1

После поражения французской армии и капитуляции Парижа, 13 февраля 1871 г, в Бордо открыло свои заседания. Национальное собрание Франции, основную массу которого (430 мандатов) составили монархистские партии (легитимисты, представлявшие интересы крупного землевладения, и орлеанисты - партия финансовой буржуазии, 30 мест имели бонапартисты) Только 200 депутатских мандатов из 630 принадлежали различным республиканским группам. Наиболее многочисленной из них была партия умеренных республиканцев (типа Жюля Симона, Жюля Фавра, Греви и др.), насчитывавшая около 100 депутатов. Вторая группа, так называемые левые республиканцы, вождем которых выступал в то время Гамбетта, располагала примерно 80 мандатами. Последняя группа депутатов состояла из нескольких социалистов: Луи Блана, Толена, Малона и др.

16 февраля 1871 г. Собрание избрало орлеаниста Тьера главой исполнительной власти на период до установления конституции страны. Правительство, составленное Тьером, имело в своих рядах 1 бонапартиста, 1 легитимиста, 3 умеренных республиканцев и 4 орлеанистов.

Таким образом в этот период и в Национальном собрании и в правительстве Франции руководство принадлежало орлеанистам.

Преобладание монархистов в Национальном собрания объясняется тем, что они в противоположность левым республиканцам и в соответствии с настроениями населения северных департаментов, занятых немецкими войсками, и крестьянства Франции выступали во время выборов в Собрание с требованием мира. Однако лозунг мира в устах монархистов не был простым выражением их демагогической игры на настроениях крестьянства: монархисты прежде всего отстаивали интересы помещиков и капиталистов. Последние же были напуганы перспективой народной войны против воинствующего и агрессивного пруссачества, начавшей развертываться во Франции с осени 1870 года. Помещики и капиталисты дрожали от страха перед вооруженным Парижем. Парижских пролетариев и народной войны французская буржуазия и помещики боялись больше чем Бисмарка и его армий. Поэтому и вопрос о национальном достоинстве и независимости Франции они спешили решить по-своему, т. е. решили купить их у Бисмарка. Последнее обстоятельство объясняет и гегемонию орлеанистов в монархистском большинстве Собрания. Национальному собранию, покупавшему мир у Бисмарка, предстояло провести сложную и "деликатную" финансовую операцию организовать внутренний заем, упорядочить бюджет и уплатить Бисмарку пятимиллиардную контрибуцию. Вполне естественно поэтому, что у власти оказались политические представители денежных мешков - орлеанисты, имевшие большой опыт в проведении таких операций за счет трудящихся масс.

1 марта 1871 г. Собранием были приняты унизительные условия мира, продиктованные Бисмарком, вскоре после чего основное внимание прави-

* Сокращенная стенограмма лекции, читанной в Институте красной профессуры истории. В ближайшем номере будет помещена вторая часть лекции тов. Козлова о политическом развитии Франции в начале XX века.

тельства было поглощено подавлением Парижской коммуны, ибо, лишь раздавив Коммуну, правительство могло приступить к реализации мирного договора.

Коммуна была раздавлена, прусский Шейлок получил свой "фунт мяса", и 16 сентября 1873 г. последний немецкий солдат покинул французскую территорию.

Для уплаты по военному счету Национальное собрание ввело ряд косвенных налогов: на железнодорожные билеты, на спички, на бумагу и т. д., т. е. возложило издержки на рабочих и крестьян. Вместе с тем оно упорядочило и "налог крови": в 1872 г. полунаемная армия, являвшаяся базой национальной обороны в период империи, была заменена армией, организованной на основе воинской повинности.

Одновременно правительство Тьера и Собрание с величайшим рвением занимались подавлением рабочего "движения. 14 марта 1872 г. Собранием был принят закон Дюфора, запрещавший существование Интернационала во Франции, а в начале 1873 г. правительство уже организовало ряд судебных процессов против французских членов Интернационала, действовавших нелегально. Отвергнув в мае 1872 г. предложение о признании права для рабочих организовываться в союзы, Собрание благосклонно взирало на то, как Тьер в это время "силой и судом" подавлял стачки углекопов в северных департаментах и др. В числе "неотложных" дел, которые занимали Собрание и правительство в это время, виднейшее место принадлежит политике "искоренения социализма" мерами осадного положения.

Упорядочив "неотложные" дела, монархисты решили, что настал удобный момент для политической реорганизации страны, т. е. для монархической реставрации.

Подготовка монархического переворота шла интенсивно с самого начала работ Национального собрания. Уже в июле 1871 г. во Францию прибыл граф Шамбор (внук Карла X), в феврале 1872 г. выпустивший манифест с обещанием децентрализовать администрацию, осчастливить Францию коммунальными свободами, двухпалатным парламентом и белым знаменем династии Бурбонов.

Одновременно на сцену выступил претендент и второй династии - граф Парижский (принц Орлеанский). Орлеанисты, стоявшие у власти, уже успели возвратить прибывшим во Францию Орлеанам конфискованное у них Бонапартом имущество. На дополнительных выборах в департаменте Уазы и Верхней Марны были проведены в члены Национального собрания орлеанские принцы. Восстановленные даже на службе в армии, Орлеаны приняли активное участие в заговоре против республики.

Велась агитация и в пользу восстановления Луи Бонапарта. Бонапартисты тоже организовали ряд заговоров; наиболее крупным был заговор конца 1872 года. Бонапартистски настроенные части войск были сосредоточены в северной части Франции. Наполеон III должен был высадиться в одном из портов Ламаншского пролива и во главе этих войск двинуться в Париж. Был назначен даже день высадки, но смерть Луи Наполеона в 1872 г. помешала осуществлению заговора.

Таким образом все три монархические группы активно действовали в пользу своих претендентов. И все же в этот период (1871 - 1873 гг.) усиленной монархистской агитации и заговоров монархия во Франции не была восстановлена.

2

Основной причиной неудачи монархических заговоров было то, что широкие массы средней и мелкой буржуазии, не говоря уже о рабочих, были настроены республикански.

Правительство монархистов, возглавлявшееся Тьером и поощрявшее монархические заговоры, не смело поэтому открыто выступать против республики. Больше того: оно вынуждено было одеть республиканскую маску, чтобы обеспечить себе поддержку буржуазных республиканцев в борьбе с Коммуной. Отвечая 27 апреля 1871 г. в Собрании на опасение одной из провинциальных делегаций, что правительство воюет с Коммуной во имя монархии, Тьер заявил: "Ни

я, ни Собрание не замышляем против республики. Собрание заботится исключительно о реорганизации Франции и отнюдь не помышляет о создании окончательной формы правления. Такова задача правительства в данную минуту. Оно не имеет другой. И я категорически изобличаю во лжи восставших, когда они осмеливаются утверждать, что здесь устраивают заговоры против республики; я им говорю, что они лгут. Против республики существует только один заговор - это со стороны Парижа, со стороны тех, которые ведут к пролитию французской крови".

Таким образом версальское правительство, правительство монархистов, боролось против Парижской коммуны под флагом буржуазной республики. Это обстоятельство связывало, монархистам руки. Иронией истории они выступали в качестве чемпионов буржуазной республики против диктатуры пролетариата: они вынуждены были обещать широким слоям средней и мелкой буржуазии и рабочим, что эта республика будет сохранена. Коммуна, умирая, жестоко посмеялась над монархистами, оставив их сторожить ненавистную им буржуазную республику.

Сам Тьер ненавидел республику и о вожде республиканцев Гамбетте не отзывался иначе, как о "бесноватом". И теперь иронией истории Тьер, этот орлеанист, должен был разыгрывать роль главы республики.

"Бесноватый" Гамбетта вовсе не был так страшен. На самом деле он выступал на политическом ристалище в доспехах, взятых из арсенала, в котором хранилось лишь ржавое оружие буржуазии, употреблявшееся ею когда-то в борьбе против феодализма: свобода слова, печати, собраний, отделение церкви от государства, светская школа и т. д. Гамбетта не требовал даже реформ социальных и экономических, но лишь изучения возможности их с "точки зрения принципов свободы и равенства".

Левые республиканцы представляли в это время широкие слои средней торгово-промышленной и мелкой буржуазии, которые уже были знакомы и с легитимистами периода реставрации, и с орлеанистским режимом периода июльской монархии, и с прелестями режима Луи Бонапарта и которые считали, что во всех трех монархиях их интересы были плохо ограждены. Они делали поэтому ставку на республику. К последнему побуждала их и боязнь: как бы восстановление монархии в стране, где пролетариат только что пытался установить свою диктатуру, не стало причиной новых кровавых столкновений.

Французский пролетариат, фактически завоевавший республику, руководствуясь своим классовым инстинктом и своими классовыми интересами, силой своего политического влияния на том этапе поддерживал республиканскую левую, ибо при создавшихся после падения Коммуны условиях демократическая республика лучше всего обеспечивала наиболее выгодные условия его классовой борьбы с буржуазией.

Большинство активного населения страны оказывалось таким образом республиканским, и правительство Тьера при таких условиях вынуждено было вести политику выжидания и избегать резких посягательств на государственную форму, установившуюся 4 сентября. А при таком положении вещей шансы монархистов из месяца в месяц падали и перспективы монархической реставрации отодвигались в туманную даль. Монархические "зубры" Национального собрания, не желавшие считаться с тем, с чем считалось правительство Тьера - с удельным весом республиканских настроений в стране, - требовали политики активного выступления за монархию. На этой почве, даже внутри партии Тьера обнаружились "мятежники".

Часть орлеанистов обвинила главу своей партии в том, что его попустительством объясняется победа республиканцев почти на всех дополнительных выборах в Собрание, происходивших в 1871 - 1873 гг.

Успех республиканцев был особенно характерен во время дополнительных выборов в Париже весной 1873г., когда против орлеаниста Ремюза был выставлен радикальный республиканец Бароде. Его избирательная платформа была такова:

"Немедленный роспуск Национального собрания, как не отражающего

настроения страны и ее воли, немедленный созыв единой начаты, неприкосновенность всеобщего избирательного права, снятие осадного положения и амнистия коммунарам"

Ремюза провалился, а Бароде был избран. Его выборы были последней каплей, переполнившей чашу терпения монархистов в отношении Тьера и его политики выжидания.

19 мая 1873 г. правительству Тьера был сделан запрос: что думает оно предпринять в интересах решительной консервативной политики, т. е. в интересах монархической реставрации?

24 мая Тьер взошел на трибуну Национального собрания для ответа на запрос. Он заявил: "Я вам сказал ещё в Бордо, что когда этот благородный раненый, которого называют Францией, соберется с силами, вы можете предоставить его собственной судьбе, и он решит. Что же касается меня, то вот в чем состояло мое личное обязательство: вы мне вручаете республику, я вам возвращу республику. Это не есть акт лояльности по отношению к республиканской партии, это честно в отношении к вам. Если бы я под рукой покровительствовал монархии, то ввиду невозможности посадить на престол все три династии я, служа одной, изменял бы двум".

Итак, Тьер разъяснял монархистам, что при создавшихся условиях республика является лучшей из монархий.

Но трезвый голос палача Коммуны не встретил отклика в Собрании. Призыв "решать" в будущем, когда "благородный раненый" оправится, - монархистское собрание приняло за насмешку Тьер был свергнут, и на его место был посажен бонапартистский маршал, по убеждениям легитимист, связанный с денежными мешками, "герой" Седана, Мак-Магон. Все три монархические к пики рассчитывали на него как на "своего человечка", полагая, что он будет действовать с военной прямолинейностью.

3

Но "переворот 24 мая" (1873 г) не оправдал надежд монархистов, ибо и Мак-Магон остановился в нерешительности, что выразилось в его первом обращении к стране, в котором говорилось, что "президент ничего не предпримет против существующего порядка вещей"

Мак-Магон лишь потому обещал "ничего не предпринимать" против республики, что свержением Тьера соотношение классовых сил в стране не было изменено.

Но если в стране не было передвижки в соотношении сил, то в Национальном собрании в результате "переворота 24 мая" передвижка сил вправо имела место.

Правительство Тьера в основном было составлено из орлеанистов с привлечением умеренных республиканцев - теперь правительство составили монархисты. Блок монархистов открыто противостал в Собрании блоку республиканцев.

Ведущей силой монархистского блока остались орлеанисты. Во главе министерства стал герцог де-Брольи.

Новое правительство в противоположность Тьеру, действовавшему осторожно и исподволь, попыталось нажимом сверху создать в стране такое соотношение сил, которое позволило бы в кратчайший срок восстановить монархию.

С этой целью оно поспешило заключить союз с духовенством. Многотысячная армия попов, монахов к монахинь была двинута в поход для пропаганды монархии. В стране начались массовые церковные демонстрации, молебны о реставрации и т. д. Орлеанисты и легитимисты повели переговоры с представителями дома Орлеанов и Бурбонов с целью примирения обоих претендентов на трон. Обе тики почти договорились о возведении на трон графа Шамбора (не имевшего потомства), с тем чтобы последний в качестве наследника трона назначит династию Орлеанов. Успели даже выработать церемониал вступления Генриха V (графа Шамбора) в Париж. Однако и на этот раз возня, поднятая в монархическом лагере, не имела успеха.

Во-первых, внутри лагеря самих монархистов вспыхнули новые разногласия. Часть орлеанистов, несогласия с компромиссом (так называемые ан-

тифузионисты)¹ , сблизилась с умеренными республиканцами, опасаясь, что возведение на трон графа Шамбора усилит помещиков. На этой почве против герцога де-Брольи возник та сильная оппозиция внутри самой орлеанской партии - и министерство де-Брольи было свергнуто (май 1874 г.)

Во вторых, Мак-Магон, убедившись, что разногласия внутри монархического лагеря весьма значительны, не захотел восстанавливать против себя ни одну из монархических клик. В результате последовало его заявление, что не останется у власти до конца того периода, на который он избран.

Наконец, общую неразбериху увеличивал и сам граф Шамбор, заявивший в ответ на предложение своих сторонников даровать хартию о правах, что он не будет подписывать никаких условий до тех пор, пока не сядет на трон.

Но самое важное заключалось в том, что широкие слои рабочих, средней и мелкой буржуазии обнаружили явную враждебность к подготовке монархического переворота. Республиканские фракции Собрания сблизились теснее в целях дружного отпора монархистам. Их поддержали орлеанисты антифузионисты. В результате и попытка переворота 1874 г. провалилась После этого Национальному собранию ничего не оставалось делать, как приступить к выработке конституции.

При создавшихся условиях проходилось выработать республиканскую конституцию, ибо республика была формой, в которой примирялись интересы различных фракций буржуазии.

Конституция III республики была выработана в период с января по июль 1875 года.

С августа по декабрь 1875 г. были выработаны и законы о порядке выборов в сенат и палату депутатов и, наконец, принято решение о созыве 18 марта 1876 г. парламента, с конституированием которого полномочия Национального собрания кончались.

В начале 1876 г. были произведены выборы сначала в сенат, затем в палату депутатов. В результате выборов большинство в сенате получили монархисты, а в палате депутатов - республиканцы (360 мест из 530).

На выборах 1876 г. впервые после подавления Коммуны были выставлены рабочие кандидатуры. Правда, успеха эти кандидатуры не имели, но самый факт, что эти кандидатуры были в тот момент выдвинуты, свидетельствовал о возрождении рабочею движения и появлении рабочей партии во Франции. Рабочие конгрессы 1876 г. и последующих лет подтвердили этот крупнейший факт.

Вторым крупным событием на выборах 1876 г. было расслоение республиканской левой: буржуазное крыло этой партии во главе с Гамбеттой и мелкобуржуазное во главе с Клемансо начали обособляться. Первые сближались с умеренными республиканцами, отражая объективный факт консолидации на почве республики средней и крупной буржуазии против пролетариата и широких непролетарских трудящихся масс. Вторые - радикальные республиканцы - устами Клемансо провозгласите, что достижение республики - лишь первый шаг, за которым должен последовать и второй - социальные реформы.

Расслоение внутри левобуржуазного лагеря на данном этапе не дошло пока до раскола, так как призрак монархической опасности еще не исчез. Президентское кресло и верхняя палата находились в руках монархистов, и только нижняя палата была завоевана республиканцами. Весь аппарат государственной власти администрация, армия, суд, полиция - также находился в руках монархистов.

Опираясь на эту силу государственного аппарата и поддержку сената, Мак-Магон, невзирая на республиканское большинство палаты, назначил первым министром орлеаниста Дюфора.

Кабинет Дюфора, имевший опору только в сенате, все время колебался между палатой депутатов и сенатом. В лаком положении неустойчивого равновесия ему удалось продержаться до декабря 1876 г, когда Мак- Магон, после долгих колебаний, составил, на-

¹ Фузия - слияние, объединение.

конец, кабинет во главе с умеренным республиканцем Жюлем Симоном.

Министерство Жюля Симона, боявшееся растущей активности пролетариата и мелкобуржуазных масс города и деревни, решило сдерживать эту активность угрозой непрочности республики. Поэтому оно сознательно уклонялось от борьбы с монархическим сенатом, от чистки административного, военного аппаратов и т. п., на деле продолжая политику колебаний предыдущего министерства, обрекая себя на бесплодное и никчемное прозябание.

Такая "работа" первого республиканского министерства давала повод монархической прессе кричать о политическом убожестве республиканцев и распространять слухи, что Мак-Магон только ждет момента, чтобы закончить "эксперимент с республикой".

Попы снова подняли голову, зашевелилась реакционная военщина, а правительство Жюля Симона пребывало в бездеятельности.

В результате парламентские представители широких слоев торгово- промышленной буржуазии скоро поняли, что маневры Жюля Симона не только не в состоянии сдержать массы, но и поощряют интриги монархистов.

Тогда Гамбетта пошел на соглашение с радикальными республиканцами, предложив бороться против поднимающейся клерикальной реакции. Тем самым растущая активность масс должна была быть отвлечена в безопасное для буржуазии русло при сохранении для гамбеттистов мостика к продолжению их сотрудничества с фракцией Жюля Симона и К^о .

4 мая 1877 г. нижняя палата приняла резолюцию, в которой она осуждала "происки ультрамонтанов"¹ и предлагала правительству "подавлять эти происки всеми имеющимися в его распоряжении средствами".

Маг-Магон, обозленный принятием палатой этой резолюции, прогнал министерство Жюля Симона и 16 мая назначил министерство герцога де- Брольи, т. е., как это для всех было ясно, министерство государственного переворота. Заседания парламента были отсрочены на месяц. Когда через месяц палата собралась, правительство Брольи получило вотум недоверия. Тогда Мак-Магон в июне 1877 г. распустил палату. Новые выборы происходили в обстановке ожесточенного правительственного террора. Циркуляр по префектурам обязывал префектов под угрозой увольнения с должности обеспечить голосование за правительственных кандидатов. Подать свои голоса за последних обязаны были учителя, чиновники, в противном случае им также угрожала потеря службы. Количество уволенных и переведенных в период избирательной кампании чиновников достигло цифры в несколько тысяч человек. Мак- Магон с солдатским цинизмом заявил, что он разгонит палату силой штыков, если победят республиканцы.

Наряду с этой политикой кнута буржуазии были брошены подачки для постройки в некоторых департаментах железных дорог, портов и пр.

Но несмотря на все эти ухищрения республиканцы, объединившиеся вокруг одного списка и поддержанные вопреки призывам Egalite рабочими, отложившими даже созыв очередного Рабочего конгресса, провели в палату 327 депутатов из общего числа 530, т. е. снова получили абсолютное большинство. Монархисты проиграли игру. Лишенные широкой опоры в стране, они могли вести дальнейшие бои лишь на парламентской арене.

Правительство получило от новой палаты вотум недоверия и вынуждено было подать в отставку. Но этим дело не ограничилось. Палата назначила следственную комиссию для расследования деятельности правительства во время выборов. Это было ударом против самого Мак-Магона, только что угрожавшего разогнать палату. Маршал попытался сопротивляться: он обратился к председателю сената с просьбой распустить палату, но последний отказал президенту в своей помощи. Парламентская почва также оказалась шаткой и непрочной для чемпионов монархической реставрации.

В поисках выхода из создавшегося положения Мак-Магон назначил министерство Рошбюэ (ноябрь 1877 г.), состоявшее целиком из чиновников

¹ Ультрамонтаны - активные приверженцы средневековых притязаний католической церкви

Президент рассчитывал, что пока палата будет возиться с этим министерством, он тем временем успеет подготовить переворот на внепарламентской почве, опираясь на армию. Соответствующий циркуляр был разослан им командирам армейских корпусов.

Однако министерству Рошбюэ палата сразу же заявила о своем нежелании с ним разговаривать, а командиры армейских корпусов донесли президенту, что средний и низший командный состав неблагонадежен и что при таких условиях они не могут ручаться за солдат.

Пришлось отступить. Мак-Магон уволил министерство Рошбюэ и назначил министерство Дюфора, вчерашнего орлеаниста, примкнувшего к умеренным республиканцам, за спину которых и пытался теперь укрыться президент республики.

Но в 1879 г. наступил срок перевыборов одной трети состава сената. Республиканцы получили в сенате новых 40 мест. Теперь они составляли большинство и в сенате. Лишь президентское кресло оставалось в руках монархистов.

При таких условиях положение Мак-Магона оказалось безнадежным.

Когда он попытался применить право "вето" в отношении принятого парламентом порядка назначения чиновников, то против него оказались обе палаты и министерство. Мак-Магон ушел в отставку. Незадачливый маршал проиграл еще одно сражение.

4

После ухода Мак-Магона президентом был избран умеренный республиканец Жюль Греви - III республика победила окончательно.

Хозяином этой III республики оказалась крупная финансовая и торгово- промышленная буржуазия. Интересы этого класса представлял в палате союз части вчерашних орлеанистов с умеренными республиканцами и фракцией Гамбетты.

После кризиса 1873 г. во Франции росли акционерные общества, синдикаты, создавался блок крупной финансовой буржуазии с крупной промышленной буржуазией, блок, складывавшийся на основе роста финансового капитала. К этому блоку все более тяготела и средняя промышленная буржуазия. На парламентской арене блок имел своим вождем вплоть до XX столетия Жюля Ферри. За весь этот период сменилось около 30 министерств и только раза два министерство составлялось левыми группами, близкими к радикалам. Все время власть находилась в руках той фракции республиканцев, которая получила название оппортунистов.

Гамбетта определял оппортунизм как политику реформ, проводимых в наиболее "удобный (с точки зрения стоящих у власти) момент".

Придя к власти, республиканцы избегали как проведения реформ, так и открытого нападения на монархистов. Лишь нехотя делали республиканцы кое-какие половинчатые уступки массам. Они избегали даже решительной борьбы с клерикализмом; их так называемая борьба против последнего была вынужденной уступкой радикалам и рабочим.

В 1879 г. был проведен закон о реформе советов при высших учебных заведениях, за которым последовали закон о порядке выдачи дипломов об окончании высших учебных заведений и закон о праве на преподавание в школе.

Законы эти не уничтожали влияния клерикализма в школьном деле, они лишь вводили его в определенные рамки. Той же цели служили и правительственные декреты 1880 г.

Первым из правительственных декретов иезуитам предлагалось в течение трех месяцев удалиться из пределов страны и вторым - все остальные конгрегации обязывались, возбудив соответствующие ходатайства, легализоваться в 3-месячный срок.

Количество конгрегации во Франции было необычайно велико. Тут были барнабиты, капуцины, доминиканцы, кармелиты, бенедиктинцы, эвдисты, цистерцианцы, базилианцы, облаты, пассионисты, тринитарии, монахи св. Эдма и пр. Огромная черная рать подобно пиявке присосалась к телу Франции, получив декретом 1880 г. легальную основу для существования.

Закон от 28 февраля 1882 г. - об организации низщей школы на основе обязательного бесплатного и светско-

го обучения - также не ликвидировал клерикализма в школьном деле, ибо сопровождайся оговоркой, что школьники, кроме воскресного дня, будут иметь добавочный выходной день, в который родители могут обучать их религии не в здании школы.

Законом о браке и разводе от 27 июля 1884 г. развод разрешался, он воспрещался лишь в одном единственном случае, когда люди заявляла, что желают разойтись потому, что не хотят жить вместе.

Наконец, в апреле 1884 г. был проведен закон об организации городских и сельских общин с целью размежевания коммунального и церковноприходского управлений.

Вот, по существу, и все "демократические" реформы, проведенные в период господства умеренных республиканцев.

Зато в области внешней политики умеренные республиканцы усердно выполняли заказ финансовой олигархии Франция приняла активное участие в разделе Африки (захват Туниса в 1881 г., Нигера в 1881 г., Судана; захват колониальных территорий в Азии: Тонкина, Аннама, Камбоджи). Палата депутатов официально узнавала о колониальных авантюрах правительства только тогда, когда последнее просило денег. А просило оно их в рассрочку, растягивая военные операции, теряя массу денег и людей. Такой способ ведения колониальных войн был чрезвычайно выгодным для финансовой аристократии, которая при этом туго набивала свои карманы.

В таком же духе осуществлялась и железнодорожная политика правительства. Французские железные дороги находились в руках 6 монополистических железнодорожных обществ. Правительство, якобы для ограничения их монополии, решило построить государственные железные дороги, обещая впоследствии присоединить к ним частные, чтобы создать в стране единую сеть железных дорог, подчиненную правительственному контролю. Проектом Фрейсине, кабинет которого управлял Францией в 1879 - 1880 гг., предполагалось ассигнование для этой цели 3,5 млрд. франков. Чтобы привлечь к делу сочувствие масс, проект проходит под лозунгом организации общественных работ. Пресса оппортунистов развернула широкую пропаганду этого "плана Фрейсине". А в результате один километр правительственных железных дорог обходился казне в среднем в полмиллиона франков, и новые железные дороги представляли собой лишь подъездные пути к старым дорогам, принадлежащим монополистическим компаниям.

Государственный бюджет при таких условиях возрастал скачкообразно: его рост увеличивался прямым воровством и хищениями. Последний бюджет II империи был равен 1700 млн. франков, бюджет республики в 1886 г. достиг 5 млрд. франков.

Буржуазия и ее парламентская агентура упорно отказывались от введения подоходного налога - все издержки по оплате политики правительства по- прежнему покрывались в основном косвенными налогами.

Рабочие получили от оппортунистов лишь несколько незначительных уступок: амнистию коммунарам, принятую 11 июля 1880 г., после того как в Париже на дополнительных выборах прошла кандидатура бывшего коммунара Трепке, и закон о союзах 1884 г. Последний был принят уже после того, как союзы возникли явочным порядком и организовались без разрешения правительства. III республика все отчетливей и отчетливей выступала в глазах масс как республика плутократии.

Промышленный подъем во Франции (после кризиса 1873 г), начавшийся в 1879 г., был кратковременным: он продолжался до 1882 г. Буржуазия спешила отпраздновать начавшееся процветание новыми оргиями грюндерства и спекуляции. В 1881 г. в одном только Париже было учреждено 430 новых акционерных обществ с капиталом в 1929 млн. франков. Финансовые дельцы в поисках капиталов предприняли настоящую охоту за сбережениями мелкого буржуа и крестьянина Ряд банков- Credit de Pans, Credit de France, Banque Nationale и др. - рассылал по деревням, местечкам и захолустным городкам своих агентов, которые самыми заманчивыми обещаниями стремились перекачать сбережения из кубышек мелкого люда в сейфы банков. Особенно отличалась в

этом отношении агентура банка Union generale, во главе которого стоял Бонту. Его агенты продавали выпускавшиеся банком облигации третьего и четвертого разряда по цене 125 франков за облигацию номинальной стоимостью в 500 франков при условии первоначального взноса в 25 %. На деньги обманутых заманчивыми предложениями мелких держателей банк развернул широкую спекулятивную деятельность. Баланс Union generale в 1881 г. показал 11,5 млн. франков чистого дохода на 12,5 млн. франков вложенного капитала. Дельцы банка приняли активное участие в реализации "плана общественных работ" Фрейсине. Однако затруднения с доходной частью бюджета в 1882 г. заставили правительство сначала сократить, а затем и приостановить работы по "плану Фрейсине". Это обстоятельство вырвало почву из-под ног спекулировавших банков, и они начали лопаться один за другим подобно мыльным пузырям. Union generale, Credit de France и др. были в 1882 г. проглочены мощными банками, а мелкий держатель должен был удовлетвориться созерцанием красивых облигаций, не стоивших даже той бумаги, на которой очи были напечатаны. К воплям этого мелкого держателя крупные биржевые акулы и правительство оппортунистов оставались равнодушными. Не менее равнодушно взирало правительство на то, как ростовщический финансовый капитал под предлогом оказания кредита крестьянам южных винодельческих районов, страдавшим от филоксеры, обирал мелких виноградарей.

Таким образом господство умеренных республиканцев во Франции принесло мелкой буржуазии и крестьянству, не говоря уже о рабочих, усиление эксплоатации, гнета ростовщиков и налоговых тягот.

5

Массы возмущались политикой умеренных республиканцев.

Это нашло свое выражение в выступлении на выборах 1881 г. рабочей партии с ее развернутой самостоятельной программой, в столкновениях внутри республиканского лагеря на выборах 1881 и 1885 гг. и явилось причиной вскоре затем разыгравшегося буканжистского кризиса.

Рабочие отстояли республику. Во время политических кризисов, вызывавшихся монархистами, рабочие оказывали поддержку республиканцам, обещавшим им всякие блага с победой республики. Республика победила, и рабочие увидели, как во время стачечного движения 1878 г. республиканское правительство посылало войска в районы стачек, как оно сопротивлялось амнистии коммунаров, как упорно противилось самым необходимым реформам. Отсюда успех социализма в массах, успех движения за самостоятельную рабочую партию. Поворот рабочих к социализму вызвал сдвиги в республиканском лагере. Если на выборах 1881 г. радикалы еще не противопоставляли своих кандидатов умеренным республиканцам, то в 1885 г. это противопоставление уже имело место.

На выборах 1885 г. радикалы (Клемансо) требовали отделения церкви от государства, реформы налоговой системы в интересах мелкой буржуазии, проведения полной ликвидации всех пережитков цензового строя и монархии, т. е. чистки администрации, и тому подобных реформ.

Монархисты, объединившиеся после смерти графа Шамбора (1883 г.) в одну монархическую партию - "консервативный союз", - во время этой избирательной кампании усердно вскрывали "язвы республики". Их демагогия имела успех в массах, недовольных политикой умеренных республиканцев - число депутатов "консервативного союза" в палате 1885 г. сильно возросло.

На выборах 1885 г. республиканцы лишь с большим трудом получили незначительное большинство. Это обстоятельство перепугало мелкобуржуазных радикалов, они снова бросились "спасать республику", пошли на союз с "умеренными", забыв о своих разногласиях с ними Республиканское единство в палате было сохранено ценой превращения радикалов в простое охвостье правительственного блока.

Сущность радикалов обнаружилась особенно ярко во время стачки в Деказвилле в 1886 г. Причиной стачки

было недовольство рабочих против расплаты квитанциями в фабричную лавку. Для подавления стачки были высланы войска. В палате был сделан запрос правительству о деказвилльских событиях. В выступлениях по ответу правительства радикалы обнаружили свою мелкобуржуазную природу: боязнь пролетариата и угодничанье перед буржуа. В итоге произошло отделение рабочих депутатов от радикалов и образование в палате первой парламентской рабочей фракции.

Но поддержка радикалов все же обязывала кое к чему и "умеренных". Поэтому правительство Фрейсине, образовавшееся после выборов 1885 г., якобы уступая требованию радикалов о решительной борьбе с монархической опасностью, включило в свой состав в качестве военного министра генерала Буланже¹ , слывшего радикалом. Последний должен был символизировать борьбу правительства с монархической опасностью. Первым актом Буланже было удаление всех кавалерийских полков из Парижа под тем предлогом, что кавалерия интригует против республики; этот акт утвердил за Буланже репутацию "революционного" генерала. Когда посылались войска в Деказвиль, Буланже заявил, что он приказал солдатам стоять с ружьями к ноге, не вмешиваясь в сущность конфликта.

Буланже возглавил и "поход" против Орлеанов, на которых после смерти графа Шамбора сосредоточились упования "консервативного союза".

Ободренный успехом монархистов на выборах 1885 г., герцог Орлеанский опубликовал манифест, а монархистская пресса повета открытую агитацию за реставрацию.

Правительству был сделан запрос в палате, результатом которого был приказ об изгнании из пределов Франции всех принцев, признанных опасными для республики. Вслед за тем был принят закон об удалении из Франции всех представителей царствовавших во Франции династий. Буланже еще до этого уволил всех принцев из армии. Генерал стал еще более популярен: он "твердокаменный" республиканец, он "революционный" генерал. И вот при таких условиях в 1887 г. вспыхнул инцидент, который дал толчок так называемому буланжистскому движению.

Рост Франции, рост ее военной мощи вызывали все большую тревогу у Бисмарка, который на 1887 г. наметил превентивную (предупредительную) войну с ней. С этой целью в Германии был инсценирован инцидент с французским пограничным чиновником Шнебеле, схваченным немецкими жандармами на границе и посаженным ими в тюрьму.

Инцидент этот после затяжных проволочек был ликвидирован, но последствием его была вспышка шовинизма во Франции. Буланже и это обстоятельство использовал для увеличения собственной популярности, заговорив о реванше. Теперь с именем Буланже в представлении мелкого буржуа связывалась расплата за национальное унижение, испытанное в 1871 г., за позор "колониальных экспедиций последних лет.

Крупная буржуазия, однако, считала, что Франция не может принять вызов Германии ввиду недостаточной мощи военных сил и ввиду того, что начавшиеся шаги по заключению русско-французского военного союза были еще далеки от завершения.

Чтобы удалить из правительства неудобного с точки зрения крупной буржуазии "реваншинстского" генерала, министерство в мае 1887 г. было свергнуто. Министерский кризис длился целых две недели из-за разногласий на политической "кухне" по вопросу: должен войти Буланже в новый

¹ Буланже Ж. Э. - французский генерал Служил в войсках Наполеона III. Принимал участие в подавлении Коммуны. После победы III республики спекулировал на недовольстве масс политикой оппортунистов, изображая из себя радикала. Бежав в Англию в 1889 г. после провала движения, связанного с его именем, Буланже обращался к Александру III с просьбой о моральной поддержке. Он обещал последнему восстановить "религиозный мир", уничтожить "с корнем бич парламентаризма" и коррупцию, приступить "осторожно, но решительно к самым назревшим социальным вопросам, воздвигнув непреодолимые преграды для губительных доктрин социализма". Во внешней политике он обещал "искреннюю дружбу" одной только России.

В 1891 г. Буланже застрелился.

кабинет или нет? Газеты крупной буржуазии решительно высказывались против генерала. Монархисты, которые надеялись половить рыбку в мутной воде и усилить затруднения умеренных республиканцев, высказывались "за", вся пресса радикалов также вела кампанию "за", отражая шовинистические и патриотические настроения мелкого буржуа.

Наконец, было образовано министерство Рувье без Буланже (май 1887 г.). Последний был "сослан" новым правительством в качестве командира корпуса, в глубь Франции. Парижский лавочник пришел в ярость от посягательства на его "героя". Момент отъезда Буланже послужил толчком к буланжистским демонстрациям в масштабах, давно уже невиданных Парижем.

Новый толчок движению был дан "скандалом Вильсона". Вильсон - зять президента республики Греви - устроил в президентском дворце торговлю орденами Почетного легиона. В итоге - запрос министерству, кабинет свергнут и сам Греви как замешанный в этом деле скомпрометирован. Однако, просидев в президентском кресте 17 лет, Греви считал себя незаменимым и уходить не собирался. Создался не только правительственный, но и президентский кризис. Возбуждение широких масс нарастало. Лавочник снова поднял на щит своего "героя". "Буланже, - кричал он теперь, -спасает республику от гниения и продажности!"

Таким образом уже в ноябре 1887 г. булажистский кризис входил в новую фазу развития. Широкие массы мелкой буржуазии, возмущенные своекорыстной грабительской политикой умеренных республиканцев, возложили свои надежды на генеральскую шпагу. Возникала опасность цезарианского переворота. Буланже, тайком прибывший в Париж, не разрывая с радикалами, за их спиной пошел на соглашение с монархистами, желавшими использовать шпагу популярного генерала для реставрации Орлеанов. События развертывались быстрым темпом. Греви ушел в отставку, и началась борьба вокруг кандидатуры президента.

Парижская улица выдвинула своего кандидата в президенты - Буланже. Правительственный блок выдвинул умеренного республиканца Ферри. Тогда парижские рабочие громко подняли свой голос, заявив, что "тонкинец" Ферри - это гражданская война. Создалась крайне острая политическая ситуация. Радикалы, начавшие чувствовать двусмысленность позиции Буланже, предложили остановиться на какой-нибудь нейтральной фигуре. Президентом был избран Карно. Правительство, однако, не сумело справиться с буланжистским движением. Оно стало на путь репрессий по отношению к Буланже лично. Последнего сначала выслали к месту службы, а затем и вовсе уволили от занимаемой им должности. Тогда Буланже снова явился в Париж, попал в парламент и выдвинул требование пересмотра конституции республики.

Теперь движение охватило не только Париж. Вся Франция разделилась на два лагеря: антибуланжистов и буланжистов.

В буланжистском лагере находились монархисты, рассчитывавшие на то, что Буланже реставрирует трон Орлеанов, значительная часть мелкой буржуазии, до сих пор шедшая с радикалами и разочаровавшаяся в их способности заставить правительственный блок провести реформы, масса крестьянства, получившая от республики новые налоги и усилившийся гнет бюрократии, и часть рабочих, возмущенных гнилостью и продажностью буржуазных республиканцев и не понимавших сектантсткого лозунга Геда: "Между холерой и чумой не выбирают" (даже отдельные бланкисты, например Рош, Гранжэ, поддерживали буланжистское движение). Основной силой противоположного лагеря - антибуланжистов - была крупная буржуазия. В этом лагере, сливаясь с буржуазными радикалами, оказались и поссибилисты - вожди оппортунистического крыла рабочего движения Франции. Буланжистскому лозунгу пересмотра конституции этот лагерь противопоставил лозунг спасения республики.

Любопытно, что нынешние французские фашисты во многом копируют тогдашних агитаторов из буланжистского лагеря. Дерулед, председа-

тель Лиги патриотов, "убежденный республиканец", превратившийся в рьяного буланжиста, выступал тогда в роли борца против капитализма и парламентаризма, утверждая, что буланжисты создали "народное антипарламентское движение...", что народ должен решить, "хочет ли он остаться при парламентском непостоянстве или предпочитает устроиться более прочно, объединившись вокруг популярного вождя".

В течение июня и июля 1888 г. в палате происходили прения по предложениям, внесенным Буланже о роспуске парламента и о пересмотре конституции. По адресу Буланже раздавались упреки в цезаризме, бонапартизме и т. д. В ответ Буланже швырнул свой депутатский билет и заявил о своем выходе из парламента. Тем самым борьба переносилась с парламентской почвы на внепарламентскую.

Этой последней фазе борьбы предшествовало нечто вроде плебисцита, организованного буланжистами.

В августе 1888 г. Буланже выставил свою кандидатуру в трех департаментах и был избран во всех трех. Скоро подошли дополнительные выборы и в Париже. Буланже был избран и в Париже, т. е. и столица оказалась буланжистской. Понимая, что окончательно вопрос должен решаться на внепарламентской арене, вожаки буланжистского движения в день выборов в Париже предполагали осуществить массовое выступление для захвата Елисейского дворца, ареста президента и государственного переворота.

Когда этот план восстания был сообщен самому бравому генералу, Буланже испугался и категорически отказался прибегнуть к перевороту. Тем самым он обрек себя на политическое самоубийство.

Буланжистское движение, достигшее в январе 1889 г. своей высшей точки, после этого начало опадать. Чтобы замаскировать свое отступление, буланжисты начали пропагандировать план широкой избирательной кампании для легального захвата власти. Но их плану буржуазные республиканцы при поддержке радикалов противопоставили реальный факт изменения существующей избирательной системы, значительно ухудшив ее, а Лига патриотов, наиболее организованный центр буланжистского движения, была отдана под суд за призыв к вооруженному восстанию. Члены ее были присуждены к тюремному заключению на разные сроки. Было решено предать суду и самого Буланже.

Последний, узнав о предстоящем аресте, предпочел уехать в Англию. Это подорвало и его личный авторитет. Буланже вскоре покончил самоубийством. Буланжистское движение начало спадать еще быстрее.

Упадок движения в основном был вызван изменением экономической конъюнктуры. Конец 80-х годов - это период довольно сильного экономического подъема во Франции. Улучшилось положение мелкой буржуазии, несколько улучшилось и положение пролетариата. Кроме того от буланжистского движения в связи с ростом значения рабочей партии отошли заблуждавшиеся, поддерживавшие раньше буланжизм рабочие.

Уроки, извлеченные различными классами из опыта буланжистского кризиса, и последовавшие за ним социально-политические сдвиги " дали знать о себе непосредственно уже в начале 90-х годов.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: