Академик В. Н. БОЛЬШАКОВ, директор Института экологии растений и животных Уральского отделения РАН

Для Института экологии растений и животных УрО РАН 2004 г. - вдвойне юбилейный. Он был организован в разгар Великой Отечественной войны, в июле 1944 г., в Свердловске (ныне - Екатеринбург) и назывался Институтом биологии Уральского филиала АН СССР. А через 20 лет его переименовали именно так, как звучит сегодня. И не случайно: здесь, на Урале, жил и трудился академик С. С. Шварц, заложивший и развивавший в нашей стране важнейшие положения фундаментальной ("классической") экологии - раздела биологии, изучающего закономерности природных систем и проблемы адаптации живых организмов к окружающей среде. К тому же ученый считал, что многие волнующие его проблемы нужно изучать в специфических условиях, прежде всего в экстремальных, где приспособительные особенности жизни заметнее всего, в том числе на севере и в горах. Поэтому в мае 1954 г. - второй юбилей - в Салехарде, на Полярном круге, на берегу Оби создали научно-исследовательский стационар - сначала Президиума Уральского филиала АН СССР, а через пару лет он вошел в состав нашего института, который с самого начала руководил поиском увеличения запасов охотопромысловых животных, звероводства, кормовой базы северного оленеводства. Словом, недаром первым отечественным учреждением в системе Академии наук, в чьем имени появился термин "экология", был наш институт.

стр. 91

ЛАБЫТНАНГСКИЙ СТАЦИОНАР

Салехард был вполне подходящим местом для размещения научной экологической базы. Здесь на незначительном расстоянии представлены различные природные зоны и ландшафты, разнообразен растительный и животный мир. Местность находится в подзоне лесотундры. С юга - тайга Западной Сибири, с севера - тундра полуостровов Ямал и Гыдан. Поблизости расположены горы Полярного Урала и обширная нижнеобская пойма.

Здесь почти 8 месяцев царят отрицательные температуры, 230 дней держится снежный покров. Наиболее холодный месяц - январь (средняя температура -24 - 25°, абсолютная минимальная -55°С). С декабря по март обычные среднемесячные температуры ниже -20°С. Период с температурой выше 0°С длится в среднем около 130 дней, но иногда заморозки до -5°С возможны все лето. Полярной ночи нет, однако в июне солнце светит круглосуточно.

В 1959 г. стационар перевели в соседний поселок Лабытнанги, где и по сей день находится, хотя этот населенный пункт стал уже городом. С 1989 г. учреждение получило современное название Экологический научно-исследовательский стационар.

Район - прекрасный полигон для экологических исследований, а наличие железной дороги, авиасообщения и разветвленной системы водных путей облегчает заброску полевых отрядов в разные точки.

Для стационара отведен участок 3,4 га, в том числе здесь создана экспериментальная площадка 0,3 га с различного рода акклиматизированными растениями из разных районов России. Однако в целом более половины территории занимают лес и ивняково-луговые ассоциации. Вот почему это место получило название "Зеленая горка".

Постепенно формировался штат постоянных научных сотрудников. В 1960 - 70-е годы многие из них занимались изучением птиц и млекопитающих Субарктики. Довольно быстро появилась серия работ Л. Н. Добринского по интерьерной характеристике (морфофизиологии), возрастной структуре, изменчивости птиц севера, орнитофауне территории.

Изучение фауны региона, биологии ондатры продолжили В. С. Балахонов, В. А. Бахмутов. Экологию северной пищухи, ее распространение в горах Полярного Урала исследовал Н. С. Гашев. Сравнительную экологию лугового и краснозобого коньков изучает В. Н. Рыжановский. С 1978 г. он совместно с орнитологами нашего института занимается кольцеванием птиц для определения их миграций и других явлений годового цикла; результаты их деятельности опубликованы в серии статей. На берегах Ямала и Гыдана В. С. Смирнов и В. Ф. Сосин кольцевали песцов для выяснения их миграций, исследовали других хищников.

Были получены интересные материалы по фауне позвоночных и беспозвоночных животных этого слабоизученного в фаунистическом отношении региона, и уже в 1959 г. вышел первый том трудов Салехардского стационара "Материалы по фауне Приобского севера и ее использованию", в котором подвели некоторые итоги. В центре внимания ученых оказались сибирский лемминг, большая узкочерепная полевка, горностай (К. И. Копеин).

В середине 1960-х годов началась реализация Международной биологической программы (МБП). Главной ее целью было определение продуктивности биогеоценозов Земли. Продуктивностью биогеоценозов Субарктики (тундра и лесотундра) занимались сотрудники стационара и нашего института под руководством академика С. С. Шварца. В 10 км от Лабытнанги они создали опорный пункт "Харп", где изучали флору сосудистых растений, кустарников и кустарничков, мхов, лишайников, их морфологические и фенологические особенности, продуктивность растительных сообществ, запасы надземной и подземной фитомассы, скорость разложения растительных остатков, закономерности распределения растительных сообществ. Исследовали

стр. 92

микрофлору почв лесотундры, определяли общую численность микроорганизмов в болотных, криогенных и подзолисто-глееватых почвах. Были установлены их особенности: высокая кислотность, бедность перегноем и полезными микроорганизмами и т. п.

Активизация работ в Нижнем Приобье и на Южном Ямале в конце 1960 - 70-х годов связана с появлением новых специалистов и созданием полевых стационаров, прежде всего на реке Хадытаяха, у Лабытнанги, в горах на Полярном Урале (Красный Камень); на реке Северная Сосьва и ее основных притоках, ряде других бассейнов Нижней Оби выявляли их значительную роль в воспроизводстве запасов сиговых рыб (В. Д. Богданов, В. М. Шишмарев).

Проблемы, стоящие перед рыбодобывающими предприятиями в Обской и Тазовской губах по развитию промышленной эксплуатации сырьевой базы, встали перед группой ихтиологов, возглавляемой А. С.

Лещинской. Они составили карту кормовых полей в интересовавших их районах (озеро Яррото на Ямале и др.), проследили за миграцией промысловых рыб в период открытой воды. Результаты их трудов отразили статьи по экологии пеляди, сига-пыжьяна, гольца, ряпушки. Кстати, в то время они работали совместно с Обь-Тазовским отделением Всероссийского научно-исследовательского института рыбного хозяйства на судне "Орел", а позднее на тралботе "Айсберг", принадлежащих этому институту, но вскоре на стационаре появились и свои суда "Зоолог", "Эколог", "Наука". Это позволило работать нам как на Оби, так и на ее притоках.

В 1970 - 80 годах вышли материалы по биоэнергетике популяций мелких млекопитающих (В. С. Балахонов), экологии водяной полевки, дикого северного оленя (В. Ф. Сосин, В. А. Бахмутов), волка, серой вороны, редких и исчезающих видов птиц и др.

К середине 1970-х годов встал вопрос о необходимости расширить исследования далее к северу - в тундровых районах Ямала. Последовала серия экспедиций по полуострову в 1975 - 80 годах. Выходом в 1984 г. монографии Н. Н. Данилова, В. Н. Рыжановского и В. К. Рябицева "Птицы Ямала" завершился этот этап работы орнитологов.

Тогда же С. С. Шварц, Н. Н. Данилов, В. Г. Ищенко опубликовали несколько книг под общим названием: "Пути приспособления наземных позвоночных животных к условиям существования в Субарктике" (т. 1 - Млекопитающие, т. 2 - Птицы, т. 3 - Земноводные). Коротко расскажем о приспособлениях земноводных - амфибий.

Они не имеют постоянной температуры тела и поэтому их обитание за Полярным кругом характеризуется многими особенностями, отличающими их от более южных форм. В Субарктику проникают 4 их вида: остромордая, травяная и лесная ля-

стр. 93

гушки, а также сибирский углозуб, которые образуют тут стабильные и относительно многочисленные популяции. Благодаря чему? Прежде всего, в основном они питаются специфическим источником корма водных насекомых. В их печени интенсивно мобилизируется резервное вещество - гликоген, что способствует активизации их развития. Даже при снижении температуры среды до +5°С они сохраняют высокую жизнеспособность; тем же свойством обладают их эмбрионы и личинки.

Следует отметить: перечисленные приспособительные способности амфибий к условиям Крайнего Севера представляют большой общебиологический интерес. Они показывают, что в процессе освоения отдельными популяциями того или иного вида живых существ новой среды обитания происходит комплексное изменение важнейших морфофизиологических особенностей, которые лишь в незначительной степени отражаются признаками, учитываемыми даже современными методами систематики. Этот вывод имеет существенное значение для понимания закономерностей микроэволюционного процесса и оценки возможности использования таксономической структуры вида в качестве зеркала эволюции.

Вместе с тем показательно совпадение путей приспособления разных видов к тождественным условиям существования. Речь идет не только о перечисленных амфибиях, но и о возникновении сходных адаптации у представителей разных классов. Скажем, повышенная способность создания в организме энергетических резервов, увеличение скорости развития, расширение ассортимента доступных кормов, повышение активности пищеварительных ферментов в равной степени характерны для субтропических популяций млекопитающих, птиц и амфибий.

Как уже говорилось, в 1978 г. зоологи стационара начали изучение биологических ресурсов Ямала. Инициатором стал В. Ф. Сосин, обосновавший необходимость такого подхода в преддверии выхода промышленных предприятий нефтегазового комплекса на полуостров. Эти работы продолжаются по настоящее время, но уже в плане мониторинга. Постоянным его помощником в этой работе был кандидат биологических наук В. Г. Штро - нынешний директор стационара.

А теперь предоставим слово ученым, многие годы посвятившим изучению природы Субарктики, Полярного Урала и Арктики.

Заведующий лабораторией экологии рыб нашего института, доктор биологических наук В. Д. Богданов и научный сотрудник Е. Н. Богданова более 20 лет трудятся на стационаре. Они считают, что если попросить коренных жителей Обского севера расставить по приоритетам природные ресурсы родного края, то ответ большинства из них, даже сегодня, когда здесь бурно расцветает развед-

стр. 94

ка и добыча полезных ископаемых, будет однозначен - вода и рыба. Да, образ жизни ханты, манси, ненцев, коми во многом ориентирован на рыболовство. Впрочем, много людей, приехавших сюда с Большой земли, связывают свою судьбу с данным промыслом.

До настоящего время Обь остается самой рыбной из всех северных рек России. На Нижней Оби, Тазе, их притоках - поистине главное царство с уникальным по численности и разнообразию фондом сиговых. Тут сосредоточена третья часть их мировых запасов: здесь добывают около 10 тыс. т в год ряпушки, пеляди, муксуна, чира, сига-пыжьяна, тугуна, омуля и нельмы, что составляет почти половину всего улова сиговых в нашей стране, или треть мирового. Впрочем, в водоемах Обского севера обитают и другие виды рыб, в том числе имеющие промысловое значение - прежде всего щука, налим, язь. А всего в пресных водах Ямало-Ненецкого автономного округа водятся 36 видов рыб и один - круглоротых, относящихся к арктическому, субарктическому комплексам; многие широко распространены в средней полосе страны.

ЧТОБ НЕ ОСКУДЕЛИ РЫБНЫЕ УГОДЬЯ

Так можно сформулировать основную цель работы большой плеяды ихтиологов и гидробиологов, связавших свою судьбу с Обским севером. Изучение ихтиофауны тут началось в конце XIX в. Н. А. Варпаховским. Но наиболее интенсивно оно развивалось позднее. Тогда огромное научное наследие оставили П. Г. Борисов, А. И. Березовский - исследователи 1920 - 30-х годов, П. А. Дрягин, Е. В. Бурмакин и др., чья деятельность проходила в трудные военные и послевоенные годы. В последующие годы их эстафету приняли сотрудники Салехардского стационара, нашего института и СибрыбНИИпроекта, сконцентрировавшие исследования по трем основным направлениям - популяционном, ресурсном и рыбохозяйственном. Основная задача, которую надо решить в регионе, состоит в том, чтобы, опираясь на эти предпосылки, сохранять естественное воспроизводство рыб и развивать искусственное.

Без сомнения, итоги ихтиологических и гидробиологических исследований, проведенные в бассейне Оби и на Ямале, интересны и актуальны не только потому, что имеют огромное практическое значение - они помогают решать задачи фундаментальной науки. В связи с этим поделюсь хотя бы одним нашим достижением - разгадана "тайна" царства упомянутых сиговых рыб: стало понятно, почему именно тут находится "центр" видового разнообразия и их "экологический" оптимум. Здесь великолепно сбалансированы различные их требования - к нагулу и размножению - важнейшим жизненным периодам, от успеха прохождения которых зависит существование

стр. 95

отдельных поколений, а в конечном результате - всей популяции.

Напомню: по биологии сиговые рыбы относятся к полупроходным. Они совершают миграции - нерестовые, нагульные, зимовальные. Во многих водоемах у них возникают противоречия: то условия среды, благоприятные для размножения, оказываются неблагоприятными для роста и выживания (нагула), то наоборот. А в данном бассейне места нагула и нереста сигов разделены громадными пространствами с различными условиями среды. Например, нерестовые миграции в воде могут продолжаться более 3 месяцев, а путь до нерестилищ средней и верхней реки достигает 1,5 - 3 тыс. км. Правда, некоторые виды сиговых размножаются только в уральских притоках Оби - Северной Сосьве, Сыне и др.; тогда их миграционный путь составляет "всего" несколько сот километров. Наконец, нерестилища этих рыб могут быть на равнинных и предгорных участках рек (последние предпочтительнее). Однако перенаселенности производителей и икры на нерестилищах в уральских притоках нет, поскольку они находятся вне зоны заморных (обескислороженных) вод. Оплодотворенные икринки сносятся течением на небольшие расстояния и оседают на дно, где развиваются на протяжении всей зимы.

А в южных притоках нижней Оби выживание икринок сиговых на большинстве нерестилищ, особенно в Северной Сосьве, очень высокое, в предгорных участках - до 93%. Этому способствуют не только малая численность хищников (насекомых, поедавших икру), но главное - идеальные абиотические условия, создавшиеся здесь, стабильное грунтовое питание, обильные зажорные явления, незначительная скорость нарастания льда.

В маловодных северных притоках нижней Оби в отдельные годы из-за перемерзания нерестилищ может происходить полная гибель икры. Установлено, что чем севернее расположен уральский приток реки, тем меньше там площадь нерестилищ. Допустим, в бассейне реки Ляпин она равна 5,5 км² , Харбей - 0,8 км² . И кроме тугуна, ряпушки остальные сиговые тут представлены одной популяцией, т.е. любая особь пеляди, чира, сига-пыжьяна, нельмы "имеет право" отнереститься на любых нерестилищах Оби и ее притоков. Поэтому высокая смертность рыб на северных притоках, проявляющаяся в отдельные годы, не наносит сокрушительного удара по их существованию в данном бассейне. Выходит, природа создала для их размножения идеальные условия: родившись, надо только выжить и дать потомство. Да и для успешного прохождения дальнейшего жизненного пути местных сигов природа тоже не пожалела сил, доброты и изобретательности: уникальная обская пойма, изобилующая протоками, заливными лугами (сорами) и озерами, расстилается на тысячи километров. Сюда весной устрем-

стр. 96

ляются рыбы всех возрастов - и вылупившиеся на нерестилищах личинки, и неполовозрелые особи, и половозрелые, зимовавшие в Обской губе (из-за отсутствия заморов благоприятный для этого водоем). В ее водоемах и водотоках они находят богатую кормовую базу, представленную планктонными и донными беспозвоночными, которые развиваются здесь в больших количествах.

В сорах нижней Оби среднесезонная биомасса планктонных организмов, как правило, равна 1 - 3 г/м² , бентоса 5 - 10, а на отдельных биотопах достигает 19 и даже 30 г/м. Такие запасы удовлетворяют пищевые потребности не только сигов, но и других видов рыб, и они прекрасно нагуливаются (созревают и растут). Правда, не всегда. При низком паводке и непродолжительном периоде заполнения поймы особи плохо откармливаются, и созревшим для продолжения рода не хватает жировых запасов, чтобы подняться на лучшие нерестилища. Речь, прежде всего, идет о пеляди, поскольку в отличие от других видов сигов она - типичный планктофаг, чье потребление планктонных организмов зависит от количественного богатства указанных факторов, а не от бентосных организмов.

Итак, в пойме определяется вся дальнейшая судьба каждого вновь родившегося поколения и популяций сигов. Попавшие на нагульные мелководья личинки (особенно пеляди) очень чувствительны к температуре (например, личинки пеляди в воде с температурой ниже +6°С не потребляют корм, личинки тугуна и чира - ниже +5°С), к численности, размеру и даже форме тела кормовых организмов - рачков, мелких личинок насекомых и коловраток. К тому же личинок рыб на мелководьях подстерегает опасность - волна от штормовых ветров (наиболее губительный фактор) и хищники (они, как правило, немногочисленны). Тем не менее большинство мелководий нижней Оби и ее нерестовых притоков - прекрасные личиночные "ясли". Лишь в годы, когда сроки подъема водой нагульных площадей не совпадают со временем ската в них личинок с нерестилищ, обстановка для выживания в некоторых может быть неудовлетворительной; однако случается это редко. За первые 10 - 15 суток нагула гибнет около 80% личинок. Для обычных рыб такая выживаемость считается очень хорошей, но для процветания популяции сигов важен каждый процент сохранившихся в первые дни личинок, ведь в дальнейшем подросшая молодь и половозрелые особи гибнут значительно меньше.

К сожалению, созданные природой благоприятные условия могут быть нарушены, и появились уже признаки беды - хотя все виды сигов существуют, но их численность значительно сокращается. Где, на каком жизненном этапе в настоящее время подстерегает обских животных опасность? Как утверждают коллеги из СибрыбНИИпроекта,

стр. 97

дело в загрязнении реки углеводородами в результате добычи и транспортировки нефти и газа - ухудшились условия нагула, что снижает скорость роста рыб. По результатам наших исследований, в бассейне нижней Оби большая часть нерестилищ, нагульных и зимовальных водоемов для сигов пока находится в удовлетворительном состоянии, а сиги исчезают из-за промысла, прежде всего браконьерского.

Теперь расскажу о кандидате биологических наук Н. В. Николаевой - признанном специалисте по кровососущим насекомым.

АРИФМЕТИКА КОМАРИНОЙ НАПАСТИ

Можно с уверенностью утверждать: наиболее сильное впечатление на новичка, впервые посетившего один их северных регионов Западной Сибири в летние месяцы, производят тучи кровососущих насекомых - комаров, мошек, слепней, часто объединяемых под общим названием "гнус". С середины июня до середины августа ненасытные самки этих двукрылых атакуют буквально всех теплокровных животных и, конечно, человека. Представителям Homo sapiens многие из них быстро начинают оказывать предпочтение из-за полной естественной незащищенности тела "неудобными" для укусов покровами - в виде густой шерсти или плотного оперения. К тому же то у одного, то у другого вида комаров в разных уголках Земли при постоянном контакте с людьми возникают антропофильные расы, во много раз повышающие их эпидемиологическую опасность. Тем более, что абсолютной, стопроцентной защиты от нападения кровососов, включая репелленты и инсектициды, до сих пор не найдено.

Ну почему же здесь, на Севере, столь бессчетное их количество и зачем вообще они природе? Именно на эти вопросы мы стремились ответить, начиная в 1972 г. изучение экологии кровососов в рамках МБП на биологических стационарах нашего института "Харп" и "Хадыта" на юге Ямала. Результаты оказались неожиданными и позволили по-новому взглянуть на эти существа и их роль в экосистемах.

Прежде всего оказалось, что семейство кулицид (Culicidae) на Ямале представлено всего 22 видами и занимает очень скромное место в энтомофауне полуострова, насчитывающей около 2,5 тыс. видов насекомых. В то же время, именно здесь водится почти 25% всех видов комаров, обнаруженных на территории Российской Федерации, и добрая половина их видов, населяющих обширные северные территории обоих полушарий Земли. Характерной чертой сообществ комаров Субарктики в целом и субарктических областей Сибири в частности является выраженное присутствие видов с так называемым циркумполярным и циркумбореальным распространением - тундровых, лесных и арктоалыгийских.

стр. 98

Не случайно один из видов - аедес, впервые обнаруженный нами на Ямале, носит видовое название "черчиллензис", в честь города Черчилль канадской провинции Манитоба, где его открыли ранее. Другая черта организации сообществ данных насекомых Ямала, впрочем, характерная для многих таксономических групп того же региона, - ярко выраженное доминирование 2 - 3 видов, обладающих наиболее полным комплексом адаптации к обитанию на Севере и составляющих свыше 80% численности кулицид. Причем ограниченное видовое разнообразие в условиях тундры, лесотундры и северной тайги кровососы сполна компенсируют высокой численностью популяций. Однако поскольку привлекаемые человеком самки концентрируются вокруг него с расстояния в 150 м и более, нельзя объективно судить об их количестве в биоценозах только по активности нападения. Тем более, что она может варьировать в 20 - 50 раз в одной и той же географической точке даже в течение одних суток в зависимости от погоды, скорости ветра и температуры воздуха, а также от индивидуальной привлекательности человека, проводящего учет комаров, например, сачком. Поэтому автоматическая экстраполяция данных о числе нападающих самок, окружающих человека на площади, скажем, в 2 м² , порой не совпадает с энтомологической литературой при соответствующих оценках на большей территории (там цифры достигали порядка 25 - 50 млн. особей на 1 га тундры или тайги).

Проведенный нами учет зрелых личинок и куколок аедес в водоемах на значительных участках тундры и пойменного леса позволили корректнее оценить численность насекомых сначала в южной тундре на Ямале. Прежде всего выявлена значительная изменчивость плотности личинок: в зависимости от экологических характеристик водоемов и особенно от степени их прогревания плотность личинок варьировала от 20 до 15000 особей на 1 м² воды. В расчете на 1 га тундровых угодий по годам средняя численность комаров варьировала от 4500 до 14200 особей, а на 1 га пойменного леса - от 23400 до 96900. Максимальная численность комаров отмечена нами в окрестностях Уренгоя (Ямало-Ненецкий автономный округ), где на 1 га пойменного северотаежного леса развивались в среднем 1044800 личинок. Эти данные показывают, что плотность личинок кровососов в отдельных водоемах Севера вполне соответствует диапазону ее изменчивости в других ландшафтных зонах.

Определение численности и биомассы личинок аедес в различных биоценозах на севере Западной Сибири показало: их роль в функционировании водных и наземных сообществ региона достаточно велика. В разные годы в расчете на 1 м² лесных водоемов их масса колеблется в 5 - 40 г (с максимумом 102 г) сырого вещества, а на 1 м² тундровых - 1 - 2,5 г. В пересчете на 1 га водной по-

стр. 99

верхности это десятки и сотни килограммов (лишь в затопленном лесу около Уренгоя биомасса личинок составила в среднем 5 кг на 1 га).

Более половины всех появившихся весной в водоемах личинок погибает в процессе развития, становясь добычей хищных насекомых, рыб, околоводных птиц и, таким образом, уже на этом этапе включаются в различные трофические цепи. А затем вылетающие взрослые комары выносят заключенное в их телах органическое вещество на сушу, способствуя его перераспределению в новых цепях питания с участием хищных жуков, стрекоз, пауков и насекомоядных птиц.

Наконец, в условиях Севера личинки являются зоосапрофагами, активно использующими в пищу затопленные отмершие части прошлогодней травянистой растительности и лиственный опад деревьев вместе с поселившимися на них микроорганизмами, простейшими, перифитоном. В лабораторных экспериментах мы рассчитали количество корма, съеденного ими за 20 - 22 дня пребывания в водоемах: до 140 - 270 г сухого вещества на 1 м, что способствует круговороту веществ и энергии в местных экосистемах. Отсутствие явной конкуренции за пищу и жизненное пространство - один из важных факторов высокой численности здесь кулицид.

Совсем иными проблемами занята доктор биологических наук М. А. Магомедова, по специальности ботаник, но увлеченно занявшаяся изучением усиливающегося воздействия на растительность деятельности людей, связанной с промышленным освоением данного края.

ПРИРОДА БОГАТА, НО КРАЙНЕ РАНИМА

Север Западно-Сибирской равнины - замечательная, как для учебника, иллюстрация зонального изменения природных условий, в том числе, растительности. При движении с севера на юг зона тундры сменяется лесотундрой, а последняя - тайгой. Особый мир - восточный склон Полярного Урала. Тут можно найти большинство растений, занесенных в Красную книгу Ямало-Ненецкого автономного округа (1997). Стационар сыграл огромную роль в качестве опорной базы для изучения разнообразия растительного покрова региона. Здесь работали не только наши ученые, но и Ботанического института им. В. Л. Комарова РАН, Московского и Санкт-Петербургского государственных университетов, специалисты из США, Дании, Финляндии, Швейцарии, других стран. Наиболее полную характеристику содержит книга академика П. Л. Горчаковского "Растительный мир высокогорного Урала". На базе стационара учеными в 1980 - 90-х годах выполнен цикл работ, характеризующий растительный покров Ямала.

В те годы актуально стало изучать техногенное воздействие на экосистемы. Это было связано с интенсивным развитием промышленных

стр. 100

комплексов по добыче и транспортировке газа. Стационар стал базой по изучению воздействия вездеходного транспорта на растительность. В частности, тут испытывали специальную технику, рассчитанную на максимальное сохранение естественного покрова. В итоге было показано: растительность крайне ранима на техногенное воздействие. Это связано с тем, что в течение очень короткого бесснежного и безморозного сезона флора получает мало тепла для образования значительной зеленой массы, формирования цветов, плодов, семян или вегетативного размножения. К тому же местные субстраты подвижны, бедны питательными веществами, насыщены льдом. И в случае нарушения продукционного процесса компенсировать в регионе утраты проблематично, особенно в тундрах.

Механическое нарушение и разрушение растительного покрова достигают тут огромного масштаба. Например, при строительстве каждого километра дороги они охватывают площадь свыше 16 га. Причем на 1 га растительность уничтожается полностью, на более 3 га она нарушается до 90% и лишь на остальных 12 га они незначительны. Да к тому же растения по-разному реагируют на техногенные механические воздействия. Треть совершенно их не терпит, столько же практически не реагирует, остальные способны даже к активизации своих позиций. Несчастье только в том, что в первую группу входят те из них, которые создают основу адаптированных к данному региону растительных сообществ.

Более того, с появлением людей на ранее практически безлюдных территориях участились пожары, особенно опасные для лишайниковых лесов - беломошников. Восстановление их даже после низового пламени и при отсутствии повторного бедствия растягивается на 40 - 50 лет.

Словом, на стационаре давно значительное внимание уделяют изучению антропогенных изменений ресурсного потенциала севера Западной Сибири. Несмотря ни на что растительный мир тут по-прежнему разнообразен и богат. Здесь есть запасы древесины, хотя замедленность восстановления ограничивает возможности их использования. Список лекарственных растений включает около полутора сотен видов. Из пищевых наибольшую ценность представляют ягодные - морошка, брусника, голубика, клюква, черника. Исключительное значение имеют кормовые ресурсы для северного оленеводства.

Что очень важно - пастбища этих животных составляют около 85% территории Ямало-Ненецкого автономного округа. Причем здесь самое крупное поголовье, огромная протяженность перегонных путей, хорошо налаженное производство оленины, однако плохое состояние пастбищ, ранимые экосистемы, высокий уровень занятости коренного населения в традиционных отраслях в услови-

стр. 101

ях, когда здесь уже давно открыты гигантские запасы газа и связанного с этим интенсивного промышленного освоения территории Севера.

ОЛЕНЕВОДСТВО И ГАЗ: ПОИСК АЛЬТЕРНАТИВЫ

Ныне поголовье оленей тут приближается к 600 тыс. Интенсивный их выпас приводит к глубокой трансформации растительного покрова, падению его продуктивности, снижению кормовой ценности. Соответствующие работы по изменению ресурсного потенциала и перевыпаса были сосредоточены на полуострове Ямал и Полярном Урале, где пастбищные нагрузки наибольшие. В результате число особей там превышает оптимальное с точки зрения наличия кормовых ресурсов как минимум в 2 раза. Кроме того, эти пастбища используют в бесснежное время года, когда растительный покров не защищен от вытаптывания животными. Больше всего от выпаса страдают лишайники - нарушаются слоевища и целостность покрова, происходит замена ценных видов в кормовом отношении на худшие. В итоге перевыпаса 70% пастбищ на Ямале и Полярном Урале относится к низшей категории.

Далее. Продуктивные покровы, описанные еще в 1930-х годах В. Н. Андреевым и К. Н. Игошиной, ныне уничтожены. А ресурсы зеленых кормов при этом не увеличились. Вот почему коэффициент использования травянистых кормов достигает 90%. И лишайниковые тундры повсеместно заменяются на моховые. Например, с 1985 по 1995 г. в предгорьях Полярного Урала их площадь уменьшилась в 3,5 раза.

Следует отметить: активное промышленное освоение северных территорий осложняет существование оленеводства. Комплекс техногенных факторов (отчуждение земель, повреждение растительного покрова, загрязнения) сокращает площади пастбищ, ухудшает качество кормов. На полуострове Ямал, где поголовье оленей превышено, а резервные пастбища отсутствуют, ущерб от промышленного освоения территории увеличивается двукратно.

Вместе с тем в наше время чрезвычайно актуальными признаны проблемы, связанные с глобальными климатическими изменениями. Причем северные экосистемы реагируют на них особенно остро, в том числе это проявляется и на нашем стационаре. Наиболее информативным показателем считается годичный прирост древесины. Интерес представляет и изучение лишайников, изменений их состава и структуры, группировок на поверхности горных пород, стволах деревьев. Корреляция между частотой повреждений от морозов и характером последних подтверждает такую возможность.

Масштабы промышленного освоения севера Западной Сибири росли быстрыми темпами, и воздействие людей на экосистемы Субарктики становилось все мощнее. Стало быть, нужно изучать реакцию

стр. 102

птиц на это влияние не только в естественных или близких к ним условиях, но и в сильно нарушенных ландшафтах, чем и занят сотрудник стационара кандидат биологических наук СП. Пасхальный. Кроме того, на площади 150 - 200 км вели учет птиц и млекопитающих во всех типах тундровых местообитаний, собраны сведения по экологии видов в ландшафтах разной нарушенности.

Началась подготовка освоения Бованенковского и Харасавэйского газоконденсатных месторождений на Ямале и прокладка здесь магистрального газопровода. Именно тут в 1988 - 1990 гг. были сосредоточены значительные силы стационара и нашего института. В 1990 - 1991 гг. подготовлены зоологические карты для районов первоочередного освоения месторождений, определены меры охраны птиц. Основные итоги работ позднее были изложены в коллективной монографии "Мониторинг биоты полуострова Ямал в связи с развитием объектов добычи и транспортировки газа".

Несмотря на небольшой научный штат и ограниченную материальную базу, стационар уже много лет служит надежным форпостом экологических исследований на Ямале. После развала системы биостационаров, существовавшей на Севере во времена Советского Союза, он остался единственным и поистине уникальным исследовательским учреждением. Не случайно на его помощь рассчитывают многие ученые в России и за рубежом, планируя свои исследования в Арктике и Субарктике. Здесь работали орнитологи из Украины, Польши, Германии, Франции, Великобритании, Испании, Норвегии, США, Чехии, экологи из Эстонии и США, энтомологи из Финляндии, археологи США.

В 1996 г. на базе стационара проведена 5-я Международная конференция микологов - специалистов по грибам, в которой принимали участие известные ученые Дании, Финляндии, Швейцарии, Норвегии. Позади годы работы по самым разным направлениям биологии и экологии, научные экспедиции во все уголки региона, сотни опубликованных научных трудов. Хочется верить, знания и опыт специалистов нашего Экологического стационара, его возможности в качестве базовой экспедиционной организации для изучения экологической тематики будут востребованы в интересах российской науки и Ямало-Ненецкого автономного округа и в будущем.

Автор благодарит сотрудников стационара, кандидатов биологических наук СП. Пасхального и А. В. Рябицева за предоставленные материалы.

Постоянный адрес данной публикации: