Соцэкгиз. 1937. 572 стр. 9 р. 86 к.

Одним из выдающихся событий в западноевропейской истории XVI века является, без сомнения, нидерландская революция, которая послужила, по выражению Маркса, образцом для буржуазной революции в Англии и начала эру торговых войн, сыгравших столь большую роль в процессе так называемого первоначального накопления капитала¹ . Значение нидерландской революции Маркс определяет в одной из своих статей в "Новой Рейнской газете". "Революция 1789 г., - пишет он, - имела своим прообразом (по крайней мере, в Европе) только революцию 1648 г., а революция 1648 г. - только восстание нидерландцев против Испании"² . Развивая это положение Маркса, мы можем сказать, что хотя хронологически и по существу английская революция на "целое столетие ушла вперед" от своей нидерландской предшественницы, тем не менее между обеими революциями имеется немало сходных черт: и та и другая были восстанием против господствующей церкви и феодального строя, в той и другой религиозная оболочка прикрывала классовую сущность борьбы. Мало того, как показывает ряд исследований по истории Англии и Франции, известные нити связывали нидерландскую революцию с классовой борьбой, происходившей и в других странах в тот же период: нидерландская революция оказала влияние на развитие буржуазной оппозиции в Англии, отдельными событиями борьба восставших нидерландцев переплеталась с гугенотскими войнами во Франции, и идеологически эта революция в немалой степени подверглась воздействию французских кальвинистов. Наконец, если мы примем во внимание последствия нидерландской революции для Испании, то смело можем сказать, что революционные события в Нидерландах являлись одним из центральных пунктов европейской политики второй половины XVI столетия.

Однако мы должны с сожалением констатировать, что этот важный вопрос истории средних веков остался очень мало освещенным в нашей исторической литературе. Три-четыре небольших книжки исчерпывают список литературы, имеющейся по этому вопросу на русском языке.

Вот почему мы должны приветствовать недавно появившийся перевод книги крупного бельгийского историка Анри Пиренна "Нидерландская революция". Профессор Пиренн стяжал себе заслуженную славу среди европейских и американских историков: глубокий знаток фактов и документов, он особое внимание уделял хозяйственным проблемам средневековья, дав ценнейшие работы по истории городов. Пиренн едва ли не половину своей жизни посвятил истории своей родины - Бельгии, и его семитомный пруд по истории Бельгии представляет единственное всеоб'емлющее пособие в этой области.

¹ К. Маркс "Капитал" Т. I, стр. 590, изд. 1923 года.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. VII, стр. 54. Гиз.

Несмотря на все свои достоинства исследователя, неоспоримого специалиста в сфере конкретной истории, Анри Пиренн страдает всеми недостатками, присущими буржуазным историкам: он эклектик, идеалист, и вся его методология, в основном, порочна и не имеет ничего общего с марксизмом. В краткой рецензии нет возможности охарактеризовать все особенности трудов Пиренна, а потому мы отсылаем читателей к исчерпывающей вводной статье профессора Е. А. Косминского к этой книге.

"Нидерландская резолюция" А. Пиренна занимает конец III и весь IV том его обширной "Истории Бельгии".

Работа Пиренна содержит подробнейшее изложение фактов истории революционной борьбы в Бельгии - от вступления на престол Филиппа II до Мюнстерского мира 1648 года. Книга разбита на пять разделов и двадцать глав, из которых первые одиннадцать относятся непосредственно к революции, а остальные - к ее последствиям для Бельгии. Самый последний раздел книги (главы XVII-XX) посвящен бельгийской культуре первой половины XVII века, в понятие которой Пиренн странным образом включает государственное устройство, экономическую жизнь, религию и искусство.

Первая глава труда Пиренна ("Филипп II в Нидерландах") вызывает недоумение. Совершенно неясно, почему нидерландское общество отнеслось неприязненно к действиям Филиппа II, хотя они являлись дальнейшим продолжением, вернее, углублением политики, начатой в последние годы царствования Карла V. Указание Пиренна на то, что Филипп давал и сохранял все привилегии нидерландцев против своей воли¹ , оставляет вопрос неразрешенным и сводит его к личному конфликту Филиппа II.

Далее, следует признать большим упущением отсутствие всякого упоминания о социально-экономическом строе Нидерландов и различиях между отдельными провинциями: например между феодальным югом и северозападом, где капиталистические элементы были более сильны. Состояние нидерландского общества к моменту революции также не освещено: трудно понять, какие отношения существовали между дворянством и буржуазией, что представляла собой жизнь крестьянства и городского плебса. Все это очень важные упущения, без которых никогда не будет ясным весь ход нидерландской революции. Безусловно, в эту книгу нужно было включить те разделы III тома "Истории Бельгии", где Пиренн касается социально-экономических проблем первой половины XVI века в Нидерландах: многое в дальнейшем изложении тогда стало бы более понятным и убедительным.

Дальнейшие главы (II-III) книги Пиренна, хотя и с излишними подробностями, очень ярко и красочно сообщают нам общеизвестные факты, толкнувшие нидерландский народ к революции (новые налоги, постои испанских солдат, назначение новых епископов и умаление роли нидерландского дворянства). Ценным является указание Пиренна на экономический упадок Нидерландов в конце 50-х, начале 60-х годов XVI века. Этот упадок действительно весьма содействовал революционному взрыву и обострению классовой борьбы (иконоборчество и кальвинизм развернулись шире всего в тех районах, где экономический упадок наиболее сильно давал себя чувствовать). Однако Пиренн нигде не выясняет полностью причины перехода известной части нидерландского дворянства и буржуазии к кальвинизму. Ссылка на французский язык сочинений Кальвина, что "немало содействовало его успеху среди дворян и горожан, которые издавна знали французский язык", представляется нам очень поверхностным доказательством² . Столь же неосновательна, на наш взгляд, попытка Пиренна придать кальвинизму черты, близкие социальным низам. Известная характеристика кальвинизма Энгельсом явно опровергает вывод Пиренна³ . Ошибаясь в трактовке кальвинизма, автор, однако, прекрасно выявил социальную сущность анабаптизма, отразившего идеологию трудящихся масс. Нельзя не согласиться с ним и в оценке так называемого иконоборчества как проявления борьбы беднейших слоев городского населения, измученного лишениями, голодом и притеснениями испанского правительства.

Очень ярко изображаются в рецензируемой работе рост оппозиции дворянства, создание так называемого "компромисса" 1565 года и, наконец, измена дворянства революции. Предательская роль дворянства в Нидерландах, подавлявшего революционное движение масс, показана здесь очень убедительно: будущий террор и погромы Альбы логически были подготовлены этим предательством.

Правильно характеризуя поведение дворянства на первом этапе революции, Пиренн дает весьма ошибочную оценку отдельным стадиям революции, считая, что она началась как национальное движение, а затем, в период иконоборчества, перешла в религиозное⁴ . Борьба против феодальных порядков, навязываемых Испанией, притеснение буржуазии в Нидерландах - все отступает у Пиренна на задний план, теряет всякое значение, а об'яснение причин революции сводится к устаревшим "религиозным

¹ А. Пиренн "Нидерландская революция", стр. 81.

² Там же, стр. 80.

³ Ф. Энгельс "Развитие социализма от утопии к науке", стр. 22. Соцэкгиз. 1931.

⁴ А. Пиренн "Нидерландская революция", стр. 103.

мотивам" в духе американского историка Мотли. Идеалистичность Пиренна в этом случае сказывается как нельзя более полно.

Общая концепция Пиренна особенно сказывается в следующем разделе его книги - "Испанский режим" (главы IV-VII). Сочными мазками обрисованы все кровавые мероприятия Альбы, его стремление сделать Нидерланды обыкновенной испанской провинцией, подвластной единому, абсолютному монарху. Автор подчеркивает непримиримую жестокость Филиппа II и его непосредственное участие во всей реакционной политике своего штатгальтера. Заслуживают большого внимания описанные в книге последствия этой политики: экономический упадок страны и разорение масс. Хорошо выявлена классовая природа морских гезов: "Гезы, - пишет Пиренн, - собрали вокруг себя безработных и протестантов" (под последними понимается городская беднота)¹ .

В такой же мере можно согласиться и с характеристикой социального состава оранжистской партии как партии буржуазной: об этом говорят и поведение Вильгельма Молчаливого, его связи с горожанами, но больше всего анализ литературно-политических выступлений оранжистов, на которых сказывается влияние французских гугенотов, особенно Дюплесси-Морнэ. Пиренн в этом отношении приводит очень интересный материал и показывает тесную связь между сторонниками Вильгельма Оранского и французскими кальвинистами. Любопытно, что спад и под'ем революционной волны в Нидерландах был связан с политической обстановкой во Франции: события Варфоломеевской ночи, например, гибельно отразились на положении нидерландской революционной партии (оранжистов).

Интересные и ценные данные, приводимые А. Пиренном, имеют в то же время и существенные недостатки. Пиренн любит прибегать к рискованным историческим аналогиям. Аналогии Пиренна крайне поверхностны и местами реакционны: так, герцога Альбу он сравнивает с Робеспьером, революционно-партизанское движение "лесных" гезов - с Вандеей, казнь же Эгмонта и Горна отождествляет с казнью Людовика XVI во Франции² . Аналогии эти казались бы просто смешными, если бы в них не сказывалось реакционное мировоззрение Пиренна. Очень слабо, почти мельком, касается он "лесных" гезов, движения крайне любопытного и важного, поскольку оно в большой степени содействовало победе войск Вильгельма Оранского. Серьезным недостатком, на наш взгляд, нужно считать чисто декларативное указание книги на значительность деятельности Марникса, правой руки Вильгельма Оранского, инициатора антифеодальных реформ в Голландии. Важный договор о Гентском перемирии оценен автором явно неправильно: он приравнивается к "Великой привилегии" 1477 года, хотя первый документ по всему существу своему провозглашает принципы буржуазного строя, а второй является документам феодальным³ . Гентское перемирие привело к новому обострению классовой борьбы в Нидерландах и к Утрехтской унии 1579 года, означавшей независимость Голландии и поражение революции в Бельгии.

Всем этим вопросам посвящен следующий раздел работы Пиренна - "Религиозная война" (главы VIII-XI). Уже самое заглавие этого раздела показывает, насколько неправильно толкуются Пиренном происходившие после 1578 года события. Здесь в своих обобщениях и выводах автор целиком скатывается на идеалистические позиции: Пиренн видит во всем религиозные причины и обнаруживает свое, явно враждебное отношение к действиям революционных масс. Правда, он подробно рассказывает о деятельности комитета 18 в Брюсселе, о Гентской коммуне - своеобразной диктатуре демократических низов города Гента - и революционном перевороте, произведенном городской беднотой Антверпена. Как видно из фактов, трудящиеся массы были недовольны бездеятельностью генеральных штатов, компромиссными предложениями Вильгельма Оранского и явной склонностью южного дворянства к примирению с католицизмом и Филиппом II. Плебейские слои городов не желали компромисса и стремились довести революцию до конца, т. е. уничтожить феодализм, католицизм и абсолютную монархию. Естественно, эти элементы общества в Нидерландах шли на разрыв с умеренными группами и там, где им удалось захватить власть (в Брюсселе, Тенте, Антверпене), жестоко расправлялись с попытками контрреволюции. Правильно осуждая колебания и нерешительность генеральных штатов, Пиренн резко нападает на бельгийскую демократию, в которой видит причину крушения революции в Бельгии.

Казалось бы, чего проще: феодальные элементы Бельгии предпочли испанскую реакцию победе демократии и предали революцию, но Пиренн старается обелить дворянство и считает революционеров из Гента и Брюсселя виновниками поражения революции в Бельгии. В этом вопросе Пиренн выступает как типичный либерал, органически враждебный революции низов.

Мы отметили здесь главный недостаток в этом разделе книги Пиренна, но сюда следует добавить еще ряд слабых моментов: только мимоходом сказано о гибели Вильгельма Оранского и совершенно замалчивается дальнейшая рево-

¹ А. Пиренн "Нидерландская революция", стр. 148.

² Там же, стр. 127, 129, 131 и 133.

³ Там же, стр. 196.

люционная борьба в Северных Нидерландах.

Вызывает некоторое недоумение также и глава XVI - "Льежская область". Здесь очень много интересного материала, много данных о классовой борьбе в городе Льеже, но все это не имеет непосредственного отношения к революции в Нидерландах; глава эта уместна в "Истории Бельгии", но не в истории "Нидерландской революции".

Последние четыре главы (XVII-XX) тоже представляют немалый интерес, хотя и связаны только с Бельгией периода реакции. Очень любопытные данные имеются в главе XVII о росте влияния религиозных организаций и особенно ордена иезуитов, который приобрел громадную власть и обширные богатства в стране. Ценный фактический материал, дает глава XIX об экономическом положении Бельгии. Очень интересны данные о постепенном проникновении буржуазии в ряды дворянства¹ и развитии мануфактуры. Но, отмечая этот процесс, автор трактует его явно неправильно. "Область традиционных отраслей промышленности, - пишет он, - полностью осталась попрежнему в руках цехов, но наряду с ними стали развиваться фабричное (? - В. В. ) капиталистическое производство и свободный труд..." Предприниматели, по мнению Пиренна, "приближались к фабрикантам"² . Таким образом, автор не только применяет здесь неправильную терминологию, но путает различные формы промышленного производства и модернизирует экономические отношения того времени.

Несмотря на указанный прогресс автор все же говорит об экономическом упадке Бельгии в первой половине XVII века, вызванном, по его мнению, "давлением соединенных провинций"³ . Замечание, безусловно, верное, но здесь следовало бы добавить и другую причину - влияние феодального гнета, усилившегося в Бельгии после победы испанского правительства. Эта реакция тормозила хозяйственный прогресс Бельгии и ставила ее в невыгодное положение по сравнению с Голландией.

Нужно пожалеть также, что автор не сказал ничего об аграрных отношениях в Бельгии этого периода, а между тем в то время они более всего определяли экономическую жизнь в этой стране.

Последняя глава говорит о нидерландском искусстве. Эта глава мало удовлетворяет: в ней имеется несколько замечаний об упадке изящной литературы и росте мистико-религиозных влияний в этой области, данные об архитектуре очень кратки. Довольно общий характер носят замечания о творчестве Рубенса, по словам автора, - "художника контрреформации". Последняя мысль нам кажется спорной, ибо в произведениях Рубенса буржуазное мировоззрение художника в большей мере прикрывалось католицизмом как своего рода защитной формой.

Наконец, большим минусом рецензируемой книги является почти полное молчание о революции на севере и роли Голландии в этом процессе. Эта односторонность автора вполне понятна, так как он писал, собственно, историю Бельгии, а не нидерландской революции, но это обстоятельство может создать у наших читателей ложное представление о всей революции в Нидерландах как революции только бельгийской. Со стороны фактической истории книга Пиренна хотя и дает много материала, но нуждается в дополнительных сведениях по истории революции в северных провинциях Нидерландов, иначе представление о крупнейшем событии XVI века будет весьма недостаточным.

С точки зрения материала и документации книга Пиренна представляет большую ценность: им использованы не только печатные источники, но и архивные, богатейшая монографическая и общеисторическая литература. Однако автор не использовал работ видных голландских историков, например труды такого крупного исследователя, как Фрун.

Автор - блестящий стилист, несравненный мастер исторического повествования. Некоторые страницы его книги читаются как роман; обилие и точность фактов оказывают большое впечатление на читателей. Но именно по этой причине мы должны подойти особенно осторожно к выводам и заключениям этого историка, мировоззрение которого чуждо и враждебно марксизму.

Подводя итоги, мы должны признать рецензируемую книгу очень ценным и богатым собранием фактического материала. Однако там, где автор переходит от изложения к обобщениям, его книга представляется нам чуждой и враждебной: восстание Нидерландов против Испании показано лишь как революция религиозная, и не раскрыто ее содержание как революции буржуазной и национальной, выступавшей против феодализма, абсолютизма и иноземного гнета.

Далее, Пиренн всячески стремится принизить движение трудящихся масс, но самые факты, приводимые им, явно этому противоречат, показывая ведущую роль социальных низов на всех важнейших этапах борьбы.

Последние 8 глав рецензируемой книги не имеют непосредственного отношения к теме и могли бы быть сокращены. Указанные недостатки книги Пиренна в значительной мере компенсируются вводной статьей профессора Косминского, в которой он дает характеристику научной деятельности Пиренна и критику его взглядов.

Слабо и неполно составлены толковый словарь и указатели: в них есть опечатки; сведения об упоминаемых в книге лицах даны произвольно, очевидно, в, за-

¹ А. Пиренн "Нидерландская революция", стр. 518.

² Там же, стр. 509.

³ Там же, стр. 494.

висимости от того, насколько легко их достать в общих энциклопедиях.

В заключение нужно отметить недостаточно внимательное отношение Соцэкгиза к внешнему оформлению книги: иллюстрации, хотя и многочисленные, отпечатаны слабо и нечетко; непонятно также отсутствие портретов крупнейших государственных и политических деятелей того времени: Филиппа II, Франциска Анжуйского и др.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: