Член-корреспондент РАН Р. М. МУНЧАЕВ, директор Института археологии РАН Доктор исторических наук Н. Я. МЕРПЕРТ, главный научный сотрудник того же института

Государственная премия России в области науки и техники за 1999 г. вручена группе отечественных археологов, работавших далеко за пределами нашей страны. Так высоко был оценен их вклад в познание истоков мировой цивилизации.

Междуречье Тигра и Евфрата, названное древними греками Месопотамией, давно привлекает внимание не только историков, но и всего культурного человечества. Это совершенно естественно: с Междуречьем связаны такие важнейшие явления общеисторического характера, как переход к производящей экономике, чрезвычайно раннее развитие домостроительства и ряда производств, укоренение прочной оседлости, изобретение колеса и совершенствование транспортных средств, появление древнейшей письменности, формирование первых известных нам городов и государств.

Исследование археологических памятников Междуречья началось в 40-е годы XIX в.: почти одновременно французы и англичане открыли богато украшенные дворцы, принадлежавшие могущественным властителям позднеассирийского царства XI- VII вв. до н.э. Мир был поражен обнаруженными там громадными крылатыми быками с человеческими лицами, многообразными рельефами с изображениями сцен боев, охоты, придворных церемоний, культовых действий, представлявших никому неизвестное древнее искусство и целый пласт историко-культурного развития человечества. Ведь последний на много веков предшествовал греко-римской цивилизации, которая до этого традиционно считалась точкой отсчета подобного развития.

Однако уже в 60-х годах XIX в. был вскрыт еще более ранний пласт месопотамской истории, связанный с загадочным и считавшимся фантастическим народом шумеров (вторая половина IV-III тыс. до н.э.). Эта древнейшая цивилизация хронологически сопоставима только с египетской, а наиболее ранняя ее ступень - урукская - относится к периоду не позднее второй половины IV тыс. до н.э., что позволяет считать ее синхронной, а частично и предшествующей началу Древнего царства - первого государственного образования Египта.

Тогда же, в 60-е годы XIX в., достоянием науки стали дворцовые и храмовые архивы клинописных документов. Таким образом, впервые для изучения столь далекого времени появилась возможность использовать и коррелировать два основных вида источников - письменные и археологические.

Все, что сделано по исследованию этого региона вплоть до начала первой мировой войны (1914 г.), принято рассматривать как "первое открытие Месопотамии". Но с конца 20-х годов XX в. внимание специалистов привлекают памятники еще большей древности. Их изучение в 40-50-е годы позволило наметить конкретные ступени развития Междуречья в VIII-IV тыс. до н.э. Стало очевидно, что на данной территории, и прежде всего в ее северных областях, сформировался один из древнейших в мире очаг земледелия и скотоводства, сложились раннеземледельческие культуры. Это было "второе открытие Месопотамии".

Российские ученые всегда проявляли большой интерес к археологическим открытиям в Двуречье, внося значительный вклад в их анализ и историческую интерпретацию. Достаточно вспомнить классические труды корифеев российской науки М. В. Никольского и Б. А. Тураева. Но в силу ряда обстоятельств непосредственно в полевых исследованиях в регионе наши археологи не участвовали ни в XIX, ни в первой половине XX в. Им оставалась лишь роль наблюдателей активно развертывающегося соперничества между учеными Франции и Англии, в которое в конце XIX в. включились также экспедиции Америки и Германии, а затем Италии, Дании, Японии и других стран. Словом, перед отечественной наукой остро встал вопрос об организации собственных полевых работ на Ближнем Востоке, и в особенности в его сердцевине - Месопотамии.

В 1966 г. во время визита делегации АН СССР (ныне РАН) под руководством академика Б. Б. Пиотровского в Ирак в связи с открытием там Национального археологического музея состоялись переговоры, в результате которых последовало предложение организовать российскую экспедицию в эту страну. И в следующем году туда были командированы сотрудники Института археологии АН СССР для согласования вопроса и выбора объектов для стационарных исследований. Они ознакомились с археологическими памятниками на юге и севере Ирака, включая и отдельные районы Иракского Курдистана, а также в Средней Месопотамии. Выбор был остановлен на группе многослойных поселенийтеллей под общим названием Ярымтепе, расположенных примерно в 100 км к западу от города Мосула, в практически не обследованной до этого Синджарской долине на северо-западе страны, у границ ее с Сирией и Турцией.

Исключительная важность данной территории, связывающей Северную Сирию и Восточное Средиземноморье с глубинными районами Месопотамии, определялась четко. А насыщенность ее археологическими памятниками (начиная с VIII-VII тыс. до н.э.) свидетельствовала о чрезвычайной активности культурно-исторического процесса в древности. С 1969 г. наши экспедиции в Ирак стали реальностью.

Вот так, с отставанием от западной науки более чем на сто лет, ученые России приступили к исследованиям в Месопотамии. Заметим: мы начали их, не имея ни опыта, ни традиции работы на местных памятниках, не зная соответствующих конкретных материалов и т.п. Но постепенно приобрели необходимый опыт, освоили многочисленные коллекции и обширную библиографию по археологии Ближнего Востока, создали собственную школу археологии Междуречья.

За 14 сезонов (1969-1980, 1984 и 1985 гг.) наша экспедиция в Ираке провела беспрецедентные по масштабу и целенаправленности исследования, осветившие последовательные этапы развития Северной Месопотамии с VIII по IV тыс. до н.э. Они получили мировое признание. Но мы не будем сейчас на этом останавливаться, поскольку имели возможность рассказать читателям журнала(*) о результатах тех лет.

Уже в процессе раскопок в Ираке стала очевидной необходимость охвата ими смежных территорий, и прежде всего Северо-Восточной Сирии, являющейся прямым продолжением Синджарской долины в западном направлении. В 1980 г. началась ирако-иранская война, продолжавшаяся восемь лет. Она привела к резкому свертыванию работ экспедиций, в том числе и нашей. Закономерным и научно обусловленным выходом из сложившейся ситуации была передислокация ее на сопредельные районы Сирии на основе договоренности с Генеральной

--------------------------------------------------------------------------------
* См.: Н. Я. Мерперт, Р. М. Мунчаев. Второе открытие Месопотамии. - Наука в СССР, 1983, N 2.
--------------------------------------------------------------------------------
дирекцией древностей и музеев этой страны о начале российских археологических исследований на северо-востоке, конкретно в провинции Хасаке. И в 1988 г. именно там мы начали широкомасштабные раскопки. Район наших исследований, примыкающий к долине Хабура - левого притока Евфрата и именуемый хабурским треугольником, исключительно богат историческими памятниками, главным образом многослойными поселениями (теллями) IV-II тыс. до н.э.

Для проведения стационарных работ мы избрали два из них - Телль Хазна I и Телль Хазна II, в 25 км к северо-востоку от города Хасаке. Они располагались у деревень Хазна и Аляви, на берегу сезонного протока под названием вади Ханзир, впадающего в Джаг-Джаг - приток Хабура.

Наиболее ранние слои содержит Телль Хазна II - большой холм диаметром до 150 м и высотой 9 м. Здесь на вскрытой площади в виде ступенчатой траншеи выделены пласты, датируемые концом VII - началом III тыс. до н.э. Наибольший интерес представляет слой древнейшего оседлоземледельческого поселения конца VII - первой половины IV тыс. до н.э. Его мощность превышает 3 м. Материалы поселения относятся к так называемой культуре Телль Сот-то, впервые выделенной нашей же экспедицией в Северо-Западном Ираке. Это самая ранняя земледельческая культура в долинах великих рек Тигра и Евфрата, которая охватывала, как показывают наши изыскания, значительную часть Северной Месопотамии. Особо отметим открытое тут детское захоронение, находившееся в большом глиняном сосуде. Оно содержало интересные находки, и среди них - замечательное ожерелье из многоцветных каменных бус.

Выше уже отмеченного слоя на Телль Хазне II раскопан некрополь конца IV тыс. до н.э. Погребенные лежали в скорченной позе на подстилках из тростника. При них обнаружены богато орнаментированные глиняные сосуды.

Основные исследования экспедиция проводит на Телль Хазне I, находящемся в 1 км к северу от Телль Хазны II. Это весьма крупный холм. Диаметр его достигает 200 м, высота - 17, а мощность культурных напластований - около 16,5 м. На ряде участков он был вскрыт до основания. В результате выяснилось: нижние 4 м слоя - остатки поселений конца V-IV тыс. до н.э. Основная же 12- метровая толща связана с так называемой раннединастической эпохой Месопотамии, датируемой первой половиной III тыс. до н.э. Этот период характеризуется принципиально важными социальными и культурными сдвигами - активной урбанизацией, созданием крупных поселенческих систем, в том числе со сложными храмовыми и дворцовыми архитектурными комплексами. Изучению мощного слоя данной эпохи на Телль Хазне I экспедиция уделяет основное внимание.

В начале раскопок нам представлялось, что это обычное густо застроенное поселение III тыс. до н.э. Но в процессе вскрытия широкой площади, охватившей почти весь южный склон телля, стало очевидным, что памятник гораздо сложнее и носит глубоко специфический характер - здесь полностью отсутствуют жилые дома. Действительно, из более чем 200 раскопанных остатков построек ни одна не содержит свидетельств, присущих жилым помещениям. Вместе с тем в ряде случаев мы отмечали безусловный культовый характер сооружений, а также наличие монументальных архитектурных конструкций общественного значения. Большинство из них были связаны друг с другом, составляя единые комплексы, располагавшиеся на последовательных искусственных платформах-террасах.

Один из основных комплексов находился на нижней платформе и концентрировался вокруг массивной башни, сохранившейся на высоту до 8 м. Она сложена из сырцовых кирпичей стандартного размера (30х25х7 см) и опирается на построенный из более массивных кирпичей метровый цоколь, углубленный в землю. Ее стены поверх обычной штукатурки покрыты обмазкой зеленого цвета. С северной и южной стороны открыты дверные проемы, которые соединены каменной вымосткой, выходящей за ее пределы, а на севере поднимающейся на уровень следующей платформы. Внутри башни раскопана система из трех шахтообразных камер, располагавшихся на единой вертикальной оси. На полах камер найдены земледельческие орудия - зернотерки и лезвия серпов, носящие в данном случае символический характер.

Чрезвычайно показательно открытие двух жертвенных закладов. Первый символизировал основание башни и представлял собой захоронение под ее цоколем трех копытных животных, положенных на специальную кирпичную выкладку. Второй же знаменовал окончание постройки и был устроен в щелевидном окне в верхней части южной стены. Там обнаружены три кремневых серпа и каменная печать с изображением льва и опрокинутого на спину копытного животного (подобные сюжеты характерны для памятников Северной Месопотамии самого начала III тыс. до н.э.).

Непосредственно к башне примыкала массивная, покрытая зеленой обмазкой стена с полупилястрами и нишами между ними - отличительная черта храмовой архитектуры древнего Междуречья. Она сохранилась на высоту 5,5 м и сложена из таких же кирпичей, как и башня.

К востоку и западу от описанных сооружений вскрыты остатки не менее массивных конструкций, некоторые из них достигают высоты 8,3 м. Все они расположены по единой дуге, что свидетельствует об овальных очертаниях памятника в целом. Одни из них были огромными общественными зернохранилищами, другие - культовыми постройками. Мы объединили их под условным названием "Нижний храм" Телль Хазны I.

На следующей, более высокой платформе раскопан комплекс столь же массивных, в том числе башнеобразных конструкций, ограниченных пятиметровой стеной с полупилястрами. Этот комплекс мы именуем "Верхним храмом" Телль Хазны I.

Еще одна группа подобных построек располагалась, возможно, на вершине холма, т.е. на самой верхней платформе. Там пока проведены небольшие раскопки и выявлены остатки крупного прямоугольного помещения с окрашенными стенами.

Следует отметить: традиция возведения храмов на значительных искусственных возвышениях-террасах имеет в Южной Месопотамии глубокие корни - они зафиксированы там уже с IV тыс. до н.э. - с периода, близкого созданию культовых комплексов Телль Хазны. Причем между первыми храмами Месопотамии и соответствующими сооружениями изучаемого нами памятника много общего и в планировке, и в отдельных деталях. Но южномесопотамские сохранились очень плохо, не более 1 м в высоту, в то время как аналогичные постройки Телль Хазны в отдельных случаях имеют почти первоначальную высоту (до 8 м).

О том, что Телль Хазна представлял собой культовый центр, свидетельствуют не только фундаментальные храмовые комплексы, но и другие сооружения, раскопанные здесь. Например, маленькие (1х1 м) постройки, целиком заполненные золой. На дне одной из них открыты останки двух детских захоронений, а в покрывавшем их зольном слое обнаружены свыше 50 глиняных фигурок различных животных - бараны, свиньи, овцы, собаки. В помещении- святилище, находившемся к северу от башни, раскопан глиняный "стол", как нам думается, для жертвоприношений. Определены и дворы перед алтарным помещением Нижнего храма", где собирались молящиеся.

Коротко расскажем и о других находках, соответствующих культовому характеру Телль Хазны I. Наряду с большими сосудами - хранилищами для зерна и воды, выделяются изящные тонкие и богато орнаментированные резьбой и росписью кубки, горшки и вазы, явно не бытового характера. Достаточно многочисленную группу керамических изделий составляют подставки от переносных очагов. Подобные находки характерны и для других храмовых сооружений.

Ритуальный характер, безусловно, имеет антропоморфная и зооморфная пластика, причем последняя в Телль Хазне I представлена сотнями экземпляров. Столь же многочисленны каменные и обсидиановые орудия, связанные

с земледелием и его культом. Это прежде всего лезвия серпов (выявлено более 500). Как отмечено выше, лезвия трех таких серпов были обнаружены в несомненно ритуальном закладе, устроенном в стене башни "Нижнего храма". Нам представляется возможным рассматривать их как элементы символики земледельческого культа. Очевидно, такую же роль играли зернотерки, песты и ступки.

Следовательно, новейшие археологические исследования, включая раскопки Телль Хазны I, резко меняют представления о роли сирийского региона в процессе формирования и начальных этапов развития месопотамской цивилизации. Если раньше Сирию считали глубокой провинцией древневосточного мира, и она как бы светила "отраженным светом" культурных достижений "классической Месопотамии", то сегодня становится очевидным: это область оригинальных, высоких и чрезвычайно древних культур, развитие которых шло в ногу с развитием всего Междуречья. И уже сейчас есть все основания говорить о заметном вкладе российских ученых в разработку этой важной проблематики.

Работы экспедиции осуществлены благодаря финансовой поддержке РГНФ (проект N 99.01.00043а). Мы также благодарны АО "Аэрофлот-международные линии" за ежегодное предоставление членам экспедиции билетов Москва- Дамаск-Москва по льготному тарифу.