"Великая Октябрьская социалистическая революция, - отмечается в постановлении ЦК КПСС от 31 января 1977 г., - явилась закономерным следствием общественного развития, классовой борьбы в условиях монополистического капитализма"¹ . Ее победа ознаменовала собой исторический поворот не только в судьбах народов нашей страны. Она потрясла все здание мирового капитализма, открыла новую эру в развитии человечества.

Историческая закономерность первой в мире социалистической революции подчеркивается в постановлении ЦК КПСС не случайно. В условиях особо обострившейся в настоящее время идеологической борьбы буржуазные идеологи вновь и вновь тщатся доказать, что Октябрьская революция была обусловлена исключительно специфическими особенностями России и ни в коей мере не отражала основных тенденций социально-экономического и политического развития общества в XX веке. В связи с этим изучение предпосылок Великого Октября имеет не только научное, но и большое политическое значение.

Еще выступая против русских меньшевиков и лидеров II Интернационала, не видевших в предреволюционной России ничего, кроме отсталости, В. И. Ленин показал, что пролетарская революция в России (несмотря на некоторое ее своеобразие по сравнению с высокоразвитыми капиталистическими странами) является закономерным результатом развития мирового и российского капитализма. Своеобразие это, подчеркивал он, лежит "по общей линии мирового развития"² , ибо "основные силы - и основные формы общественного хозяйства - в России те же, как и в любой капиталистической стране, так что особенности эти могут касаться только не самого главного"³ . Ленин дал глубокий анализ экономики, социальной структуры и политического строя капиталистической России, блестящую по своей глубине характеристику основных классов российского общества⁴ . Исторической заслугой вождя российского и мирового пролетариата явилось создание научной теории империализма, исследование его природы, противоречий, закономерностей⁵ . Ленин показал авангардную роль пролетариата как класса-гегемона революционного движения, выявил его реальных союзников в борьбе за демократию и социализм. Он всесторонне разработал теорию пролетарской революции, обогатив ее гениальным выводом о возможности победы социализма первоначально в одной, отдельно взятой стране. В. И. Ле-

¹ "О 60-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции". Постановление ЦК КПСС от 31 января 1977 года. М. 1977, стр. 3 - 4.

² В. И. Ленин. ПСС. Т. 45, стр. 379

³ В. И. Ленин. ПСС. Т. 39, стр. 272.

⁴ Подробнее об этом см.: "В. И. Ленин о социальной структуре и политическом строе капиталистической России". М. 1970.

⁵ См. "К 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина". Тезисы ЦК КПСС. М. 1969, стр. 13.

стр. 20

нин первым дал отпор русским и западноевропейским оппортунистам, попытавшимся поставить под сомнение историческую закономерность Великого Октября. Достаточно напомнить хотя бы такие его работы, как "Пролетарская революция и ренегат Каутский", "О диктатуре пролетариата", "О нашей революции", и многие другие, в которых он обрушивался на фальсификаторов марксизма, грубо извращавших пролетарский характер Октябрьской революции и старавшихся доказать, что она произошла "не по Марксу" и не может привести к установлению в нашей стране социалистического строя.

Опираясь на кардинальные ленинские положения об исторических предпосылках Октября, несколько поколений советских обществоведов всесторонне показали, что в России существовала достаточно прочная и широкая экономическая база для социалистических преобразований, сложившаяся главным образом в сфере крупной капиталистической промышленности и с успехом использованная Советской властью в ходе строительства социалистической экономики⁶ . Как известно, социализм не рождается в рамках предшествующей буржуазной формации. Однако это отнюдь не означает, что он вырастает на пустом месте. "Никакое восстание, - подчеркивал Ленин, - не создаст социализма, если он не созрел экономически"⁷ . Социалистический общественный строй не может функционировать на примитивной хозяйственной основе, без крупного машинного производства, системы банков, учетно-распределительного аппарата, регулирующего производство и потребление, без достаточно развитой системы коммуникаций и т. д. Все это, вместе взятое, и составляет материальные предпосылки социализма⁸ . Они создаются еще при капитализме и особенно интенсивно на его высшей, империалистической стадии, когда возникает сложная система государственно-монополистического капитализма, которую в экономическом отношении можно с полным основанием назвать преддверием социализма.

Материальные предпосылки социалистической революции вызревают в различных странах крайне неравномерно, и ни один ученый не взялся бы точно определить ту ступень зрелости капиталистического производства и буржуазных общественных отношений, которая обеспечивает победу пролетарской революции. Однако известная неопределенность этого уровня⁹(который может варьироваться в каких-то пределах в зависимости от совокупности исторических, политических, географических и других условий данной страны и не остается неизменным по мере поступательного развития общества) тем не менее не противоречит марксистскому положению, что для перехода от капитализма к социализму необходим некоторый минимум экономических условий, без которых пролетарская революция была бы невозможна. Недаром Ленин в замечаниях на книгу Н. Бухарина "Экономика переходного периода" подчеркивал, что "без известной высоты кап[итали]зма у нас бы ничего не вышло"¹⁰ .

Изучая сложную структуру предреволюционной российской экономики, советские исследователи показали, что Россия, являвшаяся одной из крупнейших империалистических держав, была страной среднего

⁶ Из новейшей литературы по этой проблеме см.: А. В. Венедиктов. Организация государственной промышленности в СССР. Тт. 1 - 2. Л. 1957 - 1961; И. И. Минц. История Великого Октября. Т. 1. М. 1967; А. Л. Сидоров. Исторические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. М. 1970; его же. Финансовое положение России в годы первой мировой войны. М. 1973; В. Я. Лаверычев. Объективные предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. "История СССР", 1977, N 3; В. И. Бовыкин. Социально-экономические предпосылки Великой Октябрьской социалистической революции. "Коммунист", 1977, N 8, и др.

⁷ В. И. Ленин. ПСС. Т. 34, стр. 193; см. также т. 36, стр. 531.

⁸ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 34, стр. 161 - 162, 307; г. 36, стр. 130 - 131; т. 40, стр. 14.

⁹ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 45, стр. 380 - 381.

¹⁰ "Ленинский сборник" XI. сто. 397.

стр. 21

уровня развития капитализма. Однако, оставаясь в целом аграрно- индустриальной, она по степени монополизации важнейших отраслей промышленности не уступала передовым государствам Запада. В годы первой мировой войны число, размеры и влияние монополий резко возросли. Отличительной чертой этого периода была дальнейшая концентрация и многоотраслевое комбинирование производства, рост могущества банков, ускоренное формирование на этой основе высших форм монополистических объединений, усиление государственно-капиталистического и государственно- монополистического регулирования экономики. Несмотря на незавершенность этих процессов и экономическую зависимость от иностранного капитала, по характеру и уровню обобществления крупной промышленности Россия не имела принципиальных отличий от более развитых в экономическом отношении стран Запада, а ее отсталость была относительной отсталостью крупной империалистической страны, которую Ленин вместе с Францией и Японией относил к числу первоклассных, хотя и не вполне самостоятельных империалистических государств¹¹ .

Но опыт истории показывает, что зрелость материальных предпосылок социализма сама по себе автоматически не порождает пролетарскую революцию. Это особенно наглядно видно на примере давно уже созревших и "перезревших" в экономическом отношении капиталистических стран Запада, где процесс вызревания материальных условий перехода к социализму не получил должного подкрепления в виде не менее важного для революции процесса революционизирования рабочего класса и других слоев трудящихся. Подобное несоответствие лишний раз доказывает, что пролетарская революция вырастает не прямо из противоречий, порождаемых империализмом, а в результате их опосредованного воздействия, через конфликты в области политических, социальных и идеологических отношений. Революция возникает там и тогда, где и когда складывается благоприятное для нее сочетание социально-экономических и политических условий, факторов объективного и субъективного порядка, развитие которых приводит к назреванию революционной ситуации, перерастающей затем в революцию¹² .

Вот почему, говоря о предпосылках Октября, надо иметь в виду не только социально-экономический, но и социально-политический аспект этой большой и сложной проблемы. Он уже получил освещение в ряде работ советских историков¹³ . Однако до сих пор исследовались, как правило, лишь отдельные компоненты социальной структуры предреволюционной России, а немногочисленные общие ее характеристики ограничивались в основном констатацией мелкобуржуазного, аграрно-индустриального характера страны, а также указанием на незавершенность процесса эволюции крестьянства и помещиков в классы буржуазного общества¹⁴ . Между тем очень важно рассмотреть весь сложнейший ме-

¹¹ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 28, стр. 178.

¹² Подробнее см.: Ю. А. Красин. Ленин, революция, современность, М. 1967, стр. 47 - 246; К. И. Зародов. Три революции в России и наше время. М. 1975, стр. 69 - 105.

¹³ См.: И. И. Минц, Указ. соч.; "В. И. Ленин и история классов и политических партий в России". М. 1969; В. Я. Лаверычев. По ту сторону баррикад. М. 1967; Л. С. Гапоненко. Рабочий класс России в 1917 году. М. 1970; его же. Решающая сила Великого Октября. М. 1977; Т. В. Осипова. Классовая борьба в деревне в период подготовки и проведения Октябрьской революции. М. 1974; С. М. Дубровский. Сельское хозяйство и крестьянство России в период империализма. М. 1975; Г. А. Трукан. Рабочий класс в борьбе за победу и упрочение Советской власти. М. 1975; А. С. Смирнов. Большевики и крестьянство в Октябрьской революции. М. 1976; П. Н. Соболев. Упрочение союза рабочих и крестьян в первый год пролетарской диктатуры. М. 1977 и др.

¹⁴ См. "История СССР с древнейших времен до наших дней". Т. VI. М. 1968, стр. 317 - 318; "В. И. Ленин о социальной структуре и политическом строе капиталистической России", стр. 269 - 271.

стр. 22

ханизм классовых отношений в стране накануне Октября с точки зрения соотношения социальной зрелости пролетариата и его союзников для социалистической революции и противостоящей ей способности господствующих классов защищать свои позиции и ставить заслон на пути революционного движения. В зависимости от того, как складывается соотношение между этими двумя факторами, что берет верх - революционная сплоченность и организованность пролетариата как гегемона освободительной борьбы или, наоборот, контрреволюционная активность буржуазии и помещиков - решается и вопрос, смогут ли быть реализованы те материальные и социальные предпосылки пролетарской революции, о которых говорилось выше.

Под социальной зрелостью класса мы понимаем его классовую сплоченность, осознание им своих интересов и задач, наличие у него политических и представительных организаций, а также способность распространять свое влияние на другие классы и социальные слои, вовлекая их в движение за осуществление своих идеалов. При этом можно утверждать, что именно социальная зрелость данного класса, тесно связанная с его местом в системе общественного производства и в социальной структуре общества, а не только его численность (хотя последняя имеет немаловажное значение), определяет его роль в политической жизни общества. На этом вопросе нам и хотелось бы остановиться более подробно, рассмотрев под этим углом зрения основные классы и социальные слои российского общества накануне Октября с учетом результатов их социально-экономического и политического развития в период империализма.

Тот факт, что российский капитализм был опутан густой сетью пережитков крепостничества, пронизывавших весь хозяйственный и политический строй страны, обусловил и специфику социальной структуры предреволюционной России. Достаточно сказать, что наряду с классами буржуазного общества в ней продолжали существовать и классы-сословия, вышедшие из недр феодализма, причем сословные деления, в значительной мере ставшие в начале XX в. анахронизмом, тем не менее сохраняли свою юридическую силу вплоть до 1917 г. и имели определенную питательную почву в системе помещичьего и общинного землевладения. Недостаточное развитие капитализма "вглубь" вело к сохранению мелкой городской и сельской промышленности, кустарных и ремесленных промыслов (в 1914 г. в стране насчитывалось более 214 тыс. мелких кустарных и ремесленных заведений)¹⁵ , а это определяло наличие многочисленного слоя мелких товаропроизводителей, которые вместе с мелкими хозяевами в деревне составляли многомиллионную мелкобуржуазную массу, от поведения которой в значительной степени зависели ход и результаты революционного движения в стране.

Наши общие представления о классовой структуре предреволюционной России основываются на вероятных оценочных данных, выведенных путем различных расчетов из материалов переписи 1897 г., сгруппированных по классовому признаку еще Лениным, и ограничены 1913 годом. Согласно этим расчетам, динамика социальной структуры России за 15 предвоенных лет представляется в следующем виде¹⁶ .

¹⁵ Н. И. Востриков. Борьба за массы (городские средние слои накануне Октября). М. 1970, стр. 18.

¹⁶ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 505; И. Ю. Писарев. Население и труд в СССР. М. 1966, стр. 29 - 34. Отсутствие в данной таблице таких социальных категорий, как "крестьянство", "интеллигенция", "служащие", объясняется тем, что в книге "Развитие капитализма в России" Ленин ставил своей задачей показать прежде всего поляризацию классовых сил в новом, буржуазном обществе, утвердившемся в пореформенной России. Согласно Ленину, российское общество, как и в любой капиталистической стране, распадалось на три основные группы: буржуазию, мелкую буржуазию и пролетариат (см. В. И. Ленин. ПСС. Т. 39, стр. 272, 453). В свою очередь, все эти группы подразделяются на ряд более мелких и к тому же переходят одна в дру-

Итак, в целом классовые градации, сохранив в основном свои количественные пропорции, к кануну первой мировой войны стали более четкими и определенными. Полярные социальные группировки выросли за счет средней мелкобуржуазной прослойки и в абсолютном и в процентном отношениях. Пролетарии и полупролетарии составили твердое большинство населения страны. В то же время, несмотря на падение удельного веса группы беднейших мелких хозяев, абсолютная численность их также возросла. Это свидетельствовало о живучести мелкого производства и мелкобуржуазных слоев. Однако, как отмечал Ленин, "простое большинство мелкобуржуазных масс еще ничего не решает и решить не может, ибо организованность, политическую сознательность выступлений, их централизацию (необходимую для победы), все это в состоянии дать распыленным миллионам сельских мелких хозяев толькоруководство ими либо со стороны буржуазии, либо со стороны пролетариата"¹⁷ . Борьба за массы шла между пролетариатом и буржуазией на протяжении всего периода империализма и завершилась, как известно, победой пролетариата. Исход этой борьбы был предопределен рядом факторов, в том числе степенью зрелости и политической дееспособности основных классов российского общества.

Господствующие эксплуататорские классы представляли собой к 1917 г. весьма сложный и разнородный как в социально-экономическом, так и в политическом отношениях конгломерат. По сведениям министерства финансов на 1909 - 1910 гг., общая численность самодеятельных лиц, имевших годовой доход более 1 тыс. руб., составляла 697,7 тыс., а общая сумма их доходов - 2644,7 млн. рублей¹⁸ . Данные о капиталах и доходах, видимо, занижены. Но тем не менее они дают представление о численности имущих классов, а главное - о соотношении групп владельцев по источникам доходов. Согласно этим данным, на первом месте по получаемым доходам стояли владельцы торгово- промышленных предприятий, получавшие 32,4% общей суммы дохода. На втором - лица высокооплачиваемого "личного труда" (чиновники, служащие, лица "свободных профессий" и т. п.) - 28,7%, затем землевладельцы - 15,6%, владельцы денежных капиталов (рантье, держатели ценных бумаг и т. д.) - 12,9% и собственники городских недвижимых имуществ (доходных домов, торговых помещений, складов и т. п.)

гую через множество промежуточных ступеней, далеко не всегда учитываемых статистикой. Исходя из этих общих положений, кулацкую верхушку деревни, мелкую городскую торгово-промышленную буржуазию, а также средние слои служащих и интеллигенции можно отнести к группе зажиточных мелких хозяев; крестьян-середняков, ремесленников и мелких торговцев, рядовых служащих - к беднейшим мелким хозяевам, а крестьянскую бедноту и аналогичные слои городского населения - к полупролетариям (см. В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 503 - 506; И. Ю. Писарев. Указ. соч., стр. 63).

¹⁷ В. И. Ленин. ПСС. Т. 34, стр. 41.

¹⁸ См. С. М. Дубровский. Указ. соч., стр. 69 - 70.

стр. 24

10,4%. Таким образом, торгово-промышленная буржуазия и буржуазная интеллигенция сосредоточивали в своих руках более 61% всех доходов. В последующие годы, особенно в период первой мировой войны, позиции их еще более упрочились. Как отмечал Ленин в марте 1917 г., буржуазия давно правила страной экономически. В основе ее силы лежали богатство, организация, знания¹⁹ .

Российская буржуазия была, пожалуй, более пестрой и неоднородной по своему составу, чем буржуазия передовых капиталистических стран. Крайними ее слоями являлись крупная торгово-промышленная буржуазия (этот, по словам Ленина, "очень узкий слой зрелых и перезрелых капиталистов") и мелкая буржуазия ("очень широкий слой совсем незрелых, но энергично стремящихся созреть мелких и частью средних хозяев, преимущественно крестьян"²⁰ ). Кроме того, в громадной Российской империи существовали также немалые различия между буржуазией центральных районов и периферии, причем для периферийной буржуазии, особенно национальной, было характерно сохранение ранне- и даже докапиталистических форм хозяйствования, неразделенность промышленного и торгового капитала (чаще с преобладанием второго), что вело к сохранению этим слоем буржуазии многих черт старого купечества.

Вся экономическая мощь класса капиталистов сосредоточивалась в руках крупной, преимущественно монополистической буржуазии, финансовой олигархии. "Число крупнейших акционеров ничтожно, - писал Ленин, - роль их, как и общая сумма богатств у них, - громадна. Не боясь ошибиться, можно сказать, что если составить список пяти или даже трех тысяч (а может быть даже и одной тысячи) самых богатых людей в России или проследить... все нити и связи их финансового капитала, их банковских связей, то откроется весь узел господства капитала, вся главная масса богатства, накопленного на счет чужого труда, все действительно важные корни "контроля" за общественным производством и распределением продуктов"²¹ . В свою очередь, в силу ряда факторов социально- экономического и политического порядка крупный капитал распадался на несколько соперничавших между собой групп, боровшихся за заказы, рынки сырья и сбыта, влияние на правительство, а также за право представлять интересы всей буржуазии как класса.

Наиболее зрелой в социально-экономическом отношении была петроградская промышленно-финансовая буржуазия. Экономической основой ее мощи была высокомонополизированная металлообрабатывающая и машиностроительная промышленность, тесно связанная с крупными отечественными и иностранными банками. Именно в этих отраслях раньше всего укрепилось господство финансового капитала и начали складываться высшие формы монополий. Сфера влияния этой группы не ограничивалась пределами собственно Петроградского района, поскольку столица империи была центром формирования всей российской финансовой олигархии, штабом наиболее крупных монополий, захвативших ключевые позиции в тяжелой промышленности страны.

Близкой по типу к петроградской группе была крупная монополистическая буржуазия, связанная с топливно-металлургической промышленностью Донецко-Криворожского бассейна и нефтепромышленностью Баку. По размерам функционирующих капиталов и в силу своей роли поставщиков сырья для тяжелой промышленности монополистические объединения этого района, по крайней мере до 1914 г., были одной из самых мощных группировок крупного капитала. С петроград-

¹⁹ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 31, стр. 18; т. 34, стр. 58.

²⁰ В. И. Ленин. ПСС. Т. 21, стр. 241.

²¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 32. стр. 109 - 110.

стр. 25

ской группой ее сближали общие условия возникновения и формирования - зависимость от казенных заказов, всесторонняя поддержка самодержавия, значительное участие иностранного капитала. Близким являлся и состав буржуазии этих групп, среди которых весьма высок был удельный вес предпринимателей из дворян, высшего и среднего чиновничества, технической интеллигенции, иностранцев. Отличительной чертой данных групп вплоть до 1917 г. были консерватизм, политическая пассивность. Их вполне устраивали существовавшие общественно-политические условия, поскольку эти последние обеспечивали им получение высоких прибылей.

Еще большей консервативностью и реакционностью отличались уральские горнопромышленники, среди которых было немало старых феодальных фамилий, и монополистическая группировка юго-западного района, представленная главным образом помещиками-сахарозаводчиками. Для этих групп характерно было сочетание полуфеодальных форм землевладения (дворянско-помещичьего и посессионного) и промышленно-банковского капитала, роль которого здесь значительно усиливается в годы войны.

Наиболее активной группой крупного капитала, которой фактически и принадлежало политическое лидерство в предпринимательском лагере, была московская. Она представляла собой так называемое национальное крыло монополистического капитала. Здесь почти не ощущалось непосредственного влияния иностранного капитала, шире был рынок сбыта, меньше зависимость от правительства. Экономической базой этой группы была высококонцентрированная текстильная промышленность Центрального промышленного района, занимавшая до войны первое место по общему объему промышленной продукции и по числу рабочих, а также весьма прибыльная торговля, главным образом мануфактурными товарами, причем торговые обороты даже превосходили обороты промышленных предприятий. Более тесная связь с широким потребителем позволяла московской буржуазии острее чувствовать тормозящее влияние полукрепостнических пережитков в экономической и политической жизни страны. Это обусловило ее большую по сравнению с другими буржуазными группировками активность и оппозиционность по отношению к самодержавному режиму, стремление к некоторым буржуазным преобразованиям и большую гибкость в выборе форм и методов достижения своих целей.

В целом крупная российская торгово-промышленная буржуазия представляла собой весьма внушительную силу. Различия в степени зрелости отдельных ее слоев, хотя и сказывались при выработке политической платформы, выборе форм и методов деятельности, не являлись тем не менее непреодолимым препятствием для социально-политической консолидации буржуазии как класса. Как известно, одной из особенностей классовой борьбы в эпоху империализма является то, что рабочим противостоят уже не разрозненные капиталисты, а мощные предпринимательские союзы и монополистические объединения, стремящиеся сплотить предпринимателей в единый антирабочий фронт. Быстрый рост предпринимательских организаций в России, которым отмечены конец XIX - начало XX в., находился в тесной связи с усилившимся процессом монополизации экономики страны. В большинстве случаев в их возникновении и деятельности принимали непосредственное участие те или иные монополистические объединения или группы крупного капитала. В свою очередь, предпринимательские союзы не только способствовали усилению мощи старых и формированию новых монополий, но нередко прямо выполняли их функции. Будучи орудием крупного капитала, эти союзы представляли собой важные каналы влияния на правительство, в частности на его экономическую политику. Но все же одно из первых мест в их деятельности занимала сфера взаимоотношений

стр. 26

труда и капитала, защита интересов буржуазии перед лицом крепнущей пролетарской солидарности. Не случайно Ленин в 1912 г. указывал, что все эти буржуазные организации - "продукт главным образом революционной и контрреволюционной эпохи"²² .

К началу 1917 г. сеть предпринимательских организаций охватывала все важнейшие отрасли экономики и промышленные районы страны. Общее число их составляло к этому времени не менее 175²³ . Среди них были и биржевые комитеты и общества (более 100), и всероссийские и региональные отраслевые съезды и их органы - советы съездов и совещательные конторы (более 35), и районные общества заводчиков и фабрикантов (6), возглавляемые, как правило, представителями крупнейших монополизированных предприятий. Большая часть их - не менее 143 - возникла еще до начала первой мировой войны. Объединениями специфически военного времени были многочисленные военно-промышленные комитеты (283) во главе с Центральным военно- промышленным комитетом и организации Земского и Городского союзов, в которые под предлогом работы на оборону оказались вовлеченными широкие предпринимательские слои. Формально общероссийское представительство буржуазии по общим экономическим вопросам осуществлял Совет съездов представителей промышленности и торговли, который к началу 1917 г. объединял около 70 предпринимательских организаций и в котором, как отмечал Ленин, заправляли "тузы-миллионеры, воротилы нашей крупной промышленности"²⁴ . Капитал проник во все поры государственного механизма. В результате "достаточно было первых ударов царизму, чтобы он развалился, очистив место буржуазии"²⁵ .

После Февральской революции к существующим предпринимательским объединениям прибавились новые - отраслевые и общероссийские союзы промышленников и торгово-промышленные палаты, сеть которых все более охватывала провинцию. Используя страх буржуазии перед приближавшейся социалистической революцией, руководящие круги монополистических организаций стремились преодолеть центробежные тенденции в предпринимательском лагере, сплотить его в единый контрреволюционный фронт. Однако в результате соперничества внутри самой крупной буржуазии единого координирующего центра создать так и не удалось. Тем не менее, несмотря на определенную разобщенность, крупный капитал подчинил себе практически все важнейшие отрасли государственного управления. Немалую роль в этом сыграли предпринимательские союзы, с ведома и согласия которых формировался состав Временного правительства. Представители только центральных буржуазных организаций участвовали в 99 постоянных и 104 временных государственных и общественных органах²⁶ .

Одновременно росла политическая организация буржуазии. Вплоть до Февральской революции крупный капитал не имел собственной политической партии всероссийского масштаба. После свержения самодержавия крупная буржуазия сделала ставку на кадетов, которые еще накануне и особенно в годы войны начали сближаться с верхами монополистических кругов, в первую очередь с московской группой. После февраля 1917 г. в ходе консолидации всех контрреволюционных сил завершается превращение партии "народной свободы" в главную политическую партию крупной буржуазии, в ее настоящего вождя²⁷ .

²² В. И. Ленин. ПСС. Т. 21, стр. 290.

²³ Р. Ш. Ганелин, Л. Е. Шепелев. Предпринимательские организации в Петрограде в 1917 г. К истории буржуазной контрреволюции. "Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде". М. -Л. 1957, стр. 261.

²⁴ В. И. Ленин. ПСС. Т. 23, стр. 91.

²⁵ В. И. Ленин. ПСС. Т. 31, стр. 18.

²⁶ Р. Ш. Гавелин, Л. Е. Шепелев. Указ. соч., стр. 268.

²⁷ О контрреволюционной деятельности кадетов в период от Февраля к Октябрю см.: Н. Г. Думова. Из истории кадетской партии в 1917 г. "Исторические записки".

стр. 27

О росте классовой зрелости российской буржуазии свидетельствует и тот факт, что она пыталась в этот период взять на вооружение ряд приемов из арсенала новейших, типично буржуазных средств борьбы за упрочение своего господства. В сфере производства широкое распространение получили различные сдельно-прогрессивные системы оплаты труда, индивидуальные ставки заработной платы, использование "рабочей аристократии" в целях борьбы с пролетарской солидарностью. В сфере общественно-политической предприниматели пытались "канализировать" революционно-освободительное движение и направить его в приемлемое для себя русло, рассчитывая использовать с этой целью рабочие группы военно-промышленных комитетов, биржи труда, профсоюзы, фабзавкомы²⁸ . Победа Февральской революции заставила Петроградское общество заводчиков и фабрикантов пойти на введение 8-часового рабочего дня, повышение заработной платы, создание примирительных камер и рабочих организаций. Широкие масштабы приняло в условиях двоевластия сотрудничество руководящих кругов крупного капитала с лидерами мелкобуржуазных партий, фактически сдавших власть буржуазии и входивших вместе с буржуазными деятелями в состав Временного правительства.

И тем не менее российская буржуазия не смогла упрочить свое классовое господство, не сумела повести за собой массы. Это было обусловлено рядом факторов и прежде всего самими условиями формирования российской буржуазии. С момента своего возникновения она оказалась в теснейшей зависимости от самодержавия, которое посредством казенных заказов, таможенных тарифов, субсидий, гарантий и т. п. отчасти компенсировало ей узость внутреннего рынка и в то же время всей мощью своего государственного аппарата обеспечивало охрану высоких прибылей и хищнических методов эксплуатации рабочей силы. Это порождало социальную "инфантильность" буржуазии, задерживало процесс ее классовой консолидации. Представители торгово-промышленного мира довольствовались в основном тем, что царские бюрократы привлекали их к "консультациям" по вопросам экономической политики, определение главных направлений которой по-прежнему оставалось в руках правительства. На арену политической борьбы буржуазия как самостоятельно организованная сила вышла довольно поздно - лишь в период революции 1905 - 1907 годов. Таким образом, ее политическая консолидация фактически была реакцией на разраставшееся в стране революционно- освободительное движение, руководящая роль в котором принадлежала рабочему классу. Страх перед революцией оказался у предпринимателей сильнее оппозиции самодержавию, хотя тормозящая его роль в развитии производительных сил становилась все очевиднее даже для буржуазных кругов. Эти обстоятельства обусловили контрреволюционность буржуазии и ее политическое бессилие. Указанные черты, как отмечал Ленин, были свойственны не только русской буржуазии, но и вообще буржуазии стран "позднего капитализма" с незавершенными буржуазно-демократическими революциями. "Здесь ее поразительное, чудовищное, почти невероятное политическое бессилие вполне объясняется тем, - писал он, - что эта буржуазия гораздо больше боится революции, чем реакции"²⁹ .

1972, т. 90; Х. М. Астрахан. Большевики и их политические противники в 1917 году. Л. 1973.

²⁸ См.: А. П. Корелин. Политика крупного капитала в области фабрично-заводского законодательства в России в годы первой мировой войны. "Вестник Московского университета", 1964, серия история, N 6; его же. Формы и методы борьбы крупного капитала с рабочим движением в России в годы первой мировой войны. "Вестник Московского университета", 1965, серия история, N 6; В. Я. Лаверычев. По ту сторону баррикад, и др.

²⁹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 21, стр. 371 - 372.

стр. 28

Очень характерно, что российская торгово-промышленная буржуазия явно не спешила остаться один на один с революционным народом и взять в свои руки всю полноту государственной власти. Монархия, ограниченная хотя бы некоторым подобием конституции, устраивала ее гораздо больше, чем республика, ибо монархический строй позволял буржуазии перекладывать всю ответственность за "несовершенство" существующего порядка на царское правительство и в то же время использовать его складывавшийся веками военно-полицейский аппарат для подавления выступлений трудящихся. Не случайно буржуазия до самого последнего момента цеплялась в 1917 г. за идею монархии как наиболее "привычного" в глазах народа символа власти, без которого в стране, по ее мнению, должна была неминуемо начаться гражданская война и анархия³⁰ . Переход кадетов на республиканские позиции после Февраля 1917 г. носил вынужденный, конъюнктурный характер, а после Октября они вновь заговорили о восстановлении монархии как единственном средстве "спасения" России. Что касается сферы экономики, то и здесь российская буржуазия больше тяготела к грубым, хищническим формам эксплуатации наемного труда, характерным на Западе для ранних стадий капиталистического развития и широко использовавшимся затем в колониальных и зависимых странах. Огромное скрытое аграрное перенаселение, существовавшее в России, обусловливало особую дешевизну рабочей силы и позволяло буржуазии долгое время использовать экстенсивные приемы эксплуатации, не требовавшие значительного постоянного капитала.

После Февральской революции напуганные пролетарским движением и лишившиеся защиты свергнутого народом самодержавия предприниматели вынуждены были перейти к тактике лавирования и уступок, надеясь таким образом остановить дальнейшее развитие революции в стране. Однако сколько- нибудь продуманной и последовательной программы по рабочему вопросу у лидеров буржуазии не оказалось. Все уступки были полумерами, продиктованными обстоятельствами момента и лишь санкционировавшими задним числом те завоевания рабочего класса, которые были уже осуществлены явочным порядком. При этом буржуазия пользовалась каждым удобным поводом, чтобы взять назад сделанные ею уступки и вернуться к прежнему положению вещей. Уже с мая 1917 г. она вновь берет откровенный курс на применение привычных насильственных методов борьбы с рабочим движением. Особое неистовство предпринимателей вызвало установление рабочего контроля над производством, для борьбы с которым они стали прибегать к замаскированному саботажу³¹ . Наконец с середины 1917 г. крупный капитал делает ставку на военный заговор против революции, возлагая, в частности, большие надежды на корниловский переворот.

Можно с полным основанием утверждать, что российская буржуазия смогла наладить лишь отдаленное подобие того, до совершенства отработанного на Западе механизма подкупа и раскола рабочего класса, который помог там буржуазии предотвратить или подавить пролетарскую революцию. Российской буржуазии явно не хватало трезвого понимания необходимости вовремя отказаться от привычных "военно-феодальных" методов борьбы с рабочим движением, культивировавшихся самодержавием, и перейти к новым, более гибким и утонченным формам классового господства.

Недостаточной оказалась и классово-политическая организованность российской буржуазии, хотя в этой области ее отставание от своих западных собратьев по классу было не так уже велико. Все это,

³⁰ Сч. Н. Г. Думова. Указ. соч., стр. 116 - 123.

³¹ См. В. Я. Лаверычев. По ту сторону баррикад, стр. 236 - 237.

стр. 29

вместе взятое, и определило в конечном счете историческую недееспособность буржуазии в России, ярким проявлением которой оказалось ее бессилие предотвратить нараставшую в стране разруху и продовольственный кризис, не говоря уже о решении аграрного и национального вопросов и последовательной демократизации страны.

Таким образом, исследования советских историков показали, что было бы неверно односторонне изображать главного политического противника пролетариата - российскую буржуазию как экономически маломощный, совершенно неорганизованный и политически бессильный класс, свергнуть который не стоило никакого труда. Однако по сравнению с буржуазией Запада она действительно была более слабой, политически недальновидной, и это существенно облегчило российскому пролетариату осуществление социалистической революции.

Второй господствующий класс - поместное дворянство сохраняло до февраля 1917 г. всю полноту власти в стране и представляло собой внушительную экономическую силу. К 1905 г., несмотря на "оскудение" дворянских имений, на которое горько жаловались идеологи помещичьего класса, в 50 губерниях Европейской России насчитывалось около 107 тыс. дворянских имений общей площадью 53,2 млн. дес, что составляло 62% всего частного личного землевладения³² . При этом крупные и крупнейшие латифундисты - владельцы имений свыше 500 дес. (16% всех помещиков) - располагали 80% дворянского земельного фонда.

В ходе своей социально-экономической эволюции пореформенное дворянство постепенно разлагалось, сближаясь с классами и слоями нового, буржуазного общества. Несмотря на всемерную помощь и поддержку со стороны царского правительства, за 40 пореформенных лет помещики утратили более 40% своего земельного фонда³³ . Поставленные перед необходимостью как-то приспособиться к новым условиям, бывшие феодалы-крепостники вынуждены были перестраивать хозяйство на капиталистических началах. Процесс этот, являвшийся вариантом "прусского" пути развития аграрного капитализма, проходил, однако, крайне медленно и к 1917 г. фактически так не был завершен. Часть помещиков, успешнее других использовавшая капиталистические формы эксплуатации крестьян, экономически сближалась с буржуазией. Помещики же, строившие свое хозяйство на отработочной системе, значительно отставали в своей социальной эволюции. И если первые более склонялись к буржуазному либерализму, то вторые являлись верной опорой самодержавия. В целом же помещичье землевладение обрекало "подавляющую массу населения России, крестьянство, на нищету, кабалу и забитость, а всю страну на отсталость во всех областях жизни"³⁴ .

Первая русская революция, как известно, не смогла разрешить аграрный вопрос. И хотя за десять послереволюционных лет дворянство утратило еще 10,8 млн. дес. (то есть примерно 20% остававшейся в его руках земельной площади), экономические позиции помещиков были еще довольно прочными: они располагали примерно 40% всего частновладельческого земельного фонда. Сохранялся и латифундиальный характер частного землевладения: на долю 23,2 тыс. латифундистов (дворян и представителей других сословий) приходилось 51,7 млн. дес., то есть около 70% всей частновладельческой земли³⁵ . Нельзя забывать

³² См. "Статистика землевладения. 1905. Свод данных по 50 губерниям Европейской России". СПБ. 1907, стр. 78, 79, 143.

³³ См. А. П. Корелин. Дворянство в пореформенной России. "Исторические записки", 1971, т. 87, стр. 142.

³⁴ В. И. Ленин. ПСС. Т. 31, стр. 425.

³⁵ См. А. М. Анфимов, И. Ф. Макаров. Новые данные о землевладении Европейской России. "История СССР", 1974, N 1, стр. 85.

стр. 30

и о том, что помещиками были получены огромные средства в виде выкупных платежей, доходов от продажи и сдачи земли в аренду, ипотечных ссуд (к 1916 г. только земельные банки выдали под залог имении 32,3 млрд. руб., причем к началу 1917 г. непогашенными оставались долги на сумму 1,2 млрд. руб.)³⁶ . Всего к 1917 г. в 27 губерниях Европейской России в залоге находилось более 31,6 млн. дес., из которых 82% принадлежало дворянам³⁷ . Экономическую мощь землевладельцев увеличивали доходы от предпринимательства. Все это свидетельствовало о тесном переплетении интересов помещиков и торгово-промышленной буржуазии, о проникновении финансового капитала в сферу сельского хозяйства.

В условиях обострявшейся с каждым годом борьбы крестьянства за землю помещики неоднократно пытались создать всероссийскую организацию землевладельцев с участием крестьян, владевших землей на правах собственности. Такая организация - Всероссийский союз земельных собственников - была образована еще в 1905 г., но, просуществовав пять лет, так и не вышла за рамки немногочисленного помещичьего объединения. Вновь к этой идее помещики вернулись в 1916 г., а в мае 1917 г. возник Всероссийский союз земельных собственников и сельских хозяев, где были представлены помещики, отрубники, арендаторы и другие категории землевладельцев и сельских хозяев, объединенные стремлением защитить частную поземельную собственность перед лицом разраставшегося в стране крестьянского движения³⁸ . Но создать себе массовую опору среди крестьян помещикам так и не удалось. Наряду с разгоравшейся с каждым месяцем второй социальной войной, то есть борьбой сельской бедноты против кулачества, в деревне продолжалась и первая, антипомещичья социальная война, горючий материал для которой давала законсервированная самодержавием и сохраненная Временным правительством отжившая система "латифундия - надел". Вынужденные обороняться от нараставшей социалистической революции, помещики пытались объединиться с крупным капиталом. Весной 1917 г. совет Всероссийского союза земельных собственников сближается с советом Всероссийского союза торговли и промышленности³⁹ . Но этот альянс не прибавил силы ни одной из организаций.

Таким образом, как российская буржуазия, так и помещики и в политическом, и в социально-экономическом, и в психологическом отношениях оказались неспособными к конструктивному решению стоявших перед Россией задач. Более того, их контрреволюционная политика только усугубляла экономический и политический кризис, в тисках которого билась огромная измученная войной страна. В свою очередь, этот кризис ощутимо ослаблял и экономические позиции господствующих классов (истощение производительных сил, нарушение установившихся хозяйственных связей и т. п.), еще более затрудняя для них возможности социального маневрирования. В итоге к осени 1917 г. перед Россией встала дилемма: либо глубокие социальные преобразования, призванные дать народу мир, хлеб, землю и возможные лишь на пути перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую, либо национальная катастрофа.

Реальной политической силой, способной противостоять бесславно сходившим с исторической сцены буржуазии и помещикам и вывести народные массы России из того тупика, в который завели их бывшие

³⁶ "Статистика долгосрочного кредита в России". Вып. 1. Птгр. 1917, стр. 12 - 14.

³⁷ Д. И. Рихтер. Государственные земельные банки в России и их дальнейшая судьба. Птгр. 1917, стр. 13.

³⁸ См. Т. В. Осипова. Всероссийский союз земельных собственников (1917). "История СССР", 1976, N 3, стр. 117.

³⁹ См. В. Я. Лаверычев. По ту сторону баррикад, стр. 194.

стр. 31

хозяева империи, был только один класс - пролетариат. Класс, связанный с самыми передовыми формами крупного машинного производства, значительно превосходивший все другие социальные слои по своей сплоченности и выдвинувший в лице партии большевиков такой политический авангард, равного которому еще не знала мировая история; класс, стремительно поднявшийся до роли вождя народа, гегемона революционно-освободительного движения всех трудящихся и эксплуатируемых, ведущей силы национального и мирового прогресса. Как подчеркивал Ленин, "если бы из масс трудящихся, распыленных и придавленных капиталистами, не выделился такой класс, который учится организации, сам строит эту крупную промышленность, городскую жизнь, всю социалистическую культуру и цивилизацию, тогда не в состоянии были бы передовые отряды трудящихся совершить... разрушение капитализма"⁴⁰ .

Итоговые данные о численности лиц наемного труда в России накануне мировой войны колеблются, по различным подсчетам, от 17,8 до 22,7 млн. человек⁴¹ , что составляло около 40% непосредственных производителей материальных ценностей⁴² . Эти подсчеты в общем и целом соответствуют мнению Ленина, который в сентябре 1913 г. писал, что пролетариев в России, вероятно, около 20 миллионов⁴³ . При этом численность фабрично-заводских и транспортных рабочих (без служащих) определяется почти всеми исследователями примерно одинаково - в 4,3 - 4,5 млн. человек, в том числе в обрабатывающей промышленности около 2,5 млн., на транспорте и в связи - 1,4 млн., в горной и горнозаводской промышленности - более 0,6 млн. человек⁴⁴ .

За годы войны в результате мобилизации, эвакуации ряда промышленных районов, занятых германскими войсками, а также кризисных явлений в экономике численность и состав армии наемного труда претерпели довольно значительные изменения. Высказываются предположения, что в армию было мобилизовано от 15 до 19% только промышленных рабочих⁴⁵ . В результате общая численность лиц наемного труда накануне Октября составляла от 15 до 18,5 млн. человек⁴⁶ . При этом численность индустриального пролетариата осталась на уровне

⁴⁰ Речь В. И. Ленина, посвященная памяти Я. М. Свердлова. "Коммунист", 1977, N 6, стр. 4.

⁴¹ См. А. Г. Рашин. Формирование рабочего класса России. М. 1958, стр. 171; Э. Э. Крузе. Положение рабочего класса России в 1900 - 1914 гг. Л. 1976, стр. 72. Расхождение в итоговых данных объясняется главным образом двумя причинами: во-первых, привлечением авторами различного дополнительного материала, не учитывавшегося официальной статистикой, и, во-вторых, различиями в методике расчетов и в приемах социальной группировки. Многое зависит, в частности, от того, включаются ли в состав пролетариата различные категории служащих, которых в 1913 г., по подсчетам А. Г. Рашина, было не менее 2 млн. человек. Значительная их часть и по своему материальному положению и особенно по своей социальной психологии относилась в начале XX в. все же к мелкобуржуазным слоям. Процесс сближения служащих с пролетарскими слоями, особенно интенсивно идущий в капиталистических странах в наше время (см., например, И. Шлайфштайн. О развитии классовой структуры буржуазного общества. "Коммунист", 1977, N 5, стр. 98), находился тогда лишь на начальной стадии. К пролетариату в то время была близка основная масса низших торговых служащих, обслуживающего персонала железнодорожного и водного транспорта, а также работников связи. Очевидно, уже настало время договориться о единой методике подсчетов различных категорий лиц наемного труда и, что особенно важно, точно установить границы понятия "индустриальный рабочий".

⁴² Подсчитано нами из расчета 17,8 млн. пролетариев и 44,9 млн. человек, производящих материальные ценности (см. Ю. И. Писарев. Указ. соч., стр. 37).

⁴³ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 24, стр. 34.

⁴⁴ См. Э. Э. Крузе. Указ. соч., стр. 42.

⁴⁵ См. П. В. Волобуев. Пролетариат и буржуазия в России в 1917 г. М. 1964, стр. 20. В последнее время высказывалось мнение, что процент мобилизованных рабочих был несколько выше (Л. Г. Протасов. Классовый состав солдат русской армии. "История СССР", 1977, N 1, стр. 47).

⁴⁶ См. П. В. Волобуев. Указ. соч., стр. 16; Л. С. Гапоненко. Рабочий класс России в 1917 году, стр. 72.

стр. 32

4,6 - 4,8 млн. человек. Значительно возросла группа рабочих, занятых на оборонных предприятиях, главным образом в отраслях тяжелой промышленности (в металлообработке - на 66,5%, в горной и горнодобывающей промышленности - на 55% и т. д.); число ткачей, деревообделочников, полиграфистов, строителей, сельскохозяйственных рабочих, наоборот, сократилось. За три года войны количество рабочих-мужчин уменьшилось на 12,6%, удельный вес женщин-работниц, напротив, увеличился на 38,3%, а подростков и малолетних - на 41,4%. К началу 1917 г. женщины, подростки и дети составляли почти половину всей рабочей силы в промышленности⁴⁷ . Значительно возросло в эти годы среди рабочих число выходцев из полупролетарских слоев города и деревни, а также из некоторых групп мелкой буржуазии, уклонявшихся от призыва в армию. Однако все эти процессы имели и определенное позитивное значение, обеспечивая связь пролетариата с широкими массами народа и завоевание их на сторону революции. Кроме того, мобилизация рабочих в армию увеличивала удельный вес и влияние пролетарских элементов в вооруженных силах, что также способствовало росту революционного движения в России⁴⁸ .

Как отмечал Ленин, "сила пролетариата в любой капиталистической стране несравненно больше, чем доля пролетариата в общей сумме населения"⁴⁹ . Основой этой силы является то, что рабочий класс "экономически господствует над центром и нервом всей хозяйственной системы капитализма"⁵⁰ . Особенно ярко это проявлялось во время крупных забастовок, когда останавливались заводы и фабрики, прекращалось движение на железных дорогах, погружались в темноту большие города, словом, выходил из строя весь сложный механизм капиталистического хозяйства, в котором каждый час простоя означал для предпринимателей потерю прибыли - этого главного стимула функционирования капиталистического производства.

Важным источником сплоченности и организованности пролетариата, которые имели огромное значение для развития революционного движения в стране, была высокая степень концентрации рабочих, резко контрастировавшая с распыленностью мелких производителей города и деревни. Основная часть крупной промышленности России была размещена в сравнительно немногих районах страны, главным образом в европейской части. Здесь же сосредоточивалась и подавляющая масса промышленных рабочих. Достаточно сказать, что в Петрограде, Москве и Центральном промышленном районе находилось около 3/4 всех рабочих 35 губерний Европейской России⁵¹ . Велика была роль пролетариата и на железных дорогах - этих жизненных артериях страны. В результате в нужный момент силы рабочего класса оказались сконцентрированными в наиболее важных пунктах, прежде всего в Петрограде и Москве, которые, по словам Ленина, в значительной степени решали политическую судьбу народа⁵² . Вместе с тем крупные контингенты рабочих были сосредоточены в национальных районах: в Закавказье, прежде всего на нефтепромыслах Баку, в городах Прибалтики, на хлопкоочистительных заводах Туркестанского края, что позднее сыграло большую роль в триумфальном шествии Советской власти по всей стране в конце 1917 - начале 1918 года.

Высокая степень концентрации рабочей силы на крупных предприятиях, часто являвшаяся в России результатом низкого органического

⁴⁷ См. А. Г. Рашин. Указ. соч., стр. 232.

⁴⁸ В годы войны среди 15 млн. мобилизованных было примерно 700 - 800 тыс. фабрично-заводских рабочих (см. Л. Г. Протасов. Указ. соч., стр. 47).

⁴⁹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 40, стр. 23.

⁵⁰ Там же.

⁵¹ "Материалы по статистике труда Северной области". Вып. 1. Птгр. 1918, стр. 10.

⁵² См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 40, стр. 6 - 7.

стр. 33

строения капитала и преобладания экстенсивных форм эксплуатации наемного труда, становилась важным фактором, облегчавшим сплочение рабочих на борьбу против буржуазии. При этом наличие крупных предприятий и больших индустриальных центров, притягивавших к себе десятки и сотни тысяч рабочих, способствовало укреплению интернациональной солидарности различных национальных отрядов российского пролетариата, что имело немалое значение для победы пролетарской революции в такой огромной многонациональной стране, как Россия. Ведущая роль в этой интернациональной пролетарской семье по праву принадлежала русским рабочим, всегда шедшим в авангарде борьбы с царизмом и капитализмом.

В годы первой мировой войны уровень концентрации рабочей силы стал в России еще выше. По некоторым подсчетам, к началу 1917 г. около 72% всех рабочих 31 губернии Европейской России были заняты на крупных и крупнейших предприятиях⁵³ , причем наивысшей концентрацией пролетариата отличались предприятия, входившие в монополистические объединения. Так, на заводах концерна "Коломна - Сормово" было занято свыше 52 тыс. человек, на предприятиях военно-промышленной группы Русско- Азиатского банка (без секвестрированных Путиловского и Невского заводов) - 21,4 тыс., на заводах судостроительного треста "Наваль - Руссуд" - 17,6 тыс., объединения "Лесснер - Ноблесснер" - 13,2 тыс. и т. д. Общее же число рабочих на металлообрабатывающих заводах, входивших в те или иные монополистические объединения, за годы войны увеличилось в 1,5 - 2 раза и составило к 1917 г. свыше 250 тыс. человек, то есть более 46% всех рабочих частных предприятий данной отрасли⁵⁴ .

Важно, что крупнейшие предприятия, особенно входившие в монополистические объединения, сумели сохранить в годы войны основное ядро своих квалифицированных кадров. Если к концу 1916 г. получившие отсрочку от призыва военнообязанные рабочие составляли в среднем 27% от общего числа рабочих призывного возраста, то на оборонных предприятиях их было около 50%⁵⁵ . Таким образом, стремясь к милитаризации труда и затрудняя переход рабочих с одного предприятия на другое, предприниматели в то же время невольно содействовали сплочению пролетариата и усилению влияния его квалифицированного и наиболее зрелого в политическом отношении ядра на рыхлую массу только что пришедших на заводы новых рабочих. И тот факт, что в труднейших условиях войны этот слой потомственных пролетариев, составлявших всегда главную опору большевистской партии, не только уцелел, но и полностью сохранил свой высокий революционный потенциал, имел огромное значение для судеб русской революции.

Заметим в этой связи, что социальная диалектика заставляла "работать" на революцию и такие факторы, которые на первый взгляд свидетельствовали не о силе, а скорее о слабости рабочих России, - их связь с деревней, сосредоточение значительного количества промышленных предприятий в сельской местности и т. п., ибо все это облегчало пролетариату завоевание и закрепление гегемонии в освободительном движении, расширяло его влияние на крестьянские массы.

Российский пролетариат был не только единственным до конца революционным классом российского общества, но и самым передовым отрядом международного пролетариата. По своей политической зрело-

⁵³ См. Б. М. Фрейдлин. Очерки истории рабочего движения в России в 1917 г. М. 1967, стр. 25.

⁵⁴ Подсчитано на основе данных Особого совещания по обороне (ЦГВИА, ф. 369, оп. 21, д. 249, лл. 3 - 31), Петроградского общества заводчиков и фабрикантов (ЦГИА СССР, ф. 150, оп. 2, д. 49, лл. 127 - 187), министерства торговли и промышленности (там же, ф. 23, оп. 16, д. 318, лл. 74 - 75) и материалов ряда заводоуправлений.

⁵⁵ "Россия в мировой войне 1914 - 1918 гг. (в цифрах)". М. 1925, стр. 76 - 77, 101.

стр. 34

сти, опыту революционных боев, интернационализму он превосходил рабочий класс любой другой капиталистической страны. В предреволюционный период пролетариат России проявил невиданную нигде прежде активность в забастовочной борьбе: так, в 1905 - 1907 гг., по далеко не полным данным фабричной инспекции, число забастовщиков составило свыше 4,7 млн. человек, в 1912 - 1914 гг. - около 3 млн. (по более полным подсчетам - около 5 млн.), в 1916 г. - около 1,2 млн., в январе - феврале 1917 г. - почти 700 тыс., а в сентябре - октябре, накануне Октября - 2,3 млн. человек⁵⁶ . При этом чрезвычайно высоким был уровень политической активности забастовщиков. В 1905 г. по политическим мотивам бастовало почти 50%, в 1907 г. - 73%, а в 1912 г. - 80% всех участников стачечного движения⁵⁷ .

Ни один другой национальный отряд всемирной армии труда не сумел за такой короткий срок (1905 - 1917 гг.) столь успешно испробовать такое количество самых разнообразных методов борьбы и форм организации, как рабочий класс России. Среди них были массовая революционная стачка, вооруженное восстание, Советы, фабзавкомы, не говоря уже о принципиально новом подходе российского пролетариата к традиционным для Запада формам профсоюзного движения и парламентаризма. Бесспорно, западноевропейский пролетариат накопил во второй половине XIX - начале XX в. значительный опыт борьбы против капитала. По численности социалистических партий и профсоюзных организаций, тиражам рабочих газет и некоторым другим чисто количественным показателям он даже обгонял рабочий класс России. Однако объективные и субъективные условия, в которых развертывалось рабочее движение на Западе (наличие широкого слоя "рабочей аристократии", обстановка легальности, увлечение экономическими целями движения в ущерб его политическим задачам, фетишизация парламентских форм борьбы и т. п.), вели к "деполитизации" и омещаниванию значительных слоев пролетариата. Организационная рыхлость западноевропейских социалистических партий, преобладание в их руководстве ревизионистских и центристских элементов, предавших забвению основные принципы революционного марксизма, особенно рельефно проявились в годы первой мировой войны, когда II Интернационал потерпел позорный крах.

Иначе складывалось положение в России. Из двух объективно возможных при капитализме тенденций развития рабочего движения - стремления улучшить положение пролетариата в рамках существующего строя или вступить в борьбу во главе всех трудящихся за свержение господства капитала - в России еще на рубеже XIX и XX вв. решительно и бесповоротно возобладала вторая, революционная тенденция. Накануне войны 4/5 сознательных рабочих страны шли за партией большевиков. Крайне незначителен здесь был и слой "рабочей аристократии". По самым приблизительным и, видимо, завышенным расчетам, он составлял в России около 4%, тогда как в Германии накануне первой мировой войны на долю привилегированных прослоек рабочих приходилось 9%, а в Англии - даже 15% всего пролетариата⁵⁸ . Общая революционная атмосфера, царившая в России, тяжелое экономическое и политическое положение пролетариата, наконец, огромное влияние на рабо-

⁵⁶ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 19, стр. 397; "История СССР с древнейших времен до наших дней". Т. VI, стр. 426, 438 - 465; Л. С. Гапоненко. Рабочий класс России в 1917 году, стр. 436; "Проблемы гегемонии пролетариата в демократической революции (1905 - февраль 1917 г.)". М. 1975, стр. 112; Н. А. Иванова. В. И. Ленин о революционной массовой стачке в России. М. 1975, стр. 175.

⁵⁷ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 19, стр. 397; Н. А. Иванова. Указ. соч., стр. 181.

⁵⁸ См. Б. Н. Михалевский. О рабочей аристократии в Германии накануне первой мировой войны. "Вопросы истории", 1955, N 1, стр. 103; Ю. Нетесин. О всеобщем законе капиталистического накопления в империалистической России. "Известия" АН Латвийской ССР. 1962, N 10, стр. 29.

стр. 35

чие массы партии большевиков - все это привело к тому, что рабочий класс нашей страны оказался в целом иммунизированным от оппортунизма и национализма и прочно занял авангардные позиции в международном рабочем движении.

Неуклонно возраставшее большевистское влияние на рабочий класс явилось фактором, сыгравшим решающую роль в вызревании политических предпосылок Октября. Если рабочим партиям других стран, по образному выражению В. В. Воровского, приходилось выковывать классовое сознание пролетариата путем долгих, упорных и нередко безуспешных ударов по холодному металлу, то большевики работали "над раскаленным железом, легко принимающим желанную форму"⁵⁹ . И это сравнение рабочих масс России с раскаленным железом как нельзя лучше передает ту атмосферу высокой классовой сознательности, революционного оптимизма и идейной убежденности, которая была всегда характерна для пролетарского авангарда нашей страны.

В годы первой мировой войны пролетариат России сумел сохранить свое основное революционное ядро и под руководством партии большевиков совершил в феврале 1917 г. победоносную демократическую революцию, покончившую с трехсотлетней романовской монархией. На новом этапе революции рабочий класс удержал роль класса-гегемона, упрочил связи с массами и в союзе с беднейшим крестьянством развернул подготовку к социалистической революции. В короткий срок после Февраля он не только восстановил ослабленные в годы войны вследствие репрессий царских властей партийные и профсоюзные организации, но и создал широкую сеть Советов, фабзавкомов, отрядов Красной гвардии, сыгравших важную роль в победе Октябрьской революции. К октябрю 1917 г. в большевистской партии было около 350 тыс. членов, в том числе около 60% рабочих⁶⁰ , в Красной гвардии - почти 200 тыс. рабочих, в профсоюзах к концу 1917 г. - более 2,6 млн. членов⁶¹ . Таким образом, накануне Октября российский пролетариат представлял собой огромную социально-политическую силу, решительно взявшую в свои руки исторические судьбы громадной многонациональной страны.

Однако даже этот мощный авангард трудящегося населения России не смог бы сломить сопротивление эксплуататорских классов без поддержки самых широких непролетарских масс. В такой мелкобуржуазной стране, как Россия, вопрос о союзниках пролетариата в борьбе за демократию и социализм стоял особенно остро. Как известно, лидеры II Интернационала, в том числе Каутский и Плеханов, придерживались той точки зрения, что пролетариат сможет завоевать политическую власть лишь тогда, когда станет большинством населения страны, поскольку в период социалистической революции ему придется преодолевать сопротивление не только буржуазии, но и всех мелкобуржуазных слоев, прежде всего крестьянства. Против этих оппортунистических взглядов решительно восстал Ленин. Он научно обосновал объективную возможность и необходимость союза пролетариата и крестьянства, всех демократических слоев общества в борьбе против самодержавия, а затем союза пролетариата и полупролетарских слоев города и деревни, в первую очередь беднейшего крестьянства, в борьбе за социализм. Он показал, что развитие капитализма создает ту родственность, близость, связь между положением пролетариата и непролетарских трудящихся масс, которая необходима для успешного влияния пролетариата на эти массы⁶² . При этом если на ранних стадиях развития капитализма социальная близость пролетариата и мелкобуржуазных слоев трудя-

⁵⁹ "Вестник жизни", 1907, N 4, стр. 101.

⁶⁰ См. "История Коммунистической партии Советского Союза". Т. 3, кн. 1. М. 1967, стр. 243.

⁶¹ См. "Из истории трех русских революций". Л. 1976, стр. 6.

⁶² См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 40, стр. 14 - 15.

стр. 36

щегося населения еще не могла привести к их осознанному классовому союзу и активным совместным действиям против эксплуататоров, то зрелый капитализм создал условия для завоевания пролетариатом роли гегемона освободительного движения, вождя и выразителя интересов всех трудящихся.

Особое место среди мелкобуржуазных слоев населения России и по своей численности и по месту в революционном движении занимало трудовое крестьянство, позиция которого имела особо важное значение еще и потому, что армия и флот, без завоевания которых на сторону революции пролетариату нечего было и думать о победе над буржуазией, в большей своей части состояли из выходцев из деревни⁶³ . По своему материальному и политическому положению рабочие и основная масса крестьян были наиболее близки друг другу среди всех других социальных слоев, составлявших российское общество. При этом к союзу с пролетариатом крестьян толкало еще и то, что в период империализма буржуазия превратилась в реакционную силу, неспособную поддержать крестьян в борьбе за землю и действовавшую заодно с его главным классовым врагом - помещиками. Нерешенность аграрного вопроса в России делала крестьянина стихийным потенциальным союзником рабочего класса в борьбе с пережитками феодализма и гнетом капитала. Объясняя феномен особой революционности российского крестьянства, Ленин подчеркивал, что в России "крестьянство особенно разорено, обнищало невероятно и ему уже абсолютно терять нечего"⁶⁴ .

С конца XIX в. все сильнее давала о себе знать социальная неоднородность крестьянства. Все большую экономическую силу набирала сельская буржуазия, которая сосредоточивала в своих руках на рубеже двух веков почти половину надельной, 60 - 70% крестьянской купчей и 50 - 60% крестьянской арендованной земли, а также более 50% конского поголовья⁶⁵ . Ей противостояли около 4,5 млн. "чистых" сельских пролетариев⁶⁶ и десятки миллионов сельских полупролетариев - наемных рабочих с наделом, которые уже не могли существовать без продажи своей рабочей силы. Промежуточное звено в деревне было представлено средним крестьянством. Оно не только могло прокормиться доходами со своего участка земли, но и получало известные излишки продукции, которые в лучшие годы могли превращаться при реализации в денежный капитал. В целом положение крестьянина-середняка было крайне неустойчивым, и его разложение служило основным источником пополнения в деревне крайних социальных группировок - кулаков и бедноты.

Накануне Октября в российской деревне было примерно 15% зажиточных крестьян и кулаков, 20% середняков и 65% бедноты⁶⁷ . Таким образом, деревенские слои, близкие по своему положению к рабочему классу, составляли в России явное большинство. Однако их переход на сторону пролетариата не мог быть автоматическим процессом. Двойственность социальной природы трудового крестьянства как труженика и собственника проявлялась в его постоянных колебаниях между буржуазией и пролетариатом. Крестьянству нужен был собственный опыт, который позволил бы ему сделать выбор в пользу единственного реального союзника и руководителя крестьянского движения за землю и волю - пролетариата.

Большое значение в этом плане имели первая русская революция и столыпинская аграрная реформа, показавшие всю беспочвенность на-

⁶³ См. "Россия в мировой войне 1914 - 1918 гг. (в цифрах)", стр. 8 49.

⁶⁴ В. И. Ленин. ПСС. Т. 9, стр. 381.

⁶⁵ См. С. П. Трапезников. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. Т. 1. М. 1974, стр. 39 - 41.

⁶⁶ См. А. Г. Рашин. Указ. соч., стр. 167.

⁶⁷ См. "Советское крестьянство". Краткий исторический очерк. М. 1973, стр. 12.

стр. 37

дежд на решение аграрного вопроса в России "сверху". Быстро разочаровались крестьяне и в политике Временного правительства, решительно вставшего на сторону помещиков. В результате союз пролетариата и крестьянства с каждым годом приобретал все более реальные и многообразные формы.

Период империализма прошел в России под знаком борьбы за крестьянские массы между пролетариатом и либеральной буржуазией, между большевиками, кадетами и мелкобуржуазными партиями народнического толка. Несмотря на ряд попыток крестьян создать зародыш собственной политической партии (Всероссийский крестьянский союз и Трудовая группа)⁶⁸ , трудовое крестьянство оказалось неспособным к образованию самостоятельной организации и пошло частью за большевиками, частью за эсерами и другими народническими течениями. Последнее обстоятельство и предопределило то политическое соглашение между большевиками и выражавшими интересы крестьян-середняков и отчасти деревенской бедноты левыми эсерами, которое существовало в дни Октября и в первые месяцы Советской власти⁶⁹ . Это соглашение, несомненно, способствовало быстрому установлению Советской власти в деревне и проведению там коренных аграрных преобразований, в результате которых крестьяне получили бывшие помещичьи земли. В дальнейшем с переходом левых эсеров на антисоветские позиции они утратили свое влияние на крестьянские массы, которые поддержали политику большевистской партии⁷⁰ .

В ходе подготовки социалистической революции большевики взяли курс на союз с деревенской беднотой - единственным слоем крестьянства, который способен был безоговорочно поддержать не только общедемократические, но и социалистические преобразования, входившие в программу большевистской партии. Однако в результате того, что Временное правительство не смогло решить земельный вопрос, Октябрьская революция, совершенная пролетариатом в союзе с беднейшим крестьянством, получила поддержку со стороны всего трудового крестьянства постольку, поскольку она доводила до конца буржуазно-демократическую революцию в области аграрных и общедемократических преобразований, ликвидировала ненавистное крестьянству помещичье землевладение и обеспечивала выход страны из империалистической войны. В связи с этим Ленин писал: "В октябре 1917 г. мы шли с крестьянством, со всем крестьянством"⁷¹ .

Таким образом, наряду с союзом рабочего класса и беднейшего крестьянства на социалистической платформе в период Октября имели место и совместные действия рабочего класса и всего трудового крестьянства на платформе решения общедемократических задач⁷² . Однако уже в то время в позиции различных социальных слоев сельского населения России были довольно четкие различия: за социалистические преобразования вместе с пролетариатом последовательно боролось только беднейшее крестьянство, середняки колебались, а кулаки, особенно в условиях развернувшейся летом 1918 г. острой классовой борьбы в деревне, выступали против Советской власти.

Еще одну многочисленную промежуточную группу населения России составляли так называемые средние городские слои - ремесленни-

⁶⁸ Подробнее об этих организациях см.: Е. И. Кирюхина. Всероссийский крестьянский союз в 1905 г. "Исторические записки", 1955, т. 50; Д. А. Колесниченко. Возникновение и деятельность Трудовой группы. "История СССР", 1967, N 4.

⁶⁹ См. П. А. Голуб. О блоке большевиков с левыми эсерами. "Вопросы истории КПСС", 1971, N 9.

⁷⁰ См. К. В. Гусев. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции. М. 1975.

⁷¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 37, стр. 508.

⁷² Ю. А. Красин. Проблема большинства в социалистической революции. "Коммунист", 1977, N 10, стр. 38.

стр. 38

ки, мелкие торговцы, служащие государственных и частных учреждений, трудовая интеллигенция (накануне мировой войны их было около 14 млн. человек)⁷³ . Что касается ремесленников и мелких торговцев, то они по своей социальной природе были близки к среднему крестьянству: из 214 тыс. ремесленных заведений более половины работало вообще без наемной рабочей силы или с одним рабочим; 86,3 тыс. использовали от 2 до 4 рабочих, и только 2,2 тыс. хозяев (1,04%), нанимавшие свыше 15 рабочих, пробились в ряды средней буржуазии⁷⁴ . Абсолютное большинство ремесленников едва сводило концы с концами, причем заработок их был обычно даже ниже заработной платы промышленных рабочих. В таком же положении находилось и большинство мелких торговцев.

Служащие и интеллигенция, за исключением их обуржуазившейся верхушки, также принадлежали к средним слоям, но занимали среди них особое место. Экономическое положение явно сближало их с наемными рабочими, но происхождение, связи, образ жизни, психология тянули к буржуазии, которая, в свою очередь, всячески стремилась привлечь их на свою сторону. Двойственная социальная природа порождала и крайнюю противоречивость и непоследовательность политических позиций этой части населения. Поддержав пролетариат в Февральской революции, эти слои затем сочли революционный процесс законченным и полностью доверились Временному правительству и соглашательским партиям. Однако постепенно в этих слоях стало складываться убеждение, что буржуазия не в состоянии вывести страну из кризисного состояния. В итоге осенью 1917 г. значительная часть средних слоев перешла к поддержке пролетариата, большевиков. Открыто к Временному правительству тяготели лишь высшие и средние группы служащих и интеллигенции, зажиточные торговцы и ремесленники. Партия большевиков стремилась повести за собой наименее обеспеченные и лишенные каких бы то ни было привилегий группы городской мелкой буржуазии, проводя в то же время линию на нейтрализацию ее основной массы, причем эта нейтрализация в перспективе рассматривалась как средство превращения указанных слоев в союзников пролетариата.

Таким образом, составляя меньшинство населения страны, пролетариат стал к октябрю 1917 г. той политической силой, которая смогла привлечь на свою сторону большинство народа, что и предопределило победу пролетарской революции в России. Эта победа была бы невозможна без руководящей роли большевистской партии, созданной и выпестованной Лениным. Марксизм- ленинизм учит, что ни один класс в истории не достигал господства, если он не выдвигал своих политических вождей, способных руководить движением этого класса и идущих за ним масс. Русский пролетариат обрел в лице Ленина вождя нового типа - титана революционной мысли и революционного дела, органически соединявшего в себе черты ученого, политика и народного трибуна. Сила Ленина состояла в том, что он был неотделим от большевистской партии, от рабочего класса. Соединив стихийное движение пролетарских масс с идеями научного социализма, руководимая Лениным партия большевиков создала мощную революционную силу, оказавшуюся способной не только до основания разрушить старое буржуазное общество, но и построить в нашей стране социализм.

Уже в первой Программе партии, принятой на ее II съезде в 1903 г., была поставлена задача подготовки социалистической революции и установления диктатуры пролетариата. И хотя в то время большевики выдвигали на первый план задачи очищения страны от всех остатков крепостничества, они никогда не теряли из вида социалистической пер-

⁷³ См. Н. И. Востриков. Указ. соч., стр. 15.

⁷⁴ См. там же, стр. 14.

стр. 39

спективы движения, своей конечной цели - борьбы за коммунистические идеалы. Трудно переоценить ту поистине выдающуюся роль, которую сыграла партия большевиков в подготовке Великого Октября. Под руководством Ленина она кропотливо собирала силы пролетариата, вооружала его пониманием своей всемирно-исторической миссии, готовила к решительным боям за свержение буржуазного строя. На примере западноевропейских стран, в частности Германии, где в 1917- 1918 гг. тоже были налицо многие объективные предпосылки пролетарской революции, можно легко убедиться, к чему ведет отсутствие или слабость революционной марксистской партии рабочего класса, способной поднять массы на социалистическую революцию. Напротив, опыт России, где была создана решительно размежевавшаяся с оппортунистами, подлинно революционная пролетарская партия нового типа, убедительно показывает, какие чудеса может творить революционная энергия пролетарских масс и всех трудящихся под руководством своего марксистско-ленинского авангарда. Величайшей исторической заслугой партии большевиков было претворение в жизнь ленинского плана пролетарской революции. Встав во главе рабочего класса и всех трудящихся, партия сумела не только повернуть ход развития России, но и коренным образом изменить судьбы человечества.

Великая Октябрьская социалистическая революция была подготовлена всем ходом экономического, социального и политического развития России в период капитализма. Анализ социальной структуры страны свидетельствует о достаточной зрелости российского общества для социалистической революции (четко выраженная поляризация пролетариата и буржуазии, далеко зашедший процесс дифференциации мелкобуржуазных слоев и сближение их беднейшей части с рабочим классом, возможность сплочения под руководством пролетариата большинства народа на борьбу с гнетом капитала). К осени 1917 г. стало очевидно, что решение важнейших проблем жизни страны уже невозможно в рамках существующего буржуазного строя. Сразу же после свержения самодержавия с особой остротой встал вопрос о социально- политической зрелости основных классов российского общества, их способности найти выход из сложившейся "тупиковой" ситуации. Жизнь показала, что буржуазия была не в состоянии предотвратить назревшую национальную катастрофу. Лишь пролетариат во главе с ленинской партией не только сумел указать народу истинные причины национального кризиса, но и оказался единственной силой, способной предложить конкретную программу социального обновления страны и поднять широкие массы трудящихся на ее реализацию. Основной вопрос XX в. - капитализм или социализм? - был решен в России в октябре 1917 г. в пользу социализма.

Постоянный адрес данной публикации: