б. Ц. Указ. соч. С. 58.
59. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 5. С. 133.
60. Новая история. 1640 - 1870. М., 1986. С. 359.
61. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 17. С 339
62. Там же. С. 360.
63. Там же.
64. Урланис Б. Ц. Указ. соч. С. 114.
65. Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 20. С. 221.
66. Обнинский В. П. Новый строй. М., 1909, ч. 2. С. 353.
67. Исторический опыт трех российских революций. М., 1986. Т. 2. С. 198.
68. Франс А. Собр. соч. М., 1984. Т. 4. С. 434 - 435.
69. Журнал "Иностранная литература", 1967, N5. С. 274.
70. Там же. С. 272.
71. Там же. С. 273.
72. Журнал "Иностранная литература", 1967, N5. С. 258.
73. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 143.
74. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 264.
75. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 38. С. 419.
76. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 761.
77. Сборник документов по истории нового времени. Буржуазные революции XVII - XVIII вв. С. 126, 249.
78. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 122.
Вниманию пропагандистов! Эта статья содержит мощный познавательный, просветительский потенциал. Познакомьте с ней всех коммунистов и сторонников партии.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Digital Library of Ukraine ® All rights reserved.
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Ukraine |