В процессе подготовки пролетарской революции огромное значение имеет вопрос об армии. Масса вооруженных рабочих и крестьян являлась и является той силой, без завоевания которой на сторону пролетарской партии немыслимо превращение империалистической войны в войну гражданскую. Поэтому партия уделяла всегда и особенно в период мировой войны значительное внимание работе в армии.

Опираясь на сравнительно тонкий слой рабочих, участников революции 1905 г., и рабочих-"правдистов" (читателей "Правды"), пошедших в армию, партия в самом начале войны восстанавливает свои военные организации. А там, где не существовало этих военных организаций, устанавливаются связи с одиночками-солдатами, бывшими рабочими, распространяются листовки и даются устные раз'яснения по поводу тактики во время войны.

Особая военная организация была восстановлена при петербургском комитете РСДРП(б). Она вела работу среди солдат петроградского гарнизона и поддерживала связи с другими городами и флотом. В Балтийском флоте партия имела опорные ячейки на целом ряде судов.

Большевики вели работу среди солдат в Москве, Харькове, Киеве, Екатеринославе, Нижнем Новгороде, Саратове, Самаре, Царицыне, Екатеринбурге, Твери, Смоленске, в некоторых городах Сибири и на Кавказе. Особенно интенсивную работу развернула революционная социал-демократическая партия на Северном фронте, в Риге и ее окрестностях.

Позиция пораженчества и лозунг братья определяли конкретное содержание борьбы солдат против войны, за революцию.

Братанье должно было стать одной из форм противопоставления воли масс воле командующих классов и отправным пунктом перехода солдатских масс на путь гражданской войны, свержения самодержавия и завоевания социализма.

Поэтому Ленин особенно часто и настойчиво подчеркивал необходимость развивать и укреплять братанье, пропагандировать, эту идею в широких массах вооруженных рабочих и крестьян.

Как же все эти лозунга доходили до солдатской массы, и какое они получили претворение в ее революционной практике?

Ответ на это дает анализ настроений и поведения солдат в 1914 - 1917 гг.

1

Царская армия была точнейшим сколком социально-экономического строя страны. Во главе армии, за небольшими исключениями, стояло бездарное командование.

Массу армии составляли солдаты, муштровкой и свирепой дисциплиной доведенные до положения автоматов: класс крепостников-помещиков не мог иначе руководить армией. Армейский режим являлся наиболее ярким отражением диктатуры власти имущих. По своему положению агента западноевропейского империализма царизм не мог иметь армии, осуществляющей самостоятельный стратегический и тактический план.

Царская Россия являлась "величайшим резервом западного империализма" еще в том смысле, что именно ее армия должна была поставлять миллионы бойцов для защиты интересов западного империализма. Между царским правительством и правительствами Западной Европы существовала сделка, по которой взамен золота и хозяйственно-технической поддержки, Россия обязалась поставлять миллионы жизней рядовой солдатской массы.

В первый период после мобилизации вооруженные массы рабочих и крестьян двинулись на фронт, находясь под влиянием шовинистической агитации. Все расчеты строились на том, что противник будет быстро сокрушен и что война кончится через три-четыре месяца. Но уже первые бои по-

казали, что сломить противника нелегко и что русская армия обречена на тяжелые поражения и неудачи.

Обязательства, взятые царским правительством перед французским империализмом, заставили русскую армию предпринять наступление сразу на двух фронтах: Австрийском и Германском. Расчеты строились на том, что русская армия отвлечет силы противника, наступающего против Франции. В боях на Югозападном фронте русские одержали вначале даже ряд побед над австрийскими войсками, но на Германском фронте уже в 1914 г. Россия потерпела значительные поражения. В боях 26 - 30 августа была разгромлена армия Самсонова, 13 сентября фактически было покончено с армией Ренненкампфа. Попытка русских войск снова развить наступательную тактику привела к упорным боям на Висле и к отступлению немцев в Познани и Силезии. Русское командование предполагало развернуть вторжение внутрь Германии, но прежде чем наступление было начато, инициатива перешла к немцам. 22 ноября наступление немецких войск достигло высшей точки, и 6 декабря русские войска оставили Лодзь.

Ценой огромных жертв царская армия оттянула силы противника и спасла Францию от разгрома. С этого времени в течение всего 1915 г. Восточный фронт становится ареной активных боевых операций, а на Западном наступает некоторое затишье. Союзники получают возможность дать отдых войскам и запастись оружием для дальнейших боевых операций. Русские же, понеся огромные поражения, продолжают участвовать в боевых действиях, испытывая при этом огромный недостаток вооружения и снарядов. Кроме того надо учесть, что царская армия отставала от армии противника во всем, начиная от использования последних достижений науки и техники и кончая системой обучения и боевой подготовки каждого солдата. Солдаты уже в 1914 - 1915 гг. были обречены на голодание, терпели нужду в самом необходимом: одежде и обуви, а самое главное, ощущали недостаток снарядов и вооружения.

Против прекрасно подготовленного и вооруженного врага приходилось сражаться чуть ли не голыми руками. В период активных боевых действий русская армия испытывала острый недостаток винтовок, патронов и снарядов. Считают, что к августу на фронте было до 30% безоружных. В ответ на артиллерийскую канонаду противника русская артиллерия или вовсе молчала или отвечала отдельными выстрелами.

В итоге - новый разгром царской армии и затяжка войны. В боях 24 мая - 2 июня немцами был взят Перемышль, 22 июня русские потеряли Львов, 4 августа русские очистили Ивангород и Владимир-Волынский, в ночь на 5 августа была оставлена Варшава, 16 - Ковно, 19 августа сдался Новогеоргиевск (где одних пленных немцы взяли до 80 тыс. чел.), 22 - Оссовец, 26 - Брест-Литовск, Олита и, наконец, 2 сентября - Гродно. Потери людей и территорий были колоссальны. На Югозападном фронте только за 4 мес. русские потеряли до полутора миллиона человек.

2

Поражения 1915 г. тяжело подействовали на страну и армию.

Слова "измена", "предательство" стали самыми популярными в тылу и на фронте.

И если в результате поражений буржуазия заговорила об измене и о необходимости поднять боевую мощь армии, то среди солдат фронта и в широких массах пролетариата и крестьянства тыла эти поражения вызвали острейший интерес к вопросу о смысле и целях войны. Даже самые отсталые солдаты стали задумываться над тем, что ожидает их и чем могут быть оправданы те лишения и жертвы, на какие обрекает их война. Начало расти недовольство армейским режимом. Этому способствовал бурлящий и неспокойный тыл. Рост дороговизны, усиленная эксплоатация, каторжный режим на предприятиях, уничтожение рабочих организаций и жесточайшие полицейские репрессии - все это не могло не вызвать мощного отпора со стороны пролетариата.

Многочисленные стачки мощной волной разлились по стране.

Активная антивоенная работа большевиков, проводимая под лозунгом превращения войны империалистической в войну гражданскую, и революционная борьба пролетариата оказали огромное влияние на солдат фронта. Не только тысячи находящихся в армии рабочих, но и многомиллионная масса вооруженных крестьян стали понимать, что надо использовать все методы и пути для прекращения войны, обрушившей на плечи трудящихся тяжелый груз лишений и уничтожающих их здоровье и жизнь. Наряду с горькими сетованиями по поводу

совершенно неудовлетворительного снабжения фронта винтовками, снарядами, питанием и одеждой и упадочными настроениями в связи с поражениями появляются обостренное внимание к событиям в тылу и нащупывание форм борьбы против затянувшейся войны. К самому вопросу о войне или мире солдаты начинают подходить не только с точки зрения хода военных операций да фронте, сколько с точки зрения того, как это отзовется на всей стране.

"Здесь всех теперь интересует не театр войны, а Петроград. Судьба войны решается там, т. е. будет успех наш или нет", - пишет солдат в августе 1915 г. в Москву.

Внимание солдат привлекает деятельность Государственной думы. На сообщения о "беспорядках" в тылу они реагируют чрезвычайно остро, причем их беспокоит вопрос о том, как ведут себя войска. "Меня интересует: войска стреляли в юрод или нет? Полиция, - чорт с ней, а вот войска как?.. Бели войска опять начнут свои усмирения, то это будет очень плохо". И характерный штрих: "Войска с позиций в своих не стали бы стрелять"¹ . Такие строки принадлежали, конечно, представителям авангарда солдатской массы - представителям рабочей прослойки. Но постепенно эти настроения захватывали все более широкую массу армии.

Недовольство затянувшейся войной находило выход в быстро растущем числе случаев сдачи в плен и в дезертирстве. Цензор Московского военного округа в своем обзоре от 12 сентября 1915 г. писал: "Встречаются довольно часто указания да добровольную сдачу в плен большими партиям: "При мне в нашем полку более 1000 сдалось...", "У нас из одного полка ушло в плен 1500 чел. без боя, ушло и их начальство".

Но в 1915 г. выявилась новая форма подрыва войны - братанье с противником. Братанье, или, по официальной терминологии, "сношения с противником", было зарегистрировано уже в октябре 1915 г. Так например 31 октября 1915 г. командование одной из армий Югозападного фронта сообщало о том, что командиру 8-го корпуса приказано принять строжайшие меры к прекращению сношений нациях войск с противником. Это было вызвано сообщением о братанье наших войск с австрийскими в районе Дубно² .

В дань рождества попытка братанья была предпринята со стороны солдат 35-го пехотного Брянского полка. Солдаты купили белого хлеба и упросили ротного командира написать по-немецки записку - поздравление по случаю праздника. То и другое было вынесено и положено впереди окопов, причем солдаты знаками давали понять немцам, чтобы те не стреляли. Те с благодарностью и с поклонами забрали хлеб и; записку, а потом начали плясать под музыку (мандолину), на которой заиграли в русском окопе. Потам немцы бросили нашим солдатам яблоки, папиросы и баклажку вина³ . Переговоры между русскими и немецкими окопами, пляски и танцы немцев, когда русские играли на гармонии, учащались. "Они не стреляют в нас, и мы тоже не стреляем"⁴ , - пишет солдат по этому поезду. Это было проявлением стихийной тяги к миру и началом ломки "дисциплины мертвого подчинения солдат своим офицерам".

3

1916 год, к середине которого Ленин относил начало перелома в мировой войне, внес в поведение солдат русской армии новые черты.

Это был год бурного роста революционного брожения в армии. Показателем этого под'ема являются возросший интерес к происходящему на Французско-английском фронте и на отдельных фронтах русской армии, проявление интенсивной тяги к ми-

Германский плакат. Приглашение русских солдат в германские окопы.

¹ ЦВИА, д. N 25 - 899, л. 112.

² ЦВИА, д. N 25 - 899, л. 139.

³ ЦВИА, д. N 25 - 921, л. 100 - 101.

⁴ ЦВИА, д. N 25 - 921, л. 115.

ру, упорное убеждение в том, что победы на фронте не будет и что окончание войны придет из тыла, напряженный интерес к происходящим в тылу событиям и в частности перенесение центра внимания с выступлений в Думе на забастовки рабочих и на "бабьи бунты", а самое главное, новая практика борьбы солдат против войны. В этом смысле для фронта 1916 г. наиболее характерны два явления: массовые отказы от выполнения приказов о наступлении и массовые братанья.

Год, как известно, начался поздравительной телеграммой Николая II, оповещавшей солдат о том, что мира не будет, пока враг ее будет изгнан с русской территории. Эта телеграмма произвела удручающее впечатление на солдат. Естественным ответом на нее явились взрыв ненависти против войны и обострение стремления к миру.

Даже цензоры вынуждены были заговорить, что "так или иначе, но война сказывается и нельзя отрицать некоторых признаков утомления ею".

Солдаты очень живо обсуждают в письмах разгром Черногории и ее неизбежную капитуляцию, дошедшие до них сведения о княгине Васильчиковой и ее миссии (попытка переговоров о сепаратном мире с Германией), упорное сопротивление французов под Верденом, поражение в Румынии и взятие Бухареста, взятие Эрзерума (в феврале), общие успехи наших войск в Малой Азии, победы английского флота над немецким, и т. д. Но все это рассматривается под углом зрения только того, насколько то или иное событие приближает или отдаляет дело мира. В первые месяцы 1916 г. один из рядовых цензоров Югозападного фронта довольно ярко выразил настроение солдат: "Энтузиазма не видно... Молчаливое, тягостное ожидание мировой катастрофы и судьбы родины"¹ .

Но эти настроения не были господствующими в течение всего 1916 г. Русское командование в конце марта отдало приказ о наступлении. Успехи на Западном и Северном фронтах в конце 1915 и начале 1916 г., занятие Луцка в июне 1916 г. вселили в солдат надежду на победоносное и скорое окончание войны. С под'емом и готовностью шли солдаты на жертвы. Они думали, что эти жертвы последние и что они немедленно принесут победу и мир.

"Ничто так не радует, как сознание, что каждая победа приближает конец этой ужасной войны"² , - писал в это время один из солдат фронта.

С большим удовлетворением солдаты сообщали в тыл о том, что ими взяты десятки тысяч пленных, десятки и сотни пулеметов и орудий. Солдаты были особенно довольны действиями русской артиллерии.

Но победы над австрийцами были куплены дорогой ценой. 17 июля австрийцы начали переброску своих воинских частей с Итальянского фронта, а вскоре на помощь им пришли германцы. Потери русских войск достигли колоссальных размеров. 35 дней "победоносных" боев Брусилова привели к потере убитыми, ранеными и попавшими в плен до полумиллиона человек, на Западном фронте за 7 дней июля в районе севернее Барановичей погибло 80 тыс. солдат, на Северном фронте, в боях под Ригой, 3 - 9 июля было потеряно 15 тыс. После поражений и отступления русских из Галиции солдаты приходят к выводу о полной бесполезности жертв, приносимых ими.

"Дела наши незавидные, бьет чортов герман, ничего нельзя ему сделать, укрепился очень хитро, и на каждые 5 чел. пулемет"³ , - пишет один.

"Сколько раз шли в атаку и выгнать неприятеля не могли, ну что положили народу, то не могу вам описать. Нам не пережить эту войну, погибнуть придется"⁴ , - пишет другой.

Цензоры в октябре 1916 г. снова вынуждены отметить, что настроение в армии по сравнению с предыдущим годом значительно понизилось.

Почти 50% писем проникнуто тяжелым, подавленным настроением, вызванным затяжкой войны.

В центре внимания солдата - исключительно события в тылу и новая практика борьбы против войны. Все чаще солдаты говорят о том, что от разговоров в Государственной думе толку мало, а в письмах усиленно интересуются, верны ли слухи о забастовках рабочих и "бабьих бунтах" (продовольственных беспорядках). Одна мысль, одно желание у солдат: "постарайтесь-ка вы, оставшиеся, прекратить эту великую бойню народов"⁵ .

Но как прекратить ее? Выход был один - революция. И если об этом не всегда гово-

¹ ЦВИА, д. N 25 - 907, л. 81. Обзор казатинского цензора за 20 апреля 1916 г.

² ЦВИА, д. 25 - 923, л. 279.

³ ЦВИА, д. N 25 - 924, л. 748.

⁴ Там же.

⁵ ЦВИА, д. N 25 - 922, л. 104.

рилось прямо и всеми, то большинством это понималось, а в сознании других назревало. Цензоры сообщали, что изменилась рубрика писем с "недозволенными сообщениями". Раньше в эту рубрику попадали письма с указанием мест стоянок, сведений о передвижении частей, потерь на фронте, теперь стали прибавляться письма, содержание которых носило политическую окраску. Вот образец такого письма:

"Мы уже третий год боремся. За что? За свободу, и она должна быть, а никак не крепостничество..."¹ .

Солдаты пишут о том, что война должна быть окончена, что после войны неизбежны смуты у нас и в других странах, что правительству не сдобровать, что враг не впереди, а за спиной, что пора беднякам порвать цепи, сковывающие их, что надвигаются великие события, и т. д.

Конечно, в политически насыщенных письмах звучал голос авангарда прежде всего пролетарской и бедняцко-крестьянской прослойки солдатской массы, но значительно поднялась активность и широкой солдатско-крестьянской массы.

"Где наша земля? Опросите каждого солдата, и он вам ответит, что служил до войны, у какого-либо помещика и для пропитания своего зарабатывал кусок хлеба, а теперь за их барскую жизнь ставь свою полову под неприятельский меч...

Кто больше страдает в эту пагубную войну, не наш ли брат? Кого больше погибает, не нашего ли брата, страдающего в настоящее время, а также (страдавшего) в прошедшее?..

От чистого сердца сознаюсь, что почти все солдаты стремятся попасть в плен, особенно в пехоте, и если высшее правительство не улучшит положения бедного крестьянина, который может спасти Россию от унижения, то славившаяся дорогая родина останется униженной навсегда. Почему наша Россия осталась в таком плохом положении? А потому, что наше правительство заглушило жизнь бедного крестьянина, которому не за что класть свою голову. Давно пора покончить с этим делом. Тогда только русский воин не будет сдаваться в руки противнику, когда его жизнь будет обеспечена"² .

Это письмо было направлено для опубликования в газете. В письмах же к родным солдаты писали: "Податей и сборов не платите". Официальная переписка того времени свидетельствует, что отказы от платежей, по советам солдат, были в деревне настолько частым явлением, что 25 мая 1916 г. военный министр потребовал от ставки, чтобы офицеры особо старательно раз'ясняли солдатам недопустимость таких советов родным.

Но самыми значительными и замечательными для 1916 и 1917 гг. (вплоть до Февральской революции) явлениями были братанье и отказы солдат от выполнения приказов о наступлении.

"У нас новости такие: солдаты не хотят идти наступать потому, что его нельзя никакими силами взять"³ , - пишет один в октябре 1916 г.

Официальные данные подтверждают сообщения солдат об отказах идти в бой и о выступлениях их с требованием окончить войну и улучшить их общее положение.

Уже в конце 1915 г. сообщалось по штабам фронтов о том, что появился новый вид антивоенных настроений солдат: целыми полками они разбегаются с позиций в те моменты, когда нужно идти в атаку и когда идет артиллерийский обстрел. Отмечены массовые случаи: солдаты стараются ранить себя в палец, в щеку с тем, чтобы попасть на санитарный поезд, а потом домой. В результате такой агитации бежали два полка, вынудившие сняться с места артиллерию и затруднившие действие других полков, принимавших участие в атаке.

Но если вначале солдаты, боясь ответственности, кое-как прикрывали свои поступки, то чем дальше, тем более открыто начинают они подчеркивать свое нежелание воевать на фронте. Рузский в своем отношении от 8 февраля 1917 г. писал командующему XII армией генералу Радко-Дмит-

Братанье на Русско-германском фронте.

¹ ЦВИА, д. N 222 - 554, л. 10.

² ЦВИА, д. 25 - 908, л. 293 - 294.

³ ЦВИА, д. N 25 - 925, л. 122.

риеву о том, что во время последних боев имели место не только случаи уклонения, но даже прямого отказа солдат некоторых полков идти в бой. Такие случаи имели место в войсковых частях 2-го сибирского армейского корпуса, в 14-й сибирской стрелковой дивизии, а признаки таких же настроений давали себя знать в частях 21-го армейского корпуса и в 7-м сибирском армейском корпусе.

Открытые выступления и отказы идти в бой на почве недостатка продовольствия и недовольства затянувшейся войной имели место на Северном, Западном, Румынском и Южном фронтах.

В окопах находили "Самодельные" листовки и плакаты против наступления, отдельные батальоны организованно стали отказываться даже от выхода та позиции. Такой случай имел место в декабре 1916 г. в 17-м сибирском стрелковом полку 5-й стрелковой дивизии и в Одоевском полку 56-й дивизии 34-го корпуса.

Солдат в тылу все чаще подчеркивает свою солидарность с революционными рабочими в тех случаях, когда правительство требовало от него безоговорочного "исполнения долга": разгона и разгрома стачечников и демонстрантов.

Солдаты запасных частей гарнизонов Москвы, Петрограда и других городов стали сотнями вливаться в колонны демонстрирующих рабочих, выступавших с протестом против войны и другими политическими требованиями. Эти первые совместные выступления рабочих и солдат находили самый сочувственный отклик на фронте и способствовали революционизированию армии. Новая волна братанья явилась естественным следствием этих настроений. Мы уже упоминали выше, что начало братанья относилось еще к 1915 г. В 1916 г. новая и притом более массовая попытка братанья имела место на Австрийском и Германском фронтах на пасху, в апреле 1916 г. Солдаты противных лагерей в течение 2 - 3 дней не вели перестрелки. Сходились группами, угощали друг друга с'естными припасами и папиросами.

"Как-то чудно было: вмиг стихли раскатные выстрелы орудий и неугомонная трескотня ружей и пулеметов; люди, закаленные врали, повыходили из своих нор, гордо подошли" друг к другу и подают братскую руку... Как-то не хочется верить, что они завтра будут искать случая лишить жизни друг друга"¹ , - писал один солдат в апреле 1916 г. "После такого гостеприимства очень скверно будет воевать"² , - писал второй. Командование обоих лагерей всполошилось. Братанье было запрещено под угрозой военно-полевого суда. Начальство немедленно затеяло перестрелку. Николай II приказал раз'яснить, что взысканий не будет только потому, что это случилось на пасху, но что впредь виновные в братанье будут привлекаться к судебной ответственности³ . Несмотря на раз'яснение, многие солдаты, в частности солдаты Северного фронта (XII армия), поплатились за это. На них были наложены строгие наказания. Наступательные действия, предпринятые в мае - июне 1916 г., сорвали развитие братанья. Но как только прекратилось наступление попытки братанья возобновились. И это нашло отражение в переписке солдат за последний квартал 1916 г. и в первые два месяца 1917 г.

Фронт нетерпеливо ждал конца войны и применил все средства, чтобы его ускорить. Используя братанье, эту специфическую форму борьбы на фронте, солдаты становились на путь претворения в жизнь ленинского лозунга о превращении войны империалистической в войну гражданскую. Февральская революция явилась мощным штурмом самодержавия со стороны пролетариата и идущих за ним масс крестьянства (в том числе вооруженных рабочих и крестьян).

Огромная роль нашей партии заключается в том, что она не только дала общие лозунга борьбы, но и определила ее конкретное содержание. Революционные действия пролетариата в тылу стали конкретным образцом тактики для солдата. И даже если широкая солдатская масса не всегда отдавала себе отчет в том, что она идет по пути осуществления большевистских лозунгов, то конкретные ее шаги полностью отвечали этим лозунгам. Массы фронта вступили в Февральскую революцию, имея уже за собой значительный опыт революционной борьбы по превращению империалистической войны в войну гражданскую.

¹ ЦВИА, д. N 25 - 922, л. 52.

² ЦВИА, д. N 25 - 922, л. 376.

³ ЦВИА, д. N 94 - 056, л. 332.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Comments: