От швейной машины к "запальным стаканам"

На подольском заводе "Зингер" изготовлялись только наиболее простые, не требующие особой точности части швейных машин. Остальные шли из-за границы. Война создала невероятные трудности в получении заграничных деталей. А тут еще вдруг вспыхнуло подозрение в шпионаже. И вот в середине 1915 г. директор Диксон делает резкий поворот в сторону военных заказов. Он предлагает руководителю "Земгора"¹ князю Львову использовать только что законченный огромный шестиэтажный корпус под производство снаряжения для армии.

В один прекрасный день в Подольск приезжает для обследования сам председатель Всероссийского земского союза князь Львов, председатель союза городов М. В. Челноков в сопровождении известных кадетских адвокатов, защищавших служащих фирмы, обвинявшихся в шпионаже. И вскоре в новом шестиэтажном корпусе "Зингер" был создан снарядный завод, а директором назначен В. В. Диксон.

В кабинетах Диксона, начальников мастерских завода "Зингер", в цехах исчезли прежние термины "нитководитель", "игольная пластинка", "колпак", "ручной привод" и прочно вошли в обиход "запальные стаканы", "детонаторы", "минные части", "снаряды". Высшее начальство настраивалось на войну, а передовых рабочих волновала мысль о рабочей организации.

Начало большевистской агитации

В цехах появились революционные социал-демократы, подготовлявшие почву для выступления рабочих в защиту своих прав. Придет, бывало, такой агитатор в цех якобы по делу. Зайдет в уборную, своего рода клуб, где в перерыв собирались рабочие покурить, обсудить дела, вступит в разговор, и незаметно, умело переведет беседу на нужные ему рельсы. Жалованье ничтожное, продукты вздорожали, нужна забастовка, нет других средств борьбы с администрацией.

И слова падали на благодарную почву. Отсталых настроений был ничтожный процент.

Пример организованной забастовки дали рабочие инструментального и машиностроительного цехов. 2 октября 1915 г. они пред'явили требование о 100-процентной прибавке. Администрация на другой же день удовлетворила это требование, разбив прибавку по категориям: 25, 50 и 6,0 проц.

5 октября забастовали рабочие литейного цеха, через пять дней пред'явили требования рабочие штамповочного, ящичного, столярного цехов. Несмотря на попытки отдельных партийных рабочих, об'единить эти разрозненные выступления не удалось. Но когда появился хороший организатор, студент-большевик Николай Георгиевич Чижов, зародилась полулегальная партийная организация под видом драматического кружка.

Ядро состояло из большевиков Широкова, Эвальда, Чулина и Чижова, меньшевиков Титова, Лукина, Ашихмина и ряда революционно настроенных рабочих, ставших впоследствии большевиками, - Карпова, Барышева, Сухарева, Сальчева, Зотова и др.

Снятое с большим трудом полуподвальное темное помещение рабочие окрестили "моргаловкой". Здесь под видом музыкально-драматических занятий велась большая партийно-революционная работа. Душой всей организации был энергичный Чижов. Он сам рассказывал рабочим о задачах социал-демократов большевиков, организовал лекции и доклады партийных товарищей из Москвы, писал афиши, воззвания, сносился с типографией, торчал часами в приемной исправника или надзирателя, чтобы получить то или иное разрешение. Его кипучая деятельность передавалась и остальным.

¹ Союз земств и городов. Создан в середине 1915 г. с целью помочь правительству в деле снабжения армии. Организовал снарядный завод и ряд других предприятий, работ в игах на оборону.

В начале 1916 г. у рабочих завода "Зингер" возникла мысль создать в Подольске "Рабочий дом". Эту идею подхватили передовые рабочие соседнего столярного завода "Земгор" и местная интеллигенция. Был выработан проект устава "Рабочего дома" и подан на утверждение. Московский губернатор сильно изменил и урезал устав, потребовал именовать не "Рабочим", а "Народным домом", но разрешение дал.

В середине декабря состоялось организационное собрание для выборов правления "Народного дома". Зал "присутствия" земской управы был переполнен врачами, учителями, земцами, рабочими. Огромные портреты царей и цариц, казалось, с негодованием созерцали шумную разношерстную толпу. Аналой священника в углу служил мишенью анекдотов и острот о попах. Хотя народу собралось много, но без надзирателя нельзя было начинать. Вдруг на стул вскочил зингеровский шлифовщик Н. П. Титов и произнес дерзкую по тому времени речь по адресу правительства и буржуазии, наживающих на голоде рабочих миллионы. Взволнованная речь Титова уже подходила к концу, как вдруг резко хлопнула дверь, и перед рабочими вырос надзиратель Зубков с городовыми. Титов незаметно "смылся". Не желая даже разобрать, в чем дело. Зубков приказал очистить зал.

Стоило много труда и времени убедить блюстителя порядка в том, что здесь происходил лишь предварительный обмен мнений для выборов правления. Наконец его уговорили, и собрание началось. Большевики решили не принимать участия в организации "Народного дома", а шире и глубже развернуть революционную работу в своей "моргаловке".

С критикой урезанного устава и революционными речами выступали часто прерываемые надзирателями Чижов, Широков и Барышев. Чижов закончил свою речь так: "Лучше отказаться от создания "Рабочего дома", чем работать по губернаторскому уставу в "Народном доме", После этого большевики и значительное количество рабочих покинули собрание.

В небольшом полутемном помещении "моргаловки" сосредоточилась большевистская работа. Туда ежедневно сходились "на огонек" рабочие, и только там слово "товарищ" произносилось свободно.

Число членов кружка возросло до 250, а у казначея Сальчева вскоре образовалась кругленькая сумма около трех тысяч рублей.

Рабочие в борьбе за продовольствие

В кабинете исправника шло совещание по продовольственному вопросу. Искали выхода... Американец Диксон не верил, что правительство может справиться с разрухой, и рисовал тяжелые последствия.

В магазинах товар исчезал, цены прыгали вверх с каждым днем. Подольские "Тит Титычи" находили для себя более выгодным продавать продукты с заднего хода своим знакомым, а то и перекупщикам, спекулянтам. Зима была суровая, мороз доходил до 28 градусов по Реомюру. Жены, дочери рабочих становились в очередь за хлебом и не знали, получат ли его. Выстраивались очереди даже перед банями, ибо нехватало дров. Город был переполнен доотказа беженцами. Жилищный кризис был наруку домовладельцам, и бесконечные надбавки квартирной платы сыпались на рабочих.

Завод стал ощущать недостаток в жидком и минеральном топливе. По приказу директора в некоторых цехах были остановлены вентиляторы, а паровое отопление заменено жаровнями.

С продовольствием дело обстояло очень плохо. Ячейка большевиков считала необходимым вмешаться в этот важнейший вопрос. Из общества потребителей двое рабочих были введены в продовольственное совещание.

Все собрание потеряло дар слова, когда представители рабочих Широков и Суров, потребовали немедленной проверки лабазов и магазинов местных торговцев для конфискации припрятанного товара и передачи его "потребиловке" рабочих. С согласия губернатора пришлось пойти на это требование. Тогда заволновались лавочники, купцы, спекулянты. Скрипели по ночам двери укромных чуланов, покачивались по ухабам подольской мостовой телеги, нагруженные мешками, ящиками, бочками: продукты прятались и вывозились.

Выбранные в цехах комиссии, не теряя времени, приступили к работе. С бумажками продовольственного совещания являлись они в магазины. Купец вертел бумажку на все стороны и разводил руками: в лавке ничего нет.

Тогда с рабочими стали ходить сами члены управы, а купцам было приказано не чинить препятствий к конфискации. И хотя легче не становилось и попрежнему выстраивались очереди за куском мыла, за

хлебом, а лавочники тихонько торговали на квартирах, все же революционно-воспитательное значение обысков было велико.

Завод перед Февралем

22 декабря 1916 г. в цехах было вывешено об'явление: "27 декабря работа возобновляется". Это являлось завершением общей системы эксплоатации. Сначала рабочие добровольно оставались по просьбе мастера на часок-другой после работы, рассматривая это как приработок к основному, очень мизерному жалованью. А потом это уже стало системой. Вместо 10-часового дня работали 13 - 14 часов, заставляли работать и в праздничные дни.

Рабочие начали роптать. Диксон ходил по цехам и подбадривал: "Война скоро кончится, потерпите, как терпят солдаты в окопах".

27 декабря подзапоздавшая администрация увидела пустые цехи. Уныло стояли бездеятельные станки, не жужжали моторы, не отбивал ритмичного такта двигатель, только пожарный в блестящей каске спокойно прохаживался, да несколько человек сиротливо стояли около конторки. Мастер машиностроительного цеха Харькевич взволнованно докладывал директору о случившемся. От директора получил приказ: "В окопы... в шею... к чорту..."

Забастовка-протест против сверхурочных, против работы в дни отдыха была организована большевиками. К ней присоединились и меньшевики против воли своих вождей, сидящих в военно-промышленных комитетах.

Рабочие на другой день как ни в чем не бывало приступили к работе, но не прошло и получаса, как цеховой конторщик об'явил распоряжение мастера: Титову, Ашихмину и Монахову сдать инструмент и получить расчет.

- За что?

Конторщик только улыбнулся.

Опять остановились цехи - инструментальный и машиностроительный. Было вывешено об'явление директора: "Все, не вышедшие на работу, будут через две недели считаться уволенными".

Когда пришел начальник металлообрабатывающих цехов Томас, ему пред'явили ультиматум - принять обратно увольняемых или немедленно, не дожидаясь двухнедельного срока, выдать им расчет. Томас предложил желающим получить расчет сообщить об этом в цеховую контору. Тотчас же записалось 130 чел. Администрация растерялась и долго не давала распоряжения в принятии инструмента. На другой день в цех пожаловал сам Диксон и принялся уговаривать приступить к работе, обещая никого не увольнять.

Начали работать. На второй день конторщики машиностроительного и инструментального цехов посылали в кабинет к Томасу по трое рабочих.

- Что же вы собираетесь дальше - работать или гулять? - стоя у письменного стола, строго допрашивал Томас.

Рабочие молчали.

"Поживем - увидим" - думал каждый из них.

Тогда Томас начинал с другой стороны:

- И не стыдно вам, страна переживает войну, а вы бунтуете. На фронтах беззаветно сражаются, а вы хотите гулять. Если не дадите подписки о том, что не будете бунтовать, я вынужден буду поднять вопрос о посылке на фронт.

Добившись подписки, Томас вызывал следующую тройку. Когда обработка рабочих была закончена, администрация приступила к увольнению одного за другим. 13 передовых, революционно настроенных рабочих: Титов, Монахов, Зайцев, Ашихмин, Сальчев, Душин и другие, получили расчет.

Так сдержал директор Диксон свое обещание.

Трубочный цех, тесно уставленный автоматами револьверными, нарезными, подрезными и другими станками, - самый большой и важный цех по выполнению военных заказов. Здесь работало большинство женщин. Среди них также было велико озлобление на дороговизну жизни и обсчет. Станочницы вырабатывали в день по 3 - 4 руб., а получали только 2 р. - 2 р. 50 к. Остальное произвольно вычитывали за брак.

В первых числах января 1917 г. рабочие потребовали в цех директора Диксона или начальника мастерских Томаса. В ожидании их прихода рабочие бросили работу и столпились около конторы цеха. В это время подошла и вторая смена. Собралось человек 500 - 600. Известие об этом облетело весь завод. Спешно пробирался сквозь толпу большевик Мурзов. Вскочив на ящик, он крикнул, покрывая гул толпы:

- Товарищи, я послан из инструментального цеха. Держитесь, не отступайте от своих требований. Если нас не удовлетворят, мы забастуем всем заводом!

Наконец пришел Томас. Все заговорили разом о прибавке на дороговизну, о том,

Общий вид завода "Зингер" в Подольске в 1917 г.

что на теперешний заработок нельзя ничего купить, возмущались неправильной оплатой.

Томас ничего не хотел слушать и только повторял:

"Я предлагаю немедленно разойтись".

Однако рабочие не расходились. Делегаты заявили, что они не успокоются до тех пор, пока не будут удовлетворены их требования: 1) прибавка на дороговизну, 2) внесение ясности в оплату за брак выпускаемой продукции, 3) вежливое обращение администрации с рабочими и работницами.

- Хорошо, - сказал Томас, - я ваши требования разберу, - и быстро вышел.

В результате длительных переговоров администрация согласилась, на 25-процентную прибавку, но об оплате за брак не хотела и слушать. Обращение с рабочими осталось прежним.

Недовольство рабочих подходило к наивысшей точке.

Большевистская группа под руководством Чижова приняла решение остановить завод и вывести рабочих на двор с требованием улучшения снабжения хлебом.

12 февраля около полудня рабочие без всякой подготовки, стихийно вышли на двор. Минут через пятнадцать примчался исправник Цветков. Рассыпаясь в любезностях и в готовности услужить рабочим, он заверял, что немедленно прикажет выдавать белый и черный хлеб по цехам. И действительно на другой день за подписью директора Диксона дано было распоряжение заведующим и мастерам: 1) немедленно в каждом цехе выбрать старосту по раздаче хлеба, 2) приготовить весы и хлебный нож, 3) начинать раздачу из цеховых кладовых немедленно после первого обеденного гудка, 4) размер порций устанавливать в зависимости от запасов хлеба в городе и т. д.

Но недовольство среди рабочих продолжалось. Тогда большевистская ячейка решила послать т. Мурзова за информацией и сведениями в Москву.

Вечером, прохаживаясь на станционной платформе, товарищи ждали с нетерпением его возвращения, высказывая разные догадки о положении в Петрограде, Москве, на фронтах.

С последним двухчасовым ночным поездом приехал Мурзов. Плотным кольцом обступили его ожидавшие. Глотнув морозного воздуха, он взволнованно начал: "Товарищи, - и продолжал, понизив голос, - в Петрограде началась революция. Я узнал, что заводы не работают, войска восстали, образовался Совет рабочих депутатов. Вечером в Москве начались демонстрации".

Едва сдерживая крики радости, все стали обнимать и поздравлять друг друга.

Солдаты присоединяются к рабочим

В эту же ночь Мурзов, Чижов, Широков и другие направились на завод к рабочим ночной смены, где рассказывали о начинающейся революции и раздавали печатные листовки, привезенные Мурзовым из Москвы. Со словами "наконец-то" рабочие бросали работу, шли в уборную или собирались тут же кучками, обсуждали радостную весть.

28-го утром, когда пришла первая смена, по цехам раздались возгласы:

"Пришло долгожданное время! Взошла красная заря! Самодержавие рушится! На помощь рабочим Петрограда! На двор!"

Подошли рабочие соседнего завода "Земгор", образовав с зингеровцами на площади у главной конторы внушительную семитысячную толпу. Был устроен митинг, на котором выступали Кольман, Чижов, Варейкис, Мурзов и другие.

В заводской чайной собрались только что выбранные по цехам делегаты. Председателем собрания был избран Власов (Молоткович)¹ .

Прежде всего, решено было установить крепкую связь с Москвой, куда были командированы Мурзов и Яковлев. Затем был поставлен на обсуждение вопрос о демонстрации. Тут мнения разбились: одни говорили - итти, другие возражали. Тогда выступил с речью Чижов. В ярких словах он доказал необходимость мирной, хорошо организованной демонстрации. Надо показать себя как силу, готовую в нужный момент совершить переворот.

Ему удалось направить в революционное русло движение рабочих масс. Семитысячная демонстрация с красным флагом торжественно прошла по городу к ужасу исправника и попрятавшихся городовых.

В 4 часа делегаты собрались на второе заседание, где заслушали информацию о положении в Москве и Петрограде. На собрании строго конспиративно обсуждался вопрос о разоружении полиции. У рабочих оружия не было. Но оно имелось у тех девятисот солдат, которые были присланы с фронта для работы на заводе "Земгор". И вот для переговоров с ними была выбрана комиссия в составе Чижова, Лукина и Широкова. На этом историческом заседании был оформлен Подольский совет рабочих депутатов. Председателем совета был избран Власов (Молоткович), его заместителем Варейкис И., председателем Исполкома Чижов, его заместителем Лукин и секретарем Зотов (большевик).

Утром 1 марта солдаты по своей инициативе собрались в одном из цехов снарядного завода "Земгор" и обсуждали дальнейшие стратегические шаги. Яркую, зажигательную речь произнес перед ними т. Чижов, призывавший взять в цейхгаузе оружие, выйти на двор и присоединиться к рабочим. Во время его речи в середину толпы, расталкивая солдат, влетел маленький юркий офицерик и скомандовал:

- Смирно! Разойдись по спальням...

Никто не шевельнулся. Взбешенный офицер убежал. Тогда солдат Висящев предложил немедленно арестовать офицеров. Лес рук поднялся в знак согласия. К офицерам пошли Чижов, Лукин, Широков, Клоков и Висящев.

Офицеры не ожидали делегатов с таким необычайным требованием и категорически отказались ему подчиниться.

Их разоружили насильно и арестовали.

Висящев об'явил себя временным командирам и приказал солдатам одеваться, взять винтовки и выходить на двор.

Один из арестованных офицеров прислал через часового записку о своем желании присоединиться к восставшим и вместе с ними участвовать в демонстрации. Когда ему разрешили, он сорвал с себя погоны и выбросил их.

Стройно, организованно подошли солдаты к главной конторе. Их восторженно приветствовали рабочие. Ни у кого ее было сомнения в успехе. Солдат Голубев вскочил на трибуну.

- Товарищи рабочие! - начал он свою первую речь, - присоединяемся к вам, ибо мы такие же рабочие и угнетенные рабы. Я заявляю от лица этой массы, одетой в серые шинели. С этой винтовкой солдат будет защищать революцию.

Громкое радостное "ура" вырвалось из многотысячной толпы.

После летучего митинга тронулись в путь. Впереди вооруженные солдаты с красными флагами, за ними рабочие. Все сильнее и радостнее звучали революционные слова: "Долго в цепях нас держали, долго нас голод томил, черные дни миновали, час искупленья пробил..."

С угла Думской улицы навстречу колонне бежит с поднятыми вверх револьвером и шашкой урядник, по кличке "Домовой", и кричит: "Господа, я старый дурак, тридцать пять лет служил царю, а теперь отказываюсь, возьмите мое оружие и не трогайте меня".

На площади около полицейского управления красуется во всеоружии и с орденами на груди старший городовой Карасев. Через несколько минут полетели все заслуженные ордена, блюститель порядка был арестован.

Со второго этажа управления через форточку хором кричали: "Сдаемся, сдаемся, идите сюда!"

Чижов, Зотов, Власов, Широков, Мурзов с вооруженными солдатами поднялись по

¹ Меньшевик, впоследствии большевик.

узкой вонючей лестнице наверх. В первой комнате на большом столе в беспорядке лежало все оружие полиции, а за тесовой перегородкой, куда сажали арестованных, стояли и сидели собранные городовые, стражники и урядники. В кабинете мрачно ожидали своей участи исправник Цветков и надзиратель Зубков.

Когда результаты переговоров были сообщены демонстрантам, гул радости пронесся по толпе. Крики радости смешивались с требованиями: "Давай сюда исправников, надзирателя. Покажите городовых!"

Вчерашние властители вышли на крыльцо смущенные, перепуганные. "Мы приветствуем, - послышались неуверенные голоса, - и присоединяемся к вам".

- Пусть крикнут "Долой Николая второго", - требовали демонстранты.

И те, перед кем еще вчера все дрожали, срывали погоны и кокарды и бросали вверх шапки с криком: "Долой царя Николая и весь дом Романовых!"

Толпа направилась за реку в управление воинского начальника и обезоружила всех сотрудников.

На обратном пути руководители Совета получили сообщение, что здесь недавно проехал варшавский воинский начальник (эвакуированный из Варшавы в Подольск). После долгих поисков его нашли в одном из лазаретов спрятавшимся в шкафу комнаты сестер милосердия.

Группа рабочих заметила, что становой пристав 2-го участка пытается скрыться на лошади, и только после окрика "Стой! Стой! Будем стрелять!" кучер остановил лошадь, и становой был арестован.

Когда стали проверять тюрьмы и освобождать арестованных, выяснилось возмутительное самоуправство. Один солдат, например, сидел за то, что не накормил вовремя гусей воинского начальника.

Вечером 1 марта на заводе "Зингер" собралось третье заседание рабочих, а теперь уже и солдатских депутатов. В Совет прибыло много представители с соседних предприятий города и уезда.

На это собрание пожаловала и высшая администрация завода "Зингер": сам директор Диксон и начальник мастерских Милюков.

- Вам, господа директора, - обратился к ним П. Борисов, - здесь делать нечего. Здесь собрались рабочие депутаты и обсуждают рабочие вопросы. А вас просим уйти.

Пожав плечами, администрация удалилась. Только что приступили к деловой работе, явился еще гость - местный благочинный и попросил слова.

- Я представитель духовенства, - начал он торопливо, - прошу разрешить устроить завтра перед собором молебствие с крестным ходом и благословить новое, временное правительство.

Кто-то из рабочих встал и резко ответил, что революция в поповском благословении не нуждается. Благочинного попросили выйти.

Добились 8-часового рабочего дня

Первое открытое, легальное партийное собрание двух ячеек социал-демократов (завода "Зингер" и "Земгор") состоялось вечером 3 марта в земской больнице. На этом же первом собрании обнаружились два течения - большевики и меньшевики, но резких разногласий пока не было. Рабочие завода "Зингер" были представлены в Исполнительном комитете следующими товарищами: Чижов, Мурзов, Шираков, Карпов, Поляков - большевики; меньшевики - Маслянников и эсеры - Крашенников и Клоков.

Цены на продукты питания неуклонно росли. Попрежнему в магазинах ничего нельзя было купить. Подольское продовольственное совещание вынуждено было ввести карточки и установить норму выдачи хлеба и сахара.

Исполнительный комитет выделил комиссию в составе Борисова, Кольмана и Лукина, которая занялась подготовкой проекта постановления о 8-часовом рабочем дне и предварительными переговорами с фабрикантами и заводчиками. Диксон, директор двух самых крупных заводов - "Зингер" и "Земгор", выслушав одного из членов комиссии, ответил:

- Если бы это было в Америке, я бы согласился. Но это... в России. И для зингерского завода 8-часовой рабочий день - смерть... Ни на какие уступки в этом вопросе не пойду.

- Это ваше последнее слово?

- Даже 10-часовой рабочий день для меня недостаточен. Я вынужден часто прибегать к сверхурочной работе. Мои рабочие не подготовлены, некультурны, - продолжал Диксон. - Вот в Америке, это другое дело".

- Значит, вы не можете согласиться на 8-часовой рабочий день? - улыбаясь, спросил Борисов.

- Не только я не могу согласиться, но и компания Зингер на это не пойдет.

- Тогда нам нечего разговаривать.

20 марта исполнительный комитет собрал всех заводчиков и фабрикантов, и т. Чижов зачитал проект постановления о 8-часовом рабочем дне. Диксона не было. Сперва все заводчики были озадачены и даже растерялись. Но вскоре пришли в себя и стали возражать.

- Наши рабочие и так подолгу сидят в уборных. Много времени уходит на разные разговоры. Работают из-под палки. Придется, - плакались заводчики, - вводить добавочный штат людей. Это убыток. Мы закроем заводы.

Ныли больше мелкие заводчики, крупные отмалчивались.

А 22 марта по всем предприятиям города и уезда был введен 8-часовой рабочий день.

8 марта на заседании исполнительного комитета был создан секретариат в составе тт. Борисова, Клокова и Рахманова для организации профессиональных союзов.

Тов. Борисов перед многолюдным собранием рабочих делал сообщение об организации профсоюза металлистов. Меньшевик Ярославцев, отвечая Борисову, предлагал создать один союз союзов, а по фабрикам и заводам - его отделения, сводя роль профессиональных союзов к узкой задаче материально-экономического обслуживания рабочих.

Организация союза металлистов положила начало борьбы между большевиками и меньшевиками в об'единенной социал-демократической организации. Меньшевики считали, что им должна принадлежать руководящая роль в профессиональных союзах. Они выставили свой список, куда включили нескольких большевиков и беспартийных, отведя себе большинство мест. Большевики имели свой список, составленный из рабочих, стоящих близко к большевизму, а также анархо-синдикалиста Борисова, работавшего совместно с большевиками. Этот список вызвал огромное неудовольствие и возмущение меньшевиков, считавших, что только они могли быть вождями профессионального движения.

Президиум выставил оба списка. Решено было голосовать персонально, добавляя кандидатов с мест. Голосование проходило чрезвычайно бурно. Меньшевики волновались и всячески старались перетянуть на свою сторону эсеров.

В результате голосования прошли 8 из списка большевиков, 3 от беспартийных, 2 из списка меньшевиков и 1 эсер.

Председателем правления был избран т. Матрозов. От подольской организации большевиков на Первой московской окружной конференции 17 апреля присутствовало 17 чел. от 107 членов партии большевиков. Это было самое большое представительство от уездов Московской губернии. На Всероссийскую партийную конференцию был избран т. Матрозов, а в члены окружкома т. Бунгш.

С начала же работы союза металлистов произошел конфликт с директором Диксоном. Союз выработал свой тариф и разряды и представил директору. Тот долго тянул, не давая ответа, и, наконец, написал, что он. Диксон, подчиняется не подольскому профессиональному союзу металлистов, а московскому (подольский тариф был копией петроградского и выше московского). Начались переговоры. Представители союза заявляли: "Мы самостоятельный союз, входим непосредственно в центральный комитет. Вы должны иметь дело с нами, а не с московским союзом". Директор Диксон обжаловал это "самоуправство" в ЦК металлистов.

Через несколько дней последовал циркуляр за подписью Ю. Гужона: "В случае пред'явления требования повышения зарплаты со стороны рабочих уступать может только то предприятие, плата рабочим которого не достигла известного минимума".

А вот еще распоряженьице: "...не давать ответа на какие-либо письменные требования рабочих без санкций совета и президиума группы..."

Как смотрело общество заводчиков, в том числе и Диксон, на завоеванный революцией 8-часовой день? Отмечая введение под нажимом рабочих организаций 8-часового рабочего дня, почтенное общество утешается в одном из циркуляров: "...Это может сделать только правильно образованное законодательное учреждение..."

Не надеясь на защиту русских собратьев, американцы организуют свое общество под названием "Русско-американская торговая палата". Диксон был избран членом совета палаты.

Саботаж буржуазии

4 мая 1917 г. в цехах появилось об'явление:

"Ввиду истощения запасов топлива на заводе и вследствие реквизиций Курской железной дорогой отправленных нашему заводу нефтяных остатков сегодня с 11 часов вечера станция прекращает подачу электрической

энергии моторам, а также прекращается работа нефтяных двигателей на неопределенное время... По заявлению уполномоченного возобновление доставки нефти последует не раньше как через полторы недели, а может быть ,и позднее. Вследствие изложенного работа на заводе приостанавливается на неопределенное время.

Директор завода К^о "Зингер" Диксон".

Рабочие заволновались, бросили работу, обсуждая создавшееся положение, требовали вызвать в цех директора и членов завкома. Но как только Диксон пришел, отовсюду раздался свист, шум, крик. Рабочие не могли сдержать своего негодования по адресу того, кто мог, если бы захотел, обеспечить завод запасом топлива.

Исполнительный комитет совета вместе с заводским комитетом выделили специальную комиссию под руководством большевика Широкова для быстрейшей доставки топлива на завод. Комиссия получила сведения, что зингерская нефть застряла в Нижнем-Новгороде. Нужно было только туда поехать, и завод получит топливо. Попытка закрытия завода не удалась, а рассчитать рабочих в эти дни не допустил завком. Это вынудило главного доверенного американской компании "Зингер" подать в отставку. Директором завода был назначен инженер Меньшиков.

Конечно, он был только ширмой, прикрывающей интересы Диксона, без разрешения которого не мог сделать ни одного ответственного шага.

Все ожесточеннее происходили споры между большевиками и меньшевиками в об'единенной социал-демократической партийной организации. Для каждого было ясно, что соглашательские советы не защищали и не могли защищать интересов рабочих. Когда большевики Матрозов, Чижов, Варейкис поставили вопрос на одном из партийных собраний о необходимости произвести перевыборы совета, меньшевики подняли невероятный шум. Они боялись перевыборов и вместе с тем кричали: "Не за большевиками идет рабочая масса, а за нами. Напрасная затея!.."

- Ну, хорошо, - спокойно отвечал Матрозов, - если за вами, то зачем так шуметь. Значит, вы опять будете в большинстве.

Перевыборы происходили в середине мая. Прошли они чрезвычайно организованно. Заводской комитет завода "Зингер" выставил список в 12 чел., из них было 9 большевиков. Рабочие горячо поддержали его, и все товарищи прошли в совет. Состав совета уменьшился с 230 чел. до 62, и абсолютное большинство в нем составляли большевики. В новом исполнительном комитете на 15 большевиков было только два меньшевика. Чижов был выбран председателем, Зотов - секретарем и членами - Карпов, Базина и Поляков - все большевики, рабочие завода "Зингер".

Июльские дни в Подольске

"Движение 3-го и 4-го июля было последней попыткой путем манифестаций побудить Советы взять власть. С этого момента Советы, т. е. господствующие в них эсеры и меньшевики, фактически передают впасть контрреволюции, представляемой кадетами и поддерживаемой эсерами и меньшевиками. Теперь мирное развитие революции в России уже невозможно и вопрос историей поставлен так: либо полная победа контрреволюции, либо новая революция".

(Ленин, т. XXI, стр. 45)

Одиннадцатого июня произошло большое событие в захолустном городке Подольске. Вышел первый номер "Известий Подольского совета рабочих и солдатских депутатов". На первой странице было напечатано воззвание исполнительного комитета о созыве первого с'езда фабрично-заводских комитетов.

Исполнительный комитет революционным путем разрешил вопрос о помещении для с'езда. В одно прекрасное утро был занят дворец Бахрушина в трех верстах от города, куда переселился совет и районный комитет РСДРП. Там же открылся с'езд. Председателем на с'езде был избран т. Чижов, только что приехавший из Петрограда со Всероссийского с'езда советов, о котором он сделал доклад. Чрезвычайно характерно для настроений представителей фабрик и заводов, выбранных на с'езд, является резолюция по докладу т. Чижова: "Констатируя таким образом полный крах политики соглашения с капиталистами, с'езд признает единственным выходом - переход всей власти в руки советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов..."

Еще задолго до июльской демонстрации в Питере районным комитетом РСДРП был выставлен под номером первым и сдан в избирательную комиссию по выборам в Думу описок в 24 чел., из них 18 большевиков и 6 меньшевиков.

6 июля в реальном училище происходило партийное собрание по поводу выборов в Думу. В самом начале Лукин, представитель меньшевиков, заявил о желании снять с муниципального описка своих кандидатов, ибо они не разделяли лозунга о переходе

Тов. Эвальд, руководитель большевистской организации и делегат II Всероссийского с'езда советов

власти в руки советов и о захвате земли. Лукин протестовал против того, что газета захвачена большевиками. Обращаясь к Матрозову, Эвальду и другим, Лукин кричал: "Вы анархисты, вы не разбираетесь в лозунгах Ленина, а как попугаи их повторяете!"

Под шум и крики кто-то из меньшевиков читал декларацию: "... Большинство взяло на веру лозунги из газеты "Социал-демократ" и ни одна буква не могла быть в них переставлена. Попытка меньшинства проводить свои взгляды вне организаций вызывала подозрения в нарушении дисциплины, и не было возможности отмежеваться от тех лозунгов и тактики, которые для нас неприемлемы..."

Меньшевики покинули зал, но собрание продолжалось.

На другой день они выставили свой список под N 4 с шестнадцатью кандидатами и выпустили печатную декларацию против "анархистов", требующих "Вся власть советам". В результате выборов в Думу прошло 6 большевиков, 2 меньшевика и 13 эсеров.

Июльское движение было подавлено, и это нашло свой отголосок в уездном городке Подольске. При активном участии эсеров и меньшевиков буржуазия вела агитацию против отчислений в пользу совета с заработка рабочих. Между тем вся работа исполнительного комитета зиждилась исключительно на этих средствах. Особенно сильную агитацию развили на заводе "Земгор", где состав рабочих был менее сознательный, чем на зингеровском. Было собрано много подписей под заявлением, в котором предлагалось понизить процент отчислений.

Но голосование подтвердило прежнее отчисление в совет.

По докладу Чижова о текущем моменте опять разгорелись страсти.

Интересна резолюция, предложенная Лукиным от имени меньшевиков: "Ввиду исключительных обстоятельств временное правительство должно быть облечено исключительными полномочиями, чтобы предупредить полный развал армий, а также самосуды, погромы и всякие контрреволюционные попытки в тылу... Временное правительство должно быть составлено на коалиционных началах, но таким образом, чтобы..."

Но мнение подольского пролетариата и его правомочного органа - совета - выразил Чижов: "Необходимо, чтобы власть была облечено полным, неограниченным доверием демократии, а такое доверие может быть только у полномочных органов революционной демократии - советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которым революция верит, и от них можно ждать решительных мер для борьбы с контрреволюцией".

Организация красной гвардии

Тов. Эвальд - председатель большевистской районной организации - понимал всю необходимость и своевременность организации красной гвардии. Многие большевики уже имели оружие, добытое в Февральскую революцию, частично купленное у знакомых солдат или прямо на толкучке. Был создан штаб красной гвардии, проводивший свою работу чрезвычайно конспиративно. В это время уездным комиссаром временного правительства Кругликовым был издан приказ об обязательной регистрации оружия, без чего ношение и хранение его воспрещалось. Но красногвардейцы приказ не выполняли.

Штаб наладил ремонт оружия негласным порядком в одной из мастерской завода "Земгор". Труднее было с хранением. Револьверы и дробовики находились на квартирах у самих красногвардейцев, а винтовки, сабли, берданки с переездом партийной организации в имение Бахрушина хранились в потайном шкафу, заделанном в стене. Часто устраивались практические занятия красной гвардии. Выбиралось местечко где-нибудь в лесу подальше или в каменоломнях на левом берегу реки Пахры. На случай появления нежелательных гостей выставлялись дозоры. Охотничьи ружья служили хорошей маскировкой, а одиночные выстрелы в то время были обычным явлением, и на них никто не обращал внимания.

Настали тревожные дни... Генерал Корнилов наступал на Петроград. Боясь потерять свое последнее влияние среди рабочих, меньшевики об'единились с большевиками для защиты революционных завоеваний пролетариата. Была образована "семерка". Красногвардейцы и надежные солдаты завода "Земгор" были приведены в боевую готовность. Меньшевиков на собраниях встречали криками: "Долой! Не надо! Вот куда привело ваше соглашательство!"

Вся местная буржуазия, эсеры и даже меньшевики переполошились, когда открыто, был поставлен вопрос о вооружении рабочих.

Подольский совет поддержал большевиков, выделив комиссию по приобретению оружия для организации красной гвардии.

Борьба за завод

В июне в Москве собрался Всероссийский с'езд "делегатов трудящихся К^о "Зингер", как он себя именовал. Делегатами были исключительно служащие фирмы от всех городов России, в том числе представители служащих завода. Результатом работ с'езда явилась декларация, состоящая из 42 пред'явленных фирме пунктов. Среди них были и курьезные пункты вроде, например 34-го, в котором говорилось, что "фирма не имеет права вывозить капиталы из России до окончания войны, как способствующих падению ценностей и рубля".

На требования с'езда трудящихся фирма в большей части ответила отказом. На пункт 34-й она пишет: "Предохранять падение ценности и рубля входит в компетенцию министра финансов, и только его распоряжениями фирма обязана руководствоваться".

Долго длились переговоры и заседания примирительных камер и третейских судов. Но легче не становилось.

Когда в последнем ответе правление написало союзу трудящихся: "По нашему мнению, завод не состоит в союзе трудящихся К^о "Зингер" и никаких требований нам не пред'являет, то это был тактический ход, выгодный администрации, он разбивал трудящихся на две части - на рабочих и служащих. Тогда руководители "союза трудящихся" вспомнили про рабочих завода и приехали в Подольск.

18 августа происходило об'единенное собрание делегатов от каждого цеха завода, представителей исполнительного комитета, представителей союза металлистов и служащих. Чрезвычайно бурное собрание вынесло резолюцию: "Об'явить фирме "Зингер" с 19 августа 1917 г. всероссийскую забастовку,, о чем доводится до сведения директора завода Меньшикова и правления компании".

На другой день завод не работал. С утра происходили митинги и собрания. Больше-

Тов. Чижов, председатель совета и организатор Октябрьского переворота в Подольске

вики, выступая, ставили рабочих перед единственно правильным выходом - переходом власти в руки революционной демократии, в руки советов. И рабочие под руководством большевиков стали во главе борьбы с американским предприятием Зингера.

21 августа поздно вечером директор завода Меньшиков получил письмо:

"Милостивый государь Павел Дмитриевич! Подтверждая получение вашего письма от 19 с. м. с приложением копии протокола от 18 с. м. соединенного собрания заводского комитета и других лиц, из которого видно, что собрание постановило об'явить фирме компании "Зинпер" с 19 с. м. всероссийскую забастовку, сообщаем, что поводы к забастовке, изложенные в протоколе, не соответствуют действительности. Независимо от вашего письма правление постановило вследствие истощения средств закрыть завод с 23 сентября и окончательно рассчитать всех служащих и рабочих. Об'явление рабочими и служащими ничем не оправданной забастовки не может повлиять на уже принятые правлением решения. Воли, однако, забастовка продлится более трех дней, предлагаем вам об'явить закрытие завода на 4-й день и после этого приступить к расчету всех служащих и рабочих.

Для вашего сведения прилагаем копию телеграммы, посланной нами сегодня господину военному министру. Одинаковые по содержанию телеграммы посылаются господам министрам торговли и промышленности, финансов, внутренних дел, иностранных дел и труда и, кроме того, господину американскому послу. Правление: Диксон. Мыслик".

Когда об этом узнали рабочие, настроение было накалено так, что, скажи руководители-большевики: "Товарищи! Давайте возьмем власть в свои руки...", все, не задумываясь, пошли бы на вооруженное восстание. Но это было еще преждевременно.

На заседание заводского комитета пришло так много рабочих, что его можно было назвать скорее общим собранием. В своем докладе Чижов призывал к тому, чтобы ни в коем случае не допускать остановки завода и расчета рабочих. Выбрали комиссию под председательством Чижова для поездки в Москву и Петроград. Она уехала в ту же ночь. Первое совещание происходило в Смольном, в комнате, где помещалась фракция большевиков. Совещание согласилось с мнением Чижова и постановило: "Добиться от временного правительства через ВЦИК секвестра завода".

Заседали в военном министерстве, совещались в Мариинском дворце у председателя Особого совещания по обороне государства.

Чижову было обещано через неделю, все выяснить и известить его.

Прошло больше двух недель, но ответ не приходил. Опять снарядили комиссию с Чижовым обивать пороги петроградских учреждений. И вернулись, наконец, с радостным для рабочих приказом за N 56:

"По приказанию председателя Особого совещания но обороне государства об'является.

1. После 23 сентября работа на заводе будет продолжаться, причем все рабочие и служащие получат расчет от компании "Зингер" по 23 сентября включительно.

2. Ввиду того, что работа продолжается без перерыва, следующая уплата заработка будет произведена нормально, 30 сентябри.

Директор завода компании "Зингер" МЕНЬШИКОВ.

Зам. председателя Московского заводского совещания С. ВЕЙЦМАН.

Правительственный инспектор завода А. КАШИРИН".

Завод перешел к временному правительству, и завод возглавляло правительственное правление во главе с инженерами Вейцманом и Кашириным. Вскоре В. В. Диксон покинул Россию. И первая речь нового директора началась так: "Товарищи, вашими усилиями и усилиями ваших организаций вы отстояли завод. Вы будете все работать. И только от вас зависит теперь судьба завода".

Первая партячейка

При выборах в уездное земство в конце сентября большевики получили по волостям 12 мест из 38, а по городу уже 3 места из 4.

Большинство составили эсеры, прошедшие по списку и под флагом Совета крестьянских депутатов. Соотношение получилось такое: эсеров - 25, большевиков - 15, кадетов - 1, беспартийных - 1.

На первом же собрании эсеровские лидеры ахнули. Большинством 23 голосов против 19 председателем земства был избран большевик Левинсон.

Один уездный комитет не мог уже охватить работой бурно растущие ряды партии и перешел на организацию ячеек по заводам. Первая заводская ячейка организовалась на заводе "Зингер" 6 октября. Был избран исполнительный коллектив из тт. Сафронова, Чулина, Ходырева и еще двух товарищей. Ячейка быстро росла и к середине октября насчитывала уже 85 человек.

Дом в Подольске, где помещались совет и ревком в 1917 г.

За власть советов

26 октября около 12 часов дня во втором этаже дома Бордачева открылся Подольский с'езд советов рабочих и солдатских депутатов. Председатель т. Чижов сделал краткое сообщение о переходе власти в руки советов. Речь его прерывалась оглушительными аплодисментами. Когда он ее закончил, раздались крики: "Ура! Да здравствуют большевики, да здравствует товарищ Ленин!"

По предложению фракции большевиков с'езд закончился выборами ревкома под гром аплодисментов: от исполкома, совета и центрального бюро профсоюзов был избран т. Чижов, от уездного комитета партии, большевиков - т. Матрозов И. И., от солдат завода "Зингер" - т. Буров, от красной гвардии - т. Бергман и от союза металлистов - т. Борисов П. П. Заседание было закрыто под пение "Интернационала".

Ревком немедленно включился в работу. Для связи с Москвой был выделен Мурзов, с Серпуховым - Карпов. Связь с фабриками и заводами в уезде держал т. Широков. Начальнику красной гвардии т. Бергману и его помощнику Калнину было поручено привести всю гвардию в боевой порядок.

Когда загудел заводской гудок, рабочие лавой вылились из цехов. Главная контора, не понимая в чем дело, продолжала работать. Митинг открылся речью председателя ревкома.

"Товарищи, - торжественно начал Чижов, - Всероссийский с'езд советов, собравшийся в настоящее время в Петрограде, постановил взять власть в руки трудящихся. Так за дело, товарищи!"

Несколько секунд трехтысячная масса рабочих, как загипнотизированная, молчала.

Вдруг раздался могучий взрыв аплодисментов и крики из рабочих грудей: "Берем! Поддержим советы. Беррр-емм!!!"

Отряды красной гвардии по 4 - 5 человек быстро, без сопротивления занимали одно правительственное учреждение за другим: почту, вокзал, заводскую электростанцию, казначейство, уездную управу и пр.

Солдаты, работавшие на заводе "Зингер", единогласно постановили: "Приветствовать власть рабочих, солдат и крестьян и отдать себя в полное распоряжение советов". Поздно ночью солдаты и рабочие стройными рядами под командой Воронова с пением революционных песен подошли к зданию совета. Ревком прервал свое заседание и вышел на улицу.

Воронов по-военному отрапортовал: "Товарищи члены Подольского ревкома! Если вам нужна наша помощь, мы всегда с радостью окажем все, как один, и отдаем себя в полное ваше распоряжение".

"Спасибо вам, товарищи солдаты!" - ответил Чижов взволнованным голосом. Хотел говорить дальше, но его слова были заглушены дружными криками "ура!".

Красногвардейцы заняли правительственные и общественные учреждения. Закипела напряженная, лихорадочная работа. Было тяжелое время, служащие саботировали. Сложнее всего была обстановка в продовольственном отделе, и ревком направил туда одного из авторитетнейших партийных работников - т. Морозова.

К населению было выпущено воззвание от совета рабочих и солдатских депутатов г, Подольска:

"Товарищи и граждане!

По постановлению Всероссийского с'езда советов рабочих и солдатских депутатом временное правительство соглашателей свергнуто и вся власть находятся в руках совета рабочих и солдатских депутатов, поэтому местный совет призывает всех к полному порядку и спокойно продолжать свою мирную работу. Комиссар временного правительства Кругликов отстранен от должности и вен власть находится в руках революционного комитета.

Подольский сонет рабочих и солдаток их депутатов".

Через два дня отряды красногвардейцев отправились в Москву на баррикады, на помощь московским рабочим.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: