Василий МИШИН, доктор философских наук, профессор

Современные реалии придают пониманию природы социальной закономерности особую актуальность. Противники социализма объявляют, что прогресс человечества навсегда остановился на капитализме (Ф. Фукуяма), что поражение социализма в холодной войне означает полный крах теории марксизма-ленинизма (П. Козловски) и т. д. Деградация постсоветской России породила поток непредсказуемых, неустойчивых событий, что порождает растущее желание подняться выше нескончаемых споров о тоталитаризме, демократии, либерализме, монетаризме и опереться на твердое, надежное основание. Даже бизнесмен Михаил Кругов считает, что надо "попытаться найти закономерности, общие для всех наций и всех исторических периодов. И вряд ли таких закономерностей и факторов окажется много, по крайней мере, главных" 1 .

В данной публикации мне хочется обратить внимание прежде всего молодых, ищущих читателей на то, что в работах К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина содержится богатейший материал по проблеме социальной закономерности, но он, увы, до сих пор мало и плохо использовался.

Эту сторону нашей духовной жизни вполне адекватно охарактеризовал Р. А. Зюганов: "Сегодня как никогда остро ощущается необходимость прочтения ленинских трудов. В свете последних событий каждый читатель поймет, что его труды удивительно современны. Мы слишком долго не раскрывали работы Ленина. В последнюю пору советского коммунизма Ленин был скорее мраморной эмблемой, поставленной на площадях наших городов и поселков. Коммунисты редко заглядывали в эти универсальные труды. Теперь нам предстоит новое прочтение Ленина. Невозможно заниматься политической практикой без концептуальных представлений о нынешнем состоянии мира" ("Советская Россия", 2001, 25 сентября).

Эта незавидная ситуация ныне усугубляется тем, что уже появились "теоретики" в области философии и социологии, которые даже не заглядывали в "Капитал" Маркса и в "Материализм и эмпириокритицизм" Ленина, что, разумеется, не делает их умнее. Марксизм-ленинизм по своему методологическому, эвристическому потенциалу и ныне не имеет себе равных среди всех школ современной социальной философии.

ИЗ ИСТОРИИ ПРОБЛЕМЫ

Среди части марксистов до победы Октябрьской революции в России имело хождение мнение, будто объективные экономические законы присущи только стихийно развивающемуся буржуазному обществу, а при социализме они должны исчезнуть. Например, Роза Люксембург в лекциях, прочитанных перед первой мировой войной в берлинской социал-демократической школе, утверждала, что "политическая экономия как наука

отомрет с того момента, как анархическое хозяйство капитализма уступит место планомерному, сознательно организованному и руководимому всем трудящимся обществом хозяйственному строю" 2 .

Эта точка зрения в нашей стране получила распространение после победы социалистической революции в форме отождествления юридических законов и объективных экономических законов. Так, в статье, опубликованной в журнале "Большевик" отнюдь не в порядке дискуссии, говорилось: "Закономерности развития социалистической экономики создаются самим государством рабочих и крестьян... Социалистическое государство сознательно организовало высокие темпы промышленного развития страны. Коллективизация сельского хозяйства, ликвидация кулачества как класса - это пути развития, которые установлены и осуществлены самим социалистическим государством" 3 . Наверное, это волюнтаристское увлечение отражало дух своего времени. В годы революционных перемен, когда социальная активность достигает максимума, подобные увлечения - не редкость.

Но практика, к счастью, всегда служит самым надежным критерием истины. Недаром Председатель Госплана СССР, академик Н. А. Вознесенский, пришел к другому выводу об объективных экономических законах социализма: "Безусловно, такие законы существуют, с ними нельзя не считаться; только знание экономических законов делает возможным использование их в интересах социализма. Наиболее элементарным законом издержек производства и распределения продуктов является преобразованный в советской экономике закон стоимости" 4 .

Решающий поворот в этом вопросе произошел после выхода работы И. В. Сталина "Экономические проблемы социализма в СССР" (1952), где отождествление юридических законов и объективных экономических законов было подвергнуто убедительной критике 5 .

Монография декана философского факультета ЛГУ В. П. Тугаринова "Законы объективного мира, их познание и использование" (1955) положила начало потоку литературы о социальных законах, в котором за 1955-1985 годы насчитывается более трех десятков монографий (Г. Е. Глезерман, С. И. Гончарук, В. С. Дунаева, И. Д. Ермолаев, А. М. Ковалев, И. И. Кузьминов, В. И. Олигин-Нестеров, С. И. Попов, В. И. Приписнов, Н. В. Пилипенко, И. С. Пасхавер, А. Шафф, Т. В. Рябушкин, А. К. Уледов, Ю. А. Чагин, А. Ф. Яцкевич и др.).

Внимательное изучение этих исследований убеждает, что на смену прежнему волюнтаристскому увлечению пришла в значительной мере фаталистическая трактовка социальных законов социализма. "При социализме... необходимость общественного развития не проявляется через форму "случайности", а действует в своем непосредственном выражении, являясь ведущей, господствующей" 6 . Кроме законов-тенденций, есть абсолютные экономические законы, где "непосредственно, в абсолютной форме проявляется объективная необходимость... И при социализме такие законы, как закон планомерного, пропорционального развития народного хозяйства, закон неуклонного роста производительности труда и другие, являются законами абсолютными" 7 . "Применительно к социализму все экономические законы можно характеризовать как абсолютные законы, так как здесь нет антагонистических противоречий, нет сил, парализующих их действия" 8 . Г. Е. Глезерман, автор двух монографий о социальных законах (1960, 1979), писал: "Предотвращение нежелательных результатов действия некоторых законов не равносильно их отмене или нарушению, последнее вообще невозможно... Не считаться с законом стоимости, игнорировать его невозможно" 9 .

При таком подходе обязательность действия социальных законов выглядит жестче, однозначнее божественного предопределения: по канонам всех религий божественное предписание можно нарушать, хотя за этим последует наказание, а законы истории в данной трактовке люди даже нарушать не могут... По сути дела этот подход возвращает нас к бухаринскому взгляду, что "в историческом развитии общества нет никаких случайных явлений" 10 .

Фаталистическая трактовка социальных законов задавала ошибочную ориентацию для исследователей общественного развития и для практики управления советским обществом, ибо она лишала содержания и значения проблему выбора и ответственности,

задачу развития социальной активности народа и связанных с нею нравственных качеств. В таком духе на XXI съезде КПСС (1959) был сделан вывод об окончательной победе социализма в СССР, согласно которому "опасность реставрации капитализма в Советском Союзе исключена" 11 . На этом примере, как и на многих других, видно (особенно ярко при Н. С. Хрущеве), что фатализм порождал иллюзию, будто планирование и управление обществом и есть воплощение и даже творец исторической необходимости.

Фатализм в теории и волюнтаризм на практике оказываются двумя сторонами одной медали - игнорирования реальной специфики законов истории. Фаталистическая трактовка законов истории наглухо закрывает дорогу для понимания современного состояния России. При таком подходе разрушение Советского Союза превращает само признание объективных законов истории в нелепость, что вызывает до сих пор растерянность и почти отчаяние: "Пришел Чубайс и уничтожил производительные силы - вот и весь закон" 12 .

Нынешний экологический кризис еще раз и весьма убедительно учит все человечество не только признавать законы природы, но и уважительно относиться к ним. Вместе с тем история общества, в отличие от истории природы, складывается из деятельности людей, а в деятельности людей всегда так или иначе участвуют сознание, воля. Поэтому признание объективной закономерности в общественном развитии приводит к очевидному парадоксу: история сознательной деятельности людей развивается по законам, не зависящим от их сознания. Эта трудность служила и служит важной помехой на пути познания законов истории, питая одновременно фатализм и волюнтаризм, как метафизическую односторонность в анализе, как увлечение одной из сторон проблемы.

В советском обществоведении имели место не только фаталистические толкования социальных законов, но и откровенно волюнтаристские подходы. Например, в одном учебном пособии по философии утверждалось:

"Нередко говорят так: люди не могут создавать и уничтожать экономические законы. Эти законы сами по себе возникают в определенных условиях, а в других - "сходят со сцены", исчезают. Получается следующий курьез: народ - творец истории, но не творец своих законов... Нет, народ - творец истории и творец своих законов" 13 .

ЗАКОНЫ И ПРОТИВОРЕЧИЯ ОБЩЕСТВА

Теоретической предпосылкой колебаний между крайностями фатализма и волюнтаризма было упорное игнорирование взаимосвязи между законами и противоречиями общества. И здесь мы подошли к, на мой взгляд, самому слабому, самому уязвимому звену всего советского обществознания. Можно назвать немало книг и статей о законах даже без упоминания слова "противоречие", а также исследований противоречий при полной изоляции от законов. В качестве почти курьеза упомяну книгу, где автор признает наличие основного экономического закона при социализме и отрицает одновременно существование основного экономического противоречия 14 .

Отмеченная разобщенность исследования противоречий и законов общества (при всеобщем признании противоречий "ядром диалектики"!) означала отрыв теории от практики, от реальных проблем жизни общества. Законы без связи с противоречиями общества, с интересами людей превращались в надчеловеческие фатальные силы, управляющие развитием общества непонятным образом. А противоречия без связи с законами, с сущностью социальных процессов отождествлялись с ошибками в управлении, с пережитками в сознании и т. д. Эта методологическая слабость советского обществоведения имела, разумеется, свои причины, которые требуют специального анализа.

В марксистско-ленинском наследии содержится огромное богатство идей об органичной взаимосвязи законов и противоречий.

Так, из марксова анализа закона соответствия производственных отношений производительным силам видно, что противоречие есть единство не только противоположных сторон, но и противоположных функций - стимулирования и торможения развития. По мере обострения данного противоречия происходит усиление тормозящей роли устаревших производственных отношений, и "из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 7), чем и со-

здается необходимость перехода к новому способу производства. В "Капитале" Маркса закон стоимости, как исходный во всей системе законов капитализма, выступает в качестве способа движения противоречий между стоимостью и потребительной стоимостью, конкретным и абстрактным трудом, трудом индивидуальным и общественным в условиях товарного производства. В третьем томе "Капитала" Маркс посвящает специальную главу "Развитие внутренних противоречий закона" закону тенденции нормы прибыли к понижению (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25, ч. I. С. 264- 292).

Можно сослаться и на ленинскую формулировку закона возвышения потребностей (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 101-102), на его анализ мирового закона развития наций при капитализме (Т. 24. С. 124) и др. Характеризуя капиталистическое накопление, Ленин писал: "Противоречие не есть невозможность... Капиталистическое накопление, это настоящее производство ради производства, есть тоже противоречие. Но это не мешает ему существовать и быть законом определенной системы хозяйства. То же самое надо сказать о всех других противоречиях капитализма" (Т. 2. С. 174-175).

Противоречия и законы, разумеется, различаются по содержанию и функциям. Противоречия могут быть случайными, несущественными, субъективными, а законы воплощают объективные, устойчивые, необходимые связи. Но связи не между любыми сторонами явления, процесса, а между наиболее существенными - противоположными их сторонами. Противоречия служат источником, мотором развития, а законы воплощают объективную логику, диалектику движения противоречий: изменение соотношения противоположных сторон; последовательность стадий движения противоречия от случайности до неизбежности, от слабого взаимодействия до напряженной борьбы, от возникновения до разрешения; формирование окончательного, объективного результата безграничного многообразия деятельности людей; направление дальнейшего развития.

Учет взаимодействия противоречий и законов общественного развития имеет важнейшее методологическое значение для всего социального познания.

Во-первых, органичная взаимосвязь законов и противоречий общества означает, что объективные законы не могут однозначно детерминировать поведение людей, поскольку противоречия всегда служат полем для выбора действий. Не только в 1917, но и в 1985 и в 1991 годах в России можно было пойти налево и направо, с народом и против народа. И ныне существует такой же выбор. В условиях выбора в дело вмешивается множество случайностей, среди которых в обстановке кризиса или равновесия социальных сил великая роль принадлежит руководству страны, его уму, воле, ответственности. Объективными условиями определяется набор возможных вариантов деятельности, развития (не могли, скажем, смерды Киевской Руси бороться за свободу печати или 8-часовой рабочий день), а в его рамках всегда есть свобода для выбора. Роль случайности в истории отнюдь не сводится к помехе для реализации необходимости, и этот вопрос заслуживает внимательного анализа. "Принципы строения и эволюции материального мира уже в своих (физических) основах имеют жесткие и пластичные начала, и оба они необходимы для целостного анализа реальных процессов и систем. Жесткое начало характеризуется однозначными, неизменными связями. Случайность олицетворяет собою гибкое начало мира. Именно случайность ответственна за появление нового в процессе развития" 15 .

Во-вторых, в силу сказанного выше реально все законы общественного развития действуют как тенденции, т. е. они выражают направление развития, а время и конкретные формы реализации необходимости всецело зависят от самих людей - от осознания ими необходимости, желания ее осуществить, их активности и организованности. Известно, что определяющая роль материального производства, экономических отношений в жизни и развитии общества имеет своим истоком материальность природы. И, наверное, невозможно найти другой социальный закон такой же обязательности, неотвратимости. Но и здесь необходимость не реализуется в чистом виде, ибо, по словам Маркса, "это не препятствует тому, что один и тот же экономический базис - один и тот же со стороны основных условий - благодаря бесконечно разнообраз-

ным эмпирическим обстоятельствам, естественным условиям, расовым отношениям, действующим извне историческим влияниям и т. д.- может обнаружить в своем проявлении бесконечные вариации и градации, которые возможно понять лишь при помощи анализа этих эмпирически данных обстоятельств" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25, ч. II. С. 354). Разве не об этом говорят особенности экономики США, Германии, Японии и т. д. при их общей капиталистической природе?

При этом важно учесть и особенности субъекта истории, решающую роль миллионных масс народа. Более того, каждый человек обладает своими особенностями взглядов, интересов, способностей, что не может не сказываться в той или иной мере на времени и формах реализации исторической необходимости. Именно из такого понимания перехода России от капитализма к социализму исходил В. И. Ленин, когда он в сентябре 1917 г. писал: "Мы не претендуем на то, что Маркс или марксисты знают путь к социализму во всей его конкретности. Это вздор. Мы знаем направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут по нему, а конкретно, практически, это покажет лишь опыт миллионов, когда они возьмутся за дело" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 116).

В-третьих, связь противоречий и законов находит свое проявление и в том, что в механизме действия социальных законов содержится неопределенность относительно конкретных форм и времени реализации исторической необходимости. Под механизмом действия социальных законов вполне обоснованно, на мой взгляд, разумеется способ образования объективных связей в сознательной деятельности людей. Его можно обобщенно представить в виде следующей системы детерминации: условия жизни - потребности - интересы - цели - деятельность - изменение условий. При анализе этой структуры детерминации нетрудно убедиться в том, что она отражает движение противоречий между объективной и субъективной сторонами деятельности, взаимопревращение материального и идеального; здесь каждое звено связано с другим далеко не однозначно и не только прямой, но и обратной связью.

Это и порождает известную неопределенность, как выражение активности человеческой деятельности. "...Всякое сражение включает в себя абстрактную возможность поражения, и нет другого средства уменьшить эту возможность, как организованная подготовка сражения" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 137). Любая борьба, будь то борьба спортсменов на ринге, схватка конкурентов на рынке, сражение на поле боя и даже научная дискуссия или трудовое соревнование, были бы невозможны, если бы у одной из сторон не было никаких шансов на успех, на победу. Недаром утверждают, что надежда умирает последней.

В деле уменьшения неопределенности исхода развития важнейшая роль принадлежит осознанию необходимости - идеологии, как выражению интересов классов или других социальных групп, как главному средству просвещения, вдохновения, сплочения тех людей, на кого идеология рассчитана, и, конечно, политике, сердцевину которой составляет государственное управление обществом. Идеология и политика могут также и увеличивать неопределенность в развитии общества, если они не выражают коренных интересов народа, что стало очевидным в современной России.

В-четвертых, взаимосвязь социальных законов и противоречий открывает возможность использования законов как управления движением противоречий. Начало этому подходу положил В. И. Ленин формулировкой принципа сознательного соединения противоположностей в связи с анализом взаимоотношения ударности и уравнительности в оплате труда при переходе к послевоенному восстановлению народного хозяйства: "Вопрос трудный. Ибо так или иначе сочетать приходится уравнительность и ударность, а эти понятия исключают друг друга. Но мы все-таки марксизму немножко учились, учились, как и когда можно и должно соединять противоположности, а главное: в нашей революции за три с половиной года мы практически неоднократно соединяли противоположности" (Т. 42. С. 211).

По сути дела речь шла об использовании экономического закона распределения по труду, который утверждался по мере упрочения общественной собственности на средства производства. В. И. Ленин использовал принцип сознательного соединения противоположностей при анализе и решении множества проблем управле-

ния развитием советского общества: социалистического соревнования (Т. 36. С. 150-151), кооперирования (Т. 45. С. 370), демократического централизма (Т. 36. С. 151), сочетания общечеловеческих и классовых норм морали (Т. 36. С. 174) и т. д.

В этом ленинском принципе содержатся богатейшие познавательные и управленческие возможности, которые нам еще предстоит оценить и научиться практически использовать. Дело в том, что противоречия любого общества не сводятся к взаимоотношениям полярных, антагонистических сторон. Существует обширная группа противоречий, у которых противоположные стороны будут развиваться, совершенствоваться, но никогда не исчезнут, не преобразуются в нечто третье, не уничтожат друг друга. Это: природа и общество, общественное бытие и общественное сознание, производство и потребление, общество и личность, потребности материальные и духовные, интересы личные и общественные и т. д.

Никуда не уйти при любом социальном строе от противоречивости всякого движения и развития. Не теоретические домыслы, а реальная жизнь нас ныне ставит перед необходимостью управлять движением противоречий путем обеспечения единства противоположностей, путем их сочетания - государственного планирования и рыночного самоуправления экономики, экономической эффективности и социальной справедливости, государственного централизма и местного самоуправления, патриотизма и интернационализма, коллективизма и индивидуализма, науки и религии и т. д.

У Ленина речь идет о сознательном, умном, обоснованном соединении противоположностей, ибо их можно соединять "так, что получится какофония, а можно и так, что получится симфония" (Т. 42. С. 211).

Если законы выражают объективную логику, диалектику движения противоречий, то для успешного управления движением противоречий надо опираться на законы, исходить из коренных, перспективных потребностей народа, обеспеченных адекватными средствами реализации; исходить, говоря словами Маркса, из "абсолютно властной нужды, этого практического выражения необходимости" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 40). Это требует конкретного анализа качественной и количественной характеристики противоположностей, соотношения и динамики стоящих за ними потребностей, социальных сил.

В этом направлении ныне на Западе и в России идет бурное формирование и развитие новой социологической дисциплины - конфликтологии, нацеленной на изучение задач разрешения конфликтов в обществе, что по сути дела находится в русле ленинской ориентации на сознательное соединение противоположностей 16 . Кстати говоря, отцы-основатели западной конфликтологии неоднократно отмечали, что современная теория конфликта представляет прямое наследие марксизма (С. Коул), подчеркивали влияние К. Маркса как "классического теоретика марксизма" (Л. Козер), отмечали непреходящую актуальность марксистского классового подхода (Р. Дарендорф) и т. д. Это свидетельствует о том, что западные теоретики, вопреки своему антикоммунизму, вынуждены считаться с объективными законами, в их числе и с законом диалектической противоречивости, получившим в марксизме-ленинизме наиболее полную разработку.

Здесь же следует отметить и разработку на Западе и в России системы показателей стабильности общества 17 . Речь идет о таких пороговых показателях, за границы которых опасно переходить, ибо тогда противоречия общества из источника развития в рамках одного качества превращаются в источник его разрушения, в основу необходимости перехода к новому социально- экономическому строю. Например, повышение доли импортных продуктов выше 30% создает стратегическую зависимость страны от импорта; снижение уровня доверия народа к руководству государства ниже 25% порождает взаимное отторжение власти и народа и т. д. Из 24 общепризнанных пороговых показателей Россия в 2000 году "переехала на красный свет" в 23 пунктах, что говорит о системной нестабильности нашего общества.

МОЖНО ЛИ НАРУШАТЬ ЗАКОНЫ ИСТОРИИ?

Если бросить взгляд на прошлую историю человечества, измеряемую веками и тысячелетиями, то может возникнуть иллюзия жестко, однолинейно детерминированного развития, исключающего всякую свободу выбора, ва-

риативность, роль случайности. Но это происходит только потому, что любой исторический факт реализует одну возможность и блокирует все другие. Если же смотреть на историю глазами живших тогда людей и измерять ее временем поколения (30 лет), то реальная картина общественного развития многократно усложняется: люди всегда оказываются перед выбором, трудом и борьбой, возможностью успеха и поражения, когда действительное движение общества детерминируется не только объективными условиями его жизни. В процессе общественного развития всегда участвует случайность, что существенно затрудняет предвидение в этой сфере.

Можно составить прогноз развития семьи, завода, страны и т. д., но нельзя написать их будущую историю, ибо эта история всегда содержит в себе нечто новое, уникальное, непредвидимое - как результат свободного выбора людей. А. С. Пушкин был не только гениальным поэтом, но и великим мыслителем, и ему было ясно следующее: "Не говорите: иначе нельзя было быть. Коли бы это была правда, то историк был бы астрономом, и события жизни человеческой были бы предсказуемы в календарях, как и затмения солнечные" 18 .

Но действие социальных законов в качестве законов- тенденций происходит не только за счет влияния случайностей. Нередко бывает и так, что объективные условия для необходимых, назревших перемен в жизни общества уже сложились, а социальных сил для их осуществления еще недостаточно, и "тогда общество гниет, и это гниение затягивается на целые десятилетия" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 11. С. 367). Спокойное, эволюционное развитие страны, народа может прерваться неожиданным вторжением завоевателей, разграблением всех богатств и даже уничтожением государства, народа, цивилизации. Поэтому вообще "представлять себе всемирную историю идущей гладко и аккуратно вперед, без гигантских иногда скачков назад, недиалектично, ненаучно, теоретически неверно" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 6).

Гигантские скачки назад в истории отнюдь не являются редкостью. С падением Римской империи в 476 году завершилась эпоха рабства в мировой истории, начинается переход к феодализму. Но плантационное рабство более двух веков служило важнейшей опорой экономики США и было официально отменено 1 января 1863 г. в ходе ожесточенной четырехлетней гражданской войны. Во Франции после революционной ликвидации монархии (1792 год) шесть раз совершалась ее реставрация, и республиканское устройство утвердилось лишь после Парижской Коммуны 1871 г. Явным движением назад явился переход к фашизму от государства буржуазной демократии в Италии (1922 год) и в Германии (1933 год). Несомненным движением назад является процесс реставрации капитализма в России и других странах в результате поражения социализма.

Чрезвычайная сложность познания реального исторического процесса, особенно при анализе настоящего и будущего, нередко порождает явно неадекватную реакцию. Ряд отечественных и зарубежных критиков марксизма-ленинизма (С. Н. Булгаков, М. Н. Туган-Барановский, К. Р. Поппер и др.) отрицают само существование объективных законов истории именно на том основании, что они, как тенденции, существенно отличаются по механизму своего действия от ньютоновских законов механики 19 . Близкую позицию занимали советские экономисты, отрицавшие действие экономических законов в качестве законов-тенденций; само признание законов-тенденций они оценивали как умаление или даже отрицание объективного характера социальных законов, как отказ от марксистско-ленинской методологии познания. В качестве примера сошлюсь на полемику между автором этой статьи и И. И. Кузьмино-вым 20 .

Влияние объективных условий жизни на жизнедеятельность людей неустранимо: от них нельзя избавиться. Иначе говоря, истоки объективности социальных законов находятся в объективности общественного бытия, в его первичности по отношению к общественному сознанию. Но реализация даже экономических законов в деятельности людей так же неустранимо опосредуется их сознанием, волей, организацией действий. Как верно сказала С. Е. Савицкая, "все упирается в экономику, но экономикой управляет политика" ("Советская Россия", 19 июля 2001 г.). История нашей страны убедительно свидетельствует, что самая хорошая политика не может за-

менить экономики, но плохая, антинародная политика может разрушить любую экономику.

Таким образом, и закон об определяющей роли общественного бытия по отношению к общественному сознанию выражает, фиксирует объективную логику движения противоречий между ними, а не ограничивается одним направлением детерминации деятельности (от бытия к сознанию), как это представляется сторонникам фаталистической трактовки социальных законов. В, И. Ленин разъясняет: "Мысль о превращении идеального в реальное глубока: очень важна для истории. Но и в личной жизни человека видно, что тут много правды. Против вульгарного материализма" (Т. 29. С. 104). Резюмируя мысли Гегеля о переходе идеи, понятия в практическое действование, Ленин определяет их смысл так: "Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его". А затем дает этой идеалистической формуле свою, материалистическую интерпретацию: "Мир не удовлетворяет человека, и человек своим действием решает изменить его" (Т. 29. С. 194, 195).

В реальной жизни бытие и сознание не разгорожены непреодолимой границей; жизнь и развитие отдельного человека, социальной группы и даже общества в целом есть непрерывное взаимодействие и взаимопревращение объективного и субъективного, материального и идеального. Сознание не только отражает прошлое и настоящее в жизни общества, но и "творит" будущее, "творит", разумеется, через деятельность людей, опираясь на наличные условия: "Диалектика вещей создает диалектику идей, а не наоборот" (Т. 29. С. 178).

Но опираться на существующие условия, на социальные законы можно весьма по-разному: правильно или ошибочно понимая реальное положение, действуя в интересах общества или ради корыстных интересов узкой группы лиц и т. д. Здесь в процесс развития включаются сознание, воля, интерес, выбор.

Поэтому результаты деятельности людей при данных условиях жизни и социальных законах могут существенно различаться. Если люди не считаются с реальными условиями жизни, с назревшими потребностями развития, действуют вопреки им, то в конечном счете результат деятельности будет не тот, который ожидался. Идеализм в понимании истории, по словам Энгельса, убедительно "опровергается всей предшествующей историей, в которой до сих пор результаты всегда оказывались иными, чем те, каких желали, а в дальнейшем ходе в большинстве случаев даже противоположными тому, чего желали" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 303). Эта "хитрость разума" (Гегель) состоит в том, что при осуществлении даже самых фантастических планов люди могут черпать средства для их реализации только из наличных, реальных условий: распределять и потреблять можно только то, что произведено; нельзя опереться ныне на те социальные силы, которые возникнут лишь в будущем. Здесь и формируются те "неизбежные последствия, которые должны наступить в силу объективных условий, независимо от воли и сознания, мечтаний и теорий тех или иных лиц" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 10. С. 58).

Народная мудрость давно подметила частое несовпадение целей и результатов в деятельности людей и выразила это в известной поговорке: "Человек предполагает, а Бог располагает". Если на место Бога поставить объективные условия жизни людей (природа и итоги предшествующей истории), то мы будем иметь верное понимание основы формирования и проявления закономерности в деятельности людей.

В общественных последствиях повседневной деятельности людей социальная закономерность проявляется наиболее весомо и зримо: закономерный ход событий навязывается прошлым развитием как обязательный, необходимый даже вопреки желанию многих людей.

Отмеченная зависимость результатов деятельности людей от объективных социальных условий имеет место во всех сферах жизни общества. После поражения русской революции 1905 года группа литераторов выступила с проповедью богостроительства, искренне надеясь этим помочь рабочему классу, поднять его дух. Оценивая это стремление, В. И. Ленин в письме к А. М. Горькому разъяснял свой подход: "Но это Ваше доброе желание остается Вашим личным достоянием, субъективным "невинным пожеланием". Раз Вы его написали, оно пошло в массу, и его значение определяется не

Вашим добрым пожеланием, а соотношением общественных сил, объективным соотношением классов", а оно таково, что приукрашивание идеи бога помещикам и капиталистам "помогает держать народ в рабстве" (Т. 48. С. 231).

Вопреки фаталистической трактовке социальных законов, о чем уже говорилось, их нарушение людьми в истории общества - не редкость. Ленин о марксовом законе уменьшения переменного капитала относительно постоянного писал: "Мы знаем в промышленной истории капиталистических стран такие случаи, когда по отношению к целым отраслям промышленности этот закон нарушается" (Т. 4. С. 101-102). Реализация социальных законов в виде тенденций ведет к тому, что их нарушение проявляется постепенно, как тенденции нарастания трудностей, диспропорций, кризиса в жизни общества. Поэтому социальные законы можно нарушать (ошибки в управлении, засилие корыстных интересов, контрреволюция, застой и т. д.), и люди часто это делают. Но и наказания за такие нарушения могут быть особенно тяжелыми, трагическими.

Трудно вообразить более трагическую картину результатов деятельности вопреки объективным законам истории, чем 15 лет (1985-2000) горбачевской "перестройки" и ельцинских "реформ" в СССР-России. Вопреки закону определяющей роли материального производства в жизни общества под либеральным флагом перехода к рыночной экономике осуществлено тотальное разрушение народного хозяйства. Вопреки закону стоимости разрушены все пропорции эквивалентного обмена деятельностью и продуктами труда между городом и деревней, между различными отраслями производства, между продавцами и покупателями, чем подорваны все стимулы к честному производительному труду. Вопреки закономерности НТР, требующей приоритетных инвестиций в развитие человека, в России бездумно разрушаются здравоохранение, образование, наука, семья, т. е. все реальные силы формирования человека, чем закрывается народу дорога в будущее. Само направление всех этих "преобразований" означает агрессивное противодействие закону общественного прогресса, означает движение назад от социализма к капитализму, от которого наш народ отказался еще в 1917 году, и этот отказ, этот выбор был подтвержден в годы гражданской войны 1918-1920 годов и в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов.

Если закономерность органично связана с противоречиями общественного развития, то реализация исторической необходимости означает разрешение назревших противоречий общества, удовлетворение его важнейших потребностей, существенное продвижение народа вперед. Какие же противоречия нашего общества разрешили горбачевская "перестройка" и ельцинские "реформы", в чем наш народ продвинулся вперед? Ответ всем известен: буржуазная контрреволюция настолько подорвала и разрушила самые необходимые условия жизни людей, что народ стал вымирать, а Россия начала движение в небытие. К сожалению, этот пагубный курс продолжается, а во многом даже усугубляется при президенте Путине.

Таким образом, объективность законов истории состоит не в том, что их нельзя нарушать. Их можно игнорировать, нарушать, но за этим неизбежно последует наказание, т. е. непредвиденные и нежелательные последствия, вплоть до деградации, разложения общества, исчезновения отдельных народов и цивилизаций. Наш язык недаром объединил одним словом "закон" понятия юридического и социального законов - за нарушение обоих следует заслуженное наказание.

ВАЖНЕЙШИЙ ЛЕНИНСКИЙ УРОК

Объективные законы истории определяют направление общественного развития, но выбирают его люди, и это создает колоссальную ответственность за выбор путей развития. Рассмотрение человеческого измерения, человеческого участия в процессе реализации объективных законов общества дает, на мой взгляд, надежный ориентир для обеспечения адекватной ответственности тех, кто осуществляет этот выбор. При социализме, в условиях реального народовластия, содержание исторической необходимости во всех проблемах общественного развития небывало сближается и отождествляется с коренными интересами народа. Здесь историческая необходимость направления исторического развития есть выражение наиболее неотложных, мас-

совых потребностей народа, обеспеченных адекватными средствами реализации. Но это не освобождает социалистическое общество от опасности потери верного курса развития, поскольку и здесь развитие осуществляется через преодоление противоречий.

В. И. Ленин, в отличие от авторов известного положения об "окончательной победе социализма" в СССР, более реалистично смотрел на гарантии социалистического направления развития России: "Никто не может нас погубить, кроме наших собственных ошибок" (Т. 42. С. 249); "Коммунисты стали бюрократами. Если что нас погубит, то это" (Т. 54. С. 180). Это было сказано в 1921-1922 годах и, увы, полностью подтвердилось в 80-90-х годах. Ленин не только видел слабые стороны Советской власти, но и предлагал перспективные меры по ее укреплению. Особенно опасным Ленин считал бюрократизацию аппарата управления, отдаление его от интересов народа, т. е. стремление чиновников, говоря современным языком, приватизировать функции государственного управления, превратить государство в свою частную собственность.

В докладе о программе партии на VIII партийном съезде 19 марта 1919 года Ленин разъяснял, что важнейшей помехой на пути привлечения всех трудящихся к управлению, для победы над бюрократизмом является низкий "культурный уровень, который никакому закону не подчинишь. Этот низкий культурный уровень делает то, что Советы, будучи по своей программе органами управления через трудящихся, на самом деле являются органами управления для трудящихся через передовой слой пролетариата, но не через трудящиеся массы" (Т. 38. С. 170). Именно с учетом этого и формировался ленинский курс на культурную революцию (Т. 45. С. 389-406), на кооперацию (Т. 45. С. 369-377), на развитие научной организации труда (Т. 45. С. 395). Ленин предлагал также существенно увеличить (до 50 или 100 человек) ЦК партии за счет рядовых рабочих и крестьян - они "могут лучше, чем кто бы то ни было другой, заняться проверкой, улучшением, пересозданием нашего аппарата" (Т. 45. С. 347); реорганизовать и обновить Центральную Контрольную Комиссию партии (ЦКК) за счет рядовых рабочих и крестьян (Т. 45. С. 384) и т. д.

Особенно жестко В. И. Ленин ставил вопрос об ответственности коммунистов, как членов правящей политической партии. Он считал, что азбукой всей юридической работы должна стать "тройная кара коммунистов против кары беспартийным" (Т. 44. С. 397). И еще (из письма Ленина в Политбюро ЦК РКП(б) 18 марта 1922 года): "Циркулярно оповестить НКЮст (копия губкомпартам), что коммунистов суды обязаны карать строже, чем некоммунистов... Верх позора и безобразия: партия у власти защищает "своих" мерзавцев!!" (Т. 45. С. 53).

Очень серьезным мероприятием по повышению ответственности коммунистов перед народом были чистки партии, осуществляемые на открытых партийных собраниях с участием беспартийных трудящихся. Например, в ходе чистки, начатой 15 августа 1921 года, из партии было исключено 159 355 человек (24,1 %), что не ослабило, а укрепило партию, подняло ее авторитет в народе.

К сожалению, многие ленинские предложения не были реализованы, дальнейшее наше развитие пошло по пути бюрократизации управления, и она стала особенно нетерпимой после смерти Сталина. Все практические преимущества сталинского, мобилизационного социализма (небывалое огосударствление экономики, диктаторская централизация управления, чрезвычайная идеологическая строгость) эффективно сработали для решения задач индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства, для достижения победы в Отечественной войне 1941-1945 годов, послевоенного восстановления народного хозяйства, создания ракетно-ядерного щита. Но после достижения военного паритета с США в 60-х годах, в немобилизационных условиях, бюрократическая организация управления превратилась окончательно в свою противоположность.

Трагическая ошибка и беда КПСС состояла, по моему мнению, не в поддержке и оправдании сталинской формы социализма, а в том, что своевременно не увидели ее исторической исчерпанности, не уяснили необходимости перехода к новой форме социализма, с опорой на богатейшие возможности прогресса, открываемые НТР, этой величайшей революцией в современных производительных силах. Руководство страны не сумело

справиться с новыми противоречиями жизни, и они из источника развития превратились в источник застоя. Это привело партию, страну, общество в состояние затяжного кризиса, когда проявилась однобокость, недоразвитость советской демократии.

Великое преимущество советской, социалистической демократии состояло в том, что она не просто провозглашала в Конституции, в законах демократические свободы и права граждан, но и обеспечивала их в законодательном порядке известными материальными средствами. Ныне россияне с понятной ностальгией вспоминают о правах на труд, на жилье, на образование, на бесплатную медицинскую помощь, на отдых, существовавших при Советской власти, о правах с реальным обеспечением. Но жизненные блага надо не только иметь, но и уметь беречь, сохранять. И именно здесь сказалась серьезная слабость советской демократии - неполнота ответственности руководителей всех рангов перед народом. Хорошо была организована ответственность любого руководителя перед вышестоящей инстанцией и очень слабо - перед народом.

Ответственность поддерживалась, совершенствовалась лишь в одном направлении - "снизу вверх" и ослабевала в противоположном направлении. Это имело место не только в государственных, но и в партийных, профсоюзных, комсомольских и других организациях, что и привело к засорению органов управления властолюбцами, подхалимами, карьеристами, на основе чего в высшие эшелоны власти пролезли предатели, перевертыши Горбачев, Яковлев, Ельцин, Шеварднадзе и им подобные. Недаром проблемы совершенствования социалистической демократии оказались тем слабым местом советского общества, куда был направлен основной удар контрреволюции.

Если ослабление ответственности руководителей было недостатком советской демократии, то ныне в России полная и наглая, чубайсовская безответственность перед народом стала нормой жизни страны, и все это мы должны всерьез учесть при анализе вопросов обновления социализма в России. Только поддержание и совершенствование ответственности руководителей всех рангов перед народом может их спасти от перерождения, ибо наркотик власти никого лучше не делает и при социализме.

Мне кажется, что актуальность этой задачи пока еще не находит адекватного осознания. Центральный Совет РУСО сделал хорошее дело, создав проект Конституции Российской Федерации, опубликованный издательством "Былина" в 1999 году. Однако по вопросу утверждения социалистической ответственности руководителей перед народом проект остается на уровне Конституции СССР 1977 года, которая в этом отношении испытания временем не выдержала.

Нельзя не согласиться с утверждением журналиста Ю. И. Мухина, что "ответственности без заранее предусмотренного наказания не бывает". Представляет значительный интерес его проект закона "О суде народа над Президентом и членами Федерального собрания Российской Федерации", где на основе референдума принимается решение о заслуженном поощрении или наказании по итогам работы Президента и парламентариев 21 . Нет необходимости здесь обсуждать сам проект, но надо отметить ценную инициативу в постановке проблемы. Культивирование ответственности руководителей перед народом призвано стать таким же качественным, знаковым отличием социалистической демократии, каким является материальное обеспечение всех провозглашаемых свобод и прав граждан.

Нравственное и юридическое обеспечение ответственности руководителей всех рангов перед народом может реализоваться лишь при условии, если оно опирается на адекватную экономическую основу. В условиях социализма такой основой призвана стать такая полная и совершенная оплата по труду, по результатам труда, которая закроет все дороги и лазейки для паразитических доходов, сделает созидательный труд единственным источником доходов всех людей, основой их образа жизни. Но это, в свою очередь, предполагает развитие самоуправления в трудовых коллективах, которое, будучи демократией в процессе труда, в фундаменте жизни, позволит осуществить эффективный контроль за распределением по труду в трудовом коллективе, обеспечить высокую мотивацию труда и соревнование, развитие способностей людей.

Не только теоретические соображения и идеал социализма, но и наш опыт, советская практика весьма убедительно показали, что эффективное функционирование общественной собственности (государственной и коллективной) при социализме предполагает контроль за ней не менее действенный, чем контроль капиталиста за частной собственностью при капитализме; что нельзя успешно управлять обществом в интересах трудящихся без их решающего участия на всех ступенях государственного и общественного управления; что без упрочения самоуправления в трудовых коллективах демократия не станет подлинным народовластием, не будет иметь надежной опоры в народе. Социалистическая демократия и социалистический образ жизни исторически призваны стать главной притягательной силой для всех народов внутри нашей страны и за ее пределами.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Кругов М. Технология власти. Мифы и реальности истории России. М., 1997. С. 7.

2. Люксембург Р. Введение в политическую экономию. М., 1960. С. 97-98.

3. Борилин Б. О предмете политической экономии социализма и ее преподавании // Большевик, 1937, N 1. С. 24.

4. Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. М., 1948. С.145.

5. Сталин И. В. Соч. Т. 16. 1997. С. 154- 223.

6. Новиков М. М. Об особенностях взаимосвязи необходимости и случайности при социализме // Философские науки, 1974, N 6. С. 98.

7. Кузьминов И. И. Некоторые вопросы экономической теории в свете задач коммунистического строительства. М., 1960. С. 47.

8. Дунаева В. С. Экономические законы социализма в системе расширенного воспроизводства. М., 1987. С. 76.

9. Глезерман Г. Е. Законы общественного развития: их характер и использование. М., 1979. С. 188-189.

10. Бухарин Н. Теория исторического материализма. Государственное издательство Украины, 1923. С. 38.

11. Материалы Внеочередного XXI съезда КПСС.М., 1959. С. 97.

12. Кара-Мурза С. Манипуляции сознанием. М., 2000. С. 347.

13. Минасян А. М. Диалектический материализм. Ростов-на-Дону, 1972. С. 311.

14. Кузьминов И. И. Очерки политической экономии социализма. Вопросы методологии. М., 1971. С. 142, 258.

15. Сачков Ю. В. Конструктивная роль случая // Вопросы философии, 1988, N 5. С. 94.

16. См.: Степанов Е. Н. Конфликтология переходного периода: методологические, теоретические, технологические проблемы. М., 1996; Социальные конфликты в современной России. М., 1999; Андрей Зайцев. Социальный конфликт. М., 2000; Современная конфликтология в контексте культуры мира. Материалы I Международного конгресса конфликтологов. М., 2001.

17. В российских изданиях с этими показателями можно ознакомиться по книгам: Рыжков Н. И. Десять лет великих потрясений. М., 1995. С. 535-537; Глазьев С. Ю. Геноцид. Россия и новый мировой порядок. М., 1997. С. 164-165; Осипов Г. В. Россия: национальная идея. Социальные интересы и приоритеты. М., 1997. С. 47-49.

18. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 7. М-Л., 1949. С. 147.

19. См.: Поппер К. Нищета историцизма // Вопросы философии, 1992, NN 8, 9, 10; Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М., 1990; Туган-Барановский М. Н. Подчиняется ли история общества законам развития? // Закономерности общественного развития. Новые идеи в экономике. Сборник пятый. СПб., 1914.

20. См.: Мишин В. И. Объективные законы истории и социальная активность // Философские науки, 1968, N 3; Кузьминов И. И. Очерки политической экономии социализма. Процесс социалистического производства. М., 1974. С. 235-264.

21. Война и мы. Книга 1. Человеческий фактор. М., 2000. С. 281-285.

Постоянный адрес данной публикации: