1

В истории московской партийной организации имя Николая Баумана - одно из популярнейших и любимейших имен. Оно тесно связано с важнейшим этапом формирования большевистской организации в Москве и ее дальнейшим развитием, моща она начала превращаться в боевую, массовую и грозную силу, которая особенно проявила себя на декабрьских баррикадах, во время вооруженного восстания московского пролетариата.

Николай Эрнестович Бауман родился 17 мая 1873 т. в селении Поранский завод, близ Казани. Отец Баумана, Эрнест Андреевич, был обойно-столярным мастером и состоял на службе в правлении Казанского округа путей сообщения в качестве наблюдателя за столярной работой. Семья, в которой вырос Николай Бауман, хотя и не была состоятельной, но в общем жила безбедно.

Бауман обучался во Второй казанской гимназии, которую он не кончил. В 1891 г. он вышел из 7-го класса и поступил в Казанский ветеринарный институт. Уже в это время восемнадцатилетний юноша горит ненавистью к господствующему строю насилия и гнета и страстно ищет ответа на проклятые вопросы "гнусной расейской действительности". Об этих исканиях Баумана в студенческие годы его жизни вспоминает работавший с ним в тот период, в Казани тов. Стопани.

Он рассказывает, как в 1892 г. они вместе с Бауманом, будучи еще студентами, мучительно переживали отсутствие ответа на вопрос, как быть дальше. Мы, пишет Стопани, "решили потребовать категорически ясного ответа на все эти вопросы от наших казанских лидеров-"стариков". Обходили их, приставали "как с ножом к горлу". Живо помню, насколько неистовствовал в требовании ответа обычно спокойный и уравновешенный тов. Бауман... Да и стоило неистовствовать... Настроение у нас было настолько мучительно, что если бы не марксизм, который вскоре же стал пускать в Казани крепкие корни, вероятно, кончили бы мы оба плохо..."

Бауман принадлежал к тому поколению революционеров, о которых Ленин писал, что их переход к марксизму "стоил борьбы, сопровождался разрывом с людьми, которые во что бы то ни стало хотели остаться верными "Народной воле" и которых молодые социал-демократы высоко уважали".

Чтобы придти к марксизму, эти молодые революционеры начала 90-х годов должны были много работать над собой: "Борьба заставляла учиться, читать нелегальные произведения всяких направлений" (Ленин). Этому поколению теория марксизма открыла глаза, она, как отмечай Ленин, "озарила их ярким светом", вооружила истинным лозунгом борьбы.

Когда в 1895 г. Бауман окончил Институт, ему было всего лишь 22 года, но он уже был вполне определившимся марксистом: он уже твердо вступил на путь революционной, пролетарской борьбы, которой отдал всю свою жизнь без остатка.

По окончании Ветеринарного института Бауман переезжает в Саратов. Но и здесь как и в Казани революционное движение было развито крайне слабо и не могло удовлетворить деятельную натуру Николая Эрнестовича. Он поэтому устремляется в Петербург, где в то время уже работал ленинский "Союз борьбы" и где рабочее движение уже дало о себе знать бурными массовыми стачками. В Петербурге Бауман вошел в "Союз борьбы" и по его поручению вел активную пропагандистскую работу среди рабочих Нарвского района. Эта работа, однако, вскоре прерывается жандармами. 22 марта 1897 г. охранка "ликвидирует" "Союз борьбы" и вместе с другими его членами арестовывает и тов. Баумана. Этот первый арест Баумана "был одним из наиболее длительных и наиболее тяжелых. Обычно "политиков" в то время сажали в дом предварительного заключения, но Баумана заточили в Петропавловскую крепость, так как в обращении с жандармами он вел себя "дерзко", издевался и угрожал им. Товарищи, близко знавшие Баумана, рассказывают, что он вообще не мог спокойно видеть жандарма. В одиночном заключении Бауман пробыл 19 месяцев. Когда мать его, Мина Карловна, узнала, что здоровье ее сына, сидящего в крепости, расстроилось, она обратилась к директору департамента полиции с

просьбой хотя бы перевести Баумана из крепости в дом предварительного заключения, где условия жизни были все-таки лучше. Но "его превосходительство" не счел возможным удовлетворить просьбу матери Баумана, который "обвинялся в принадлежности к преступной организации, именующей себя "Союзом борьбы за освобождение рабочего класса".

12 декабря 1898 г. "воспоследовало высочайшее повеление" о ссылке Баумана в Вятскую губернию на четыре года. В ссылку Бауман был отправлен этапным порядком. Позднее, уже сидя в Лукьяновской тюрьме, он подробно рассказывал тов. Пятницкому о тех мытарствах и бесконечных издевательствах, которые пришлось ему перенести во время перехода по этапу. "Я бы лучше, - рассказывал Бауман, - согласился дольше сидеть в тюрьме, чем идти по этапу". Но ни жуткие казематы Петропавловки, ни мытарства царского этапа не могли сломить стойкого пролетарского революционера.

17 января 1899 г. Бауман прибыл в глухой городишко Орлов, Вятской губернии. Вынужденный отрыв от непосредственной партийной работы благодаря длительному аресту не помешал Бауману быстро и правильно ориентироваться в событиях партийной жизни. В тогдашней борьбе с поднявшим голову оппортунизмом он сразу же занял последовательную, ленинскую позицию. Находясь в ссылке, он вместе с Воровским и другими выработал ответ на "кредо" Кусковой. По своему содержанию этот ответ был составлен в том же направлении, в каком был написан Лениным в минусинской ссылке протест против мыслей "кредо" и всего круга идей "экономизма".

15 октября 1899 г. Бауман бежит из ссылки заграницу. Здесь в это время в полном разгаре шла борьба между группой "Освобождение труда" и так называемыми "молодыми", тяготевшими к "экономизму". Бауман примыкает к группе "Освобождение труда". Он был чуть ли не единственным из молодых с. -д. практиков, который, эмигрировав, не только не стал на сторону "рабочедельцев", но сразу же повел против них непримиримую борьбу.

В апреле 1900 г. Бауман участвовал на II с'езде заграничного "Союза русских социал-демократов". После того как на этом с'езде произошел раскол, Бауман Вместе с немногими сторонниками группы "Освобождение труда" создает впротивовес оппортунистическому "Союзу" революционную организацию "Социал-демократ". В этой организации Бауман играл, несомненно, видную роль. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в качестве делегата на предполагавшийся в мае 1900 г. II с'езд партии группа "Освобождение труда" решила послать Баумана. Второй свой мандат группа выслала Ленину, в то время находившемуся в России.

Приезда Ленина заграницу Бауман ожидал с нетерпением. Он рвался к живому, революционному делу, хотел быстрее принять участие в реализации ленинского плана общерусской политической газеты, которой предстояло стать центром идейного и организационного об'единения партии на основе революционного марксизма. Еще до приезда Ленина Бауман вербует сторонников проектируемой газеты. И когда Ленин прибыл заграницу, Бауман вместе с Плехановым, Потресовым и Верой Засулич принимает участие в бельривском совещании (август 1900 г.), на котором была обсуждена программа будущей "Искры", открывшей новую эпоху в жизни партии.

С этого времени Бауман был в первых рядах агентов ленинской "Искры", он один из виднейших представителей славной плеяды профессиональных революционеров, создавшей нашу партию. Ленин направляет его в Россию, чтобы организовать здесь важнейшее для того времени дело: перевозку "Искры" и распространение ее среди рабочих.

В марте - апреле 1901 г. Бауман приехал в Москву. В это время московская охранка произвела здесь один из своих очередных налетов на социал-демократическую организацию.

Подвиги московской охранки, возглавлявшейся в то время Зубатовым, достаточно известны. Искусно и широко организовав шпионов и провокаторов, московская охранка проникала буквально всюду, где только был намек на революционную деятельность. Непрерывным разгромам подвергалась и социал-демократическая организация. Она в это время влачила самое жалкое существование. И этому в значительной мере способствовало то пренебрежение к конспирации, то, как отмечал Бауман, "непростительное разгильдяйство", которое господствовало среди социал-демократических работников в Москве. Положение московской социал-демократической организации было настолько критическим, что Бауману пришлось пер-

вые номера "Искры" распространять при помощи эсеров.

Именно этой абсолютно негодной постановкой социал-демократической работы в Москве, фактическим отсутствием здесь какой бы то ни было организации и следует об'яснить то обстоятельство, что Бауман вынужден был непосредственно заняться восстановлением здешней организации несмотря на требования Ленина, чтобы на данном этапе внимание агентов "Искры" было сосредоточено почти исключительно на перевозке и доставке газеты.

В письме к Ленину от 26 июня 1901 г. Бауман развивает свой план деятельности, к которому он пришел под влиянием московской обстановки: "Горьким опытом я пришел к заключению, что в нашем деле комивояжерство - очень ненадежная вещь. Необходимо более прочное местожительства и отсюда через посредство местных связей расширить свои отношения от центра к периферии". Еще более конкретно о тогдашних организационных планах Баумана мы узнаем из письма К. И. Захаровой к И. Г. Смидович. В этом письме она пишет: "Теперь Грач (Бауман. - Л. Ф .) думает, что самое лучшее остаться в Москве, завести прочную основу своему делу, найти преданных людей, найти материальный источник... Теперь у него уже есть люди, и с августа он думает, что у него выйдет все прекрасно и прочно".

Бауман ставил своей задачей создать в Москве устойчивую организацию, установить прочные связи с рабочими, для того чтобы наладить распространение "Искры" как в Москве, так и во всем центральном промышленном районе. Эта работа отняла у него много сил и энергии. Рыцари охранного отделения не дремали: в октябре 1901 г. произошел новый провал. На первом же своем заседании был арестован весь состав нового МК, сконструировать который стоило так много труда. Среди арестованных были Л. Л. Никифоров, И. И. Степанов, В. Л. Шанцер и др. Из них Никифоров был как раз там представителем МК, с которым Бауман и вел непосредственные переговоры. Пришлось сызнова налаживать связи, воссоздавать комитет, привлекать его к позиции "Искры". Положение осложнялось тем, что оставшиеся на воле несколько членов организации тяготели к "Рабочему делу" (заграничный орган, фактически поддерживавший "экономистов"). С их стороны на Баумана как представителя "Искры" посыпались обвинения в желании узурпировать власть, в попытке дискредитировать комитетских интеллигентов в глазах рабочих. После "ужасной волокиты" Бауману удалось все-таки "угомонить расходившуюся публику и начать организационную работу". Но действительно "искровским" Московский комитет стал лишь в начале 1902 г., когда после декабрьских (1901 г.) арестов он сконструировался в новом составе (Г. М. Хинчук, И. А. Теодорович и С. Л. Вайнштейн). Бауманом была, таким образом, проведена вся важнейшая предварительная работа по завоеванию московской организации на сторону "Искры".

Недолго продержался Бауман в Москве. Из донесений филеров видно, что уже 2 января 1902 г. он находился в их поле зрения. Во второй половине января 1902 г. Бауман выехал в Киев на совещание искровцев-южан. Это совещание полиция проследила. Выехав из Киева, Бауман направился в Воронеж. Заметив по дороге, что за (ним следят, он на ходу выскочил ив поезда и только благодаря предательству снова попал в руки Охранки. Об обстоятельствах этого второго ареста Баумана в N 20 "Искры" была помещена следующая заметка:

"Бежавший в 1899 г. из Вятской губ. Бауман (ветеринарный врач, служивший в Сара-

НИКОЛАЙ ЭРНЕСТОВИЧ БАУМАН. (Муз. революции).

говском земстве в 1895 - 1896 гг.), удачно скрывшись от преследования шпионов, попал случайно в совершенно незнакомую местность, село Хлебное, Задонского уезда, Воронежской губернии. Измученный голодом и продолжительной дорогой пешком, он решил обратиться за содействием к самому интеллигентному представителю деревни, к земскому врачу Валерьяну Вележеву. Продолжать путь пешком ее представлялось возможным, так как городской костюм обращал всеобщее внимание; кроме того Бауману не удалось в течение суток встретить человека, который мог указать на "ближайшую станцию железной дороги. Явившись к Вележеву, он рассказал, в каком затруднительном положении он находится, навел справки о железной дороге и попросил накормить. Великодушный врач ответил, что обед у него будет только через три часа, и вообще выразил удивление, что к нему обращаются с подобными просьбами. Через некоторое время ой удалился под предлогом приема больных. Вслед за этим появилась прислуга и потребовала от имени барита, чтобы Бауман немедленно удалился. Вележев донес полиции. Как только Бауман вышел из села, его арестовали и отвезли в г. Задонск".

Арестован он был 11 февраля. Из Задонска его вначале отправили на место прежней ссылки, в Вятскую губернию, но в Уфе он был задержан и доставлен в Киев, куда в то время были привезены и "искровцы".

Небезызвестный жандармский генерал Новицкий собирался устроить громкий процесс организаций "Искры", предполагая получить высокую награду "за труды". В его руках была действительно солидная добыча. Среди арестованных были виднейшие агенты "Искры": Бауман, Литвинов, Пятницкий, Гурский, Крохмаль, Блюменфельд и др. Но именно поэтому расчеты генерала оказались построенными на песке. 18 августа 1902 г. основная руководящая группа "искровцев" убежала из киевской Лукьяновской тюрьмы. Этот побег был самим Новицким назван "массовым, какого не бывало". В историю нашей партии этот побег вошел под названием "Побега одиннадцати". Его инициатором и организатором был Николай Бауман.

В Киевской тюрьме в 1902 г. сидели активнейшие работники "Искры", но и среди них Бауман выделялся твердокаменностью своих революционных убеждений, величайшей страстностью, с какой он отстаивал эти убеждения. Товарищи называли его "неистовый Бауман". Он привлекал к себе всех своей мягкостью, бодростью, смелостью и неисчерпаемым запасом жизнерадостности. В своих воспоминаниях тов. Пятницкий отмечает, что "Бауман был душой политического корпуса Лукьяновской тюрьмы. Он принимал деятельное участие в дискуссиях с эсерами и "экономистами", он руководил всеми затеями политиков на прогулках: игрой в городки, хороводами и другими играми". Об этих затеях Баумана во время тюремных прогулок вспоминает и другой участник побега, Владимир Бобровский. Он рассказывает, как в тюрьме товарищи, шутя, прозвали Баумана "балериной": "Ловок, гибок, силен он был и умел в минуту бесшабашного веселья, - которое порой налетало на всех нас, ловко подражать танцам балерины".

Но эти игры, которыми руководил Бауман, имели, оказывается, и определенный политический смысл, являясь одним из важнейших элементов подготовительных работ к побегу. Дело в том, что при помощи различного рода игр удавалось удерживать гуляющих политиков во дворе до позднего вечера и, с другой стороны, приучить тюремных надзирателей к шуму во время прогулок, сделав тем самым незаметным предстоящий побег. Как (указывает тов. Пятницкий, "благодаря шуму, который тов. Бауман устраивал, стало возможно благополучно совершить побег, который удался как нельзя лучше".

После побега та тюрьмы Бауман не сразу выехал из Киева. Около двух недель он прожил в богатой квартире одного сочувствующего адвоката, а потом, "обрившись, сняв свою большую бороду и одевшись щеголем, нанял лихача и прямо, открыто, поехал на Киевский вокзал, купил билет первого класса до Вильны и был таков. Кто посмел бы тронуть барина да еще немца по виду? Кто мог догадаться, что это не барин и не немец, а всего-навсего политик, беглый арестант?" (из воспоминаний В. Бобровского).

В первых числах сентября 1902 г. Бауман прибыл заграницу. Здесь вплоть до II с'езда партии он принимал активное участие в работе "Лиги русской революционной социал-демократии", организации, созданной по инициативе Ленина и об'единившей всех находящихся заграницей членов трупп "Искры" и "Социал-демократа".

Мандат на II с'езд Бауман получил от московской организации. На с'езде он участвует под фамилией Сорокина, являясь одним из самых стойких и горячих сторонни

ПОХОРОНЫ БАУМАНА 20 ОКТЯБРЯ 1905 Г. (Музей революции).

ков Ленина. Не было буквально ни одного вопроса, в котором Бауман не поддержал бы Ленина, не голосовал бы вместе с ним. В самый критический момент в работах II с'езда, когда обсуждался вопрос о составе редакции ЦО, вопрос, по которому и произошел окончательный раскол "искровцев", Бауман выступил с блестящей речью в защиту ленинского проекта состава редакции. В этой речи он разоблачат беспринципность оппортунистического меньшинства, его неуменье и нежеланье подмять обсуждавшийся вопрос на (политическую высоту.

"Я вполне понимаю, - говорил в этой своей речи Бауман, - страстность настоящего спора. Но зачем прибегать к таким приемам, против которых мы всегда протестовали? Зачем это залезанье в чужую душу, допущенное тов. Поповым? Разве позволительно поведение тов. Дейча, когда он пытался демонстративно пригвоздить к позорному столбу товарищей, несогласных с ним? Таким образом создалась (невозможная атмосфера. Нам не раз указывалось, что мы здесь члены партии и должны, следовательно, поступать, руководствуясь исключительно политическими соображениями. А между тем в настоящий момент все свелось на личную почву, к вопросу о доверии или недоверии к отдельным редакторам". И в заключение своей речи тов. Бауман делает заявление, имевшее в то время особенно важное значение: он разоблачает лицемерие Мартова, на с'езде отрицавшего, что ленинский проект состава редакции был еще задолго до с'езда ему известен и что он с этим проектом был тогда солидарен. "Я, - заявил Бауман, - должен указать на разговор с тов. Мартовым, от которого я узнал, что упомянутый проект был утвержден им самим и еще другим редактором".

Для московской организации последовательная, большевистская позиция Баумана на с'езде имела тем большее значение, что ее второй делегат, Л. С. Цейтлин (Белов), примкнул к меньшевикам.

После II с'езда Бауман принимает активное участие в борьбе с меньшевиками на подтасованном ими с'езде заграничной "Лиги". Под всеми заявлениями руководящего ядра большевистской фракции этого с'езда мы встречаем и подпись С. Сарафского (партийная кличка Баумана на с'езде "Лиги"). Вместе с другими большевиками Бауман покинул с'езд "Лиги", после того как меньшевики, орудовавшие на нем, отказались подчиниться директиве представителя ЦК.

Как ни тяжела была обстановка непосредственно после раскола прежде единой "искровской" организации, Бауман ни на минуту не терял бодрости и уверенности в победе большевистской линии. "Он весь дышал

энергией, заражавшей бодростью окружающих". И когда товарищами овладевали тяжелые настроения, всегда "навыручку приходит Бауман, вся ладно скроенная фигура которого дышит жизнерадостной энергией и неподдельным весельем несмотря ни на что". Таким помнит Баумана часто встречавшаяся с ним в тот период тов. Зеликсон-Бобровская.

3

В декабре 1903 г. Ленин направляет Баумана в Россию для укрепления большевистских позиций в Москве. Здесь в начале 1904 г. Бауман принимает руководящее участие в организации Северного бюро ЦК. Вместе с Красиковым, Ленгником, Стасовой и Гальпериным он входит в состав этого Бюро. Северное бюро, имевшее своим, центром Москву, распространило свою деятельность во всех "главнейших рабочих центрах тогдашней северной России. Основная задача этого Бюро состояла в том, чтобы возглавить здесь борьбу за III с'езд партии и тем самым парализовать антипартийную деятельность меньшевиков. Во всей работе Северного бюро Бауман проявил необычайную энергию. Он устанавливает широкие связи с рабочими, подчиняет влиянию большевиков ряд партийных комитетов. Он также входит в состав членов Московского комитета, который определился как большевистский.

Наряду с общей организационной работой Бауман в это время уделяет исключительно большое внимание работе по созданию в Москве тайной большевистской типографии. С помощью рабочего Кудряшева он вначале организует типографию на квартире одного студента, на Плющихе, в церковном доме, но затем переносит типографию на свою квартиру, которую снимала его жена на Красносельской улице, в доме N 39. Весной 1904 г. Бауман поселился в Петровском парке, в Зыкове, на даче. Недалеко от Зыкова поселился и Кудряшев, на квартиру которого, по 2-й Вятской улице, была перенесена и типография. Здесь работали жена Баумана (Медведева), а также поселившаяся у Баумана в качестве "прислуги" одна приехавшая из Питера партийка и тов. Кудряшев. Печатали около 2 тыс. листков, причем Бауману приходилось непосредственно налаживать распространение этих листков. Но вскоре за дачей Баумана начали следить, и 19 июня 1904 г. Бауман был арестован на своей квартире, в Петровском парке. В этот же день были арестованы и все другие работники Северного бюро.

Это был третий и последний арест Баумана. Его поместили в Таганской тюрьме, где как "беглеца" держали в особенно строгой изоляции. Несмотря на это Бауману удалось и здесь завязать связь с заключенными "политиками", и он все время находился в общении с ними. В ноябре 1904 г. Бауман принимает деятельное участие в голодовке, которую об'явила Таганская политическая тюрьма. Он пользуется огромной популярностью и любовью среди всех обитателей тюрьмы. "Он покорил и уголовников. Это был их любимец, "дядя Коля" был самым популярным и авторитетным человеком среди "отверженных". И, пожалуй, самым трогательным венком на его могилу был венок с красной лентой от таганских уголовников "дяде Коле", как они его называли" (из воспоминаний С. Черномордика).

10 октября 1905 г. Бауман выходит из тюрьмы напоруки впредь до суда и сразу же отдает себя в распоряжение московской организации нашей партии. С величайшим вниманием он изучает новые методы работы партии в условиях развернувшегося революционного натаска, быстро ориентируется в новой обстановке и снова, еще более бодрый и жизнерадостный, горит на работе,

17 октября 1905 г. вышел пресловутый царский манифест. Не доверяя царским посулам и правильно считая, что борьба еще далеко не окончена, Московский комитет, собравшийся 17 октября, ночью, постановил завтра же утром повести рабочих освобождать политических заключенных из Таганской тюрьмы. Бауман принял активнейшее участие в организации этой демонстрации. По призыву МК рабочие оставили аудитории Технического училища, где утром, 18 октября, происходили массовые митинги, и около 2 часов дня колонны демонстрантов двинулись по направлению к Таганской тюрьме. Во главе демонстрации шли руководители (московской партийной организации, в числе которых был и Бауман, весь сиявший радостью. Подробное описание всего дальнейшего хода событий, приведших к трагической гибели Баумана, мы находим в воспоминаниях тов. Черномордика, принимавшего непосредственное участие в демонстрации:

"Когда демонстранты вышли на Немецкую улицу (ныне Бауманскую) и собирались повернуть налево, у фабрики Дюфурмантеля (направо) стояла толпа рабочих. "Дядя Ко-

ля", бывший во главе демонстрации, не вытерпел: заговорило сердце революционера. Он сел на случайно подвернувшегося извозчика, случайно, так как и извозчики в те дни бастовали, с тем чтобы под'ехать к группе рабочих и присоединить их к демонстрации. Кто-то вручил "дяде Коле" красное знамя.

До сих пор живо встает предо мной картина: одухотворенный "дядя Коля" на извозчике с развевающимся красным знаменем в руках. Все повернулись направо, устремив свой взгляд вслед "дяде Коле" в ожидании его возвращения с рабочими.

Но не суждено было вернуться "дяде Коле". Не от'ехал он и двадцати саженей, как наперерез ему у фабрики Щапова выскочил человек и ударил его по голове какой-то палкой (впоследствии "палка" эта оказалась газовой трубой).

Склонился "дядя Коля", склонялось красное знамя..." Убийцей Баумана был черносотенец и охранник Михальчук.

Убийство Баумана всколыхнуло всю рабочую Москву, вызвало бурю негодования в широких массах трудящихся. Толпами направлялись рабочие к актовому залу Технического училища, куда было перенесено тело погибшего Николая Эрнестовича. Здесь, у изголовья гроба, стояло красное знамя с надписью золотыми буквами: "Погибшему борцу за свободу - от рабочих фабрик и заводов". У гроба непрерывно дежурили члены МК и освобожденные из Таганки рабочие. Московский комитет постановил превратить похороны Баумана в мощную демонстрацию силы пролетариата, его ненависти к прогнившему строю самодержавия.

Прокламация МК, посвященная убийству Баумана, призывала к борьбе и мщению.. "Мы, - гласила прокламация, - гордо можем сказать, что мы лучшие люди нашей страны, она кормится нашей силой, мы омываем ложь и грязь с нее нашей кровью, это мы завоевали ей свободу, мы люди, и нас нельзя убивать на улицах как собак. Мщения, товарищи! За каждого из нас мы все должны единодушно встать для мщения нашему общему врагу, кровь каждого из нас должна быть смыта кровью тех, кто проливает нашу кровь как воду. Мщение! Мы дети нужды и труда, мы - братья по духу и плоти. Все - за одного, один - за всех".

Заканчивалась прокламация призывом готовиться к вооруженному восстанию.

В течение двух дней, 18 - 20 октября, вся рабочая Москва бурлила на митингах, посвященных смерти Баумана. Возбуждение было так велико, что у полиции не хватило смелости сорвать готовившиеся грандиозные похороны. И действительно, никогда раньше Москва не видела таких величественных похорон, как 20 октября, когда хоронили Николая Баумана. Все фабрики: и заводы забастовали. Огромная людская лавина залила улицы, прилегающие к зданию Высшего технического училища. Отсюда члены МК вынесли на своих руках красный гроб и под звуки траурного марша, исполняемого хором и оркестром, многотысячная демонстрация двинулась по маршруту из Лефортова по Покровской, Елоховской, Новобасманной, дальше через Красные ворота по Мясницкой, через центр, мимо университета, по Большой Никитской, по Пресне и на Ваганьково. По дороге к траурной демонстрации присоединялись все новые и новые группы рабочих, присоединился и отряд сапер, который занял место около самого знамени Московского комитета.

Когда демонстрация подошла к кладбищу, был уже вечер. Гроб опускали в могилу при факелах. Над могилой Баумана московский пролетариат дал клятву довести его дело до конца. Эту клятву он выполнил.

И когда в результате героического и теперь уже победоносного восстания в ноябре 1917 г. московский пролетариат завоевал власть, он назвал один из крупнейших пролетарских районов Москвы именем Николая Баумана, именем одного и лучших сынов большевистской партии, павшего на революционном посту.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: