Издание Центрархива, Государственное издательство художественной литературы, 1933 г., 144 стр., цена 2 р. 50 к.

Архивные документы, помещенные в сборнике, освещают ряд моментов из революционной и общественной жизни Горького. Департамент полиции, жандармы и охранники интересовались Горьким лишь в той мере, в какой его деятельность становилась "преступной", выходила "за пределы дозволенного". Применение тех или иных мер "предупреждения" и "пресечения" - гласный и негласный надзор, арест, высылка, привлечение к суду - вот основные "темы", по которым ведется полицейско-жандармская и охранная переписка.

Эта специфическая "тематика" оставляет в стороне всю внутреннюю жизнь Горького, весь тот тяжелый и сказочный путь, который прошел "нижегородский цеховой Алексей Максимов Пешков". Но внешние этапы жизни Горького, его первые юношеские шаги и широкий размах революционной деятельности в зрелые годы получили отражение в департаментской переписке.

В переписке нижегородской и казанской жандармерии и полиции отразилось первое знакомство Горького с казанскими студентами, политическими ссыльными и поднадзорными, собиравшимися в лавочке и в булочной Деренкова. Здесь, как известно, Горький познакомился с народниками и народовольцами, связался с марксистским кружком Федосеева. Спустя год, в 1889 г., мы видим Горького в Нижнем-Новгороде. Он живет с "нигилистом" Сомовым и поднадзорным Чекиным. Все они живут коммуной и ведут себя очень "подозрительно".

Ввиду предстоящего ареста Сомов уехал из Нижнего, и полиция арестовала Пешкова, требуя от него указаний, куда скрылся Сомов. Во время этого первого своего ареста молодой Горький вел себя "в высшей степени дерзко и нахально", но веских улик против него у жандармов не было. Вскоре он был освобожден и отдан под гласный, а потом под негласный надзор полиции.

В 1898 г. Горький снова был арестован, а затем препровожден по этапу из Нижнего-Новгорода в Тифлис и заключен в Метехский замок.

Арест был связан с делом о нелегальном кружке Афанасьева, с которым Горький жил в 1892 г. в Тифлисе. Теперь, через шесть лет, тифлисские жандармы задним числом решили, что Горький, живя в Тифлисе, вел социал-демократическую пропаганду. Свидетели по делу Афанасьева указывали, что Горький "много и резко говорил об эксплоатации рабочих", но этих обвинений было недостаточно для возбуждения "дела". Горький был уже в это время популярным писателем. Лишенный "основания" арест "литератора" и "препровождение" его по этапу в Тифлис были очень скандальны. Пришлось арестованного отпустить на свободу, учредив за ним полицейский надзор.

В документах отражен также тот горячий отклик, который вызван у Горького жестоким избиением студентов во время демонстрации у Казанского собора 4 марта 1901 г. Горький не ограничился участием в организованном протесте писателей. Он составил и распространил опровержение лживого правительственного сообщения, опровержение, полное страстного возмущения, необычайно яркое и убедительное.

Весной того же 1901 г. Горький уезжает из Петербурга в Нижний-Новгород, где ведет революционную пропаганду среди сормовских рабочих, призывая их к празднованию 1 мая. В переписке, департамента полиции с нижегородским жандармским управлением ярко отразился известный эпизод с приобретением Горьким мимеографа и неудавшаяся попытка "взять мимеограф вместе с (печатающими) лицами в самый момент воспроизведения ими предположенных воззваний к сормовским рабочим". Этот провокаторский план осуществить не удалось. Горького в Нижнем арестовали, но обвинили его лишь в составлении "опровержения" и в сочинении стихотворения "на мотив Марсельезы".

В тюрьме Горький сидел недолго. Его освободили "ввиду состояния здоровья", оставив его под домашним арестом, а затем под надзором полиции. Осенью разрешили поехать в Крым.

Поездка Горького на юг причинила полиции множество хлопот и неприятностей. Любимому писателю-революционеру, "сосланному без суда и следствия", прежде всего устроили демонстративные проводы в Нижнем-Новгороде, где демонстрация "по недосмотру полиции" прошла блестяще. Далее департамент полиции и местные власти принимают энергичнейшие меры против чествования Горького на пути его следования. В Москву писатель вовсе не был

допущен. В Харькове встречающих не пустили на вокзал, но они собрались на железнодорожном мосту и устроили там демонстрацию.

Дело против Горького было прекращено летом 1902 г., хотя приблизительно около этого времени департамент полиции установил уже связь Горького с Московским комитетом социал-демократической партии, его сочувствие и активную помощь "Искре".

После 9 января Горький снова арестован и посажен в Петропавловскую крепость, в Трубецкой бастион, откуда он был освобожден 15 февраля под залог, внесенный Саввой Морозовым. Поводом для ареста на этот раз послужила попытка Горького вместе с группой писателей предотвратить расстрел 9 января, а также написанное Горьким воззвание к "русским гражданам и общественному мнению европейских государств". Излагая весь ход событий 9 января, обвиняя министра внутренних дел Святополка-Мирского и Николая II " в предумышленном и бессмысленном убийстве мирных людей", воззвание призывало "к немедленной, упорной и дружной борьбе с самодержавием".

Ряд документов посвящен пребыванию Горького в Финляндии после декабрьского восстания. Уезжая из России, Горький выступает как главный участник вечера, устроенного в Гельсингфорсе в Финском национальном театре в помощь пострадавшим русским революционерам. Горький читает здесь свой рассказ "Товарищ", который вызвал взрыв революционного энтузиазма, завершившийся демонстративным шествием по городу до гостиницы, где жил Горький. Кратковременное пребывание Горького в Финляндии и проводы его превратились в сплошное чествование, в котором принимало участие все, что было революционного в Гельсингфорсе.

Настроение Горького после 1905 г. - бодрое, уверенное. Он верит в новый под'ем революции. В августе 1906 г. он обращается к французским рабочим с воззванием, в котором говорит, что "час всеобщего восстания в России уже близок", и призывает давать деньги на покупку оружия. Горький в это время "тесно связан" с большевиками. В мае 1907 г., во время Лондонского с'езда, Гартинг, заведующий заграничной агентурой департамента полиции, сообщает, что Горький отказывает в поддержке меньшевистскому ЦК, он достает средства только для большевиков, считает, что состав ЦК должен быть большевистским.

В последующие годы заграничной жизни Горького департамент полиции отмечает организацию школы на Капри и помощь Горького в подготовке к изданию "Правды". Более подробных сведений о настроениях и революционной деятельности Горького департамент полиции не имеет. Зато по возвращении в Россию (31 декабря 1913 г.) Горький тотчас же попадает под неусыпное наблюдение филеров петербургской охранки, для которой он попрежнему остается "нижегородским цеховым Алексеем Максимовым Пешковым". Поездки Горького на дачу в Финляндию, жизнь на даче, поездки в Петербург проходят под бдительнейшим надзором жандармов. Финляндские и петербургские Филеры передают друг другу наблюдение над Пешковым по мере его передвижения. В Москве Горькому удалось как-то скрыться от стороживших его жандармов, и петербургская охранка с ужасом сообщает, что "по канцелярскому недосмотру" департаменту полиции не было донесено своевременно о поездке Горького в Москву и что "23 февраля Пешков из Москвы вновь прибыл в С. -Петербург без филерского наблюдения".

Наблюдение за Горьким стоило казне очень дорого и не давало желательных результатов. Поэтому постоянный надзор был снят сперва петербургской, а затем и финляндской охранкой. Но департамент полиции считал необходимым "иметь сведения о переездах и связях известного революционного деятеля А. М. Пешкова", и филерам поручается систематически проверять пребывание Горького на даче и наблюдать за всеми его выездами. Из переписки видно, что распоряжение это неуклонно выполнялось.

Антивоенная пораженческая пропаганда Горького в годы империалистической войны привлекала особое внимание департамента полиции. Организовав журнал "Летопись" и постоянно руководя им, Горький для пораженческой пропаганды использовал "легальные возможности", и департаменту полиции до поры до времени со скрежетом зубовным приходилось терпеть его "разлагающую" деятельность. Московскому комитету по делам печати больше повезло. В статье Горького "О современности", помещенной в журнале "Новый колос", был найден "состав преступного деяния", предусмотренного пунктом 3-м статьи 1034-й Уложения о наказаниях, ввиду чего комитет потребовал ряда репрессий против журнала, вплоть до его закрытия.

Таков революционный путь Горького, поскольку он, конечно весьма неполно, отразился в изданном Центрархивом сборнике документов. Документы, помещенные в сборнике, хорошо подобраны и читаются с живым интересом. Очень удачна мысль широко использовать примечания, сделанные самим Горьким, к тем документам, которые ранее, в 1921 г., были напечатаны в журнале "Былое". В этих примечаниях много воспоминаний, портретов, характеристик, иногда очень выразительных и ярких, как характеристика М. А. Ромася или "нигилиста" Сомова. Много ценного дают также примечания, сделанные на основе неопубликованных материалов архива департамента полиции. Составители сборника тт. Л. Браже и А. Спирова, работники Архива революции, прекрасно знают фонд департамента полиции, и это сказалось не только на подборе опубликованных документов, но дало возможность много свежего и нового внести в справочную аппаратуру книжки, вообще очень тщательно разработанную.

Недостатком сборника является незначительное использование нижегородских и особенно ленинградских архивных фондов, в которых немало документов, более подробно освещающих революционный путь Горького. Есть в книжке и некоторые недочеты технического и конструктивного характера. При ссылке на фонды, кроме фонда департамента полиции, указывается номер, а не название фонда. От этого ссылка становится чисто формальной и ничего не говорит читателю.

В шифре дел департамента полиции часто не указано делопроизводство, что очень затрудняет, а иногда делает невозможным разыскание дела. Неправильно и часто совершенно необ'яснимо отступление от хронологической последовательности документов. В некоторых случа-

ях такое отступление как будто вызвано желанием об'единить несколько документов, относящихся к определенной теме. Но это об'единение ведет к разрыву основного текста и потому совершенно нецелесообразно. Большей же частью отступление от хронологической последовательности не имеет даже такого оправдания. Например между отношением департамента полиции в Финляндское жандармское управление от 19 июня 1914 г. о прекращении постоянного наблюдения за А. М. Пешковым и о периодической проверке пребывания его на даче (С. 116) и отношением Финляндского жандармского управления в департамент полиции от 3 августа 1914 г. о производстве такой проверки 31 июля (С. 117) помещен документ от 10 октября 1914 г. о происшедшем 30 сентября и 1 октября совещании представителей социал-демократической фракции Государственной думы с руководящими работниками Петроградского комитета. Таких случаев несколько, и они отчасти нарушают общее впечатление тщательной и продуманной работы над сборником.

Издана книжка хорошо, хорошо оформлена. Нужно думать, что посвященный Горькому сборник проникнет в широкие круги читателей, интересующихся сложной и многогранной жизнью и деятельностью любимого писателя.

В заключение надо отметить, что данный сборник знаменует известный сдвиг в издательской работе Центрархива. Документы собраны и подготовлены к печати не издательским отделом ЦАУ, а архивистами - сотрудниками Архива революции, под руководством заведующего архивом Т. Долаго. Это чуть ли не первый случай, когда работники архивохранилища, занятые непосредственно обработкой архивных фондов и превосходно знающие эти фонды, используют свои знания и опыт для ознакомления широкой публики с имеющимися в хранилищах материалами. Читательские круги и прежде всего и больше всего историки крайне заинтересованы в том, чтобы практика опубликования сотрудниками отдельных архивохранилищ обработанных ими и неопубликованных ранее документов получила возможно большее распространение. Только в этом случае, только при участии в издательской работе Центрархива всей массы квалифицированных архивистов, публикация документов, которые должны лечь в основу исследовательской работы историков-марксистов, получит твердую базу и в значительной мере сократит мало эффективную работу историков над несистематизированными и неопубликованными материалами.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Comments: