Libmonster ID: UA-297

Генрих КИРЕЕВ , доктор философских наук, профессор

В монографии Теодора Ильича Ойзермана "Марксизм и утопизм" 1 есть раздел "Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы", который автор опубликовал в журнале "Вопросы философии" за два года до появления названной книги.

Полагаю, что именно здесь изложены нынешние взгляды академика, работающего "в области истории домарксистской и марксистской философии, критики современной буржуазной философии и социологии" с 1940 года 2 . Поэтому буду ссылаться на статью "Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы", напечатанную в философском журнале. Хотелось бы поддержать критику современных воззрений Т. И. Ойзермана, содержащуюся в рецензии В. Семенова "Живой марксизм и его антимарксистская критика" (Диалог, 2003, N 11), и дополнить ее рядом новых соображений.

В статье Т. И. Ойзермана ставятся проблемы, которые давно не исследовались столь основательно. Она академична и, несмотря на преимущественный анализ прошлого, весьма актуальна. Позиция автора в толковании материалистического понимания истории достаточно определенна. Это понимание формулируется так: понятие объективной реальности, применяемое историческим материализмом к определенным социальным фактам, принципиально отличается от того понятия объективной реальности, которое составляет отправной пункт материалистического понимания природы. Вот почему нельзя согласиться с В. И. Лениным, когда он, по существу, отождествляет то и другое понятия: "Материализм вообще, - пишет он, - признает объективно реальное бытие (материю), независимое от сознания, от ощущений, от опыта и т. д. человечества. Материализм исторический признает общественное бытие независимым от общественного сознания человечества" 3 .

В чем Т. И. Ойзерман находит "принципиальное" отличие натурфилософского понимания объективной реальности от понимания ее же материализмом историческим? Он не согласен с В. И. Лениным потому, что тот "по существу отождествляет" понятие объективной реальности исторического материализма и понятие объективной реальности "материалистического понимания природы". У В. И. Ленина этого нет ни по существу, ни по форме. Сразу же после приведенной Теодором Ильичом ссылки на ленинскую цитату следует: "Сознание и там, и тут есть только отражение бытия, в лучшем случае приблизительно верное (адекватное, идеально точное) его отражение" 4 . Думается, здесь речь ведется о тождестве, включающем в себя и различия, но не об отождествлении. Тем более что Ленин даже фразеологически разделяет в своем тексте "материализм вообще" и "материализм исторический". Если и можно говорить здесь о тождестве, то оно существует только в одном - в решении основного вопроса философии: объективно реальное бытие (материя) - первично независимо от субъективно реального бытия - сознания, ощущений, опыта и т. д. Поэтому если соотнести ленинское определение материи, начинающееся со слов: "Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности...", с марксовым: "...идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней" 5 , - то получится, что Теодор Ильич не согласен уже не только с В. И. Лениным.

И наконец, в шестой главе "Эмпириокритицизм и исторический материализм" В. И. Ленин пишет: "Каждый отдельный производитель в мировом хозяйстве сознает, что он вносит такое-то изменение в технику производства, каждый хозяин сознает, что он обменивает такие-то продукты на другие, но эти производители и эти хозяева не сознают, что они изменяют этим общественное бытие" 6 . Здесь "отождествления" с натурфилософским толкованием объективной реальности еще меньше.

Тут наличествует действующий и сознающий субъект, при помощи которого Теодор Ильич пытается превратить общественное бытие в нечто не столь объективное: "Специфичность социальной объективной реальности состоит в том, что она не только объективна; это единство субъективного и объективного, или, говоря иначе, субъект-объектная реальность" 7 .

Эта "субъект-объектная реальность" вряд ли новость для Ленина, подчеркнувшего в приведенном выше определении: "Из того, что вы живете и хозяйничаете, рожаете детей и производите продукты, обмениваете их, складывается объективно необходимая цепь событий, цепь развития, независимая от вашего общественного сознания, не охватываемая им полностью никогда" 8 .

Не новость это и для К. Маркса, цитировавшего в своих рукописях работы экономистов 1849 - 1850 годов: "Товары дешевы, но они сделаны из человеческой плоти" 9 . Он же ввел в научный оборот понятие "вторая природа" и формулу "машина - овеществленная сила знания". Утверждение же Теодора Ильича о том, что в "Немецкой идеологии" Маркса и Энгельса материалистическое понимание истории и ее основные положения "...противопоставляются не только идеализму, но и философии вообще, философскому материализму Фейербаха в особенности" 10 , вызывает недоумение. Следуя данному утверждению, мы не проясняем суть дела, а искажаем ее. В чем смысл "противопоставления" "материалистического понимания истории" "философии вообще" и "философскому материализму Фейербаха в особенности?" В том, что Фейербах создал предпосылки для философской антропологии и, "очеловечив" Всевышнего, определил его как всего лишь объективированную сущность человека. Так не перекликается ли фейербаховское обожествление абстрактного человека с формулой Т. И. Ойзермана о "субъект-объектной реальности"? В чем именно "противопоставлены" в "Немецкой идеологии" "философия вообще" и "материалистическое понимание истории"? Философия "вообще" есть чаще всего философия идеалистическая. В ней субъективное видение ощущения и понимание приобретают значение объективного, а критерием истины служит не степень соответствия субъективного объективному, а нечто противоположное сформулированному Дж. Беркли: существовать - значит быть воспринимаемым. Из этой посылки выводится главное: сознание, дух, воля, опыт субъекта - все, материя - ничто, ибо существует она только при посредстве духа. Либо абсолютного, либо человеческого.

К. Маркс и Ф. Энгельс критикуют в "Немецкой идеологии" идеалистические моменты в философии Фейербаха, "противопоставляя" ей начала материалистического понимания истории. Начала, развиваемые, дополняемые и уточняемые в течение всей их жизни. Для того чтобы, доказывая это, не спорить о частностях, отошлем читателя к тезисам К. Маркса о Фейербахе. А по поводу содержания ойзермановского понятия "материалистического понимания истории" заметим, что "основой и существенным содержанием общественного бытия" является не только материальное производство, но и обмен, и распределение, и потребление всех условий, обеспечивающих существование и воспроизводство человека 11 . Так как человек есть главная производительная сила, то воспроизводство человека является целью и смыслом всякого общественного (в том числе и духовного) производства.

О двух видах производств - людей и условий их бытия - говорится в самом начале "Немецкой идеологии" и в ее же параграфе "О производстве сознания". По поводу якобы марксистского "противопоставления" материалистического понимания истории и философии сам К. Маркс писал: "Идеи никогда не могут выводить за пределы старого мирового порядка: во всех случаях они могут выводить только за пределы идей старого мирового порядка. Идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу" 12 . Чем это не философское противопоставление материализма и идеализма, сформулированное позднее в тезисах К. Маркса о Л. Фейербахе?

Далее. Неясно, зачем Теодору Ильичу понадобилась такая завышенная оценка марксистского исторического материализма как "совершенно нового понимания общественного производства", ибо строкой ниже он сам же пишет: "Что производство материальных благ является условием sine qua поп существования людей, понимали, конечно, задолго до марксизма, и признание этого факта считалось, как правило, чем-то само собой разумеющимся" 13 . Быть может, похвала понадобилась для того, чтобы означенные автором "минусы" марксистского исторического материализма расценивались читателем как научно беспристрастные?

На седьмой странице своей статьи Теодор Ильич, отталкиваясь от марксистского утверждения, что человек есть главная производительная сила, прокламирует: "Техника, которую применяет человек в процессе производства (чего: человека, условий его бытия, духовной сферы?), есть реализация, объективация, материализация человеческих способностей, единство идеального и материального" (подчеркнуто мной. - Г. К.).

Конечно, опредмечивание идей и овеществление человеческой деятельности есть определенное "единство" материального и идеального. Но вряд ли стоит умалчивать, что в этом единстве идеальное "снято" человеческой деятельностью, в которой человек не столько отдельный индивидуум, сколько их кооперация. Как в этом случае следует понимать "единство" материального и идеального? Как и чем измеряются доли сторон этого "единства", что доминирует в нем, что есть основание, "базис", а что "надстройка"? Об этом наш автор не умалчивает и переходит к своеобразному обвинению: "Бесспорные положения материалистического понимания истории, однако, сплошь и рядом отступают на второй план, заслоняются, оттесняются марксистской концепцией технического, технологического детерминизма" 14 . В качестве примера "оттеснения" "бесспорного" истолкования исторического материализма истолкованием, с его точки зрения, спорным Т. И. Ойзерман приводит фразу из первого тома "Капитала": "Экономические эпохи различаются не тем, что производится, а тем, как производится, какими средствами труда" 15 . Казалось бы, эта формула должна была удовлетворить нашего автора. В ней есть определенная доминанта пресловутого "единства" материального и идеального, воплощенного в средствах труда. Однако именно эта доминанта и не устраивает Теодора Ильича. Его устраивает в качестве критерия эпох не то, как производится, а то, "что" производится.

Он использует тот довод, что технический прогресс в средствах труда проявляется в производстве "новой продукции, о которой нередко даже не было представлений у потребителей" 16 . Но если "новая продукция" появляется независимо от потребительских идей, то не говорит ли это о том, что именно объективные - технический и технологический факторы - доминируют в "единстве идеального и материального"? Это во-первых. Во- вторых, новые техника и технология и порождаются людьми, и базируются на определенном уровне технической и технологической культуры рабочей силы. Этот уровень есть опять-таки не столько идеальный, сколько материальный момент в характеристике развития производительных сил, ибо и теоретические знания, и практический опыт живого труда есть результат, следствие использования труда уже овеществленного, прошлого, объективированного, накопленного.

Обоснование не только "единства идеального и материального", но и доминанты в этом единстве идеального Теодор Ильич начинает издалека, с указания на различия идей "раннего" Маркса и "позднего"; с критических оценок Марксом и Энгельсом социальных плодов революций 1789 - 1793 и 1848 годов; с якобы вынужденных признаний их в том, что технические перевороты в Англии, Германии и Франции совершились "лишь после буржуазных революций". "Значит дело не просто в изобретении паровой машины (кстати сказать, она была изобретена задолго до промышленной революции в Англии), изобретении прядильного станка и т. п." 17 , - констатирует Т. И. Ойзерман. Упрощение позиции оппонента - вряд ли аргумент. Особенно там, где наш автор сам опровергает себя, верно интерпретируя упрощаемого Маркса: "Следовательно, различие между производительными силами и производственными отношениями относительно, поскольку производственные отношения представляют собой в определенной мере, в определенных условиях производительную силу" 18 . Следом за этим Теодор Ильич признает, что производительные силы есть сочетание рабочей силы и орудий труда, а формой развития производительных сил являются производственные отношения или, говоря в соответствии с упоминавшейся рукописью Маркса 1857 - 1858 годов, отношения людей по поводу объективно существующих производства, обмена, распределения и потребления. Они объективны не только тем, что новое поколение застает их уже существующими, но и тем, что всякое поколение творит свою историю, сообразуясь не столько с идеями, сколько с объективными обстоятельствами, определяющими их потребности и интересы.

Развитие общественного разделения труда и порожденной им кооперации производственных, обменных и распределительных процессов приводит к тому, что идеальные моменты отдельных

субъектов (их сознание, воля, цели, интересы и т. п.) все более и более объективируются в результатах их совместной практической деятельности. Эта коллизия весьма четко изложена Ф. Энгельсом: "История делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновения множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств" 19 . Если спроецировать этот "социальный детерминизм" на всемирную историю, то как будет выглядеть соотношение идеального (зависимого от субъекта) и материального (не зависимого)? Можно ли будет в этой "теоретической" ситуации выделить доминирование идеального или материального? С точки зрения Теодора Ильича, определенные ответы здесь невозможны, но он все-таки умозаключает: "Там, где Маркс и Энгельс пытаются представить технический и технологический прогресс как определяющее, так сказать, субстанциональное содержание производительных сил, там они фактически отступают от исходных положений материалистического понимания истории" 20 .

Лучшим ответом на обвинение в отступничестве могут быть высказывания самих "обвиненных". В послесловии ко второму изданию "Капитала" в январе 1873 года К. Маркс пишет: "Метод, примененный в "Капитале", был плохо понят, что доказывается уже противоречащими друг другу характеристиками его. Так, парижский журнал "Revue Positiviste" упрекает меня, с одной стороны, в том, что я рассматриваю политическую экономию метафизически, а с другой стороны - отгадайте-ка, в чем? - в том, что я ограничиваюсь критическим расчленением данного, а не сочиняю рецептов (кантовских?) для кухни будущего" 21 . Не следует ли отсюда, что "исходные положения" исторического материализма должны неизбежно претерпевать изменения в зависимости от меняющихся субъективных обстоятельств? Или надо полагать, что социальное бытие должно приспосабливаться к "исходным положениям" марксизма, которые излагаются Теодором Ильичом достаточно избирательно и трактуются весьма свободно?

Другое, но по сути такое же высказывание принадлежит Ф. Энгельсу: "С фейербаховской теорией морали случилось то же, что со всеми ее предшественницами. Она скроена для всех времен, для всех народов, для всех обстоятельств и именно потому не применима нигде и никогда. По отношению к действительному миру она так же бессильна, как категорический императив Канта" 22 .

Думается, эта ирония может быть отнесена и к тому, как и чем Т. И. Ойзерман аргументирует свое право на расстановку плюсов и минусов в материалистическом понимании истории. Опираясь на цитату из Программы КПСС 1961 года, критикующую современный капитализм за сковывание производительных сил, Теодор Ильич объявляет это роковым заблуждением и прокламирует: "Капиталистическая система оказалась благодатнейшей экономической основой и движущей силой для небывалого по своим масштабам научно-технического переворота... Что же касается "реального социализма", то эта экономическая система нисколько не способствовала развертыванию научно-технической революции, что стало одной из главных причин ее краха" 23 .

Успехи промышленного капитализма XIX века наш автор пролонгирует вплоть до века XXI и не желает видеть не только социальных последствий капитализма, ставшего империалистическим и поистине паразитическим по отношению ко всему некапиталистическому миру. Критикуя "реальный социализм", он апеллирует только к его дурным сторонам, унаследованным от феодально-капиталистического прошлого Российской империи. При подобной "методологии" и первая, и вторая мировые войны должны быть забыты, так же как и их действительные причины, а кратчайшие сроки восстановления народного хозяйства, прорыв в космос и превращение страны в сверхдержаву надо, видимо, относить к краху "экономической системы" СССР.

Непонятна логика нашего автора и там, где он пишет о превращении науки в "непосредственную производительную силу" и, едко критикуя "политиков советской эпохи", пишет о сельском хозяйстве и "других традиционных отраслях производства, где производительность труда благодаря применению достижений науки также возросла в несколько раз, не говоря уже о том, что значительно улучшилось качество продукции" 24 . Если достижения науки реализовывались всюду, кроме советской экономической системы, то зачем нужна специальная критика ее руководителей? Если же успехи советской науки и экономики реализовывались, несмотря на ограниченность советских политиков, то, быть может, не стоит так уничижительно оценивать систему "реального социализма"? Тем более что капиталистическая экономика всегда внедряла и внедряет только те достижения науки, которые дают максимальную прибыль и позволяют экономить на живом труде, создавая тем самым постоянную безработицу.

Если же, как пишет наш автор, "Маркс, по существу, прав, определяя науку как производительную силу, поскольку он, конечно, имеет в виду науку, получившую практическое воплощение в материальном производстве" 25 , то он практически дезавуирует все свои претензии к якобы марксистскому недопониманию исторического материализма.

Это так еще и потому, что, расценивая фундаментальные и прикладные науки как "особую отрасль производства", Теодор Ильич, безусловно, прав. Но он вряд ли прав там, где, хотя и неявно, полагает, что именно духовный профессионализм трудовой деятельности создает определенные социальные группы 26 . Во-первых, всякая действительно трудовая деятельность содержит в себе реализацию духовной потенции. Во-вторых, любая социальная группа, связанная с духовным производством, становится общественно значимой лишь тогда, когда ее деятельность обусловлена потребностями основных (или основного) классов господствующего в данную эпоху способа производства. В-третьих, специфика современной эпохи и своеобразие развития научно-технической революции сделали чрезвычайно актуальной проблему "совокупного работника", введенную в научный оборот еще в XIX веке К. Марксом.

Общественное разделение труда, в том числе и труда духовного, привело не столько к возвышению труда духовного над трудом физическим, сколько к снятию старых форм потребительного производства и производительного потребления. В условиях капитализма от господства потребительных стоимостей, удовлетворяющих необходимые потребности человека, общественное бытие переходит к господству стоимости меновой и, наконец, к господству товара товаров - денег и их эквивалентов. Отношения людей все больше и больше замещаются отношениями уже не столько вещей, сколько соотношениями их виртуальных представителей. Товаром становится уже не столько отдельный обезличенный работник, сколько совокупная масса трудящихся, поставляющая на рынок труда свою не разделяемую по персоналиям физическую и духовную потенции. Превращению всех форм человеческой деятельности в средство извлечения прибавочной стоимости способствовало то, что уже в условиях XIX века мало кто мог сказать: это сделал я, это - мой продукт. В XX и XXI веках общественное разделение труда и порожденная им кооперация перемешали и слили в неразрывное единство и физическую, и духовную потенции человеческой деятельности. Практически любая потребительная стоимость сегодняшнего общественного производства есть овеществленная, превращенная форма бытия человеческой сущности, которая, в свою очередь, есть тоже превращенная форма объективных общественных отношений. Современный капитализм создал всемирную форму социального антагонизма: живой труд - капитал. Труд длящийся, настоящий и труд прошлый, овеществленный противостоят в любой капиталистической экономике и объективно, и субъективно.

Отсюда следует, что этот антагонизм есть не что иное, как сущностное выражение всего многообразия современных классовых отношений, а потому действительно материалистическое понимание истории должно рассматривать социально-классовую структуру как свой существенный элемент. Вероятно, именно это хотел подчеркнуть К. Маркс в письме к И. Вейдемейеру: "То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов..." 27 .

Субъектом материалистического понимания истории К. Маркс меньше всего полагал отдельного индивида. Тем более в воспроизводстве, приобретающем все более и более общественный характер. У Т. И. Ойзермана главной движущей силой истории выступает человек "вообще", субъект "как таковой", "человеческая личность". А у К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина - классы. Конечно, здесь можно возразить, что классы и социальные группы состоят из отдельных субъектов. Но не отдельная же личность в эпоху современного общественного разделения труда и кооперации производит практически все материальные и духовные богатства! Доказывать и обосновывать заново выводы плехановских работ - "К вопросу о роли личности в истории", "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю", "Материалистическое понимание истории" 28 - значит повторять азы социально-философской и политэкономической грамоты, которую пытаются опровергнуть лишь поклонники концепций "менеджмента". Но сегодняшние менеджеры есть не что иное, как относительно новые социальные группы наемной рабочей силы, функционирующие в соответствии с объективно сложившимся способом производства и выполняющие "волю" капитала и его собственников. А капитал, особенно основной, в гораздо большей степени объективная, нежели субъективная реальность.

Почтение Теодора Ильича "к теории и практике менеджмента" вряд ли основательно. Еще менее основательна его критика К. Маркса и Ф. Энгельса за то, что они включали в понятие общественного производства также "...производство и воспроизводство действительной жизни", т. е. рост населения" 29 . Возражая Ф. Энгельсу, он утверждает: "Исторический опыт ни в какой мере не свидетельствует о том, что рост населения и прогресс производительных сил непосредственно или хотя бы опосредованным образом связаны друг с другом" 30 . Заявление более чем смелое, особенно в связи с "историческим опытом". Чего ради человечество переходило от примитивного потребительства природных ресурсов к их расширенному воспроизводству? Ради страсти к "прогрессу производительных сил" или по жесточайшей необходимости сохранить и умножить главную производительную силу - человека? Почему, полагая, что "основоположники марксизма" заблуждались относительно прошлой истории, Т. И. Ойзерман умалчивает о том, что сокращение населения в республиках бывшего Советского Союза воспоследовало за падением всех сфер (экономической, социальной, политической, духовной) общественного воспроизводства? Может быть, менеджмент плох? А может, потому, что у одних суп жидок, а у других жемчуг мелок?

Что касается ссылки нашего автора на "экономически отсталые страны", где бурный рост населения "не ускоряет развития производительных сил, а создает громадную армию безработных", то тут он попадает в собственную ловушку, противопоставляя "отсталым" "высокоразвитые капиталистические страны Европы", где производительные силы "развиваются высокими темпами", несмотря на "незначительный рост населения или даже отсутствие его" 31 .

Во-первых, безработица, или "резервная армия труда", существовала и существует в любом обществе, втянутом в систему капиталистического производства. Безработица в "отсталых" странах больше, чем в странах "высокоразвитых", именно потому, что последние, используя "достижения" неоколониализма, буквально высасывают все соки у "отсталых". Во-вторых, бурный рост населения в "отсталых" странах сопровождается вследствие указанных причин чрезвычайно высокой смертностью, болезнями и массовой эмиграцией населения в "высокоразвитые" страны. Так что подсчитать прибыль и убыль населения можно только весьма приблизительно. Что касается роста производительных сил в развитых странах, то этот рост надобно делить как минимум пополам: половину считать достижением стран-метрополий, половину относить на счет уже многовекового ограбления стран "отсталых". В-третьих, хвала "высоким темпам" развития производительных сил капиталистических стран в значительной степени опровергается их лидером - США.

Современная экономическая система Америки все чаще определяется как виртуальная или спекулятивная, так как главной "производительной силой" ее стал доллар как всеобщая мировая валютная единица. На печатание стодолларовой купюры Америка тратит всего 4 - 5 центов. Подсчитать процент гешефта не составляет труда. Введение европейской валюты и ее конкуренция с долларом за влияние на мировом валютном рынке преследуют ту же цель: усилить или заменить реальное производство финансовыми махинациями. Однако эта цель иллюзорна. Деньги не потребительные стоимости. Они имеют смысл только тогда, когда выражают реалии действительного производства, способного удовлетворить потребности человека.

В-четвертых, Теодор Ильич, доказывая "заблуждение, в которое впали основоположники марксизма", приводит следующий аргумент: "В наиболее развитых капиталистических странах в производстве средств производства и предметов потребления занято не более 20 процентов трудящегося населения, в то время как остальная его часть занята в так называемой индустрии услуг..., вне производства материальных благ" 32 . Здесь мы снова сталкиваемся с понятием "материя", которое, теперь уже ясно, наш автор сужает до производства продуктов, имеющих вещную форму. Но материя - это философская категория для обозначения реальности объективной, то есть независимой от сознания субъекта. А не от него самого. Там, где понятие материи трактуется как только чувствуемая или вещная реальность, можно выстроить любые аргументы. Вопрос только в том, насколько они добросовестны. Что касается 20 процентов трудящихся, то это скорее статистика, которая дезинформирует больше, чем самая большая ложь. К 20 процентам трудящихся развитых стран надо бы прибавить долю иммигрантов - гастарбайтеров (обоего пола и разных профессий) и рабочую силу, добывающую и перекачивающую энергетическую и сырьевую массу из своих родных пенат в "цивилизованные" европы и америки.

В заключение же зададимся вопросом, который сам себе ставит Теодор Ильич: не надо ли "иметь в виду общественное производство в целом", полагая, что так называемая сфера услуг может быть понятием весьма широким по своему содержанию? С этим нельзя не согласиться: упомянутые им 20 процентов живого труда, непосредственно создающие материальные богатства, тоже оказывают услуги всему обществу. Не так ли?

* * *

Второй раздел статьи Т. И. Ойзермана составляют его суждения по поводу содержания категорий: общественное бытие, общественное сознание, экономический базис, надстройка и общественно-экономическая формация. Здесь наш автор категоричен даже там, где его толкования плохо вписываются в приводимые им же высказывания К. Маркса и Ф. Энгельса. Последние утверждали: "Сознание никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием, а бытие людей есть реальный процесс их жизни"; "Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание"; "Для нас исходной точкой являются действительно деятельные люди, и из их действительного жизненного процесса мы выводим также и развитие идеологических отражений и отзвуков этого жизненного процесса" 33 . На этой приведенной им триаде цитат Теодор Ильич строит свой вывод: "Если сознание выводится из общественного бытия, то это возможно лишь потому, что оно внутренне присуще ему, так как нет общественного сознания вне общественного бытия, которое определяет это сознание как наличествующую в нем духовную определенность, т. е. подобно тому как целое определяет все то, что составляют его слагаемые" 34 .

Цитируя весь вывод, полагаем, что было бы достаточно одного слова - "выводится". Оно свидетельствует лишь о том, что операция выведения субъективна и базируется на наличном бытие объективного. А если на основании объективного возникают иллюзии, мифы и теоретические фантазии, то это вряд ли означает, что они "внутренне присущи" объективному бытию. Когда же это "внутренне присущее" определяется автором как частная "духовная определенность" целого - общественного бытия, - то возникает вполне законный вопрос: а что из чего выводится? Идеологические отражения и отзвуки из "жизненного процесса", или наоборот? Если получим на это удовлетворительный ответ, то возникнут другие вопросы: какая из форм общественного сознания и какой уровень общественного сознания наиболее адекватны всей ойзермановской "духовной определенности"?

То, что любая форма и любой уровень общественного сознания есть не что иное, как форма превращения материального бытия, не исключает, а предполагает различия и противоположности в ценностных характеристиках разными классами одного и того же общественного бытия. Если буквалистски следовать утверждениям Теодора Ильича, будто "индивидуальное сознание, сознание индивида есть также общественное сознание" 35 , то не к чему иному, как к объяснению общественного сознания через сознание личности, мы не придем. Вероятно, это и происходит в борьбе Т. И. Ойзермана за "материалистическое понимание человеческой личности" 36 . Критика же Теодором Ильичом ленинского: "Из того, что вы живете и хозяйничаете, рожаете детей и производите продукты, обмениваете их, складывается объективно необходимая цепь событий, цепь развития, независимая от вашего общественного сознания, не охватываемая им полностью никогда" 37 , - выглядит весьма сомнительной не только теоретически, но и этически.

"Казалось бы, - пишет наш автор, - ясно, что "объективно необходимая цепь событий"..., включает в себя сознание и волю людей, и рассмотрение ее в качестве независимой от человека реальности совершенно искажает марксово понятие общественного бытия. Однако оно выдается за его разъяснение" 38 . Посмотрим на "независимость" и "искажение".

Даже вне контекста всей ленинской работы из приведенной выше цитаты следует, что "объективно необходимая цепь событий" не исключает, а предполагает наличие в ней воли и сознания. Можно ли "хозяйничать", "производить продукты" и "обменивать их" без участия сознания и воли? Ответ, думается, ясен для непредубежденного аналитика. А если аналитику не нравится приведенная формула В. И. Ленина, то можно обратиться к формуле, начинающейся словами: "Каждый отдельный производитель в мировом хозяйстве сознает, что он вносит такое-то изменение в технику производства, каждый хозяин сознает..." 39 . И наконец, если бы в своей "критике" Т. И. Ойзерман перед словами "независимой от человека реальности" поставил относительно, а перед словом "реальности" внес определение социальной, то его критика была бы не нужна. Разница между В. И. Лениным и Т. И. Ойзерманом в том, что первый использует диалектическую логику, рассматривая и процесс деятельности, и результат (превращение деятельности субъекта в объективную реальность), а второй "крушит" своего оппонента по законам логики формальной. Но с их помощью и объективная, и субъективная реальности социума рассматриваются достаточно примитивно.

О неизбежности возникновения превращенных форм в процессах опредмечивания и распредмечивания написано со времен К. Маркса изрядно, и потому неясно, зачем Теодор Ильич с такой настойчивостью опровергает диалектику взаимопревращения идеального и материального в процессе производительной деятельности человека. Ради того, чтобы лишний раз провозгласить "единство субъекта и объекта"?

Но это "единство" очень напоминает эмпириомонистское "неразрывное единство" элементов "физических" и "психических" Э. Маха и Р. Авенариуса, которым за это попало от В. И. Ленина 40 . Может быть, этим объясняется неприязнь Теодора Ильича к Владимиру Ильичу? Впрочем, не всегда жалует Т. И. Ойзерман и К. Маркса с Ф. Энгельсом. Цитируя последнего: "Экономическая структура общества каждой данной эпохи образует ту реальную основу, которой и объясняется в конечном счете вся надстройка, состоящая из правовых и политических учреждений, равно как из религиозных, философских и иных воззрений каждого данного исторического периода" 41 , - наш автор не замечает того, чего не хочет замечать. Неоднократно использованное (особенно в письмах об историческом материализме) выражение "в конечном итоге" определенно и в разных контекстах подчеркивает и диалектику идеального и материального, и базисность, первичность экономической структуры для возникновения и функционирования надстройки.

То, что надстройка не может не влиять на породивший ее базис, не только не опровергается, но постоянно подчеркивается Ф. Энгельсом. Называть, как это делает Т. И. Ойзерман, приведенное выше положение "...наименее разработанным, наименее ясным и наиболее спорным положением исторического материализма" 42 , основываясь на том, что Г. В. Плеханов якобы "пересмотрел" свою точку зрения в ходе полемики с либералом В. А. Гольцевым и в результате учета мнений "историков эпохи Реставрации" и Луи Блана, вряд ли корректно. Еще более сомнительна категоричность нашего автора во фразе: "Если материалистическое понимание истории не есть экономический материализм" 43 , на базе которой он выстраивает свой скепсис по поводу "надстройки". Во-первых, Г. В. Плеханов поправляет В. А. Гольцева, уточняя, что речь идет не об "экономическом" материализме, а о материализме диалектическом 44 . Отсюда следует, что ойзермановское противопоставление "исторического материализма" и "экономического материализма" - очередной формально-логический кунштюк для доказательства нижеследующей инвективы: "...термин "надстройка" совершенно не подходит для того многообразия жизни общества, которое составляет его... содержание. Называть духовную жизнь общества надстройкой - значит умалять ее значение в жизни людей, а также в развитии производства. Классовая, политическая борьба, государство также не укладываются в понятие надстройки" 45 . Так и хочется посоветовать: Ну так уложите! А если все-таки "не укладываются", то хотя бы объясните почему.

В ответ читаем: "Классы, классовые отношения - это общественные отношения производства, и, следовательно, они относятся к экономической структуре общества, к экономическому базису, а вовсе не к надстройке, к которой согласно марксизму может быть отнесена лишь идейная, идеологическая борьба между классами" 46 .

Во-первых, согласно не только приведенной выше цитате Ф. Энгельса, в надстройку входят, помимо идей и воззрений, еще и учреждения - упоминавшееся государство с его отнюдь не духовными организациями в виде полиции, жандармерии, суда и прокуратуры; церковь с ее орденами и партиями; театр и прочие материальные факторы искусства и культуры. Или, согласно ойзермановскому "марксизму", все названные нами факторы следует числить только лишь по одному ведомству: либо за экономическим базисом, либо за идеологической надстройкой. Если говорить о действительном марксизме, то "с изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче - от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение" 47 . Есть здесь упоминание, что "лишь идейная, идеологическая борьба" относится к надстройке?

Во-вторых, почему "классы, классовые отношения... относятся к экономическому базису, .., а вовсе не к надстройке"? Что, согласно "аутентичному марксизму", социальная психология, обыденное и теоретическое осознание классами своего бытия теперь уже существуют только в "экономическом базисе"?

В-третьих, задавшись вопросом: "1) относится ли классовая борьба, поскольку она обусловлена экономическими отношениями, к базису или к надстройке"? - Теодор Ильич сам приходит к выводу, что ответа на него он в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса "не находит". И это заключение следует через пятнадцать строк после каскада цитат, сомнений, намеков и обвинительного резюме - "классы относятся вовсе не к надстройке". Как будто Маркс и Энгельс утверждали обратное.

Полагая, что признание К. Маркса: "Относительно искусства известно, что определенные периоды его расцвета отнюдь не находятся в соответствии с общим развитием общества, а следовательно, также и с развитием материальной основы последнего..." - вполне достойно иронии, Т. И. Ойзерман умозаключает: "Не думаю, что художественное творчество Гете, Байрона, Пушкина, Достоевского... может быть "выведено" из экономических условий современной им эпохи... Роль личности в искусстве несравненно выше всех исторических обстоятельств, которые в той или иной мере определяют содержание художественных произведений и их идейную направленность" 48 . Думается, что ирония только тогда действительна, когда она точна по объекту, содержанию и форме.

К. Маркс пишет об "определенных периодах", о не соответствии с "материальной основой" периодов расцвета искусства, а Теодор Ильич "не думает", что художественное творчество может быть "выведено" из экономических условий эпохи. Объект иронии отмечает временное, формальное различие во взаимоотношении материального и идеального, а субъект иронии либо не допускает "выведения" идеального из материального, либо все-таки допускает, что творчество не существует "независимо от современной ему эпохи". Если верно первое, то гении творят вне и помимо объективной реальности; если верно второе, то прав К. Маркс, которого избирательно цитирует наш автор. Заметим кстати, что практически все формы общественного сознания не совпадают точно по времени с движениями объективной реальности, ибо отражать можно только уже наличное бытие или фантазии по его же поводу.

Особенно уязвима апелляция Т. И. Ойзермана к праву и правосознанию буржуазного и феодального общества. "Буржуазное право качественно отличается от феодального, поскольку оно не признает сословных различий и привилегий... признавая тем самым формальное равенство всех граждан перед законом, их равные гражданские права и обязанности", оно "вполне соответствует экономической основе развитого капитализма", - пишет Теодор Ильич, допуская соответствие, но в условиях капитализма, материальной экономики и ее юридического обоснования. Однако более примечательно продолжение: "...тем не менее даже в этой области экономический базис капитализма нисколько не объясняет, почему частное право древнего Рима сохраняет свое значение и в буржуазном обществе" 49 . В том-то и дело, что объясняет, ибо рецепция римского права - только специфическое наследование и диалектическое снятие в области форм общественного сознания. Что, современные формы философии, искусства, религии, морали, политические идеи возникали на пустом месте или обязаны были формироваться заново при каждой смене одной исторической эпохи другой? Нет, конечно.

Всякая форма общественного сознания вбирает в себя знания, опыт, традиции прошлого, трансформирует и сохраняет этот "духовный базис". Это так потому, что экономический материальный базис духовного, - "старые" способы общественного воспроизводства, - не исчезает сразу и без следа" 50 . Почему же частнособственническое римское право и правосознание не могут сохранять свою сущность в обществах однотипных - феодальном и капиталистическом? О том, что они однотипны, К. Маркс писал еще в 1859 году: "В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации" 51 .

Далее. Видеть различие феодального и буржуазного прав можно. Но все-таки различие не должно исключать тождества, а форма подменять сущность. Суждения Т. И. Ойзермана о ликвидации сословных различий и привилегий, о формальном равенстве граждан перед законом и тайном избирательном праве при капитализме обходят стороной имущественные различия и привилегии обладателей денежного мешка. Что касается тайного избирательного права, то совсем не является тайной, кто им реально пользуется и кому оно действительно служит. Общественное разделение труда, доминирующее над человеком и превращающее его в человека "одномерного"; неэквивалентный обмен деятельностью и продуктами деятельности при видимости свобод и прав индивидуумов; эксплуатации живого труда собственниками природных богатств и труда овеществленного; постоянно усиливающееся социальное неравенство, выходящее за национальные границы и ставшее ныне фактом международной экономики, политики и идеологии, - далеко не полные признаки общности рабовладения, феодализма и капитализма, порожденные одной и той же сущностью - частной собственностью. Вне зависимости от того, была она "господствующим экономическим отношением" в том или ином обществе, готовилась господствовать или переставала. Именно необходимость "снятия", преодоления частной собственности, совместно провозглашенная К. Марксом и Ф. Энгельсом еще в Манифесте коммунистической партии, пробудила Ф. Энгельса написать уже в 1890 году: "К чему же мы тогда боремся за политическую диктатуру пролетариата, если политическая власть экономически бессильна? Насилие (то есть государственная власть) - это тоже экономическая сила" 52 .

Цитируя эту, казалось бы предельно ясную, формулу, Т. И. Ойзерман заявляет, что здесь Ф. Энгельс "ставит под вопрос марксистское истолкование политической власти, а значит и государства как надстройки" 53 . Почему "под вопрос"? Государство всегда было инструментом и политики, и экономики. А в современных условиях - и идеологии. Так что, на этом основании отнесем к надстройке и экономику? Тем более что политическое насилие не только вырастает на основании насилия экономического, но, в свою очередь, и обусловливает последнее.

"Это смешение политического и экономического в известной мере перечеркивает разграничение экономического базиса и надстройки, которому марксизм придает основополагающее значение" 54 , - продолжает критику Ф. Энгельса наш автор.

Воистину - то, что позволено Т. И. Ойзерману, не позволено Ф. Энгельсу: объединять и "разграничивать", полагать первичным то экономику, то политику, то дух, то социально-объективное. Быть может, уравнивая Ф. Энгельса и Т. И. Ойзермана в правах, предложить последнему отрецензировать соотношение экономики и политики, базиса и надстройки в современном мире или, если ему ближе Отечество, в нынешней "либерально-демократической" России? И сделать это до того, как нижеследующее его суждение станет догматом веры: "диалектическое отношение между общественным сознанием и общественным бытием не укладывается в рамки материалистического понимания истории, если ограничивать его высказываниями Маркса и Энгельса, которые настаивают на том, что общественное сознание изменяется вслед за общественным бытием, оставляя вне рассмотрения те исторические коллизии, когда общественное бытие изменяется вслед за изменениями общественного сознания" 55 .

Неясно, какие именно "исторические коллизии" имеет в виду Теодор Ильич, ибо вослед за этой "теоретизирующей" фразой нет не только доказательств "новых" исторических закономерностей, но и серьезного анализа каких-либо исторических фактов. Есть только упоминание о К. Каутском, Г. В. Плеханове. Если аргументом, предваряющим вывод о воспоследовании бытия за сознанием, служит ссылка на французское Просвещение XVIII века, которое, по мнению нашего автора, "стало одной из причин Великой Французской революции" 56 , - то и здесь Т. И. Ойзерман вряд ли прав.

Во-первых, Просвещение было, даже по его мнению, одной из причин, приведших к революции; во-вторых, после (или "вослед") - еще не значит по причине того, что предшествует. И, наконец, не кажется ли нашему автору, что он гораздо более прав в своей же фразе, говорящей, что Просвещение XVIII века, предшествовавшее по времени Великой революции французов, само "возникло вследствие разложения феодальных экономических отношений" 57 ? Во всяком случае, отдельные "исторические коллизии" вряд ли доказательство того, что первичным по отношению к общественному бытию является общественное сознание. Здесь категорическое суждение из работы "Святое семейство" будет весьма кстати: "Дело не в том, в чем в данный момент видит свою цель тот или иной пролетарий или даже весь пролетариат. Дело в том, что такое пролетариат на самом деле и что он, сообразно этому своему бытию, исторически вынужден будет делать" 58 .

В связи с этим, вероятно, надо упомянуть и о "неоправданной категоричности" К. Маркса и Ф. Энгельса, которые писали в "Немецкой идеологии" о том, что "мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития" 59 . Теодору Ильичу так не нравится эта категоричность, что он привлекает к ее опровержению даже Ф. Энгельса, писавшего: "Как особая отрасль разделения труда, философия каждой эпохи располагает в качестве предпосылки определенным мыслительным материалом, который передан ей ее предшественниками и из которого она исходит" 60 . К этому весьма недвусмысленному отрывку Теодор Ильич добавляет другой: "Экономика здесь ничего не создает заново, но она определяет вид изменения и дальнейшего развития имеющегося налицо мыслительного материала, но даже и это она производит по большей части косвенным образом..." 61 . И это - верно! Что же подвигло нашего автора к двойному цитированию Ф. Энгельса? Вероятно, утверждение последнего, что "экономика здесь ничего не создает". Но где К. Маркс и Ф. Энгельс утверждали, что экономика непосредственно создает философию и другие формы общественного сознания? Они утверждали прямо противоположное тому, что хочет внушить читателю Теодор Ильич: "...согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничто не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу" 62 .

Однако Теодор Ильич упорен. Введя вместо понятия "надстройка" термины: "неэкономические факторы", "неэкономическая надстройка" и использовав энгельсово замечание об отсутствии в действительном мире метафизических полярных противоположностей, он формулирует: "Не следует ли именно из понятия взаимодействия, что в разное время, в зависимости от изменяющихся обстоятельств, то одна, то другая сторона процесса взаимодействия приобретает решающее и преимущественное значение?" 63 . Думается, что нет, не "приобретает", так как даже в вопрошании нашего автора содержится утверждение о наличии "изменяющихся обстоятельств" и "других сторон". В том числе обстоятельств и сторон, которые не могут не обусловливать, не определять ту сторону процесса, которая в данное время и во мнении того или иного теоретика "приобретает решающее и преимущественное значение".

Истина конкретна, а относительность, возведенная в абсолют, ни к чему достоверному не приводит. Так что формула о всеобщем взаимодействии не может работать в пользу одного из итоговых предложений Т. И. Ойзермана: "Материалистическое понимание истории следует избавить от искусственной конструкции "базис - надстройка", которая неизбежно влечет за собой вульгарный социологизм в объяснении духовной жизни общества, как бы ни выступали против него основоположники марксизма и их последователи" 64 . Это предложение вряд ли состоятельно, ибо совершенно не уточняет, от какой части базиса надлежит "избавиться": от технико-технологического, от экономического или от того и другого? Но что тогда останется от характеристики общественного основания, если выкинем все сразу или частично: и отношения людей к природе, базирующиеся на технико-технологическом основании, и отношения между людьми по поводу их отношения к условиям их собственного воспроизводства? Естественно, в таком случае может остаться "духовная жизнь общества", которая и будет основанием для самого себя.

* * *

У читателя может возникнуть любопытство в отношении авторства "искусственной конструкции "базис - надстройка", которая неизбежно влечет за собой "вульгарный социологизм". Судя по приведенной цитате, это вроде бы не "основоположники марксизма и их последователи". Но статья в целом показывает, что инвективы: "бесспорные положения материалистического понимания истории сплошь и рядом отступают на второй план, заслоняются, оттесняются марксистской концепцией технического, технологического детерминизма"; "это положение ошибочно", а то "является, мягко говоря, односторонним, чтобы не сказать больше"; "подчеркивание Марксом и Энгельсом роли" материального производства материальной жизни индивидов, материальной деятельности, материальной практики и т. п. вызывает законные возражения" 65 , - отнюдь не исключения, а почти правило. Кто же тогда является единственным и ортодоксальным хранителем истин материалистического понимания истории? Неужто сам Теодор Ильич? Но тогда его отношение к понятию "материальное", "материалистическое понимание истории" надо было бы заменить на нечто более нейтральное. Например, на "субъект-объектное понимание истории", или на левистроссовское толкование системы, с которым согласен Т. И. Ойзерман: "...все аспекты социальной жизни - экономический, технический, политический, юридический, эстетический, религиозный - образуют значимый комплекс, так что невозможно понять какой- нибудь один из этих аспектов без рассмотрения его в совокупности с другими" 66 .

Беда, которую может породить сей "систематический" подход к истории, вероятно, далеко не всеми осознана. Конечно, в определенных условиях, - здесь и сейчас, - какой-то или какие-то элементы системы не могут не быть определяющими для ее существования и развития. Но, если уж быть по- левистроссовски последовательно антрополо-гичными, то следует признать, что заболевание кровеносной системы человека не излечивается средствами офтальмологии, а врожденное слабоумие вряд ли среагирует на массаж. Но раз человек - целостная система, то, с точки зрения левистроссов, всегда важно все и неважно тоже все; все определяет все и всегда и ничто не определяет целое никогда. Вот это - методология! Если ее с толком использовать, то можно что угодно обосновывать и кого угодно опровергать. Тем более что при данном способе мышления исчезают все объективные критерии и замещаются критериями системосоздающего субъекта, полагающего, что с изменением понятий меняется действительность.

Допустим, что мы будем рассматривать человека как часть природной системы, полагая, как Ф. Энгельс, что "в понятие экономических отношений включаются далее и географическая среда, на которой эти отношения развиваются" 67 . Что от этого допущения изменится? Ровным счетом ничего. Природа как существовала независимо от человека, так и будет существовать даже в том случае, если он взорвет или исчерпает все системы ближнего космоса. А вот человек (как и дух его) вне нормального бытия природы (с точки зрения его потребностей) существовать пока не может. Так что Ф. Энгельс, пожалуй, все еще прав, утверждая, что географическая среда, хотя и опосредованно, входит "в понятие экономических отношений".

Однако, признавая, что природная среда "играет значительную роль в развитии общественного производства", Т. И. Ойзерман заключает: "но из этого отнюдь не следует, что географические условия, природная среда обитания людей входят в понятие общественных отношений производства, т. е. отношений людей, классов, социальных групп в процессе производства. Эти отношения, согласно материалистическому пониманию истории, изменяются по мере развития производительных сил, независимо от географической основы истории" 68 .

Естественно, что Маркс и Энгельс не могли предвидеть столь хищнического потребления природных богатств, и тем более двух мировых войн по переделу той самой географической среды, о роли которой для человека говорили не только Ф. Энгельс, но и Ш. Монтескье, и Г. Бокль, и Э. Реклю с Л. И. Мечниковым. Что касается "людей, классов, социальных групп", которые якобы "независимы от географической основы истории", то по этому поводу надо спросить людей, которых сегодняшняя экономическая политика (или все-таки политическая экономия?) делит вместе с природными ресурсами при помощи напалма, ракет, оккупации и финансовых спекуляций. Возможно, что отрицание Теодором Ильичом географической среды как фактора общественных отношений про-

истекает из его "базисной" посылки - неприятия материальной "определяющей основы", а не из ссылки на Маркса: "Машина столь же мало является экономической категорией, как и бык, который тащит плуг. Машина - это только производительная сила" 69 . Но это уже из области догадок, хотя при рассуждении о машине вряд ли следует забывать, что она не только часть преобразованной природы, но и опредмеченная деятельность людей, находящихся в определенных производственных (то есть экономических) отношениях.

То, что догадок не требует, так это смысл фразы Теодора Ильича: "несомненным достоинством материалистического понимания истории является историзм, т. е. рассмотрение... исторически определенного общества, качественно отличного от предшествующих эпох общественного развития... т.е. модернизацию изначально существующего, но и переход от одной качественно отличной эпохи к другой, которая отличается от предшествующей эпохи сущностными характеристиками" 70 . Однако "несомненное" вызывает вопросы и недоумения.

Во-первых, каков, образно говоря, пространственный и временной "объем" эпохи, который может служить эталоном, меркой "качественно отличного" бытия общества, и, главное, что именно служит основанием, позволяющим качественно различать эпохи? Если этот объем характеризуется политико-личностными признаками, то можно будет говорить и об эпохе Романовых, и об эпохе одного из них, допустим Александра I, II или III. Если речь идет об экономических изменениях, то может остаться неясным фактор пространственный (да и временной, пожалуй, тоже). На какой территории происходят "качественно отличные" от предыдущего бытия изменения - на территории региона, континента, или они носят глобальный характер? Те же экономические изменения, как показывает история, неравномерны, а потому совмещать эпохи, а тем более, выравнивать их по одному типовому ранжиру: "азиатскому", "европейскому", "евразийскому" или "американскому" - более чем сложно.

В силу изложенного выше, есть основания предположить, что и понятие цивилизации сегодня более чем противоречиво, а потому нельзя не согласиться с Т. И. Ойзерманом, настаивающим на "многообразии существенно отличных друг от друга цивилизаций" 71 . Однако наше согласие с ним кончается там, где он обвиняет марксизм в игнорировании этого многообразия. Основоположники марксизма качественно определяли цивилизацию, как становление классового общества, но любое его конкретное бытие связывали с наличной спецификой, по крайней мере трех существенных признаков: гражданского общества, его классовой структуры и ее антагонизмов. Ссылки Теодора Ильича на многотомные исследования А. Тойнби мало убедительны, так как вряд ли можно называть цивилизациями отдельные исторические явления, не выяснив их общей и действительной сущности. Фразы А. Тойнби о "самостоятельных единицах" двадцати одной цивилизации можно резюмировать репликой: отдельное еще не есть само общее и, тем более, не есть сущность.

Памятуя суждения Теодора Ильича о всеобщей взаимосвязи и взаимодействии элементов систем по пространству и времени, как-то неудобно напоминать о том, о чем говорилось раньше, - о диалектическом снятии. Хваля "историзм" материалистического понимания, вряд ли стоило так настойчиво подчеркивать "качественное отличие", да еще вкупе с "сущностными характеристиками" одной эпохи, одного способа производства, одной общественно-экономической формации от другой. Тем более что каждая из них содержит в себе не только настоящее, но и остатки старого и зачатки будущего. Если же этого взаимопроникновения нет, если есть только качественные различия, то можно ли говорить о сущности и общем, можно ли всерьез толковать не только о материалистических закономерностях, но и о закономерностях, связанных с субъективными реальностями.

Разве различия поколений абсолютны и между ними нет тождества, разве мертвые не хватают живых, а духовные ценности и культурные реалии исчезают без следа? Если будет мало аргументов из французских уроков 1789 - 1793 годов, которые до сих пор помнят не примиренные и доныне дети аристократии, санкюлотов и якобинцев, то возьмите нашу сегодняшнюю историю. Стоило бы подсчитать, сколько сегодняшних обывателей отыскивает свои родовые и сословные корни для того, чтобы похвастать своей "избранностью"; сколько сидевших за чисто уголовные преступления и получавшие сугубо партийные взыскания или ограничения числят себя жертвами репрессий, а то и в ряду пострадавших по национальному признаку. А наши либерально-демократические правительства, начавшие с лозунга

"Больше социализма" и повернувшие все социальные приоритеты к давно минувшей на Западе эпохе "первоначального накопления", мафиозному переделу и коррупции? Можно, конечно, признать, что сегодняшняя Россия "качественно отличается" от России советской, но все ли ее субъекты понимают эти отличия?

Технике, технологии безразличны ценностные категории социума, но в экономических отношениях они существенны. Более того, для разных социальных групп они с необходимостью различны, а при наличии социальных антагонизмов, и противоположны. Причем, думается, оценочные противоположности не столько субъективны, идеальны, сколько объективны по своей сущности. Вот тут, как нам кажется, ойзермановское понятие "субъект- объектной реальности" будет к месту, так как потребности человека выражают природную и социальную зависимость субъекта от объективных условий его бытия, а интересы есть только форма и степень осознания и понимания потребностей. И это также один из аспектов более или менее корректного толкования "материалистического понимания истории".

Далее. Начав с вроде бы неверной замены В. И. Лениным слова "формация" на "формации", Т. И. Ойзерман сам же отмечает, "что термин "экономическая общественная формация" употребляется Марксом в двух не совпадающих друг с другом значениях" 72 . Однако чуть позже мы узнаем, "что оба значения термина "формация", которые мы находим у Маркса, хотя и различаются по своему смыслу... в сущности совпадают по своему содержанию" 73 .

Следует ли отсюда, что понятия "формаций" по "значению" "не совпадают", но "в сущности совпадают"? Сложно, но попытаемся разобраться. Ближе к итогу рассуждений наш автор пишет, что формация есть, с одной стороны, качественно-определенная, всемирно-историческая эпоха (античная, феодальная и т. д.), а с другой - исторически определенный тип производственных отношений (рабовладение, крепостничество и т. д.).

Но тогда ошибка В. И. Ленина вряд ли существенна, ибо в 1914 году он исправил единственное число - "формация" - на множественное - "формации" 74 . Более того, он еще в одной из первых работ определял понятие общественно-экономической формации "как совокупности данных производственных отношений" 75 .

Если же, как утверждает Т. И. Ойзерман, "по типу" и "сущности" эпохи могут совпадать, то тогда наше прежнее суждение о типическом, сущностном единстве рабовладения, феодализма и капитализма находит свое подтверждение и в суждении К. Маркса: "Земледельческая община, будучи последней фазой первичной общественной формации, является в то же время переходной фазой ко вторичной формации, то есть переходом от общества, основанного на общей собственности, к обществу, основанному на частной собственности. Вторичная формация охватывает, разумеется, ряд обществ, основывающихся на рабстве и крепостничестве" 76 .

На этом сугубо теоретическую часть сменим двумя злободневными суждениями Теодора Ильича. 1) "Создатель исторического материализма не признавал одних и тех же, одинаковых для всех эпох всеобщих законов общественного развития", и потому, полагает наш автор, "каждый крупный исторический период имеет свои законы"; 2) капитализм сего дня - не капитализм XIX века и, следовательно, "Теория исторического процесса теряет былое самодовлеющее значение", а "Материалистическое понимание истории, созданное свыше полутора столетий назад, все еще остается скорее наброском, изложением концептуального замысла, чем основательно разработанной теорией, проверенной, подтвержденной, конкретизированной специальными историческими исследованиями" 77 .

Если учесть, что этим тезисам предшествуют утверждения о современном капитализме, "в рамках которого складывается и получает ускоренное развитие техногенная цивилизация", и "цивилизация, порождаемая капитализмом, носит в основном интернациональный характер... вследствие чего история превращается во всемирную историю" 78 , - то вырисовывается вывод, далекий не только от материалистического понимания истории, но и от "субъект-объектной реальности" Теодора Ильича.

Толкуя об "одинаковых" и "всеобщих" законах, надо, очевидно, учитывать и наличие законов общих и частных, которые находятся со всеобщими законами в диалектическом единстве. А если попытаться понять, чем это единство обусловлено, то мы никуда не уйдем от дилеммы: законы движут миром (в том числе и миром социальным), или самодвижение объективного мира порождает относительно устойчивые, по содержанию и форме воспроизводящиеся связи, взаимодействия и отношения, формулируемые человеком как законы. Если верно последнее, то не можем ли мы допустить, что суждения Теодора Ильича об "одинаковых" и "всеобщих" законах есть дело его субъективного произвола, ибо в итоге своей статьи он заключает: "Исторический материализм выступает как методологическая теория... исторического процесса...", предполагающая "...анализ каждого исторического этапа, каждой страны, каждой степени ее развития с учетом ее специфических особенностей" 79 .

Здесь мы можем поздравить себя с тем, что метод восхождения от абстрактного к конкретному признается действительным, несмотря на то, что наш автор пользуется им весьма избирательно. Чтобы убедиться в этом, достаточно перечесть его статью. Однако дело не только в методологии. Не менее важна позиция нашего автора по отношению к марксизму как материализму в истолковании общественной истории.

У читателя, не носящего либерально-демократические очки, может возникнуть недоумение: почему "набросок" теории, созданный "полтора столетия назад", приобрел "самодовлеющее значение" в объяснении действительного мира, а "основательно разработанные" исторические исследования идеалистического толка не ушли в своих содержаниях дальше XVIII столетия, твердившего, что дух и мнения личностей правят миром. Быть может потому, что "набросок" в виде "Капитала" огромной массы исторического материала все-таки получил реальное "подтверждение" и "проверку" всем ходом не столько теоретизированной, сколько действительной истории XX века? Думающий читатель задаст, наверное, и такой вопрос. Если эпоха "посткапитализма" по- американски уже наступила, и в мире не осталось "неправильного" социализма, рухнувшего под тяжестью теоретических грехов ошибочного толкования материалистического понимания истории, то не пора ли вернуться к действительной теории К. Маркса, так как в исследовании основ капитализма ничего лучшего пока нет?

Подражая читателю думающему, зададим и свои вопросы. Есть ли хоть одно учение, которое не было бы раскритиковано или "усовершенствовано"? Можно ли суждения критиков и адептов принимать за истину в конечной инстанции? Существует ли достоверное знание в потоке истин относительных? Судя по конечному выводу: "...история продолжается, и ее новые результаты не предопределены предшествующим развитием..." 80 , - Т. И. Ойзерман отвергает не столько исторический фатализм и волюнтаризм, сколько исторические закономерности. Или, в лучшем случае, допускает их наличие только по отношению к прошлому. Если это так, то непонятно, на основании чего возникают ойзермановские "различные возможности, а, значит, и альтернативы". И, наконец, разве возможности (реальные, абстрактные?) и альтернативы исключают историческую необходимость ("предопределенность"), а не дополняют ее, а она не базируется на них?

В чем содержательный смысл понятия "техногенная цивилизация"? Или, если следовать "конкретизирующим" советам Теодора Ильича, то какова в этой гипотетической цивилизации роль субъекта: господин техники и технологии, их раб или бездельник, за которого техника не только действует, но и мыслит? Есть ли и будут ли в "техногенной цивилизации" отношения частной собственности на орудия и средства производства?

Какие "возможности" и "альтернативы" могут возникнуть хотя бы в недалеком будущем, при сохранении сегодняшних мировых тенденций экономического, социально-политического и духовного развития человечества? Если прогностическая функция материалистического понимания истории канула в Лету в XIX столетии, то возможно ли ее возрождение? Если возможна теоретическая оценка только состоявшихся событий, то как быть с целеполаганием в человеческой деятельности?

Примечания

1. М.: Прогресс-Традиция, 2003.

2. См.: "Философская энциклопедия". Т. 4. С. 134.

3. Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 18. С. 346. Подчеркнуто мной. - Г. К.

4. Там же. Подчеркнуто мной. - Г. К.

5. Ленин В. И. Т. 18. С. 131; К. Маркс и Ф. Энгельс. Т. 23. С. 21.

6. Ленин В. И. Т. 18. С. 345.

7. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. Вопросы философии. 2001. N2. С. 4.

8. Ленин В. И. Т. 18. С. 345.

9. См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 47. С. 351.

10. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 4.

11. См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 12. С. 709 - 738.

12. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 2. С. 132.

13. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 5.

14. Там же. С. 7.

15. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 23. С. 191.

16. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 7. Подчеркнуто мной. - Г. К.

17. Там же. С. 8. Подчеркнуто мной. - Г. К.

18. Там же. С. 10.

19. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 37. С. 395.

20. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 10. Подчеркнуто мной. - Г. К.

21. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 23. С. 19. Подчеркнуто мной. - Г. К.

22. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 21. С. 298.

23. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 9 - 10.

24. Там же. С. 11.

25. Там же. С. 11.

26. Там же. С. 11.

27. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 28. С. 427.

28. См.: Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. Т. 1, 2. М., 1958.

29. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 15.

30. Там же. С. 15.

31. Там же. С. 15.

32. Там же. С. 16.

33. См.: К. Маркс и Ф. Энгельс. Т. 3. С. 25. Т. 13. С. 7.

34. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 16 - 17.

35. Там же. С. 17.

36. Там же. С. 17.

37. Ленин В. И. Т. 18. С. 345.

38. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 17.

39. Ленин В. И. Т. 18. С. 345.

40. Ленин В. И. Т. 18. Глава 1, параграф 2.

41. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 20. С. 26. Подчеркнуто мной. - Г . К.

42. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 18.

43. Там же. С. 18.

44. См.: Плеханов Г. В. Избранные философские произведения. М., 1956. Т. 2. С. 195.

45. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 18. Подчеркнуто мной. - Г. К.

46. Там же. С. 18 - 19. Подчеркнуто мной. - Г. К.

47. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 13. С. 7. Подчеркнуто мной. - Г . К.

48. См.: Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 20. Подчеркнуто мной. - Г. К.

49. См.: Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 20 - 21. Подчеркнуто мной. - Г. К.

50. См., например: Энгельс Ф. Письмо Конраду Шмидту, 27 октября 1890 г.

51. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 13. С. 7.

52. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 37. С. 420.

53. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 20.

54. Там же. С. 20. Подчеркнуто мной. - Г. К.

55. Там же. С. 22. Подчеркнуто мной. - Г. К.

56. Там же. С. 22. Подчеркнуто мной. - Г. К.

57. Там же. С. 22. Подчеркнуто мной - Г . К.

58. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 2. С. 40.

59. Там же. Т. 3. С. 25.

60. Там же. Т. 37. С. 419 - 420.

61. Там же. С. 419 - 420.

62. Там же. Т. 37. С. 394.

63. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 23 - 24.

64. Там же. С. 26.

65. См.: там же. С. 7, 8, 13 и другие.

66. Цит. по: Ойзерману Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 24.

67. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 39. С. 174.

68. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 25.

69. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 4. С. 152.

70. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 26.

71. Там же. С. 28.

72. Там же. С. 27.

73. См.: там же. С. 27. Подчеркнуто мной. - Г. К.

74. См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Избранные произведения в 2-х томах. Том 1. С. 323; Ленин В. И. Т. 26. С. 57.

75. Ленин В. И. Соч. Т. 1. С. 136. Подчеркнуто мной. - Г. К.

76. Маркс К. и Энгельс Ф. Т. 19. С. 419.

77. Ойзерман Т. И. Материалистическое понимание истории: плюсы и минусы. С. 30 - 31. Подчеркнуто мной. - Г. К.

78. Там же. С. 30.

79. Там же. С. 32. Подчеркнуто мной. - Г. К.

80. Там же. С. 32.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Теория-МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ-ЛИ-ЭТО-ПОНИМАНИЕ-ИСТОРИИ

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Валерий ЛевандовскийКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/malpius

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Теория. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ ЛИ ЭТО ПОНИМАНИЕ ИСТОРИИ? // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 27.04.2014. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Теория-МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ-ЛИ-ЭТО-ПОНИМАНИЕ-ИСТОРИИ (дата обращения: 28.03.2024).

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
1947 просмотров рейтинг
27.04.2014 (3623 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
7 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
9 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
12 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
26 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
32 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

Теория. МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ ЛИ ЭТО ПОНИМАНИЕ ИСТОРИИ?
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android