О кровавых событиях 1015 - 1019 гг., последовавших за смертью киевского князя Владимира Святославича, кроме летописи повествуют два древнерусских агиографических памятника: Несторово "Чтение о житии и о погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба" (далее - Чтен.) [1. С. 1 - 26; 2. С. 179- 206; 3. Р. 601 - 703] и анонимное "Сказание и страсть и похвала святым мученикам Борису и Глебу" (далее - Сказ.) [1. С. 27 - 51; 2. С. 1 - 154; 3. Р. 112 - 459]. В летописи подробно описывается гибель Бориса и Глеба и борьба Ярослава со Святополком. В Чтен. и Сказ. рассказы об убийстве Бориса и Глеба более пространны, а борьба между Святополком и Ярославом освящается менее подробно.

Описание этих событий во всех трех источниках несколько различно, хотя параллели между памятниками никогда не вызывали у исследователей сомнений относительно их тесной зависимости друг от друга. Между тем, проблема истории текстов борисоглебского цикла остается в науке дискуссионной.

Наиболее подробно изучен вопрос о соотношении "Сказания чудес святых страстотерпцев Романа и Давида" [1. С. 52 - 66; 2. С. 155 - 178; 3. P. 477 - 579]¹ с той частью Чтен., где описываются чудеса, происходившие после гибели Бориса и Глеба [4. С. 112 - 113, 125 - 126; 5. С. 40 - 41 (§ 25), 56 - 61 (§§ 42 - 45); 6. С. 133 - 142, 161 - 174]. К сожалению, исследование этого вопроса мало что дает для разрешения проблемы соотношения летописи, Сказ. и той части Чтен., где идет речь о междоусобице Владимировичей.

Значительно больше копий сломано по поводу времени канонизации Бориса и Глеба (см. [7] с указанием литературы), также не напрямую связанной с интересующей нас темой.

А. А. Шахматов посвятил вопросу взаимоотношения текстов борисоглебского цикла самую большую главу своих "Разысканий о древнейших русских летописных сводах" [5. С. 29 - 97 (§§ 14 - 65)]. Исследователь предположил, что во вто-

Михеев Савва Михайлович - младший научный сотрудник ИСл РАН.

¹ Иногда исследователи включают "Сказание чудес" в состав Сказ., так как в рукописях эти памятники почти всегда соседствуют - "Сказание чудес" помещается после Сказ. Однако такое объединение не совсем корректно - первая часть "Сказания чудес", в которой Борис и Глеб последовательно называются Романом и Давидом, содержит текст, безусловно, более древний, чем Сказ.

стр. 3

рой четверти XI в. было написано летописное сказание о Борисе и Глебе, которое вошло в "Древнейший летописный свод" (далее - Древн. св.). Событийная сторона этой версии рассказа о Борисе и Глебе, по мнению А. А. Шахматова, практически без изменений отразилась в Чтен., что дает нам возможность реконструировать Древн. св. [5. С. 64 - 66 (§§ 47, 49)]. В конце XI в., согласно А. А. Шахматову, на базе Древн. св. был составлен "Начальный летописный свод" (далее - Нач. св.), в котором фактическая часть сказания о Борисе и Глебе была значительно видоизменена под влиянием различных новых источников, привлеченных редактором летописи, - по большей части, местных легенд [5. С. 70 - 92 (§§ 52 - 64)]. Этим сводом и Чтен., по мнению А. А. Шахматова, пользовался около 1115 г. автор Сказ. [5. С. 36 - 40 (§§ 21 - 24)]. ПВЛ, написанная чуть позже, по мысли исследователя, включила сказание о Борисе и Глебе из Нач. св. практически без изменений [5. С. 30 - 32 (§§ 15 - 16)].

Позже концепция А. А. Шахматова была подвергнута критике. Однако никто из последующих исследователей не изучил столь подробно, как А. А. Шахматов, соотношение фактических сведений источников о междоусобице 1015 - 1019 гг. и ее предыстории.

В этой статье я хочу вновь поднять вопрос о значимости различий в описании событий для проблемы взаимоотношения текстов борисоглебского цикла.

Обратимся сначала к различиям анонимного Сказ. и летописи.

В изложении фактической стороны событий Сказ. почти везде согласно с ПВЛ.

Между тем, следует отметить отсутствие в Сказ. некоторых конкретных сведений летописи, на что указывал еще А. И. Соболевский: "Летопись говорит о вышегородских болярцах и о насаде Глеба; сказание не знает этих узких терминов и заменяет их более широкими и более свойственными литературному языку его времени: мужи и кораблиць. Замена узких понятий более широкими вполне естественна и легка (так мы можем свободно заменить узкое название фрегат широким названием корабль); что же касается до обратной замены, то едва ли она была возможна: она была совсем не нужна для летописца, который, к тому же, любил щегольнуть книжным словом" [8. С. 802].

Наиболее значительный вклад в сравнение летописи и Сказ. внес А. А. Шахматов. "Отвергаю самым решительным образом возможность заимствования летописного сказания из подлежащего нашему исследованию житийного (Сказ. - С. М.), - писал А. А. Шахматов. - Житийное сказание не содержит в себе ничего существенного, чего бы не было в летописном; оно отличается от летописного сказания одною риторикой <...>; так, в нем вставлены длинные речи и причитания, сначала Бориса, потом Глеба; длинные размышления приписаны самому Святополку после того, что он убил Глеба. Летописное сказание полно определенных фактов; риторики в нем мало; в сущности, риторика прорвалась только в предсмертном причитании Глеба. Мы знаем ценность сообщаемых нашею летописью фактов; если летописец умел так или иначе представить длинный ряд событий X и XI века, то естественно ему же приписать занесение на письмо фактов, относящихся к убийству Бориса и Глеба; факты эти согласованы с другими, сообщенными им раньше и появляющимися у него позже" [5. С. 33 (§ 18)].

А. А. Шахматов также отметил отсутствие "основания для допущения общего источника, которым руководились бы, с одной стороны, житийное, а с другой, летописное сказание". По мнению исследователя, "за исключением общих

стр. 4

с летописью фактов, в житии останется одна риторика и лирика; следовательно, предполагать для жития отличный от летописи, не тождественный с летописью источник представляется совершенно излишним; риторика и лирика могла быть прямо сочинена составителем жития" [5. С. 34 (§ 19)]².

Недавно к сравнению летописи и Сказ. обратилась Н. И. Милютенко. Исследовательница отметила, что в отличие от летописи с ее "скупой образностью" в Сказ. мы находим больше определений, причастных оборотов, антитез и повторов, значительно большую роль в повествовании Сказ. играют цитаты [10. С. 160 - 166]. Разбирая употребление в текстах борисоглебского цикла эпитетов святой и блаженный применительно к Борису и Глебу, Н. И. Милютенко продемонстрировала, что в летописи эти определения редки, и сделала предположение, что первоначально они в летописи отсутствовали и были вставлены в текст вместе с другими поздними интерполяциями [10. С. 166 - 170]. Обе выявленные Н. И. Милютенко особенности, как кажется, подкрепляют вывод А. А. Шахматова о невозможности развития от Сказ. к летописи.

Рассмотрим теперь подробно несколько сходных фрагментов летописи и Сказ., чтобы на этих примерах проверить выводы предшествующих исследователей.

Под 6496 г. в большинстве русских летописей читается подробный список сыновей князя Владимира Святославича:

"Володимиръ же  самъ и с(ы)н(о)ви его * и земля его *  бо оу него с(ы)н(о)вь * 12 * Вышеславъ * Изяславъ * С(вя)тополкъ * и Ярополкъ * Всеволодъ С(вя)тославъ * Мьстиславъ * Борисъ и  * Станиславъ * Позвиздъ * Судиславъ * и посади Вышеслава в  * а Изяслава в  * а С(вя)тополкъ в  * Ярослава в  * и оумершю же старhишому * Вышеславу в  * и посади Ярослава в  * а Бориса в Ро-

² С. А. Бугославский, последовательно сопоставивший в своей диссертации весь сходный текст Сказ. и летописи [9. С. 227 - 242)], пришел к следующим выводам: "Детальное сравнение Ск[аз]. с л[етописью] свидетельствует, что автор Ск[аз]. почти переписал весь материал летописного рассказа о смерти братьев. Очень немногое он опускает (см. отрывки 3, 5), чаще же распространяет сказанное в летописи в риторически-расширенных оборотах (отрывки 6, 7, 9, 11, 21, 22), иногда из кратких сообщений Л[етописи] строит целые эпизоды с художественно создаваемыми деталями (отрывки 10, 14, 15, 16, 17, 19, 21). Однако предоставленный самостоятельной работе, отдаляясь от летописного текста или пытаясь сочетать другие статьи Л[етописи], автор Ск[аз]. теряется, впадает нередко в противоречия. Он не умеет согласовать созданные им фактические подробности с изложением своего источника, теряет нить хронологического повествования (см. отрывки 11, 12, 17, 18, 21, 22)" [9. С. 242 - 243].

Далее С. А. Бугославский пишет: "Автор летописной статьи не задавался целью написать житие; отсюда агиографические общие места у него случайны и немногочисленны. Автор Сказания старательно изложил весь текст летописной статьи, изредка отступая от ее фразеологии, опустив лишь несколько предложений. Поставив себе задачей написать житие Б[ориса] и Г[леба], автор Сказания не мог ограничиться историческим материалом летописной статьи 6523 г. и ее немногими агиографическими местами; он должен был обратиться к общеагиографическому литературному материалу. В уста своих героев автор Сказания влагает пространные молитвы и речи, где подчеркивается их непротивление злу и уважение к родовым понятиям, послушание старшим, любовь к ближнему, благочестие и религиозная настроенность. Описание смерти братьев, лаконическое и простое в летописи, автор Сказания расширяет в образные эпизоды, где проявилось его безусловное художественное дарование. Наибольшую независимость автор Сказания проявляет в лирических местах - в молитвах" [9. С. 253].

Все эти наблюдения С. А. Бугославского, несомненно, верны.

стр. 5

 * С(вя)тостава в  Всеволода в  Мьстислава вь " [11. Стб. 105 - 106]³.

Легко заметить, что братьям, расположенным в списке первыми, достаются наиболее значимые княжения. Из этого следует, что Владимировичи перечислены в этом перечне по старшинству. О Вышеславе - первом в списке - особо говорится, что он был старшим из братьев.

Под 6488 г. в летописях дан другой перечень сыновей Владимира. Этот список сильно отличается по структуре от цитированного выше: он дополнен указанием матерей Владимировичей, дети перечислены в ином порядке. В Новгородской первой летописи младшего извода (НовгІмл)⁴, в Лаврентьевской (Лавр.) и Радзивиловской (Радз.) летописях находим примерно одинаковый текст. Привожу его по НовгІмл:

 же Володимеръ  похотью женьскою, и быша ему водимыя:  юже посади на  идеже есть  селище Передъславино, от нея же родишася 4 сыны: Изяслава, Мьстислава, Ярослава, Всеволода, и  дщери; от  Святополка, а от  Вышеслава, а от другыя Святослава, Мьстислава, а от  Бориса и " [12. С. 128]⁵.

Второй список обладает несколькими особенностями, смысл которых не совсем ясен. Во-первых, встает вопрос, почему вместо двенадцати сыновей, как в списке 6496 г., здесь перечислены лишь десять и две дочери. Во-вторых, непонятно, почему Владимировичи расположены в перечне 6488 г. не по старшинству. В списке 6496 г. первым сыном назван Вышеслав. То есть если бы автор списка 6488 г. желал составить список по старшинству, то в первую очередь должен был сообщить о том, что сыном Владимира от чехини был Вышеслав.

И. Н. Данилевский обратил внимание на связь списка 6488 г. с библейским списком сыновей Иакова в "Книге Бытия": "Сынов же у Иакова было двенадцать. Сыновья Лии: первенец Иакова Рувим, по нем Симеон, Левий, Иуда, Иссахар и Завулон. Сыновья Рахили: Иосиф и Вениамин. Сыновья Валлы, служанки Рахилиной: Дан и Неффалим. Сыновья Зелфы, служанки Лииной: Гад и Асир" (Быт. 35: 22 - 26).

То, что дети Владимира распределены в списке 6488 г. по их матерям, как и сыновья Иакова, по мнению И. Н. Данилевского, говорит о желании летописца связать героев своего повествования с библейскими персонажами [15. С. 169- 174].

На мой взгляд, кроме самого факта распределения сыновей (и дочерей) Владимира по матерям, большое значение имеет структурное сходство, которым обладают списки. При параллельном расположении сыновей Иакова и Владимира в таблице 1 с указанием матерей (при соблюдении порядка их перечисления в библейском и летописном списках) образуются ячейки, которые четко соответствуют друг другу.

³ Ср. [12. С. 159; 13. Стб. 121; 14. Л. 66 об. - 67]. Во всех списках кроме Ипатьевского списка Ипат. вместо Ярополка указан Ярослав. В Лавр. Святополк и Ярослав перечислены в обратном порядке. В Радз. пропущен текст после слов Вышеслава в  до слов Ярослава в  включительно.

⁴ В старшем изводе часть летописи, включающая текст списка, отсутствует.

⁵ Ср. [13. Стб. 79 - 80; 11. Стб. 67; 14. Л. 45]. В нескольких списках Ипат. вместо второго Мьстислава имеется пропуск. В Ипатьевском списке на полях здесь приписан Станислав. Во всех летописях кроме Лавр. вместо  ошибочно читается "от дроугыя".

стр. 6

Лишь при взгляде на эту таблицу становится ясно, зачем летописцу понадобилось дополнять список двумя дочерьми и перечислять более старших сыновей после более младших. Именно соответствие количества детей от каждой из жен имело решающее значение при составлении летописного списка⁶.

Для нас сейчас несущественно, какую идею хотел донести до своего читателя летописец, проводя описанную выше параллель⁷. Важно, что в Сказ. перечень сыновей Владимира по своей структуре отличается от летописных списков:

"Сь убо Володимиръ  сыновъ 12, не отъ единоя жены, нъ отъ раснъ матеръ ихъ, въ нихъ же бяше  Вышеславъ, а по немь Изяславъ, 3 - Святополкъ, иже и убииство се зълое  Сего мати преже  чьрницею, гръкыни сущи, и поялъ ю  Яропълкъ, братъ Володимирь, и ростригъ ю красоты  лица ея, и зача отъ нея сего Святоплъка оканьнааго. Володимиръ же, поганъй еще, убивъ Яропълка и поятъ жену его, непраздьну сущю, отъ нея же родися сий оканьный Святопълкъ. И бысть отъ дъвою отцю и брату сущю,  же и не любляаше его Володимиръ, акы не отъ себе ему сущю. А отъ Ро 4 сыны  Изяслава, и Мьстислава, и Ярослава, и Всеволода. А отъ иноя Святослава и Мьстислава, а отъ  Бориса и  И посажа вся по роснамъ землямъ въ княжении, иже инъде съкажемъ. Сихъ же  убо, о нихъ же и  си есть. Посади убо сего оканьнаго Святопълка въ княжении  а Ярослава -  а Бориса -   Нъ се остаану много глаголати, да не многописании въ забыть " [1. С. 27 - 28].

⁶ В нашем тексте остались два противоречия. Во-первых, соответствие количества детей от каждой из жен оказалось не соблюдено в случае с Рахилью. Во-вторых, Святополк оказался помещен перед старшейшим братом Вышеславом. Для выяснения причин этих противоречий необходимо подробное рассмотрение летописных сведений о грекине - матери Святополка. Такое рассмотрение в рамках данной статьи, к сожалению, невозможно.

⁷ Скорее всего, автор списка 6488 г. сопоставлял Владимира с библейским Иаковом, как предположил И. Н. Данилевский [15. С. 173].

стр. 7

А. А. Шахматов предположил, что в этом фрагменте Сказ. склеены два летописных списка Владимировичей - 6496 и 6488 гг. По наблюдению А. А. Шахматова, "согласно с летописью, составитель житийного сказания сообщил о том, что у Владимира было 12 сыновей от нескольких жен; старшим назван Вышеслав (ср. Пов. вр. лет под 988 г.), вторым - Изяслав (ср. там же), третьим назван Святополк (в Пов. вр. л. под 988 он также назван третьим, в Радз. и Ипат. списках); при этом читаем: "сего мати преже  чьрницею Грькыни соущи <...>" (ср. Пов. вр. л. под 977 и 980 гг.). Обращение от статьи 988 года к статье 980 года имело следствием, что выписки продолжались уже из этой статьи: "а отъ Ро 4 сыны  Изяслава, и Мьстислава и Ярослава и Всеволода, а отъ иноя Святослава и Мьстислава, а отъ  Бориса и " (ср. совершенно то же в Пов. вр. л. под 980)" [5. С. 34 - 35 (§ 20)].

Выявленная А. А. Шахматовым особенность структуры списка Владимировичей в Сказ. может быть проиллюстрирована таблицей 2.

Таблица 2

Автор этого фрагмента Сказ. разрушил имевшуюся в его источнике (списке 6488 г.) аллюзию. Для него, вероятно, было важнее собрать прямую негативную информацию о Святополке, имевшуюся в летописи.

Итак, анализ списков сыновей Владимира в различных текстах борисоглебского цикла убеждает нас в зависимости Сказ. от летописи⁸.

⁸ Я не намерен проводить дальнейшее детальное сравнение летописи со Сказ., так как практически весь остальной текст этих памятников может быть истолкован как в пользу первичности летописи, так и в пользу первичности Сказ., однако такое истолкование будет почти всегда сугубо гипотетическим.

Мне не известны какие-либо доводы, способные перевесить приведенные выше доказательства того, что текст Сказ. основан на тексте летописи.

стр. 8

Рассмотрим теперь взаимоотношения летописи и Чтен.

Несторово "Чтение" отличается от летописи в первую очередь тем, что в нем мы не находим большинства конкретных сведений, известных по летописи [6. С. 184 - 185; 16. С. 99; 9. С. 286]. Эта особенность выражена в Чтен. значительно сильнее, чем в Сказ. Вместо перечисления сыновей Владимира автор Чтен. кратко сообщает: быша сынове мнози у Владимера, вместо перечисления их столов говорит: Пусти же  князь сыны своя когождо на свою

область, яко же далъ имъ самъ. Вместо печенегов в Чтен. фигурируют ратнии. Нет в Чтен. подробностей захоронения Владимира. Альта и Смядынь, где были убиты Борис и Глеб соответственно, не упоминаются вовсе. Золотая гривна и отсечение головы Борисова слуги Георгия не упоминаются. Дружине соответствуют у Нестора сущии с нимъ [Борисом] вои. Вышегородъскыи мужи, перечисленные в летописи поименно, в Чтен. просто названы слугами Святополка. Вместо Новгорода находим полунощные страны. Не упоминается главарь посланных Святополком убийц Глеба Горясер. Повар Глеба Торчин назван у Нестора просто старЪишина поваромъ. О борьбе Ярослава со Святополком говорится кратко: нъ и на прочюю братью въздвизаше гонения⁹.

Кроме того, рассказ Нестора местами выглядит более логичным, чем в летописи. Так, отсутствует двукратное описание убийства Бориса (об этой особенности подробнее пойдет речь ниже), отсутствует рассказ о несколько хаотичных передвижениях Глеба перед его убийством, который мы находим в летописи.

Есть у Нестора и некоторые подробности, которых в летописи нет: о Вышгороде уточняется, что он находится в 15 стадиях от Киева, о Киеве - то, что он - столица¹⁰.

Сравнив Чтен. с летописью, А. А. Шахматов писал: "Итак, связь Несторова сказания с летописным очевидна; в них можно отметить даже общие фразы. Особенно важно, что ход рассказа одинаков в том и другом сказании. Объяснить эту связь можно, конечно, трояко: Нестор пользовался летописью; летопись пользовалась Нестором; Нестор и летопись пользовались одним общим источником.

Я не могу признать состоятельным первое объяснение, если под летописью будем разуметь Нач. свод или Повесть вр. лет. Не стану выдвигать того аргумента, что летопись эта моложе Несторова сказания; я отрицаю самую возможность того, что Нестор знал летописное сказание в том его виде, в каком оно дошло до нас, в составе хотя бы Начального свода; отрицаю потому, что решительно не понял бы причины резкого отклонения Нестора от фактической

⁹ А. А. Шахматов считал, что указание на точное место гибели Бориса отсутствовало в Древн. св., как и в Чтен. По мнению ученого, "если оно было в Древнейшем своде, Нестору не было бы основания опустить его: вместо того, чтобы сказать "а самъ съ отрокы пребысть на  томъ день тъи", он мог бы поставить: "на день тъи"" [5. С. 83 (§ 59)]. Очевидно, А. А. Шахматов не придал большого значения тому факту, что в Чтен. отсутствуют практически все аналогичные конкретные детали.

А. А. Шахматов также полагал, что имя слуги Георгия не сообщалось в Древн. св.: "Сомневаюсь, чтобы Нестор умышленно умолчал его имя, если оно было бы ему известно; мне кажется, что это было бы противно обычным агиологическим приемам. Одно дело - не назвать окаянных убийц или опустить имя того властелина града, сын которого удостоен был исцеления, и другое дело - скрыть имя угодника Божия" [5. С. 85 (§ 60)].

¹⁰ Складывается такое впечатление, что Чтен. создавалось в том числе и для читателей, не знакомых с русскими реалиями.

стр. 9

части дошедшаго до нас летописнаго сказания, если бы это последнее было ему известно" [5. С. 64 (§ 47)].

Приведем все отличия Чтен. от летописи, которыми А. А. Шахматов обосновывал эту точку зрения.

Во-первых, А. А. Шахматов считал, что Нестор сообщает о княжении Бориса во Владимире-Волынском, хотя по летописи он получил Ростов [5. С. 65 (§ 47)]. Это мнение А. А. Шахматова базируется на интерпретации следующей фразы Нестора: посла и [т.е. Бориса] потомъ отецъ и на область Владимеръ юже ему дастъ, а святого  у себе остави [1. С. 6]. Слово Владимеръ А. А. Шахматов понимает здесь как топоним.

Между тем, С. А. Бугославский объяснил этот пассаж следующим образом: "[П]риняв во внимание последовательный прием Нестора не называть собственных имен, даже важных для его рассказа, как Киев, Вышгород, Ярослав, Глебовы убийцы, с другой стороны, зная, что Нестор пользуется фактическим материалом только летописи и Сказания, мы полагаем, что "Владимер" здесь собственное имя князя (его Нестор не избегает), а не название области; слово "Владимер", таким образом, является приложением к слову отець, но поставлено, с точки зрения современного языка не на месте. Стало быть, в Чтении здесь нет ничего нового по сравнению со Сказанием и летописью" [9. С. 287]. Это предположение С. А. Бугославского подтверждается при обращении к рукописной традиции: в ряде рукописей слова Владимеръ юже ему дастъ отсутствуют [2. С. 185, прим. 180; 3. С. 628, прим. 33 - 36].

Во-вторых, А. А. Шахматов считал серьезным расхождением Чтен. и летописи в описании событий то, что согласно Нестору Владимир оставил Глеба при себе в Киеве, хотя по летописи Глебу был дал в удел Муром [5. С. 64 - 65 (§ 47)]. Это различие текстов также было разобрано С. А. Бугославским: "Нестор отступает здесь от Ск[аз]., которое называет уделы Б[ориса] и Г[леба]; он говорит, что Владимир у себя держал Бориса и Глеба "занеже единаче детеска беста". Если бы Нестор сказал это об одном Глебе, мы могли бы подумать, что высказывание его восходит к иному источнику; но ведь он говорит, что и Борис остался у отца; ниже, однако, и Нестор сообщает, что Б[орис] был послан "на область"; стало быть, в этом отступлении можно было видеть лишь литературный мотив: Нестор хотел нарисовать картину благочестивого сожительства обоих братьев (см. XVI; 119)¹¹. Ниже Нестор (XVI; 196) все же, согласно Ск[аз], заставляет Бориса явиться к отцу, боявшемуся, чтобы Святополк не пролил крови праведного" [9. С. 263].

В-третьих, А. А. Шахматов относил к важным отклонениям Чтен. от летописи то, что согласно Нестору Глеб встретил своих убийц, когда шел из Киева на север в ладьях, а не из Мурома в Киев - сначала на конях и только потом в ладьях - как об этом сообщает летопись [5. С. 76 (§ 55)]. А. А. Шахматов считал сюжет Чтен. первоначальным по отношению к летописному, однако не привел никаких доводов в пользу этого мнения. На мой взгляд, обратное развитие представить себе проще: Нестор мог упростить сюжет своего источника для того, чтобы не описывать странные передвижения Глеба, так как считал такое описание излишним.

¹¹ Здесь С. А. Бугославский отсылает к словам "Сице же ему [Борису] молящася по вси часы, а святый  послушаше его,  и не отлучашеся отъ блаженаго Бориса, но с нимъ день и нощь послушаше его" [1. С. 5].

стр. 10

Все эти наблюдения заставляют отказаться от точки зрения А. А. Шахматова, утверждавшего, что летопись, сходная своими фактическими данными с ПВЛ, никак не могла быть источником Чтен.

Оставив пока в стороне вопрос о первичности летописи или Чтен., сравним между собой два агиографических памятника, повествующих об убиении Бориса и Глеба.

Исследователи давно обратили внимание на то, что в Чтен. и Сказ. мы находим ряд параллельных чтений, не имеющих прообразов в тексте летописи. Это говорит о том, что либо автор Чтен. пользовался Сказ., либо наоборот. Большая часть этих параллелей связана с риторическими украшениями, однако есть и пересечения в изложении событийного ряда.

А. А. Шахматов и С. А. Бугославский делали диаметрально противоположные выводы относительно взаимоотношения Чтен. и Сказ.

С. А. Бугославский отстаивал мнение о зависимости Чтен. от Сказ.: "Почти все рассмотренные нами параллели (особенно наши отрывки 1, 5, 7, 9, 16, 18, 25, 26, 27, 34, 35, 38, 39) указывают на прямую зависимость Нестора от текста Сказания. Здесь не может быть речи об общем источнике Чт[ен]. и Ск[аз]. Однако параллели 14, 19 и 21 сближают Чтение и с летописью. Стало быть, Нестор знал и летописное повествование о Б[орисе] и Г[лебе] (ниже покажем, что он пользуется и другими местами летописи). Вся фактическая сторона Сказания с последующими чудесами использована Нестором частично с изменениями; он излагает свое Чтение в той же последовательности, в какой ведется рассказ Сказания (некоторые отступления в Ск[аз]ании о чуд[есах] отмечены выше). Стало быть, Сказание было основным источником Чтения¹². Сказание было неизменно пред глазами Нестора во время его работы над "житием" Б[ориса] и Г[леба], т.к. он его использовал и в отношении текста. Однако он не считал его удовлетворяющим требованиям византийского агиографического стиля; оттого он и принялся за свое Чтение; потому он и не заимствует текста из молитв и речей действующих лиц Сказания, потому он старательно перерабатывает и фактическую и стилистическую сторону своего основного источника" [9. С. 285].

Между тем, все выводы С. А. Бугославского могут быть перевернуты с точностью до наоборот. Приводя длинный список текстуальных параллелей Чтен. и Сказ. [9. С. 262 - 270], исследователь лишь в одном случае пытается доказать первичность текста Сказ.: зависимость Чтен. от Сказ. С. А. Бугославский усматривал в различном указании на время правления Владимира, содержащемся во введениях к этим памятникам:

"Сице убо бысть малъмь преже сихъ¹³, сущю самодрьжьцю вьсеи  земли Володимиру" (Сказ.) [1. С. 27].

"Бысть бо, рече, князь въ тыи годы, володый всею землею Рускою, именемь Владимеръ" (Чтен.) [1. С. 4].

¹² В таком случае нам не придется вместе с Д. В. Айналовым создавать недошедшую до нас и нигде не упоминаемую повесть о Б[орисе] и Г[лебе], написанную якобы митр. Иоанном I (см. ИОРЯС, т. XV (1910), кн. 3, с. 41 - 42). Все ссылки на "неизвестного автора" ("рече") относятся к анон. Ск[аз]. и др. известным памятникам. В упомянутой нашей статье о Несторе выписаны эти ссылки и их источники (гл. 1); здесь же разобраны те недоуменные вопросы, которые возникают, если предположить, что Ск[аз]. пользуется Чтением. (Примечание С. А. Бугославского. - С. М.)

¹³ В некоторых списках добавлено 

стр. 11

По мнению ученого, слова въ тыи годы, безусловно, должны были быть написаны позднее выражения малъмъ преже сихъ  [9. С. 262]. Этот вывод С. А. Бугославского не кажется мне доказательным.

Все остальные параллели между Чтен. и Сказ., приведенные исследователем, доказывают лишь тесную связь этих памятников, но никак не то, что Нестор пользовался "Сказанием".

Между тем, не желая верить в возможность обратного развития текстов, С. А. Бугославский задает противникам своей точки зрения следующие вопросы:

"Если мы предположим, что анонимное Сказание воспользовалось Чтением, использовав и летописный разсказ, как доказали акад. А. И. Соболевский и акад. А. А. Шахматов, то мы должны были бы дать ответ на такие вопросы [1]¹⁴. Почему Сказание не отразило ни одного факта и выражения, которые являются продуктом личного творчества преп. Нестора, или взяты им из других источников, помимо летописи? [2.] Почему, имея готовое житие, более полное и близкое к агиографическим образцам, автор анонимного Сказания все же положил в основу своего рассказа летопись, черпая у Нестора лишь отдельные разбросанные в разных местах жития выражения и создавая из них цельную Похвалу (в конце Сказания), при этом ему приходилось разгадывать неясные места своего источника? [3.] Почему на анонимном Сказании о чудесах не отразилось сказание о чудесах преп. Нестора; если же мы предположим, что Сказание о убиении и Сказание о чудесах написаны одним автором, то почему он не принял подробной редакции чуда о жене сухорукой, которую Нестор слышал от самой исцеленной, а передает по другому менее осведомленному источнику? [4.] Почему автор Сказания там, где преп. Нестор не сходится с летописью, обращался к этой последней, а не к Чтению? [5.] Почему, наконец, автор Сказания, если он пользовался Чтением, где Похвала в конце, после Сказания о чудесах, вставил ее в средине произведения выделив Сказание о чудесах в отдельную повесть?" [6. С. 142 - 143].

Итак, ответим на вопросы С. А. Бугославского по порядку.

1. Первый вопрос, к сожалению, - продукт априорного мнения С. А. Бугославского о первичности Сказ. по отношению к Чтен. Сам исследователь обнаружил немало параллелей между Чтен. и Сказ., которые не имели прообразов в тексте летописи. Ни для одного из них не доказана первичность версии Сказ. Один из параллельных сюжетов, для которого можно доказать обратное, будет разобран ниже.

2. Как известно, Сказ. дошло до нас в значительно большем количестве списков, чем Чтен., следовательно было более востребовано. По меньшей мере странно обвинять в плохой технике бега победителя марафона.

3; 5. Как показал сам С. А. Бугославский, "Сказание чудес" (по крайней мере, его первая часть, в которой Борис и Глеб называются исключительно Романом и Давидом) - независимый от Сказ. памятник, бывший либо источником второй ("чудесной") части Чтен., либо имевший с ней общий источник¹⁵.

¹⁴ Нумерация вопросов моя. - С. М.

¹⁵ Скорее всего, как полагал еще Макарий (Булгаков), это изначальное "Сказание чудес" было источником Чтен., которое в свою очередь повлияло на более позднюю версию "Сказания чудес" [4. С. 112 - 113, 125 - 126].

стр. 12

4. Во-первых, как уже говорилось, С. А. Бугославский выявил, что многие расхождения Чтен. с летописью объясняются тенденциозностью агиографа. Очевидно, что этот факт мог быть выявлен и составителем Сказ. Во-вторых, вопрос С. А. Бугославского не совсем корректен, так как автор Сказ. часто контаминировал разнящиеся по содержанию сведения летописи и Нестора, что будет продемонстрировано ниже.

Итак, вероятно, теория С. А. Бугославского о первичности Сказ. по отношению к Чтен. была основана на его априорном мнении о времени составления Сказ. и Чтен., выведенном из сопоставления "Сказания чудес" со второй частью Чтен.

Таким образом, проблема соотношения Сказ. и Чтен. требует дальнейшего исследования.

Рассмотрим одну интересную особенность, которая имеется во всех основных версиях повествования об убийстве Бориса - своеобразное раздвоение убийства¹⁶.

Вот как описывается заключительная часть убиения Бориса в Лавр., судя по всему, достаточно точно отразившей на данном отрезке Нач. св.¹⁷:

1) "и помолившюся ему * възлеже на  своем * и се нападоша акы  дивии около шатра * и насунуша и копьи * и прободоша Бориса¹⁸

2) и слугу его * падша на нем прободоша с нимь *  бо се любимъ Борисомь * бяше отрокъ сь родомь с(ы)нъ Оугърескъ * именемь Георги * егоже любляше повелику Борисъ *  бо възложилъ на нь гривну злату велику * в неиже предъетояше пред нимь * и избиша же и ины отрокы Борисовы многы * Георгеви же сему не могуще  * сняти гривны съ  главу его * и тако сняша [гривноу * а главоу отвергоша проч]¹⁹ и  не  сего въ трупии *

3) Бориса же оубивше оканьнии  в шатеръ * възложивше на кола повезоша и * и еще дышющю ему *  же се оканьныи С(вя)тополкъ яко еще дышеть * посла два Варяга прикончатъ его *  же пришедшема  * яко и еще живъ есть * единъ ею извлекъ мечь проньзе и къ срдцю * и тако скончася бл(а)ж(е)ныи Борисъ" [13. Стб. 133 - 134].

В этом фрагменте можно выделить три неравные части: (1) описание ранения Бориса копьями в шатре (22 слова), (2) более подробное описание убийства его слуги Георгия (77 слов) и (3) описание убийства Бориса двумя варягами, спе-

¹⁶ Об этом сюжете уже шла речь в моем докладе (см. [17]).

¹⁷ Рассказ об убиении Бориса не имеет серьезных различий в древнейших списках ПВЛ и в НовгІмл. Скорее всего, как предположил еще А. А. Шахматов, он примерно в таком же виде читался в Нач. св. [5. С. 30 - 32 (§§ 15 - 16)].

¹⁸ Разделение на абзацы и их нумерация арабскими цифрами за круглыми скобками здесь и ниже в тексте источников мои. - С. М.

¹⁹ Слова, помещенные в квадратные скобки, отсутствуют в Лавр. Текст вставлен из Радз. В Ипатьевском списке Ипат.: гривну ту * а главу  прочь, в Хлебниковском списке (Хлебн.) Ипат.: гривну ту * главу прочь. В НовгІмл: отвергъша главу его прочь (Комиссионный (Комисс.) список), отвергь главу его прочь (Академический (Акад.) список).

²⁰ В Радз., в Комисс. и Троицк. НовгІмл -  В Ипат. оувидивьше. В Акад. НовгІмл  Толст. НовгІмл 

²¹ Реконструкция А. А. Шахматова [18. С. 171]. В Лавр. слов, помещенных в квадратные скобки, нет, в Радз. и НовгІмл и  в Ипат. и видившима, в Хлебн. 

стр. 13

циально посланными Святополком, узнавшим о том, что Борис еще жив (52 слова).

В тексте Чтен. эпизод с добиванием Бориса двумя варягами вроде бы отсутствует, хотя вместо этого имеется мотив добивания "одним из губителей":

1) "И они же, акы  дивии, нападоша на нь и внизоша во нь сулици свои.

2) И се единъ отъ престоящихъ ему слугъ паде на немь, они же и того пронизоша,

3) и  же блаженаго мертва суща, изидоша вонъ.

4) Блаженый же воскочи, въ  бывъ, изиде изъ шатра

5) и  на небо  моляшеся, сице глаголя. (Молитва Бориса.)

6) Се же ему рекшю, единъ отъ губитель, притекъ, удари въ сердце его, и тако блаженый Борисъ предасть душю в  Божии,

7)  июля въ 24 день" [1. С. 11].

В Сказ. аналогичный фрагмент выглядит еще сложнее:

1) "И абие  текущиихъ къ шатьру блистание оружия и мечьное  И без милости прободено бысть чьстьное и многомилостивое  святааго и блаженааго Христова страстотьрпьца Бориса: насунуша копии оканьнии Путьша, Тальць, Еловичь, Ляшько.

2)  же, отрокъ его вьржеся на  блаженааго, рекый: "Да не остану  господине мой драгый, да идеже красота  твоего увядаеть, ту и азъ сьподобленъ буду съконьчати животъ свой". Бяше же сь родъмь Угринъ, имьньмь же Георгий, и  възложилъ на нь гривьну злату, и  любимъ Борисъмь паче  И ту же и проньзоша.

3) И яко бысть ураненъ, и искочи и шатьра въ 

4) И начаша глаголати стояще округъ его: "Чьто стоите зряще? Приступивъше, сконьчаимъ  намъ".

5) Си слышавъ, блаженый начатъ молитися и милъ ся имъ  глаголя: "Братия моя милая и любимая, мало ми время отдаите, да  помолюся Богу моему".

6) И  на небо съ сльзами и  въздъхнувъ, начатъ молитися сицими глаголы. (Молитва Бориса²².)

7) И  къ нимъ умиленама очима и спадъшемь лицьмь, и вьсь сльзами облиявъся, рече: "Братие, приступивъше, съконьчаите служьбу вашю, и буди миръ брату моему и вамъ, братие". Да елико слышаху словеса его, отъ сльзъ не можаху ни словесе рещи, отъ страха же и печали горькы и мъногыхъ сльзъ; нъ съ воздыханиемь горькымь жалостьно глаголааху и плакаахуся, и къжьдо въ души своей стонааше. "Увы намъ, къняже нашь милый и драгый и блаженый, водителю  одеже нагымъ, старости жьзле, казателю ненаказанымъ! Кто уже си вься исправить, како не  славы мира сего, како не  веселитися съ чьстьныими вельможами, како не въс величия, еже въ житии семь? Къто не почюдиться великууму съмирению, къто ли не  оного  видя и слыша?"

8) И абие усъпе, предавъ душю свою въ  Бога жива,

9)  иулия въ 24 дьнь, преже 9 каландъ августа.

²² Содержание молитвы в Сказ. не пересекается с молитвой Бориса в Чтен.

стр. 14

10) Избиша же и отрокы многы; съ Георгия же не могуще съняти гривьны, и  главу, отъвьргоша и  не могоша познати  его.

11) Блаженааго же Бориса  въ шатьръ, възложивъше на кола, повезоша, - и яко быша на бору, начатъ въскланяти святую главу свою. И се  Святоплъкъ пославъ два Варяга, и прободоста и мечьмь въ срьдьце, и тако съконьчася" [1. С. 35 - 37].

Этот текст оказывается длиннее и сложнее по структуре, чем тексты летописи и Чтен.

Сопоставим все приведенные тексты в таблице 3 (цифры в графах обозначают количество слов в каждом из выделяемых отрезков).

Таблица 3

Выявленное соотношение рассказов об убийстве Бориса заставляет меня задаться двумя вопросами: (1) почему в перечисленных текстах мы сталкиваемся с несколько раз повторяемым убийством Бориса; (2) почему древнерусские книжники (рассказы которых, очевидно, зависимы друг от друга) так видоизменяли свои источники при описании убиения Бориса.

А. А. Шахматов предположил, что описание добивания Бориса варягами взято "из какой-нибудь легенды" [5. С. 74 (§ 54)]. Исследователь считал, что эпизод с добиванием Бориса варягами отсутствовал в Древн. св., следовательно раздвоения убийства не возникало. По мнению ученого, позже на этот текст наложилось местное предание об убиении князя в урочище Дорогожиче между Вышгородом и Киевом, и составителю Нач св. понадобилось вставить в свой рассказ мотив добивания Бориса, чтобы сложить воедино две разные версии убийства [5. С. 74 - 76 (§ 54)]. Таким образом, по мнению А. А. Шахматова, описание убийства Бориса в Чтен. - один из ярких примеров отражения в этом памятнике более раннего летописного рассказа, чем тот, что дошел до нас.

²³ Описания убийства Георгия и отсечения главы Георгия в летописи представляют из себя единый текст.

стр. 15

Н. Н. Ильин также задался вопросом о происхождении раздвоения убийства Бориса. По его мнению, на описание убийства повлияло то, что "в пути "на бору" произошло какое-то замешательство, кортеж приостановился, и наблюдатели издали видели возле покойника, обернутого в шатер, двух варягов с обнаженными мечами" [16. С. 163]²⁴.

К сожалению, все эти соображения не слишком убедительны.

На мой взгляд, решению проблемы раздвоения описания убийства Бориса может способствовать изучение истории возникновения источника. К этому вопросу мне уже приходилось обращаться ранее. Этот сюжет дошел до нас не только в древнерусских текстах, но и в повествовании об убийстве конунга Бурислава в древнеисландской "Эймундовой пряди", где рассказывается, что прежде, чем убить Бурислава, Эймунд со своим побратимом Рагнаром и несколькими исландцами вздернул его шатер на веревке, привязанной к большому дереву, набросив веревку на золотой шар наверху шатра Бурислава. Сюжеты древнерусского и древнеисландского рассказов достаточно несходны, однако каждый из них по-своему близок к сюжету древней скандинавской легенды о гибели свейского конунга Агни, известной по "Саге об Инглингах" Снорри Стурлусона. Согласно этому преданию Агни был повешен на дереве при помощи веревки, привязанной к золотой гривне у него на шее. Близость сюжетов заставляет предположить, что древнерусский и древнеисландский рассказы об убийстве Бориса восходят к одному источнику. Это было повествование, построенное на аллюзии на легенду о гибели Агни. Очевидно, что убийцами Бориса в этом повествовании были названы скандинавы (подробнее см. [19]).

Логичное объяснение раздвоения убийства Бориса в свете вышесказанного представляется таким: при первоначальной записи древнерусского рассказа об убийстве Бориса были использованы два основных устных источника, восходящих к первоначальному устному повествованию об убийстве Бориса. В более полном из этих источников уже были потеряны сведения о том, что убийцами Бориса являлись скандинавские наемники²⁵. Вторым источником были слухи о том, что убийцами были два варяга²⁶.

Очевидно, Нестор сильно изменил свой источник из-за желания очистить повествование от излишней конкретики. Сюжет темного летописного повествования, где сначала говорилось о нападении на Бориса (находившегося в шатре) около шатра, а затем о повторном убиении Бориса, которого везли с места первого убийства, одним из двух варягов²⁷, был превращен в Чтен. в более логич-

²⁴ С другой стороны, Н. Н. Ильин сопоставлял раздвоенное описание гибели Бориса с аналогичным эпизодом в житиях святого Вацлава: "В преданиях о Вячеславе, равно как и в повествовании об убийстве Бориса и Глеба, находим: и ночное совещание братоубийцы с сообщниками, и коварные его предложения своей жертве, и предостережения, которые получал последний от своих доброжелателей; детали обстановки убийства совпадают: ночь, предсмертная заутреня, избиение и ограбление приближенных князя и даже само убийство не сразу, а как бы в два приема; о гибели убийц Вячеслава сообщается почти в тех же выражениях, как о гибели Святополка; чудесные явления, благодаря которым было обретено тело Глеба, таковы же, как знамения, которыми обнаружило себя тело бабки Вячеслава, Людмилы" [16. С. 53].

²⁵ На это сказание, вероятно, уже наложилось предание о том, что Бориса убили вышегородцы.

²⁶ Эти слухи, вероятно, основывались на информации о том, что во главе отряда убийц стояли два человека - Эймунд и его побратим Рагнар, о которых рассказывается в "Эймундовой пряди". Ср. [20. С. 294].

²⁷ В этом повествовании было неясно, откуда Святополк узнал о том, что Борис еще жив.

стр. 16

ный рассказ об убийстве Бориса, выскочившего из шатра после нападения, одним из убийц:

"Бориса же оубивше оканьнии  в шатеръ * възложивше на кола повезоша и * и еще дышющю ему *  же се оканьныи С(вя)тополкъ яко еще дышеть * посла два Варяга прикончатъ его *  же пришедшема и  * яко и еще живъ есть * единъ ею извлекъ мечь проньзе и къ срдцю * и тако скончася бл(а)ж(е)ныи Борись"' (Лавр.) [13. Стб. 134].

"Се же ему рекшю, единъ отъ губитель, притекъ, удари въ сердце его, и тако блаженый Борисъ предасть душю в  Божии" (Чтен.) [1. С. 11]. Таким образом Нестор (1) исправил путаницу своего источника с убийством толи в шатре, толи около него, (2) исправил путаницу с повторным посыланием убийц и двойным убийством, (3) убрал конкретику, заменив варягов на губителей. Автор Сказ., вероятно, имел в своем распоряжении и текст летописи, и Нестерова "Чтения", поэтому в Сказ. мы находим уже не удвоение, а практически утроение убийства: здесь отдельно описано и ранение Бориса в шатре, и смерть около шатра (как в Чтен.), и повторное убийство двумя варягами (как в летописи). Отметим также, что выход Бориса из шатра оказался в Сказ. превращен в выход Георгия - вероятно, эта несостыковка возникла по невнимательности автора Сказ. при контаминации текстов летописи и Чтен. Кроме того, из приведенной выше таблицы видно, что в рассказ о Георгии оказался вклинен большой "риторический" фрагмент. Молитва и сопутствующие сюжеты, заимствованные из Чтен. (где эпизод с Георгием сокращен²⁸), в Сказ. разбили надвое рассказ об убийстве слуги Бориса.

В случае, если автор Чтен. пользовался бы Сказ., возникновение выявленных особенностей было бы необъяснимо.

Подведем итоги. Реконструкция истории текстов борисоглебского цикла представлена в схеме 1.

Схема 1²⁹

²⁸ Отсутствие в Чтен. упоминания золотой гривны еще раз подтверждает вторичность Чтен. по отношению к летописи.

²⁹ На схеме жирные линии обозначают влияние основных источников, тонкие - дополнительных. Курсивом обозначены сказания, бытовавшие в устной форме.

стр. 17

Основным источником всех дошедших до нас текстов об убиении Бориса послужило устное повествование, сложившееся в скандинавски ориентированной среде, окружавшей Ярослава Владимировича, и содержавшее сюжетную аллюзию на древнюю легенду о гибели конунга Агни (подробнее об этом см. [19]).

В ходе становления религиозного почитания Бориса устное повествование о его мученичестве потеряло память прежнего контекста - скандинавской легенды об убийстве Агни. Рассказчики истории гибели Бориса уже не понимали аллюзии, на которой была построена скандинавская легенда. Поэтому в их устах важные мотивы древней повести терялись и видоизменялись. Обстоятельства смерти Бориса переосмыслялись под влиянием других (в первую очередь, христианских) параллелей.

Первый русский письменный текст о Борисе и Глебе был создан на основании устных рассказов о гибели Бориса, о гибели Глеба и о борьбе Ярослава и Святополка. Автор письменной агиографической легенды использовал и другие данные, в том числе сведения о том, что Борис был убит двумя варягами. Агиографическая легенда либо изначально была частью летописи, либо чуть позже практически в неизмененном виде перешла в летописный текст. Летописная повесть о Борисе, Глебе, Святополке и Ярославе дошла до нас в летописях, восходящих к Нач. св. и ПВЛ, практически без изменений в своей фактической части.

Все версии так называемых рассказов о страстях Бориса и Глеба в древнерусских борисоглебских житийных текстах, тесно связанные друг с другом текстуально, восходят к летописной повести.

Нестор, автор "Чтения о житии и о погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба", заимствовал событийную канву летописной повести, однако достаточно вольно изменял данные своего источника для того, чтобы произведение соответствовало агиографическому канону.

"Сказание и страсть и похвала святым мученикам Борису и Глебу" повторило летописные данные значительно ближе к оригиналу, расширив повествование пространными риторическими отступлениями. Различающиеся летописная и Несторова версии описания событий были контаминированы автором "Сказания".

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им / Под ред. Абрамовича Д. И. Пг., 1916.

2. Бугославський С. Пам'ятки XI-XVIII вв. про князів Бориса та Гліба (Розвідка та текста). Київ, 1928.

3. Revelli G. Monumenti letterari su Boris e Gleb = Литературные памятники о Борисе и Глебе. Genova, 1993.

4. Макарий, еп. Винницкий. История Русской Церкви. СПб., 1857. Т. II.

5. Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908.

6. Бугославский С. А. К вопросу о характере и объеме литературной деятельности преподобного Нестора // Известия отделения русскаго языка и словесности Императорской академии наук. 1914 г. СПб., 1914. Т. XIX. Кн. 1.

7. Поппэ А. О зарождении культа свв. Бориса и Глеба и о посвященных им произведениях // Russia mediaevalis. Munchen, 1995. Т. VIII, 1.

8. Соболевский А. "Память и похвала" св. Владимиру и "Сказание" о свв. Борисе и Глебе (По поводу статьи г. Левитскаго) // Христианское чтение. СПб., 1890. Ч. 1.

9. Бугославский С. А. Текстология Древней Руси. М., 2007. Т. II. Древнерусские литературные произведения о Борисе и Глебе.

стр. 18

10. Милютенко И. М. Святые князья-мученики Борис и Глеб. СПб., 2006.

11. Ипатьевская летопись // Полное собрание русских летописей. СПб., 1908. Т. 2.

12. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М., 1950.

13. Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей. Л., 1926. Т. 1. Вып. 1.

14. Радзивиловская летопись. СПб.; М., 1983.

15. Данилевский И. Н. Повесть временных лет: Герменевтические основы изучения летописных текстов. М., 2004.

16. Ильин Н. Н. Летописная статья 6523 года и ее источник. (Опыт анализа.) М., 1957.

17. Михеев С. М. Раздвоение убийства Бориса и история борисоглебского цикла // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. М., 2005. N 3 (21).

18. Шахматов А. А. Повесть временных лет. Пг., 1916. Т. I: Вводная часть. Текст. Примечания.

19. Михеев С. М. Золотая гривна Бориса и родовое проклятье Инглингов: К проблеме варяжских источников древнерусских текстов // Славяноведение. 2005. N 2.

20. Никитин АЛ. Основания русской истории: Мифологемы и факты. М., 2001.

Постоянный адрес данной публикации: