(30 лет партийной организации завода "Динамо")

"Заводские кружки для нас особенно важны; ведь, вся главная сила движения - в организованности рабочих на крупных заводах, ибо крупные заводы (и фабрики) включают в себя не только преобладающую по численности, но еще более преобладающую по влиянию, развитию, способности ее к борьбе часть всего рабочего класса. Каждый завод должен быть нашей крепостью" (В. И. Ленин).

Симоновка и героические дни 1905 года

Когда-то здесь густо цвела сирень. Симоновка утопала в зелени барских усадеб, огородов и садов Кожуховских молочников. От Симонова монастыря вдоль реки Москвы тянулась усадьба вдовы генерала Митькова. Мрачные готические башни и стены древнего монастыря, пышные сады и густозеленые луга слободы привлекли в свое время внимание Н. М. Карамзина, дворянского писателя и историографа государства российского. Слезливо писал Карамзин в сильно чувствительной повести своей "Бедная Лиза":

"Всего чаще привлекает меня к стенам Симонова монастыря воспоминание о плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы... Саженях в семидесяти от монастырской стены, подле березовой рощицы, среди зеленого луга, стоит пустая хижина, без дверей, без окончин, без полу; кровля давно сгнила и обвалилась. В сей хижине, лет за тридцать перед сим, жила прекрасная, любезная Лиза со старушкой, матерью своею".

Прошли годы. Зачах пруд, где утопилась от несчастной любви нежная Лиза. В его зеленоватой воде сейчас сияют отражения большой громады фабзавуча "Динамо". Высоко к голубеющему небу поднялись - все из стекла и бетона-корпуса завила "Динамо". Пустынную территорию старой Тюфелевой рощи заняли теперь новые корпуса автомобильного гиганта им. Сталина, десятки каменных многоэтажных домов для рабочих и второй в мире бассейн для зимнего плавания.

В этих когда-то пышных зеленью местах в конце 90-х годов генеральша Митькова продала свою усадьбу Бельгийскому акционерному обществу. Трещали вековые дубы, сметались с лица земли густые кустарники белой сирени. Среди зеленеющей дубравы проползли и застыли в серебряном сиянии щупальцы железных дорог. Выросли и загудели монотонным жужжанием станков заводы Бари, Гана, Бельгийского акционерного общества. В Симоновку вторгся и крепко окопался российский и иностранный капитал.

Во всей слободе было 14 домов - жалких халуп, где ютились, первые пролетарии Симоновки: рязанские, тверские, владимирские крестьяне, вышибаемые из разоренных хозяйств "раскрестьяниванием".

Это была тяжелая, мучительная жизнь: 10 - 12-часовой рабочий день, штрафы, издевательства мастеров, низкая оплата труда, большая рабочая семья с одним в ней работником, чуть какое неповиновение начальству или робкое недовольство - расчет...

В воскресные дни рабочие отводили душу в кабаках, смотрели в столовой хозяина завода Бари или в Симоновском монастыре туманные картины из жизни святых.

Но как только ожили заводские корпуса Бельгийского акционерного общества и несколько сотен пролетариев стали гнуть спины для создания прибыли своим предпринимателям, раскаты революционного движения начали потрясать эти серые заводские здания. В 1900 г. заработал завод, а уже в 1901 г. по мастерским прокатилась первая забастовочная волна.

Против царящего духовного мрака и физического закабаления восстали первые динамовцы. Они бастовали пока против штрафов и снижения расценков. Первое выступление рабочих кончилось неудачей. Но через год забастовка вспыхнула снова, и затем, не было такого года, чтобы динамовцы не пускали против эксплоататоров этого испытанного в классовых битвах оружия. Стачкой били динамовцы по карману предпринимателей, стачкой били они по самодержавию, по капитализму, не давая ему ни отдыха, ни срока.

Эти первые стачки приносили рабочим только поражения. На заводе не было еще организующей и направляющей силы. Начало такой организации положил в июне 1903 г. слесарь-большевик Михаил Николаев.

Он быстро подобрал вокруг себя революционно настроенных рабочих, организовал из них кружок, возглавивший в скором времени революционную борьбу рабочих, направляя все растущее недовольство масс существующим экономическим положением в русло открытой борьбы против самодержавия и капитализма.

-----

Первого мая 1904 г. в еще робкой весенней зелени Тюфелевой рощи сквозь сочную свежесть расцветающих кустарников, в тени вековых лип мечется мятежная речь ораторов-большевиков. Мелькают, как белые платки, листки подпольной динамовской организации и прокламации Московского комитета. Как багровые языки огня, пламенеют красные полотнища. Небольшой отряд партии большевиков - маленькая, в 8 - 10 человек ячейка, - поднимает на открытые битвы с самодержавием и капитализмом сотни пролетариев завода "Динамо", Бари, Гана. Симоновцы требовали 8-часового рабочего дня. Самодержавие ответило посылкой жандармов и казаков, разгоном демонстрации, арестом ряда рабочих - участников первой маевки.

В следующем году маевка повторилась с еще большим размахом и результатами. Ей предшествовали события 9 января 1905 года, когда царское правительство расстреляло в Петербурге безоружную толпу, шедшую со священником Гапоном к царю искать "защиты и справедливости". В ответ на расстрел рабочих 9 января Московский комитет большевиков призывал рабочих: "Товарищи, бросайте и вы все работу и на улицу с криком: жить в свободе или умереть в борьбе!"

10 января забастовали крупнейшие предприятия Москвы. 11 января остановился и завод "Динамо". Динамовцы толпами повалили на улицы, остановили баревцев, гановцев, сняли с работы гужоновцев. У мастерских Перенуда пешие и конные жандармы разогнали бастовавших динамовцев. Многие из них пострадали. "Кое-кому из нас голову шашкой проломили, - вспоминает т. Макаров. - У кого потом рука висела на полотенце, кое-кого избили нагайками".

Забастовка динамовцев длилась пять дней. На шестой день рабочие вышли на работу. Но администрация отказалась уплатить за дни стачки, отказалась и от выполнения 22 предложений, выставленных ячейкой и поддержанных всеми рабочими. В числе требований рабочие выставляли предложение о создании в Симоновке родильного приюта. Администрация нагло отвечала: "У нас мужики не рожают, а когда будут - устроим приют". Рабочие забастовали снова. Революци-

Тюфелева роща - место собраний подпольщиков в 1902 - 1904 гг.

онное настроение росло. Перепуганная дирекция завода вызвала в цехи казаков и жандармов. Но заводская ячейка большевиков не только не приостановила, но, наоборот, усилила работу среди рабочих, развернув ее также и среди казаков.

Тов. Миронов вспоминает такой эпизод: "Один из казаков свертывает себе цыгарку. Мимо проходящий офицер спрашивает его:

- Откуда у тебя прокламация?

- А бис их знает, у нас у каждого их по целой пачке в карманах.

Казаки ходили по корпусам, разговаривали с рабочими, а в это время члены кружка давали им прокламации (Дербер и Офман). Офицер собрал несколько прокламаций, показал их Федорову, помощнику пристава, со словами:

- Вы что, хотите моих казаков развратить?

- Чем?!

- Да у каждого из них по целой пачке таких прокламаций.

- Кто же их раздавал?

- Неизвестно".

Забастовка расширялась. Бастующие не уступали и потребовали губернатора. На завод приехал генерал Джунковский со своей охраной и прошел прямо в контору. Рабочие, узнав, что Джунковский прошел в контору, а не в мастерские, уговорились устроить ему "кошачий концерт". Двое рабочих пошли в контору к Джунковскому и сказали: "Мы просим вас на завод". Джунковский явился в мастерскую. Выбранные товарищи (руководители забастовки Дербер и Шишков) стали говорить с ним по поводу требований рабочих. Генерал настойчиво и резко потребовал прекращения забастовки. Дербер не менее настойчиво заявил: "Бастовать не прекратим до тех пор, пока нам не уплатят за первые дни забастовки".

Переговоры ни к чему не приводили. Начался "концерт". Рабочие свистели, мяукали. Взбешенный генерал уехал ни с чем. В ту же ночь Дербер был арестован. Руководителем забастовки остался Шишков, Рабочие наутро, придя на завод, узнали об аресте Дербера. Решили забастовку не кончать и требовать освобождения Дербера.

Администрация обещала справиться и через некоторое время сообщила: "К вечеру Дербер будет на заводе".

Рабочие приступили к работе. Наутро однако Дербера на заводе не было. Рабочие забастовали снова. Администрация тянула переговоры, заявляя, что Дербер "будет к обеду", "будет к вечеру". Наконец в 4 часа дня Дербера привезли на казенном автомобиле. Рабочие встретили его криками "ура". Дербер стал держать речь, раз'ясняя положение. Рабочие, бросив работу, пошли провожать его до квартиры. В ту же ночь Дербер при помощи рабочих скрылся.

А 1 мая проснувшаяся Симоновка была поражена. Прокламации динамовской ячейки, листовки Московского комитета пестрели на всех заборах, в коридорах и на лестницах рабочих домов. Ячейка мобилизовала на подготовку к 1 мая всю организацию, всех сочувствующих рабочих.

Погасла жизнь в цехах завода, замолкли станки, и с красными полотнищами, революционными песнями и лозунгами симоновцы вышли на улицы, останавливая фабрики и заводы других районов.

"...Симоновцы дошли до Плашкоутного моста через Москва-реку. Здесь на толпу налетел с диким криком отряд казаков. Рабочие побежали в разные стороны. Проклятия, стоны, визг нагаек стояли над рекой. Казаки, бросавшие удары направо и налево, начали охотиться за отдельными рабочими. Пропагандистка из центра Спиридонова скрылась в вагоне, но казаки нашли ее там и стали избивать нагайками. Несколько здоровенных казаков нещадно, зверски било беззащитную женщину. Отсекли ухо, но нагайки продолжали врезываться в тело истязуемой.

Вечером рабочие снова собрались в Тюфелевой роще. Но не успел закончить речь первый оратор, как появившаяся сотня казаков снова разогнала их" (из воспоминаний тт. Миронова, Пряничникова, Дм. Барканова).

-----

Революционный шквал нарастал в стране. Партия во главе с Владимиром Ильичей ставила на повестку дня вооруженное восстание, и большевики "Динамо" стали к нему готовиться.

Осенью-1905 г. по боевому кличу Московского комитета вооруженная Симоновка с боевой дружиной динамовцев во главе поднялась на борьбу с царскими казаками и драгунами.

"В Москве слышны пушечные выстрелы, - вспоминает т. Паульман, - это приехали симоновцы; у нас организуется военный совет в Кошачьей слободке - ныне Швецова слобода, - собираемся в чайной и толкуем, как нам быть; руководит опять т. Васильев, формируются десятки, ставятся по Симоновке караулы, в караул идем

Завод "Динамо" в 1901 г.

с огнестрельным оружием, сменяясь с постов, идем в чайную, потом дежурим целую ночь".

В эти дни разгоралось героическое восстание на Красной Пресне. На баррикадах ее во главе дружины прохоровцев сражался организатор ячейки большевиков "Динамо" - профессионал-революционер М. Николаев.

"Когда началось декабрьское восстание на Пресне, - вспоминает Д. Барканов, - мы организовали динамовскую боевую дружину. Призывая к вооруженному восстанию, мы вели большую агитационную работу среди отсталых слоев рабочих. Но эту работу приходилось вести очень осторожно. Среди рабочих были провокаторы, которые в любую минуту могли сорвать ту работу, которая созидалась колоссальным трудом.

Индивидуальная агитация нас удовлетворить не могла. Нужно было повести решительную пропаганду за немедленное прекращение работы на всех предприятиях района, за вооруженное восстание, за помощь восставшей Пресне.

Но как собрать рабочих? Мы решили это сделать следующим путем:

Перед концом работы на заводе Бари группа большевиков окружила пропагандиста из центра т. Седого, который влез на пенек и начал говорить речь, энергично размахивая руками.

Выходившие с завода рабочие останавливались, увидев кучку народа, и невольно прислушивались к словам оратора. Толпа все росла и росла. Тов. Седой сделал небольшую информацию о борьбе пресненских рабочих, после чего была организована новая боевая дружина, которая героически сражалась на баррикадах Москвы".

Генерал Дубасов расстреливал восставших из орудий. На помощь краснопресненцам из Симоновки ушла боевая дружина кавказцев. После ее ухода направились туда и симоновцы, в одиночку, попарно, маленькими группами и разными путями. Многие из рабочих просочились через полицейские заставы и дрались на Пресне.

Восстание на Пресне было разгромлено. Царский сапог еще раз раздавил восстание рабочих.

"Восстание проиграно, спасайтесь" - пришла в Симоновку печальная весть. Симоновцы разбрелись, в рабочих каморках притихло. Рабочая слободка подобралась.

Между двумя революциями

Симоновка все время считалась в полиции и московской охранке "чортовым гнездом", "очагом крамолы". Завод находился под специальным наблюдением полиции, шпиков и провокаторов. Охранка не выпускала рабочих из поля своего наблюдения.

Революция сделала донесения филеров и приставов, эти многочисленные дела "о лицах, подлежащих обыску и аресту", достоянием трудящихся. Вот одно из таких секретных донесений:

"Вчера были получены сведения, что часть бастующих рабочих завода "Динамо" предполагает устроить собрание в профессиональном обществе металлистов "Единение" для обсуждения создавшегося в связи с забастовкой положения.

Установленным наблюдением был отмечен приход в названное общество до 20 лиц, почему в целях недопущения устройства незаконно собрания в 10 часов вечера в помещение общества был введен наряд полиции, заставший 20 человек рабочих различных фабрично-заводских предприятий, из коих с завода "Динамо" было только четверо"¹ .

¹ Материалы московского охранного отделения. Московский облархив.

Партия в эти годы глухой реакции применяла всевозможные средства борьбы. На заводе стало революционной традицией ежегодно праздновать 1 мая и 9 января. Большевики возглавляли стачки рабочих в отдельных мастерских, распространяли листовки и прокламации.

В 1909 г. при помощи московской либерально настроенной интеллигенции вновь была открыта школа, так называемая лига образования. Лига вела культурно-просветительную работу, устраивала рабочие экскурсии, которые использовались большевиками для политических бесед.

Полая вода революционной весны снова подмывала Симоновку. Тов. Киселев вспоминает:

"Я примкнул к забастовочному движению в 1912 г., когда на заводе происходила стачка в связи с введением страхования рабочих. Эта стачка охватила все заводы как нашего, так и других районов. Все были против введения закона, устанавливающего страхование рабочих от потери трудоспособности не за счет хозяев, а за счет рабочих".

В те дни Симоновку потрясла весть о расстреле рабочих Ленских приисков. Большевистская "Звезда" призывала революционный пролетариат к протесту. Ячейка в уборных, трактирах, в Тюфелевой роще развертывает агитационную работу.

В это тревожное для царского правительства время, когда по всей стране поднималась новая революционная волна, охранка и полиция не дремали. Околоточный Симоновского участка Андреев спешно строчил срочное донесение:

"Что же касается настроения рабочих, то оно настолько возбуждено, что можно ожидать в недалеком будущем общей забастовки на заводе".

На рабочих опять сыплются репрессии, полиция пытается разгромить работающую в глухом подпольи организацию большевиков; аресты идут один за другим. Но несмотря на полицейский террор, весь 1912 год на заводе, как и по всей России, полыхает стачечный пожар. Эти забастовки бьют по карману хозяина завода. (В 1906 г. завод был куплен акционерным обществом Джорджа Вестингауз). Завод не выполняет заказов. Дирекция в смятении пытается оправдаться перед заказчиком и просит фабричного инспектора Московской губернии:

"Вышлите удостоверение о ряде забастовок, происшедших за последнее время на нашем заводе. Удостоверение это необходимо нам как доказательство клиентам причины задержки исполнения заказов.

Завод, это "чортово гнездо крамольников и бунтовщиков" (из заявления директора завода правлению общества), приносит Джорджу Вестингауз сплошные убытки, и он в 1913 г. спешно продает его только что организованному в Петербурге русскому электрическому обществу "Динамо".

"Весь 1913 год был для рабочих бурным революционным годом, - вспоминает т. В. Перфильев. - Эта волна революционного движения началась после Ленских расстрелов. Революционный под'ем все более увеличивался и в 1913 г. дошел до высшего своего предела. Однодневные и трехдневные политические стачки протеста против царской реакции и капиталистической эксплоатации прокатывались одна за другой. Из наиболее характерных стачек отмечу забастовку в знак солидарности с бастующими рабочими луганского завода Гартман, бастующими рабочими петербургского завода "Новый Лесснер" (8 мая 1913 г.), требующими увольнения мастера Лауля за зверское обращение с рабочими, в результате чего один из них застрелился; протест против закрытия 29 (августа московского профсоюза металлистов "Рабочая солидарность", протест претив гонений и закрытия 29 сентября большевистской газеты "Наш путь" (за N 31 газеты) и т. д.".

Вспыхнула война. Завод начал работать на оборону, но забастовки на нем не прекращались, хотя это грозило забастовщикам, срывавшим заказы военного и морского ведомств, суровыми репрессиями.

Организация большевиков выступала против войны и даже вывела рабочих на антивоенную демонстрацию, которая была разогнана на Лубянке драгунами и полицией.

Дом в Рахмановском тупике, в котором на квартире Д. Барканова в 1903 - 1905 гг. были явочная квартира, склад оружия и нелегальной литературы

Молебен на заводе "Динамо в 1915 г. по случаю пуска снарядной мастерской

Активный участник динамовской подпольной организации т. Антипов вспоминает:

"В 1915 г. на заводе "Динамо" собралась значительная группа старых партийцев, и благодаря этому партийная организация завода "Динамо" превратилась по существу в закоперщика революционного движения в Москве. Работники завода "Динамо" были посланы в Московский комитет партии, в союз металлистов, в больничную кассу и другие организации.

Начиная с осени 1915 г. ячейке удалось провести решительный перелом в настроении рабочих и подчинить их своему руководству. Об этом переломе и руководстве со стороны ячейки рабочими "Динамо" свидетельствует проведение политических забастовок осенью 1916 года.

В это время в Симоновке было создано общество "Образование", через которое велась подготовка молодых кадров для партийной работы. Работу по подготовке молодых кадров удалось в весьма короткий срок провести большую, что, естественно, отражалось на политической активности всего завода и повышении политической роли завода "Динамо" в Москве".

Тов. А. Розенгольц, активный участник революционного подполья в июле - октябре 1915 г., пишет в своих воспоминаниях:

"Большевистская организация широко использовала симоновскую больничную кассу. Для выступления нами использовались открытые заседания уполномоченных больничной кассы. Так например под видом доклада о больничной кассе мной по поручению партийной организации был сделан доклад на тему о задачах рабочего классами о текущем моменте. Тезисы этого доклада были предварительно обсуждены большевистской группой больничной кассы.

Здесь мы часто устраивали нелегальные собрания. На одном из таких собраний недавно приехавший из Петрограда т. Антипов сделал обширный доклад по вопросам текущего момента.

В помещении больничной кассы нами также была организована дискуссия с оборонцами при участии "самого Чхеидзе". Маленький зал был переполнен, собралось человек 100. Длинное выступление председателя социал-демократической фракции III государственной думы никого не убедило. Рядовые члены большевистской ячейки завода "Динамо" дали горячую отповедь Чхеидзе. Чем дальше тянулось заседание, тем больше на него нападали. Как и всегда бывает, наряду с серьезными и важными моментами вспоминаются и курьезы. Одним из курьезов этого момента вызвавшим в свое время много веселых шуток, было паническое бегство Чхеидзе. Во время жестокой критики его выступления вбежал один из дежурных и сообщил, что появилась полиция. Чхеидзе так быстро убежал, что не успел даже одеть одной галоши.

Для работы ячейки - для организации денежных сборов, размножения литерату-

ры, использования для партийной работы служащих больничной кассы и т. д. - нами широко использовался аппарат больничной! кассы, контролером которой был и т. Антипов.

Наибольшим влиянием на заводе в то время пользовались тт. Владимир Стернин, Воробьев-Гагарин и Белкин. Алешин в тот период выполнял преимущественно технические функции: сбор денег, раздачу литературы и т. д. Антипов, один из самых молодых в организации по возрасту, уже тогда отличался своим развитием, выдержанностью линии и пользовался большим влиянием в партийной организации. В правлении больничной кассы работал рабочий завода "Динамо" В. В. Жуков, не вступавший в организацию и занимавший тогда осторожную, выжидательную позицию.

Группа большевиков в симоновской больничной кассе была застрельщиком в страховом рабочем движении в Москве. По ее инициативе была создана общемосковская большевистская группа по страховому движению. Руководящий коллектив этой группы состоял из пяти товарищей, но в нее втерлись провокаторы Алексей Алексеевич Поскребухин и рабочий-типограф Николаев, которые и выдали эту группу.

Вспыхнувшая осенью 1915 г. трамвайная забастовка вызвала энтузиазм в рабочем классе Москвы. Первым откликнулся завод "Динамо". Как только получилось сообщение о трамвайной забастовке, в симоновском классе собрался актив организации и решил немедленно откликнуться и помочь трамвайщикам". Начали звонить по телефону, использовали все партийные связи, а также связи с легальными рабочими организациям, предлагали всем заводам выбрать представителей и послать в Московскую городскую думу для совместного обсуждения создавшегося положения.

Два часа лихорадочных телефонных разговоров, и наконец делегация от завода "Динамо" в составе человек десяти двинулась пароходом (трамвай не работал) по Москва-реке к центру.

Белоусов, несмотря на то, что он тогда уже был пожилым человеком, при вести о трамвайной забастовке не выдержал и стал страстно звать рабочих на улицу строить баррикады, и нам с трудом удалось его остановить.

Поразительно, с какой быстротой откликнулись рабочие Москвы на горячий призыв завода "Динамо". Почти одновременно собрались рабочие представители в большом зале Городской думы, заполнили его и захватили в свои руки. Напрасно бесновался председатель Городской думы Челноков и гневно стучал палкой по полу, требуя, чтобы рабочие оставили зал.

Челноков бесился, но не вызвал сразу полицию, боясь, что забастовочное движение может охватить всю Москву.

Это собрание выбрало представителей, пред'явивших требования Московскому го-

Завод "Динамо " в 1908 г.

Вверху в кругу: б. Симоновский монастырь, внизу - макет строящегося на месте Симоновского монастыря дворца культуры

родскому управлению об удовлетворении претензий трамвайщиков. Забастовка была вскоре прекращена, но требования трамвайщиков были частично удовлетворены.

Такой победе рабочих способствовало в значительной мере то революционное движение, которое в это время охватило рабочие массы Москвы.

Вскоре начались репрессии. Ряд товарищей был выслан из Москвы: секретарь кассы типографов Павлуновский, ряд товарищей с завода "Динамо", в числе которых был и я.

После от'езда я узнал, что завод "Динамо" в связи с высылкой ряда товарищей об'явил забастовку".

От разрухи и реконструкции завода

На стене небольшого фокинского дома висела прокламация:

"Товарищи!

С начала войны предприниматели открыли усиленный поход против рабочих. Рабочие терпели, а предприниматели больше наглели, прикрывая различные притеснения защитой родины. Цены же на продукты поднимались теми же предпринимателями и купцами.

Наконец терпение рабочих лопнуло, и начался ряд стачек сначала в Питере и в других городах, а теперь и в Москве.

Была стачка кондукторов, которые опять ее возобновили, кроме них бастуют заводы "Динамо", "Гном", Пальмсон, Люберецкий, целый ряд мануфактурных и других заводов; нам говорят, что мы, бастуя, изменяем родине. Не мы, а предприниматели сами вызывают стачки, вызывая нас на жертвы, сами же наживаются на этой защите отечества.

Предприниматели совместно с полицией и военным ведомством принимают везде один и тот же метод борьбы с рабочими - запугивают расчетом, закрытием завода, а товарищей военнообязанных - передовыми позициями.

Последнее постановление динамовцев: "Если расчет выставлен в книжках полностью, то брать и в то же время требовать выдачи паспортов и удостоверений; если расчет в книжке не выставлен, то требовать выдачу расчета полностью. После расчета ни один рабочий не имеет права входить в завод на переговоры с администрацией: переговоры должны вестись советом уполномоченных.

Места будут об'явлены под бойкот".

Так расценивала большевистская организация положение рабочих на заводе. Под руководствам же большевиков были проведены забастовки 9 января, 13 и 20 февраля 1917 года.

В дни Февральской революции динамовцы во главе с Костей Ухановым вышли на демонстрацию. У Яузского моста выстрелом пристава был убит рабочий завода Гу-

Участники революционного подполья завода "Динамо". Сверху, слева направо: тт. М. Николаев, Д. Барканов, Уханов и Антипов.

жона Астахов, несущий красное знамя. Рабочие тогда разбежались. А осенью 1917 г. уже сотни боевых рабочих дружин динамовцев и амовцев готовились, к вооруженному перевороту. В октябре 1917 г. динамовцы были в первых рядах московских вооруженных пролетариев.

Страна билась в горячке классовых битв. Завод отдавал своих лучших сынов на фронт гражданской войны. У динамовцев есть скорбный список погибших на фронтах от рук озверелых белогвардейцев. Вся семья Алешиных, активные большевики-подпольщики братья Александр и Михаил Шаплыгины, Воробцов, Коломенский, Смирнов, Алексей Катков, Иван Лебедев, Николай Карманов - это далеко не полный список славных героев гражданской войны.

Разруха крепко била по заводу. Голод сжимал в тисках всю страну. Одни не выдержали, дезертировали в деревню, отсиживаться до лучших времен. Другие делали зажигалки и "буржуйки" и загоняли их на Спасском рынке. Но ячейка вместе с лучшей частью рабочих решительно и беспощадно боролась со шкурниками и мародерами.

Отгремели бои. Партия, страна зале" вали раны, оживала хозяйственная деятельность страны. Подтянулся, помолодел "Динамо". Засверкала электрическими огнями обновленная Симоновка, завод начал итти в гору, а вместе с ним крепла ячейка, росло ее влияние в массах.

Если в период военного коммунизма на заводе было около 400 рабочих, то уже в октябре 1921 г. насчитывалось 569 чел., а в декабре - 770 чел. Росли и ряды партийной организации: с 10 - 15 чел. она выросла к концу 1921 г. до 43 членов парт и 6 кандидатов, причем во всей парторганизации было только 4 служащих.

1921 год памятен динамовцам. На празднование четвертой годовщины Октябрьской революции на завод приехал Ленин. К сожалению, доклад его не стенографировали, сохранилась только очень краткая запись.

"Речь на праздновании четвертой годовщины Октябрьской революции на собрании рабочих завода "Электросила" N 3 (быв "Динамо") 7 ноября 1921 г.".

На ряде ярких примеров Ленин показывает, что советская власть с каждым днем приобретает в сознании трудящихся все большее значение, ибо это подлинная власть самих трудящихся.

"Человек с ружьем - страшный в прошлом в сознании трудящихся масс, - говорит Ленин, - не страшен теперь, как представитель Красной армии, является их защитником" ("Правда" N 254, 11 ноября 1921 г.).

Вот как описывает приезд Ленина на завод динамовский рабочий, ставший впоследствии директором завода, т. Александр Барканов.

"Очень сильно вспоминается 1921 г., когда Ильич приехал на завод "Динамо" в день годовщины Октября.

Ровно в 6 часов дверь контрольной открылась. Народ хлынул залпом: бежали бегом, лишь бы скорей попасть наверх. В часов зал был полон, но рабочие все шли и шли.

В кабинете т. Уханова находилась в это время группа активных товарищей, которые ждали Ильича с минуты на минуту, и дело звонит звонок телефона. Выехал? Выехал? Это он звонил? - все обращаются к товарищу, который подходил к телефону, но ответное слово - нет, и у всех изменялось выражение лиц. Вдруг звонок телефона и опять все насторожились, послышался

вопрос ответ; " Тов. Ленин выехал на завод - попросили встретить, как бы не запутался и не сбился с дороги". Было 8 часов. Мы послали старика Карнеева и еще одного товарища, фамилии не помню, к трамвайной остановке. Через несколько минут показалась машина и остановилась на площади. К ней подбежал т. Карнеев, сел в нее и стал показывать дорогу.

Мы все стояли около ворот, сторож побежал открывать ворота, но у него что-то не ладилось. Машина остановилась, мы попросили т. Ленина немного обождать, ибо машина войдет во двор. Но дверка автомобиля открылась, вышел оттуда т. Ленин в простом теплом пальто и в шапке, быстро сказал: "Здравствуйте, где у вас собрание и куда итти?" Некоторые товарищи подбежали к контрольной и открыли дверь.

Ильич совместно с нами прошел в кабинет т. Уханова, разделся, чтобы согреться, и тут же начал забрасывать вопросами наших хозяйственников - т. Уханова и главного инженера. Спрашивал о состоянии завода, о топливе, о сырье, говорил о смычке с крестьянством, - обещал помощь заводу.

Нужно отметить, что хозяйственники едва поспевали отвечать на вопросы Ильича. Их было так много, стольким интересовался Ильич за эти несколько минут, посматривая иногда на свои часы, ибо у него было так мало свободного времени.

Через несколько минут все направились в корпус малых моторов. Никто не знал, что Ильич, наш Ильич, был на заводе; он шел впереди всех быстрой походкой и все спрашивал про завод, про выпуск завода и много-много других вопросов. Подошли к под'емнику. Тов. Выжгина подняла всех наверх и очень волновалась, когда узнала, что среди присутствующих был Ленин. Когда вышли из под'емника, т. Выжгина не выдержала и заплакала от радости и волнения, которые она переживала, видя Ильича.

Ильич на сцене. Собрание открыто. "Слово имеет т. Ленин". И гром аплодисментов потряс весь зал. Аплодисменты не умолкали.

"Товарищи!" - начинает т. Ленин, но ему не давали говорить и все хлопали. "Да здравствует наш Ильич, ура!" - кричали все. И так минут десять. Кидали шапками, кричали "ура", хлопали, все стояли, каждому хотелось посмотреть Ильича, все были радостны, все торжествовали. Тов. Ленин опять и опять начинал говорить, но его все приветствовали сильней и сильней. Кое-как т. Уханов успокоил зал. Все притихли не

Внизу в кругу: старая электромеханическая мастерская, вверху - новый электровозный цех "Динамо "

было ни одного шороха, все впились в Ильича. Все переживали очень сильное ощущение. У каждого так и рвалось крикнуть: "Да здравствует наш Ильич". Каждое слово Ильича впитывалось всеми присутствующими. Он говорил очень много, отчеканивая каждое слово, говорил о смычке рабочих и крестьян, об укреплении нашей промышленности, о кооперации, о Красной армии, говорил о международном положении. "Мы приведем к освобождению всех угнетенных земного шара. Крепче сжимайте ряды и мы победим!" - закончил товарищ Ленин. Гром аплодисментов заключил его речь.

Когда он говорил, лица всех были напряжены, и хотелось его слушать еще и еще, без конца.

Когда он уехал, и здесь на вечере и долго потом на заводе говорили о нем, о его выступлении. Каждый обсуждал черты его лица, его движения. Его речь обсуждалась везде и всюду. Долго вспоминала о нем работница Выжгина; она говорила о нем: "Вот кого пришлось мне на старости лет поднимать на под'емнике".

Владимир Ильич оказал большое содействие заводу. Завод собирались закрыть. Не было ни средств, ни материалов. При активном участии Ильича завод получил необходимое сырье. Тов. Ленин рассматривал завод как одно из предприятий, которое должно помочь партии осуществить идею электрификации всей страны.

Седьмого ноября 1924 г. завод посетил т. Сталин. В "Красной книге" завода он оставил следующую запись:

"Желаю рабочим "Динамо", как и рабочим всей России, того, чтобы промышленность пошла в гору, чтобы число пролетариев в России поднялось в ближайший период до 20 - 30 миллионов, чтобы коллективное хозяйство в деревне расцвело и подчинило своему влиянию частное хозяйство, чтобы высокая индустрия и коллективное хозяйство в деревне спаяли окончательно пролетариев фабрик и тружеников земли в одну социалистическую армию..."

Первый советский электровоз

Первая пятилетка коренным образом изменила лицо завода. К 1928 - 1929 гг. "Динамо" по своим размерам и значимости занимает одно из первых мест в шеренге заводов электромашиностроения. Он уже тогда насчитывал 1500 производственных рабочих; на механических участках работало" 750 станков разного типа. Партия и правительство возложили на завод ответственнейшую задачу: обеспечить коренную реконструкцию городского транспорта, начать производство электрооборудования для электрифицирования дорог пригородного сообщения. Завод должен выпустить продукции на десять с лишним миллионов рублей. Развертывая соцсоревнование и ударничество, обеспечивая ведущую роль коммунистов на производстве, ячейка выполняет это задание. В следующем году промфинплан завода рассчитан на выпуск продукции на 15 млн. руб., причем тридцать с лишним процентов программы занимают новые производства.

Для строящихся новых гигантов социалистической промышленности завод дает крановые моторы переменного и постоянного тока, для бурно развивающегося госпароходства, новостроек, вокзального и внутризаводского транспорта - электролебедки.

1930 - 1931 годы знаменуют собой дальнейшие победы "Динамо". Завод выпускает продукции на 25 млн. руб. В программу включаются первые советские электровозы - сложное и совершенно новое для Советского союза производство.

Партийная организация возглавила борьбу за советский электровоз. Была созвана специальная партийно-техническая конференция. Профессора и работники научно-исследовательских институтов, инженеры, техники и лучшие ударники завода обсуждали вопросы практической постановки на "Динамо" всех процессов производства электровозов. В первом полугодии 1932 г. основной двигатель электровоза - мотор буквы ДПЭ-340 - выходит на стенд завода. Он блестяще выдерживает все испытания и идет на склад в ожидании остальных деталей, которых должно быть больше 10 тысяч.

Тернист путь создания первого электровоза. Оборудование завода еще не приспособлено к точнейшему производству. В цехах тесно, нет нужных инструментов, кадров, опыта. Но крепка воля к победе, велик энтузиазм ударников, богата инициатива рабочих - трудности преодолеваются.

Ударники сутками не выходят с завода. Кирсанов, Саков, Никифоров и десятки других на практике осуществляют лозунг догнать и перегнать Америку. В тяжелейших условиях они добиваются сокращения нормы расточки остова с 18 до 13 часов. А монтажники буквально показывают чудеса. Монтаж первых двух электровозов идет бешеными темпами.

Завод "Динамо" в 1933 г.

Вспоминая об этих волнующих днях, молодой советский инженер т. Резник говорит:

"Это возможно только в СССР. Я спустился в монтажный цех из своего конструкторского бюро для разрешения ряда вопросов и пробыл в нем, как и многие другие, не уходя домой, до 6 ноября. В эти три дня стерлась грань между цеховым инженером, инженером бюро и рабочим. В эти дни инженеры бюро сами устанавливали по своим чертежам недоукомплектованную аппаратуру. Семьи беспокоились об их многодневном отсутствии..."

Монтаж первых двух электровозов был закончен на 8 дней раньше американских норм. И к XV годовщине Октября два электровоза: 132-тонный, точная копия американского, и 114-тонный нашей советской конструкции, принятые НКПС для всех линий, кроме горных, вышли с завода "Динамо", чтобы затем в сиянии электрических огней, в блеске зеркальных стекол помчаться по горным перевалам Сурама.

На далеком Сураме шли испытания двух мощных электрических коней, и через несколько месяцев телеграф победно выстукивал: "Впервые электровозом советского производства сегодня блестяще спущен с Сурамского перевала пассажирский поезд. Обратно из Хашури взят пассажирский весом в 450 тонн, скорость выше американских электровозов, без буксовки".

Там, где еще совсем недавно два мощных паровоза с большим трудом брали пассажирский состав, один динамовский электровоз легко помчал длинные составы поездов.

Магистральный электровоз советской конструкции носит имя Ильича. На его серо-стальном борту ярко блестит лозунг: "Коммунизм есть советская власть плюс электрификация".

К дальнейшим победам

Завод по сравнению с довоенным периодом стал неузнаваемым. Выпуск продукции увеличился в 25 раз: с 2348 тыс. руб. в 1914 г. до 48 млн. руб. в 1932 г. Вместо маленьких трехфазных моторов со сборки завода выходят мощные магистральные электровозы. Около завода вырос огромный новый электровозный корпус - весь из стекла и бетона. Он будет выпускать в год 24 электровоза.

И вместе с ростом завода неузнаваемой стала окружающая его Симоновка. Прежней Симоновки уже нет. Есть Ленинская слобода - новый рабочий городок. Всюду асфальтовые мостовые; по ним бегут трамваи и автобусы вместо прежних линеек, развозивших привилегированную администрацию. Кругом электрические фонари, сменившие тьму, царившую прежде с вечера. Вечером и ночью здесь светло, как и в центре Москвы. Вокруг поднялись, 5 - 6-этажные рабочие дома. Построен большой бассейн для зимнего плавания. Там, где раньше был Симоновский монастырь, растут корпуса грандиозного дворца культуры.

Неузнаваем и быт рабочего. Вместо изнурительного 13 - 14-часового рабочего дня- 7 часов работы на производстве. 6 столовых, 9 буфетов и 5 прекрасно оборудованных рабочих кафе и красных уголков обслуживают динамовцев. Больше 2 тыс. рабочих получили хорошие квартиры во вновь отстроенных каменных домах.

Завод имеет собственную крепкую продовольственную базу. Динамовский совхоз насчитывает 6500 га земли. Две молочных фермы, большое кролиководческое хозяйство и свинарники дают значительное количество дополнительных продуктов рабочему. В магазины ОРС поступают десятки вагонов рыбы собственного рыбного хозяйства, организованного заводам в Волго-Каспийском бассейне.

В июле ячейка "Динамо" празднует свой 30-летний юбилей. Этот юбилей совпадает с 30-летием нашей партии. История завода "Динамо" - это кусок истории нашей большевистской партии, страница революционного движения рабочего класса нашей страны. Крупнейшие победы "Динамо" и его старейшей партийной организации - это торжество генеральной линии партии, руководимой ленинским ЦК во главе с вождем мирового пролетариата т. Сталиным.

В 1928 г. по поводу празднования 25-летия ячейки завода "Динамо" "Правда" писала: "В комнате партийной ячейки 6 лет бережно хранится "Красная книга". На ее страницы занесены приветы, пожелания и наказы, с которыми обращались к рабочим завода вожди и рядовые солдаты мировой пролетарской революции в дни своих посещений старой большевистской крепости "Динамо"... Много славных имен вписано в "Красную книгу". Но первая запись сделана Лениным, путем которого шел, не сбиваясь ни вправо, ни влево, боевой большевистский отряд динамовцев, прочно связанный с рабочей массой завода.

Динамовская ячейка всегда была твердой опорой ленинского ЦК. Коммунисты "Динамо" в 1903 г. пошли за партией Ленина, не поддавшись на "революционные" фразы эсеров, отбросив в сторону меньшевиков, пытавшихся свести всю борьбу рабочего класса к экономическим требованиям. И в решительной борьбе с меньшевиками, отзовистами и ликвидаторами пришла ячейка "Динамо" к Октябрьской революции.

Большевики "Динамо" беспощадно боролись с троцкизмом, правым и "левым" оппортунизмом. Когда троцкисты в дни яростных атак на партию и ленинский ЦК пытались пригласить Троцкого на завод, рабочие сказали коротко: "Не надо, шутов гороховых нам не надо". Когда правые оппортунисты пытались окопаться в московской парторганизации и правооппортунистическое руководство Пролетарского райкома (секретарем которого был Пеньков) пыталось завоевать крупнейшие заводы, динамовцы дали решительный отпор. Секретарь ячейки Печерников, заколебавшийся в эти дни решительной борьбы всей партии с правыми оппортунистами, был немедленно по требованию коммунистов снят с работы секретаря. Теперь, в горячие дни второй пятилетки, динамовская парторганизация, выросшая с 5 до 1500 коммунистов, попрежнему является верной большевистской крепостью. Парторганизация смело идет вперед к новым победам. Она знает, что "партия непобедима, если она знает, куда вести дело" (Сталин).

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: