Кандидат исторических наук В.А. ГАИБОВ Доктор исторических наук Г.А. КОШЕЛЕНКО, Институт археологии РАН

Заполнены первые листы археологической карты дельты Мургаба. Около тысячи памятников заняли на ней свое место!

Через несколько лет после рокового 476 г., который принято считать концом античной эпохи, Марциан Капелла закончил труд, посвященный "четырем свободным искусствам" - последнюю энциклопедию античного мира. Для нас интересен один маленький пассаж в его географической части: "...область Маргиана, единственная в этом краю имеющая виноградники, окруженная горами в 1500 стадий, труднодостижимая из-за песков пустыни, которые протянулись на 120 миль. Александр Великий выбрал прелести этого района и здесь он первым основал город своего имени, который был разрушен и был восстановлен Антиохом, сыном Селевка, с именем его отца. В окружности город имеет 75 стадий". Это последнее в эпоху античности описание того района, который мы исследуем в рамках международного (российско-туркмено- итальянского) проекта "Археологическая карта дельты Мургаба".

Речь идет о сравнительно небольшом районе в Туркменистане, где воды реки выходят из узкой долины на просторы равнины - великой пустыни Каракумы (Черные пески). Разбившись на отдельные протоки, они теряются в бесплодных песках. Но там, где вода еще не иссякла, расцветает жизнь. На небольшом участке между выходом из речной долины и песками раскинулся Мервский оазис, фиксировать и исследовать археологические памятники которого начали в 1990 г. участники проекта.

Этот регион на протяжении тысячелетий воспринимался как последний оплот цивилизации на самой границе с миром варварства. Мы не будем сейчас говорить о тысячах страниц, посвященных оазису и его центру - городу Мерву - в средневековой арабской и персидской литературе. Достаточно сказать, что именно тогда он получил почетное прозвище - Мерв Шахиджан, т.е. царственный Мерв. Данная территория поочередно входила в состав большого числа государств: первой мировой державы - персидского царства Ахеменидов, затем - империи Александра Македонского, царства его греко-македонских преемников - Селевкидов, парфянской династии Аршакидов, которые в свое время были главным соперником Римской империи, Сасанидов - таких же соперников Византийской империи, потом - в состав арабского халифата, государства Газневидов, наконец - турок-сельджуков, Великого Хорезма, империи Чингизха-на и его преемников и т.д.

Самое раннее упоминание этого района содержится в одной из наиболее древних частей священной книги зороастрийцев "Авесты"(*). В "Михр-Яште", гимне в честь бога Митры, в прекрасных по своей поэтичности строках, описывается момент, когда первые лучи солнца освещают "арийский край", а затем следует перечень входивших в него стран. В этом списке присутствует и Моуру (Мерв). В другом сочинении "Видевдат" ("Закон против дэвов") сам пророк Заратуштра расспрашивает верховного бога Ахурамазду о том, какие страны он создал. И тот называет их в соответствии с рангом и временем создания. Первой упомянута "Арьянам вайджа" ("Арийский простор") - легендарная прародина ариев. На втором месте "Гава, населенная согдийцами", а на почетном третьем - уже известная нам страна Моуру. Мерв и позднее в зороастрийской традиции занимал особое место: в стихотворной поэме "Айаткар-и Зареран" ее главный герой Зарер - первый боец за веру - сражается с врагами у Мерва.

В период существования великой Ахеменидской державы (558-330 гг. до н.э.) Мерв попадает в анналы только раз, но зато в документ высочайшей научной ценности. В знаменитой Бехистун-ской надписи царь Дарий I, рассказывая о подавлении восстаний, вспыхнувших в разных частях его огромной империи, доходит и до Мервского оазиса:

"...страна Маргуш(*) стала мятежной. Одного человека по имени Фрада, жителя страны Маргуш, они сделали начальником. После этого я послал к персу по имени Дадаршиш, моему рабу, сатрапу в Бактрии, и сказал ему так: "Иди разбей войско, которое не называет себя моим". Затем Дадаршиш отправился с войском и дал бой жителям страны Маргуш. Ахура-мазда оказал мне помощь. Милостью Ахурамазды мое войско наголову разбило мятежное войско. В 23-й день месяца ассиядия ими был дан бой. Говорит Дарий царь: затем страна стала моей".

Не обходили вниманием оазис и античные писатели. Римский историк I в. н.э. Квинт Курций Руф в жизнеописании Александра Македонского рассказал о походе великого завоевателя в страну Маргиану - так греки и римляне называли Мервский оазис. О нем писали также Исидор Харакский, Страбон, Гораций, Плиний Старший,

--------------------------------------------------------------------------------
* В течение многих столетий зороастрийские религиозные тексты передавались в устной традиции. Появление письменного изложения связывают с эпохой Сасанидов (III в. - 1-я треть VII в.) (прим. ред.).

* Маргуш - древнеперсидское название Мерва (прим. ред.).
--------------------------------------------------------------------------------
Птолемей, Аммиан, Марцеллин, Плутарх, Солин. Завершает эту традицию уже цитировавшийся нами Марциан Капелла. Главные темы всех упомянутых авторов - удаленность и труднодоступность страны, отгороженной горами и песками, и удивительное плодородие ее почвы. Вспоминают они и поход Александра Великого, строительство им здесь города, разрушение его "варварами", удивление селевкидского царя Антиоха, восстановившего город и велевшего окружить оазис стеной, чтобы защитить его, наконец, то, что именно сюда - на край света - парфяне отправили римских воинов, взятых в плен в битве при Каррах (53 г. до н.э.). Почти вся эта информация вошла в текст Капеллы.

В более позднее время Мерв неоднократно привлекал внимание различных авторов. Помимо официальных документов сасанидских царей (224-651 гг.), он присутствовал на страницах многих христианских произведений. По традиции считается, что здесь проповедовал Фома - один из двенадцати апостолов. Уже в III в. н.э. в городе была основана первая в Средней Азии епископская кафедра, позже преобразованная в митрополию "Великой церкви Востока". Еще в Х в. большинство населения этого района составляли христиане.

Но Мерв служил бастионом и другой религии - манихейства (с III в. вплоть до Х столетия распространенной от Китая до Испании). После того как ее основателя Мани казнили по приказу сасанидских властей, его последователи бежали на Восток, и город Мерв на несколько лет стал прибежищем преемника пророка - Map Аббо. Об этих событиях повествуют множество текстов на парфянском, пехлевийском, согдийском языках. О Мерве говорит достаточно подробно и китайская буддийская литература, поскольку пришедший оттуда парфянский царевич (его китайское имя Аньши гао) стал выдающимся деятелем этой общины, первым профессиональным переводчиком буддийских трудов на китайский язык. Неоднократно вспоминают Мерв и китайские придворные историографы. Даже у раннесредневековых армянских авторов можно найти многочисленные упоминания и города, и оазиса.

Естественно, что исторический объект такого значения не мог остаться вне внимания археологов. Первые подлинно научные раскопки в конце 30-х годов произвели здесь специалист из Ашхабада А.А. Марущенко и молодой тогда ученый из Ленинграда Б. Б. Пиотровский (впоследствии - академик). После Великой Отечественной войны тут много лет работала Южно- Туркменистанская археологическая комплексная экспедиция под руководством профессора М.Е. Массона. В различных местах оазиса исследованиями занимались и другие экспедиционные отряды - из Ашхабада, Москвы, Ленинграда.

Стимулом для начала крупного научного проекта "Археологическая карта дельты Маргаба" послужило то, что в старых отчетах о полевых работах упоминались десятки памятников, но, как правило, понять, где именно они находятся, почти невозможно. Однако дело даже не в трудностях ориентирования на местности. Главное заключалось в другом: на таком уровне знания нельзя было и пытаться сделать какие-либо общеисторические выводы (кроме самых примитивных) о динамике развития оазиса.

Участники проекта (сотрудники Института археологии РАН, Туркменского государственного университета им. Махтумкули, Итальянского института по изучению Африки и Востока) прежде всего определили свои задачи и методы их решения. Первая - создание полного каталога всех памятников, от самого начала освоения местности человеком до позднего средневековья. Причем особое внимание уделялось наиболее точной фиксации оазиса на карте. Новые возможности, предоставляемые теперь системой GPS (Global Positioning System), делали это реальным; с ее помощью расположение объекта определяется с точностью до нескольких метров. Значительным подспорьем в работе стали серии аэрофото- и космических снимков. Каждый из памятников мы, естественно, не только фиксируем на карте, но также выявляем его размеры, дату возникновения (на основе анализа подъемного материала), связь с другими историческими объектами района. В рамках этой первой

задачи проводят изыскания геоморфологи, палеогеографы, палеоботаники и другие специалисты. Они изучают особенности географической и экологической ситуации в различные периоды существования региона. Другими словами, исследования носят комплексный характер. Конечно, мы еще далеки от создания всеобъемлющей картины истории оазиса, но недавно опубликованный первый том "Предварительных отчетов за 1990-1995 гг." уже позволяет сделать некоторые выводы. В нем, в частности, учтены и заняли свое место на карте 956 памятников различных эпох.

Прежде всего установлено: река Мургаб за историческое время меняла русло четырежды. Поскольку жизнь обитателей всех древних населенных пунктов зависела от снабжения водой, приходившей на их поля через каналы, отведенные из Мургаба, то это открытие заставляет пересмотреть всю систему организации пространства, которая, естественно, менялась при изменении направления главного русла реки.

Однако более важным стал другой вывод. К нему мы пришли лишь после того, как все памятники зафиксировали на карте и определили примерные даты их существования.

Оазис впервые был заселен около 2100 г. до н.э. (расцвет эпохи бронзы). Конечно, люди и раньше посещали его - этому есть археологические свидетельства, но настоящая жизнь здесь началась только в указанное время. Пришли они, вероятнее всего, из маленьких предгорных оазисов Копетдага - самой южной части современного Туркменистана, где после долгих веков прогрессивного развития именно тогда разразился кризис. Его причины - объект ожесточенных дискуссий среди специалистов, но каковы бы они ни были, часть населения ушла на новые земли. В дельте Маргаба они создали общество, удивительно похожее на десятки других, находившихся на пороге цивилизации. Основой его стал "микрооазис", охватывавший несколько (от 5 до 10) населенных пунктов, привязанных к одной из дельтовых проток Мургаба, откуда отводили небольшие каналы, снабжавшие водой поля и сами населенные пункты. Поселения имели геометрически правильный план (квадрат или прямоугольник) и укрепления. Центром "микрооазиса" было самое крупное из них, также укрепленное, но с очень сложным, даже вычурным планом. В него входил храмовый комплекс; он, как и в ранней Месопотамии, видимо, был не только религиозным, но также хозяйственным и административным центром маленького замкнутого мира. Вся эпоха бронзового века сохраняла такую структуру.

Наши исследования, однако, не касались этой стороны проблемы. Мы выявили нечто совсем другое: данный оазис был не стабильной, а кочующей страной. На протяжении эпохи бронзы выделяются три фазы перемещения. И каждая означала передвижение освоенной человеком зоны дальше на юг. Причина "скольжения", как показали наши исследования, - изменение русла Мургаба, постепенное смещение его на юго-восток.

Еще одно отступление в южном направлении произошло в следующий большой исторический период - раннежелезный век, продолжавшийся здесь с начала I тыс. до н.э. вплоть до походов Александра Македонского (30-е годы IV в. до н.э.).

Но самое интересное происходит в эллинистический период (от походов Александра Македонского до конца II в. до н.э.): оазис не только откатывается далее на юг, но еще и "съеживается". Никогда - ни в предшествующее время, ни в последующее - он не был таким маленьким. Однако наряду с сокращением освоенного человеком пространства, что говорит о регрессе, на этой территории возникает большой город Александрия в Маргиане, переименованный позднее в Антиохию. Размеры его для античной эпохи поистине огромные - 2х2 км. Таким образом, перед нами парадоксальная ситуация: хотя освоенная человеком территория очень мала, на ней находится гигантский город. К тому же вся она была обнесена стеной, о чем писал древнегреческий географ Страбон (64/63 до н.э. - 23/24 н.э.): "Изумленный плодородием равнины, Антиох Сотер велел обвести ее стеной 1500 стадий в окружности...". О "внешней" стене города, окружавшей его сельскохозяйственную территорию, сообщает и "Хроника Гвиди" - христианское сочинение, созданное вскоре после 680 г. В нем особое место занимает рассказ о деятельности мервского митрополита Ильи, которого называли "апостолом тюрок". Но в эту биографическую справку вклинилось описание города, где он действовал.

Однако здесь имеется еще одна сложность. Уже первые археологические исследования показали: на севере Мервского оазиса есть стена. Считалось, что это та самая, которую приказал построить царь Антиох и упомянул Страбон. Такое мнение сохранялось до момента, пока мы не закончили картографирование данной части оазиса. Тогда стало ясно: между стеной и освоенной территорией эллинистического времени пролегло несколько десятков километров пустоты. Казалось, между сведениями письменных источников и археологическими материалами образовался разрыв, который нельзя заполнить. Однако мы вспомнили, что в 40-е годы, когда Южно- Туркменистанская экспедиция лишь начинала работу, ее участники обнаружили еще одну стену, находившуюся гораздо ближе к городу, чем северная. Известно и местное ее название - Гилякин-Чильбурдж. В результате хозяйственной деятельности сейчас от нее практически ничего не осталось. Но старые русские картографы работали очень хорошо, и на их картах она представлена в полной красе. Значит, в эллинистическую эпоху всю относительно небольшую освоенную человеком территорию вокруг города действительно окружала стена; ее-то и следует считать "Стеной Антиоха".

Следующий исторический период - парфянский (они захватили оазис во II в. до н.э. и правили до 20-х годов III в. н.э.). Он ознаменован тем, что люди снова стали осваивать северные территории, покинутые в начале эллинистической эпохи. Произошло это, очевидно, благодаря росту технических возможностей общества, позволивших отводить новые каналы из Мургаба, где была предварительно сооружена система плотин. Эта "реоккупация" отмечена созданием довольно большого числа населенных пунктов, обычно хорошо укрепленных.

Наконец, последний из периодов, которым мы специально занимались, - сасанидский, окончившийся арабским завоеванием Мерва в середине VII в. н.э. Для него характерно некоторое сокращение территории оазиса. Но при этом, что особенно важно, резко усилилась интенсивность ее освоения. Появилось много новых населенных пунктов, а старые выросли в размерах. Нашла свое место и обнаруженная нами северная стена. В конце существования сасанидского государства его правители активно строили огромные стены, охватывающие целые районы и призванные защищать границы. Подобные сооружения были в Дагестане, возле Дербента, в Южном Прикаспии на территории Ирана, в ряде других мест.

Таким образом, уже сейчас, основываясь на результатах, полученных в ходе осуществления проекта "Археологическая карта дельты Мургаба", удалось установить некоторые основные особенности жизни этого оазиса на протяжении длительного исторического периода. Разумеется, далеко не всегда мы можем объяснить причины зафиксированных нами изменений. На каждом из выявленных этапов взаимодействовали экологические, политические, социальные и, возможно, какие-то иные факторы. Однако определенную фактологическую основу для постановки вопросов мы создали.

Напомним: одной из главных задач данного проекта была точная датировка обнаруженных нами памятников. Поэтому параллельно с разведкой и фиксацией объектов мы проводили раскопки на нескольких "ключевых", которые, как нам представлялось, дадут "эталонный" археологический материал. Конечно, и наши предшественники занимались этой проблемой, но, с нашей точки зрения, в принятых ими хронологических системах имелось несколько довольно сомнительных мест.

В рамках решения этой задачи российская группа экспедиции исследовала очень интересный памятник - Гебеклы-депе в северо-западной части оазиса. Проведенные работы показали, что он пережил три этапа развития. Гебеклы- депе возник в раннежелезном веке (примерно в VII в. до н.э.) как маленькая укрепленная усадьба в окрестностях самого крупного в то время населенного пункта оазиса - Яздепе. Когда люди ушли из поселения на юг, опустела и эта усадьба. Возрождение жизни здесь произошло при парфянах. Именно тогда населенный пункт приобрел облик, который сохранил до конца своего существования. Квадрат (примерно 100х100 м) был окружен стеной из сырцового кирпича с башнями на углах и с входом в середине южной стены. В центре его на руинах "язовской" усадьбы возвышалось большое здание. При Сасанидах были перестроены все укрепления, старое центральное сооружение забутовано и на образовавшейся платформе поставлено новое - уникальное в плане. Ядро его составляла монолитная шестиугольная платформа, окруженная узеньким коридором. Вокруг располагались жилые и хозяйственные помещения. Огромный пожар стал причиной гибели памятника в конце IV в. н.э.

Итак, Гебеклы-депе оказался чрезвычайно удачным объектом для уточнения датировок археологических комплексов. Здесь четко различались два периода (третий - "язовский" - дал слишком мало материала): позднепарфянский (1-11 вв. н.э.) и раннесасанидский (III-IV вв. н.э.). Время существования обоих хорошо определяется с помощью большого количества обнаруженных монет. Кроме того, в них представлены различные категории материалов, что позволило уточнить многие даты.

Самые интересные находки обнаружены в здании парфянского времени, да и само сооружение привлекает внимание. В центре - жилой комплекс, разделенный на две части коридором, - всего 5 комнат. Его со всех сторон охватывает коридор, за ним еще один ряд помещений. Они служили складами и жильем для обслуживающего персонала.

Как обычно, преобладала керамика - фрагменты самых различных сосудов. Нередко попадались терракотовые статуэтки, наконечники стрел, обломки сосудов с надписями на парфянском языке, резные изделия из кости, другие мелкие объекты. Но одна категория находок стала поистине сенсационной: в течение нескольких полевых сезонов в промазках между полами обводных коридоров мы извлекли более 3000 целых и фрагментарованных булл. Каждая представляла собой комок глины с оттисками нескольких печатей. Эти предметы исполняли ту же роль, что и современные пломбы. В Гебеклы-депе они препятствовали несанкционированному доступу к каким-то тюкам, перевязанным веревками и бечевками, деревянным ящикам, наконец, служили пробками для различных сосудов - от очень больших кувшинов до маленьких, наверное, туалетных флакончиков. Об этом свидетельствует как сама форма булл, так и следы шнурков, веревок, ткани и дерева, отпечатавшиеся на их оборотной стороне.

Благодаря буллам мы получили возможность представить некоторые особенности экономической жизни Маргианы в парфянское время. Очевидно, здесь существовала хорошо организованная система распределения и поставки необходимых пограничной крепости товаров, а их качество и количество гарантировали печати чиновников. Судя по тому, что подавляющее большинство булл выполнено из не очень качественной глины, которая не выдержала бы длительной транспортировки, товары перевозили на близкое расстояние. Вероятнее всего, их отправляли в Гебеклы-депе из столицы оазиса - Мерва.

Однако не меньшее, если не большее значение буллы имеют для понимания культуры Маргианы. К сожалению, ранее было практически неизвестно искусство этого региона парфянского времени. В нашем распоряжении имелись, в сущности, лишь терракотовые статуэтки. Теперь мы располагаем несколькими десятками сюжетов, представленных на печатях жителей Мерва. Этого достаточно, чтобы понять, в частности, какие образы в искусстве были тогда наиболее популярны, с какими идеями они связаны и т.д.

Среди оттисков есть целая группа таких, которые можно назвать геометрическими: сложные кресты, розетки и т.д. На первый взгляд они не очень информативны. Но только на первый взгляд. Ведь печати с точно такими же изображениями были найдены на памятниках Мервского оазиса эпохи бронзы, что позволяет говорить о существовании культурных традиций на протяжении примерно 2000 лет. Последний раскопочный сезон еще больше подтвердил этот тезис: найдены буллы с изображениями чудовищ, нападавших на травоядных животных, - удивительно похожих мы видим на печатях бронзовой эпохи.

На буллах представлен целый зверинец: кони, быки, козлы, олени, орлы. Иконография животных говорит о комплексе представлений, скрывающимся за ними: фигура лошади, лошадь перед алтарем, иногда еще и с полумесяцем над ней; орел, орел с венком или с лентами в клюве - символизируют царскую власть.

Большое место занимают бесспорно религиозные сюжеты или те, в которых религия соединяется с политикой. Наиболее часто повторяющийся мотив - богиня с пальмовой ветвью в руке, сидящая на табурете или троне. Но есть булла, где она стоит рядом с царем, а между ними алтарь с возженным огнем. Эту сцену нельзя истолковать иначе, чем акт инвеституры, т.е. передачи богиней царю знаков его власти. Однако царь может получать власть и иным способом: он гордо восседает на коне, перед ним - алтарь, а над его головой парит орел, держащий в клюве венок, - символ могущества.

Исследования археологов на территории древнего Мерва позволили ответить на некоторые вопросы истории и культуры региона, но осталось немало нерешенных проблем. Мы надеемся, что сотрудничество археологов разных стран будет продолжено, и благодаря их усилиям многие загадки древних эпох удастся раскрыть.