Правый фланг партийной жизни Поволжья занимали националистические монархические организации. Союз русского народа пользовался наибольшим влиянием в Саратовской губернии, где существовало двенадцать его отделов и шесть подотделов¹. Крупнейшие отделы находились, помимо губернского центра (в декабре 1907 г. более 250 человек), в Царицыне (3000) и Вольске (300). В Самарской губернии насчитывалось семь отделов, в том числе в Самаре (500 человек), а также в Самарском, Бузулукском и Бугурусланском уездах², и три подотдела. В Симбирской губернии существовали отделы СРН в самом городе, в Корсунском и Сенгилеевском уездах. В апреле 1907 г. был зарегистрирован сызранский отдел численностью в 10 - 20 человек. В Астраханской губернии в самой Астрахани существовала Народная монархическая партия (1300 членов)³.

В черносотенные организации вступали представители как "верхов", так и "низов" общества. Сызранский отдел СРН возглавляли кондуктор железной дороги П. П. Харюткин и печник Ф. С. Истомин; членами состояли служащие, ремесленники, священники, промышленники. Самарскими "союзниками" руководил лавочник СП. Шустов, заметными деятелями этого направления являлись мещанин Н. В. Шишканов и купец Д. М. Коренев. Среди активных союзников Саратова встречались старьевщик, маклер, два сапожника, чиновник, предводитель дворянства. Дворянству в отделах принадлежала не последняя роль. Например, саратовских черносотенцев несколько лет возглавлял Э. А. Исаев. В Астрахани во главе черносотенцев стоял мещанин, торговец граммофонной продукцией Н. Н. Тиханович-Савицкий. Участвовали в черносотенных организациях и священники, но нигде, кроме саратовского "братского союза" (возник во второй половине 1907 г.), они не играли руководящей роли, а в Саратове их влияние объяснялось личными качествами иеромонахов Гермогена и Илиодора.

Социальная неоднородность черносотенства порождала постоянные конфликты, что особенно было заметно в наиболее крупной и деятельной саратовской организации. Споры шли по многим серьезным проблемам. Особые разногласия вызывал аграрный вопрос. Председатель отдела СРН СП. Шишов выступил со своим земельным проектом в апреле 1907 г. на IV Всероссийском съезде союза. Он предложил "истинно русским" дворянам передать

Кузнецов Валерий Николаевич - кандидат исторических наук, доцент Ульяновского государственного педагогического университета.

свои земли царю со словами "у нас земли много, а у крестьян ее мало, мы ею долго владели, нажили богатство, а потому раздели ее между крестьянами"⁴. Руководство Союза не поддержало его предложения; Шишова не только изгнали со съезда, но и исключили из Союза. Когда он вернулся в Саратов, его поддержало большинство членов отдела, но новый председатель, дворянин Исаев, как и лидеры СРН, не допускал покушений на помещичье землевладение. Тем не менее под давлением низов дворяне-союзники стали высказываться в популистском духе. Фон Гарднер считал, что если дворянин истинно русский, то он готов из 1000 десятин 700 отдать крестьянам, а М. М. Кохановский успокоил дворян, что черносотенцы их не считают за врагов и "уважают перед Отечеством и царем". Шишова Исаев был вынужден вновь принять в СРН.

Противоречивые оценки вызвал у союзников закон 9 ноября 1906 года. Исаев поддержал его, заявив, что русская община должна разрушиться. Высказался он и за союз с октябристами. Но другие активные союзники, выражавшие мнение низов организации, В. Ф. Савенков и Калинин к закону отнеслись отрицательно, а октябристов называли "волками в овечьей шкуре".

Весьма активны были черносотенцы Саратова, но и им пришлось пережить сложные моменты. Тяжелый удар нанес им саратовский епископ Гермоген. По его решению весной 1907 г. отдел СРН был переименован в "Православный братский союз", во главе которого стал он сам. Подвергся изменениям устав, после чего председателем союза без выборов становился епископ Саратовский и Царицынский, а один из товарищей председателя непременно должен был быть священником, назначенным епископом⁵. Такое изменение вызвало недовольство многих членов СРН.

Недовольные вскоре отделились от новоявленого "братства" и под председательством Терентьева создали "союз умеренных монархистов". Отношения между двумя союзами были сложными. Член "братского союза" Савенков, вскоре вернувшийся в СРН, заявил, например, что "раз они порицают батюшек, то, значит, они жиды и революционеры"⁶. В августе 1907 г. в "братском союзе" произошел новый раскол. Союз покинули многие его члены, в том числе двенадцать членов его совета во главе с Исаевым, которые организовались под старым названием СРН.

В начале 1908 г. отношения между обоими союзами вновь обострились. Гермоген не отдавал отделу СРН его знамя, не разрешал участвовать в крестном ходе со своей символикой. В свою очередь в отделе СРН его называли "слугой дьявола", "новым Аввакумом" и написали на него жалобу в Синод, членом которого был Гермоген. Осенью 1908 г. депутация СРН побывала у товарища министра внутренних дел А. А. Макарова с жалобой на епископа.

В самом отделе СРН возникли финансовые проблемы и связанные с ними раздоры. Шишов обвинил Савенкова и казначея Калинина в расхищении союзной казны. На собрании 16 марта 1908 г., где присутствовало около 80 человек, Калинин доложил о полном отсутствии денег и предупредил, что, если не будет оказана финансовая помощь, придется ликвидировать союз. В конце мая собрание, на которое явилось около 30 человек, признало полный упадок деятельности СРН в Саратове. Одни члены покинули его, другие неохотно посещали собрания, и членских взносов поступало в кассу очень мало.

На собрании отдела СРН в июне 1909 г. произошел очередной раскол. Около ста сторонников Савенкова избрали его председателем, одновременно другая часть - подполковника А. И. Дуплицкого. Этот кризис был преодолен тем, что малограмотный Савенков отказался от должности. В сентябре возникло новое противостояние, по линии дворянство - низы. Савенков и его сторонники обвинили дворян-черносотенцев в сговоре с октябристами, в стремлении превратить союз в партию с узко сословными интересами, в том, что у дворян "от настоящего русского духу нос воротит"⁷. В свою очередь у дворян усилилось стремление организоваться самостоятельно с тем, чтобы в союз вступали "люди приличные", с определенным культурным уровнем.

В обстановке всех этих раздоров черносотенная деятельность заметно клонилась к упадку. Еще в мае 1909 г. Кузьмин предупреждал: "Тает и распадается наш союз с каждым днем".

Трудности испытывал и "Православный братский союз". В марте 1908 г. Гермоген вел переговоры с В. М. Пуришкевичем о слиянии "братства" с "Союзом Михаила архангела", но они закончились неудачей. На состоявшемся 2 июня 1908 г. годовом собрании "братства" было отмечено, что в губернии существует 20 отделов. Главный, в Царицыне (8 тыс. членов), возглавлял иеромонах Илиодор. Деятельность союза выражалась в устройстве духовных бесед и собраний, распространении патриотической литературы. Братство боролось с "лжеучениями" Л. Н. Толстого, Н. А. Морозова и других врагов веры.

"Православный братский союз" привлекал народ резкой критикой верхов. В одной из проповедей Илиодор говорил: "Таких представителей власти, как полицмейстер Бочаров, а также губернатор Татищев и министр Столыпин, следует за их проступки позвать всех на царскую конюшню и хорошенько выпороть нагайками"⁸. Впрочем, и Гермоген не скупился на выражения. В 1908 г. губернатор С. С. Татищев был вынужден доложить Столыпину о том, что "преосвященный в соборе, в моем присутствии произнес проповедь, в которой резко порицал правительство вообще и представителей власти в частности".

П. Г. Курлов, в то время товарищ министра внутренних дел и командир корпуса жандармов, позднее вспоминал: "Саратовский губернатор граф Татищев вынужден был оставить свой пост вследствие невозможных отношений между ним и епископом Гермогеном, который позволил себе ряд бестактных и недопустимых выходок, направленных против начальника губернии. Его преемник П. П. Стремоухов тоже жаловался на поведение преосвященного Гермогена, прикрывавшего свои неприличные поступки фразами о монархизме и религиозности. Как умный человек, архиерей не доводил своих выходок до крайности, инспирируя и пользуясь для этого иеромонахом Илиодором. Последний произносил в Царицыне прямо революционные проповеди, убеждая народ не признавать властей, так как они - еретики и изменники Государю. Подлинный текст его проповедей был мне доставлен начальником Саратовского губернского жандармского управления полковником Семигановским. Мы с П. А. Столыпиным неоднократно обсуждали меры обуздания Илиодора"⁹. Потребовались серьезные усилия главы правительства, чтобы выпроводить Гермогена и Илиодора из Саратовской губернии.

Весьма неприязненно высказывались о Столыпине и астраханские черносотенцы. Как писал в 1909 г. Тиханович-Савицкий Е. А. Полубояриновой, "мы должны пользоваться малейшими предлогами, что бы дискредитировать Столыпина". Деятельность Илиодора они полностью одобряли. Тиханович-Савицкий в 1910 г. обращался в редакцию "Русского знамени": "Вступитесь за Илиодора. Пишите, пока его не возвратят в Царицын. Это разбойное, развратное, красное гнездо он усмирил в один год, выстроил богатый монастырь, куда стекались тысячи народа. Ссылка Илиодора - это полное издевательство над патриотизмом, это полное торжество измены и крамолы"¹⁰.

Критика главы правительства не приносила заметного результата и, наоборот, вызывала недовольство властей. Серьезно пострадали от этого самарские черносотенцы, когда поддержали Главный совет СРН в его протестах против циркуляра Столыпина о разрешении евреям проживать вне черты оседлости и 7 марта 1910 г. собрание отдела решило отправить телеграмму по этому вопросу Николаю II. На следующий же день Шустова вызвал губернатор В. В. Якунин. Тот начал обвинять председателя отдела СРН в покупке краденого (приобрел подшипник, стоивший 100 руб., за 12), заявил, что это не первый случай и что он затребовал из окружного суда все дела о Шустове и даст им ход. Запугав его, губернатор поинтересовался: "Зачем вы отправили телеграмму Государю о предании суду министра Столыпина?"

Аудиенция закончилась тем, что Якунин пригрозил Шустову выслать его из губернии, а отдел закрыть.

Лишь небольшой отдел СРН в Сызрани Симбирской губернии поддержал Столыпина. Печатный орган отдела газета "Сызранский маяк" так оправдывал курс премьера на разрушение общины: "Право собственности так старо, как само человечество: всякий человек имеет что-либо принадлежащее только ему"¹¹.

Конфликт с губернскими властями подорвал деятельность самарского отдела СРН. С момента своего основания он каждое воскресенье проводил собрания, на которые в 1907 г. являлось до 800 человек¹². В январе 1907 г. его почетными членами стали архиерей и губернатор Якунин, благословивший черносотенцев "на святое дело" иконой. Самарский отдел СРН летом 1907 г. был занят устройством "союза русских рабочих всех разрядов, а равно и всех других лиц разных сословий и состояний обоего пола". После окончания предвыборной кампании деятельность отдела пошла на спад, а организационный раскол усугубил этот процесс.

В 1908 г. в Самарском отделе СРН произошел конфликт на почве борьбы за лидерство между Шустовым и Шишкановым, который со своими сторонниками покинул отдел и в марте образовал "Второй отдел СРН имени святителя Алексия" (покровителя Самары). В декабре с предложением восстановить единство к Шустову обратился А. И. Дубровин. Он писал, что Главный совет СРН, отмечая энергию Шустова и его преданность делу, просит водворить мир между союзниками. "Не губите родного дела, - заканчивал Дубровин, - помиритесь!"¹³ Но исправить отношения между отделами оказалось трудно. Второй отдел, например, печатно обвинил Шустова в присвоении десяти рублей, пожертвованных Пуришкевичем в кассу СРН. Черносотенная деятельность свелась в Самаре к проведению малозначительных собраний. Из сколько-нибудь заметных акций можно упомянуть протест шустовского отдела против продажи ветхой деревянной церкви еврею М. Л. Боберману и кампанию шишкановского отдела против предполагавшегося чествования Льва Толстого.

В 1910 г. губернатор закрыл шустовский отдел. Причиной послужили выступления в "Русском знамени" о коррупции самарской администрации, и прежде всего полиции во главе с полицмейстером Критским, которые привели губернатора в ярость. Назначенные ревизоры (по словам Шустова, "те же преступники") злоупотреблений не нашли. Тогда Якунин уволил со службы полицейского чиновника, признавшегося в проступках, и выслал из губернии корреспондента "Русского знамени". Между тем газету прочитала вся Самара. Горожане в целом одобряли действия "союзников", говоря, что наконец-то нашлись те, кто сказал губернатору: "вы скрываете преступников".

На крестном ходе губернатор, увидев Шустова, набросился на него с бранью. Затем его арестовали, а дочь уволили из гимназии, где она работала учительницей. 30 августа 1910 г. к Шустову домой пришла полиция во главе с помощником пристава. Они объявили ему, что губернатор закрыл отдел СРН, изъяли все документы по отделу и взяли с него подписку о прекращении всякой политической деятельности. Шустов был полностью деморализован. Он жаловался Дубровину, что его грызут со всех сторон: и алексеевцы (члены второго отдела СРН), и обновленцы, и губернатор, и в заключение добавлял: "До приезда нового губернатора не буду проявлять никакой деятельности"¹⁴.

В Астрахани черносотенцы также враждовали с властью. Ставший в 1906 г. губернатором И. Н. Соколовский отказался присутствовать на освящении их знамен и назвал эту торжественную церемонию "балаганом". В 1907 г. он, выполняя распоряжение Столыпина, вообще запретил ее, поскольку ожидались погромы. Губернатор разговаривал с монархистами криком и угрозами. Он добился отстранения вице-губернатора Кошуры-Масальского, поддерживавшего черносотенцев. В докладе Департаменту полиции в 1907 г. он представил Тихановича-Савицкого как "человека нервнобольного, почти совершенно глухого, крайне экзальтированного"¹⁵.

Затем Соколовский перешел к прямым репрессиям. На временного редактора "Русской правды" А. Е. Руднева губернский прокурор Отт завел уголовное дело, Тиханович-Савицкий по суду получил месяц тюрьмы. В 1908 г. после беспорядков в городском театре губернатор приказал арестовать и предал суду нескольких зачинщиков, черносотенцев. В этом же году полиция избила старшину партии рабочего Куликова. "Русскому знамени" постоянно угрожало закрытие. Как жаловался Дубровину Тиханович-Савицкий, "номер за номером конфисковывается", были случаи, когда полиция рассыпала набор в самой типографии. Причиной подобных действий власти являлись даже не столько критические замечания на страницах газеты, сколько общая неприязнь губернатора к идеологии и политической практике националистов и крайне правых.

Тиханович-Савицкий первоначально обращался с жалобами в Главный совет СРН и лично к Дубровину, надеясь, что тот обладает достаточным влиянием, чтобы убрать Соколовского из Астрахани. "Иначе он задушит нас окончательно", - писал вождь астраханских монархистов¹⁶. (Он не только жаловался на "антирусскую" политику своего врага, но и доносил о его кутежах, поездках по номерам гостиниц, о связи с женой инженера Ф.) Однако, убедившись, что в Петербурге ничего не добиться, он с 1909 г. перестал отправлять ходатайства. Соколовский продолжал управлять губернией до начала 1917 года.

При всей активности Тихановича-Савицкого, астраханская черносотенная организация все же оставалась слабой. Как злорадно и справедливо писал "Астраханский вестник", "партия Тихановича может служить молебны, посылать телеграммы, подносить адреса... и только. В политическом отношении ее влияние нуль". Его реально окружало 10 - 20 человек. Они принадлежали к городским низам, обладали невысокой политической и иной культурой, и их вид и деятельность не могли поднять престиж партии в глазах горожан. Пропагандистская работа велась главным образом через газету "Русская правда", которая отличалась резким тоном даже среди подобных газет¹⁷. Кроме того, устраивались традиционные для черносотенцев шествия, посылались верноподданнические телеграммы. Из серьезных акций можно отметить открытие при народной монархической партии в 1908 г. русской национальной школы.

Едва удавалось находить деньги на издание "Русской правды". В сентябре 1910 г. Тиханович-Савицкий писал Дубровину: "Не найдется ли хотя немного среди единомышленников на поддержку издания "Русской правды". Я трачу на нее в год своих около 1000 рублей, но больше не могу". Пуришкевич, в отличие от Дубровина, хотя и в незначительной степени, откликнулся на обращение за помощью. В 1910 и 1911 г. Главная палата Союза Михаила архангела выделила на издание газеты по 100 рублей¹⁸.

В Симбирском отделе СРН насчитывалось до 125 членов, в их числе архиепископ Симбирский и Сызранский Вениамин. До 1909 г. отдел не проявлял деятельности. В январе 1908 г. была отправлена верноподданническая телеграмма Николаю II, на которой тот наложил резолюцию: "Прочел с удовольствием". Более ничего предпринять монархисты не смогли. Как отмечал начальник ГЖУ, "никакого влияния на население черносотенцы не имели"¹⁹. В 1909 г. бездействующий отдел распался. Многие его члены вошли в состав Национального союза, который создал депутат III Думы крупный помещик (владелец 2122 дес.) националист А. А. Мотовилов.

Сызранские союзники из-за отсутствия денег и помещения за первое полугодие 1907 г. не провели ни одного общего собрания. В 1908 г. отдел перерегистрировался, председателем стал мещанин М. П. Ионов. Весной 1909 г. состоялось освящение знамени отдела и начала выходить его газета "Сызранский маяк". Она не пользовалась популярностью, и на одиннадцатом номере выпуск ее прекратился. Большого успеха пропаганда отдела не имела, и ГЖУ фиксировало, что "деятельность их год от года падает"²⁰. О степени популярности черносотенных идей свидетельствует следующий факт. В 1910 г. това-

рищ председателя городского общества народных библиотек и дешевых чайных В. Г. Гартман вступил в Народный союз имени Михаила архангела и начал хлопотать об устройстве в Сызрани отдела Союза, но ни один житель города не откликнулся на его призыв.

Неудачными оказались для черносотенцев выборы во II Государственную думу. Саратовский отдел СРН не пошел на предложенный союз с октябристами и выступил со своим списком. Черносотенцы старательно посещали предвыборные собрания. На одном из них союзник В. Д. Заикин отмечал: "Мы лишены спокойствия, каждый рискует быть убитым... Такие акты в собраниях многих партий, в том числе и "Народной свободы", не только не осуждались, но и одобрялись... От левых партий спокойствия не будет". Затем он упрекнул кадетов в упрощенном подходе к аграрному вопросу и попробовал его перевести в другую плоскость: "Аграрный вопрос обсуждали здесь легко, без цифр"; он напомнил, что "землевладельцы в прошлом году посылали телеграмму, что они согласны на принудительное отчуждение по справедливой оценке, но теперь это уже ни к чему, потому что 2/3 земли землевладельцы уже продали в Саратовской губернии". Делались попытки использовать еврейскую тему. Ф. М. Тарасов заявил, что "в России было монгольское иго, теперь иго жидовское", но был встречен криками "вон!" и т.п.²¹

Активность царицынских черносотенцев отметила даже кадетская "Речь", правда, сообщая тут же, что их деятельность успеха не имеет и что председатель отдела Кузьменко оскорбил духовенство, назвав его тупоголовым²². В итоге союзникам удалось провести в выборщики лишь одного кандидата по второму участку Саратова. Саратов и губерния отправили в Думу по четыре эсера, энеса и социал-демократа.

Слабость позиций заставила симбирских членов "Союза 17 октября" и СРН заключить предвыборный блок, но его ждал полный провал. Город и губерния послали в Думу двух трудовиков, двух социал-демократов, одного эсера и одного депутата неопределенной левой ориентации.

В Самаре СРН проводил самостоятельную предвыборную кампанию, хотя октябристы стремились к союзу с ним. Позиции октябристов и союзников в глазах рядовых выборщиков настолько совпадали, что союзники были озабочены проведением различия между ними. Предвыборная кампания их проходила под лозунгом: "За веру (православие), Царя (самодержавного) и Отечество (Россия для русских)!"²³ В дальнейшем союзникам пришлось поддержать октябристов, чтобы совместно провести в Думу хотя бы одного правого кандидата, который рассматривался ими и как свой. Избрание октябриста И. С. Клюжева было встречено членами СРН с воодушевлением. По Самарской губернии в Думу прошли восемь трудовиков, два кадета, два социал-демократа и один октябрист.

Монархистам Астрахани удалось сформировать свой список лишь за две недели до выборов. По предложению Тихановича-Савицкого в него вошли он сам, два священника, служащий банка Ренненкампф (брат известного генерала) и др. Кадеты и социал-демократы (меньшевики) заключили предвыборное соглашение против правых, и их общие кандидаты уверенно победили по трем избирательным участкам. При этом на шестом участке неудачно баллотировался сам Тиханович-Савицкий. Он набрал 423 голоса, в то время как кадетские кандидаты получили более 1500. Только на четвертом участке из 11 выборщиков 10 оказались монархистами; там же прошел и социал-демократ²⁴. Выборщиками стали 49 кадетов, 10 монархистов и 21 "прочий", включая социал-демократов. При выборах депутата 8 февраля кадет Л. А. Шмарин получил 50 голосов, социал-демократ В. Ф. Тотомианц - 21 и монархист Л. В. Куприянов - 0. Губерния выбрала от крестьян трудовика, от казаков правого и от общего состава эсера.

На выборах в III Государственную думу черносотенцы наиболее активно действовали в Саратове. "Братчик" Калинин предложил объединиться на выборах всем русским, вплоть до социал-демократов и эсеров. Он объяснял это так: "Сегодня уволили монархиста, завтра социал-демократа, а послезав-

тра эсера. Вы посмотрите, управляющий - поляк, начальник - жид, да что за безобразие!" Нехватка средств на предвыборную кампанию подтолкнула отдел СРН к единению с "братским союзом". Черносотенцы совместно участвовали в предвыборных собраниях. На собрании 9 сентября выступали Савенков и Шишов. Первый из них утверждал: "Здесь гроза идет... Неча смеяться, я простой русский человек, я чую, что гибель от этой самой интеллигенции. Да когда же мы, русские люди, проснемся и перестанем садить себе на шею разных иноверцев. Ведь могила совсем подошла от нехристей да интеллигенции"²⁵. 12 сентября собрались "умеренные монархисты". Они заявили, что "отказываться от всех благ, которые выражены в манифесте 17 октября, могут только люди поврежденные рассудком". В конечном счете черносотенцам удалось провести в Думу одного своего кандидата - председателя отдела СРН Исаева.

Проведя в депутаты только одного своего представителя, черносотенцы считали это поражением. 28 сентября 1907 г. собрание отдела СРН обвинило руководство в недостаточной и неправильной тактически деятельности. Было решено впредь вести пропаганду в ночлежках, чайных и на базарах.

Самарский отдел СРН на выборах первоначально вновь выступил против блока с октябристами (такую установку привез председатель отдела Шустов из Москвы, где он присутствовал на встрече председателей отделов СРН). Также Шустов заявил, что черносотенцы должны сделать все, чтобы ни один еврей не прошел в Думу, и выбрать таких людей, которые не позволили бы искажать волю царя "нерадивой и корыстной бюрократии"²⁶. На собрании 2 сентября 1907 г. было решено бойкотировать евреев: не пускать их на квартиры, не давать служащих и не покупать ничего в их лавках.

Вскоре черносотенцы, увидев свою относительную слабость, решили все же пойти на сближение с октябристами. Шустов рекомендовал "наметить в кандидаты таких лиц, за которых бы положили свои шары октябристы". В разгар выборов в почетные члены отдела были приняты самарский вице-губернатор СП. Белецкий и городской голова. Но и это не помогло черносотенцам провести в Думу хотя бы одного кандидата, в то время как город и губерния послали в Думу 11 октябристов.

В Астрахани монархисты первоначально решили выборы бойкотировать, пока закон о выборах не будет изменен в желательном для них смысле. Но в дальнейшем они составили свой предвыборный список, включавший известных в городе людей: промышленника И. Ф. Скрепинского, председателя сиротского суда и гласного городской думы С. М. Буткова, мещанского старосту А. З. Сиротина, присяжного поверенного Л. В. Куприянова. Они полностью доминировали по первому русскому избирательному объединению, но выборы по городу вновь были проиграны. От Астрахани в Думу прошел победивший по второму русскому избирательному собранию кадет В. А. Виноградов, получивший 636 голосов, тогда как Куприянов - 539²⁷. От волостей избрали монархиста М. В. Барыбина, от землевладельцев прогрессиста и от казаков беспартийного.

Только в Симбирской губернии националистов ожидал успех. Депутатами стали кадет, умеренно-правый, октябрист (А. Д. Протопопов) и три националиста (А. А. Мотовилов, секретарь уездной землеустроительной комиссии А. Г. Быков, председатель уездной земской управы П. А. Пантусов).

После третьеиюньского переворота черносотенцам приходилось бороться не с революцией, а с апатией населения и своих собственных членов. В период реакции по-прежнему наиболее активными оставались "истинно-русские люди" в Саратове. Некоторые из черносотенцев высказывали пожелание, чтобы государь позволил им заняться "истреблением крамолы" путем проведения повальных обысков, и тогда, обещали они, через три дня в Саратове не будет ни одного револьвера, ни одной бомбы.

Последовательно развивали черносотенцы еврейскую тему, однако практические антисемитские акции проваливались. Не удалось воплотить в жизнь идею бойкота евреев, главным образом врачей, адвокатов, так как, по горес-

тному замечанию союзников, "русских врачей и адвокатов очень мало, а все больше жиды да кадеты".

Саратовские "истинно русские люди" были разочарованы деятельностью Государственной думы. "Надо, - говорили союзники, - чтобы Дума занялась крестьянским вопросом, а также позаботилась, чтобы рабочий люд в городах не голодал. Мы ругаем первые Думы, но что сделала III Дума, состоящая в большинстве из правых? Ровным счетом ничего"²⁸.

Наступление реакции, вопреки ожиданию, не укрепило позиции черносотенцев. Более того, у них наметились трения с властью, связанные с различным пониманием методов охранительства и принципа самодержавия. Столичные и местные чиновники видели в царе главного бюрократа, а черносотенцы, исходя из патерналистского представления, не отождествляли самодержца и его чиновников. Критика любого деятеля, кроме Николая II, не рассматривалось ими как покушение на монархические принципы, а критиковать, с их точки зрения, имелись основания. В итоге характер отношений губернатора с черносотенцами зависел прежде всего от его личных качеств. В Астрахани и Самаре возникали конфликты, в Саратове отношения оставались нейтральными, лишь в Симбирске власти поддерживали черносотенцев. Например, здесь в январе 1912 г. на лекцию Л. В. Половцева "Националисты в Государственной думе" пришли губернатор А. С. Ключарев, вице-губернатор А. А. Ширинский-Шихматов (вскоре назначенный саратовским губернатором), уездный предводитель дворянства М. Н. Зимнинский и др.²⁹

Раскол черносотенного движения в 1908 г. на СРН во главе с Дубровиным и "Народный союз имени Михаила архангела" Пуришкевича оказался первым, но не последним. В 1910 г. СРН раскололся на обновленцев и дубровинцев. Первые, возглавляемые Н. Е. Марковым, выступали за сотрудничество со Столыпиным, за сохранение парламентаризма. В этом их поддержали сторонники Пуришкевича. Вторые оставались непоколебимы в своих политических пристрастиях: сохранение общины и абсолютизма. В 1912 г. произошло организационное размежевание: образовался "Всероссийский дубровинский союз русского народа", членами которого стали поволжские отделы СРН.

Увольнение Гермогена с занимаемой должности лишило "Православный братский союз" вождя, организация начала рассыпаться. "Братчики" волей-неволей потянулись в городской отдел СРН и к маю 1912 г. организационное единство черносотенного движения в Саратове было временно восстановлено. После того, как в 1914 г. в городе возникло возглавляемое А. С. Гришиным отделение "Народного союза имени Михаила архангела", члены бывшего братского союза перешли туда.

Собрания обоих союзов проходили примерно раз в два месяца и являлись довольно однотипными. Например, в марте 1914 г. проходило собрание "Союза имени Михаила архангела". По предложению Гришина перед его началом состоялось богослужение и панихида по "умученным иудеями" А. Ющинском и М. Маслове. Затем Г. И. Карпенко подверг критике учение Льва Толстого о браке, Н. Ф. Попов говорил о развращенности современной молодежи. На собрания Союза приходило до 200 человек.

1 апреля 1914 г. на Дуплицкого у ворот его дома было совершено нападение; от полученных ран глава саратовских черносотенцев скончался 4 апреля. На панихиду прибыл губернатор кн. А. А. Ширинский-Шихматов. Деятельность отдела СРН дезорганизовалась. "Союз имени Михаила архангела" остался единственной реальной организаций черносотенцев в Саратове. Инцидентом было отмечено июньское 1914 г. собрание Союза. Вначале все шло спокойно. Докладчики, в том числе Гришин, говорили о развращающем влиянии кинематографа, о том, что евреи хотят поработить русский народ и что будет новое крепостное право, только не барское, а "жидовское". Внезапно взял слово некто Сорокин. Он заявил, что и без евреев русские фабриканты и помещики угнетают и притесняют своих рабочих и крестьян. Сорокина

поддержали члены союза из низов; отповедь ему дал Гришин. По его словам, положение рабочих значительно улучшается, а многие хозяева даже завидуют своим рабочим. Недавний эсер П. В. Гребнев, сотрудник редакции газеты "Волга", не был таким "сказочником", как Гришин, он вопрос свел к пьянству среди рабочих, к тому, что если они бросят пить, то сразу обогатятся, но и без этого материальная нужда рабочих, по его мнению, уменьшается³⁰.

Собрания были одним из главных средств влияния черносотенцев на массы. В 1911 г. Саратов посетил с чтением лекций Пуришкевич. Талантливый оратор, он оказал большое влияние на слушавших его в музыкальном училище и в кинотеатре. Важную роль играло издание газет соответствующего направления: "Волги" и "Саратовского веча". "Волга", редактируемая Н. П. Тихменевым, являлась довольно популярным в городе изданием. Газета выходила ежедневно на трех больших листах, под лозунгом "Во имя церкви, царя и русского народа борьба с непротивленством - гибелью русского государства". "Саратовское вече" являлось органом Народного союза имени Михаила архангела. Первый номер этого еженедельника (два листа) вышел в феврале 1914 г., редактором был известный в городе черносотенец Н. М. Уваров. Цели издания определялись так: "Борьба с народным опьянением от революционного угара. Только вера в Бога, только преданность Царю, только любовь к Родине. Коллективная душа русского народа не убита. Она только больна. И мы будем работать в направлении ее выздоровления"³¹.

После разгрома революционных сил, главным реальным политическим врагом для черносотенцев оставались кадеты, называемые на страницах "Волги" "кадюками". По-прежнему, недовольство вызывала деятельность Государственной думы. Тихменев писал в первом номере 1914 г.: "Отчет о деятельности Государственной думы? Но он весь укладывается в то, как легко и просто бюрократизировалось это учреждение и как быстро фабрикуются из интеллигентов-"освобожденцев" интеллигенты-бюрократы, жадно стремящиеся к казенному пирогу".

В целом, черносотенное движение Саратова представляло из себя действительную политическую силу, способную влиять на умонастроения части горожан. На патриотическую антиавстрийскую манифестацию 17 июля 1914 г. они собрали около 10 тыс. человек. Даже большевик В. П. Антонов не мог не признать ее значительность: "Пробираясь к себе на квартиру я увидел значительную манифестацию с хоругвями, трехцветными флагами, портретами царя и цариц. У памятника Александра II манифестация образовала митинг, на котором с большим подъемом выступали местные черносотенцы. Копируя князя Пожарского, выступала местная монархическая знаменитость - старьевщик Уваров. Толпа кричала "Ура" и пела "Боже, царя храни!""³²

После удаления из Царицына Илиодора здесь в сентябре 1911 г. восстановился отдел СРН. Председателем стал крестьянин П. П. Пудиков, товарищами председателя казак А. И. Родионов и мещанин В. Н. Гундарев³³.

В Самаре, после закрытия отдела СРН губернатором в 1910 г., союз возобновил свою деятельность только в 1913 г., через три года после того, как в губернии сменилась власть. Губернатор Якунин умер в 1910 г., а новый, Н. В. Протасьев, не имел ничего против Шустова.

Восстановление отдела вновь раскололо черносотенцев города. И до этого алексеевский отдел едва собирал на свои мероприятия два десятка человек, а теперь и того меньше. Председатель алексеевцев Шишканов возобновил нападки на Шустова. Тот не оставался в долгу и в письме в Главный совет СРН охарактеризовал своего противника как человека политически темного, автоматическую куклу в руках предпринимателя Коренева. Шустов жаловался, что Коренев - темная личность, что в одной комнате поет "Боже, царя храни", а в другой "Вставай, подымайся", что, будучи миллионером, он не пожертвовал в кассу союза и жалкого гроша. Главный совет Дубровинского СРН встал на сторону Шустова. Алексеевский отдел начал конфликтовать с Дубровиным из-за его критики Пуришкевича и отказался выписывать "Русское знамя".

Собрания обоих отделов проходили эпизодически, народу собиралось мало. Даже в период выборной кампании в IV Государственную думу одно из таких нечастых собраний не достигло кворума и не состоялось. Столь слабое черносотенное движение не могло повлиять на горожан и на политическую жизнь Самары. В актив ему можно было записать открытие в 1914 г. смешанного начального училища СРН, попечителем которого являлся Коренев³⁴.

В Симбирске после распада в 1909 г. местного отделения СРН продолжал существовать отдел Всероссийского национального союза. Его председателем по-прежнему оставался Мотовилов. Время от времени проходили собрания, на которых он знакомил членов отдела с деятельностью Государственной думы, с вопросами текущего момента. Начальник ГЖУ характеризовал его как человека "обладающего достаточной энергией и идейного работника"³⁵. Ежедневная газета националистов "Симбирянин" являлась одной из главных городских газет. Симбирские черносотенцы были близки к октябристам, и "Симбирянин" нередко приобретал явно октябристскую окраску.

К началу войны черносотенцы не стали выразителями интересов ни верхов, ни низов. Классовая идентификация вытеснила на периферию сознания национальную. Националистическая карта оказалась проигрышной. Это подтвердила думская избирательная кампания 1912 года.

Список СРН в Саратове, опубликованный 29 сентября в газете "Волга", первоначально возглавил популярный в городе человек, ректор недавно открытого университета проф. В. И. Разумовский. Кроме него туда вошли почетный мировой судья И. Я. Славин, купец Н. И. Селиванов, частный поверенный Н. М. Лизюков, купец И. А. Колесников, протоиерей В. Н. Воробьев и председатель отдела подполковник Дуплицкий.

Список явно означал очередное поражение демократического крыла в СРН и вызвал возмущение в низах организации. На ближайшем собрании разразился скандал. Мнение большинства выразил один из выступивших: "Два человека в совете сидят и все решают сами. Сами себя назначают. Кто выбрал Дуплицкого и Разумовского? Нами выбран Попов". Натиск был настолько силен, что Дуплицкий, видя, как он сам заявил, "враждебное к себе отношение", снял свою кандидатуру в пользу Ф. С. Попова³⁶. Но фигура сторожа банка Попова была бесперспективной. Надежды оставались на Славина и Разумовского, однако Разумовский стал всячески отделять себя от СРН, заявляя, что он октябрист, что в список союзников его фамилию включили без его ведома, хотя на выборы он так и пошел кандидатом черносотенцев. Славин прямо фигурировал в списке "Союза 17 октября". В результате депутатами стали по три октябриста и прогрессиста, один кадет, один умеренно-правый и один крайне левый (А. Ф. Керенский).

Не добились существенного успеха на выборах черносотенцы Самары. Город свои голоса отдал по первой курии за октябриста, по второй за кадета и большевика рабочего Е. П. Курмаева, но последний оказался административно исключен из числа депутатов. В целом от Самарской губернии прошли четыре прогрессиста, три октябриста, два правых, один кадет, один левый, один националист и один неизвестной политической ориентации.

8 сентября 1912 г. в Симбирске состоялось собрание Национального союза, на которое явился 321 член. Мотовилов заявил: "Мы, русские националисты, в четвертой Государственной думе будем руководствоваться следующими началами: 1) Величие и достоинство господствующей православной церкви. Укрепление и расширение свободного начала в жизни церкви. 2) Всемерное содействие росту боевой мощи России. 3) Национально-патриотическое и религиозное направление народного образования. Широкое содействие низшему, ремесленному, техническому и сельскохозяйственному образованию. 4) Широкое развитие мелкого кредита. 5) Обслуживание средствами Государственного банка дешевым и подвижным кредитом преимущественно русской промышленности. 6) Недопущение какого-либо расширения прав евреев. Пересмотр законов в целях более действенной борьбы с евреями".

Далее Мотовилов акцентировал внимание на том, что отделяет Всероссийский национальный союз от октябристов и крайне правых. От первых отталкивало стремление Союза 17 октября дать равные права евреям, живущим в России, а от вторых - их желание ликвидировать Государственную думу. "Это, - подчеркнул оратор, - невозможно, как невозможно, чтобы река вновь вернулась в свое русло"³⁷.

Симбирское отделение Всероссийского национального союза развернуло, пожалуй, самую деятельную пропаганду. Мотовилов объехал все уездные центры, было отпечатано несколько тысяч листовок. На встречу с ним в уездах собиралось в среднем по 250 человек. Наименьший успех имел место в Симбирске и Сызрани, то есть наиболее экономически и политически развитых городах губернии. В Сызрани нашлось 100 желающих послушать его. В Симбирске на первую лекцию пришло 32 человека, на вторую 140 человек.

В итоге по первой и второй курии в выборщики прошли десять кадетов, пять прогрессистов, по два социал-демократа и правых, по одному октябристу и левому. В Думе оказались по два правых и националистов (в том числе Мотовилов, председатель уездной земской управы, уездный предводитель дворянства СИ. Самойлов) и октябрист (вторично А. Д. Протопопов).

В Астрахани основная борьба развернулась между кадетами и правыми. При этом монархисты Тихановича-Савицкого выборы бойкотировали, но отдельные правые приняли участие. В первой городской русской курии лидировали кадеты. Пять их кандидатов набрали больше 300 голосов каждый. Наибольший результат среди правых составил 132 голоса³⁸. Подобная же ситуация сложилась по второй городской русской курии. Победу от Астрахани одержал депутат III Государственной думы кадет В. А. Виноградов. Губерния дала двух прогрессистов.

Совместно Саратовская, Самарская, Симбирская и Астраханская губернии направили в IV Думу девять прогрессистов, семь октябристов, шесть правых, четырех кадетов, трех националистов и двух левых.

В годы войны в Саратовской губернии продолжали параллельно существовать отделы Дубровинского СРН и Народного союза им. Михаила архангела. Отдел последнего имелся в Саратове (председатель Гришин, численность, по данным начальника ГЖУ, 1000 человек³⁹), в Вольске (председатель А. С. Мещеряков). Мещерякова в 1915 г. осудили на 8 месяцев тюрьмы за подчистку имущественных документов.

Дубровинский союз к 1916 г., имел три отдела. Численность саратовского отдела - около 1000 (на одном из собраний 1916 г. присутствовало 800 человек⁴⁰). Также имелись отделы в Аткарске и Вольске (34 и 25 человек, соответственно). Председатель аткарского отдела П. К. Макаров, по словам начальника ГЖУ, являлся человеком "малограмотным, нетрезвого поведения, кляузником, никаким авторитетом не пользовавшимся". Затем его сменил Г. Е. Дубовицкий. Кроме того, дубровинцы имели около 80 подотделов по губернии⁴¹.

В Дубровинском союзе после убийства Дуплицого началась борьба за лидерство. (Апрельское преступление оказалось не единственным актом террора против черносотенцев. В октябре 1914 г. подвергся нападению активист Союза Михаила архангела К. И. Евдокимов. В январе 1915 г. большевик М. Розенштейн оскорблял мальчиков, распространявших черносотенные издания, а затем избил одного из них⁴².) На руководство отделом претендовали Г. И. Карпенко и К. И. Евдокимов. Посыпались взаимные обвинения. Карпенко - в присвоении 100 руб., в том, что без ведома Совета назначил свою дочь кассиршей чайной Союза, а сына помощником буфетчика, в том, что потребовал от буфетчика передавать выручку только ему. Евдокимов (казначей отдела) обвинялся в денежных махинациях, в том, что он не допустил ревизоров для проверки кассы, а также заключил нотариальный договор на чайную на свое имя⁴³. В результате к 1917 г. в Саратове фактически существовало два враждебных друг другу отдела: Карпенко и Евдокимова. Главный совет Дубровинского СРН так и не остановил ни на ком из них свой выбор.

В Самаре в годы войны сохранился один из двух отделов - Дубровинский во главе с Шустовым. Второй отдел, имени святителя Алексея, прекратил свое существование. В Симбирской губернии отдел Дубровинского СРН имелся в Сызрани. В самом Симбирске черносотенных организаций в этот период уже не было. В Астрахани продолжала существовать местная монархическая партия во главе с Тихановичем-Савицким. Держалась она по-прежнему на энергии и деньгах своего руководителя. Численность "партии" составляла не больше 100 человек. На собрании в январе 1917 г. присутствовало 40 человек⁴⁴.

Черносотенцы полностью поддержали правительство в вопросе о войне. Их взгляды хорошо передают строки саратовского монархиста М. М. Коханского:

"Навис над Европой кровавый туман, // Гремит канонада над Савой, // За сербов далеких, за братьев-славян, // Орел выступает двуглавый"⁴⁵.

По вопросу о войне черносотенцы постоянно критиковали не только левых - оборонцев и интернационалистов, которых они прямо считали предателями, но и кадетов. Вот как "Саратовское вече" отреагировало на приезд в Саратов П. Н. Милюкова: "Приехал Милюков. Бесстыднейший из всех кадетов. Зачем? Да поучать русских людей, как надо смотреть на настоящую войну!! Встречала его торжественная депутация саратовских жидов во главе с присяжным поверенным Поляком". Осуждение большевиков-депутатов Государственной думы встретило полное одобрение у черносотенцев: "Пять изменников Родины приговорены судом к ссылке на поселение в Сибирь, то есть туда, где им надлежит быть. Гнусное дело этих ублюдков получило оценку". Антонов вспоминал, как "Уваров на собраниях в чайной читал мою статью-протест против шовинистической травли немцев, помещенную в "Саратовском вестнике", и призывал "пощупать ребра у немецких наймитов""⁴⁶.

Критикуя деятельность Государственной думы, черносотенцы требовали ее роспуска и перехода к чистому самодержавию. В сентябре 1915 г. Тиханович-Савицкий телеграммой призывал Николая II установить диктатуру. Но такие пожелания противоречили настроениям большинства горожан. Если кто-то из них и не очень ценил Думу, то это не значило, что они готовы были пожертвовать ею для возврата к полновластию царя.

Черносотенцы оказывали помощь раненным воинам, семьям солдат. На это шли почти все деньги организации. В декабре 1914 г. саратовский Союз Михаила архангела имел приход 130 руб. 93 коп., расход составил 138 руб. 60 копеек. Деньги тратились на содержание трех коек для раненых, покупку и отправку на фронт белья, помощь семьям призванных. Отделы принимали помощь для воинов деньгами и вещами.

В апреле 1914 г. саратовский отдел Союза Михаила архангела открыл чайную-читальню. На освящение ее прибыли епископ Дионисий и вице-губернатор А. С. Римский-Корсаков. Отдел СРН имел две чайные. Они, по сути, являлись черносотенными политическими клубами. В конце 1916 г. отдел Карпенко попытался открыть русскую книжную лавку, но губернские и городские власти отказались помочь деньгами, и начинание провалилось.

В Саратове дубровинцы и Союз Михаила архангела имели свои печатные издания: газеты "Волга" и "Саратовское вече". Тираж черносотенных газет падал. Одна из причин низких тиражей заключалась в том, что распространители газет, преимущественно либералы, не брали на реализацию подобные издания. В январе 1915 г. саратовские дубровинцы организовали собственную артель розничной продажи правых газет ("Земщина", "Русское знамя", "Волга" и др.), но и это не решило проблему. С 1 сентября 1916 г. вследствие падения тиража сократилась правительственная субсидия на издание "Волги", составлявшая 1900 руб. в месяц⁴⁸. В этих условиях ее издатель решил передать газету Обществу поборников народного просвещения. Издание оказалось потеряно для черносотенцев. Редактор "Волги" Тихменев еще в июне 1916 г. уехал в Петроград. Черносотенную эпоху газеты завершал в

качестве редактора П. В. Гребнев, бывший эсер, осужденный на 5 лет каторги, помилованный и ставший активным монархистом.

Поволжские черносотенцы так и не стали серьезной политической силой. К 1917 г. только в Саратове и в Астрахани еще билась черносотенная жизнь. Но в чем она выражалась, помимо издания газет? В проведении собраний отделов, что являлось их внутренним делом и в минимальной степени влияло на окружающих, в отправлении верноподданнических телеграмм (особенно отличался Тиханович-Савицкий), в организации патриотических и иных акций. Например, в январе 1916 г. саратовские черносотенцы собирали подписи об "обуздании мукомолов-немцев" и о выселении одного из них из пределов губернии. Такие начинания, конечно, имели социальную направленность, но низы общества, на которых они и ориентировались, не воспринимали это как что-либо серьзное, по привлекательности сопоставимое с идеями левых партий.

И все же в деятельности черносотенцев были свои сильные стороны. Антонов признал: "Нужно отдать им должное. Они были единственной организованной силой, противостоящей нам. Имея вожаков с сильным характером, они во всякую минуту были готовы выступить и утопить в крови не только рабочее или крестьянское восстание, но и всякое демонстративное выступление"⁴⁹.

Либералам и левым удалось создать запоминающийся непривлекательный образ русского националиста и монархиста. Черносотенцы понимали эту проблему. В июне 1915 г. Тиханович-Савицкий в телеграмме министру внутренних дел А. Н. Хвостову просил: "Запретите газетам поносить монархистов. Такие выражения, как мракобесы, бывшие люди и прочее, по отношению к правым недопустимы. Еще немного, и все правое, начиная с царя и верховной власти, будет в глазах общества окончательно опорочено"⁵⁰.

Еще один аспект деятельности черносотенцев - проведение и участие в съездах монархических организаций. Делегаты от Саратова, Самары и Астрахани принимали участие во Всероссийском съезде СРН в Москве в ноябре-декабре 1914 года. В августе 1915 г. такое совещание прошло в Саратове, председателем его избрали почетного члена саратовского отдела Союза Михаила архангела, редактора "Волги" Тихменева. В совещании приняли участие делегаты из Перми, Калуги, Ростова-на-Дону, Тамбова, Одессы, Астрахани, Самары, Вольска, Аткарска. 26 - 29 ноября 1915 г. совещание уполномоченных правых организаций и правых деятелей прошло в Нижнем Новгороде. Среди инициаторов его созыва были Тиханович-Савицкий и Тихменев. 100 делегатов представляли Москву, Петроград, Одессу, Баку, Пермь, Астрахань, Саратов и другие города. Но совещания и съезды не привели к росту черносотенного влияния. Они не смогли предложить реальную программу продвижения своих идей в массы.

Примечания

1. Вопросы истории, 1997, N 6, с. 113.

2. МИХАЙЛОВА Е. М. Черносотенные организации Среднего Поволжья между буржуазно-демократическими революциями. Канд. дисс. Казань. 1994, с. 44.

3. Государственный архив Ульяновской области (ГАУО), ф. 855, оп. 1, д. 612, л. 101 - 102; Вопросы истории, 1997, N 8, с. 109.

4. Саратовский вестник, 17.IV, 5.V.1907.

5. Волжские вести, Симбирск, 8.VII.1907; Государственный архив РФ (ГАРФ), ф. 116, оп. 1, д. 468, л. 2.

6. Саратовский вестник, 10.VII.1907.

7. Там же, 12.V.1909.

8. ШТЫЛКО А. "Это дело губернатора, а не редакции..." - Волга, 1994, N 9 - 10, с. 50.

9. КУРЛОВ П. Г. Гибель императорской России. М. 1991, с. 162 - 163.

10. ГАРФ, ф. 116, оп. 1, д. 51, л. 13.

11. Сызранский маяк, 14.V.1909.

12. Народная свобода, Саратов, 14.I.1907; ГАРФ, ф. 116, оп. 1, д. 51, л. 32.

13. Голос Самары, 31.XII.1908.

14. ГАРФ, ф. 116, оп. 1, д. 51, л. 20.

15. АВРЕХ А. Я. Царизм накануне свержения. М. 1989, с. 226.

16. ГАРФ, ф. 116, оп. 1, д. 51, л. 3.

17. Астраханский вестник, 31.1.1907; ГАРФ, ф. 102, оп. 237, 1907 г., д. 5, ч. 2, л. 10об.

18. Там же, ф. 116, оп. 1, д. 51, л. 16; ф. 4с, оп. 2, д. 121, л. 13, 24.

19. ГАУО, ф. 855, оп. 1, д. 1298, л. 18.

20. Там же, ф. 76, оп. 7, д. 739, л. 2.

21. Народная свобода, Саратов, 10.I.1907.

22. Речь, 21.I.1907.

23. Голос Самары, 23.1.1907.

24. Астраханский вестник, 30.1.1907.

25. Саратовский вестник, 10.VII.1907; 11.IX.1907.

26. Голос Самары, 1.VIII.1907.

27. Астраханский вестник, 25.IX.1907.

28. Саратовский вестник, 25.VI.1908.

29. Симбирянин, 10.I.1912.

30. Волга, Саратов, 17.VI.1914.

31. Саратовское вече, 9.II.1914.

32. Волга, 19.VII.1914; АНТОНОВ-САРАТОВСКИЙ В. П. Под стягом пролетарской борьбы. Т. 1. М. -Л. 1925, с. 7.

33. ГАРФ, ф. 116, оп. 1, д. 472, л. 10.

34. Памятная книжка Самарской губернии на 1915 г. Самара. 1915, с. 73.

35. ГАУО, ф. 855, оп. 1, д. 1298, л. 17.

36. Саратовский вестник, 3.X.1912.

37. ГАУО, ф. 855, оп. 1, д. 1136, л. 44.

38. Астраханский вестник, 28.IX.1912.

39. Правые партии. Документы и материалы. Т. 2. М. 1998, с. 698.

40. ГАРФ, ф. 116, оп. 1, д. 468, л. 55об.

41. Правые партии, с. 700; ГАРФ, ф. 116, оп. 1, д. 468, л. 23об.

42. Волга, 21.I.1915.

43. ГАРФ, ф. 102, оп. 1, д. 468, л. 86, 120.

44. Правые партии, с. 616.

45. Саратовское вече, 19.VII.1914.

46. Там же, 5.IV.1915; Волга, 17.II.1915; АНТОНОВ-САРАТОВСКИЙ В. П. Ук. соч., с. 36.

48. Саратовский вестник, 1.IX.1916.

49. АНТОНОВ-САРАТОВСКИЙ В. П. Ук. соч., с. 36.

50. Правые партии, с. 441.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. Н. Кузнецов:

Комментарии: