Академик Евгений ВЕЛИХОВ, президент Национального исследовательского центра "Курчатовский институт" (Москва)

Игорь Васильевич Курчатов - один из немногих ученых XX в., существенно повлиявших на ход истории не только нашей страны, но и всего мира. Прекрасный исследователь, замечательный представитель русской интеллигенции - высокоморальный, большой патриот России, гражданин мира, сохранивший честь и достоинство во время тирании и в последующий период торжествующего невежества и безграничного властолюбия.

Стодесятилетний юбилей Курчатова* - подходящий повод дать сбалансированную оценку этой грандиозной личности. В то же время для нас это момент самоосознания и самооценки, полезный для будущих историков: ведь мы еще помним и чувствуем его эпоху. Естественно, я не претендую на исторический анализ, а изложу лишь свои, личный взгляд на творческий путь Курчатова-созидателя, взгляд из его - Курчатовского института, в котором я работаю всю свою сознательную жизнь.

Первый период жизни Игоря Васильевича - работа молодого талантливого ученого-экспериментатора

* См.: Е. Велихов. Его мечта - создать солнце на Земле. - Наука в России, 2003, N 1 (прим. ред.).

в знаменитом Физтехе* - Ленинградском физико-техническом институте, основанном в 1918 г. академиком Абрамом Иоффе. Прекрасная по высшим международным стандартам научная школа и в то же время школа советской реальности. Здесь Курчатов начал первые опыты по физике диэлектриков, связанные с электрическими свойствами кристаллов, механизмом пробоя, созданием новых изоляционных материалов. Причем не без проблем, если вспомнить неудачу Иоффе с применением в электротехнике тонкослойной изоляции. И первый замечательный успех - открытие сегнетоэлектричества, что было бы для многих других ученых вполне достаточно на всю последующую жизнь.

В это время (1932 г.) в Англии Джеймс Чедвик открыл нейтрон, в США Карл Андерсон - позитрон, а Гарольд Юри - дейтерий. И тогда Игорь Васильевич - и это типично для него - на пике успеха резко сменил направление работ и вступил на путь ядерных исследований. Такое было возможно, конечно, толь-

* См.: Б. Дьяков. Физтех во времени и пространстве. - Наука в России, 2003, N 3 (прим. ред.).

ко в высоконаучной атмосфере Физтеха, где чутко прислушивались к пульсу науки и слышали "будущего зов". Этот шаг принес ему и его научной группе мировую известность, участие в международных конференциях и персональную дружбу с молодыми учеными, создававшими науку о ядре, в том числе с Фредериком Жолио-Кюри (Франция), Рудольфом Пайерлсом (Англия), Паулем Эренфестом (Нидерланды). Результаты Курчатовской команды - мирового класса: серия работ с нейтронными источниками по новым радиоактивным ядрам, открытие ядерной изомерии* и, наконец, наблюдение - впервые в мире - спонтанного деления урана. В дальнейшем в критические моменты его жизненной миссии этот опыт ученого и чувство первопроходца сыграют огромную роль.

Несмотря на успехи и международный авторитет школы советской ядерной физики, уже признавшей Игоря Васильевича как научного лидера и талантливого организатора, обстановка в стране и науке оставалась крайне сложной. В физическом сообществе шла постоянная борьба за первенство между москвичами и ленинградцами, что привело к драматической задержке сооружения в Ленинграде нового циклотрона и не позволило запустить его до Великой Отечественной войны. Развитие ядерной физики в Физтехе подвергалось постоянным нападкам как дело ненужное для страны (а между тем американский физик Лео Сцилард уже давно запатентовал атомную бомбу и положил патент на сохранение в английское Адмиралтейство). Сторонники квантовой и релятивистской физики из школы академиков Абрама Иоффе и Сергея Вавилова были вынуждены постоянно обороняться под атакой реакционеров во главе с влиятельным вице-президентом Академии наук СССР. Декан физического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова Борис Гессен был снят с должности и расстрелян в 1937 г., а сам факультет на два десятилетия превратился в оплот реакции. Все это на долгие годы усложнило развитие современной физики в нашей стране, и, в конце концов, именно Игорь Васильевич сыграл решающую роль в победе истины над мракобесием. Несмотря на эти проблемы, у официального и неформального коллектива, собравшегося вокруг него и уже тогда называвшего его "генералом", были впечатляющие успехи и серьезнейшие планы: они думали над развитием урановых исследований.

Война разрушила эти замыслы. Она полностью прервала работы по урановой программе. Игорь Васильевич перешел в лабораторию электрических и механических свойств полимеров, где под руководством Анатолия Александрова с 1936 г. занимались разработкой методов защиты кораблей от минного оружия, и успешно трудился на Черноморском, Каспийском и Северном флотах, а его сотрудники были разбросаны по фронтам и стране.

Информацию разведки о важности работ по урану и их развертывании за рубежом в Советском Союзе встречали с недоверием - ее блокировал курировавший ряд важнейших отраслей оборонной промышленности, в том числе разработки по созданию ядерного оружия и ракетной техники, Лаврентий Берия, и до верховного главнокомандующего Вооруженными

*Ядерная изомерия - существование у ядер атомов метастабильных (изомерных) возбужденных состояний с достаточно большим временем жизни (прим. ред.).

силами СССР Иосифа Сталина она не доходила. Потребовалось время, чтобы обращение ученика Курчатова Георгия Флерова и информация о развитии событий за рубежом достигли "верхов". Решение о начале работ по урановой проблеме Сталин принял в очень трудное время - в сентябре 1942 г. Иоффе сразу поручил эту работу Игорю Васильевичу, а весной следующего года заместитель председателя Государственного комитета обороны СССР, куратор атомного проекта Вячеслав Молотов уже назначил его официальным научным руководителем урановой проблемы. Не Берия и не Сталин выдвинули на этот пост Курчатова: столь дальновидный шаг был совершенно естественным для Иоффе, и именно ему, на счастье России, удалось провести это решение в жизнь. С того времени и начался отсчет 17 звездных лет Курчатова, превративших Россию в мировую супердержаву и закончившихся для Игоря Васильевича феноменальным даже по мировым стандартам успехом, тремя инсультами и ранней смертью.

Тогда же, 70 лет назад, был создан и Курчатовский институт* - основной инструмент Игоря Васильевича в выполнении его миссии. История тех лет сейчас хорошо известна. Она в деталях документирована, поэтому я постараюсь изложить только свое видение этой замечательной эпохи.

Игорь Васильевич собрал команду и, используя все возможности, при очень ограниченных средствах организовал в нищей, разоренной войной стране необходимые теоретические и экспериментальные исследования. Он наладил анализ данных разведки и постоянно информировал правительство о состоянии работ, подчеркивая вопиющее несоответствие целей и средств для ее достижения. В то время в нашей стране атомным проектом занимались 100 человек, а в США - 50 000! Но Курчатов был уверен, что момент истины наступит и готовился к нему.

И он наступил в августе 1945 г. По замыслу президента США Гарри Трумэна и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля бомбардировка японских городов Хиросимы и Нагасаки должна была не только окончить войну, но и дать мощный предостерегающий сигнал Советам. Сталин все понимал. Перед ним снова разверзлась бездна. В считанные дни он поднял Россию на дыбы - принял кардинальные решения, на долгие десятилетия определившие развитие ядерного оружия, атомной промышленности и науки в нашей стране. В отличие от большинства так называемых "научно обоснованных решений" советской и постсоветской эпох, они действительно имели научную основу. Она была подготовлена Курчатовым и его командой. Когда знакомишься с протоколами Специального комитета при Государственном комитете обороны, действовавшего с 1945 г. под председательством Берии, видишь: его заседания - не что иное, как планерка. Игорь Васильевич говорит, что нужно сделать, а Берия транслирует это в соответствующие государственные поручения. Никогда ранее и никогда позже в мировой истории власть не передавала до такой степени бразды правления в руки ученых.

* В 1943 г. распоряжением АН СССР была создана Лаборатория N 2 - будущий Курчатовский институт. В 1949 г. по предложению Курчатова ее переименовали в Лабораторию измерительных приборов АН СССР - ЛИПАН, а в 1956 г. - в Институт атомной энергии АН СССР. После смерти Игоря Васильевича (1960 г.) институт стал носить его имя. В 1991 г. он был преобразован в Российский научный центр "Курчатовский институт, а в 2009-м - в Национальный исследовательский центр "Курчатовский институт" (прим. ред.).

Я не думаю, что руководство было довольно этим. Но у него не было выбора, и Сталин, в отличие от других лидеров, это отчетливо осознавал. К тому же и до Лубянки, где располагались органы государственной безопасности СССР, было рукой подать, что со своей стороны хорошо понимали Курчатов и его сотрудники. Игорь Васильевич, как это ему свойственно, четко и ясно видел основной путь, ведущий к цели, и шел по нему. В то же время он поддерживал необходимую для уверенности широту поиска. И в этом опирался на воспитанников школы Иоффе: уран-графитовые реакторы - Анатолий Александров*, тяжеловодные - Абрам Алиханов, электромагнитное разделение изотопов урана - Лев Арцимович**, разделение изотопов диффузией - Исаак Кикоин***. Особое внимание уделял созданию самой бомбы. Здесь его опора - Юлий Харитон**** и Яков Зельдович, позже - еще Игорь Тамм и Андрей Сахаров*****. Постоянно следил за научным уровнем работ. Втягивал новые исследовательские, конструкторские и производственные ресурсы. Сам вел главное - плутониевое направление. В декабре 1946 г. практически своими руками с небольшой группой сотрудников собрал и запустил реактор Ф-1 на естественном уране с графитовым замедлителем, сам осуществил цепную реакцию деления ядер урана и контролировал ее! Для этого были нужны уникальный по чистоте графит и металлический уран. И он создал по существу промышленное производство и того, и другого. А сложенный его руками реактор без ремонта и смены топлива функционирует до сих пор и будет работать еще лет 300, если какой-нибудь "умник" не заставит его разобрать.

Первые микрограммы плутония были получены на циклотроне, затем - на Ф-1. Из этого за 2-3 года на Урале под Челябинском выросла самая мощная в мире плутониевая промышленность. Уже в августе 1949 г. Курчатов и его команда успешно провели испытания плутониевой ядерной бомбы РДС-1, правда, копии американской******. А в 1951 г. проверку прошли оригинальные отечественные конструкции атомных бомб - наши заводы к тому времени полностью освоили технологии производства ядерного горючего. В 1953 г. под его научным руководством по проекту Харитона и идее Сахарова испытали, на год раньше американцев, первую термоядерную бомбу. После этого события Курчатов сказал Александрову: "Анатолиус! Это было такое чудовищное зрелище! Нельзя допустить, чтобы это оружие начали применять".

Несмотря на очевидный успех и однозначное решение правительства о порядке дальнейших работ по совершенствованию сахаровской "слойки"*******, Игорь Васильевич ценой строгого выговора по партийной линии за "антигосударственную деятельность" поддержал следующую идею, предложенную учеными Арзамаса-16 - секретного конструкторского бюро в Нижегородской области (ныне Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики), и в 1955 г. достиг нового решительного успеха в совершенствовании термоядерного оружия: 22 ноября на Семипалатинском полигоне******** взорвали первый двухступенчатый заряд РДС-37, послуживший прототипом для разработки и создания будущего термоядерного арсенала СССР. А через год Курчатова настиг первый инсульт.

Власть в стране круто изменилась: с одной стороны - оттепель, с другой - торжествующее невежест-

* См.: Н. Пономарев-Степной. Во главе атомной отрасли. - Наука в России, 2003, N 2 (прим. ред.).

** См.: Е. Велихов. Термоядерное горение; В. Стрелков. Царского пути в термояде нет; М. Петров. О таланте судят по трудам. - Наука в России, 2009, N 1 (прим. ред.).

*** См.: М. Хализева. Энергия таланта. - Наука в России, 2008, N 3 (прим. ред.).

**** См.: А. Водопшин. В гостях у академика Харитона. - Наука в России, 2009, N 5 (прим. ред.).

***** См.: Б. Альтшулер. Сахаров, FAC и ракеты. - Наука в России, 1993, N 1 (прим. ред.).

****** См.: М. Хализева. Бомба, изменившая мир. - Наука в России, 2009, N 6 (прим. ред.).

******* Сахаровская "слойка" - предложенная Андреем Сахаровым схема термоядерного заряда, в основе которой лежал принцип ионизационного сжатия горючего, состоящего из чередующихся слоев дейтерия и урана-238 (прим. ред.).

******** См.: Р. Петров. На ядерном полигоне. - Наука в России, 1995, N 1 (прим. ред.).

во представителя псевдонаучного направления в биологии Трофима Лысенко и самого Никиты Хрущева - первого секретаря ЦК КПСС: авантюризм и безграничная самоуверенность, властолюбие. С того времени Хрущев сделал ядерное оружие основой своей внутренней и внешней политики. На заседании Верховного Совета СССР 31 марта 1958 г. Курчатов заявил: "Мы, советские ученые, глубоко взволнованы тем, что до сих пор нет международного соглашения о безусловном запрещении атомного и водородного оружия... ". Эти слова - не обычная партийная риторика, а обращение к власти, в разумности действий которой он, по-видимому, не был так уверен, как выглядело на первый взгляд. Дальнейшие события подтвердили обоснованность тревоги.

Тяжелый груз ответственности лежал на плечах Игоря Васильевича. Будучи человеком высокоморальным, он и в сотрудниках, институте, атомной отрасли поддерживал эти стандарты. Вспомним как пример историю открытия в 1940 г. нового типа радиоактивного распада - спонтанного деления ядер урана, когда Курчатов инициировал и направлял работу экспериментаторов Георгия Флерова и Константина Петржака, но категорически отказался выступить соавтором статьи и ноу-хау Разительный контраст, скажем, с поведением американского физика Уильяма Шокли в случае открытия в 1948 г. транзистора. И уже после смерти Игоря Васильевича я всегда ощущал влияние его моральных принципов на духовный климат в институте и даже в отрасли.

Создание им атомной науки, системы образования для нее, промышленности - это истинный и прекрасный в своей целостности акт творения. Высокоорганизованная область новой человеческой деятельности возникла из головы Творца. Курчатов втягивал в нее новых ученых, инженеров, технологов, управленцев, педагогов, врачей... Все 17 лет шел непрерывный процесс творчества. Вслед за испытанием бомбы он приступил к созданию атомного подводного и ледокольного флотов, спустил на воду первую атомную подводную лодку "Ленинский комсомол" (1958 г.)* и атомный ледокол "Ленин" (1959 г.). Появились новая отрасль атомного подводного и надводного судостроения, новая наука, новыми стали и технологии, 200 000 профессиональных рабочих мест.

В подмосковном Обнинске запустили первую в мире атомную электростанцию (1954 г.) и очень скоро (в 1957 г.) в Воронеже начали строить первый энергоблок Нововоронежской АЭС - самый мощный на момент пуска (1964 г.) энергетический реактор в мире. Становление атомной энергетики Советского Союза - еще одна драматическая история борьбы и преодоления кризисов. Ее основы создавали с размахом, далеким видением перспективы. Самолет с ядерной силовой установкой не полетел, что, может быть, и к лучшему. Но такие источники энергии успешно работали в космосе, и ядерные ракетные двигатели удалось разработать и испытать. Ближайшее будущее покажет, кто был прав в том давнем споре: Курчатов или скептики.

Игорь Васильевич тесно сотрудничал с основоположником практической космонавтики Сергеем Королевым** и главным теоретиком космической

__ * См.: Г. Гладков. Четыре поколения атомных субмарин. - Наука в России, 1999, N 3 (прим. ред.).

** См.: Н. Королева. Имя его и космос - неразделимы; Н. Севастьянов. Продолжая дело легендарного конструктора. - Наука в России, 2007, N 1 (прим. ред.).

науки и техники Мстиславом Келдышем*. Перед ними стояла общая задача в военной области, успешно и быстро решенная: создание водородной бомбы и средств ее доставки в любое место планеты. Но была очевидна и общность научного подхода к созданию ядерной и космической отраслей. Недаром в нашей памяти они так и остаются вместе - три "К": Курчатов, Королев, Келдыш.

Игорь Васильевич не проглядел открытие транзисторов в 1948 г. и его массовый старт во время Корейской войны (1950-1953 гг.). Уже в начале 1950-х годов он поддержал развитие в институте работ супругов Виктора и Марии Гусевых по ионной имплантации полупроводников - новому методу, широко применяемому в микроэлектронике для массового производства интегральных схем, помог в организации промышленного производства имплантеров - установок для внедрения ионов высоких энергий в поверхность материала, до сих пор работающих в некоторых российских и европейских институтах. Не вина Курчатова, что советская система не совладала с информационной революцией. Но это уже другая история.

Заветная мечта Игоря Васильевича - овладение управляемым термоядерным синтезом. С начала 1950-х годов он не только активно развивал эти работы в институте, но, как и в молодые годы, сам, безумно занятый и больной, организовывал их в Советском Союзе и реально участвовал в экспериментах, а также влиял на программу термоядерных исследований во всем мире. Его доклад об атомной энергетике и достижениях в области управляемых термоядерных реакций в Советском Союзе, прочитанный в 1956 г. в Харуэлле - научно-исследовательском атомном центре Англии, произвел огромное впечатление на западный мир и открыл эпоху международного сотрудничества, способствовал созданию транснационального термоядерного сообщества ученых и инженеров. Без его выступления в Великобритании не было бы успешно развиваемого проекта Международного экспериментального термоядерного реактора ИТЭР**. Это последний отрезок пути к созданию

* См.: Б. Четверушкин, К. Брушлинский. Наш директор; Л. Зеленый, О. Закутняя. Главный теоретик и стратег отечественной космонавтики. - Наука в России, 2011, N 1 (прим. ред.).

** См.: В. Глухих. На пороге термоядерной эры. - Наука в России, 2003, N 3; Л. Голубчиков. Токамак - интернациональный проект. - Наука в России, 2004, N 1 (прим. ред.).

термоядерной энергетики - Солнца на Земле. Мечта, которую лелеял еще Прометей.

Курчатов заботился об официальном оформлении этих работ, начатых в 1951 г. по постановлению Сталина. Но главным его инструментом стал семинар "Т", неизменно заканчивавшийся конкретными решениями - через него Игорь Васильевич втягивал в орбиту деятельности нужных людей со всего Союза.

Дело было сложным, и развивалось оно не просто. Мои западные коллеги, не отрицая выдающейся роли Курчатова, говорят, что в Харуэлле он открыл работы по так называемым Z-пинчам - системам, предназначенным для сжатия горячей плазмы с целью достижения условий, необходимых для инициирования управляемой термоядерной реакции. Правда, тогда они выглядели достаточно бесперспективно, что Курчатов и не скрывал. Но визит Игоря Васильевича в Харуэлл проложил дорогу ко II Женевской конференции по мирному использованию атомной энергии 1958 г., где открыто обсуждали почти все идеи, в том числе по Z-пинчам. Оказалось, это не такая уж бесполезная вещь. Позже в российских и американских экспериментах было показано, что Z-пинч - лучший источник обжатия реальной термоядерной мишени с нужным коэффициентом усиления.

Последняя любовь Курчатова - открытая магнитная ловушка "Огра" (название установки образовано из начальных букв двух слов "один грамм"), запущенная в его институте в 1958 г., - формально тоже не имела ожидаемого результата: одного грамма нейтронов в сутки не получилось. Но технологически без "Огры" и титанического труда верного помощника Игоря Васильевича доктора физико-математических наук Игоря Головина по созданию инженерной базы термоядерных исследований не было бы и успеха знаменитых теперь токамаков*.

Сегодня в необходимости термоядерной энергетики уверены почти все, вплоть до государственных

* См.: В. Стрелков. Создатель токамака. - Наука в России, 2012, N 4 (прим. ред.).

руководителей. Строительство международного термоядерного реактора уже началось в Кадараше (Франция). ИТЭР станет крупнейшей в мире экспериментальной установкой для демонстрации научной осуществимости термоядерной энергетики.

Игорь Васильевич - прежде всего великолепный физик, и судьбы науки как способа познания мира были ему близки. В сумасшедшей гонке 1940-х годов он не забывал о фундаментальных работах, в том числе по измерению времени жизни нейтрона. Еще в 1949 г. сотрудник его лаборатории Петр Спивак впервые наблюдал само явление бета-распада нейтрона - спонтанное превращение свободного нейтрона в протон, электрон и антинейтрино, вызываемое слабым взаимодействием. И только нелепая политика всеобщего засекречивания, с которой даже Курчатов не справился, лишила Спивака Нобелевской премии за это открытие, как и Евгения Завойского*, наблюдавшего в 1944 г. явление электронного парамагнитного резонанса.

Курчатов строил исследовательские реакторы в физических центрах России и союзных республик. В 1956 г. в подмосковном городе Дубна на базе филиала Лаборатории измерительных приборов АН СССР создал международный Объединенный институт ядерных исследований**. При этом передал туда крупнейший по тем временам синхроциклотрон, а затем, поддержав идеи Георгия Флерова по синтезу трансурановых элементов, начал строить для него уникальный ускоритель многозарядных ионов У-300. Запущенный в год смерти Курчатова, он стал базой для синтеза ядер с атомным номером больше 100. На нем Флеров последовательно получил 102-й, 103-й, 104-й и 105-й элементы, один из которых назван им "курчатовием". К сожалению, предложение ученого не приняли в международных кругах. Сейчас на основе У-300 в Дубне создали современный ускорительный комплекс, открываются новые сверхтяжелые элементы. И, наверное, правильно было бы вернуться к рекомендации Флерова.

Игорь Васильевич, сам строивший в СССР первые циклотроны, прекрасно понимал значение ускорительной техники. Он поддержал идеи академика Владимира Векслера и организовал в Дубне сооружение самого мощного тогда в мире синхрофазотрона. В 1954 г. принял решение о строительстве ускорителей высоких энергий в Харькове (Украина), Гатчине (Ленинградская область) и Протвине (Московская область). В своем институте организовал экспериментальную лабораторию новых методов ускорения под руководством физика-теоретика Герша Будкера, предложившего оригинальный метод создания стабилизированных электронных пучков. Немногие тогда верили в эти дерзкие замыслы. Курчатов поверил. В 1958 г. на базе той лаборатории вырос Институт ядерной физики СО АН СССР в Новосибирске. И Будкер, уже как его директор, начал создавать первые в мире ускорители на встречных пучках. Со временем здесь выросла физическая школа - сегодня одна из ведущих в мире в области ускорителей и физики высоких энергий. Фактически Курчатов основал в нашей стране базу современной ускорительной физики.

Не надо забывать, что именно ему мы обязаны сохранением в 1949 г. физики в России. А в те времена это было не так просто. Только в 1954 г. после смерти Сталина он добился освобождения физического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова от обскурантизма и мракобесия. В 1948 г. Курчатов еще не имел возможности предотвратить лысенковский разгром генетики. Но в середине 1950-х он вместе с Игорем Таммом начал ее реабилитацию и создал в стенах своего института отдел генетики, который, по понятным причинам, называли радиобиологическим. Сегодня это всемирно известный Институт молекулярной генетики РАН (Москва).

Конец 1950-х годов - время, когда после аварии в Челябинской области на Производственном комбинате "Маяк" (1957 г.) в нашей стране приходило осознание экологической опасности ядерных испытаний, гонки вооружений и радиационных проблем самого атомного производства. В 1958 г. по предложению Курчатова академик Андрей Сахаров сделал первые научные оценки последствий термоядерных испытаний в атмосфере, и это вскоре привело его в ряды инициаторов заключения Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой (1963 г.).

Влияние Игоря Васильевича на развитие науки и образования в нашей стране огромно. Он - инициатор создания научных центров в Сарове, Обнинске, Дубне, Димитровграде, Снежинске, промышленных и научных ядерных центров Урала и Сибири. Он стимулировал рождение вузов мирового класса (московских физико-технического и инженерно-физического институтов, Научно-исследовательского института ядерной физики МГУ***), ратовал за кардинальную перестройку многих других учебных заведений. После I Женевской конференции по мирному использованию атомной энергии 1955 г. Курчатов резко расширил участие российских ученых в международных форумах и исследовательских программах, прекрасно понимая, что наука интернациональна и полноценно развивается только в контактах с мировым сообществом ученых.

И еще он любил музыку и понимал ее.

Игорь Васильевич Курчатов - великий ученый России, созидатель и творец, каких не так много в истории человечества.

* См.: В. Попов. Первооткрыватель парамагнитного резонанса. - Наука в России, 2008, N 6; И. Силкин. Эффект резонанса. - Наука в России, 2012, N1 (прим. ред.).

** См.: А. Сисакян. Мировая слава Дубны. - Наука в России, 2006, N 2 (прим. ред.).

*** См.: В. Михайлин. "Способности" релятивистского электрона. - Наука в России, 2012, N 5 (прим. ред.).

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Comments: