В последнее время отмечается значительный рост испаноязычного населения США. Эта община, состоящая из нескольких групп - мексиканцев, кубинцев, пуэрториканцев и др., - за последние 20 лет увеличилась более чем вдвое. Ее численность достигает почти 35 млн. человек - свыше одной десятой всего населения США. Политическое и социально-экономическое значение общины растет, возросла и ее роль как части электората.

В нашей стране, несмотря на актуальность этой тематики, до последнего времени почти не было исследований по латиноамериканским диаспорам в США, число публикаций ограничивалось несколькими статьями. Рецензируемая книга (Латиноамериканские диаспоры в США. - М.: Наука, 2003. - 280 с.) восполняет этот пробел. Как отмечается во введении (авторы Б. И. Коваль и С. И. Семенов), она представляет собой часть общих историко-теоретических и социофилософских изысканий научного коллектива Центра сравнительного анализа цивилизационных процессов Института Латинской Америки РАН.

С 1980 г. испаноязычная община регистрируется в переписи населения США и официально именуется испаноговорящей (Spanish Speaking). В испанском языке общепринятого термина нет, наиболее часто употребляемое обозначение - "latinos".

Авторы введения отмечают, что в отечественной литературе нет единого мнения относительно термина "диаспора", его содержания и границ. Они напоминают, что исторически греческим словом "диаспора" (рассеяние) обозначалась такая ситуация, когда значительная часть какого-то народа пребывала вне страны его происхождения (исторической родины). Авторы дают в сжатом виде очерк развития диаспор в разные эпохи - от иудаистских общин Ассирии, Вавилона, Египта и др. до существующих в наши дни. Непосредственный объект изучения - та часть североамериканской цивилизации, которую составляют диаспоры латиноамериканского происхождения, адаптирующиеся к условиям этой цивилизации.

Б. И. Коваль и С. И. Семенов дают следующую трактовку термина "диаспора": "...Речь идет об определенной общности людей, достигших известного уровня цивилизационного развития со сходным образом жизни (язык, обычаи, верования, ментальность), проживающих в иноцивилизационной среде и отделенных территориально или чувствующих себя отделенными от основного ядра своей

стр. 114

цивилизации... Диаспора, по нашему мнению, - это явление (и, соответственно, понятие) не материальное или физическое, а духовное... Именно культурно-цивилизационная, т.е. прежде всего духовно-религиозная, этическая, культурно-языковая и прочая дуальность, и составляет, на наш взгляд, основную характерологическую черту диаспорального бытия отдельной личности и целой группы.

Такое экзистенциальное измерение еще не получило своего достаточного развития. В большинстве случаев сохраняется сугубо этнографический или социально-исторический и даже политический подход к анализу диаспоральной проблематики вообще и в том числе к жизни латиноамериканских диаспор в современных США".

Глава I "Личность - цивилизация - диаспора" посвящена концептуальной теме. Приступая к ее раскрытию, Б. И. Коваль пишет: "По нашему мнению, цивилизация, в отличие от государства, - не конкретная территория, а реальный человек, ее носитель, единственный источник ее творческой энергии. Нас интересует здесь не человек как социобиологический организм, а человек как творец жизни.

Драматизм латиноамериканской цивилизации связан с преодолением отсталости и выходом на качественно более высокий уровень. В экономическом и отчасти экологическом плане эта проблема освещена довольно подробно, в культурологическом аспекте для раскрытия темы тоже сделано немало. Но поиск путей духовного и творческого возвышения личности и обеспечения социального прогресса еще ждет обстоятельного исследования. И здесь на передний план выступает вопрос о социально-энергетическом потенциале цивилизации.

...Не отрицая во многом решающую роль этих материальных и правовых обстоятельств и сил, мы тем не менее полагаем необходимым обратить особое и даже главное внимание на самого человека. Проще говоря, нас интересует сила и роль индивидуальной человеческой энергии как столь же объективного, но не материального (физического или вещественного), а прежде всего духовного фактора общественного развития".

Один из параграфов главы I называется "Личность - высшая духовно-социальная ипостась человека". Если "очеловечить" историю Латинской Америки, полагает Б. И. Коваль, то речь следует вести в первую очередь о личности и ее реализации в контексте того или иного социального времени. Личность есть человеческое воплощение и образ цивилизации, и наоборот, человек являет собой одновременно носителя и созидателя цивилизации.

В 5 параграфе - "Диаспора как субъект цивилизационных процессов" Б. И. Коваль отмечает, что глобализация и мировой культурный обмен легко разрушают все "заборы", издавна сохранявшие цельность и самость отдельных локальных цивилизаций, нарастает некое движение в направлении к новой всемирной и мультикультурной

стр. 115

цивилизации будущего. По сути дела, как и вся цивилизация (материнская, стационарная), так и "выброшенная в мир" диаспоральная ее молекула есть всего лишь определенным образом организованная "масса человеческой витальной" энергии, все остальное - производное от нее.

Заключительный параграф главы I (автор - Л. В. Дьякова), посвящен анализу концепции "плавильного котла" и мультикультурализма, или культурного плюрализма. Сами США относятся к странам переселенческого типа и поэтому изначально предрасположены к восприятию и качественной "переделке" человеческого материала. На этой базе и возникла концепция так называемого плавильного котла. А уже на ее основе была построена и вся современная идеология мультикультурализма.

Концепция плавильного котла способствовала созданию идеологического и философского фундамента молодой, формирующейся нации. Основой этого фундамента стала идея о рождении нового общества в результате постепенной "переплавки" новых народов.

В 50-х - 70-х годах XX в. на благоприятной почве переоценки общественных ценностей развивалось массовое движение протеста этнических меньшинств, в первую очередь афроамериканцев, против всех форм дискриминации - борьба за гражданские права. Одну из ведущих ролей в этом процессе сыграли латиноамериканцы, выступившие от лица всех испаноязычных жителей США. Массовое движение протеста "чиканос" заставило власти США пересмотреть свои позиции и принять ряд законов, обеспечивавших равные права испаноязычного населения в американском обществе.

В результате этой борьбы стало очевидно, что далеко не все этнические группы, в том числе и американцы латинского происхождения, "переплавились" в современную американскую нацию; некоторые из них, признавая национальные символы США своими, не хотят полностью отказаться от языка и культуры исторической родины. Концепция плавильного котла была подвергнута резкой критике.

Тенденция к приятию, пониманию и развитию культурного многообразия американской цивилизации оформилась в идеологию мультикультурализма. Лейтмотивом новой концепции, считает Л. В. Дьякова, стало признание каждого этнического меньшинства, его особой роли в американской истории, культуре и современной жизни.

Главу II - "Причины и особенности современной трудовой эмиграции из Латинской Америки" автор Л. В. Пегушева начинает со следующего положения: "По мере продвижения латиноамериканских стран в направлении наукоемкого производства различия между ними, по-видимому, будут в обозримом будущем углубляться. Отсюда сложность и большая или меньшая условность обобщающих суждений и оценок в масштабе всего региона.

Накопленный в ходе неолиберальных реформ богатый опыт позволяет говорить и о наличии общих для всех

стр. 116

стран черт и закономерностей, особенно очевидных в области социальных отношений и социальных последствий модернизации экономики".

На уровне "человеческого фактора", судьбы отдельного человека и семьи, отмечает исследователь, в переходных обществах возникает острейшая проблема социально-экономической адаптации, т.е. сохранения или повышения социального статуса, удовлетворения материальных и духовных потребностей в складывающихся новых условиях. Не менее болезненно протекает психологическая адаптация в связи с разрушением привычного порядка вещей, неуверенностью в завтрашнем дне. В связи с этим появляются новые побудительные мотивы к поиску решения своих проблем не только внутри, но и вне национальных границ. Не случайно конец столетия отмечен заметным оживлением межнациональных потоков как в Латинской Америке, так и во всем развивающемся мире.

На базе обширного фактического материала автор анализирует следующие факторы, влияющие на процесс миграции: бедность, социальное неравенство; проблемы трудовой занятости и безработицы; государственные расходы и политика; кризис традиционных институтов защиты человека труда.

Л. В. Пегушева отмечает, что в новых исторических условиях проблема бедности - традиционная для Латинской Америки - приобрела структурный характер, и для ее решения уже недостаточно социального вспомоществования. К концу прошлого столетия (1999 г.) из каждых 100 семей в Латинской Америке 35 относились к бедным. Число бедного населения выросло с 200,2 млн. человек в 1990 г. до 211,4 млн. в 1999 г., из них 89 млн. - нищие. В работе отмечается, что неолиберальный этап модернизации не оправдал связанных с реформой социальных ожиданий и надежд широких слоев населения в пограничном с бедностью состоянии. К концу 90-х годов в него вошла существенная часть средних слоев, которые прежде были достаточно обеспеченными и принадлежность к которым считалась престижной. По этой причине средние слои воспринимают особенно болезненно ухудшение своего материального положения, и, соответственно, потерю социального статуса.

Автор отмечает: "Кризис и ослабление влияния традиционных организаций и институтов, защищавших человека, таких, как государство, церковь, партии, профсоюзы, семья, усугубляют ситуацию и стимулируют процесс социальной дезинтеграции. Набирающая силу и в Латинской Америке общемировая тенденция к атомизации общества и индивидуализации всех форм деятельности и жизни человека стимулирует индивидуалистические настроения в ущерб ценностям коллективных действий. Все это облегчает отрыв индивида от родной почвы и корней и создает предпосылки для его перемещения в пространстве".

стр. 117

Трудовая миграция конца прошлого и начала нового столетия тесно связана с бурно развивающимися процессами глобализации, заключает Л. В. Пегушева. С одной стороны, глобализация открывает широкие возможности для передвижения из страны в страну, с другой - сами миграционные потоки содействуют глобализационным процессам.

В главе III "США: законодательные барьеры и латиноамериканская иммиграция" (автор Н. Ю. Кудеярова) дается сжатый, но весьма содержательный очерк истории латиноамериканской иммиграции в США и законодательства, регулирующего эту сферу. Автор, в частности, отмечает: "В XIX-XX вв. в правовом регулировании притока иммигрантов в США и определении их прав неизменно сталкивались две, на первый взгляд, взаимоисключающие тенденции. Одна заключалась в стремлении ограничить въезд и правоспособность иммигрантов и свести к минимуму их участие в политической жизни США, лишить их возможности действовать в интересах тех стран, откуда они прибыли.

...Другая же тенденция состояла в стремлении обеспечить бесперебойный приток иммигрантов, труд и энергия которых содействовали бы укреплению страны и развитию ее экономики. Обе тенденции сохранились до наших дней...

В последнее время неизменно растут объем и значение иммиграционных потоков. В итоге испаноязычное сообщество в США превысило 32 млн. и его значение постепенно увеличивается. В этих условиях миграционная политика стала более строгой". Специальный параграф автор отводит анализу нелегальной эмиграции в США мексиканских рабочих, существенно влияющей на рынок труда, особенно в сельскохозяйственных штатах США.

Она также отмечает, что в настоящее время иммиграция из Латинской Америки начинает играть важную роль связующего звена между регионами. Иммиграционные инвестиции и денежные переводы поддерживают не только их семьи, но в результате и экономику таких стран, как Сальвадор (объем денежных переводов в 1996 г. составил там более 1 млрд. долл.), Доминиканская Республика и Мексика. В США они играют двойственную роль: иммигранты вынуждены соглашаться на заработную плату ниже среднего уровня, тем самым понижая заработную плату индустриального и фермерского рабочего, в результате чего владельцы ферм и промышленных предприятий извлекают немалые выгоды.

В главе IV "Особенности формирования и эволюции самосознания мексиканско-американского меньшинства США" ее автор Л. В. Дьякова показывает специфику становления самой крупной диаспоры (мексикано-американцы составляют 2/3 всего испаноязычного населения США); раскрывает характер дискриминационного англосаксонского взгляда на выходцев из Мексики и других стран Латинской Америки; анализирует политику

стр. 118

Мексики в отношении диаспоры и затем констатирует: ""Этническое возрождение" 60-х годов оказало глубокое, многостороннее влияние на мексикано-американское сообщество. Активно поддержав политическое движение афро-американцев за равенство гражданских прав, мексикано-американцы выступили от лица всех испано-язычных жителей США против любых форм дискриминации, этнической, культурной и социальной неполноценности, превратившись из "спящего" в "просыпающееся" меньшинство...

В этот период в Калифорнии и Техасе формируется протестное движение чиканос... Стержнем движения, объединившим представителей самых различных слоев, стала идеология чиканизма - своеобразный сплав радикалистских идей и ценностей традиционной мексиканской культуры... Лейтмотивом этой идеологии стала тема освобождения и этнического единства".

В 1970 г. в г. Кристал-Сити (штат Техас) была создана Партия объединенного народа, выражавшая интересы мексикано-американцев. Но ее существование оказалось недолговечным. Сказывались такие моменты, как социальные и культурные различия в общине, противоречия между лидерами. Быстро сориентировалась и политическая система, особенно активную деятельность среди испаноязычного электората развернула Демократическая партия. Был принят ряд законов: против дискриминации, об избирательных правах, об изучении этнической истории и культурного наследия, об испанском языке и двуязычном образовании. Движение 60-х-70-х годов закончилось включением значительной части испаноязычных американцев в существующую политическую систему.

В главе V "Кубинская диаспора" (автор Н. Ю. Кудеярова) следующим образом определяются главные факторы, повлиявшие на специфику становления этой диаспоры в США: первоначальное перемещение табачной промышленности с острова на материк и соответственное перераспределение рабочей силы, особенности борьбы кубинцев за независимость от Испании, три этапа революционных выступлений и связанные с этим взаимодействия с прогрессивными силами США; антибатистовская революция 1959 г., последующая иммиграция противников Кастро в США. По мнению автора, кубинцы, иммигрировавшие в США, характеризуются большей привязанностью к своей эмигрантской среде, чем другие диаспоры, и представляют собой устойчивый феномен "гражданства на расстоянии", свойственный лишь немногим народам (китайцы, греки).

Н. Ю. Кудеярова отмечает, что при относительной немногочисленности этой группы - 4,3% от общей численности испаноговорящего населения США - именно кубинцы обладают наибольшим экономическим и политическим влиянием - этому способствовал ряд факторов, но определяющим было то обстоятельство, что многие члены

стр. 119

этой диаспоры до сих пор ощущают себя сообществом "политических изгнанников". Они получили в США статус беженца, предоставляющий им значительные преимущества по сравнению с традиционными экономическими мигрантами. Федеральное правительство оказало им существенную материальную помощь, и они вложили эти деньги в экономику Майами. В первой волне беженцев было много профессионалов, что создало предпосылки для предпринимательского бума и организации новых предприятий. Стремительное развитие Майами, по словам автора, произошло во многом благодаря именно массовой миграции кубинцев.

Кубинское сообщество Майами, отмечает Н. Ю. Кудеярова, оценивается как первый пример в США истинно этнического анклава. Его характеризуют особые черты экономического формирования: общее население, территориальная концентрация иммигрантов, которые создали систему предприятий для обслуживания собственного этнического рынка. Сильная и разнообразная деловая активность, фундамент которой был заложен еще в начале 60-х годов, предопределила наиболее важную особенность анклава - сформированность и самодостаточность. Кубинцы в Майами могут провести буквально всю жизнь в пределах этнического сообщества. Самодостаточность и целостность анклава сделали испанский язык общеупотребительным. Сегодня Майами - фактически двуязычный город.

Глава VI "Пуэрториканцы на материке" (автор СИ. Семенов) представляет собой широкое повествование, дающее представление не только о диаспоре, но и об истории Пуэрто-Рико в целом. Открыв главу содержательным историческим экскурсом, автор рисует далее картину современного положения в различных измерениях: экономическом, социальном, политическом, демографическом, психологическом.

В XX в. подавляющее большинство пуэрториканцев на континенте было сконцентрировано в Нью-Йорке. Их число возросло там с 66 тыс. человек в 1940 г. до 897 тыс. в 1990 г. Жители острова дали своим материковым согражданам прозвище "нуйориканс". В последующие десятилетия часть этого населения, в основном по экономическим причинам, мигрировала в города Новой Англии, Юга и Запада.

По мнению С. И. Семенова, изо всех испаноговорящих общин США пуэрториканская наименее обеспеченна в материальном отношении, больше всех страдает от безработицы и неустроенности жизни. Ее даже трудно назвать общиной, речь идет, скорее, о противоречивом конгломерате различных расово-этнических групп, резко отличающихся друг от друга по своему материальному положению, уровню образования, занятости, языку, психологическим характеристикам, вероисповеданию, политическим взглядам. Среди них преобладают маргинальные городские слои, средний же класс малочислен.

стр. 120

Большая часть последнего ассимилировалась и вошла в состав англосаксонского ядра американской нации.

В главе VII "Социальное положение испаноязычной общины США" (автор Н. Ю. Кудеярова) отмечается, что в настоящее время можно выделить по этнотерриториальному происхождению несколько основных групп испано-язычного населения: мексиканцы, пуэрториканцы, кубинцы, выходцы из Центральной и Южной Америки и др. Соотношение численности основных подгрупп неравномерно, что объясняется как историей их формирования, так и исходным числом населения родной страны. Благодаря присоединению части мексиканских территорий к США и протяженной общей границе, облегчающей нелегальную иммиграцию в США, группа мексиканского происхождения занимает доминирующее положение. Ее структура за последние десятилетия подверглась кардинальным изменениям. В настоящее время доля мексикано-американцев выросла до 66,2%. Вторая по численности группа - выходцы из стран Центральной и Южной Америки (14,4%). Третья - пуэрториканцы (9%).

Как полагает автор, особенности социального положения испаноговорящей части населения складываются из двух частей: первая - это большой процент лиц, не родившихся в США, являющихся иммигрантами в первом поколении; вторая - инертность социальной структуры. Наиболее массовая по численности группа мексиканского происхождения имеет низкий профессиональный статус, мексикано-американцы заняты в промышленности и особенно в сельском хозяйстве. Что касается кубинской диаспоры, часть ее имела возможность перевести свои капиталы в США, поэтому доминирующее положение в ней заняли профессии, связанные с высокой квалификацией, с администрированием, управлением.

Н. Ю. Кудеярова отмечает, что с 80-х годов XX в. возрастает доля женщин в управленческих и квалифицированных специальностях. При этом наблюдается следующий феномен: чем ниже общий социальный уровень группы, тем больше квалифицированных мест принадлежит женщинам, мужчинам же остаются профессии, связанные по преимуществу с физическим трудом.

В заключении монографии его авторы - Б. И. Коваль и СИ. Семенов - отмечают, что они рассматривают "экзистенцию латиноамериканских диаспор" с позиций кросс-культурного анализа, цивилизационного подхода, соответствующей синергетической методологии изучения человеческой деятельности. Суть подхода авторов сформирована в завершающих пассажах: "И встают вопросы: что же такое есть диаспора? откуда она пришла? и куда идет?

Подлинный лик диаспоры - это лик человека и его витальной энергии, которая лишь воплощается в культуре, языке, религии, труде, семье и любом социальном дей-

стр. 121

ствии больших масс. Особенность этого лика в его дуалистичности, двуцивилизационности...

По сути дела, жизнь диаспоры есть не что иное, как особая форма энергийного самоутверждения личностей, носителей определенной цивилизации, поставленных по той или иной причине в иные условия жизни. Каждый диаспорянин спасает сам себя тем, что перестраивает свою витальную энергию на новый лад...

Проще говоря, главным фактором успеха является объем и качество витальной энергии, а не внешние условия, хотя и они тоже. Главное в судьбе диаспоры не благополучие ее "плоти", а равновесие ее души, т.е. психоментальное состояние людей, оказавшихся на чужбине, которую они сами ... превращают (или должны превратить) в свою новую родину".

На наш взгляд, то, что авторы ограничились утверждением о приоритете витальной энергии, представляется неубедительным. Вопрос о соотношении витальной энергии и внешних условий требует более глубокого рассмотрения.

В целом же - перед нами интересная, актуальная, полезная работа. Авторский коллектив выступил в качестве пионера в исследовании этой важной темы. Книга освещает новые аспекты жизни латиноамериканских диаспор и американского общества в целом. Она, безусловно, дает импульс дальнейшей научной разработке этой проблематики.

(По материалу В. П. Золотухина. Латинская Америка. 2004. N 9)

Постоянный адрес данной публикации: