Прошлое народов Амура изучено настолько слабо, что в настоящее время сколько-нибудь связный очерк их истории дать невозможно. Источники настолько скудны, сведения настолько отрывочны, что о некоторых этапах этой истории можно сказать лишь несколько слов. Целые столетия из жизни народов Амура остаются неосвещенными. Собрать материалы и источники, способные заполнить эти пробелы, - такова задача историка-исследователя. В предлагаемом очерке мы стремимся дать общий обзор истории народов Амура, оставляя встороне проблемы источниковедения и историографии.

1

По своим климатическим и геологическим условиям Приамурский край в четвертичную эпоху представлял благоприятные условия для жизни человека; тем не менее достоверных следов палеолита здесь не найдено: древнейшие известные памятники относятся к неолитической эпохе.

На протяжении от Хабаровска до Николаевска, по берегам Амура, часто при впадении в Амур небольших речек, расположены остатки неолитических поселений, из числа которых наиболее известна стоянка на острове Сучу, против города Мариинска. Здесь тянется длинный ряд больших круглых ям, расположенных часто на расстоянии одного метра друг от друга. Это остатки древних землянок. Они имеют в диаметре более 10 метров, глубина их достигает 2 - 2,5 метра. В центре каждой ямы находится небольшое возвышение, все ямы окружены по краю валом. При раскопках в ямах найдено множество осколков глиняных сосудов, изготовленных без помощи гончарного круга. Сосуды плоскодонные, с выпуклыми стенками, сильно суживающиеся к шейке. Все сосуды покрыты примитивным орнаментом ввиде ямок и рядов неглубоких насечек, напоминающих отпечатки гребешка. В этих же землянках найдены плоские широкие топоры из темносерого сланца, наконечники мотыг, каменные наконечники стрел, зернотерки и грузила для сетей.

Расположение стоянок и предметы, найденные в них при раскопках, позволяют утверждать, что стоянки типа Сучу представляют собой древние поселения рыболовов (занимавшихся отчасти охотой), живших, вероятно, в условиях родового строя. Для характеристики общественных отношений приамурского населения этой эпохи могут быть использованы материалы китайских летописей, относящиеся к

народам сушень, илоу, мохэ, обитавшим в первых тысячелетиях до и после нашей эры в Манчжурии.

Сушень, илоу, мохэ - собирательные названия ряда древних племен, считающихся предками тунгусо-манчжуров. Население Амура в эпоху неолита, вероятно, входило в число народов, собирательно обозначавшихся китайскими летописями под этими названиями. Сушени жили в землянках, входом и выходом из которых служило дымовое отверстие. Занимались они охотой и рыболовством, наконечники копий и стрел делали из камня. В их обычаях много черт матриархата, их "начальники" не имели власти за пределами своего рода. Таким образом, культура этих народов во многом совпадает с культурой амурского неолита, конец которого приходится примерно на VII-VIII век нашей эры.

В VII веке нашей эры среди варварских племен Манчжурии возникло государство Бохай. Сведения о Бохай содержатся как в китайских, так и в японских источниках; тем не менее, вопрос о территориальных границах Бохайского царства остается спорным. Одни историки центром государственной жизни бохайцев считают полуостров Ляо-Дун, другие полагают, что бохайцы, состоявшие в близком родстве с корейцами, занимали долину реки Суфуна, верховье Уссури, восточную часть Гиринской провинции и Южноуссурийский край, включая окрестности Владивостока. Если последняя точка зрения верна, то мы имеем все основания предполагать, что амурские племена уже в VII-IX веках подвергались влиянию довольно высокой культуры (культуры, бесспорно, классового общества), с носителями которой они были связаны прямой водной артерией - Амур-Уссури. При этом допущении оказываются верными гипотезы, видящие в некоторых амурских древностях памятники бохайской культуры.

Китайские летописи рисуют Бохайское государство как культурную и богатую страну. Они рассказывают, что бохайцы имели в своем распоряжении сильную армию и флот и совершали набеги на южных соседей и на Японские острова. Население Бохая было знакомо с письменностью китайского образца, обучалось в школах. Неграмотным якобы не разрешалось даже вступать в брак (?). Столица бохайцев была расположена недалеко от Сан-Сина, кроме нее бохайцы имели еще четыре столицы, пятнадцать больших и шестьдесят маленьких городов. Для гражданского управления существовали чиновники, для военного - совет генералов. У бохайцев были дипломаты и послы, посещавшие японские и китайские дворы. В этой картине, конечно, немало фантазии и обычных для китайских источников того времени преувеличений. Однако бесспорно, что Бохайское государство имело немалую культуру. Об этом говорят относящиеся к эпохе Бохай памятники, найденные в Уссурийском крае (остатки городов, развалины крепостей, следы рвов, дорог, монеты, оружие и т. д.).

На Амуре памятниками этой эпохи могут считаться землянки с громадными наслоениями раковин и рыбьих костей. Здесь наряду с преобладающими орудиями из кости появляются первые следы медных изделий. В наслоениях этих же землянок найдены черепа собак и кости свиней. Известны погребения этой эпохи.

Керамика этого времени представлена чашами с узкими ножками, они имеют вид двух конусов, соединенных вершинами. Попадаются и крупные сосуды- вазы с узким горлом и необычайно широким венчиком, орнаментированном кольцевыми линиями¹ .

Возможно, что к бохайской эпохе относятся Сакачи-Алянские камни и камни из Нижней Хальбу² . Это большие тесаные плиты, очевидно, остатки каких-то сооружений, возведенных на берегу Амура и впоследствии разрушившихся от времени или подмытых водой. На них отчетливо видны высеченные широкой бороздкой изображения оленя и концентрические круги, очевидно, изображающие солнце. Особенный интерес представляет большой камень, стоящий на берегу Аму-

¹ Окладников "К археологическим исследованиям на Амуре". "Советская археология" N 1 за 1936 год.

² Сакачи-Алян-нанайская деревня, расположенная в 70 километрах ниже Хабаровска по течению Амура, Нижняя Хальбу - деревня, расположенная в 50 километрах ниже Комсомольска.

ра в Калиновке (Ульчский район). На нем в центре изображения находятся три человеческих лица, выполненные в своеобразной, стилизованной манере, а сверху и снизу по две лодки с многочисленными гребцами, изображенными вертикальными черточками. По своему общему облику вся композиция напоминает памятную плиту, поставленную в честь какого-нибудь похода. Это изображение, вероятно, высечено в память о походе какого-нибудь древнего народа, возможно, бохайцев, на Амур. Однако, по свидетельству китайских летописей, бохайцы уже знали письмо, в то время как на описываемых памятниках никаких следов письма не обнаружено. Гольды и ульчи приписывают эти изображения народу "хань", или "ха", что можно сопоставить с именем китайской династии Хань (202 год до христианской эры - 220 год христианской эры).

К концу Бохайского царства и к началу киданьско-чжурчженского периода относятся, очевидно, памятники раннежелезного века.

В первой половине X столетия (христианской эры) государство Бохай было низвергнуто монгольским племенем киданей. Их государство, однако, не охватывало Приамурского края, где в это время выделился род чжурчженей, или нюэ-чжи.

В 1115 году чжурчжени разбили киданей и вскоре утвердили свое господство над Северным Китаем и Кореей. Власть их простиралась до среднего течения Амура. Низовья Амура не были подвластны чжурчженям и описываются в географиях того времени как некультурная страна, населенная дикарями цзи-ли-ми. Южноуссурийский край составлял чжурчженский округ Сюйпин. На территории нынешнего Приамурского края, по показаниям китайских географов, жило несколько кланов, историческую связь которых с современным населением установить, однако, невозможно.

Более отчетливые сведения о народах Амура относятся к правлению в Китае династии Мин (1368 - 1644). От этого периода уцелел чрезвычайно интересный памятник - плита с надписью на трех языках: китайском, чжурчженском и монгольском, - поставленная около кумирни, на Тырском утесе, что против впадения Амгуни в Амур. От кумирни сохранились только разбросанные то тут, то там кирпичи; большая колонна, стоявшая около кумирни, была сброшена в воду в 60-х годах прошлого столетия фанатичными и невежественными попами, а плита с надписью доставлена во Владивостокский музей. Надпись сильно пострадала, и полностью восстановить ее текст невозможно. Из сохранившихся обрывков текста можно лишь узнать, что зимой 1412 года Сын неба (т. е. китайский император) приказал придворному чиновнику Ишиха отправиться в страну Нургань и всех жителей, мужчин и женщин, пожаловать платьем и утварью, дать им хлеба и угостить их вином. Весной 1413 года Ишиха выполнил это поручение, спустившись вниз по Амуру на 25 больших лодках в сопровождении тысячи солдат. Он застал страну населенной "цзи-ли-ми и другими дикарями". "Страна их, - говорится в надписи, - не родит хлеба, не производит полотна и шолка, и жители разводят собак и диких (оленей (?) - слово стерлось). Занимаются рыболовством, питаются мясом и одеваются в шкуры и любят стрелять из лука; трудности заготовления пищи и одежды невозможно выразить"¹ .

Спустя 21 год тот же Ишиха совершил, по распоряжению императора, второй поход на Амур, в честь которого поставил второй памятник, погибший при разрушении кумирни. Но надпись с него сохранилась в одной китайской географии. Из нее мы узнаем, что варвары разных стран приходили к Минскому двору, встречаем также упоминание о народе цзи-ли-ми (собирательное название для гиляков, части гольдов и ульчей) и куй (айны), доступ к которым возможен только на судах. Далее, мы узнаем, что в числе местных предметов, отправленных в дань Минскому двору, были кречеты. В той же географии говорится, что Ишиха, вновь отправившись в 1432 году в страну Нургань, нашел кумирню разрушенной и тогда же вместо нее выстроил новую. Там же говорится,

¹ Попов П. "О тырских памятниках". Записки восточного отдела Русского археологического общества. Т. XVI, стр. 8. 1904 - 1905.

что Нурганьский военный округ был учрежден в 1404 году. Ежегодная дань состояла из кречетов, соболей, разных изделий, производившихся на месте. Известно также, что еще за несколько лет до этого жители страны Нургань уже приносили дань. Из всех этих сведений становится ясным, что при Минской династии была сделана попытка включить Амур в границы Китайского государства. В это время на Амуре обитали цзи-ли-ми, т. е. гиляки и гольды, а на Сахалине - айны. Дань, которой китайцы обложили нурганьцев, состояла из орлов и соболиных шкур. Взамен этой дани китайцы одаривали население одеждой и земледельческими продуктами. Китайцы пытались привить туземному населению буддизм, но буддийские проповедники появлялись на Амуре весьма редко и едва ли могли оказать глубокое влияние на быт и верования туземного населения.

Однако, очевидно, с этого времени в быт амурских аборигенов начинают проникать одежды манчжурского покроя, пшено, водка, рис, начинается торговля с манчжурскими купцами. В период правления Минской династии в Китае, как это показали археологические раскопки, по всему Амуру распространились жилища с каменными кладками. Образец этих жилищ был заимствован у манчжур. Амурские народы, по своему бытовому и хозяйственному укладу близкие камчадалам, корякам, чукчам и, следовательно, своими глубочайшими корнями связанные с коренным населением Сибири, уже в VIII-XII веках соприкоснулись с чуждой им цивилизацией. Но только в Минский период манчжуро-китайская культура оказала некоторое влияние на амурские народы, которые заимствовали у китайцев металлы, тип жилищ, покрой одежды, посуду, ряд орнаментальных мотивов. К Минской династии относятся также начало регулярных торговых сношений народов Амура с Китаем, а также ряд неудачных попыток включить Амур в китайскую административную систему.

Конец XV, весь XVI и начало XVII века не оставили нам никаких памятников, позволяющих судить о жизни народов Амура в эти времена. Об'ясняется это, вероятно, внутренними смутами, сопровождавшими упадок Минской династии. Важнейшим из известных нам событий этого времени является выселение в конце XV века даурских племен из глубины Манчжурии на Амур. Таким образом, скотоводы и земледельцы - дауры - оказались в XVI-XVII веках проводниками китайско-манчжурской культуры, хотя сами китайцы почти не появлялись на Амуре.

2

О положении народов Амура в XVII веке мы узнаем уже из русских источников. По всей, вероятности, русские впервые проведали о реке Амуре в 1С36 году. Ватага казаков, посланная из Томска на Алдан, узнала от тунгусов, что они ведут торговлю с оседлым, земледельческим народом, живущим на реках Зее и Шилке. Тунгусы рассказывали также о реке Омуте (?), по которой также живут тунгусы, торгующие с народом, называемым натканы. Этот народ живет на Амуре, впадающем в море. Тунгусы приносят натканам соболей, в обмен получают серебро, медные котлы, стеклянный бисер, толковые и бумажные материи, которые натканы вымени-

Старик-гольд.

вают у другого народа, занимающегося земледелием и скотоводством.

Атаман Максим Перфильев узнал от витимских тунгусов, что в Даурской земле добываются медные, серебряные и свинцовые руды, а из Никанского царства¹ приходят различные товары, в том числе шолк. Рассказы тунгусов разожгли жадность казаков, толкая их на "об'ясачение Амурской землицы", рисовавшейся им страной с молочными реками и кисельными берегами. Так, в одном документе второй половины XVII века говорится: "Изо всех государских сибирских городов на той Даурской земле всякий хлеб родится: рожь и яровой из единой меры родится 50 и 60 и 70 мер. А по великой реке Амуре по берегам и островам сам собою виноград растет кроме человеческого труда; в великой реке Амур, против Албазинского острога и вниз потому же рыб, белуг чистых больших, калужек, осетров, стерлядей, сазанов, лососей и всякой мелкой бесчисленно много и всякие бесчисленные ягоды родятся, иные же имени не знати. А с левой стороны великие реки Амура зело великие леса и всякого зверья без числа лесного и по рекам рыбы также много"² .

Слухи о сказочных богатствах незнакомой страны толкнули письменного голову Василия Пояркова отправиться в Амурский край. Летом 1643 года он в сопровождении 130 промышленников и казаков поднялся по рекам Лене, Алдану, Учуру и Гоному. Застигнутый морозами, Поярков оставил 40 человек на Гономе, а с остальными перевалил пешком через Становой хребет в долину реки Брянды, по которой дошел до Зеи. Двигаясь вниз по Зее, он достиг реки Умлекана "где жил даурский князец Доптыул с родом своим, а роду его 15 человек... Даурского князьца Доптыула Кенчюлаева он, Василий, поймал в аманаты, и его Доптыула Кенчюлаева он, Василий, спрашивал про Зею и про Шилку-реку и про сторонние речки, кои впали в Зею и в Шилку-реку и какие по тем речкам люди живут и дают ли они кому ясак с себя и про серебряную и медную и свинцовую руду, и про синюю краску, чем кумачи красят и на Зее и Шилке-реке серебро родитца ли, и медная и свинцовая руда и синяя

Летнее жилище гольдов.

С гравюры XIX века.

¹ Никанское царство - Китай; происходит от Ника - манчжурского названия китайцев.

² "Сибирские летописи", стр. 390. 1907.

Гольдская лодка.

С гравюры XIX века.

краска чем кумачи красят - есть ли, и камки и кумачи"¹ .

Узнав от пленных дауров, что на Шилке и Зее серебро не родится" и камок и кумачей не делают, и медной и свинцовой руды нет и что бисер и материи приходят от хана, "что живет ордой, а город у него рубленый, а около городка вал земляной, и бой у них лучной и огненной и пушек много...", Поярков все же не отказался от поисков неведомых земель. Он спустился на судах вниз по Зее, вышел на Амур и поплыл по направлению к устью. Перезимовав в гиляцкой земле, весной 1645 года он вышел через устье Амура в Охотское море и кружным путем вернулся (в июне 1646 года) в Якутск.

В 1647 году по следам Пояркова на Амур с 80 охотниками отправился ленский промышленник Ярко Хабаров. Спустившись по Лене, он достиг Олекмы и поднялся вверх до устья Тугира. Отсюда, перебравшись через Становой хребет, он шел по реке Урку и по ней достиг Амура. Овладевши оставленной даурами крепостью Албазин, он вернулся в Якуток за подкреплением и в 1651 году спустился вниз по Амуру, взял с бою ряд даурских "городков", построил несколько острогов и об'ясачил местное население. С этого времени русские обосновались в верховьях Амура, но закрепить окончательно территорию за собой им не удалось: они были выбиты превосходящими их по численности китайскими войсками. Крепость Албазин дважды разрушалась китайцами и, наконец, была оставлена русскими в 1689 году. В этом году, по условиям Нерчинского мира, русские оставили Приамурский край.

Походы Пояркова, Хабарова и прочих "землепроходцев" не прошли бесследно: от них сохранились не только развалины крепости Албазин, но целый ряд донесений и актов, содержащих ценнейшие сведения о народах Амура в XVII веке; наконец, у гиляков, гольдов, ульчей сохранился целый цикл преданий об "амба-лоча" - "рыжих чертях", - повествующий о боях с казаками.

Походы Хабарова, Пояркова и прочих, изобиловавшие необычайным разбоем, естественно, поселяли панику среди мирных рыбаков и охотников: "И поплыли вниз по Амуру и плыли два дня да ночь и улусы громили... и в тех улусах многих людей побивали и ясыр имали и плыли семь дней от Шингала... и мы их в пень рубили и жен их и детей имали и скот"² . Буйные подвиги служилых и торговых людей нашали страх даже на могущественную тогда Китайскую импе-

¹ "Акты о плавании письменного головы В. Пояркова". Дополнение к актам историческим. Т. III, стр. 65.

² Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией Академии наук. Т. III. стр. 100.

рию. "В это время, - читаем мы в одном китайском документе, - люди из царства Ло-че¹ или Лоо-цзен взбунтовались, пришли на У-ци-цзен² и в стране Хэй-цзин³ отнимали собольи меха; оружие их было весьма страшно, Их царство простирается на восток на 10000 ли⁴ . Из произведений их весьма превосходны парча и лаковые приборы (?) Люди все с впалыми глазами, высоким носом, зелеными зрачками и красными волосами; они храбры, как тигры, искусны в стрелянии из ружей; у них были пушки, называемые арбузами, потому, что форма их ядер похожа на арбузы; они метко попадали в неприятельский лагерь, хотя бы на расстоянии нескольких ли и только там растрескивались; кто ни попадался, непременно был убиваем. Манчжуры все испугались. Цзень-цзюнь, донося об этом государю, просил о спасении"⁵ . В еще большей мере паника охватила гольдов и гиляков и, как мы уже говорили, она была не безосновательна. Гольдское предание так описывает появление казаков. "Сначала стал распространяться дурной запах, потом, через три дня на больших лодках приехали какие-то большие люди с длинными и красными бородами и синими глазами. Носы у них были такие большие, что правый глаз ничего не видел через нос налево, а левый ничего не видел направо"⁶ .

Предание рассказывает, что пришельцы хватали туземных женщин, а детей нередко убивали. И в самом деле, походы XVII века ознаменовались кровопролитными боями, массовым истреблением туземного населения и грабежами их селений. Поэтому все население в панике бежало в тайгу. В низовьях Амура, среди ульчей и гиляков, казаки наткнулись на упорное сопротивление ульчского рода Оросугбу, сохранившего целые предания о борьбе с амба-лоча и победе над ними. Среди этого цикла есть рассказ о том, как Оросугбу уничтожили отряд захватчиков, пришедших на большой лодке с моря. В лодке был 31 человек. Казаки захватили в плен ульчскую женщину; ее родственники решили пойти на хитрость. Они пригласили русских на пир, во время которого женщины потихоньку снесли оружие русских на берег и побросали его в воду. После этого Оросугбу напали на пришельцев и перебили их. Из всего отряда спасся только один человек. Этот рассказ в точности совпадает с имеющимся у нас свидетельством актов XVII века о том, что в 1655 году группа казаков в количестве 30 человек под руководством Онички Логинова пыталась подняться вверх по Амуру, но была перебита "гиляцкими мужиками"⁷ .

Во время походов XVII века были собраны обширные сведения о населении Амура. По этим сведениям, верховья Амура, вплоть до устья Зеи, было населено даурами, относительно культурной народностью, говорившей на диалекте монгольского языка. Дауры жили поселками, состоявшими из шестидесяти - семидесяти домов, расположенных вокруг "городка", т. е. крепости. Крепости состояли из стен с башнями, окруженных рвами. Взятые Хабаровым в плен, дауры называли девять "князцев", т. е. девять таких укрепленных городков, расположенных по верхнему течению Амура. Число поселений было несколько больше; в один городок в случае опасности собирались жители двух - трех поселков. В одном из таких городков, взятых с бою Хабаровым, оказалось 661 человек убитых да "пленных баб поголовно старых и молодых и девок двести сорок три человека да мелкого ясырю робенков 117 человек" - всего около тысячи человек. Дауры были

¹ Ло-че, или Лоча, - термин, которым называли русских большая часть сибирских народов, а также манчжуры.

² Амур.

³ Хей-цзинь - китаизированное произношение манчжурского слова "ходзен" - вниз по реке живущие. В данном случае - гольды.

⁴ Ли - около 1/2 версты.

⁵ "У-чень. Описание Нингуты". Записки Русского географического общества 1857 года.

⁶ "Лопатин И. "Гольды", стр. 13 - 14. Владивосток. 1923.

⁷ "Шли-де они Оничко Логинов с Ламы на великую реку Амур... и тех-де служилых людей гиляцкие люди побили, а живот их и ружья разделили по себе; и я, Онуфрийко, под юртами находил многие казачьи признаки ружья и всякий брошень". "Отписки приказного человека Онуфрия Степанова. Дополнения к актам историческим". Т. IV. стр. 3.

Гольды около своего зимнего жилища.

народом древней земледельческой культуры. В своих донесениях казаки-все время подчеркивали: "А хлеба у них родится много".

Дауры умели разводить овес, ячмень, просо, гречиху, горох, коноплю, огурцы, мак, бобы, чеснок, а в садах - яблони, груши, ореховые деревья. Даурское земледелие было организовано по типу китайского. Они делили вспаханную площадь на гряды, обведенные оросительными каналами. У них было значительное количество скота, в том числе и лошадей. О социальном строе этого народа трудно сказать что-либо определенное, тем более что социальный строй современных дауров, обитающих на территории Китая, также не изучен. Известно лишь, что они платили Китаю ясак соболями, покупали у китайцев разные материи, бусы, украшения, посуду, оружие; часть этих вещей они перепродавали тунгусам в обмен на меха, вели торговлю хлебом с монголами. В сообщениях казаков не упоминается о классовом расслоении или имущественном неравенстве дауров (только раз встречается ссылка на даурского бокана, т. е. раба); это дает основание предполагать, что "князцы" дауров, по всей вероятности, были просто родовыми старейшинами и вождями, многие "князцы" были братьями, часто пленники оказывались родственниками "князей". Все это показывает, что родовые связи играли значительную роль в даурском быту. Даурские иноземцы, Анай с товарищами, которых Дмитрий Зиновьев привез в Москву, сказали в Сибирском приказе следующее: "Князцов-де и владельцев у них в Даурской и в Дючерской и в Гиляцкой землях нет"¹ . Избрант Идес, путешественник конца XVII века, сообщает, что дауры составляли независимое племя, избирающее себе главного начальника. По всей вероятности, в XVII веке у дауров был еще родовой строй, на котором мало отразилось подчинение китайцам, ограничивавшееся взиманием ясака и торговлей. После походов казаков на Амур дауры покинули свои городки и выселились в Манчжурию, в верховье реки Нонни, где живут и поныне в количестве примерно 15 тысяч человек.

Ниже, по течению Амура, по одним сведениям, начиная от устья Зеи, по другим - от устья Бурей, шли поселения народности, которую русские называли дючерами, или джучерами² . О джучерах известно еще меньше чем о даурах. Они говорили на отличном от даурского, очевидно, манчжурском языке и по образу жизни отличались от дауров. Обращает на себя внимание то, что в донесениях казаков нигде не говорится об джучерских "острожках" и "князцах". Дючеры, так же как и дауры, после походов Пояркова и Хабарова были сведены со своих селений в глубь Манчжурии. В настоящее время такого народа в Манчжурии нет и можно лишь предполагать, что дючеры были одним из манчжурских племен.

Поселение дючеров кончалось в четырех днях пути (120 - 150 верст) ниже устья Уссури, и тут начинались

¹ "Русская историческая библиотека". Т. XV, стр. 5.

² Между показаниями Пояркова и Хабарова тут существенное разногласие, которое для нас, однако, имеет второстепенное значение.

поселения народа, который Поярков называл натками, Хабаров - ачанами, а русский посланник в Китае Николай Спафарий - куярами: "и с того места и до моря место не пашено и скота нет, а живут все рыбою и от того улуса плыли двое суток (вниз) и тут стали приходить улусы юрт по сту"¹ .

По словам Пояркова, этот народ ясаку никому не платил. Натками Поярков называл, очевидно, гольдов. Слово "натки", происходит от слова "нгатку", которыми амгуньские туземцы (негидальцы) называют гольдов и ульчей. Происхождение слов ачаны и куяры (в некоторых списках "пуяры") остается загадочным. Однако ясно, что натки, ачаны и куяры - это три обозначения гольдов, территория которых начиналась примерно в 100 - 150 километрах ниже устья Уссури. Правда, по этому вопросу в литературе существуют разногласия. Маак принял правильное допущение, что ачаны и натки - один народ, но его аргументация была более чем неудачна. Он настаивал на том, что ачан есть "измененное неправильным произношением имя племени ходзенг (т. е. гольдов)". Шренк, опровергнув аргументацию Маака, в свою очередь пришел к ошибочному заключению, что ачаны - это ульчи, а "натки" - это гольды. Не говоря уже о неправдоподобности допущения, согласно которому Поярков почему-то просмотрел ульчей, а Хабаров - гольдов, мы можем отвергнуть гипотезу Шренка, опираясь на прямые свидетельства участников походов XVII века на Амур.

По показаниям Хабарова, он зимовал среди ачанов в Ачанском остроге, а служилый человек Сергей Андреев показал: "А от усть Шингалу плавал Ярофейко вниз Амуром же до Наток четверы сутки, тут и зимовал и острог поставил"² . Этим показанием устанавливается идентичность ачанов и натков. Следовательно, русские в XVII веке знали два названия для гольдов - натки и ачаны. Ульчей они, очевидно, называли гиляками, употребляя слово

Ульчская деревня.

С гравюры XIX века.

¹ "Отписка якутскому всеводе Дмитрию Францбекову служилого человека Ерофея Хабарова. Дополнения к актам историческим". Т. III, стр. 364.

² "Дополнение к актам историческим". Т. IV, стр. 103.

Внутренний вид дома ульчей.

С гравюры XIX века.

"гиляк" в собирательном смысле, охватывающем ульчей и гольдов. Это название сохранилось еще в конце XIX века среди русских рыбаков Амура и проникло даже в литературу. Это не случайно. По ряду особенностей своей культуры ульчи ближе к гилякам чем к гольдам, и наблюдатели, не знакомые с языком, естественно, относили ульчей к гилякам, а не к гольдам. Уже один обычай содержать медведей в клетках (чего нет у гольдов) мог послужить основанием для присоединения ульчей к гилякам. В пользу нашего утверждения говорят и показания Пояркова: расстояние от устья Уссури до устья Амура можно было пройти на лодке примерно в месяц, гиляцкие же поселения начинались в двух неделях пути от устьев, т. е. на половине всего расстояния. Верхняя (по Амуру) граница ульчей теперь проходит примерно в 450 километрах выше устья Амура, а всего расстояние от устья Амура до устья Уссури - 950 километров.

Чрезвычайно интересные сведения о народах Амура содержатся в рассказе казака якутского острога Степана Щербакова (1669), пользовавшегося сведениями, собранными у тунгусов. Тунгусы рассказали ему, что у устья Амура живут куви, лонки, гольдики и натки¹ . Этот перечень народов более детален чем все остальные, дошедшие до нас сведения XVII века. Куви - это "куи", или "куги", - амурское название айнов. Сообщение о том, что айны жили у устьев Амура, никого не может удивить. Мы знаем, что целые айнские роды переселялись с Сахалина на материк и ассимилировались с гиляками и ульчами. О таких переселившихся, но еще не ассимилировавшихся родах и идет, очевидно, речь. Лонки - это название одного из ульчских родов, бывшего в XVII веке, очевидно, многочисленным, а в XIX веке почти вымершего. Можно только гадать, почему тунгусы назвали Степану Щербакову именно этот род, а никакой либо другой, но при этом не следует забывать, что информаторы Щербакова сами на Амуре не были, "а слыхали-де они от отцов своих" так, что естественно, сведения носят отрывочный и случайный характер.

¹ "Колониальная политика царизма в Якутии", стр. 148. Ленинград. 1936.

Медвежий праздник ульчей. Ритуальное убиение медведя.

Ульчский рисунок.

Таким образом, русские в XVII веке причисляли ульчей к гилякам. О гиляцкой земле казаки оставили более подробные донесения. "А гилякам шли, - доносил Поярков, - и до моря две недели же, а гиляки сидячие живут по обе стороны Амура и до моря улусами, да и на море по островам и губам живут многие же гиляцкие люди сидячие улусами, а кормятся рыбою, ясака, они, гиляки, хану не дают"¹ .

Поярков, зимовавший в острожке, построенном недалеко от устья Амура, приводит названия ряда улусов, в которых мы узнаем некоторые современные гиляцкие поселки. Например "Калгуйский улус", - очевидно, деревня Кальга, расположенная в 12 верстах от Маго, "Тактинский улус" - большая деревня - Тахта. Поярков собрал у гиляков много ясаку: 12 сороков соболей и 6 шуб собольих да трех аманатов с собой привез в Якутский острог. Довольно подробное описание гиляков дал Н. Спафарий: "а против устья амурского на море остров великой, а живут на том острову иноземцы и многие гиляцкие народы, а юрты у них деревянные, а носят летом кожаны рыбьи, а зимой - шубы собачьи, а ездят зимой на собаках - нартами, а летом в лодках деревянных, а держат в улусах собак по 300 и 400 и по 600, а медведей в улусах кормленных держат. А едят они рыбу и собак и медведей и всяки морские звери"² . Сам Спафарий не был на Амуре, но он пользовался рассказами очевидцев; его сведения отличаются полной точностью. Впоследствии они были искажены и в литературу проник слух, будто бы гиляки ездят на медведях (например у Штраленберга).

Французские иезуиты, основавшие в середине XVII века несколько миссий в Китае, побывали на реках Уссури и Сунгари и собрали через посредство китайцев довольно подробные сведения о населении реки Амура и его притоков. По их словам, по берегам Уссури живет племя татар, называемое китайцами ю-пи-татзе, т. е. ры-

¹ "Акты о плавании письменного головы Пояркова. "Дополнение к актам историческим". Т. III, стр. 56.

² Бассейн реки Амура и восточное побережье Азии по рукописному источнику 1678 года. "Приамурские ведомости" N 169 за 1897 год.

бокожие "варвары. Называют их так потому, что они с большим искусством приготовляют себе одежду из рыбьих кож. Все лето они проводят за рыбной ловлей. Из одной части рыбы они приготовляют жир для ламп, другая часть служит им для дневного пропитания, третья часть сушится на солнце и служит пищей на зиму. Они ездят на собаках, разводят в небольшом количестве свиней. Для ловли крупной рыбы им служат острога, для более мелкой - сеть.

Их маленькие лодки сделаны из коры деревьев, столь точно пригнанной, что ни одна капля воды не проникает внутрь. Это описание относится к уссурийским гольдам. Кроме этого иезуиты упоминают о народе кехтень-тат-зы, в котором мы без труда узнаем амурских гольдов и народ фиатта, или фиака; под последним словом китайцы подразумевают гиляков. Язык у этого народа совершенно, особый. "Этот народ, - пишет иезуит Жербильон, - дикий и, судя по тому, как мне его описывали, сходен с ирокезами: у них нет ни короля, ни господина. Каждая деревня выбирает своего старшину"¹ .

В XVII веке по всему верхнему течению Амура жили дауры и манчжуры (дючеры), поселения которых тянулись на 100 - 150 километров ниже нынешнего Хабаровска. Далее начинались поселения гольдов, а затем в 400 километрах - гиляков, в число которых русские включали ульчей.

После появления на Амуре казаков дауры и дючеры были уведены китайским правительством из этого района. Вследствие этого освободилась значительная территория, которую заселяли гольды (по Амуру выше Хабаровска), орочены (тунгусы) и манегры. Примерно такое расселение застали первые русские исследователи в 50-х годах прошлого столетия, с той только разницей, что "гиляки" оказались состоящими из двух племен: ульчей и гиляков.

Этим исчерпываются дошедшие до нас сведения XVII века о народах Амура.

3

О положении народов Амура в XVIII веке у нас нет никаких сведений, за исключением кратких сообщений японского путешественника Могами Токонаи, посетившего устье Амура в 1785 году.

По его словам, восточный берег Азии назывался туземцами страной Сандан. Она лежала между Кореей и страной Манджу, на востоке и юге ее омывало море, на западе тянулись высокие горы. От Сахалина ее отделял пролив, в который впадал Амур. Торговая дорога манчжур к морю лежала близ деревни Дерен, через озеро Кизи. Сюда через озеро Кизи приплывали лодки айнов. Внутренняя часть страны мало населена. У устья Амура жители похожи на айнов, вниз по течению - на манчжур. Они называются фиака (гиляки) и хэцзень (ульчи, или гольды). Рыболовство и охота - их главное занятие. Они меняют у манчжур рис и пшено на меха, мало цивилизованы, не имеют письма, но умеют делать горшки. Многие семьи имеют старшин. Раньше их выбирал народ, но во время посещения Могами они назначались манчжурами. Чертами лица жители Сандан похожи на китайцев. Их луки из рога, стрелы и копья также одинаковы с корейскими. Волосы они оставляют висеть свободно, и только немногие заплетают их как манчжуры в косы. Японский путешественник приводит небольшой список слов обитателей страны Сандан, в которых можно узнать исковерканные ульчские, орочские и гиляцкие слова.

В 1808 - 1810 годах Сахалин и устья Амура посетил японский "путешественник" Мамио Ринсо, якобы посланный японским правительством проведать северные страны. Он долго прожил среди сахалинских гиляков, затем поднялся по Амуру вплоть до деревни Дерен² . Он оставил подробное и поразительно точное описание айнов и гиляков, а также ряд ценных сведений о сношении амурских туземцев с китайцами, он же первый отметил наличие у гиляков группового

¹ Du Halde "Descreption geographique, historique, chronologique, politique et physique de l'Empire de la China." V. IV, p. "14. Paris. 1734.

² Ульчский национальный округ. Сейчас не сохранилось даже развалин деревни Дерен.

брака. Одновременно с Мамио Ринсо на Амуре появились и русские. Крестьянин Удского острога Кудряшов провел в устье Амура два года (между 1817 и 1821 годами). Он рассказывал о гиляках, жилища которых протянулись верст на двадцать по правому берегу Амура и состояли из восьмиугольных домов, построенных на столбах; в каждом доме помещалось от трех до десяти семейств, жили они в совершенном согласии и отличались тихостью нравов, гостеприимством и необыкновенно ласковым отношением к иноземцам. Гиляки, по словам Кудряшова, питались рыбой, хлебопашества и скотоводства не имели. Занимались они также промыслом соболей, но звероловством не увлекались, хотя их леса и изобиловали разными зверями. Гиляки держали дома медведей, которых приручали с большим искусством. В случае ссоры, что, впрочем, было очень редко, обидчик должен был отдать потерпевшему медведя. Племя гиляков не было никому подвластно и даже не избирало из своей среды начальников.

Сведения, сообщенные Кудряшовым, ошибочно ограничивают территорию гиляков правым берегом Амура; неверно также, что их поселения тянутся только на 20 верст от устья; непонятно, почему в сообщении Кудряшова говорится, что летники - дома на столбах - восьмиугольные. Остальная часть его донесения представляет значительный интерес. Им верно подмечены черты родового строя у гиляков, выборность у них вождей и начальников, преимущественное занятие их рыбной ловлей. Он же впервые указал на существование у гиляков обычая, по которому медведь уплачивался ввиде штрафа.

К тому же времени, что и показания Кудряшова, относятся показания Гурия Васильева, ссыльного, бежавшего из Нерчинска и между 1815 - 1826 годами проведшего 6 лет на Амуре. Сведения его касаются всего Амура, от верховьев до устья. Попутно с ценными географическими сведениями Гурий Васильев сообщил свои наблюдения над населением. Низовья Амура он нашел заселенными гиляками, деревни которых многочисленны и состоят из мазанок манчжурского типа (фанз). Он описывает образ жизни, занятия и торговлю гиляков, отмечает их гостеприимство.

В 1846 году на Амур проник французский миссионер Ла Брюньер. С несколькими обращенными им в христианство китайцами он добрался до Сан-Сина, бывшего крайним форпостом китайской цивилизации на севере. Оттуда он отправился на лодке к устью Уссури, где зимовал с искателями женьшеня, собирая этнографические сведения и проповедуя католическую веру среди "ю-пи-тат-зе". Летом 1846 года он купил лодку и поплыл к устью Амура, где был убит ударом копья в спину в стойбище Вайда. Обстоятельства его гибели были выяснены несколько позже другим миссионером, Вено, отправившимся на Амур с целью расследования. Этнографические записки Ла Брюньера погибли, от обоих миссионеров осталось лишь несколько писем, содержащих весьма скудные данные о народах Амура.

Несмотря на то что все сведения о народах Амура носят крайне отрывочный и неполный характер, мы все же можем сделать некоторые, не только этнографические, но и исторические заключения. Как мы видели, в XV веке китайцами была сделана неудачная попытка включить народы Нижнего Амура в состав китайских владений. К этому времени верховье

Гиляки в старинных национальных костюмах. С гравюры XIX века.

Амура колонизуется даурами и дючерами, - выходцами из Манчжурии. Укрепляются торговые связи гольдов и гиляков с Китаем. В XVII веке эта торговля продолжается, но гиляки и натки, в отличие от дауров и дючеров, не платят ясака Китаю, т. е. не являются подданными китайского императора. Только после Нерчинского мира, обеспокоенные русскими притязаниями на Амур, китайцы ставят пограничные столбы по Становому водоразделу и снова пытаются включить низовье Амура и север Сахалина в границы Китая. Но и на этот раз их влияние было очень слабым. Главной нитью, связывающей Китай с населением Амура, продолжает оставаться незначительная торговля.

Из сообщений Ла Брюньера, Мамио Ринсо, а также Маака мы знаем, что китайские военные посты стояли у устья Сунгари; ниже по Амуру китайцы спускались только с торговыми целями и для взимания ясака. По имеющимся сведениям, китайцы взимали по соболиной шкуре с мужчины в год, но едва ли это правило соблюдалось строго. Китайцы назначали старшин из среды самих туземцев, но влияние этих старшин на население было незначительным. Для сбора ясака Сан-Синский мандарин ежегодно снаряжал три военных лодки, на которых не было ни пушек, ни огнестрельного оружия, а малочисленный экипаж вооружен был только саблями. Одна из лодок спускалась до устья Сунгари, другая отправлялась на Уссури, третья - в низовье Амура.

Таким образом, присоединение Амура к Китайской империи, происшедшее после Нерчинского мира, носило чисто формальный характер. Население низовий Амура не было присоединено к китайским владениям. В большей степени были подчинены Китаю гольды, жившие близ нынешнего Хабаровска и в низовьях Сунгари и Уссури; они брили голову по манчжурскому образцу, одевались в манчжурское платье, отдавали своих детей в манчжурские школы и многие из них исповедывали буддизм. Путешественники Гюк и Габэ, посетившие в 1846 году Монголию, видели гольдов-паломников у буддийского монастыря Великий Курень (на месте Улан-Батора).

Торговые связи амурского населения с Китаем были оживленными, но незначительными по размеру. Торговля велась в нескольких центрах, куда приезжали манчжурские купцы. Главным центром торговли Нижнего Амура была деревня Дерен, подробное описание которой дал Мамио Ринсо. Манчжуры не жили постоянно в Дерене, но приезжали туда на летние месяцы. Японский путешественник говорит о "смешанной толпе", где "царила невообразимая суматоха"; и для установления порядка манчжурам приходилось не только бить в колокол, но и прибегать к репрессиям.

Английский путешественник Аткинсон, описывая торговлю, которая велась в деревне Пули, близ Мариинска, говорит: "деревня Пули - Нижний Новгород этого края, куда собираются охотники-торговцы со всех сторон. Тунгусский охотник с Зеи и Яблоновой приносит добычу своего ружья, гиляки с Охотского моря предлагают свои меха, а мангуны (ульчи. - А. З. ) с их соседями - "гольдами - шкуры с Уссури и Горюна. Манчжурские купцы с Сунгари встречают их с китайскими и японскими (?) товарами, чтобы выменять у них богатства их лесов"¹ .

Не останавливаясь перед трудностями пути, гиляки, ульчи и гольды совершали поездки в Сан-Син, борясь на протяжении почти 2 тысяч верст с течениями Амура и Сунгари при помощи весла и паруса из рыбьей кожи. Сохранившиеся описания говорят о чрезвычайно оживленной торговле, во время которой китайцы не только всячески эксплоатировали амурских туземцев путем неэквивалентного обмена, но и облагали их пошлинным сбором. То же самое делалось в Дерене, где каждый вновь прибывший должен был дважды являться в караульню манчжурских чиновников - сначала на поклон, потом для поднесения "подарков", т. е. дани за право торга, состоявшей из соболиных шкур.

Таково было положение дел на Амуре до начала второй русской колонизации (1850 год).

¹ Atkinson T. W. "Travels in the regions of the upper aned Lower Amoor", p. 492. London. 1860.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: