Г. ЗАЙДЕЛЬ

Борьба классов,  № 2, Май  1931, C. 19-24

I

Газета французских социал-фашистов "Попюлер", чтобы увеличить свой тираж, начала серию статей под названием "Как они стали социалистами". Бойкий журналист Луи Леви посетил виднейших лидеров французской социалистической партии и дает в виде интервью важнейшие биографические данные вождей, от Леона Блюма до "левого" Жиромского.

Картина получается умилительная. Леон Блюм рассказывает о том, как он с детства был оделен "чувством справедливости", которое ему привила мать. "Рассказывал ли я вам уже историю с яблоками? - спрашивает Леон Блюм интервьюирующего его журналиста. - Я учился вместе со своим братом немногим старше меня. Когда моя мать давала нам яблоки, она не наделяла каждого целым яблоком. Она делила оба яблока пополам и давала каждому из нас по половине того и другого. Только такой дележ казался ей справедливым" ("Попюлер", 8 марта 1931 г.).

Через несколько дней после напечатания этого интервью нашего рыцаря "справедливости" весь мир облетело следующее известие: "В течение продолжительного времени циркулировали слухи о причастности лидера французских социалистов Леона Блюма к скандальной афере банка Устрика. Газета "Эко де Пари" поместила клише со счета сына Блюма, находившегося на службе в одном из предприятий Устрика в качестве инженера. Из этого счета видно, что сын Блюма получал оклад, превышающий в несколько раз оклад других инженеров, занимающих аналогичные должности". Когда это обстоятельство выяснилось в парламентской комиссии, господин Леон Блюм совершал "пасхальное" путешествие по Швейцарии и Германии. По возвращении его ждет приятная беседа в комиссии, особенно в связи с тем, что директор одного из крупнейших предприятий Устрика Пежо утверждает, что Леон Блюм "был завсегдатаем Устрика".

Выходит, что Блюм честно принял заветы матери по вопросу о яблоках, но ни он, ни его сын не особенно дорожат этими заветами, когда речь идет о презренном металле. Таков наш рыцарь "справедливости", являющийся главным редактором газеты "Попюлер", издаваемой, как это вынужден был признать сам Леон Блюм, на деньги капиталистов. Прежде чем стать "социал-устриком" Леон Блюм прошел блестящую школу: в юности он делил свои симпатии поровну между Клемансо и Барресом (известным литератором, сначала анархистом, потом монархистом), в 90-х он вертелся в литературных кружках анархо-индивидуалистов. Встреча с аллеманистом Люсьеном Герром сделала Леона Блюма "коллективистом". До войны он был весьма мало заметным членом социалистической партии. После войны, особенно в эпоху раскола, Блюм вынырнул на поверхность. С тех пор он является самым ярым врагом большевизма, становится общепризнанным лидером социал-фашистов. Можно прямо сказать, что Блюм сделал себе карьеру на антибольшевизме. И он, действительно, честно зарабатывает для себя и для своего сына тройные оклады во славу капитализма. Капиталисты знают, кому и за что платить.

II

Французские социал-фашисты и их лидер Леон Блюм держат при себе "беспристрастного" советника по русским делам. Белоэмигрантское офицерье сделалось лакеями в ресторанах и аген-

стр. 19

--------------------------------------------------------------------------------

 

Рис. К. Ротова

стр. 20

--------------------------------------------------------------------------------

тами по фальшивомонетным и шпионским делам у иностранных трестов и генеральных штабов. Грузинские меньшевики пошли вслед за своими белогвардейскими собратьями. Русские меньшевики избрали себе несколько другой путь. Они стали лжесвидетелями и советчиками по делам СССР. Так, у германских социал-фашистов в передней "Форвертса" сидит небезызвестный Гарви, а недалеко от редакции "Попюлера" всегда обретается меньшевик Розенфельд.

Не стоит цитировать всех статей Розенфельда в "Попюлер". Сначала он полагал, что подсудимые не сознаются и тогда можно будет на весь мир прокричать о "пытках" ГПУ. Но когда оказалось, что подсудимые заговорили весьма неприятные для II Интернационала и, в частности, для французских социал-фашистов вещи, редакция "Попюлер" растерялась. Был выпущен сам Леон Блюм, который в большой статье, посвященной процессу, стал "разъяснять" позицию французских социалистов. Самое интересное в этой статье - это признание, что те французские рабочие, которые еще идут за социал-фашистами возмущены позицией меньшевиков и писаниями Розенфельдов. "Если я восстанавливаю здесь истину(!), - пишет Леон Блюм, - то только для наших партийных товарищей, для наших партийных борцов. И я решаюсь и считаю необходимым это сделать, так как некоторые из них ошибаются (!) в причинах и смысле кампании, которую ведет "Попюлер", и считают возможным занять независимую критическую позицию по поводу того, что нас умышленно позорят и поносят" ("Попюлер", 5 марта 1931 г.).

Леон Блюм обижен и возмущен. Человек, сделавший себе карьеру на антибольшевизме и гордящийся тем, что он "один из первых выявил важнейшие противоречия между коммунизмом и классическим (!) социализмом", пытается уверить французских рабочих, что он всегда стоял за СССР и против интервенции. "Я, - пишет Леон Блюм, - всегда защищал русскую республику, русский народ против всякой попытки иностранного нападения или вмешательства и я могу сказать, что если сейчас существуют еще официальные отношения между Францией и советской Россией, то кое-что я лично для этого сделал". Приписав себе роль тайного покровителя Советов, Леон Блюм с деланным возмущением восклицает: "Я отрицаю, чтобы обвиняемые (на процессе меньшевиков. Г. З. ) могли привести по поводу меня хотя бы одну строчку. Я отрицаю также, чтобы можно было процитировать хотя бы одно слово, произнесенное мною на международном конгрессе в Марселе, либо на других конгрессах".

Мы увидим из дальнейшего, что у Леона Блюма отшибло память и что можно процитировать достаточное количество заявлений, принадлежащих Блюму и его друзьям, свидетельствующих об интервенционистских замыслах французских социал-фашистов.

Самое интересное, однако, то, что Леон Блюм готов представить себя даже защитником пятилетнего плана. Розенфельд на страницах "Попюлер" доказывает из номера в номер, что пятилетний план является нелепой фантазией, что он уже провалился, что ГПУ расстреляло всех ученых-специалистов. А Леон Блюм, не краснея, пишет: "Когда мы, по нашему праву и обязанностям, взяли на себя задачу анализа пятилетнего плана, мы показали его истинное значение, мы выявили недостатки его составления и выполнения, и наша картина является и защитой(!) России против преувеличенных расчетов реакционной прессы и восстановлением истины". Оказывается, что когда меньшевик Розенфельд доказывает крах пятилетки, то этим самым он защищает СССР. Реакционеры, видите ли, преувеличивают значение пятилетки - это дает им возможность кричать о большевистской опасности и тем облегчить интервенционистские замыслы. Будем кричать о крахе пятилетки, и реакционеры перестанут вопить о большевистской опасности. Так прожженные социал-дельцы из "Попюлера" "защищают" СССР.

III

Очень полезна будет историческая справка о том, как они защищали СССР за последнее десятилетие, в частно-

стр. 21

--------------------------------------------------------------------------------

 

Союз социал-империалистов и попов. Господин Альберт Тома на румынском фронте 1917 г.

Музей революции

сти, на Марсельском конгрессе, где выступал и Леон Блюм и где была принята резолюция якобы в защиту СССР. Представим себе обстановку. Дело происходило в 1925 г. Державы-победительницы так называемым локарнским пактом пытаются превратить Германию в плацдарм для пропуска интервенционистских войск против СССР. Для этого они принимают Германию в Лигу наций и дают ей горы всяческих обещаний. Леон Блюм, вслед за немцем Брейтшейдом и Вандервельде, заливается соловьем: он воспевает Лигу наций как высшее достижение человечества. Еще в 1923 г. Леон Блюм пел дифирамбы репарациям. "Принцип репараций, - говорил наш рыцарь "справедливости", - заключает в себе идеальную мысль. В чем заключается этот принцип? Он заключается в том, что каждое государство, каждое общество, каждая нация чувствует себя ответственной по отношению к убыткам, понесенным от войны каждым отдельным гражданином. Если бы текст версальского договора выполнялся, мы имели бы только репарации, которые ничего общего не имеют с военной контрибуцией".

На Марсельском конгрессе Блюм вместе с делегатами других наций, особенно бельгийцами, категорически возражал против предложения англичан об уничтожении межсоюзнических долгов. Он с честью защищал интересы французского империализма. Но этого мало. Он поддерживал всеми мерами настроение против СССР, рисуя Советский Союз в виде застрельщика войны, выдвигая призрак "красного империализма". "Существуют, - говорил Блюм на Марсельском конгрессе, - опасности, тяжелые опасности действительной войны, - они состоят в том, что после войны увеличились системы автократических, тиранических правительств в Европе. Сейчас мы их насчитываем по меньшей мере три: Россия, Италия, Испания, а по их примеру почти во всех странах мира образуются политические партии, стремящиеся к той же системе тирании и диктатуры, - и вы скажете, товарищи, или вы вспомните, так как это показывает прошлый исторический опыт, что всякое автократическое правительство само по себе является угрозой для мира".

Уже одна эта речь Блюма показывает, чего стоят его нынешние заверения, что он "защищал" всегда Россию от интервенции. Протоколы конгрессов социал-фашистского интернационала издаются, однако, для того, чтобы скрывать то, что происходило в комиссиях. А настоящее свое лицо Блюмы открывают тогда, когда массы за ними не могут следить. В комиссии, где обсуждался манифест о русских делах, французы

стр. 22

--------------------------------------------------------------------------------

внесли следующую поправку: "В настоящее время главным источником военной опасности является СССР - красный, советский империализм". Эта поправка в таком голом виде не собрала большинства. Тогда бельгийский социал-фашист де-Брукер от имени французской, польской, грузинской, эстонской, литовской, армянской, болгарской, югославской, венгерской, финской, бельгийской и шведской делегаций на пленуме конгресса выступил с речью, в которой высказал соображения этих делегаций о "красном империализме". Вот что говорил де-Брукер: "Когда констатируют, что в современной России царит ужасающая иллюзия, которая 125 лет назад привела армии, прежде революционные, ставшие наполеоновскими, к гибели на российских равнинах (аплодисменты), мы хотели бы, чтобы была более четко указана опасность, не для одного только удовольствия иметь более гибкую формулировку в резолюции, а для того, чтобы обратить внимание пролетариата на это положение и вести политику, которая позволит нам уберечься от этой опасности".

Де-Брукер, говоривший, как мы видели, и от имени французской делегации, требовал принятия всех мер для того, чтобы "русские изгнанники (меньшевики и эсеры) могли вернуться в их страну и проводить свою законную работу под эгидой власти, которую Россия свободно изберет". Интересно отметить, что грузинские меньшевики накануне, во время и особенно после Марсельского конгресса, прямо сформулировали платформу, в которой говорилось о необходимости вооруженного восстания против большевиков. Пункт 1 этой платформы гласил: "Ориентация на империалистические конфликты между Россией, Англией и другими империалистическими державами, долженствующие привести к освободительной(!) для Грузии войне". Таким образом, французская делегация, выступавшая совместно с грузинской, не может не нести ответственности за эти интервенционистские установки. Плохи дела Леона Блюма! Беглый просмотр только отчетов международных конгрессов показывает, как он лжет французским рабочим.

 

Альберт Тома призывает русские войска воевать до победного конца. 1917 г.

Музей революции

стр. 23

--------------------------------------------------------------------------------

IV

В упомянутой уже вначале серии статей, посвященной биографии социал-фашистских французских вождей, мы находим одну статью, посвященную "левому" Жиромскому. Интервьюер соединил этого "левого" с правым Марселем Деа. Последний - еще молодой человек, ему нет 40 лет, в партию он пришел в 1914 г. убежденным кантианцем. Жиромский считает себя марксистом, учеником Геда и Брака. "Один справа, другой слева законно рассматриваются как надежда партии" - делает о них заключение интервьюер.

Это очень характерное заявление. Французский социал-фашизм, по примеру немецкого, английского и т. д., имеет для необходимого употребления два крыла - правое и "левое". "Левое" выпускается для масс, когда рабочих начинает претить от откровенно предательской политики социал-фашизма в целом. На Брюссельском конгрессе II Интернационала в 1928 г., где от имени французов Вэнсэн Ориоль распинался против Коминтерна, клевеща вслед за Блюмом и де-Брукером, что СССР воспитывает массы в духе "империализма и войны", - присутствовал и "левый" Жиромский. Он молчал по самому основному вопросу - об отношении к СССР - и выступил с коротеньким заявлением не о СССР - о, нет, - а о том, что болгарское правительство является "препятствием для мира на Балканах".

Сейчас, когда Блюм и Розенфельд клевещут на СССР, стремясь выгородить русских меньшевиков и себя от обвинения в поддержке интервенции, "левый" Жиромский тоже молчит. Зато он поместил в том же "Попюлере" статью "О программе действия" французских социалистов. В этой "программе действий" нет ни одного слова по вопросу об отношении к единственной стране, где строится социализм, к единственному оазису, где существует диктатура пролетариата. Но наш "левый" не прочь, чтобы склонить на свою сторону рабочих пококетничать абстрактно словом - "диктатура пролетариата". "Что касается нас, - пишет Жиромский, - то мы хотим уточнить марксистскую концепцию коллективной диктатуры класса в революционный период, который следует после захвата власти пролетариатом. Мы покажем также различия, которые разделяют рабочую демократию, орудие пролетарской диктатуры от формальной буржуазной демократии" ("Попюлер", 16 марта 1931 г.).

Смысл этих левых фраз Жиромского состоит в том, чтобы помочь Блюмам и Реноделям выкрутиться из беды. Процесс меньшевиков подорвал доверие к социал-фашистским вождям. Необходимо левыми фразами восстановить это доверие. И Жиромский спешит на помощь. Но разве можно вычеркнуть из сознания рабочего класса всех стран действия Блюмов и его друзей? Разве не один из "стаи славной" французский социал-фашист Альбер Тома заправляет Международным бюро труда при Лиге наций? Разве не французский социал-фашист Поль Бонкур сидел несколько лет в Лиге наций в качестве представителя от буржуазного правительства? Разве не тот же Поль Бонкур был докладчиком от военной комиссии французского парламента, проведшей закон о милитаризации во время войны, закон, уничтожающий все права рабочих организаций в случае войны?

Французский социал-фашизм у себя ли в парламенте, в Лиге ли наций, на международных конгрессах - всегда верный слуга французского империализма. И когда буржуазия кричит о "демпинге" и "принудительном труде" в СССР, Блюмы ей подпевают. И когда реакционная печать поднимает на щит Паункаре и генерала Вейганда вместе с "торгпромом" для организации нападения на СССР, что делает в это время французская, с позволения сказать, социалистическая партия? Она всячески "доказывает", что СССР накануне экономического и политического краха. Она берет под защиту всех вредителей. Она лжет и клевещет, хотя одновременно выдвигает и левый фланг с тем, чтобы рабочие не видели: прямого предательства. Но рабочие увидят, - они уже видят и с омерзением отворачиваются от своих вождей.

стр. 24