Автор: Р. КОСОЛАПОВ


МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ: К ИТОГАМ XX ВЕКА И ПЕРСПЕКТИВАМ XXI*

Ричард КОСОЛАПОВ, доктор философских наук, профессор

К началу XX века истекал один из главных периодов всемирной истории, связанной с именем Маркса, второй, согласно ленинской периодизации.

Первый из этих периодов охватывает время с революции 1848 года и появления "Манифеста Коммунистической партии" до Парижской коммуны. Если в начале этого "периода бурь и революций" учение Маркса - "лишь одна из чрезвычайно многочисленных фракций и течений социализма", по большей части утопических, то к концу его "домарксовский социализм умирает". "Все учения о неклассовом социализме и о неклассовой политике оказываются пустым вздором". Появляются и крепнут самостоятельные пролетарские партии - Первый Интернационал и Германская социал- демократия.

В ходе второго относительно мирного периода (1872 - 1904), открывающего XX век, "учение Маркса одерживает полную победу и - идет вширь... Диалектика истории такова, - подчеркивает Ленин, - что теоретическая победа марксизма заставляет врагов его переодеваться марксистами". Молодые рабочие партии множатся и учатся, в том числе легальным методам борьбы, в особенности парламентаризму, в рамках которого "внутренне сгнивший либерализм пробует оживить себя в виде социалистического оппортунизма ".

Третий период (с 1905 года) отмечен появлением "нового источника величайших мировых бурь". Он открывается первой русской, а также турецкой, персидской, китайской революциями и завершается двумя, опять же русскими, революциями 1917 года - Февральской и Октябрьской.

За пределами ленинского анализа в исторических судьбах марксова учения фиксируется еще несколько периодов (условно: 1917- 1936, 1937 - 1952, 1953- 1985, 1986 - 1991, 1992.., -их обоснование и описание невозможны здесь из-за ограниченности времени), причем наблюдаются как его "новые подтверждения и новые триумфы" (Ленин В. И. ПСС. Т. 23. С. 2 - 4), так и новые, все более упорные попытки его опрокинуть.

Переживаемый (восьмой по моему счету) период характеризуется небывало активной и широкомасштабной акцией если и не по опровержению (эта цель по самой сущности подлинно научной, диалектико- материалистической методологии марксизма для противников его недостижима), то по фальсификации, по оболганию, заглушению марксова учения всем арсеналом современных средств массовой информации. По искусственному исключению, механическому выталкиванию его из истории общественной мысли, философии и культуры, из образовательного и политического обихода. Так что данный период может быть определяем как этап наибольших гонений на марксизм, с одной стороны, и остро настоятельной потребности человечества в его возрождении - с другой.

Уже с конца второго периода, то есть 90-х годов XIX века, в марксистской эпопее совершается весьма знаменательный поворот. В связи с начавшимся в Германии, всей Западной Европе соглашательским пересмотром марксова наследия и перемещением центра мирового революционного процесса в Россию марксистская мысль по боль-


--------------------------------------------------------------------------------
* Доклад на Международной научно-практической конференции "Марксизм, обществоведческая мысль современности и социалистические тенденции развития человечества в XXI веке" 24 апреля 2002 года.
--------------------------------------------------------------------------------
шей части развивается под российско-советской эгидой. Исходный пункт этого процесса - знаменитый спор с Э. Бернштейном первого русского марксиста Г. В. Плеханова, который прозорливо усмотрел в бернштейновом скепсисе насчет цели рабочего движения опасность для научного социализма вообще. "... Сейчас речь идет вот о чем: - писал Плеханов К. Каутскому, - кому кем быть похороненным: социал-демократии (тогда революционной. - Р. К.) Бернштейном или Бернштейну социал-демократией? Я лично не сомневаюсь и никогда не сомневался в исходе этого спора" (Избр. филос. соч. Т. II. М., 1956. С. 373).

Это был 1898 год. С тех пор динамика марксистской мысли переместилась в наше Отечество. Роль России как своего рода эпицентра идейного радикализма, несмотря на ряд тяжелейших поражений, не утрачена и поныне. Другого такого эпицентра ни на Западе, ни на Востоке, ни на Севере, ни на Юге пока не появилось, и на сей счет нет серьезных прогнозов. Это налагает на российских марксистов особую ответственность и питает их социальный оптимизм.

Только что, в марте, исполнилось 100 лет выхода в свет книги Ленина "Что делать?", где содержится определение "социалистического сознания рабочих масс" как "единственного базиса, который может обеспечить нам победу..." (ПСС. Т. 6. С. 8 - 9). На первый взгляд эта формулировка отдает идеализмом, хотя в действительности питается современной материалистической диалектикой. В ней выражается существеннейшая черта социальной практики XX века, то, что можно считать открытием, сделанным на фоне известной революции в естествознании, - переход к исторической работе, как правило, на обратной связи сознания с материей и на обратном воздействии общественного сознания на общественное бытие. Переход, отнюдь не нарушающий фундаментального философского принципа первичности материи и бытия по отношению к их отражению по происхождению, но требующий новых гибких обобщений. Отсюда известное разделение в марксизме на тех, кто "более склонен ожидать кульминационного развития экономических сил", то есть пробуржуазных приспособленцев, и на тех, кто верит в "творческую революцию". Поскольку у Маркса речь идет "о массовой народной революции, поднимающей угнетенные классы против классов-угнетателей", то "такая революция не может не быть творческой" (Сталин И. В. Соч. Т. 10. С. 99 - 100). Плеханов, блестяще защитивший марксизм на грани XIX - XX веков и побывавший "в большевиках" несколько месяцев, склонился все же к первой точке зрения. Защита, утверждение и развитие активно-преобразовательной стороны марксизма выпала почти всецело на долю Ленина и его учеников. Поэтому марксизм XX века органично перерос в марксизм-ленинизм. Знаю, что при обсуждении темы нашей конференции выносились предложения убрать слово "ленинизм" якобы для того, чтобы "не политизировать" академическое мероприятие. Но этот жест как раз и был бы некорректной политизацией, ибо он предвзято загонял бы нас, в угоду всем понятным конъюнктурным (политиканским) соображениям, обратно в позапрошлое столетие.

Итак, развитие марксизма в XX веке несет на себе две наиболее примечательные черты.

Во-первых, оно теснейшим образом срастается с русско-советской революционно-созидательной практикой. С трагико-оптимистическим вызовом миру частной собственности и социальной разобщенности, противопоставлением ему масштабной попытки сознательно-научного утверждения "товарищеского способа производства" (Маркс), коллективистского строя трудового равенства. С распространением этой попытки на ряд стран и континентов.

Во-вторых, развитие марксизма неотделимо от процесса рождения и повсеместного утверждения того, что философы довольно туманно именуют "новой формой материализма". Если первая черта лишь в силу конкретно- исторических обстоятельств - долгодействующих, но все же преходящих, - связывает состояние и судьбы нашего учения с определенной частью планеты и рода людского, поневоле придавая ему "страновой" оттенок, то вторая означает новейшую модификацию отношения духа к материи и носит в перспективе вечный, интернационально-всечеловеческий характер. Забыто положение Энгельса о том, что "материализм, подобно идеализму, прошел ряд ступеней развития. С каждым составляющим эпоху открытием даже в естественно- исторической области, - писал он в 1888 году, - материализм неизбежно должен изменять свою форму. А с тех пор, как и истории было дано материалистическое объяснение, здесь также открывается новый путь для развития материализма" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 286).

Вы также, конечно, помните, что Ленин привел современников к пониманию этой новой формы на основании анализа новейшей революции в естествознании с его проникновением в микроструктуры материи и мысленным охватом космически-вселенских макроструктур, оказавшихся удивительно схожими. "Обе эти новые области знания - пространство-время предельно малое и пространство-время неограниченно большое, - констатировал В. И. Вернадский в конце 30-х годов, - есть то новое и, по существу, то основное, что внесла научная мысль XX века в историю и в мысль человечества" (Философские мысли натуралиста. М., 1988. С. 74). Тем самым прочно утвердилось понимание единства мира в его материальности.

Но это еще далеко не все, что внес в интеллектуальную сокровищницу человечества XX век.

По письмам Маркса и Энгельса об историческом материализме нам известно самокритичное признание того, что, делая упор на открытии материальной первоосновы общественного развития, основоположники нашего учения уделяли недостаточно внимания обратному влиянию надстроечных факторов на базисные и их взаимодействию. Деятельность Ленина и его учеников исправила этот недостаток. Более того, появились факторы, позволяющие и требующие по-новому конкретно ставить вопрос о соотношении общественного бытия и общественного сознания, соответственно достигнутому уровню развития производительных сил, производственных отношений, культуры и науки.

Что я имею в виду?

Прежде всего неизмеримо возросшую роль обратной связи общественного сознания и общественного бытия, которая может быть понята только с учетом конкретно-исторических условий, массовый, временами тотальный характер обратного воздействия первого на второе, имеющий свои объективные причины. Наперед скажу, что недоучет этой обратной связи и обратного воздействия, слабое владение их диалектическими законами - это чуть не главная предпосылка известных неудач сторонников марксистско-ленинского учения, которое кое-кто из нас еще два десятка лет назад величал как "всепобеждающее".

Становление марксизма-ленинизма и его развитие в XX веке было бы неверно рассматривать вне всего обширного фронта естественных и общественных наук. Это - с одной стороны. А с другой - состояние этих наук нельзя понять без всепроникающего революционно-стимулирующего влияния марксистско- ленинской диалектико-материалистической методологии. Это влияние, можно сказать, разлито во всей духовной атмосфере современного мира. Оно имеет место и тогда, когда тот или иной автор не знаком с марксистскими первоисточниками, или сознательно их игнорирует и от них открещивается, либо даже их опровергает.

XX век, наследуя результаты и самый дух Просвещения, завершает его дело открытиями в ключевых отраслях исследований, утверждает повсюду позиции объективной истины, тесня религиозные мифологемы, ломая упорное сопротивление многоликого иррационализма. Социальная диалектика исторического материализма Маркса гармонично дополняется диалектикой природы Энгельса. В силу этого XX век открывает собой эпоху наступления объективно-истинного знания и соответствующего социально-нравственного действия - возможность, которая вследствие неравномерности экономического и социального, политического и культурного развития сфер общества и регионов мира становится действительностью далеко не везде и не всегда. Это, так сказать, наша первая отправная точка.

Претворение объективно-истинного знания в перспективе усиливает свою вероятность благодаря присущему материалистической диалектике потенциалу опережающего, провидческого отражения действительности, и это прекрасно просматривается хотя бы на примере первой половины XX века, трех русских, китайской и многих других революций, антиимпериалистического, антифашистского перелома во второй мировой войне, коллективистского обустройства общества в СССР, ряде государств Евразии, а также на Кубе. Это наша вторая отправная точка. Правда, опыт, о котором идет речь, столь стремительно расширявшийся несколько десятилетии, столь же резко прерывается к концу века. Но происходит это не потому, что он исторически несостоятелен и не может иметь продолжения, а потому, что в крупнейшей социалистической державе - Советском Союзе временно и ниже объективно допустимой меры опускаются темп и качество социальных изменений. К этому моменту по причинам, требующим тщательного изучения, здесь не оказывается

крепкой, квалифицированной когорты наследников Октября и Победы. Ее имитирует клан бюрократов, заинтересованных в своем карьерном статус-кво и уступающих место разрушителям и предателям, при глубоко эшелонированной и длительной поддержке извне.

Революционизирующее все общество воздействие социальной истины ведет свое начало с развития радикально-социалистических средств массовой информации. И первым здесь по праву должен быть упомянут внешне неброский пионерский пример ленинской "Искры" - всероссийской марксистской газеты, определяющего звена построения авангардной рабочей партии, добившейся во главе народных масс сдвига России от феодально- капиталистической монархии к буржуазной демократии, от капиталовластия к трудовластию. Это наша третья отправная точка.

Казалось бы, техническое, прикладное, организационно-политическое решение на деле продемонстрировало объективно преобразующие возможности адекватной обратной связи общественного сознания, насыщенного истинным знанием, и общественного бытия. Оно явилось самой яркой иллюстрацией того, что Вернадский связал с рождением "новой геологической силы - научной мысли социального человечества".

"Под влиянием научной мысли и человеческого труда биосфера, - писал в 1938 году ученый, - переходит в новое состояние - в ноосферу" (там же. С. 27). При этом переходе, сложном и противоречивом, практика, о чем свидетельствует динамика социалистического строительства в 20 - 30-х годах и послевоенного восстановления в 40 - 50-х, очевидно, обогнала теорию. Сполна оправдали себя, казавшиеся плоским материалистам всего лишь афоризмами положения Маркса: "... Теория становится материальной силой, как только она овладевает массами" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 422) и Ленина: "Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его" (ПСС. Т. 29. С. 194).

Но подобные теоретические прорывы в ноосферу, как все более окутывающую человеческое сообщество оболочку разума ("ноус" - разум (греч.)), все же оказались недостаточными для того, чтобы обеспечить ее всеохватность и окончательное упрочение. Сказалось здесь, во-первых, то, что марксизм- ленинизм не был пока что понят его последователями как открытая система, способная по принципу дополнительности принять в себя и переработать в себе, в частности, появившееся позднее учение о ноосфере, во-вторых, то, что ноосфера была первоначально трактована как прямое продолжение биосферы, без реального посредника между первой и второй - социосферы, то есть системы общественных отношений, коллизии которых великолепно исследовал марксизм-ленинизм. А ведь, по Вернадскому, "то понятие ноосферы, которое вытекает из биогеохимических представлений, находится в полном созвучии с основной идеей, проникающей "научный социализм", а Октябрьская революция и утверждение Советской власти знаменуют собой "начало перехода к государственному строю сознательного воплощения ноосферы" (ФМН. С. 94, 501 - 502).

Так новый строй не воспринимали даже его сторонники. Так, естественно, не желали трактовать его враги. Невежество и подлость сыграли тут решающую роль. На наших глазах рыночно-капиталистическая инерция передавила и пресекла вхождение человеческих обществ в царство разума. В Советском Союзе эта операция носила особенно драматический характер. Начавшись в первой половине 50-х годов, она пришлась на момент бифуркации, когда внешне ведущая, по видимости неодолимая тенденция к бесклассовому обществу, как никогда нуждавшаяся в осмыслении и поддержке сверху, натолкнулась на подспудное, но упорное сопротивление тщательно маскируемого "теневого капитала". В нашей сугубо централизованной системе решающее слово принадлежало руководству, которое обязано было быть компетентным. Исход известен. Он предопределен либо безграмотным, либо преступным выбором Горбачева-Яковлева, с одной стороны, изоляцией, доверием, послушанием, наивностью, трусостью их оппонентов - с другой. Но, как поется в популярной песне, еще не вечер...

Задача, а вернее - комплекс задач, стоящих перед нами, тем сложнее и грандиознее, что нам придется восполнять упущенное и догонять. Сколько образованных людей мы потеряли! Сколько коллег поддались на мещанские приманки, а то и элементарно изменили знамени истины, предпочтя духовные суррогаты подлинной науке. Работать теперь предстоит не только под давлением, оказываемым на резко сузившийся марксистский актив ученых, но и в условиях ускоряемой деградации интеллекта вообще. В условиях травли разума в высоком диалектическом

смысле, попытках подменить его всякого рода ветошью - от средневековых догм и мистических домыслов до новейших околонаучных поделок.

Надо трезво отдавать себе отчет в том, что антиинтеллектуализм в наступившее ныне время тяготеет и над странами, оказавшимися пасынками истории, и над ее балованными детьми. Даже над вторыми в некотором смысле больше, чем над первыми.

Средства массовой информации в основном наполняются ложью или в лучшем случае полуправдой, в то время как играть роль службы ноосферы СМИ могут, лишь работая с истиной и на истину. Без восстановления позиций марксизма-ленинизма в общественном сознании, без развития диалектико-материалистической, научно-социалистической мысли и ее всемерной популяризации этого не добиться. Сизифу вновь придется катить камень в гору, но иного не дано...

Претензии США на диктат над миром сочетаются с убогим эмбриональным состоянием навязываемого мировому сообществу квазигуманитарного сознания. Военно-техническое и финансовое превосходство, мишура рекламы, ее размах создают иллюзию духовного величия, зачастую сбивающую с толку обывателя, дурманящую мозги подростков. Но доверять индивидам типа Буша- Бжезинского или Яковлева-Новодворской души миллионов, судьбы многотысячелетней культуры - значит проявлять полнейшую безответственность. В этом случае нет гарантий от чудовищных испытаний, которыми чревато империалистическое применение научно-технического прогресса и без которых уже не может существовать империализм. К их числу относится легализация использования ядерного оружия; истощение естественных ресурсов планеты и ухудшение экологической обстановки в целом; роботизация мыслей и чувств человека, подмена его естественных отношений с собратьями виртуальными фильм-вставками; навязывание "человеколюбивого" сокращения в несколько раз населения Земли (так, как будто народы не знали подобных "проектов" от Мальтуса до Гитлера) ради сохранения сверхпотребления для "золотого миллиарда". Вопрос стоит так: либо инерция нарастающего безумия во имя этой мнимой ценности, либо революция разума. Восстановление и расширение позиций истины, добра и красоты. Реконкиста того, что Маркс называл реальным гуманизмом.

О масштабности того, что надлежит сделать, говорит хотя бы необходимость замены всей ориентации исторического развития с принципа коммерческой выгоды, которому подчинена и либеральная демократия, на принцип гуманистической оптимизации общественного жизнеустройства, когда в центре оказывается человек с его потребностями и способностями. Объективные и субъективные предпосылки для этого созрели. Кажется (впрочем, так кажется всегда), нужен только один шаг...

Нынешнюю рыночную капиталистическую экономику сравнительно легко представить как вершину человеческих мечтаний, если забыть о некоторых "несущественных" вещах. Во-первых, о том, что для благополучия здесь нужны деньги, и притом чем больше, тем лучше. Уровень обеспеченности в США недоступен для большинства стран мира, да и к тому же нерационально раздут с точки зрения нормальных - медицинских и социальных, нравственных и эстетических требований. Во-вторых, потребности в этой системе не сбалансированы со способностями, между тем только диалектика первых и вторых в их противоречивом единстве способна служить основой надежного согласования общественных и личных интересов. В-третьих, нормой служит обогащение за чужой счет, а не достаток в меру собственного трудового вклада. Этот строй носит искусственный характер и не выглядит таковым из-за утраты марксова понимания сущности жизнедеятельности человека как труда- творчества, подмены общеисторического видения узкоэмпирическим и, что очень важно, засилья эгоистической, частнособственнической пропаганды.

Похоже, что человечество при Марксе и Ленине больше задумывалось о своем будущем и больше о нем знало. Поэтому в заключение скажу: нам нужно в этом смысле догонять своих предшественников. Конечно, научных сведений, которыми мы располагаем, у нас неизмеримо больше. Возможно, если бы мы прилежнее читали и по-настоящему уважали друг друга, в нашем распоряжении оказалось бы побольше обобщений. Однако нет чего-то такого, что с трудом улавливается в общении, но без чего не состоится наша прочная консолидация и надлежащая концентрация сил. В поиске этой "синей птицы" победы, в формулировании Генерализующей Мысли, сплачивающей союз марксистов- ленинцев, я желаю вам успеха.

Апрель 2002 года

Постоянный адрес данной публикации: