1

1906 и 1907 годы в России были годами продолжающейся буржуазно-демократической революции, правда, шедшей уже на убыль после поражения вооруженного восстания в декабре 1905 года. Однако и экономическое и политическое положение в России того времени говорило о том, что в стране имеются предпосылки для дальнейшего развития революции и большевики сделали все, чтобы реализовать эти предпосылки.

Небольшой подъем в промышленности России перед русско-японской войной (1903 год) очень скоро сменился упадком, растянувшимся на ряд лет. Русско-японская война и революционные события 1905 года углубили кризисное состояние хозяйства страны, перешедшее в 1906 - 1907 годах в депрессию, продолжавшуюся до конца 1909 года.

Уже в конце XIX - начале XX века в России появились такие крупные промышленные объединения, как тресты и синдикаты, находившиеся в руках банковского финансового капитала.

Годы кризиса и депрессии - 1906 - 1907 - способствовали ускорению развития России по пути империализма. Кризис не только разорял мелкие промышленные предприятия и наносил удары средним и крупным капиталовладельцам, но и создавал предпосылки для возникновения капиталистических объединений.

В условиях гибели мелких и средних промышленных предприятий происходила под эгидой банковских воротил - финансовых олигархов - концентрация наиболее мощных и жизненных отраслей производства, располагавших крупнейшими предприятиями-гигантами. Это была та фаза капиталистического развития, которую В. И. Ленин называл империализмом, последним этапом в развитии капитализма. Но русский империализм имел еще и свои, особенные, специфические черты. Его развитие происходило в условиях удержавшегося у власти царского самодержавия, т. е. в условиях господства над всей системой государственного управления крепостников-помещиков и сановной бюрократии, решительно отстаивавших свои права и привилегии.

"...Царская Россия, - писал товарищ Сталин, - была очагом всякого рода гнета - и капиталистического, и колониального, и военного, - взятого в его наиболее бесчеловечной и варварской форме... Ленин был прав, говоря, что царизм есть "военно-феодальный империализм". Царизм был средоточием наиболее отрицательных сторон империализма, возведенных в квадрат... Царская Россия была величайшим резервом западного империализма не только в том смысле, что она давала свободный доступ заграничному капиталу, державшему в руках такие решающие отрасли народного хозяйства России, как топливо и металлургию, но и в том смысле, что она могла поставить в пользу западных империалистов миллионы солдат... Царизм был не только сторожевым псом империализма на востоке Европы, но он был еще агентурой западного империализма для выколачивания с населения сотен миллионов процентов на займы, отпускавшиеся ему в Париже и Лондоне, в Берлине и Брюсселе..."¹ .

Особый характер российского империализма, его связь с западноевропейским финансовым капиталом и зависимость от него отнюдь не означают, что капитализм в России был явлением, не органически связанным со всем предыдущим развитием Рос-

¹ И. Сталин "Вопросы ленинизма", стр. 4 - 5. Партиздат ЦК ВКП(б). 1936. 10-е изд.

сии, а привнесенным извне, как это пытались изобразить враги народа Ванаг и Томсинский, заявлявшие, что капитализм в России являлся лишь придатком к системе империализма Западной Европы и что финансовая олигархия Запада держала в своих руках якобы всю экономическую и политическую жизнь России. Это чудовищное извращение было не случайным: оно вытекало из всей системы взглядов контрреволюционного троцкизма, строившего на этой основе свой "прогнозы".

Ленинскому указанию на "среднюю" степень отсталости экономического развития России, основанному на научно разработанных данных, Троцкий противопоставил свою концепцию - об искусственном насаждении всей промышленности в России иностранным капиталом. На хлесткой фразе об азиатской отсталости России и "европейских концах" контрреволюционер Троцкий строил свою теорию о полной зависимости русской промышленности от иностранного капитала и, основываясь на этом положении, пытался доказать, что вся система хозяйственных связей России с Европой так велика, что вырваться из петли западноевропейских империалистов Россия не могла и не сможет даже после победы пролетарской революции. Это нужно было Троцкому и смыкавшемуся с ним по этому вопросу правому оппортунисту Бухарину для того, чтобы доказать "тезис" "о невозможности построения социализма в одной стране".

Меньшевистское, положение о якобы крайней отсталости капиталистического развития России и о невозможности поэтому социалистической революции в ней, как известно, нашло свое отражение и в бухаринской "экономике переходного периода", где этот матерой двурушник изображал капитализм в России как исключительно отсталый и недалеко ушедший от Китая или Турции. В. И. Ленин на полях бухаринской "Экономики" сделал соответствующее замечание, указывая, что отсталость России все же является условной и отнюдь не может быть сравнена с отсталостью азиатских стран.

Троцкистский вредитель Ванаг подвел под эти тезисы Троцкого и Бухарина "научную базу", "доказывая" цифровыми выкладками из банковских отчетов, что финансовый капитализм в России был якобы исключительно иностранного происхождения и иностранные империалисты держали в своих руках всю экономику России вплоть до второстепенных отраслей промышленности.

Когда русская буржуазия до революции кричала об иностранном засилье в России, ей это нужно было для того, чтобы оградить свои предприятия от иностранной конкуренции высокими таможенными тарифами. Это давало возможность русской буржуазии получать бешеные барыши, сдирая три шкуры с потребителя, т. е. с рабочих и крестьян. Для вредителей и врагов народа - троцкистов и бухаринцев - изображение экономики России как крайне отсталой и всецело находящейся в зависимости от иностранного капитала нужно было после победы пролетарской революции для целей реставрации капитализма, т. е. для тех же целей грабежа народов СССР капиталистами. Так смыкается круг контрреволюционных "экономических" концепций буржуазии и "исторических" изысканий господ Ванагов и Томсинских.

В действительности дело обстояло совсем не так. Русская национальная буржуазия, имея крепкие корни в пореформенной экономике России, ловко пользовалась тем же иностранным капиталом, привлекая его в свои банки и предприятия. Но это отнюдь не означало, что финансовые олигархи Запада не делали попыток овладеть теми или иными отраслями промышленности, что им и удавалось, как указывает товарищ Сталин. Кроме того, субсидируя государственную казну царского правительства, империалистическая буржуазия Западной Европы отнюдь не отказывалась от известной степени контроля над вкладываемыми капиталами и стремления оказывать давление на политику того же царизма и связанных с ним кругов русской национальной буржуазии. Однако это отнюдь не делало Россию колонией или даже полуколонией западноевропейского империализма. Россия

как государственная политическая единица с ее особым характером развития "военно-феодального империализма" была самостоятельным фактором во внешней политике мировых держав и тем более самостоятельно решала свои внутренние вопросы в зависимости от соотношения борющихся классовых сил.

2

Крепнувший и растущий в России финансовый капитал овладевал важнейшими отраслями народного хозяйства, извлекал выгоды из кризиса и депрессии.

В 1905 году выплавка чугуна дала на 14 миллионов пудов меньше чем в 1904 году, т. е. 165 миллионов пудов против 179; в следующем, 1906 году имеется новое небольшое снижение - до 164 миллионов пудов - и в 1907 году некоторое повышение - до 171 миллиона пудов; эта цифра повторяется и в 1908 году, повышаясь до 175 миллионов пудов в 1909 году, но все же оставаясь ниже уровня 1904 года. Только в 1910 году выплавка чугуна вылезает из этой "депрессивной" цифры и повышается до 185 миллионов пудов. В особо застойном состоянии находилась металлургия Урала с ее крепостническими пережитками, с остатками посессионных отношений, с отсталой техникой, плавкой на древесном угле и т. д. Тормозом развития металлургии Урала являлось также и особо привилегированное положение уральских заводчиков с именитыми фамилиями. Более передовым был Донбасс, где заводы строились вблизи угольной базы, оборудовались новейшей техникой и где владельцами были "анонимные" акционерные общества - прямая агентура русского и иностранного финансового капитала. Заводы в Донбассе и на Украине были в большей степени синдицированы чем уральские.

Заводчики юга Российской империи были предприимчивее и наглее в своих притязаниях. Они добились снижения экспортного тарифа на чугун в 2 раза по сравнению с общим. В результате они сумели вывезти заграницу в 1907 году через черноморские порты 4,5 миллиона пудов чугуна и 15 миллионов пудов железа, т. е. в 2 3/4 раза больше того прироста, который имела вся металлургия за этот год: 7 миллионов пудов против вывезенных 19,5 миллиона пудов.

Этому успеху металлургических предприятий юга России содействовал промышленный подъем 1907 года в Западной Европе, которая поглощала избытки металла, не находившие себе сбыта на русском внутреннем рынке. Таким образом, финансовые воротилы Донбасса и Украины очень умело использовали благоприятную конъюнктуру на Западе. Вместе с тем, прикрываясь кризисом, они вели решительное наступление на пролетариат, снижая заработную плату, усиленно преследуя "крамолу" (читай: большевиков), усиливая штаты полиции, угрожая локаутами и т. д.

В очень тяжелом положении оказались рабочие Урала, на которых кризис и связанная с ним безработица давили чрезвычайно остро. Не лучше было положение и у рабочих металлообрабатывающей промышленности и на паровозо- и вагоностроительных заводах. В 1906 -1907 годах многие из этих заводов приостанавливали производство, другие сокращали его. Стояли сталелитейные заводы Пастухова. В Сормове лишь с осени 1907 года появились небольшие заказы. На Тульском патронном заводе число рабочих с 7100 в 1906 году упало в начале 1907 года до 3153 и в конце этого года - до 1470 человек. На Брянском заводе сокращено было за эти же годы до % всего состава рабочих. На паровозо- и вагоностроительных заводах Луганска, Харьковском и др. рабочим давали отпуска "на неопределенное время" (конечно, без выдачи заработной платы). Заводы сокращали штаты, ссылаясь на отсутствие заказов. Плата рабочим катастрофически снижалась. Токарь на Брянском заводе, зарабатывавший до 1906 года до 40 рублей в месяц, в 1907 году получал всего 7 - 10 рублей.

Нефтепромышленный синдикат намеренно тормозил добычу нефти. Он добивался высоких цен. Синдикат "Продуголь", пользуясь выгодной конъюнктурой, повышал добычу угля и поднял ее с 1326 тысяч пудов в 1906 году до 1538 тысяч пудов в 1907 го-

ду. В этих отраслях промышленности финансовый капитал за время депрессии сильно укрепил свои позиции.

За годы революции переработка хлопка, где финансовый капитал еще только начал завоевывать свои позиции, монополизировав в своих руках пока только сырье-хлопок и поставку оборудования текстильных фабрик, шла хотя и медленно, но неуклонно вверх. В 1905 году было переработано 16,6 миллиона пудов хлопка, в 1906 году - 18 миллионов пудов и в 1907 году - 19,4 миллиона пудов. Эта последняя цифра была уже значительно выше цифры переработки хлопка в 1905 году. Однако многие фабрики уже и в эти годы работали больше на "склады", чем на рынок. Вследствие разорения деревни и обнищания народов колоний внутренний рынок не мог поглотить и этого, сравнительно небольшого количества переработанного в ткани хлопка.

Приостановившиеся в 1905 году вклады иностранных капиталов (за этот год было организовано лишь 4 иностранных компании с 2862 тысячами рублей) в 1906 году дали рекордную цифру вложений - в 22848 тысяч рублей при 8 компаниях. В 1907 году число вновь образуемых компаний снизилось до 7, а капиталовложение - до 7521 тысячи рублей. Больше всего вкладывалось английских капиталов: в 1906 году - 14,5 миллиона рублей и в 1907 году - 3311 тысяч рублей.

Кредитование иностранным капиталом банков России также не падало: в 1905 году банки получили 75 миллионов рублей, а в 1906 году - 84,5 миллиона рублей. В том же году царское правительство реализовало во Франции новый заем на 2,25 миллиарда франков.

Учетный процент банков также дает интересные показатели для этого периода. В 1904 году он составляет 5,38, в 1905 году - 5,63, в 1906 году он поднялся до 7,27 и в 1907 году снизился до 7,12. Это также указывало на то, что 1906 - 1907 годы вовсе не были так неблагоприятны для привлечения капиталов в банки, а, наоборот, были периодом, в который учетный процент был выше чем в предшествующие и последующие годы (в 1908 году этот процент упал до 5,99, в 1909 году - до 4,99 и в 1910 - 1911 годах - до 4,5).

Несколько иную картину мы видим в цифрах вывоза и ввоза в Россию товаров по их ценности. Так, в 1905 году вывоз в миллионах рублей составлял 1077, в 1906 году он повысился до 1094, но в 1907 году снизился до 998 миллионов рублей. В последующие годы идет значительное повышение вывоза: в 1908 году - до 1427 миллионов рублей с дальнейшей прогрессией до 1911 года, когда вывоз достиг цифры в 1591 миллион рублей.

В русском вывозе в то время играли ведущую роль зерновые продукты, и падение вывоза в 1907 году объясняется прежде всего сильнейшим неурожаем, постигшим Россию в 1906 - 1907 годах. Ценность ввоза в Россию за изучаемые годы шла вверх.

Так, в 1905 году ввоз достигал 635 миллионов рублей, в 1906 году - 800 миллионов рублей и в 1907 году - 847 миллионов рублей и затем неуклонно повышался в последующие годы и доходил в 1911 году до 1161 миллиона рублей.

Из этих статистических данных видно, что в 1906 - 1907 годах катастрофического положения в русском хозяйстве в целом не наблюдалось. Депрессивно-кризисное состояние промышленности затронуло лишь отдельные отрасли, хотя и чрезвычайно важные, такую, например, как металлическая.

Буржуазные экономисты во главе с Туган-Барановским пугали массы кризисом и вытекающей из него безработицей, чтобы буржуазии легче было справиться с революционным пролетариатом. Система нокаутирования, применявшаяся главным образом в текстильной промышленности в Польше и лишь отчасти в Петербурге и Центральном районе, не получила широкого применения в других отраслях промышленности несмотря на застойность дел. Буржуазия еще очень считалась с революционным пролетариатом.

Увеличение числа безработных в промышленных центрах находилось

в тесной связи с теми процессами, которые происходили в этот период в деревне. Аграрное движение 1905 - 1906 годов вызвало усиленную распродажу земли помещиками. За три года после бурного 1905 года дворяне продали Крестьянскому поземельному банку и непосредственно крестьянам при его содействии свыше 4 миллионов десятин земли на сумму около 479 миллионов рублей. Распродажа дворянских имений таким образом достигала огромных размеров, невиданных до сих пор в России. Она касалась прежде всего полукрепостнических латифундий. Распродаваемые земли переходили главным образом к кулакам, что еще больше усиливало классовую дифференциацию в деревне. Кулаки прибирали к своим рукам и те участки земель, которые деревенская беднота арендовала на кабальных условиях у помещика. Это влекло за собой полное разорение деревенской бедноты и превращало ее в резервную армию пролетариата. Отсюда-то и шло пополнение той армии безработных, которая из году в год увеличивалась в течение всего периода промышленной депрессии в царской России. Огромное значение имел также и неурожай, который, как указывал Ленин, "всегда выбрасывал массы среднего крестьянства в ряды пролетариата"¹ .

Обнищание деревни влекло за собой усиление переселенческого движения. С 500 тысяч человек, перевезенных по железной дороге по тарифу переселенцев в 1903 году, эта цифра в 1906 году возросла до 1364 тысяч, а в 1907 году - до 3567 тысяч человек. Связанное с этим переселенческим движением уничтожение отработок, задерживавших дифференциацию крестьянства, также способствовало дальнейшему классовому расслоению деревни.

В период 1906 - 1907 годов из земледельческих районов усиленно уходило именно бедняцкое крестьянство. Так, по Черниговской губернии 40% всех переселявшихся крестьянских хозяйств составляли хозяйства с наделом 0,3 десятины² . Огромная масса переселявшейся бедноты продавала обычно принадлежавшие ей клочки земли за полцены. Ее захватывали кулацкие группы деревни. Таким образом, классовая дифференциация крестьянства усиливалась и этим путем.

В 1906 - 1907 годах знаменитый столыпинский указ от 6/XI 1906 г. "о выходе из общины", (принятый в переработанном виде в 1910 году) еще не успел полностью проявить своего разрушающего влияния на расслоение деревни, однако оно шло очень быстрыми темпами как и до проведения в жизнь этого гнуснейшего мероприятия царизма, обострившего нищету и разорение широчайших крестьянских масс.

3

В этом сложном переплете экономических отношений в царской России в 1906 - 1907 годах можно определить следующие основные линии развертывавшихся новых общественных отношений. Помещики преследовали цели удушения революции и закрепления своего господства над массами, не останавливаясь ни перед чем. Они всемерно отстаивали отжившую систему крепостнических пережитков - отработки и другие виды феодальной кабалы, которые тормозили развитие производительных сил страны. Это означало также, что и развитие промышленности, связанное через суженный рынок всеми этими крепостническими пережитками, должно было идти не вглубь, а вширь, т. е. по линии дальнейшего завоевания колоний, дальнейшей хищнической эксплуатации уже завоеванных народов. Займы, которые получало царское правительство от заграничных банкиров, приковывали страну к иностранной бирже, усиливали ее зависимость от западноевропейского империализма, но все же не настолько, чтобы лишить ее самостоятельной внешней и внутренней политики.

Стоявшая во главе контрреволюции клика помещичьей сановной бюрократии с небольшой примесью банковской олигархии оставалась на старых позициях полицейского террора.

¹ Ленин. Т. III, стр. 131.

² Ямзин "Переселенческое движение в России с момента освобождения крестьян", стр. 308. Киев. 1912.

В 1906 году новым премьер-министром царского правительства был назначен Столыпин-Вешатель, кравший сотни тысяч рублей из государственной казны, пособник провокатора Азефа, организатор и вдохновитель черной сотни, казнивший направо и налево и за политическое убийство и за ограбление винной лавки на пять рублей, антисемит и угнетатель всех других национальностей России. Столыпин был ярким олицетворением правительственной политики. Он первым бросил клич: "Ставка на сильных!" - клич защиты 150 тысяч привилегированных дворян. С этими принципами он приступил к ломке крестьянской общины, защищая прежде всего помещичье землевладение и подпирая его "ставкой на кулака" - на буржуазию деревни.

Столыпин собирал вокруг себя и представителей крупной буржуазии - октябристов, тесно сраставшихся с кучкой феодалов на основе правительственных заказов и субсидий. Революция сплотила их в партию, "омолаживавшую" самодержавие на европейский, буржуазный манер и приобретавшую вместе с этим черты военно-феодальной империалистической буржуазии. Монархисты - эти представители крепостников-помещиков и октябристы, представлявшие часть помещиков и в особенности более отсталые слои буржуазии, полностью использовали арену II государственной думы для своего политического усиления. Монархисты получили во II думе 10 мест; в I думе они не имели ни одного. Октябристы отвоевали у кадетов 44 места. Так подготовлялся Столыпиным государственный переворот 3 июня 1907 года.

В числе врагов революции были кадеты - знаменитая в то время партия конституционалистов-демократов, именовавшая себя партией "народной свободы". На выборах во II государственную думу кадеты потеряли огромное число мест. Вместо 179 депутатских мест в I думе они получили лишь 98 мест во II. Это произошло потому, что часть либеральных помещиков вследствие продолжавшихся крестьянских восстаний ушла от кадетов в правые группы. Возникшие в эти годы партии "мирных обновленцев", "умеренных прогрессистов", в просторечье именовавшихся "упокойниками", означали лишь стыдливое прикрытие правых тенденций у этих перебежчиков от конституционалистов к махровым монархистам. Впрочем, и сами конституционалисты-кадеты - были очень далеки от идей буржуазной конституции, и отличить кадетов-конституционалистов от монархистов было нелегко.

Мелкобуржуазный хвост кадетской партии оторвался от нее вскоре же после разгона I думы и ушел отчасти в мелкобуржуазные партии, отчасти остался вне политической жизни. За кадетами шли лишь представители средней буржуазии, буржуазная интеллигенция и те наиболее дальновидные представители финансовой олигархии, субсидировавшие кадетов, которые понимали, что столыпинскими методами революцию в России не остановить, что нужна более тонкая работа по удушению революции. Эта; прослойка кадетской партии действовала за кулисами: она субсидировала кадетскую печать, давала лидерам партии руководящие указания, направляла большую политику партии "народной свободы". Эта часть кадетской партии была не прочь столковаться с царским самодержавием, но так, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Идеологи кадетской партии были лишь рупором этой закулисной клики. Когда московский генерал-губернатор Трепов в 1906 году повел переговоры с представителями кадетской партии о вхождении их в состав министерства, огромную роль в переговорах кадетов с монархистом Треповым играли как раз представители финансовой олигархии, надеявшиеся таким путем подползти к власти и более успешно расправиться с революцией. Но, как известно, из этих переговоров ничего не вышло: кадеты остались не при чем, а Трепову было указано на всю необоснованность заигрывания с либералами. Под влиянием тех же кругов банковских воротил кадеты со спадом революционной волны повернули руль еще более направо, отказавшись даже от требования своей программы о принудительном отчуждении земли за выкуп.

Ленин уже в эти годы предсказывал слияние кадетов и октябристов, которое произошло несколько позднее в той же Государственной думе, в так называемом прогрессивном блоке. Под влиянием закулисной клики банковских воротил кадеты отказались от требования думского министерства, проводили тактику сохранения Думы во что бы то ни стало и т. д.

На другом полюсе стояли пролетариат и крестьянство, у которых была задача - вырвать страну из лап хищников, избавиться от сковывавшего ее по рукам и ногам военно-феодального империализма и крепостнических пережитков; пролетариат как гегемон революции боролся за свержение самодержавия для того, чтобы перейти к следующему, социалистическому этапу революции. В этом заключалось основное содержание первой русской революции.

Размежевка общественных сил, развернувшаяся в 1905 году, продолжалась и в 1906 - 1907 годах. Противостояли две силы - силы революции и силы контрреволюции. Пролетариат, сознательная часть крестьянства, отдельные прослойки интеллигенции, распропагандированная часть армии и флота отступали под натиском пушек и пулеметов Дубасова, карательных экспедиций Мина, Рененкампфа и прочих "доблестных" представителей царского режима. В Москве еще зияли бреши разбитых снарядами зданий, еще шли судебные процессы участников баррикадных боев.

Единственная руководительница революционного движения, фракция большевиков, потерпев поражение в декабрьских схватках, продолжала свою героическую работу по организации сил революции. Действовали подпольные боевые организации большевиков с мастерскими бомб, со складами оружия, с "фабриками" паспортов для снабжения ими дружинников, отправляемых на подпольную работу в другие города. Оборудовались подпольные типографии, выпускавшие тысячи листовок, призывавших к упорному продолжению борьбы, к подготовке восстания против царизма, помещиков, буржуазии. Через свои военные организации большевики развертывали в армии и флоте напряженную революционную работу.

Арьергардные схватки продолжались. Против наседавшего врага, старавшегося ликвидировать завоевания 1905 года, применявшего все меры к тому, чтобы задушить революцию, велись атаки на всех фронтах борьбы. Главными из них были фабрики и заводы, где стачечное движение пролетариата шло на снижение, но все же еще было значительным. В 1906 году бастовало 1108 тысяч рабочих, причем во вторую четверть 1906 года одних только политических стачечников было четверть миллиона, в 1907 году - 740 тысяч; 35,4% общего числа этих стачек было выиграно рабочими против 23,7% в 1905 году. Это указывало на огромную сопротивляемость пролетариата в первый год после декабрьских баррикад 1905 года. Но уже труднее рабочим было выигрывать стачки в следующем, 1907 году, когда истощение сил дошло до предела. Но все же и в этом году рабочие выиграли 16,2% общего числа стачек. Статистика закончившихся компромиссом стачек дает в эти же годы такие цифры: 1905 год - 46,9%, 1906 год - 31,1%, 1907 год - 26,1%. Процент проигранных стачек давал в 1905 году цифру в 29,4% общего их числа, в 1906 году - 33,5% и в 1907 году в 57,6%.

Одновременно с падением числа стачек падал процент выигранных и увеличивался процент проигранных стачек. Владимир Ильич Ленин объяснял это тем, что "октябрьско-декабрьская борьба почти целиком легла на один пролетариат. За всю нацию систематически, организованно, беспрерывно боролся один только пролетариат. Не удивительно, что в стране с наименьшим (по европейскому масштабу) процентом пролетарского населения пролетариат должен был оказаться неимоверно истощенным такой борьбой. К тому же объединенные силы правительственной и буржуазной реакции обрушились... на пролетариат. Полицейские преследования и казни децимировали¹ пролетариат в течение по-

¹ Децимировать - наказывать каждого десятого. - Ред.

лутора года, а систематические локауты, начиная с "карательного" закрытия казенных заводов и кончая заговорами капиталистов против рабочих, доводили нужду рабочих масс до невиданных размеров"¹ .

В связи с наличием широкого забастовочного движения в отдельных отраслях промышленности большевики, твердо проводя линию на дальнейшее развитие революции, используя профессиональные союзы, в конце 1906 - начале 1907 года готовили такие мероприятия, как всеобщая стачка текстильщиков Московского промышленного района, которая должна была охватить 400 тысяч рабочих. На двух конференциях представителей всех профессиональных союзов области (на первой было представлено 10 тысяч, а на второй - 20 тысяч рабочих) в конспиративной обстановке был тщательно разработан план стачки. Ленин во время своего пребывания в Москве в 1906 - 1907 годах был хорошо осведомлен об этой работе. В статье "Против бойкота", написанной 9 июля 1907 года, Владимир Ильич говорил, что стачка эта может быть началом "некоторого частного подъема, имеющего революционное значение. Обязаны ли мы приложить все усилия, чтобы поддержать и развить его, стремясь превратить в общий революционный подъем, а затем и в движение наступательного типа? Безусловно"² .

Попытка текстилей провести областную стачку, однако, все же не удалась. Массовые аресты руководителей, суровые репрессии, подачки отдельным группам рабочих, угроза голода и локаута - все было пущено в ход, чтобы сломить новый революционный подъем масс.

Вторым участком фронта борьбы общественных сил в 1906 - 1907 годах была Государственная дума. Пролетариат и на этом участке достиг сравнительно больших успехов: на выборах во II думу рабочая курия дала почти сплошь социал-демократов. Кроме того в 22 городах с 153 тысячами избирателей левый блок³ получил 41 тысячу голосов.

В своей борьбе пролетариат имел революционного союзника в лице крестьянства, и хотя крестьянское движение, бурно охватившее всю страну в 1905 году, под напором чудовищных репрессий в 1906 и особенно в 1907 годах пошло также на снижение, все же оно было еще достаточно сильным.

Попутно необходимо внести некоторые поправки в установившееся с легкой руки М. Н. Покровского представление, что крестьянское движение сильнее развернулось в 1906 году, чем в 1905 году. По данным о разгроме имений помещиков за 1905 - 1907 годы, по уездам мы имеем следующие цифры: за 1905 год разгромы происходили в 133 уездах, в 1906 году - в 76 уездах и в 1907 году - всего лишь в 6 уездах. Такая форма аграрного движения, как порубка помещичьих лесов, за эти же годы дает следующие цифры: за 1905 год - 204 уезда, за 1906 год - 194 уезда и за 1907 год - 70 уездов. Большее число потрав, самовольных покосов, тайных поджогов и особенно сельскохозяйственных стачек в 1906 году против 1905 года не может служить обстоятельством, подтверждающим положение Покровской о более значительном размере крестьянского движения в 1906 году по сравнению с 1905 годом, так как в 1906 году движение носило характер мелких, разрозненных стычек, между тем как в 1905 году (особенно зимой 1905 - 1906 года) в движении принимали участие широчайшие слои деревни, выступавшие компактной массой. В 1907 году оно пошло еще больше на снижение. За 1907 год крестьянское движение дало около 2,5 тысячи выступлений и на этом уровне продолжало стоять и в последующие, 1908 - 1909 годы.

Крестьянские мелкобуржуазные партии во II государственной думе получили значительное количество мест: трудовики - 104, н. -с. - 16, эсеры - 37 - против 94 депутатов, которые

¹ Ленин. Соч. Т. XII, стр. 38 - 39.

² Там же, стр. 40.

³ Избирательное соглашение социал-демократов с эсерами и трудовиками, направленное против кадетов.

имели все эти партии вместе взятые в I думе. В среде эсеров шел своеобразный распад: после разгона I думы часть эсеров отделилась и образовала полукадетскую легальную "трудовую народно-социалистическую партию". Дальнейший переход части эсеров и трудовиков к энесам все продолжался.

В этом сказался тот усилившийся раскол в крестьянских массах, который был внесен мероприятиями помещиков и правительства в деревне. Зажиточная часть крестьянства отходила от революции, надеясь через Крестьянский банк заполучить распродаваемые помещичьи земли. Крестьянская буржуазия, захватывая земли переселенцев и разорявшейся бедноты, поддерживала такую явно кадетствующую группировку, как энесов. Кулацкое лицо этой партии становилось все более и более ясным. Они устранили из своей программы и республику и требование передачи всей помещичьей земли крестьянству. Крайняя левая народнических партий, эсеры-максималисты, очень немногим отличалась от анархистов.

Мелкая буржуазия проявляла крайнюю неустойчивость, что выражалось ив создании политически неустойчивых партий типа трудовиков, колебавшихся между кадетами и социал-демократами. Размежевка в рядах мелкой буржуазии в переходный момент революции каким были 1906 - 1907 годы, не являлась законченной. Но основное ядро крестьянства - многомиллионная масса деревенской бедноты и непрерывно разорявшихся середняков, которым некуда было податься без земли, которые по-прежнему вынуждены были оставаться под ярмом помещиков и кулаков, без политических прав и свобод, в положении бесправного быдла, над которым мог безнаказанно издеваться любой держиморда в деревне: земский начальник, исправник, полицейский исправник, кулацкий старшина, - было по своему положению кровно заинтересовано в революционной борьбе пролетариата. Задача революционной партии заключалась в том, чтобы разъяснить этим массам их интересы.

Плоть от плоти пролетариата и крестьянства, матросы и солдаты царской армии не остались в стороне от борьбы: в 1906 году происходили военные восстания в Кронштадте, Свеаборге, во Владивостоке. Во Владивостоке бок о бок с матросами выступали все портовые рабочие. Работа военных организаций большевиков среди солдат и матросов давала свои плоды.

Революционные схватки 1905 года просветили все классы: выросло классовое сознание пролетариата и крестьянства. Они узнали теперь не только за что бороться, но и как бороться. Революция стояла на твердой почве. Все основные причины, ее вызывавшие, продолжали действовать.

Таким образом, у партии пролетариата были все основания считать, что революция не сошла с порядка дня общественной жизни страны и что необходимо сделать все, чтобы организовать революционную энергию масс и повести их на штурм самодержавия.

На других позициях стояли прихвостни буржуазии - меньшевики. Они на всех перекрестках кричали, что революция раздавлена, что никаких надежд на ее подъем нет. "Не надо было браться за оружие", - вещал из своего заграничного далека идеолог меньшевиков Плеханов, осуждавший декабрьское восстание. Меньшевики не верили в революцию, они не видели никаких возможностей снова поднять массы против царизма и призывали примириться с существующей "подлостью". Это была гнуснейшая линия на срыв революции, на угашение революционного энтузиазма масс.

Меньшевики, эти проводники буржуазного влияния на пролетариат, предлагали вступить в блок на выборах во II государственную думу с душителями революции - кадетами. Представителя этих кадетов, Головина, меньшевики - депутаты Думы - проводили в председатели II думы. У кадетов меньшевики заимствовали тот парламентский кретинизм, который тесно сплетался с кадетской линией органической работы в Государственной думе. И тысячу раз были правы большевики накануне Лондонского съезда РСДРП, разоблачая меньшевистское сотрудничество с кадетами, бо-

рясь за устранение меньшевиков от руководства партией.

Революционное крыло РСДРП, руководимое Лениным и Сталиным, видело все трудности продолжения борьбы. В своей революционной тактике большевики исходили из того, что в этот период в революционных классах страны было еще много боевой энергии. Началом решающих революционных действий мог послужить любой конфликт, любое событие.

Огромная вера в творческие силы революционных масс, глубокое сознание ответственности перед страной за судьбу революции требовали от большевиков тактики, рассчитанной на дальнейший подъем революционной волны. Говоря о периоде 1906 - 1907 годов, Ленин писал: "Если бы пролетариат не сумел при этом по меньшей мере дважды подниматься для нового натиска на врага (четверть миллиона одних только политических стачечников во вторую четверть 1906 года и также 1907), то поражение было бы еще сильнее; государственный переворот произошел бы не в июне 1907 г., а годом, или даже более чем годом, раньше; экономические завоевания были бы отобраны у рабочих еще быстрее"¹ .

Величайшей заслугой большевиков в 1906 - 1907 годах было то, что они своей тактикой замедлили, задержали наступление контрреволюции и ослабили ее удар, то, что они облегчили и ускорили размежевку классовых сил в стране и способствовали развитию классового самосознания российского пролетариата.

¹ Ленин. Соч. Т. XV, стр. 19.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: