В более чем вековом процессе изучения аграрной истории России предреформенного периода исследователями разных поколений поднят и частично разрешен широкий круг проблем. Главная заслуга в изучении социально-экономического развития русской крепостной деревни первой половины XIX в. принадлежит советской историографии 1950 - 1960-х годов, когда интенсивно разрабатывалась проблема разложения феодально-крепостнической системы хозяйства и генезиса капитализма в России. В этих исследованиях принимали участие целые научные коллективы, не говоря уже об отдельных авторитетных историках1.
В центре внимания находилась проблема кризиса российского феодализма. В 1930 - 1940-х годах кризис системы трактовался в основном как застой и упадок крепостной деревни. В 1965 г. на всесоюзной дискуссии понятие кризиса феодализма было существенно скорректировано: "Кризис был таким этапом разложения феодализма, когда крепостнические производственные отношения стали оковами развития производительных сил, когда крепостнические формы хозяйства заходили в тупик, а прогресс общественного производства осуществлялся прежде всего на основе мелкотоварных и капиталистических отношений"2. В дальнейшем новая концепция получила развитие в монографии И. Д. Ковальченко3 и надолго стала господствующей в советской историографии. Лишь в годы перестройки она подверглась резкой критике в рецензии Б. Н. Миронова и И. Я. Фроянова на изданный 1989 г. вузовский учебник "История СССР с древнейших времен до 1861 года"4.
По сравнению с предшествующими десятилетиями, выдвинутая в 1960-е годы концепция была прогрессивной, но вместе с тем ее нельзя назвать безупречной. При ее разработке не принимались во внимание либо недостаточно учитывались существенные обстоятельства.
Во-первых, в доиндустриальную эпоху развитие сельскохозяйственного производства, как известно, происходило экстенсивным путем и чрезвычайно замедленными темпами. Поэтому на протяжении относительно коротких временных отрезков происходившие сдвиги улавливаются с трудом, и может скпадываться впечатление застоя в сельскохозяйственном производстве.
Во-вторых, крепостная система сама по себе обладала немалым запасом устойчивости, проявила способность к саморегуляции. Известно большое количество фактов довольно гибкого реагирования как помещиков, так и крестьян на изменявшиеся условия, приспособления к ним с большим или меньшим успехом.
На характере и содержании концепции сказывались существовавшие тогда социально-политические условия и идеологическая атмосфера, хотя ведущие историки-аграрники и стремились (подчас им это и удавалось) выработать новые методологические подходы.
Рянский Леонид Михайлович-кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, доцент Курского государственного университета.
Недочеты были обусловлены также и чрезмерной увлеченностью историков изучением явлений и процессов в динамике при недостаточном внимании к анализу конечных данных, то есть относящихся к кануну реформы 1861 года. Кроме того, простой констатации снижения показателей крестьянского хозяйства недостаточно для исчерпывающих выводов. Одно дело, например, когда обеспеченность крестьянского двора лошадьми снижается, скажем, с 10 до 5 голов, и совсем другое, если происходит сокращение поголовья тяглового скота с 3 до 1 головы. В первом случае крестьянское (а в условиях феодальных отношений - тем самым и помещичье хозяйство) сохраняет возможности для нормального функционирования, во втором идет к разорению. К тому же при дефиците данных, необходимых для построения динамических рядов (что обусловлено состоянием источниковой базы), существует реальная опасность принять кратковременные колебания за необратимые сдвиги.
При решении вопроса о наличии либо отсутствии кризиса крепостной системы хозяйства необходимо уяснить, утратила ли она свою способность к саморегуляции, а для этого нужны количественные критерии - необходимо выявить ту границу, за которой может начинаться саморазрушение данной системы. Для земледельцев Черноземного центра можно принять следующие основные критерии: наличие рабочей лошади у каждого работника-мужчины, возможность для тягловых крестьян уделять своему хозяйству не менее половины рабочего времени, надел пашни не менее двух десятин на мужскую душу, способность крестьян к простому и тем более к расширенному воспроизводству жизненных и хозяйственных средств.
В других районах России сочетание критериев и их значения могут быть иными, в зависимости от качества земли, рода трудовой деятельности крестьян и других факторов. О немалых трудностях, с которыми сталкиваются исследователи, свидетельствует следующий пример. И. Д. Ковальченко при изучении проблемы расслоения крестьянства, стремясь к предельной чистоте группировки крестьянских дворов, устанавливал разные критерии отнесения их к той или иной группе в земледельческой и промыслово-земледельческой деревне. К зажиточному слою он относил у земледельческих крестьян дворы с 5 и более лошадьми, а если в изучаемом имении получило заметное развитие скотоводство - дворы с 2 - 3 лошадьми и 6 коровами или с 4 лошадьми и более. В промыслово-земледельческой деревне в состав зажиточной группы Ковальченко включал дворы с 4 лошадьми и более или с 2 - 3 лошадьми, но с 5 коровами, или же с 1 - 3 лошадьми - при условии, что эти крестьяне занимались ремеслом и отхожими промыслами5. Очевидно, подобного рода различия должны учитываться и при установлении критериев, о которых идет речь в данной статье, для других местностей.
При изучении любой системы важно получить по возможности максимально точные данные о ее составных частях. Между тем в момент выработки концепции кризиса в распоряжении историков еще не было достаточных данных по ряду существенно значимых показателей. Состояние сельскохозяйственного производства изучалось по довольно сомнительным сведениям губернаторских отчетов о посевах, сборах и урожайности хлебов. На этом основании И. Д. Ковальченко и Н. М. Дружинин считали одним из важнейших доказательств наличия кризиса крепостной системы снижение урожайности и сокращение сбора хлеба в последние предреформенные десятилетия6. При этом не принималось во внимание, что в последнее десятилетие существования крепостного права сказывалось влияние различных неблагоприятных обстоятельств, которые практически никак не связаны с внутренним "самочувствием", экономическими порядками крепостной системы - в частности, Крымская война и полоса неурожайных лет (по метеорологическим причинам).
Не были тогда известны и те, пожалуй, наиболее точные о размерах крестьянских наделов и величине денежного оброка в Черноземном центре, которые удалось получить Б. Г. Литваку7. Между тем вопросы о наделах и повинностях крестьян относились к числу самых обсуждаемых тем8. Такие данные исключительно важны при разрешении как рассматриваемой проблемы в целом, так и ее отдельных аспектов. Они, в частности, необходимы при изучении относящейся не только к первой половине XIX в., сквозной проблемы аграрной истории России - о соотношении интенсивности крепостнической эксплуатации и производственно-экономических возможностей крестьянского хозяйства. Без них нельзя решать вопрос о характере воспроизводства и о бюджетах крестьянских хозяйств. При выведении различных расчетных бюджетных показателей данные о наделах и оброке и других повинностях крестьян становятся основополагающими. В свое время И. Д. Коваль-
ченко и Л. В. Милов предприняли удачную попытку построения моделей крестьянских бюджетов для конца XVIII и середины XIX в., в результате чего выяснились большие познавательные возможности данного метода9. Тем не менее конкретно-исторические выводы авторов вызвали возражения со стороны П. Г. Рындзюнского10.
Об уязвимости концепции кризиса феодализма, выработанной в середине XX в., говорят и конкретные данные историко-демографических исследований, проведенных в 1980-х годах на основе изучения ревизских сказок и, в дальнейшем, метрических книг11. В 1994 - 1998 гг. в рамках международного "Проекта по исторической демографии России, 1700 - 1917 гг." (рук. С. Л. Хок) проводилось исследование метрических книг ряда церковных приходов, расположенных на территории Черноземного центра и Северо-Запада России12. Долгое время одним из важнейших проявлений кризиса крепостной системы считался процесс "вымирания" частновладельческого крестьянства. Эту концепцию оспорил Рындзюнский. В статье "Вымирало ли крепостное крестьянство перед реформой 1861 г.?"13 он показал, что в сокращении прироста численности крепостных решающую роль играло не вымирание, а их прогрессирующий выход в другие сословия. Позднее историко-демографические исследования подтвердили правоту Рындзюнского, и эту работу целесообразно продолжить.
Таковы лишь некоторые спорные проблемы аграрной истории России первой половины XIX века. В середине XX в. вызывали разногласия многие вопросы, связанные с проблемой генезиса капитализма, обсуждавшиеся на сессиях Симпозиума по проблемам аграрной истории Восточной Европы и в ходе дискуссий о периодизации истории СССР, о первоначальном накоплении, о мелкотоварном укладе, о расслоении крестьянства и др. Был поднят ряд вопросов, касающихся истории помещичьего хозяйства; они тоже дебатировались, хотя и с меньшей интенсивностью, чем "крестьянская" проблематика (о дворянской задолженности, о помещичьем предпринимательстве, об уровне зернового производства и др.). Нуждаются в историографическом осмыслении многие аспекты истории государственной и удельной деревни. Должны быть так или иначе учтены результаты сравнительно новых крупных исследований Б. Н. Миронова и С. А. Козлова14.
Пока же остается в силе оценка историографической ситуации, данная В. А. Федоровым еще в 1993 году. Указывая на существование многих спорных вопросов, он отметил одновременно и сокращение количества исследований о русской крепостной деревне дореформенной эпохи, требующих кропотливых изысканий в архивах, и наряду с этим - отсутствие четкого определения понятия "кризис крепостничества"; в некоторых трудах, писал Федоров, "такой кризис в указанное время голословно отрицается вообще"15.
Тема эта сравнительно хорошо обеспечена источниками. Огромное их количество, введенное в научный оборот в середине XX в., может быть изучено заново, под изменившимся углом зрения, на основе нового теоретического подхода. Важнейшая группа первичных материалов сохранилась в фамильных архивах помещиков (подворные описи, распорядительно-исполнительная и хозяйственная документация). Помещичьих личных фондов в архивах имеется лишь несколько сотен, но источниковая база может быть существенно расширена за счет дел об опеке и продаже дворянских имений. Таких дел в фондах различных сословных и государственных учреждений к настоящему времени выявлены сотни. В них встречаются подворные описи, годовые отчеты опекунов имений и другие содержательные документы16. Выборочный метод исследования позволяет экстраполировать полученные на этой основе результаты на генеральную совокупность. Используя метод отношения средних величин двух переменных и др., можно получить статистически обоснованные данные на базе выборочных совокупностей сравнительно небольшой численности17.
Достоверная информация по рассматриваемым вопросам может быть получена с помощью различных объяснительных моделей. Возможно, перспективным в методологическом отношении окажется исследование С. А. Нефедова по социально-экономической истории России XVII - начала XX в., в основу которого положена модифицированная мальтузианская концепция. По мнению автора, наша страна за это время прошла три фазы демографического цикла: рост, "Сжатие" и экосоциальный кризис. Автор обработал колоссальный объем информации, однако едва ли вся она надежна, в особенности та ее часть, которая относится к первой половине XIX века. Анализируя динамику численности населения, степень обеспеченности крестьян продовольствием и другие показатели, Нефедов высказал мнение, что в Черноземном центре в это время происходило "Сжа-
тие", резко усилившееся перед отменой крепостного права, а в 1847 - 1848 гг. разразился демографический кризис. Он пришел к выводу, под которым подписались бы сторонники концепции "вымирания" крепостного крестьянства: "В результате резкого перераспределения ресурсов в пользу элиты крестьянам был оставлен лишь минимум жизненных средств. Это привело к хроническому недоеданию среди крепостных, в годы неурожаев превращавшемуся в голод, сопровождаемый эпидемиями. Рост численности крепостных практически прекратился, и, таким образом, мы наблюдаем (в дополнение к общей картине) картину исключительно интенсивного Сжатия внутри одного сословия, вызванного не ростом численности этого сословия, а уменьшением его средств существования в результате усиления эксплуатации"18. В свое время Н. М. Шепукова утверждала, что вследствие роста барщины большинство частновладельческих крестьян становилось неспособным даже к простому воспроизводству своих хозяйств; они разорялись, "крепостное население вымирало"19. К сожалению, не известно, учитывает ли Нефедов такой немаловажный фактор, как патернализм. Помещики по закону обязаны были оказывать своим крестьянам помощь продовольствием в неурожайные годы, и они действительно оказывали ее. Впрочем, затронутый вопрос остается еще мало изученным в нашей историографии. Думается, Нефедов под влиянием собственной схемы поторопился с переходом от фазы роста к фазе "Сжатия".
Отечественная историография, особенно советского периода, внесла большой вклад в изучение аграрной истории России первой половины XIX в. Совершенствовались источниковедческие и методические аспекты исследования, расширялась его документальная база. Выполненные в те годы исторические и историко-экономические труды до сих пор не утратили своего значения. Авторы лучших из них не следовали постулатам официальной методологии, когда те противоречили данным источников. Однако в целом монопольное положение марксистской методологии и идеологии затрудняло решение ряда проблем. Труды советских историков-аграрников, разумеется, нуждаются в критическом осмыслении, а в меру необходимости - в пересмотре. Применение всего многообразия теоретико-методологических подходов и современных научных методов открывает в данной области исследований новые перспективы.
Примечания
1. См. КРУТИКОВ В. И. Советская историография кризиса феодально-крепостнической системы хозяйства в России. В кн.: Материалы XV сессии симпозиума по проблемам аграрной истории. Вып. 2. Вологда. 1976.
2. Переход от феодализма к капитализму в России. Материалы Всесоюзной дискуссии. М. 1969, с. 58.
3. КОВАЛЬЧЕНКО И. Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в. М. 1967.
4. Вопросы истории, 1990, N 10, с. 176 - 178.
5. КОВАЛЬЧЕНКО И. Д. Ук. соч., с. 46 - 49.
6. КОВАЛЬЧЕНКО ИД. К вопросу о состоянии хозяйства и положении крестьян Европейской России в 40 - 50-х годах XIX в. - Научные доклады высшей школы. Исторические науки, 1959, N 2, с. 87; ДРУЖИНИН Н. М. Избр. труды. Социально-экономическая история России. М. 1987, с. 277.
7. ЛИТВАК Б. Г. Русская деревня в реформе 1861 года. Черноземный центр 1861 - 1895 гг. М. 1972.
8. См. КОПЫЛОВ Д. И. Советская историография второй половины 60-х - начала 80-х годов о кризисе феодально-крепостнической системы хозяйства. В кн.: Кризис феодально-крепостнических отношений в сельском хозяйстве России (вторая четверть XIX в.). Владимир. 1984.
9. КОВАЛЬЧЕНКО И. Д., МИЛОВ Л. В. Об интенсивности эксплуатации оброчных крестьян Центральной России в конце XVIII - первой половине XIX в. - История СССР, 1966, N 4; ИХ ЖЕ. Еще раз о методике изучения интенсивности эксплуатации оброчного крестьянства. - История СССР, 1967, N 2.
10. РЫНДЗЮНСКИЙ П. Г. Об определении интенсивности оброчной эксплуатации Центральной России в конце XVIII - первой половине XIX в. - История СССР, 1966, N 6; ЕГО ЖЕ. Утверждение капитализма в России. 1850 - 1880 гг. М. 1978, с. 55 - 59.
11. Социально-демографические процессы в российской деревне (XVI - начало XX в.) (Материалы XX сессии Всесоюзного симпозиума по изучению проблем аграрной истории). Вып. 1. Таллин. 1986 (доклады В. И. Крутикова, А. Л. Перковского и др.); БЫКАНОВ А. Н. Воспроизводство сельского населения Курской губернии в конце XVIII-начале XX века. Автореф. канд. дис. Курск. 2001.
12. См., напр.: КАНИЩЕВ В. В., КОНЧАКОВ Р. Б., МИЗИС Ю. А. Соотношение когортного и сплошного анализа демографического поведения российского крестьянства XIX-начала XX в. (по материалам прихода с. Малые
Пупки Тамбовской губернии). В кн.: Социально-демографическая история России XIX-XX вв. Современные методы исследования. Тамбов. 1999; КАНИЩЕВ В. В., МИЗИС Ю. А. Методологические проблемы интегрального социально-демографического исследования истории России XIX - начала XX в. на микроуровне. - Actio nova (сб. науч. ст.). М. 2000.
13. Вопросы истории, 1967, N 7.
14. МИРОНОВ Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Т. 1. СПб. 1999; КОЗЛОВ С. А. Аграрные традиции и новации в дореформенной России (центрально-нечерноземные губернии). М. 2002.
15. Вопросы истории, 1993, N 5, с. 191.
16. Детальный источниковедческий анализ таких документов см.: БУЛГАКОВ М. Б. Архивы дворянских сословных учреждений как массовый источник для изучения разложения феодально-крепостнической системы. В кн.: Место и роль крестьянства в социально-экономическом развитии общества: XVIII сессия симпозиума по изучению проблем аграрной истории. Тезисы докладов и сообщений. М. 1978; КРУТИКОВ В. И. Подворные описи как источник для изучения положения помещичьих крестьян в период разложения и кризиса крепостничества. В кн.: Сельское хозяйство и крестьянство СССР в современной советской историографии (материалы XVI сессии Симпозиума по изучению проблем аграрной истории. Кишинев. 1976). Кишинев. 1978; СЕДОВА Г. М. Помещичьи крестьяне Северо-Запада России в первой половине XIX в. Автореф. канд. дисс. Л. 1989.
17. См. Научные ведомости Белгородского государственного университета. История. Политология. Экономика. Вып. 5,2008, N1(41).
18. НЕФЕДОВ С. А. Демографически-структурная теория и ее применение в изучении социально-экономической истории России. Автореф. докт. дисс. Екатеринбург. 2007, с. 19 - 20.
19. ШЕПУКОВА Н. М. Изменение удельного веса частновладельческого крестьянства в составе населения в Европейской России (XVII - первая половина XIX в.). - Вопросы истории, 1959, N 12, с. 135.
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие Украины |