М. М. ХВОСТОВ. История древнего Востока. Учебное (пособие для вузов. 2-е издание, под ред. Г. Пригоровското. ГИЗ. 1927. Тираж. 2.000. Стр. 274. Цена 3 р.¹ ).

Содержание этой книги составляют лекции известного буржуазного историка, впервые появившиеся в печати в 1909 г., и ныне выходящие под редакцией, с дополнениями и примечаниями Г. Пригоровского. Хотя эти лекции и озаглавлены - "История древнего Востока", - но посвящены они, главным образом, истории древнего Египта; изложение истории Ассирии и Вавилона занимает в книге только пятую ее часть, истории же других древне-восточных стран, как, например, Индии и Китая, автор вовсе не касается - потому только, что эти страны "вложили в сокровищницу человеческих знаний гораздо менее, чем страны более западные" и что их культуры были "отдалены" от культур передней Азии и Египта (стр. 14 и 16). Подробное об'яснение ограничения круга рассматриваемых нашим историком древне-восточных стран, по меньшей мере, неубедительно, но находится в теснейшей связи с его общими ошибочными социологическими взглядами.

Излагая историю древнего египетского царства, автор располагает конкретный исторический материал по схеме: уровень техники, экономические отношения, социальный и государственный строй. Но для автора эта схема отнюдь не является руководящей в его трактовке истории древнего Востока. В качестве главных факторов, обусловливающих эволюцию человеческих обществ, автор перечисляет - "влияние природы, роста населения, влияние потребностей индивидов - материальных, альтруистических (?!), правовых, потребностей интеллектуальных" (стр. 7). Вот почему египетское государство нашему историку представляется не продуктом классовых противоречий, но только результатом влияния окружающих географических условий (стр. 77), царская же власть в Египте, по мнению автора, "возвышалась в силу удовлетворения ею необходимых потребностей населения" (стр. 96). Вообще "потребности" для Хвостова представляют основную движущую пружину исторического процесса. "Все общества, - говорит он, - начинают с примитивной племенной организации... С ростом потребностей в обществе появляется феодальная организация... Позднее все общество, по мере экономического роста, разрушают эту организацию. Создается центральная власть, ибо в обществе растет потребность в порядке; ...с ростом обмена является потребность в сильной центральной власти для охраны торговли. Эта власть разрушает феодальную организацию. Так общества создают бюрократическую монархию" (стр. 11 - 12, разрядка наша). Такова, по Хвостову основная концепция истории древнего Востока, которой он строго придерживался в своих лекциях.

Непонимание нашим историком метода исторического материализма, согласно которому отнюдь не потребности, а развитие производительных сил лежит в основе истории человечества, неизбежно обуславливает и непонимание им своеобразия древне-восточных обществ, как особой общественно-экономической формации, названной Марксом азиатским обществом.

Хвостов задается вопросом - каковы научные основания для того, чтобы "выделить изучение истории данных обществ в особый отдел исторической науки?", - и так отвечает на него: "Основания к этому суть следующие. Во-первых, мы имеем здесь дело с наиболее ранними цивилизациями, которые возвысились над уровнем каменного века. Во-вторых, эти цивилизации сравнительно изолированы. Общества древнего Востока развиваются сравнительно обособленно" (стр. 5 - 6). Но эти два признака характерны отнюдь не только для древнего Египта, Ассирии и Вавилона, история которых излагается в данной книге; сам автор указывает еще на Японию, Китай, Индию, Мексику и Перу и принужден прибегать к дополнительным "научным "основаниям" того рода, что об истории этих стран "мы имеем меньше данных", или то, что эти страны "вложили в сокровищницу человеческих знаний гораздо менее".

К тому же автор сам как будто сознает, что установленные им "научные

¹ ) Редакция помещает данную рецензию, как дискуссионную.

основания" охватывают лишь внешние черты древне-восточных обществ, а потому сами по себе явно недостаточны для выявления своеобразия их истории; вот почему он ставит перед собою еще вопрос о том, - "каковы особенности эволюции этих восточных обществ?". Эти особенности Хвостов видит в достижении по бюхеровской схеме экономической истории ступеней домашнего и городского хозяйства, в росте и усложнении общественной дифференциации и в возникновении феодальной организации, с последующим ее разрушением (стр. 10 - 12). Но первые две из отмеченных нашим историком особенностей более или менее характерны и для других древних, не только одних восточных, обществ; что же касается до третьей особенности, то как раз подобная трактовка древне-восточного социально-экономического строя, как феодального в основном, и разоблачает нагляднее всего непонимание Хвостовым своеобразия структуры обществ древнего Востока.

В чем заключается это своеобразие, отличающее древне-восточные общества, как особую общественно-экономическую формацию в ряду других? В том, что здесь нет частной феодальной собственности на землю, что здесь земельная собственность сосредоточена в руках государства, что здесь государство по отношению к мелким землевладельцам выступает как своего рода "организованный помещик" и потому рента и государственные подати совпадают или, как говорит Маркс, "тогда не существует никакого налога, который был бы отличен от этой формы (отработочной) ренты". "Государство здесь верховный собственник земли, - продолжает Маркс в цитированном нами месте. - Суверенитет здесь - земельная собственность, концентрированная в национальном масштабе. Но зато в этом случае не существует никакой частной земельной собственности, хотя и существует как частное, так и общинное владение и пользование землей". ("Капитал", т. III, ч. 2-я, стр. 327). Именно это отсутствие частной земельной собственности и является, по выражению Маркса и Энгельса, "ключем ко всему Востоку", ко всей его политической и религиозной истории (см. письма Маркса и Энгельса в сборнике Адоратского под NN 29 и 30, стр. 65). Причину же того, почему восточные народы не дошли до феодальной собственности, Энгельс видит главным образом в климатических и почвенных условиях речных долин, окруженных пустынями, благодаря чему "первым условием земледелия здесь является искусственное орошение, а это является делом или общин, или областного, или центрального правительства. "У восточных правительств, - добавляет тут же Энгельс, - всегда только три отдела: финансы (грабеж внутри страны), война (грабеж внутри и за пределами) и общественные работы (забота о воспроизводстве)".

Эти основные положения марксизма об азиатских обществах, высказанные более полстолетия тому назад и до сих пор, к сожалению, не получившие более или менее обстоятельной разработки в марксистской литературе, находят, однако, себе яркое подтверждение в конкретно-историческом материале, содержащемся в лекциях Хвостова и дополненном рядом редакторских указаний на новейшие данные. Так, относительно древне-египетского царства наш историк указывает: "Когда речь идет об организации египетского общества, первый вопрос, встающий перед нами, это - вопрос о египетском землевладении: в чьих руках находилась земля? Не может быть сомнения, что большая часть земли находилась в руках фараона... Вероятно, в эту эпоху, как и позднее, номинальным собственником всех земель считался царь", который "сохранял право верховной собственности"... "В эту эпоху все государственное казначейство основано на собирании натуральных повинностей. Египетские казначейства этой эпохи, это - склады натуральных сборов" (стр. 88 и 91). О земельных же порядках при новом царстве Хвостов говорит: "Царь считается собственником всех земель в Египте. Правда, царь передает их в пользование своим родственникам, чиновникам, воинам и храмам, но право собственности сохраняет за собой. Даже весь скот признан собственностью царя, находящейся только в пользовании у частных лиц" (стр. 131 - 132).

Но по отношению к среднему царству Хвостов пытается доказать наличие феодальных порядков, повторяя здесь ходячие положения буржуазно-исторической литературы, склонной трактовать азиатские общества, как феодальные. Период среднего царства он называет "эпохой феодализма" (стр. 116). "В Египте, - говорит он, - создается феодальный порядок, напоминающий то положение вещей, которое создалось в известный момент и в Западной Европе" (стр. 100). Но как раз период среднего царства является наиболее темным, менее всего освещенным научно-историческими открытиями периодом во всей истории древнего Египта - это отмечает и сам Хвостов. Пригоровский указывает: "Раньше описания египетского феодализма, наступившего после эпохи древнего царства, были очень неопределенны и по существу мало убедительны вследствие почти полного отсутствия соответствую-

щих документов" (стр. ]09) и приводит выдержки из одного, недавно открытого Изарского указа, как новейшее свидетельство в пользу признания феодальных порядков в среднем царстве Древнего Египта. Но этот указ говорит только о льготах по отношению к храмам, а сами льготы сводятся к освобождению их от ряда налогов и личных повинностей.

Для доказательства и об'яснения феодальных порядков в среднем царстве Хвостов выдвигает такие аргументы: "Необходимость борьбы с природой ведет к тому, что Египет об'единяется в одно большое государство; так слагается государство-хозяйство древнего царства. Это государство-хозяйство держится, пока ощущается потребность в сильной центральной власти для урегулирования Нила и орошения нильской долины. Как только этот стимул перестает действовать, Египет распадается на феодальные владения" (стр. 100). Хвостов, таким образом, утверждает, что в эпоху среднего царства уже не было необходимости в централизованных общественных работах по регулированию орошения - поэтому берут верх центробежные силы, порождающие феодальный порядок. Этот порядок слагается, по Хвостову, во время 11 и 12 династий - он даже сравнивает тогдашний Египет с Францией эпохи первых Калетингов. Но там же, говоря о двух выдающихся царях 12 династии - Сенусерта III и Аменемхаре III, - указывает на восстановление при них запущенного канала и устройство плотины, обратившей часть пустыни в плодородную местность (стр. 122 - 123). Значит, "потребность" в регулировании орошения "ощущалась" и в эпоху среднего царства. Приводимыми фактами Хвостов сам опровергает свои доказательства и об'яснения господства феодализма в этот период истории древнего Египта.

Этих наших указаний достаточно для того, чтобы судить о том, что Хвостов в своем изложении истории древнего Востока не понял основного своеобразия азиатских обществ, требующих выделения их, как особой общественно-экономической формации, в особый, выражаясь его словами, отдел исторической науки, хотя конкретный материал его лекций и дает многое для понимания этого своеобразия. Эта основная ошибка нашего историка всецело обусловливается тем, что он, в своих социологических взглядах далек от понимания метода исторического материализма, установившего понятие общественно-экономической формации и тем самым поставившего социологию на научную почву. Надо, впрочем, заметить, что в "Истории древнего Востока" нередко встречаются правильные материалистические об'яснения отдельных исторических событий - для примера укажем хотя бы на описание попытки религиозного переворота при Аменхотепе III (стр. 155 - 156).

Сделанными общими указаниями по поводу основной методологической ошибки Хвостова в его трактовке истории древнего Востока мы ограничиваем свой критический разбор его лекций. Но необходимо указать, что все же книга Хвостова оправдывает свое назначение учебного пособия для вузов. Положительные стороны содержания этой книги составляют краткие, но содержательные очерки по историографии древнего Египта, Ассирии и Вавилона, сжатое и увлекательное изложение фактической истории этих стран, а также ряд дополнительных указаний редактора на новейшие источники и данные по истории древнего Востока и приложение перевода интереснейшего документа - Лейденского папируса, красочно описывающего великую социальную революцию в Египте, происшедшую в конце 6 династии.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Comments: