Libmonster ID: UA-252

Павел ГОЛУБ, доктор исторических наук, профессор

Итак, после мрачных сумерек "белой" Сибири на востоке России наступила черная ночь колчаковской диктатуры. Этот режим созрел в недрах сибирской реакции. Сибирское правительство, изгоняя из своей среды противников переворота, упорно шло к этой цели. "Идея диктатуры, - признает один из членов этого правительства Г. К. Гинс, - носилась в воздухе. Ее культивировал Национальный (кадетский. - Авт.) центр, ее признал и пропагандировал торгово-промышленный класс" 37 . Гинс "забыл" лишь добавить, что самые ярые сторонники военного переворота сидели именно в Сибирском правительстве. Потому-то это правительство почти в полном составе объявилось в качестве колчаковского совета министров. Его возглавил, конечно же, бывший сибирский премьер П. В. Вологодский, министрами стали его сподвижники: И. А. Михайлов (министром финансов), А. Н. Гаттенбергер (министром внутренних дел), С. С. Старинкевич (министром юстиции) и другие сибирские ястребы. Они составили основной кадр правящей верхушки режима Колчака.

Но в наследство "верховному правителю" досталась не только команда его одержимых сторонников, но и огромный репрессивный аппарат, уже созданный Сибирским правительством. Эту машину насилия и подавления запустили на сверхвысокие обороты. Колчаковский режим срочно подготовил глобальный террористический "закон". И 11 апреля 1919 г. совет министров этот зверский закон принял, а диктатор на нем начертал: "Утверждаю. Верховный правитель адмирал Колчак" 38 . Этот акт назвали: "О лицах, опасных для государственного порядка вследствие прикосновенности их к большевистскому бунту и об учреждении окружных следственных комиссий". В обиходе он получил наименование - "закон о бунте" (против Временного правительства Керенского). Кучка заговорщиков во главе с Колчаком, захватившая власть путем военного переворота, объявила великую народную революцию "большевистским бунтом" и занесла меч тотального террора над миллионами граждан, поддержавших эту революцию. Утвердив этот беспримерный акт, Колчак, как показало время, подписал себе и своему режиму смертный приговор. Ибо, пожалуй, ни один из "белых" режимов не объявлял своим противникам столь истребительной войны и не получал в ответ такого мощного отпора, как это было в "Колчакии".

В пространном приложении к "закону о бунте" указывалось: "Лица, признанные опасными для государственного порядка вследствие прикосновения их каким- либо образом к большевистскому бунту, подвергаются ссылке в местности, назначенные для сего министерством внутренних дел, на срок от 1 года до 5 лет, а иностранные подданные - высылке за границу. До приведения в исполнение сей ссылки или высылки подлежащие таковой содержатся в местах заключения по указанию министерства внутренних дел и лишаются на время ссылки всех политических прав" 39 . Подозреваемые в причастности "каким-либо образом" к "бунту" подвергались аресту и дознанию уполномоченных государственной охраны (контрразведки), а в отсутствие таковых или в случаях, не терпящих отлагательства, чиновниками особых поручений департамента милиции. Поводом к назначению дознания были: сообщения должностных лиц или присутственных мест; заявления и жалобы частных лиц (доносы); возбуждение дела по непосредственному усмотрению лиц, коим законом поручено производство дознания. "Дознания должны быть кратки и производиться с наивозможной быстротой", - подчеркивалось в приложении.

Далее, дела подозреваемых передавались в создававшиеся окружные следственные комиссии, заседания которых являлись "непубличными", а определения их "окончательными и никакому обжалованию не подлежащими" 40 . Жертвы из следственных комиссий прямой дорогой


--------------------------------------------------------------------------------
Продолжение. Начало в N 7 журнала.

стр. 61


--------------------------------------------------------------------------------
попадали в суды, не знавшие милосердия. Система судов, созданных Сибирским правительством, дополнялась окружными судами. Но и этого для диктаторского режима оказалось мало. Были созданы особые суды в составе 3-х лиц: председателя (один из членов окружного суда) и 2-х военных представителей от начальника соответствующего гарнизона. Так что чрезвычайные судебные "тройки" были изобретены Колчаком задолго до 1937 г. Это к сведению всех антисоветчиков, не любящих вспоминать о деяниях своих предков. По "закону о бунте" дела, наиболее важные с точки зрения режима, изымались из ведения окружных судов и передавались в особые суды. Причина - военно-окружных судов недостаточно для рассмотрения дел массы арестованных, а прочие суды считались мало авторитетными в политических вопросах. Особые суды являлись олицетворением ультратеррористического характера диктатуры Колчака. "Приговор, - говорилось в комментариях к "закону о бунте", - должен быть краток, мотивировке не подлежать и заключать в себе описание сущности деяния, в котором подсудимый обвинен" 41 .

Весьма откровенную характеристику принятого документа дал министр юстиции Старинкевич, в ведомстве которого он готовился. В объяснительной записке он признал, что для режима борьба с "большевизмом и анархией", к коим причислили всех противников переворота, "сразу выдвинулась на первый план". "Борьба эта, - самонадеянно заявлял министр, - должна будет сводиться не только к уничтожению воинствующего большевизма, но и к искоренению из толщи населения самих идей большевизма". Как видим, еще один Мальбрук собрался в поход против коммунизма. Сколько их было "искоренителей" со времени выхода в свет "Коммунистического манифеста", не счесть! Министр сетовал на то, что предшественники Колчака (то есть Сибирское правительство) якобы плохо боролось с большевизмом "вооруженной рукой". "Государство, - заявлял он, впадая в раж, - должно быть вооружено достаточной силой репрессий" 42 (подчеркнуто мной. - Авт.). Идеал колчаковского режима был выражен предельно точно. Министр сокрушался по поводу того, что влияние большевизма оказалось намного сильнее, чем предполагалось ранее. А понять почему, ума не хватило.

Заслуживают внимания некоторые трактовки "закона", сформулированные министром юстиции. Определяя круг причастных к "бунту", он писал: "Бунтом и изменой являются всякая прикосновенность к большевикам, принятие от них каких-либо должностей, их признание и всякое им сочувствие" (подчеркнуто мной. - Авт.). Суду предавались даже сочувствующие большевикам. В связи с этим напомним: в период Октября в партии большевиков состояло лишь 350 тысяч, а революцию ("бунт", по терминологии колчаковцев) поддержало большинство из 150-миллионного населения России. Отсюда и незрячему видно, на кого замахнулись Колчак и его сподвижники. Этот "перебор" признал и сам министр: "Могут сказать, что такая широкая формулировка нарушает все до сих пор усвоенные доктриной уголовного права принципы, что она расширяет круг привлекаемых к ответственности лиц до крайних пределов" 43 (подчеркнуто мной. - Авт.). Но режим переступал через все принципы. Он шел ва-банк, пуская в ход весь арсенал репрессивных мер. Как предупредительная мера, пояснял министр, вводилась ссылка в глухие, отдаленные места лиц, не совершивших уголовного преступления. "Таковое удаление, - уточнял он, - может быть достигнуто лишь ссылкой, применяемой не в виде наказания, а в виде предупреждения, в места, удаленные от главной территории страны, где ссылаемые могли бы быть предоставлены самим себе, вынужденные тяжким трудом снискивать пропитание". Ссылка определялась на срок от трех до 10 лет. За побег из ссылки полагалась каторга. В ссылку попадали и те, кто отбыл наказание в заключении, но считался опасным для режима. В своем ожесточении режим действительно шел "до крайних пределов".

Находясь в экстазе от того, что диктатура "вооружалась достаточной силой репрессий", колчаковский министр возвещал: "Весьма возможно, что после занятия Москвы настоящий закон будет применяться на всей территории объединенной России" 44 . Слава Всевышнему, этого не случилось. Но население "Колчакии" испытало его на себе в полной мере. В связи с этим необходимо сделать одно отступление. В 1923 г. С. П. Мельгунов, один из активнейших поджигателей гражданской войны и апологетов Колчака и прочих военных диктаторов, благополучно избежавший кары от рук "кровожадных" большевиков за все свои преступления, издал в Берлине насквозь фарисейский опус "Красный террор в России. 1918 - 1923". В нем он в расчете на дремучую неосведомленность своих читателей лицемерно восклицал: "Где и когда в актах правительственной политики и даже в публицистике этого (антисоветского) лагеря вы найдете теоретическое обоснование террора как системы власти?.. Где и когда это было в правительстве ген. Деникина, адмирала

стр. 62


--------------------------------------------------------------------------------
Колчака или барона Врангеля? (Мельгунов С. П. Красный террор в России. 1918 - 1923. М., 1990. С. 6). Неужели этот человек, считавшийся в буржуазных кругах маститым историком и написавший 3-томное сочинение "Трагедия адмирала Колчака" (Белград, 1930 - 1931), ничего не знал о чудовищном по жестокости "законе о бунте", о приказе адмирала от 23 марта 1919 г., повелевавшего каннибальскими методами расправляться с сибирскими партизанами, о его приказе от 14 мая 1919 г. расстреливать без суда солдат, отказывавшихся убивать своих собратьев - "красных", и о множестве других свирепых актов "верховного правителя"? Знал, конечно, но упорно тиражировал большую ложь, будто при "белых" режимах террор не носил системного характера, приписывая таковой Советской власти. И даже похвалялся тем, что он "со спокойной совестью мог... проходить мимо насилия эпохи белого террора". Так мог поступать только человек без признаков совести. Г-на Мельгунова очень возлюбили нынешние "демократы" и в 1990 г. спешно переиздали его фальшивое сочинение. Справедливо говорится: с кем поведешься, от того и наберешься.

Колчаковский режим не удовлетворился даже принятием драконовского "закона о бунте". Он жаждал новых жертв, считая, что этот закон еще не обеспечивает тотальной зачистки тыла от "внутреннего врага". И новый министр внутренних дел кадет В. Н. Пепеляев в августе 1919 г. предложил, а совет министров принял постановление, еще более ужесточавшее подавление всех противников режима. В сопроводительной записке к новому "Положению о ссылке лиц, опасных для государственного порядка и общественного спокойствия" Пепеляев признал, что административная высылка подозреваемых по "закону о бунте" не дала желаемых результатов. "Высылаемые административным порядком лица, - указал министр, - не изолировались от остального населения, а препровождались из одного населенного пункта в другой, вследствие чего на практике эта мера привела к тому, что администрация обменивала лиц, опасных для государственного порядка в одной губернии, на лиц, признанных столь же опасными в другой" 45 . Отсюда делался вывод: максимально изолировать ссылаемых от остального населения, препровождая их в самые отдаленные, глухие места, такие, как Сахалин, Охотск, Русский остров (около Владивостока), прежний закон предусматривал ссылку только лиц, причастных к "большевистскому бунту". Теперь эта мера распространялась на всех "опасных", то есть на "деятельность сообществ и лиц, стремящихся к ниспровержению государственного и общественного строя". Таким образом, к преследуемым большевикам и их сторонникам приобщили эсеровскую и прочую подпольную оппозицию и сочувствующих ей. Словом, террор приобретал поистине тотальный характер.

Всех, на кого падало подозрение властей, подвергали заключению под стражу. Срок ссылки назначался до 5 лет. У ссылаемых отбирали все документы, взамен выдавалось свидетельство о проживании. Устанавливался негласный надзор милиции, в любое время проводились обыски. Ссыльных лишали избирательных прав, им запрещали публичные выступления, участие в изданиях, то есть полностью изолировали от общественной и политической деятельности. Госохрана брала под контроль всю получаемую и отправляемую ими корреспонденцию. За нарушение правил ссылки виновных предавали суду 46 .

В связи с принятием указанных актов была проведена соответствующая реорганизация репрессивного аппарата. Прежде всего это коснулось следственных комиссий. Совет министров счел систему их организации и деятельности в прежнем виде хаотичной, недостаточно централизованной и эффективной. Поэтому "законом о бунте" отменялись все постановления Западно-Сибирского комиссариата и Сибирского правительства о следственных комиссиях и взамен учреждались окружные следственные комиссии, к которым переходили все дела лиц, находившихся под стражей. Руководство окружными комиссиями передавалось в надежные руки верных стражей режима: председатель - помощник управляющего губернией, члены - 2 представителя по назначению юстиции и один штаб-офицер по назначению командующего соответствующим военным округом 47 . Эта четверка и определяла судьбу причисленных к "бунту".

Для производства дознания о лицах, "опасных для государственного порядка", учреждались должности уполномоченных министерства внутренних дел по "государственной охране" (контрразведка). Обязанности уполномоченных возлагались на помощников начальников губернских управлений государственной охраны. "Предвидя, что такие дознания придется производить о громадном количестве лиц, - подчеркивал министр юстиции, - комиссия решила привлечь к этому делу все имеющиеся органы" 48 . Режим объявил авральную мобилизацию всех сил на организацию сыска. К следствию были привлечены контрразведка, военные следственные комиссии, милиция, гражданские судебные следователи, мировые судьи и т. п.

стр. 63


--------------------------------------------------------------------------------
С крайней жестокостью охоту на подозреваемых повели военные следственные комиссии. В положении об этих комиссиях указывалось, что они учреждаются "в целях всестороннего расследования и рассмотрения деятельности всех военных и гражданских лиц, изобличенных в причастности к так называемой советской власти и иным мятежным противогосударственным организациям". На театре военных действий эти комиссии создавались в районе каждой армии, во всех корпусах и дивизиях, уездах и районах. Особой инструкцией комиссии нацеливались вылавливать лиц, возглавлявших большевистские организации, а также лиц, принадлежавших к анархистам-коммунистам и левым эсерам и "просто стоявшим на советской платформе" 49 . В военных комиссиях, как правило, заседали реакционное офицерство и казачьи верхи, вымещавшие свою лютую злобу против всех сторонников Советской власти. И те, кто попадал в их руки, на пощаду не рассчитывал.

Таким образом, вся территория "Колчакии" была усеяна разного рода следственными комиссиями, как тело больного заразной чесоткой, и режим только то и делал, что хватал тысячи подозреваемых граждан, расследовал, судил и загонял в места заключения.

Особое пристрастие диктатура Колчака питала к повсеместному насаждению органов контрразведки. Они действовали на самом острие политики режима. Гинс, человек, особенно приближенный к "верховному правителю", писал: "В Омске существовало бесчисленное множество осведомительных организаций: Осведверх (при Ставке), Осведфронт, Освед казак, Осведарм - все это военные организации, в которых находили себе убежище многочисленное офицерство и призванные чиновники". По свидетельству Гинса, размножение "осведов" было "истинным бедствием". В них процветали интриги, зависть, честолюбие 50 . На почве соперничества в борьбе с врагами режима дело дошло до острого столкновения между военной и гражданской контрразведкой. Первую возглавлял при штабе армии чешский полковник Иосиф Зайчек, любимец Колчака, отличавшийся собачьей преданностью режиму; вторую, в составе министерства внутренних дел, - полковник Руссиянов. По доносу Зайчека Колчак распорядился предать Руссиянова суду 51 . Но на защиту своего подчиненного Руссиянова встал товарищ министра внутренних дел Пепеляев, пригрозивший своей отставкой. Руссиянов все же остался на своем посту, а Зайчеку за преданную службу Колчак пожаловал орден Святого Владимира 4-й степени.

Сверхбдительность по охране режима проявило армейское начальство. В управлении 2-го генерал-квартирмейстера были созданы: 1) особое отделение; 2) разведывательный отдел с двумя отделениями (прифронтовая и центральная разведка); 3) отделение контрразведки и военного контроля; 4) регистрационное отделение; 5) осведомительное бюро (с двумя отделениями) и подотдел печати. Все эти службы обеспечивали штаб Верховного главнокомандующего сведениями по вопросам разведки, контрразведки, печати, информации, агитации, цензуры и почтово-телеграфного контроля 52 . Кроме этого, со времен Сибирского правительства действовало военно-судное управление, в ведении которого находились военно-следственные комиссии, военно-полевые суды и места заключения военного ведомства.

Особенно зловещий след оставила после себя военная контрразведка во главе с полковником Зайчеком. В сохранившейся переписке она официально именовалась - "Центральное управление контрразведки при штабе Верховного главнокомандующего". Только с июня 1918 г. по апрель 1919 г. она арестовала 1735 человек, в том числе много видных большевиков и советских работников, подпольщиков и красноармейцев 53 . От ведомства Зайчека стремилась не отставать и гражданская контрразведка полковника Руссиянова. В ней тоже подвизались, как правило, реакционное офицерство и казачьи начальники, крайне озлобленные против сторонников Советской власти. Гражданская контрразведка действовала под крышей министерства внутренних дел, где уже в январе 1919 г. существовал департамент "Государственные охраны" и при нем Особый отдел. В Особом отделе имелись агентурное, информационное и другие отделения, связанные с охотой на патриотов. Но все эти учреждения еще не были оформлены в законодательном порядке. В марте 1919 г. правительство приняло закон о государственной охране "для борьбы с лицами, совершающими государственные преступления". Решение правительства еще более активизировало деятельность органов охранки. Они были учреждены во всех 18 губерниях и областях "Колчакии" с подчинением губернаторам, а также 43 уездные отделения и 53 отдельных пункта 54 . Вся территория, подведомственная режиму, была буквально нашпигована этими зловещими органами.

На густую сеть военной и гражданской контрразведки накладывалась также разветвленная сеть органов изощренной контрразведки чехословацкого корпуса. Она была учреждена при штабе корпуса

стр. 64


--------------------------------------------------------------------------------
еще летом 1918 г. и именовалась ТРО (тайный разведывательный отдел). Ее агентурные пункты действовали во многих городах от Волги до Байкала. В архиве корпуса в Праге сохранилось много документов, подтверждающих самое тесное сотрудничество агентов ТРО с колчаковской властью в выслеживании и задержании противников режима 55 . Таким образом, население "Колчакии" находилось под тройным прессом неусыпного сыска и беспощадного преследования двух колчаковских и чехословацкой контрразведок.

При всем этом колчаковская и вся антисоветская пропаганда не переставали злобно трубить о якобы непомерном засилье органов ВЧК в Советской России. Им бы на свои режимы оборотиться. Соотношение результатов деятельности "белых" контрразведок и советских органов ВЧК начисто опровергает эти вымыслы. Только в одной "Колчакии" на конец 1918 г. в тюрьмах и концлагерях находилось в 20 с лишним раз больше узников, чем в Советской России (подробнее об этом см. ниже) 56 .

Колчаковскую "государственную охрану" ревностно подпирала милиция. Она досталась в наследство диктатору от Сибирского правительства в "боеспособном" состоянии. Департамент милиции в составе министерства внутренних дел бессменно возглавлял ярый колчаковец кадет Пепеляев, за преданную службу назначенный потом министром внутренних дел, а под конец колчаковского правления - главой правительства. По свидетельству Г. К. Гинса, Пепеляев вербовал в милицию "преимущественно царских жандармов и полицейских", и на службу к колчаковскому правительству она перешла как "достаточно стойкая сила" 57 . Режим постарался полученное наследство приумножить. 25 февраля 1919 г. был принят закон об учреждении во всех областях и губерниях милицейских отрядов особого назначения до 1000 человек в каждом. Этот "корпус быстрого реагирования" общей численностью 15 - 18 тысяч предназначался, как подчеркивалось в законе, "для борьбы с мятежниками". А чуть позже, когда эта борьба почти повсеместно приняла открытый и ожесточенный характер, совет министров поспешил принять 16 мая очередной закон о единообразном устройстве городской и уездной милиции. Министру внутренних дел и губернаторам предоставлялось право сосредоточивать потребное количество милицейских сил в том или ином районе 58 . И надо сказать, что этот репрессивный аппарат под предводительством пепеляевских старорежимных кадров верноподданно служил военной диктатуре, ревностно участвуя в массовых обысках и арестах, подавлении забастовок, разгроме профсоюзов и в открытых боях против повстанцев и партизан. В его черном послужном списке множество тяжких преступлений против патриотов Урала, Сибири и Дальнего Востока.

Но главную заботу режим проявил о форсированном увеличении своей армии. Это был его становой хребет. В наследство Колчак получил от Сибирского правительства формирования около 40 тысяч и от распавшейся "народной армии" КОМУЧа - поволжскую группу под командованием ген. С. Н. Войцеховского (16 тыс. штыков и сабель), группу Бакича (около 5 тыс.), оренбургское казачество (свыше 10 тыс.) и уральское казачество (около 8 тыс.) - всего до 40 тысяч. Пустив в ход повальные мобилизации, колчаковские генералы к весне 1919 г. довели численность своей армии до 400 тыс. штыков и сабель, то есть увеличили ее в 5 раз. Причем на фронте находилось только 130 - 140 тыс., остальные 2/3 оставались в тылу подавлять "внутреннего врага". Со времен Сибирского правительства армия сохраняла уродливый облик атаманщины, при которой в военных округах самоуправно распоряжались такие известные реакционеры, как атаманы Анненков, Волков, Красильников, Семенов, Калмыков. По признанию Гинса, они "составляли в совокупности царство атаманщины, оказавшейся сильнее всякой другой власти" 59 . Они чинили расправу над противниками режима как хотели и над кем хотели. Гинс приводит доверительное признание Колчака: "Фактически нет возможности подчинить центральной власти всех атаманов" 60 . Это порождало на местах чудовищный произвол. Карательные отряды вместе с чехословацкими легионерами наводнили всю "Колчакию", жестоко преследуя и истязая патриотов.

Итак, колчаковская диктатура, по выражению министра юстиции, вооружилась "достаточной силой репрессий". В ход были пущены военные и гражданские следственные комиссии, военно-полевые, окружные и особые суды, военная и гражданская контрразведка, милиция и, наконец, армия. Этот молох насилия работал с полной нагрузкой, загоняя в тюрьмы и концлагеря десятки тысяч безвинных людей. От Сибирского правительства Колчак получил в наследство 78 тюрем, в том числе 2 каторжные, 3 исправительных арестантских отделения, одну пересыльную и 72 тюрьмы общего устройства. Управляло этим огромным аппаратом Главное управление местами заключения (ГУМЗ) во главе с рьяным колчаковцем ген. П. К. Граном 61 . Судя по сохранившимся документам, ГУМЗ ни-

стр. 65


--------------------------------------------------------------------------------
когда не располагал полными данными о числе заключенных в подчиненных ему тюрьмах. Вести учет не представлялось возможным из-за огромного количества тюрем, их разбросанности на обширной территории от Предуралья до Сахалинской и Якутской областей; неполноты сведений с мест, их несвоевременной присылки в Омск. В связи с постоянной подвижностью линии фронта территория "Колчакии" то на короткое время расширялась, то быстро сокращалась под напором наступавшей Красной Армии. В этих нервозных и нестабильных условиях тюремщики ГУМЗ выдавали разноречивые, неполные данные, а их итоговые сведения о числе заключенных являлись, как правило, заниженными. Приведем официальную сводку ГУМЗ о численности заключенных на 1 апреля 1919 г. 62 .

Тюрьмы
 В них
 
муж.
 жен.
 дет.
 
Акмолинская обл.
 
 
 
 
Омская
 893
 -
 3
 
Акмолинская
 149
 1
 -
 
Кокчетавская
 165
 10
 -
 
Петропавловская
 198
 17
 -
 
Алтайская губ.
 
 
 
 
Барнаульская
 434
 74
 4
 
Бийская
 293
 46
 -
 
Енисейская губ.
 
 
 
 
Красноярская
 1195
 84
 15
 
Ачинская
 212
 12
 1
 
Енисейская
 149
 13
 6
 
Канская
 207
 23
 6
 
Минусинская
 570
 12
 2
 
Забайкальская обл.
 
 
 
 
Читинская
 750
 33
 1
 
Верхнеудинская
 439
 18
 2
 
Нерчинская
 459
 14
 5
 
Оренбургская губ.
 
 
 
 
Троицкая
 128
 31
 4
 
Челябинская
 926
 66
 5
 
Верхнеуральская
 503
 11
 -
 
Орская
 114
 4
 -
 
Иркутская обл.
 
 
 
 
Иркутская
 1709
 99
 9
 
Александровск. кат.
 1330
 2
 -
 
Александровск. перес.
 970
 2
 -
 
Балаганская
 61
 5
 -
 
Бодайбинская
 66
 -
 -
 
Киренская
 51
 -
 -
 
Нижнеудинская
 127
 15
 4
 
Пермская губ.
 
 
 
 
Пермская
 493
 133
 4
 
Пермское испр. отд.
 840
 -
 -
 
Шадринская
 484
 29
 2
 
Верхнетурская
 120
 7
 -
 
Камышловская
 348
 82
 5
 
Екатеринбургская
 729
 88
 4
 
Кунгурская
 474
 20
 1
 
Чердынская
 175
 7
 -
 
Николаевское и. о.
 251
 _
 _
 
Приморская обл.
 
 
 
 
Владивостокская
 315
 26
 -
 
Никольск-Уссур.
 200
 -
 -
 
Хабаровская
 100
 10
 2
 
Сахалинская обл.
 
 
 
 
Сахалинская
 18
 1
 -
 
Николаевская н/Ам.
 94
 3
 -
 
Семипалатинская обл.
 
 
 
 
Семипалатинская
 332
 8
 -
 
Зайсанская
 27
 2
 _
 
Каркаралинская
 41
 -
 -
 
Павлодарская
 89
 4
 -
 
Усть-Каменогорская
 64
 7
 -
 
Тобольская губ.
 
 
 
 
Тобольская
 677
 20
 5
 
Березовская
 9
 2
 -
 
Ишимская
 377
 72
 5
 
Курганская
 352
 44
 7
 
Туринская
 186
 14
 -
 
Тюкалинская
 313
 _
 _
 
Тюменская
 588
 46
 5
 
Томская губ.
 
 
 
 
Томская
 1031
 133
 -
 
Каннская
 272
 10
 1
 
Кузнецкая
 141
 7
 2
 
Новониколаевская
 402
 46
 3
 
Томское испр. отд.
 408
 -
 -
 
Уфимская губ.
 
 
 
 
Уральская
 496
 -
 -
 
Златоустовская
 699
 44
 -
 
Тургайская обл.
 
 
 
 
Тургайская
 187
 7
 -
 

Итак, в 59 тюрьмах, по официальным данным, содержалось почти 27 000 заключенных, в том числе 1175 женщин и 113 детей. Отсутствуют сведения по 18 тюрьмам, где, по расчетам, находилось до 6000 узников (в среднем по 450 заключенных на одну тюрьму), что в общем итоге составляет не менее 33 - 35 тысяч заключенных.

Министерство юстиции, представляя в совет министров смету расходов на содержание мест заключения на 1919 г., сообщало, что на 1 января 1919 г. оно располагало сведениями по 50 тюрьмам из общего числа 78. В них содержалось 20 339 арестантов. А всего, по расчетам министерства, во всех тюрьмах содержалось около 30 000 заключенных. Сюда не входили заключенные, содержавшиеся при губернских и уездных управлениях милиции министерства внутренних дел, и узники исправительных отделений для несовершеннолетних, а также арестанты мест заключения, находившиеся в ведении военного ведомства. "С возобновлением деятельности судебных установлений и постепенным распространением власти Всероссийского временного правительства на освобождаемые от боль-

стр. 66


--------------------------------------------------------------------------------
шевиков местности... - подчеркивало министерство юстиции, - количество заключенных арестантов должно значительно повыситься" 63 . Увеличение прогнозировалось до 50 000. Но колчаковская Фемида план перевыполнила. По данным сибирских исследователей, уже в конце 1918 г. в тюрьмах "Колчакии" содержалось около 75 000 заключенных 64 .

С переходом в начале марта 1919 г. колчаковской армии в наступление диктатура загнала в места заключения новые десятки тысяч арестантов. Как следует из официальной сводки, составленной 20 мая 1919 г., только пленных красноармейцев в местах заключения гражданского ведомства по 14 губерниям и областям находилось почти 62 000 человек, в тюрьмах военного ведомства (по весьма неполным данным) - более 1100 человек 65 . Если к этому количеству приплюсовать многие тысячи арестантов, оказавшихся в тюрьмах по "закону о бунте", а также узников, томившихся в местах заключения при 18 губернских и областных и около 100 уездных управлениях милиции, то можно с достаточным основанием считать, что в тюрьмах Колчака томилось более 100 тысяч человек.

О неимоверном переполнении мест заключения дает представление следующая официальная таблица (на 1 июля) 66 :

Тюрьмы
 В них штатных мест
 Наличное число узников
 
Омская
 475
 922
 
Петропавловская
 52
 252
 
Новониколаевская
 141
 385
 
Мариинская
 155
 263
 
Каинская
 131
 290
 
Семипалатинская
 82
 324
 
Бийская
 134
 401
 
Барнаульская
 242
 736
 
Красноярская
 1137
 1487
 
Благовещенская
 1308
 1537 (на 15. V.)
 
Владивостокская
 503
 440
 
Тюменская
 143
 383
 
Ачинская
 162
 308
 
Канская
 146
 230
 
Иркутская
 1620
 1576
 
Читинская
 650
 929
 
Верхнеудинская
 225
 469
 
Нерчинская
 306
 471
 
Тобольская губ.
 176
 640
 
Тобольская кат.
 695
 1201
 
Ишимская
 253
 472
 
Курганская
 212
 373
 

Так колчаковская диктатура превратила места заключения в скопище жутких человеческих страданий и очаги свирепых эпидемий тифа, холеры, дизентерии. Это официально признало в служебной переписке министерство юстиции. Оно подтвердило, что массы арестованных повсеместно приходилось размещать "в переполненные до крайних пределов места заключения, чем, надо полагать, и были вызваны во многих пунктах эпидемические заболевания сыпным тифом" 67 . Создалось катастрофическое положение, которое повергло в панику даже самих устроителей этой катастрофы. Они не знали, что делать. А тем временем с Запада, с фронта, с занимаемых советскими войсками губерний Поволжья и Урала поток арестантов все нарастал.

Завязался хаотичный обмен нервными телеграммами между тюремным ведомством и губернаторами: центр категорически требовал принять и разместить все новые партии арестантов, губернаторы отказывались это делать, поскольку все тюрьмы уже были до отказа переполнены. Главный тюремщик ген. Гран телеграфирует губернатору Забайкалья Таскину: "Ввиду необходимости срочного направления с Запада тысячи арестантов в Кадаинскую, Зерентуйскую, Акатуйскую тюрьмы благоволите принять решительные меры к немедленному окончанию ремонта этих тюрем. О последующем срочно телеграфируйте" 68 . Не успел губернатор сообразить, что ему делать, как через два дня Гран шлет ему новый приказ: "Благоволите в срочном порядке... организовать прием с Запада на содержание в особых лагерях Забайкалья 2500 арестантов" 69 . Губернатор в явной растерянности отвечает ему: "Не считаете ли более удобным отправить (их) на Русский остров, где есть большие казармы" 70 . А чуть позже слезно умоляет Грана помочь разгрузить Читинскую тюрьму путем перевода из нее крупной партии заключенных в Никольск-Уссурийский концлагерь. В телеграмме Таскина говорилось: "Ввиду переполнения Читинской тюрьмы заключенными (свыше 1500 человек) и развивающейся эпидемии тифа прошу распоряжений вашего превосходительства о скорейшей отправке указанных выше 400 заключенных". Подобная же вакханалия царила и в переписке ГУМЗ с губернаторами Иркутской, Амурской, Приморской областей, куда колчаковские тюремщики старались сплавить "избыток" своих жертв. Об этом сохранились в архиве целые тома.

Поначалу режим попытался разрядить тупиковую обстановку путем спешного ввода в строй новых мест заключения на востоке. В пожарном порядке восстановили упраздненную еще правительством Керенского Александровскую пересыльную тюрьму (на что было выделено 50 тыс. рублей), обустроили Александровскую (в 70 верстах от Иркутска) и То-

стр. 67


--------------------------------------------------------------------------------
больскую каторжные тюрьмы, срочно отремонтировали Кадаинскую, Зерентуйскую и Акатуйскую, а также Троицко-Савскую тюрьмы в Забайкалье, Соколовский стан в Амурской области и казармы на Русском острове у Владивостока. В Тобольскую каторжную тюрьму поместили свыше 1000 арестованных, в Александровскую каторжную и другие места заключения Иркутской губернии - более 3000, в тюрьмы Нерчинской каторги - 2500, в Троицко-Савскую тюрьму - более 1000 заключенных.

О том, какие условия ждали заключенных в этих наспех сооруженных для них местах, свидетельствует заключение специальной комиссии, обследовавшей состояние Троицко-Савских казарм. Комиссия отметила, что казармы в заброшенном состоянии: нет электричества, водопровод испорчен, дрова для отопления не заготовлены. Нет продовольствия, на кухне только 100 суповых чашек. Отремонтировать казармы нет возможности: нет стройматериалов и рабочих рук. В корпусах есть подвалы с решетками, куда можно поместить до 800 арестантов. Вывод комиссии - крайне негативный 71 . Тем не менее, по докладу прокурора Читинского окружного суда от 8 ноября 1919 г., в этой временной тюрьме уже содержалось 1111 арестантов, в том числе 27 женщин. Более 30% были больны тифом, 93 человека умерли. Иного результата и не могло быть в тех бесчеловечных условиях, в которых находились узники 72 . Такое положение было во всех "временных" местах заключения, которые колчаковский режим создавал в спешке.

Переполнение тюрем, ужасные условия в них привели к тяжелейшей эпидемии тифа. По данным ГУМЗ, она охватила 43 из 78 тюрем. Еще в конце 1918 г. тюремное отделение министерства юстиции срочно оповещало губернских и областных комиссаров и тюремных инспекторов, что "случаи заболевания сыпным тифом приняли размеры эпидемических заболеваний в целом ряде крупных городов на территории Сибири, распространившись в то же время и на места заключения в этих городах. В настоящее время заболевания тифом в некоторых переполненных заключенными тюрьмах принимают угрожающие размеры". К таким тюрьмам были отнесены: Челябинская, Петропавловская, Тюменская, Новониколаевская, Томская, Томское исправительное отделение - "как очаги эпидемических заболеваний". К особо угрожаемым эпидемией были причислены Красноярская, Иркутская, Александровская каторжная и Читинская тюрьмы. К угрожаемым эпидемией - Курганская, Ишимская, Тюкалинская, Омская, Барнаульская, Мариинская, Канская, Минусинская, Верхнеудинская, Нижнеудинская, Семипалатинская и Павлодарская. Ввиду этого министерство дало распоряжение "о прекращении пересылки арестантов во все вышеперечисленные места заключения впредь до особого извещения" 73 .

Но это была лишь первая волна эпидемии. Ее пик наступил весной 1919 г. Согласно официальной сводке, с ноября 1918 г. по ноябрь 1919 г. заболело 10 654 заключенных, из них умерло 979 человек 74 . Но министерская статистика весьма лукавила: она явно не желала похваляться такими "достижениями", как число больных и умерших. Сведения об умерших составлялись "на глазок". Сохранилась сводная таблица об умерших в 1919 г., составленная чиновниками тюремного ведомства министерства юстиции: из многих тюрем таких данных нет вовсе - стоят прочерки. Но из других документов видно, что общая смертность в тюрьмах намного превышала официальную цифру в 979 человек. Так, в одной Иркутской тюрьме за 1919 г. умерло 285 заключенных, в Троицко-Савской за несколько месяцев - 93, в Красноярской только за ноябрь 1919 г. - 58 человек. Если иметь в виду, что эпидемия охватила 43 тюрьмы, то в действительности речь должна идти о многих тысячах умерших 75 .

"Великое переселение" узников на восток находилось в прямой зависимости от положения на фронте. Как известно, с конца апреля 1919г. колчаковская армия начала почти безостановочное отступление на фронте, проигрывая одну операцию за другой. При этом она в панике оставляла громадные склады с вооружением, обмундированием и продовольствием, но власти проявляли поразительную расторопность и первым делом угоняли в тыл массы заключенных, а тех, которых не могли эвакуировать, зверски уничтожали. Это авторитетно подтвердил ген. Жанен. В его дневнике читаем: при эвакуации колчаковцы "старательно заботились о том, чтобы очистить места заключения, а политических узников истребить". По его словам, в Ялуторовской тюрьме было расстреляно 93 заключенных 76 .

Подобных "зачисток" было немало. Агонизировавший режим вымещал лютую злобу на своих беззащитных жертвах. Газета "Советская Сибирь" 3 декабря 1919 г. в статье "Царство ужаса и смерти" сообщила о "зачистке" в места заключения Томска 5000 пленных красноармейцев и австро-германских военнопленных. Их на трех баржах, вероятно, в панике почему-то направили по Оби в Омск. Как следовало из осмотра барж, составленного врачами Земгора, за 5 недель пути заключенным ни разу не выдавали горячей пищи, не было кипяченой воды, воду пили из реки. Хлеб выдавали

стр. 68


--------------------------------------------------------------------------------
через 4 - 5 дней по фунту на этот срок. От голода и болезней заключенные умирали повально. На барже "Вера" смертность доходила до 180 - 200 человек в день. Больные тифом, цингой, дизентерией лежали вместе со здоровыми на полу почти в воде. По показанию заключенных, часто происходили расстрелы; слабых и умирающих больных держали в кандалах, избивали резиновыми дубинками. В акте врачей по барже "Волков" указывалось: "Массами умирающие часто выбрасывались в реку, частью были погребены на берегах во время стоянок". На барже N 4 "сброшено в кучу до 200 трупов, сильно разлагающихся". На всех баржах нет света, зловонный воздух, всюду чрезмерная сырость, грязь, нечистоты. Так гибнущий режим воскрешал самые мрачные картины Дантова ада 77 .

Зверскую расправу учинили перед своим бегством семеновские янычары в Троицко-Савской тюрьме в Забайкалье. В тюрьме содержалось до 1000 полуживых, изморенных тифом и паразитами арестантов. В конце 1919- начале 1920 г. их партиями выводили в тайгу и расстреливали или рубили шашками. Последних (101 заключенного) пьяные каратели сбросили в глубокий колодец и засыпали навозом. По свидетельству очевидцев, оттуда долго доносились стоны еще живых 78 .

Начальник ГУМЗ ген. Гран в августе 1919 г. слал на места панические телеграммы: "Чрезмерное переполнение всех тюрем Сибири и необходимость размещения большого числа заключенных из эвакуируемых, по военным обстоятельствам, мест заключения создается катастрофическое положение, и дальнейшее промедление в разгрузке тюрем и правильном распределении эвакуируемых может вызвать нежелательные осложнения" 79 . С запада партии заключенных спешно гнали главным образом в концлагеря на востоке страны. Это создавало в местах заключения Дальнего Востока подлинное столпотворение. В сентябре 1919 г. во Владивостоке собралось совещание военных и судебных чиновников Приамурского края. На обсуждение был поставлен вопрос: "О размещении прибывающих из Сибири в Приамурский округ 5000 красноармейцев". Совещание отметило: "В места заключения Приморской и Сахалинской областей эвакуируется с запада такое количество арестантов, что их с трудом удается разместить в местных тюрьмах, а поэтому из прибывающих партий красноармейцев можно будет помещать в тюрьмах только подследственных или осужденных к каторжным работам, исправительным отделениям или к тюремному заключению. Все остальные красноармейцы неизбежно должны будут размещаться в концлагерях" 80 . Было решено до 3000 наиболее здоровых отправить на Сахалин, около 1000 - в Николаевск-на-Амуре. Временно до открытия навигации намечалось разместить в концлагерях: Никольск-Уссурийском - 500 человек (в дополнение к уже находившимся там), Иманском - 2500, Спасском - 1200, остальных 800 больных - в госпиталях и лазаретах.

В конце 1918 г. в "Колчакии" насчитывалось 20 стационарных концлагерей. Они действовали почти во всех крупных городах Урала, Сибири и Дальнего Востока - в Екатеринбурге, Челябинске, Тобольске, Тюмени, Кургане, Петропавловске, Омске, Томске, Новониколаевске, Красноярске, Иркутске, Никольск-Уссурийском, Владивостоке и других пунктах. В ажиотаже репрессий власти наскоро соорудили более 20 новых концлагерей, в основном в удаленных от магистрали глухих уездных городках - Верхотурье, Туринск, Ирбит, Камышлов, Ялуторовск, Ишим, Атбасар, Кокчетав, Тюкалинск. В них подальше от людских глаз упрятывались многие тысячи узников. На Дальнем Востоке были созданы дополнительно концлагеря в Благовещенске, Имане, Шкотово, Раздольное 81 . Всего на территории "Колчакии", согласно документам штаба колчаковской армии, действовало более 40 концлагерей. В них на конец 1918 г. содержалось около 915 000 сторонников Советской власти и австро-германских военнопленных 82 . Возглавлял этот огромный ГУЛАГ мобилизационный отдел штаба Верховного главнокомандующего. Если к этим данным приплюсовать более 100 000 узников, содержавшихся в 78 колчаковских тюрьмах, то в итоге получится устрашающая цифра - более одного миллиона человек, запрятанных диктатором Колчаком в тюремные застенки и за колючую проволоку концлагерей. В этой связи напомним: по данным ВЧК, в Советской России за 1918 г. и за 7 месяцев 1919 г. было подвергнуто заключению около 87 000 контрреволюционеров, участников мятежей, бандитов и спекулянтов. В том числе в тюрьмах находилось менее 35 000 и в концлагерях - около 9500 человек 83 . Отсюда следует, что в одной "Колчакии" было репрессировано в 20 с лишним раз больше граждан, чем во всей Советской России. Но этого обстоятельства, увы, не заметил автор "Архипелага ГУЛАГ" г-н Солженицын, хотя в нобелевской лекции он клятвенно заверял, что по истории своей страны он писал только правду. Как видим, эта правда на поверку оказалась хуже всякой лжи.

Положение пленников в концлагерях было ужасным: огромная скученность, отсутствие элементарных бытовых уело-

стр. 69


--------------------------------------------------------------------------------
вий, самой необходимой одежды, белья, крайне скудное питание, холод, грязь - все это порождало эпидемии тифа, холеры и других болезней, массовую смертность. Приведем свидетельства того органа, который отвечал за состояние концлагерей, - мобилизационного отдела управления 3-го генерал- квартирмейстера при Верховном главнокомандующем. Надо полагать, что этот орган не склонен был сгущать краски. И все же нарисованная им картина повергает в дрожь. В докладе отдела (июнь 1919 г.) сообщалось: "С возвращением военнопленных с работ осенью 1918 г. помещения лагерей оказались переполненными и скученность пленных в бараках дошла до крайних пределов, что способствовало развитию эпидемии тифа, а в данное время с наступлением жаркой погоды неизбежны и другие эпидемические заболевания, как-то холера, брюшной тиф, дизентерия и проч." 84 . В сентябрьском докладе моботдела указывалось, что возвратившимся с полевых работ военнопленным минувшей зимой "благодаря неподготовленности лагерей" пришлось "с героической стойкостью переносить холод, в результате давший очень большой процент смертности в некоторых лагерях" 85 . Начальникам штабов военных округов своевременно напоминалось о необходимости ремонта лагерных построек и заготовки дров, но они "мало проявили в этом отношении заботливости". Преступная халатность стоила многих человеческих жертв. В другом документе мобилизационного отдела отмечалось, что в лагерях много инвалидов и больных, их нельзя использовать на работах. "Кормление их, болезненных и истощенных, - говорилось в записке, - сбоем отразится в сильной степени на здоровье и унесет в могилу в наступающую зиму не одну сотню жизней (подчеркнуто мной. - Авт.) 86 . Узников буквально морили голодом. Их дневной рацион состоял из 1 фунта хлеба, 1/4 фунта мяса или рыбы, 24 золотника крупы, 5 золотников масла, 4 золотников муки. Военное совещание (июль 1919 г.) "не признало возможным увеличивать военнопленным солдатам ныне действующие дачи хлеба, мяса, масла". А в сентябре приказом по военному ведомству норма выдачи мяса была еще более снижена 87 .

Об условиях жизни в концлагерях дает некоторое представление сводка инспекторского смотра Омского концлагеря, проведенная под началом полковника Вольера (октябрь 1919 г.). Бараки лагеря, указывалось в сводке, обнесены дощатым забором и колючей проволокой. Из бараков 4 занимали австро-венгерские военнопленные, 3 - пленные красноармейцы и 1 - арестованные из Ишима. По сути, за одной оградой было два концлагеря. В двух красноармейских бараках размещалось 486 арестантов, в третьем (лазарете) - 222 красноармейца, больных тифом. О бараках, где размещались пленные красноармейцы, инспекция записала: "Свету мало, крыша местами протекает, вследствие чего в бараках сыро и грязно, нары в два яруса. Печи частью неисправны. Больные размещены в количестве 222 человек в бараке N11, нары в один ярус; имеются матрасы, которые только после сыпного тифа дезинфицируются. Белья нет, и больные лежат в грязном белье, усеянном паразитами, после выздоровления белье отправляется в камеру, а больные ввиду ожидания белья спят голые. В прачечную белье не отсылается, так как нет смены белья... В лазарете нет достаточного количества посуды, и больные едят из разных жестянок из-под консервов" 88 . Так что солженицынский Иван Денисович по сравнению с этими мучениками пребывал почти в комфортных условиях. Описанные порядки были в столичном концлагере, почти под носом у "верховного правителя". А ведь многие десятки тысяч заключенных, по свидетельству мобилизационного отдела, размещались в отдаленных лагерях, "в пунктах, совершенно не предназначенных и не приспособленных для расквартирования пленных, как, например, Каинск, Тара, Мариинск, Кузнецк, Атбасар" 89 . В них неустроенность и произвол начальства возрастали прямо пропорционально удаленности от столицы "Колчакии".

При тех кошмарных условиях, в которых находились заключенные концлагерей, неизбежно следовал "очень высокий процент смертности". Это подтверждало само высшее лагерное начальство. Но в официальных сводках об умерших картина представала иной: выручало бюрократическое умение выдавать черное за белое. Так, в сводке об умерших военнопленных за 1919 г., составленной на основе данных, полученных от 21 лагеря из общего числа 45, мобилизационный отдел привел цифру - 931 умерший. Если сюда прибавить примерно столько же умерших в большей половине лагерей, не приславших сведений, то в общем итоге получим официальную цифру - около 2000 умерших. Но, как следует из других документов, эта цифра весьма далека от реальной. В упомянутой выше сводке, например, по Омскому концлагерю указан лишь один умерший за 1919 г., по Екатеринбургскому лагерю - тоже один, по Тобольскому - пять и т. д., что предстает как грубая фальсификация. Например, по Омскому концлагерю австро-германских военнопленных сохранилась справка об умер-

стр. 70


--------------------------------------------------------------------------------
ших в 1919 г., подписанная начальником лагеря. В ней указано, что в январе умерло 50 человек, феврале - 29, марте - 27, апреле - 75, мае - 56, июне - 36, июле - 20, августе - 29, сентябре - 37, октябре - 23, всего 389 человек 90 .

По тому же Омскому концлагерю сохранилась другая справка, зафиксировавшая число умерших военнопленных-красноармейцев. Она подписана старшим врачом лагеря. Из нее следует, что в марте 1919 г. умерло 58 человек, апреле - 128, мае - 82, июне - 29, июле - 11, августе - 31, сентябре - 43, октябре - 65, всего 447 человек 91 .

Как видим, только в одном Омском концлагере, где содержались и австро- германские военнопленные, и пленные красноармейцы, за 1919 г. умерло 836 заключенных. А сколько было умерщвлено во всем колчаковском ГУЛАГе, объединявшем 45 концлагерей? Таких обобщающих данных режим после себя, видимо, и не оставил. Во-первых, потому, что эти данные будут служить обвинением против него, а во-вторых, когда пришло время подводить итоги за год, режиму было уже не до того: он в панике бежал на восток перед наступавшими советскими войсками. И все же историческая справедливость требует определить число погибших в концлагерях "Колчакии". Попытаемся сделать это расчетным путем. Как указано выше, крупных стационарных лагерей в "Колчакии" насчитывалось 20. В Омском лагере за 1919 г. умерло 836 заключенных, в Петропавловском (по официальным данным) - 620. Если принять для этих 20 лагерей среднюю цифру в 500 умерших за год (что не будет преувеличением для лагерей численностью 8 - 10 тысяч и более заключенных), то в итоге получим примерно 10 000 жертв. В 25 остальных концлагерях, где условия для жизни заключенных были намного хуже, смертность была еще выше. При допущении для каждого из них средней величины в 100 - 150 умерших, получим печальный итог в 2500 - 3000 человек. Поэтому можно без преувеличения утверждать, что в колчаковском ГУЛАГе погибло как минимум 13 000 человек за один 1919 г. Очень вероятно, что число жертв было значительно больше, учитывая ту исключительную жестокость, с какой гибнувший режим мстил своим противникам. Об этом следует напомнить всем тем, кто сегодня поет дифирамбы во славу диктатора Колчака и ему подобных.

ИСТОЧНИКИ

37. Гинс Г. К. Указ. соч. Т. 1. Ч. 1. С. 284.

38. ГАРФ, ф. 176, оп. 5, л. 1425, л. 15.

39. Там же, л. 16 об.

40. Там же, л. 17 об. -19.

41. Там же, л. 38 об.

42. Там же, л. 29.

43. Там же, л. 30 об.

44. Там же, л. 32.

45. ГАРФ, ф. 176, оп. 5, д. 166, л. 141 об.

46. Там же, л. 143.

47. Там же, л. 15.

48. Там же, л. 34.

49. ГАРФ, ф. 176, оп. 14, д. 175, лл. 19 - 22.

50. Гинс Г. К. Указ. соч. Т. 2. Ч. 2 и 3. С. 365 - 366.

51. ГАРФ, ф. 147, оп. 8, д. 34, лл. 91 - 94.

52. ГАРФ, ф. 176, оп. 2, д. 14, лл. 125 об- 126, 130.

53. Журнал "Известия Омского государственного историко-краеведческого музея", 1996, N 4. С. 220.

54. Там же. С. 213. "

55. Kvagnicka Jan. Ceskoslovenske legiev R kku. Bratislava. 1963. S. 211 - 212.

56. Лацис М. Я. (Судрабс). Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920. С. 76.

57. Гинс Г. К. Указ. соч. Т. 2. Ч. 2 и 3. С. 112.

58. ГАРФ, ф. 148, оп. 4, д. 107, л. 7.

59. Гинс Г. К. Указ. соч. Т. 2. Ч. 2 и 3. С. 377.

60. Там же. С. 253.

61. ГАРФ, ф. 827, оп. 1, д. 15, ЛЛ. 377 - 379.

62. ГАРФ, ср. 827, оп. 5, д. 1, лл. 10 - 13; там же, оп. 7, д. 156, лл. 18 - 21.

63. ГАРФ, ф. 176, оп. 5, д. 592, лл. 10 - 11.

64. Кадейкин В. А. Сибирь непокоренная. Кемерово, 1968. С. 44.

65. ГАРФ, ф. 827, оп. 5, д. 1, л. 38.

66. ГАРФ, ф. 827, оп. 11, д. 87, л. 28.

67. Там же, д. 1, л. 3.

68. ГАРФ, ф. 827, оп. 5, д. 22, л. 15.

69. Там же, л. 26.

70. Там же, л. 33.

71. Там же, л. 89 об.

72. ГАРФ, ф. 827, оп. 11, д. 87, л. 9.

73. Там же, оп. 7, д. 126, л. 61.

74. Там же, д. 158, л. 151.

75. Там же, лл. 90 - 91, 151.

76. Jakin М. Moie ucast ha ceskoslovenskem oji za svobocfu. 1923. S. 281.

77. Газета "Советская Сибирь", З. ХИ.1919. Омск.

78. Дальистпарт. Сб. материалов по истории революционного движения на Дальнем Востоке. Владивосток, 1925, кн. 3. С. 143 - 146.

79. ГАРФ, ф. 827, оп. 5, д. 22, л. 83.

80. Там же, оп. 1, д. 15, л. 324.

81. Там же, оп. 12, л. 99.

82. Там же.

83. Лацис М. Я. (Судрабс). Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920. С. 76.

84. Российский государственный военный архив (далее - РГВА), ф. 39499, д. 195, л. 19.

85. Там же, л. 29.

86. Там же, л. 30.

87. Там же, д. 235, л. 303 об.

88. Там же, л. 301.

89. РГВА, ф. 39499, оп. 1, д. 216, л. 4.

90. Там же, д. 235, л. 326.

91. Там же, л. 325.

стр. 71


© elibrary.com.ua

Permanent link to this publication:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/БЕЛЫЙ-ТЕРРОР-В-ТЮРЬМАХ-И-КОНЦЛАГЕРЯХ-КОЛЧАКИИ

Similar publications: LUkraine LWorld Y G


Publisher:

Валерий ЛевандовскийContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://elibrary.com.ua/malpius

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

БЕЛЫЙ ТЕРРОР. В ТЮРЬМАХ И КОНЦЛАГЕРЯХ "КОЛЧАКИИ" // Kiev: Library of Ukraine (ELIBRARY.COM.UA). Updated: 24.04.2014. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/БЕЛЫЙ-ТЕРРОР-В-ТЮРЬМАХ-И-КОНЦЛАГЕРЯХ-КОЛЧАКИИ (date of access: 04.10.2024).

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Rating
0 votes
Related Articles
Показана возможность избежания сингулярности Большого Взрыва а, следовательно, и гарантирования вечности Вселенной не только в будущем, но и в прошлом.
ДЕЛОВОЕ ПИСЬМО: ДИАЛОГ ИЛИ МОНОЛОГ?
11 days ago · From Petro Semidolya
"ПОМОГИ СЕБЕ СЛОВОМ"
11 days ago · From Petro Semidolya
"ПОГОНЯ" ФЕДОРА ГЛИНКИ И "ПОГОНЯ" ВЛАДИМИРА ВЫСОЦКОГО
Catalog: История 
11 days ago · From Petro Semidolya
МЕСТОИМЕНИЯ, ВЫДЕЛЕННЫЕ КУРСИВОМ, В ЛИРИКЕ ИН. АННЕНСКОГО
11 days ago · From Petro Semidolya
"... ЭТОТ НЕОБЫКНОВЕННЫЙ ЛИРИЗМ..."
11 days ago · From Petro Semidolya
Скачать клиент покера на Андроид: что учитывать при установке?
11 days ago · From Україна Онлайн
"ИХ-ТО И ПРОЗВАЛИ КАЗАКАМИ". Значение слова казак в языке М. А. Шолохова
Catalog: История 
12 days ago · From Petro Semidolya
Финнизированы предками мерян мурешскими агафирсами и другими западными скифскими племенами были и потомки ахейцев морисены, возможно, являвшиеся основными предками марийцев. Конечно же, не исключено и то, что простонародье ахейцев испокон веков было финскоязычным.
26 days ago · From Павло Даныльченко
Фінізовані пращурами мерян мурешськими (маріськими) агатірсами та іншими західними скитськими племенами були і нащадки ахейців морісени, які, можливо, були основними пращурами марійців. Звичайно ж, не виключено і те, що простонароддя ахейців споконвіку було фінськомовним.
26 days ago · From Павло Даныльченко

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

ELIBRARY.COM.UA - Digital Library of Ukraine

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

БЕЛЫЙ ТЕРРОР. В ТЮРЬМАХ И КОНЦЛАГЕРЯХ "КОЛЧАКИИ"
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: UA LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Digital Library of Ukraine ® All rights reserved.
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Ukraine


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android