Заглавие статьи | История СССР. ЦАРСКАЯ РОССИЯ И ФРАНЦУЗСКАЯ БУРЖУАЗНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ 1789 г. |
Автор(ы) | А. ПРЕСНОВ |
Источник | Исторический журнал, № 2, Февраль 1937, C. 60-70 |
1
Восстание парижских масс 14 июля 1789 года (взятие Бастилии) нашло живой отклик в Петербурге.
Французский посол Сегюр следующим образом описывает настроения, вызванные в Петербурге взятием Бастилии:
"Я не смогу выразить энтузиазм, который вызвало среди купцов, мелких торговцев, буржуазии и части образованного общества падение этой государственной тюрьмы и этот первый триумф свободы. Французы, русские, датчане, немцы, англичане, голландцы - все на улицах поздравляли друг друга, целовались, как будто бы они избавились от слишком тяжелой цепи, которая висела на них"1 .
Это возбуждение вызвало сильное недовольство царского двора. Инспирированные Екатериной, "СПБ ведомости" сообщают о взятии Бастилии в тоне глубокого возмущения. Описав известную сцену взятия Бастилии, газета восклицает:
"Рука содрогается от ужаса, описывая происшествия, при коих могли быть в толиком пренебрежении долг к государю и долг к человечеству... Совершенное безумие во всем господствовало..."2 .
Этой злобной статьей начинается информация правительственного органа царской России о французской революции конца XVIII века.
От либеральной болтовни времен "Наказа" у Екатерины не осталось и следа еще со времени восстания Пугачева.
При прощании с Сегюром, отставки которого она потребовала, узнав, что он сочувствует революции, Екатерина дает классическую формулировку своей позиции:
"Я остаюсь аристократкой, это моя профессия"3 .
Национальное собрание представляется Екатерине "гидрой в 1200 голов"4 .
Секретарь Екатерины Храповицкий отмечает ее возмущение: "Как можно сапожникам править делами? Сапожники умеют только шить сапоги"5 .
События 5 - 6 октября приводят "СПБ ведомости" в ужас: "Базарные торговки" распоряжаются королем, оскорбляют королеву!.."6 .
Екатерина уже предвидит судьбу Людовика XVI. Храповицкий отмечает в своем дневнике ее возглас:
"Они способны его повесить на фонаре!"7 .
Впрочем, не нужно было обладать особой политической дальновидностью, чтобы предвидеть ход событий. Известно, что даже недалекий Людовик XVI после октябрьских дней 1789 года, когда выступление низов парижского населения заставило двор переехать из Версаля в Париж, заинтересовался историей Карла I, предчувствуя общность судеб с этим обезглавленным английской революцией королем.
Борьба с французской революцией становится с этого времени основным стержнем внешней политики Екатерины.
Ее средства ликвидации революции пока чрезвычайно просты:
"Если бы кое-кого повесили, я полагаю, остальные бы одумались. Надо
1 Segur "Memoires". V. III, p. 434. Paris. 1827.
2 "СПБ ведомости" за 1789 год, стр. 990 - 991.
3 Pingaud, L. "Les Francais en Russie et les Russes en France", p. 162. Paris. 1886.
4 Lariviere "Catherine" II et la Revolution francaise", p. 55. Paris. 1895.
5 Дневник А. В. Храповицкого. 1782 - 1793, стр. 310.
6 "СПБ ведомости" за 1789 год, стр. 1389.
7 Храповицкий, цит. соч., стр. 309.
начать с того, чтобы лишить их этих 18 ливров, которые выдают каждому депутату, и тогда эти бедняги отправятся зарабатывать хлеб своим ремеслом, и издать закон, чтобы ни один адвокат не мог туда попасть... Эти канальи - сущие негодяи... вроде Пугачева"1 .
После событий 5 - 6 октября начинается эмиграция феодальной знати из Франции. В Кобленце образуется эмигрантский центр; часть этого эмигрантского потока потянулась в Петербург.
При дворе Екатерины собралось немало эмигрантов - обломков старого режима: граф Ланжерон, маркиз Отишан, граф Полиньяк и ряд других виднейших представителей феодальной Франции: Монморанси, Тулуз, Ришелье.
Все они получали пенсии, должности, награды. Многим из них дарились даже крепостные поместья, преимущественно из земель, конфискованных у поляков и в завоеванных у Турции областях. Маркиз де Ламберт получил 300 крестьян близ Нарвы, граф Клермон-Тонер получил поместье на побережье Днепра, Шуазель-Делекур - в Крыму и т. д.
Принцы королевского дома послали в Петербург своего посла Эстергази, которого Екатерина приняла как подлинного посла Франции, тогда как поверенного в делах конституционной Франции - Жанэ, сменившего Сегюра, она всячески третировала, окружила его шпионами и, в конце концов, в 1792 году выслала, порвав дипломатические сношения с революционной Францией. Эстергази же был принят в интимное общество Екатерины, ему назначили ежегодную пенсию, дали дворец в Петербурге и поместье на Волыни.
В организации попытки бегства Людовика XVI из революционного Парижа 20 июня 1791 года также явно видна рука царской России.
Людовик бежал под видом лакея при баронессе Корф, под именем которой скрывалась его жена Мария-Антуанетта. Паспорт королеве был доставлен русским послом в Париже Симолином. Граф Ферзен, управлявший каретой, в которой была королевская чета, в 1795 году ходатайствовал перед Екатериной о помощи баронессе Корф, ссудившей деньгами Людовика XVI во время побега. Генералу Булье, главному организатору побега, поджидавшему короля у границы, впоследствии предлагали щедрое содержание на русской службе: при поступлении он должен был получить 46 тысяч рублей, 10 тысяч рублей ему давалось на экипировку, 6 тысяч рублей - столовых денег и 2 тысячи рублей пенсии.
У Варенна Людовик был узнан и возвращен обратно. После вареннской авантюры Екатерина прямо заявила английскому послу Витворту, что она рассматривала бы гостеприимство, предоставленное Людовику XVI, как самый замечательный акт своего царствования.
В своем стремлении подавить революцию Екатерина сосредоточила все надежды на вооруженной интервенции.
Она вела деятельную переписку с австрийским и прусским дворами, призывая их к "защите дела королей", заявляя, что со своей стороны она готова сделать все для спасения монархии во Франции.
Екатерина фактически принимает участие уже в первой коалиции против Франции.
3 июля 1792 года она заключает союз с Австрией, а 27 июля - с Пруссией, обязавшись держать войска наготове. Кроме того, Екатерина заключает договор со шведским королем Густавом III о совместной интервенции во Францию через Нормандию, причем Россия должна была дать 24 тысячи солдат.
После революции 10 августа 1792 года она пишет записку "О мерах к восстановлению во Франции королевского правительства", которая представляет собой целую программу контрреволюции, под девизом "Дело французского короля есть дело всех государей".
Вот отдельные места этого характерного документа:
"В настоящее время достаточно 10000 человек, чтобы пройти Францию от одного конца до другого. Посредством этого войска можно осво-
1 Сборник РИО. Т. 23, стр. 488 - 489. Письмо Екатерины II Гримму от 25/VI 1790 года.
Прием иностранных послов Екатериной II.
Гравюра де Вельи.
бодить Францию от разбойников, восстановить монархию и монарха, разогнать самозванцев, наказать злодеев... Французское духовенство получит назад, что останется не распроданным из его имущества, дворянство - свои права сословные... В манифестах непременно нужно провозгласить с решимостью, что так называемое Национальное собрание превысило полномочия, данные ему его доверителями; что действия депутатов имеют целью уничтожение монархического образа правления, установившегося во Франции уже 1000 лет; что они дерзают помышлять даже об отмене христианской религии.., что на место древнего правительства, даровавшего Франции блеск и твердость... они предают государство разрушительной анархии; что само национальное собрание поступает по внушениям разбойников, коими наполнен Париж; что, заключив короля своего в темницу, они насильно заставляют его соглашаться на все, что им угодно, действуя смутою и мятежом; что члены этого собрания набрали войско, вооружили общины и через то лишили всю Францию войск, необходимых для защиты государства от внешних неприятелей (sic!), и в то же время дозволили гражданам взяться за оружие для того, чтобы убивать друг друга... во вред промыслам и торговле, которые не находят для себя рук...
Разумеется, - пишет, далее, Екатерина, - при составлении манифестов надо будет изо всего вышеизложенного привести то, что наиболее пригодно в данную минуту, соответственно обстоятельствам. По мере того как войска будут подвигаться в край, надлежит обезоруживать общины, вновь приводить их к присяге на верность королю, отнять у них кокарду и все прочие республиканские погремушки, ввести прежние государственные цвета, белую кокарду, королевское знамя, уничтожить ненавистные наименования демократов и аристократов и проч."1 .
Первая коалиция под напором революционных масс Франции потерпела крах.
Еще раньше рухнул союз Екатерины со шведским королем Густавом III. В марте 1792 года Густав был убит на придворном балу, став, очевидно, жер-
1 "Русский архив" за 1866 год, стр. 399 - 422 (перевод с французского).
твой заговора шведской феодальной знати. Но Екатерина была убеждена, что его убийство - дело рук якобинцев. Революция совершала свое победоносное шествие. 22 сентября 1792 года Национальный конвент провозгласил Францию республикой, а 21 января 1793 года Людовик XVI был казнен.
2
Казнь Людовика потрясла Екатерину. На шесть недель при дворе был об'явлен траур.
С этого момента начинается полоса чудовищной реакции в России. Прежде всего, градом посыпались репрессии против Франции и французов-неэмигрантов, живших в России.
15 февраля 1793 года был опубликован указ Екатерины, поставивший Францию в положение воюющей с Россией страны. Указу предшествовал суровый "обвинительный акт" против французской революции, в который Екатерина вложила всю свою ненависть к революции: "Замешательства, во Франции от 1789 г. происшедшие, не могли не возбуждать внимания в каждом благоустроенном государстве. Доколе оставалась надежда, что время и обстоятельства послужат к образумлению заблужденных и что порядок и сила законной власти восстановлены, будут, терпели мы свободное пребывание французов в империи нашей и всякое с ними сношение... Видев после буйство и дух возмутительный противу государя их далее и далее возрастающий с неистовым намерением правила безбожия, неповиновения верховной государской власти... не только у себя утвердить, но и заразу оных распространить во вселенной, прервали мы политические сношения с Францией... Ныне, когда ко всеобщему ужасу в сей несчастной земле преисполнена мера буйства, когда нашлося более 7001 извергов, которые неправильно присвоенную ими силу до того во зло употребили, что подняли, руки свои на умерщвление помазанника божия, законного их государя, в десятый день января сего года лютым мучительным образом в действо произведенное, мы почитаем себе долгом перед богом и совестью нашей не терпеть между империею нашею и Францией никаких сношений, каковые между государствами благоустроенными существуют... доколе правосудие всевышнего накажет злодеев и его святой воле угодно будет положить предел несчастиям сего королевства, восстановя в нем порядок и силу власти законно"2 .
Содержание указа сводилось к следующему: расторгался торговый договор с Францией от 1786 года, запрещалось появление в русских портах французских судов и русских судов во французских портах, высылались французские консулы и отзывались русские консулы из Франции, все русские, находившиеся во Франции, должны были немедленно выехать оттуда, строжайше запрещался в'езд французов в Россию, за исключением эмигрантов по рекомендациям французских принцев: графа Прованского, графа д'Артуа, принца Конде, - запрещался ввоз в Россию периодической литературы, издававшейся во Франции.
Что же касается французов, живших в России, то они должны были особой присягой отречься от революции, в противном случае они подлежали немедленно высылке.
Вот текст этой "очистительной присяги": "Я, нижепоименованный, сею клятвою моею, перед богом и святым его евангелием произносимою, об'являю, что... признаю настоящее правление тамошнее незаконным и... умерщвление короля христианнейшего Людовика XVI почитаю сущим злодейством и изменою законному государю...; обязуюся... прервать всякое сношение с одноземцами моими французами, повинующимися неистовому правительству и оного сношения не иметь доколе с восстановлением законной власти тишины и порядка во Франции последует от е. и. в. высочайшее на то разрешение. В случае противных сему моих поступков подвергаю себя в настоящей временной жизни казни по законам, в будущей же суду божию (!). В заключение же клятвы мо-
1 Имеются в виду члены Национального конвента.
2 "СПБ ведомости" за 1793 год, стр. 257 - 261.
Казнь Людовика XVI.
Парижская национальная библиотека.
ей целую слова и крест спасителя моего, аминь"1 .
Присягу нужно было давать перед алтарем, причем во избежание "притворства" присягавших "с намерением сокрыть оно от своих единоземцев" предписывалось "тут же им об'явить, что помянутое их отрицание обнародовано будет в российских и иностранных ведомостях".
С этого времени в "СПБ ведомостях" начинают печататься длинные списки принесших присягу французов: учителей, гувернанток, поваров и ремесленников, - находившихся в услужении у русских дворян.
Еще раньше началось бешеное преследование "вольнодумцев", жертвой которого стали Новиков и Радищев. Просветители - иллюминаты, франкмасоны, либералы всех оттенков попали под строгий надзор.
Страх перед революцией принял чудовищный характер. Всюду мерещились "голоколенцы", как называли здесь санкюлотов.
Охота за "красными колпаками" принимала иногда комические формы. Классическим стал анекдот о том, как оберполицмейстер Никита Рылеев, искавший всюду якобинцев, с торжеством привел во дворец старика в красном колпаке, замеченного им в одном из окон, выходивших на Адмиралтейскую площадь; старик этот оказался отставным генералом, получавшим от Екатерины пенсию.
С 1793 года "СПБ ведомости" перестают давать, какие бы то ни было сведения о французской революции. Это было своеобразным средством борьбы с влиянием революции путем замалчивания ее.
Зато тем активнее становится Екатерина в непосредственной борьбе с революцией. 1793 год является поворотным пунктом в этой борьбе. От угроз и косвенной поддержки интервенции Екатерина переходит к активной интервенционистской политике.
3
12 января 1793 года Екатерина заключает тайный договор с Пруссией, по которому Россия обязывалась держать свои сухопутные и морские си-
1 "СПБ ведомости" за 1793 год, стр. .......
лы на военном положений до тех пор, пока будут "продолжаться смуты, возбужденные мятежом во Франции", и в случае нужды подать помощь союзникам против Франции, а также для "укрощения беспокойств, могущих возникнуть как в Польше, так и во владениях союзников"1 .
В качестве вознаграждения Екатерина выговорила себе области, отошедшие потом к России по второму разделу Польши, - всю Белоруссию, Волынь и Подолию.
Весной 1793 года Екатерина готовится послать войска в Вандею на помощь роялистам.
14 марта 1793 года заключается договор с Англией для "обуздания революции", причем Россия обязалась "воспрепятствовать Франции, производить торговлю не только военными припасами, но также хлебом, мясом, солью и т. п. и притом не допускать и другие государства производить торговлю с Францией этими предметами"2 .
Иными словами, Россия обязуется принять участие в блокаде Франции.
В июле 1793 года русский флот из 25 линейных кораблей, 7 фрегатов и 6 легких судов под командой адмирала Чичагова двинулся в Северное море"3 .
Еще щедрее становятся субсидии Екатерины эмигрантам - основному отряду контрреволюции. Уже в первом году революции Екатерина выдала 1 1/2 миллиона рублей эмигрантам. В 1791 году она направляет эмигрантам еще 1/2 миллиона рублей. В том же году она посылает в Кобленц к принцам доверенное лицо - графа Румянцева - и выдает им субсидию в 2 миллиона франков.
Через несколько недель после казни Людовика XVI прибыл в Петербург его брат граф д'Артуа. Он был принят с большими почестями. При прощании Екатерина обратилась к нему с торжественной декларацией: "К концу года вы должны восстановить королевский двор или вас не должно быть в живых" - и вручила ему дорогую шпагу с девизом "С богом - за корону". Кроме того, она снабдила его миллионом рублей наличными и чеком на четыре миллиона рублей к русскому послу в Англии Воронцову, куда направлялся граф д'Артуа.
Не даром Екатерина, являвшаяся источником доходов для эмигрантов, сама себя весьма метко называла "Madame Ressource" по отношению к ним.
Наибольшую активность, однако, Екатерина развивает в Польше. Один за другим следуют второй и третий разделы Польши.
Агрессия по отношению к Польше была одним из важнейших рычагов контрреволюционной деятельности Екатерины.
Раздел Польши имел своей задачей не только захват территории для удовлетворения дворянских апетитов к земле, но, прежде всего для создания кордона против революции. Революционное движение в Польше находилось под прямым влиянием французской революции. Развитие революции во Франции находило свое отражение в революционном движении в Польше.
Польские повстанцы 1794 года все свои надежды возлагали на якобинское правительство в Париже. В Варшаве на сцену выступили демократические силы, неплохо усвоившие методы борьбы парижских якобинцев.
Екатерина в ответ на нарекания союзников, упрекавших ее в том, что она не посылает свои войска к берегам Рейна, отвечала: "Я борюсь с якобинцами в Варшаве".
После подавления польского восстания Екатерина заключает в феврале 1795 года новый союзный договор с Англией, направленный против Франции, к которому в сентябре 1795 года присоединилась и Австрия.
В силу этого договора, в июле 1795 года русская эскадра, в составе 6 линейных кораблей и 6 фрегатов, под командой вицеадмирала Ханыкова, направилась к английским берегам, чтобы воспрепятствовать соединению французского флота с голландским.
Екатерина воздерживалась только от посылки сухопутных войск на помощь Австрии.
К концу 1796 года обстановка ста-
1 Д. Милютин "История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 г." Т. I, стр. 350 - 351. 1852.
2 Там же, стр. 352
3 Там же, стр. 10.
"Под крылышко Екатерины". Бегство французской феодальной знати в Россию.
Карикатура Ю. Цишевского.
ла, однако, угрожающей. Революционные войска занимают левый берег Рейна и Северную Италию. Пруссия должна была заключить с французской республикой мир. Екатерина рвет и мечет по поводу этого мира. До сих пор она утешала себя дальностью расстояния от источника "заразы", но к 1796 году "зараза" эта распространялась все дальше. Суворов в своем донесении Екатерине из Тульчина 12 августа 1796 года пишет, что "карманьольцы по знатным их успехам могут простирать свой шаг и на Вислу"1 .
Екатерина решается двинуть вооруженные силы против Франции, предлагая союзникам принять за правило "искреннее, непреложное стремление восстановить французскую монархию, как единственное средство водворить прочный мир, и для достижения сей цели союзникам немедленно признать Людовика XVIII французским королем и идти прямейшим путем во внутрь Франции"2 .
В начале ноября Екатерина пишет рескрипт о назначении Суворова генералиссимусом 60-тысячной армии, которая должна была направиться в помощь Австрии против Франции.
Отправка войск, однако, не состоялась.
6 (17) ноября 1796 года "Северная Мессалина", как называли Екатерину в якобинской печати, скончалась.
4
Вступивший на престол Павел I, начавший свое правление с ликвидации ненавистного ему екатерининского гнезда придворных и многих екатерининских мероприятий, приостановил и поход Суворова, которого он терпеть не мог, и удалил его от двора. Опала постигла и посла эмигрантов Эстергази именно вследствие его близости к екатерининскому кругу.
Однако это отнюдь не означало изменения Павлом политики царской России по отношению к французской революции. Ненависть к ней является наиболее яркой чертой преемственности политики Екатерины и Павла.
Сразу же по вступлении Павла на престол канцлер Остерман сообщает в Вену, Берлин и Лондон, что Павел I, "как покойная его родительница, остается в твердой связи со своими союзниками и чувствует нужду противиться всевозможными мерами неистовой французской республике, угрожающей всей Европе совершенным истреблением законных прав, имущества и благоденствия"3 .
Решив отказаться временно от не-
1 Д. Милютин "История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 г." Т. III, стр. 120. 1857.
2 Там же. Т. I, стр. 18. 1852.
3 Там же, стр. 24.
посредственного участия в военных действиях вследствие полного расстройства финансов и потребовав возвращения русской эскадры из Англии, Павел проводит, однако, эту меру, не порывая сношений с Англией, и в знак дружбы оказывает английскому правительству помощь в подавлении возникшего восстания в английском флоте.
Договор Екатерины с Австрией о посылке вспомогательного корпуса Павел считает для себя обязательным и 14 апреля 1797 года, сразу после коронации, приказывает трем дивизиям готовиться к походу на помощь Австрии.
Особую заботу Павел проявляет по отношению к эмигрантам, в судьбе которых он принимал близкое участие еще, будучи принцем.
Эмигранты, вытесненные из Западной Европы победоносными войсками французской республики, находят радушный прием в России. Павел предоставляет в России убежище графу Прованскому (будущему королю Людовику XVIII). Ему отвели в Митаве дворец курляндских герцогов и назначили ежегодную пенсию в 200 тысяч рублей. Там собрался целый "двор", копировавший версальский двор. Здесь происходили свои "министерские кризисы", великосветские браки, распределение орденов и т. д.
Но сам Людовик XVIII не был в почете у Павла. Значительно лучше Павел относился к принцу Конде. После заключения Пруссией мира с Францией, когда армия Конде осталась не у дел, Павел пригласил Конде с его войсками в Петербург, предоставил ему один из лучших дворцов в столице с целым штатом прислуги, наградил его андреевским орденом, а армию его в 7 тысяч человек взял к себе на службу, разместив ее на Волыни и в Подолии.
Ряд эмигрантов занял видные посты в стране: Шуазель-Гуфье стал директором Академии художеств, Ланжерон - инспектором инфантерии, эллинист Вовильер стал академиком, Виже-Лебрен писала придворные портреты.
Правда, эти милости были преходящими: у Павла был непостоянный характер. Суровая, палочная дисциплина в армии, необходимость выстаивать часами на парадах при 20° мороза не по нутру пришлись многим офицерам-эмигрантам. За малейшее нарушение устава следовали наказания: разжалование, Сибирь и даже вырывание ноздрей.
Но в этом эмигранты разделяли участь всех павловских офицеров.
Во внутренней политике ненависть к революции, смешанная со страхом, принимала у Павла чудовищные формы.
Уже утром 8 ноября 1796 года воспрещено было ношение круглых шляп, отложных воротников, фраков, жилетов, сапог с отворотами, завязок на башмаках и прочих мод "развратной Франции". В тот же день генерал-губернатор Архаров разослал 2 сотни драгун, которые срывали с прохожих круглые шляпы и истребляли их, обрезали отложные воротники у фраков, рвали в клочья жилеты.
Общеизвестны факты, запрещения употреблять слова, могущие напомнить революцию: "гражданин", "общество", "отечество". Сохранилась память о знаменитом эпизоде со статс-секретарем Нелединским, которого Павел выгнал из кареты за употребление слова "представители", также входившего в число запретных слов. Четыре офицера были арестованы за то, что у них были несколько короче установленного косички, - причина совершенно достаточная, чтобы заподозрить в них "революционное направление".
Эти выходки, характерные для павловского режима, являлись, однако, гротескными мелочами на фоне последовательной контрреволюционной политики, проводившейся Павлом.
Чтобы положить конец "революционной заразе" и "духу якобинства", Павел установил строгий надзор за проживающими в Петербурге и Москве иностранцами и "замеченных в числе их подозрительных" велено было "выгонять вон заграницу с запрещением паки показываться в столице под страхом неизвестного (!) наказания"1 .
В феврале 1797 года утвержден был указ, подписанный еще Екатериной, о
1 Е. Шумигорский "Император Павел I", стр. 116. СПБ. 1907.
Преследование французских мод как революционной заразы при Павле I.
Карикатура Ю. Цишевского.
запрещении всех вольных типографий "и прекращении разных неудобств, которые встречаются от свободного и неограниченного печатания книг". Была учреждена духовная и светская цензура, которая следила за тем, чтобы не была напечатана в России или ввезена из-за границы ни одна книга, противоречащая "закону божию, правилам государственным, верховной власти и благонравию". Впоследствии был вовсе запрещен "впуск из-за границы всякого рода книг, на каком бы языке оные ни были, без из'ятия, равномерно и музыку"1 .
В апреле 1798 года запрещено было молодым людям ездить в заграничные университеты для обучения "по причине возникших ныне в иностранных училищах зловредных правил к воспалению незрелых умов, на необузданные и развратные умствования подстрекающих"2 .
В это же время был запрещен в'езд иностранцев в Россию, за исключением дипломатов и людей, "весьма известных, знатной породы или же в больших чинах состоящих"3 .
Победы французских войск, капитуляция Пруссии и образование плеяды "дочерних республик" Франции вызывали сильное беспокойство Павла.
Особенно тревожили Павла польские легионы, составившиеся из остатков польских войск и польских эмигрантов, сражавшихся под знаменами Директории в Северной Италии. Это были польские патриоты, воодушевленные надеждой на восстановление Польши, по горсти, земли которой носили на себе все легионеры - от генерала до солдата.
Опасение от революционного движения Павел видел только в новой коалиции: "Оставшиеся еще вне заразы государства ничем толь сильно не могут обуздать буйство, сея нации, как тесною между собой связью и готовностью один другого охранять честь, целость и независимость"4 .
Так складывается вторая коалиция 1798 года: в составе России, Англии, Австрии, неаполитанского короля и Турции.
Занятие французами Мальты было только поводом для выступления Павла. Не в пример Екатерине, которая участие в контрреволюционной коалиции открыто, связывала с дележом Польши, Павел выступает как "бескорыстный рыцарь" контрреволюции.
В воззвании по поводу войны 1799 года он подчеркивает, что война предпринимается им "отнюдь не в виде
1 Е. Шумигорский "Император Павел I, стр. 191. СПБ. 1907.
2 Там же, стр. 161.
3 Д. Милютин. Цит. соч. Т. III, стр. 66. 1857.
4 Д. Милютин. Цит. соч. Т. I, стр. 58. 1857.
споспешествовать властолюбивым намерениям", но "для восстановления престолов и алтарей"1 .
Цели войны Павел формулирует в своем рескрипте генералу Римскому-Корсакову при выступлении его корпуса заграницу:
"Соединясь с римским императором и королем Великобритании, вооружаемся и идем мы единодушно на врага человечества, противоборника властей, преступника закона божия... Нанесть повсеместно тяжкие ему удары, прекратить успехи, пресечь способы к распространению власти и заразительных правил пагубной вольности, лишить всех владений... и, поразив страхом и ужасом опустошающих сих злодеев, заключить в прежние их пределы, ожидая междоусобной брани и восстановления древнего престола от бога поставленных во Франции государей"2 .
Во избежание революционной "заразы" в войсках Павел предписывает генералу Розенбергу "чинить крепкое смотрение за всем тем, что на развращение умов может подать повод, употребляя лазутчиков для разведывания происходящего между офицерами, и открыть, если кто из них делом или словом вознамеревается восстать против власти начальства или вводить язву моральную"3 .
Жандармская роль царских войск особенно ярко выступает в разгроме Парфенопейской республики в Неаполе, потопленной в крови соединенными силами роялистских банд, организованных кардиналом Руффо, английской эскадры Нельсона и русского отряда капитана Белле.
Чудовищная расправа разоренных роялистских палачей с республиканцами вызвала чувство неловкости даже у царских генералов, которые, восхваляя "доблесть" русских солдат, переколовших штыками героически отстаивавших каждую улицу, каждый дом республиканцев, отрицательно отзывались о той кровавой оргии, которую устроили банды лацарони во главе с кардиналом Руффо над мирным населением.
Душители революции заслужили высокие награды от Павла: капитан Белле получил орден Анны первой степени, а кардинал Руффо - орден Андрея Первозванного.
Коалиция 1798 года представляла собой несравненно большую угрозу для республиканской Франции, чем коалиция 1792 года.
Со всех концов Европы русские, австрийцы, англичане продвигались через Голландию, Германию, Италию, Швейцарию к границам Франции, куда открыли им путь поражения французских армий Моро, Макдональда и Жубера.
Суворов шел на Париж, чтобы, по приказу Павла, "разогнать правителей сей земли" и "сделать из сего десятилетнего убежища всех преступлений единые развалины"4 .
Противоречия в лагере коалиции и блестящие успехи Массена и Лекурба спасли Францию.
После разгрома австрийцев и русского корпуса Римского-Корсакова в
Негодование Павла I по поводу революционных событий во Франции.
Английская карикатура конца XVIII века.
1 Е. Шумигорский. Цит. соч., стр. 158.
2 Д. Милютин. Цит. соч. Т. I, стр. 131 - 132, 482. 1852.
3 Е. Шумигорский. Цит. соч., стр. 160.
4 Д. Милютин. Цит. соч. Т. III, стр. 491. 1852.
Швейцарии Суворов должен был спешно, отступить в Баварию.
Одновременно русский корпус Германа при высадке в Голландии был разбит французами. Остатки войск были увезены англичанами на остров Джерсей, где были брошены на произвол судьбы.
Так назревал разрыв Павла с коалицией. Разгром при Маренго нанес коалиции последний удар. Переворот Наполеона 18 брюмера 1799 года решительно укрепил позиции сторонников ставки на внутреннюю контрреволюцию в борьбе с французской революцией взамен безуспешной интервенции.
Переворот 9 термидора 1794 года не оказал прямого влияния на изменение политики царской России. Но с выступлением на арену Бонапарта в правящих кругах царской России появляется мысль о возможности подавления революции не только силами интервенции, но и внутренними контрреволюционными силами.
Такой взгляд становится преобладающим в среде генералитета в период второй коалиции. К нему склоняется даже Суворов. Горячим защитником этого взгляда был и Растопчин, связывавший с этим изменением политики широкие завоевательные планы.
Существо этой политики заключалось в том, чтобы, пожертвовав Людовиком XVIII, склонить Бонапарта к монархическому перевороту в свою пользу.
Наполеон был прекрасно осведомлен об этих колебаниях русского двора. Перспектива оторвать Россию от коалиции и, возможно, даже направить ее против Англии была весьма заманчивой для Наполеона.
Ловким маневром - безвозмездным возвращением пяти тысяч русских пленных, вооруженных и обмундированных в русскую форму, - он буквально покорил Павла.
15 декабря 1799 года Павел пишет первому консулу письмо, в котором заявляет, что не хочет спорить "ни о правах человека, ни об основных началах, установленных в каждой стране"1 .
Наполеон делает уступки легитимным стремлениям Павла в Италии, он отказывается от поддержки польских эмигрантов и взамен изгнания из России Людовика XVIII готов уступить Мальту.
11 марта 1801 года, в самом разгаре переговоров Колычева и Талейрана в Париже о союзе Наполеона с царской Россией, Павел был задушен дворцовыми заговорщиками.
Вступление на престол Александра I изменило группировку союзников, но не изменило направления внешней политики России, поставившей в 1815 году русского царя во главе "Священного союза".
Приведенный выше краткий обзор политики царской России в отношении французской буржуазной революции 1789 года достаточно убедительно доказывает, что царская Россия выступает жандармом Европы еще с конца XVIII века.
Во всех важнейших контрреволюционных выступлениях монархической Европы против французской революции видна направляющая и организующая рука царской России.
1 Е. Шумигорский. Цит. соч., стр. 182.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Digital Library of Ukraine ® All rights reserved.
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Ukraine |