Курс истории южных и западных славян, введенный в университетах в 1947 г., долгое время занимал второстепенное место в системе исторического образования. Среди причин, которые обусловили такое положение, не последнюю роль сыграло отсутствие учебного и методического обеспечения. Правда, учебник по данному курсу издавался трижды (последний раз как курс лекций в 1979 г.). Однако каждый вузовский курс, помимо основного учебника, должен обеспечиваться также несколькими пособиями, но источниковедению, историографии, хрестоматиями, разного рода практикумами, методическими разработками.

В 1987 г. в решении этой проблемы произошел существенный сдвиг. Вслед за первым томом хрестоматии по истории южных и западных славян вышло учебное пособие по историографии для студентов исторических специальностей вузов¹ подготовленное кафедрой истории южных и западных славян Московского университета при участии специалистов из Института славяноведения и балканистики АН СССР и работников ряда других вузов² . При написании пособия широко использовался опыт преподавания одноименного курса на Историческом факультете МГУ.

Авторский коллектив предпринял попытку создать очерк мировой исторической славистики. Аналогов подобного издания нет и за рубежом. Кроме того, пособие может служить справочным изданием, дающим ориентиры для знакомства с наиболее существенными историографическими проблемами, содержащими информацию о наиболее крупных ученых, сведения об исторических институтах, периодических изданиях и т. п.

Большинство авторов стремилось раскрыть социально-политические условия и предпосылки формирования и развития историографии южных и западных славян, отразить идейную борьбу, определить методологические принципы различных направлений, течений, школ, отдельных ученых. В пособии показаны основные этапы и охарактеризованы научно-организационные основы развития славяноведения. Особенно важно то, что книга позволяет проследить взаимосвязь историографии и общественной мысли.

В книге охарактеризованы: национальная историография славянских стран, русское дореволюционное и советское славяноведение, историческая славистика в ведущих странах Европы и США. Развитие славяноведения рассматривается по этапам, которые выделяются в соответствии с принципами периодизации исторического процесса. Материал излагается синхронно по отдельным странам, что позволяет проследить как общие черты, так и национальные особенности в славистических исследованиях и концепциях на разных этапах общественного развития.

¹ Историография истории южных и западных славян. М. Изд-во Московского университета. 1987, 261 с.

² Авторский коллектив: В. И. Владимирская, Е. Л. Валева, Л. В. Горина, А. Н. Горяинов, В. А. Дьяков, Л. А. Зашкильняк, Ю. Ф. Иванов, В. Г. Карасев, Л. П. Лаптева, И. И. Лещиловская, Е. С. Макова, Г. Ф. Матвеев, Л. Б. Милякова, А. С. Мыльников, З. С. Ненашева, Д. И. Полывянный, Д. Ф. Поплыко, Б. М. Руколь, И. В. Созин, В. А. Тесемштков, С. В. Туманова, Е. Ф. Фирсов, Х. Х. Хайретдинов, И. В. Чуркина, Г. И. Чернявский. Редакционная коллегия: Л. В. Горина, В. Г. Карасев, Г. Ф. Матвеев, З. С. Ненашева (отв. секр.), И, В. Созин (отв. ред.).

стр. 165

Две трети книги посвящены национальным славянским историографиям. Авторы считают, что историческая наука у зарубежных славянских народов берет свое начало в конце XVIII века. Но здесь необходимо было сказать и о предыстории славистики. Ведь историография нового времени вщзникла не на пустом месте: ей предшествовали хроники, исторические трактаты целого круга авторов XVI-XVIII вв., которые не только поддерживали в славянских странах определенный уровень исторического сознания, но и оказали заметное воздействие на деятелей национального возрождения, наложили отпечаток на формирование исторической науки. М. Орбини, Ю. Крижанич, Г. Бранкович, И. Вальвасор, В. Гаек, Мацей из Мехова - вот только некоторые имена предтеч исторической славистики.

Авторскому коллективу удалось раскрыть основные линии, по которым шло развитие историографии славянских народов: проблематику, источниковую базу, научные методы. Конечно, пособие не дает, да и не может дать полного охвата и характеристики всех исследований. Основное внимание сосредоточивается на творчестве крупных ученых, ставших, как правило, основателями школ или направлений. Из конкретно-исторических трудов отбираются только наиболее характерные, типичные для изучаемой эпохи. Разумеется, некоторые утверждения, выводы и оценки авторов могут вызвать возражения или несогласие у специалистов. Так, нам представляется неполной оценка романтического направления. В книге главным образом подчеркивается демократическая основа романтизма, его связь с идеей освободительной борьбы, положительное воздействие на формирование национального самосознания и т. и. Но нельзя забывать и того, что романтизм нанес немалый ущерб истории как науке, допуская произвольное толкование источников и даже прямую их фальсификацию, идеализацию прошлого вплоть до его мифологизации и пропаганды национальной нетерпимости. Обо всем этом необходимо сказать прямо и обстоятельно, ибо романтические предрассудки оказались на редкость живучими и дают о себе знать до сегодняшнего дня.

Итоговой целью историографического изучения является (воспользуюсь определением А. М. Сахарова) установление и анализ концепции, т. е. системы взглядов и оценок исторических явлений и процессов. Именно концептуальный разбор (по необходимости, весьма конспективный) составляет наиболее ценную и интересную сторону пособия. К сожалению, в ряде глав этот принцип не выдержан до конца. Прежде всего, это относится к разделу "Исследование национальной истории в зарубежных славянских социалистических странах". В нем рассматриваются в основном организационные аспекты развития науки: создание научных учреждений, исторических обществ, музеев, периодических журналов, публикаторская деятельность. Здесь же называются имена видных историков и обозначены сферы их научных интересов, отмечаются важнейшие обобщающие труды и самые значительные монографии. Что же касается концепций, споров, дискуссий, то все это в значительной степени остается за пределами изложения. А между тем, если взять, к примеру, послевоенную болгарскую историографию, не составляет труда выделить несколько важнейших тем, которые вызывали и продолжают вызывать наибольший интерес историков: проблема этногенеза и болгарской государственности, оценка романского периода, национальное возрождение, македонский вопрос и комплекс болгаро-сербских отношений, сущность политического строя в межвоенный период, характер и периодизация революционного процесса 40-х годов и др. Аналогичную работу можно сделать и по историографии других стран, выделив узловые, очень актуальные, а вместе с тем и не до конца решенные, а зачастую и весьма спорные вопросы.

В этом же разделе весьма непростая проблема методологии сведена к тезису о более или менее быстром и успешном освоении в исторической науке зарубежных славянских стран марксистской методологии. Отдельные оговорки относительно влияния наследия буржуазной науки, а также упоминания об, имевшем место, схематизме, цитатничестве, эмпиризме и фактографии не могут заменить анализа этой проблемы. В результате создается упрощенная картина теоретических основ современной исторической науки, в частности в Югославии и Польше. Здесь заметно сказалась та аракиг-

стр. 166

ка, которая сложилась в советской историографии, когда наука социалистических стран оставалась закрытой для критики, когда те или иные концепции, официально признанные в братских странах, или автоматически переносились в труды наших историков или же, напротив, замалчивались.

При рассмотрении главных направлений историографии зарубежных славянских народов в дореволюционной России и СССР авторам удалось нарисовать обобщенную картину развития отечественного славяноведения, выделить основные этапы и дать их сжатую характеристику. Здесь приводятся некоторые малоизвестные факты, излагаются новые идеи. Так, начало научной славистики у нас в стране авторы относят ко второй половине XIX в., тогда как традиционно считалось, что славяноведение как научная дисциплина возникло в России еще в XVIII веке.

В пособии излагается и обосновывается точка зрения о существовании в русской исторической славистике вплоть до начала XX в. трех основных направлений: славянофильского, народнического и позитивистского, каждое из которых руководствовалось своим пониманием общей идеи славянской истории, собственным методом исследования и отношением к источникам. Такой подход опять-таки не совпадает с общепринятым в тогдашней историографии делением на официально- охранительное, буржуазно-либеральное и революционно-демократическое направления. Вероятно, эти новые трактовки станут предметом обсуждения в среде специалистов. Заметим только, что представления об отечественной славистике без имен В. Татищева, М. Ломоносова, Н. Бантыш-Каменского, Ю. Венелина, П. Кепнена и других ученых все- таки обеднены.

При характеристике историографии ГДР, ФРГ, Англии, Франции и США авторы вынуждены были ограничиться самым общим обзором. Но наиболее принципиальные вехи европейской и американской исторической славистики в книге обозначены, указаны ее методологические основы, а в ряде случаев даны характеристики отдельным конкретно-историческим концепциям (особенно это удалось в отношении английской и пемецкой историографии). Удивляет лишь одпозпачно отрицательное суждение о крупном немецком историке Л. Ранке и, в частности, категоричность утверждения, что "декларируемые им принципы объективности исследования не соблюдались в его трудах" (с. 213). Ведь широко известные работы Ранке по истории Сербии, в том числе дважды упомянутая в пособии "Сербская революция", признавалась едва ли не классическими произведениями, неоднократно переиздавались и оказали положительное влияние на развитие сербской исторической науки. Вообще, в нашей историографии существует некоторая недооценка воздействия немецкой (и австрийской) историографии на славянских, в частности югославянских историков.

Рецензируемое пособие является первым опытом создания целостной картины излучения мировой наукой истории южных и западных славян, и в этом главная заслуга его авторов.

Ю. В. Костяшов

Постоянный адрес данной публикации: