Ошибочные взгляды так называемой исторической школы Покровского, распространявшиеся в некоторых кругах работников исторического фронта, являются серьезным препятствием на пути развития марксистско-ленинской исторической науки и создания правильной истории народов СССР.

Ограничивая изучение русской истории в основном историей русского племени (великороссов), Покровский и его ученики игнорируют многострадальную историю порабощенных царизмом малых национальностей, задыхавшихся в "тюрьме народов", какою была царская Россия. Они таким образом отрывают историю Великороссии от истории других народов СССР.

Эта ошибка не могла не сказаться и на изучении истории народов Крыма.

Захват Крыма царизмом вместе с помещиками и нарождающейся буржуазией сопровождался, как известно, экспроприацией земель татарского крестьянства и порабощением его дворянами. Последние испытывали в тот период сильный напор крестьянских волнений в России и стремились путем захвата все новых и новых территорий укрепить свое положение в стране. Между тем ведущую роль в этой аннексионистско-колонизаторской политике царизма Покровский приписывает торговому капиталу, являвшемуся, по его схеме, основной силой исторического процесса в России вплоть до середины XIX века.

Национально-освободительная борьба, которую на протяжении почти полутораста лет вели в Крыму татарские народные массы, истоки этой борьбы и ее условия не получили освещения в работах Покровского по русской истории. Таким образом, Великая октябрьская революция как революция, освободившая покоренные царизмом народы России (в том числе и народы Крыма) от национального гнета, "остается немотивированной, равно как немотивированным остается создание Союза ССР" (из замечаний товарищей И. Сталина, А. Жданова и С. Кирова по поводу конспекта учебника по истории СССР).

В условиях, когда фашизм с его расовой теорией низводит покоренные нации до положения рабов, национальная политика Советского союза, подымающего отсталые ранее народы на небывало высокую ступень культуры, приобретает всемирное значение. В связи с этим скорейшее преодоление вредных ошибок Покровского и создание научно обоснованной марксистско-ленинской истории народов СССР являются делом первостепенной важности.

1

Московское государство начиная с XVI века упорно стремилось к овладению берегами Черного моря и пре-

вращению Крыма в свою колонию. Еще в 1559 году Иван Грозный направил "промышлять под Крымом" отряд из 8 тысяч человек под командой Адашева. Спустившись на лодках к устью Днепра, отряд захватил два турецких судна, высадился в Крыму, опустошил ряд селений и этим ограничил свой "промысел".

В 1686 году, в правление царевны Софьи, был снова предпринят поход в Крым. В походе участвовало стотысячное войско под начальством новгородского наместника Голицына, к которому присоединилось 50 тысяч казаков во главе с гетманом Самойловичем. Степные пожары и недостаток продовольствия, с которыми русское войско встретилось в южных степях, заставили Голицына отказаться от продолжения похода и повергнуть обратно в Москву.

Попытка покорения Крыма была затем повторена в царствование Анны Иоанновны фельдмаршалом Минихом, который в 1736 году взял Перекопскую крепость, захватил Евпаторию и овладел Бахчисараем, уничтожив значительную часть ханской столицы. Однако отрыв от продовольственной базы, массовые эпидемии и падеж скота заставили и Миниха поспешно отступить из Крыма.

Захват подчиненного Турции Крыма был осуществлен Екатериной II по окончании первой русско-турецкой войны (1768 - 1774).

В своей политике военно-колониального захвата Крыма дворянская Россия искусно комбинировала методы" военного насилия с дипломатическими интригами и подкупом ханских сановников и знатных беев. В рескрипте, данном 16 октября 1769 года на имя графа Панина, Екатерина II изложила тщательно разработанный план захвата Крыма. "Мы заблагорассудили сделать испытание, - писала она, - не можно ли будет крымские и все татарские народы поколебать в верности к Порте внушением им мыслей к составлению у себя независимого правительства"¹ . В целях осуществления этого плана предлагалось, "продолжая начатую с татарами обсылку и негоциацию, склонить их не к нашему подданству, но только к независимости и отложению своему от турецкой власти"² .

Одновременно Екатерина II выдвигала требование передачи русским войскам ряда крепостей и морских гаваней. "Домогаясь от них (татар. - С. Л. ) принять в некоторые их крепости нашего гарнизона и уступления нам одной морской гавани на Крымском берегу, с оставлением в наших же руках прохода из Азовского в Черное море"³ , Екатерина не скупилась на лицемерные заверения в полном "бескорыстии" и "искренности" дворянской России.

Осуществляя эту политику, Панин принимал меры к ослаблению военной мощи Крымского ханства. С этой целью он вступил в тайные переговоры со старшинами ногайских татар, составлявших отборную часть ханского войска, и склонял их к отложению от Крымского ханства и к переселению в Россию. В письме к кошевому атаману запорожского войска Каспишевскому Панин просил "выбрать по два или по три человека из людей надежных и острых со знанием татарского и турецкого языка, которые взялись бы под видом дезертирования идти в Крым и в Буджакскую орду"⁴ . Посланным для агитации среди ногайцев вменялось в обязанность не только "примечать и узнавать положение", но и "своими разными внушениями умножать и увеличивать (среди" ногайцев. - С. Л.) неудовольствие Портой", одновременно восхваляя намерения "всемилостивейшей государыни".

На ход переговоров с ногайцами оказали большое влияние блестящие победы, одержанные летом 1770 года русскими войсками над турками при Ларге и особенно при Кагуле. В этой последней битве Румянцев с отрядом в 17 тысяч человек разбил стотысячное войско турок и захватил весь лагерь противника. В то же время рус-

¹ С. Соловьев "История России". Т. XXVIII, стр. 33.

² "Россия". Полное географическое описание нашего отечества. Под общим руководством В. П. Семенова-Тянь-Шаньского. Т. XIV, стр. 160.

³ Там же.

⁴ А. Скальковский "О ногайских колониях. Памятная книжка Таврической губернии", стр. 367 - 368. 1867.

ский флот, оперировавший в Архипелаге, напал в Хиосском заливе на турецкую эскадру и сжег ее в Чесменской гавани.

Переговоры с ногайцами, поддержанные наступлением русских войск, окончились успешно. В конце 1770 года генерал-майор Щербинин сообщал, что "Буджакская и Едиссанская орды, почувствовав справедливость и силу оружия ее императорского величества, отложились теперь от Порты и, сделавшись независимыми, вступили под покровительство ее величества"¹. Около 12 тысяч ногайцев перекочевало в кубанские степи.

Уход ногайцев, обессиливший в военном отношении Крымское ханство, явился одним из условий, обеспечивших победу екатерининских войск в Крыму. В 1771 году царские войска под командой князя Долгорукова вторглись в Крым. 14 июня русские разбили войска крымского хана, состоявшие из 50 тысяч татар и 7 тысяч турок, и заняли Перекоп. 29 июня была взята Феодосия, а затем без всякого сопротивления заняты Керчь и Еникале. Русские войска захватили почти весь полуостров. Крымский хан Селим-Гирей бежал в Константинополь, а на ханский престол Екатерина II выдвинула кандидатуру крайне непопулярного среди татар Шагин-Гирея.

По этому поводу князь Долгоруков писал Потемкину: "Крымцы столько ненавидят калгу-султана (Шагин-Гирея. - С. Л.), что имени его терпеть не могут. Я старался в разговорах с их чиновниками, хваля его достоинства и разум, из'яснить, сколь нужно и полезно бытие его в Крыму, но злоба против него видна на лицах их... Если бы посредством войск предположилось введение калги-султана в Крыму, - предупреждал Долгоруков, - то неминуемо вся татара здешняя вооружится и взбунтуется"² .

Однако и здесь путем сильного нажима со стороны русских войск царской дипломатии удалось возвести на ханский престол своего ставленника- Шагин-Гирея. Дело не обошлось без подкупа татарских дворян. "Много денег, - пишет Хартахай, - Россия потеряла на подкуп мурз действовать на народ в пользу избрания Шагин-Гирея"³ .

Новый хан, вступивший в Крым в сопровождении русского отряда и торжественно об'явленный самодержавным властелином-ханом, являлся марионеткой в руках России. Это его подчиненное положение Екатерина II неоднократно подчеркивала. "Мы надеемся, - писала она, - что нынешний хан очень помнит и признает, что приобретенный им титул самодержавного хана есть сам по себе сущая мечта без нашего пособия и покровительства⁴ .

С Шагин-Гиреем был тотчас же (в 1772 году) заключен в Карасубазаре договор, в котором под видом независимости Крыма от Турции осуществлялось превращение его в русскую колонию. Условия этого договора были затем, в 1774 году, продиктованы Турции на мирной конференции в Кучук-Кайнарджи. Согласно этому договору, царской России были уступлены крепости Керчь, Еникале и Кинбурн; русским купеческим кораблям разрешалось свободное плавание через проливы. Для соблюдения внешней формальности договор обязывал "почитать оную татарскую нацию в политическом и гражданском состоянии, по примеру других держав, под собственным правлением своим состоящую, ни от кого кроме единого бога независящую"⁵ .

Заняв ряд крепостей в "свободном и независимом" Крымском ханстве, Екатерина II под предлогом защиты его от турок распорядилась двинуть в Крым значительные отряды войск.

При этом наряду с военным захватом проводились и меры экономического ослабления ханства. Екатерининский полководец граф Румянцев выдвинул с этой целью план вывода

¹ А. Скальковский "О ногайских колониях. Памятная книжка Таврической губернии", стр. 371. 1867.

² Ф. Хартахай "Христианство в Крыму. Памятная книжка Таврической губернии", стр. 106 - 107. 1867.

³ Там же.

⁴ С. Соловьев "История России". Т. XXIX, стр. 244.

⁵ "Россия". Полное географическое описание нашего отечества. Под общим руководством В. П. Семенова-Тянь-Шаньского. Т. XIV, стр. 160.

Крым. Вид на развалины Феодосийской крепости.

С гравюры XVIII века. Государственный исторический музей.

из Крыма всех христиан: греков, армян, грузин, - в руках которых были сосредоточены почти вся торговля, садоводство и ремесла. Осуществление этой меры должно было лишить ханский бюджет основных источников дохода (налогов с торговли, ремесел, садов и т. д.) и поставить хана в полную финансовую зависимость от дворянской России.

В реализации этого плана приняло активное участие христианское духовенство в лице греческого митрополита Игнатия, армянского архимандрита Маргоса и католического священника Иакова. Весной 1778 года, во время пасхальной литургии в Успенском скиту, митрополит Игнатий выступил с церковного амвона с проповедью, призывавшей христиан переселяться в приазовские степи России. Призыв митрополита был встречен враждебно христианами, совершенно не заинтересованными в перемене местожительства. "Хоть саблями нас рубить будут, мы все-таки никуда не уйдем!" - говорили евпаторийские греки. Так же отнеслись к этому предложению и армяне, которые "ради бога, пророка и предков просили хана избавить их от такой напасти"¹ . Татарское население в свою очередь обратилось к хану с просьбой - дать отпор домогательствам царского правительства. Когда же хан, не осмелившись потиводействовать Русскому народу подтвердил свое согласие на выход христиан из Крыма, он получил от татарских старшин письмо, полное упреков. "Мы не знаем, - писали старшины, - чтобы кто-нибудь из наших предков в угодность другим мог уступить своих подданных"² .

Царскому правительству и духовенству удалось в конце концов сломить сопротивление христиан и с помощью угроз, с одной стороны, и всяческих обещаний - с другой, добиться их ухода из Крыма. В июле 1778 года в Крым стали прибывать посланные азовским губернатором подводы для вывоза скарба переселенцев. И вскоре последняя партия христиан оставила Крым. ^

"В овраге Салачыкском в Успенском скату в последний раз сошлись изнуренные, одетые в рубище сыны Пантикапеи, Феодосии и знаменитого Херсонеса, - описывает Хартахай. - Митрополит Игнатий служил благодарственный и напутственный молебен... Христианам было жалко и больно оставлять страну, где они жили так долго; им жалко было оставить свои храмы, опустевшие дома, прах предков и небо, под которым родились... После молебна митрополит, священники и все христиане с пением молитв нестройной толпой потянулись через горы и равнины, покинув навсегда берега Крыма"³ .

Всего оставило Крым свыше 30 тысяч христиан. Однако на отведенные им у Азовского моря новые места

¹ Ф. Хартахай "Христианство в Крыму", стр. 108. 1867.

² Там же.

³ Там же, стр. 112.

прибыло не больше половины переселенцев: остальные погибли в пути. Переселенцы испытывали в дороге неимоверные лишения и открыто выражали свое недовольство. В письме, адресованном Константинову, резиденту русского двора при ханской ставке, митрополит Игнатий писал: "Что я от переселенцев вытерпел, - одному только богу известно... Заткнув уши, уклонялся я от слуха речей их, ибо если бы на их требования ответствовал, то давно уже лишили бы меня жизни"¹ .

Впрочем, страдания митрополита Игнатия были щедро оплачены царским правительством: ему выдали 6550 рублей. Архимандрит Маргос получил 2820 рублей, а католический священник Иаков - 1250 рублей. Игнатию было гарантировано также пожизненное сохранение сана митрополита. Кроме того духовным отцам были отпущены средства на покупку карет, колясок, лошадей и упряжи.

Вывод христиан, тяжело отразившийся на экономике Крымского ханства, вызвал недовольство широких кругов татарского населения политикой Шагин-Гирея, способствовавшего уходу христиан. Недовольство это, поддерживаемое сторонниками Турции, вылилось в 1783 году в открытое восстание против хана. Для царского правительства это восстание послужило желанным поводом к ликвидации фиктивной независимости Крыма и к полному присоединению его к России. С этой целью Потемкин под предлогом защиты хана двинул в Крым крупные отряды войск, которые заняли все важнейшие укрепления. Восстание было подавлено с обычной для царских сатрапов жестокостью. В то же время Шагин-Гирей за обещанную ему пожизненную пенсию в 200 тысяч рублей в год отказался от престола в пользу России.

8 апреля 1783 года Екатерина II обнародовала манифест, в котором, "соглашаясь на абдикацию (отречение. - С. Л. ) Шагин-Гирея", уведомляла, что "полуостров Крымский, полуостров Тамань и вся Кубанская сторона приняты под державу всероссийскую".

Так был осуществлен подготовлявшийся в течение двух веков захват Крыма. Русское дворянство, теснимое волной поднимавшегося крестьянского движения, получило в свое распоряжение новую богатую область, Началось расхищение крестьянских земель, сопровождавшееся чудовищной эксплоатацией татарской бедноты.

2

Обезземеливание татарского крестьянства представляло собой один из первых актов царского правительства, которое стало широко раздавать ("жаловать") в Крыму земли знатным вельможам, дворянам и чиновникам.

Официально раздаче подлежали лишь пустопорожние земли, которые поступили в распоряжение казны, т. е. земли, раньше принадлежавшие либо хану либо перешедшие к нему после выхода христиан и эмиграции татар. В действительности же под видом пустопорожних земель раздавались земельные участки, принадлежавшие крестьянам.

В жалованных грамотах ("ордерах"), которые выдавались за подписью Екатерины II, князя Потемкина или графа Зубова, не указывалось точно, какое именно владение назначается данному лицу. Ордер содержал лишь предписание местным властям отвести пред'явителю по его собственному выбору ту или иную дачу "для заселения и хозяйства". Счастливые обладатели таких ордеров стремились получить вместе с землею и даровую рабочую силу, для чего отмежевывали участки, заселенные и обработанные крестьянами. Чиновники охотно шли навстречу новым помещикам и за известную взятку отводили им земли крестьян и сельских обществ с возделанными виноградниками, садами и т. д.

Пример такого захвата крестьянских земель подал сам покоритель Крыма князь Потемкин, забрав для себя в Днепровском и Мелитопольском уездах 86 460 десятин плодороднейшей земли. Не удовлетворившись этим, Потемкин экспроприировал еще в свою пользу три деревни в живописной Байдарской долине. Личный секретарь Потемкина, некий В. Попов,

¹ П. Никольский "Завоевание Крыма дворянской Россией". Сборник "Крым". Ч. 1-я, стр. 96. 1930.

Шагин-Гирей - неудачник, или сцены из истории колониального захвата Крыма русским самодержавием.

Карикатура Ю. Цишевского.

удовольствовался меньшей площадью, присвоив себе только 57876 десятин. Крупные владения в Крыму достались также ряду знатных сановников: графу Безбородко - 18 тысяч десятин, князю Вяземскому - 30268 десятин, генералу Каховскому - 7549 десятин, адмиралу Ушакову - 8506 десятин, адмиралу Мордвинову - 5778 десятин и многим, многим другим.

Таким путем было за короткое время роздано 288 тысяч десятин земли. Кроме так называемых пожалованных земель огромные владения в Крыму были расхищены чиновниками под видом покупки их у казны. Адресованный херсонскому военному губернатору указ констатировал, что "в Таврической области до полумиллиона десятин казенной земли продано за бесценок, как например, надв. сов. Уманцу, тит. сов. Барабышеву, губ. секр. Аверкиеву обошлась оная в сложности по 1 руб. 21 коп. за десятину, чему и веры нельзя дать, судя по богатству тамошних земель. Казна имеет от сего чрезмерные убытки, а чиновники-служащие обогащаются на ее счет, пользуясь временем"¹ .

Русский помещик принес с собой нравы и обычаи крепостного права с его оброком, барщиной и полным господством над имуществом и личностью крестьянина. Захватив при содействии межевых чиновников крестьянские земли, он рассматривал всех проживавших в его владениях крестьян как своих крепостных вдвойне бесправных как крестьян-"инородцев". При этом помещик не вел самостоятельного хозяйства и "не пытался даже "внести какие-либо улучшения в первобытные методы обработки земли, сохранившиеся еще с ханского периода.

"Я постановляю себе правилом, - писал 7 ноября 1798 года граф Н. С. Мордвинов генерал-губернатору М. В. Каховскому, - последовать начертанию хозяйства верного и беззаботного... и предпочитаю всегда выгоднейшими оброки и аренды"² .

Так рассуждало большинство новых помещиков.

Хотя и при ханской власти крымское крестьянство, считавшееся свободным, испытывало на своих плечах тяжелый гнет беев и мурз (крестьяне платили "десятину", отбывали от 6 до 8 дней барщины в год, несли ряд повинностей), устанавливаемые русскими помещиками нормы эксплоата-

¹ С. А. Усов "Историко-экономические очерки Крыма", стр. 46. Симферополь. 1925.

² "Известия таврической ученой архивной комиссии" (ИТУАК) N 51, стр. 245.

ции вызывали у крестьян резкое недовольство, принявшее вскоре характер ожесточенной классовой борьбы: татары изгоняли помещиков и их управителей, уничтожали межевые знаки, рубили леса.

"Байдарские крестьяне, - писал 22 октября 1798 года граф Мордвинов губернатору И. Я. Селецкому, - самовольно овладели и пользуются моими землями, рубят и продают мои леса и, изгнав приказчика моего, сами всем распоряжаются"¹ .

Дворяне осаждали властей просьбами о помощи.

"Все здешние российские помещики, - писал академик П. Паллас генерал-губернатору, - просят через меня ваше высокопревосходительство и между тем твердо уповают на правосудие ваше, что, конечно, не по долгу, а из человеколюбия не преминете доставить всем нам защиту и душевное спокойствие"² .

Почтенный академик, получив ордер на 4500 десятин земли в Шульской долине, захватил при межевании земли деревни Ай-Тодор. Крестьяне спорили с новым помещиком и доказывали ему, что землемер включил в план их собственные земли, сады и леса. Однако, игнорируя эти заявления, Паллас поспешил занять имение и для составления акта пригласил в помощь капитан-исправника Адиль-мурзу. При этом разыгралась следующая сцена:

"Во время составления акта межевания вместо 11 выбранных татарами старожилых людей ввалилась во двор толпа татар до 50 человек, с великим шумом и немалым азартом говоря, что плана они подписывать не будут, так как отмежеванные Палласу земли - их общественные. Исправник, видя их худое настроение, требовал через своего человека 10 старейших к себе в горницу с целью их уговорить. Но они, прогнав его, сказали, что никто к нему не пойдет. Тогда исправник сам вышел к ним во двор и начал их уговаривать. Но вдруг несколько человек татар, схватив исправника за грудь, начали его бить по щекам и кулаками по бокам". Арестованные и доставленные в колодках в областное правление 5 "зачинщиков" заявили, что в 1796; году крестьяне "принуждены были насильно - угрозами и побоями - исправником с бывшими чинами отводить границы общей земли пяти деревень, как ему, землемеру, было угодно, а потом им об'явили, что вся та округа по высочайшему повелению отведена Палласу... Не желая добровольно лишаться собственности, крестьяне условились не подписывать плана ни под каким видом"³ .

В то время как одна часть татар дралась за свою землю и давала энергичный отпор новым помещикам, другая, более значительная часть крестьянства выражала свой протест в форме бегства с насиженных мест: татары бросали на произвол судьбы все свое имущество и уходили в Турцию. Эмиграция татар принимала с каждым днем все большие размеры, В течение первых десяти лет после занятия Крыма численность татарского населения сократилась в связи с эмиграцией на 75%: по данным Сумарокова, являвшегося членом особой комиссии по разбору земельных тяжб, за этот период из Крыма эмигрировало до 300 тысяч татар. Эти данные в большей или меньшей степени совпадают с показаниями других современников. Так, Тунман⁴ в своем описании Крыма определяет численность населения Крымского ханства до покорения его Россией в 400 тысяч человек. При составлении же "Камерального описания Таврической области" в 1802 году в Крыму оставалось лишь 100446 татар.

Недовольство татар, нашедшее выражение в массовой эмиграции, не на шутку обеспокоило царское правительство. Турция, являвшаяся еще в то время сильной державой, не примирилась с потерей Крыма, и угроза реванша с ее стороны представлялась вполне реальной. При таких условиях враждебность татарского населения к России могла быть использована Турцией. Именно поэтому Потемкин перед началом второй турецкой войны (1787 - 1791) обращал внимание правителя Таврической области на то_? что "предприемлемое некоторыми (та-

¹ ИТУАК N 51, стр. 245.

² ИТУАК N 47, стр. 209.

³ ИТУАК N 47, стр. 204 - 205.

⁴ Тунман "Крымское ханство", стр. 24.

тарами. - С. Л. ) удаление из Тавриды доказывает их неудовольствие... Войдите в причины оного, - предлагал Потемкин, - в таковом положении не вздумали бы они оставить землю своих отцов"¹ .

Причины эмиграции татар получили четкую формулировку в докладе военного губернатора Михельсона. По мнению последнего, корень недовольства кроется в том, "что: многие татаре-поселяне остались без земли вследствие раздачи их земель в качестве пустопорожних и 2) отношения новых помещиков к татарам-поселянам стали неблагоприятные, а в некоторых случаях прямо враждебные, так как новые помещики желали, чтобы они вместо крепостных им служили"² .

Захватывая земли, разоряя цветущий край, царские сатрапы прикрывали этот грабеж показным благополучием.

В 1787 году царица Екатерина II совершала путешествие по покоренному Крыму. Живописные деревни окаймляли дорогу, по которой она ехала: эти деревни были наспех воздвигнуты по приказу Потемкина. У домов были отстроены лишь фасады, амбары были полны мешками, в которых вместо муки был насыпан песок. Крестьяне встречали Екатерину хлебом и солью, но вместо соли в солонках был толченый камень. По пути Екатерине II попадались стада, которые каждую ночь гнали вперед, чтобы опередить Екатерину II и на утро показать их в другом месте. Эти деревни, воздвигнутые Потемкиным и вошедшие в историю под названием "потемкинских деревень", были маскировкой того колониального грабежа, которым сопровождалось покорение Крыма.

3

Ведущую роль в борьбе с татарским крестьянством в Крыму играл граф Н. С. Мордвинов, пользовавшийся большим влиянием при царском дворе. В своих многочисленных записках, рассылавшихся в высшие государственные учреждения России, граф обвинял местную власть в игнорировании русских (т. е. помещичьих) интересов.

"Хотя при начале татарских мятежей, - писал он в одной из этих записок, - отданы были некоторые татары за уничтожение межевых признаков и другие тому подобные наглости под суд, но впоследствии никто не был наказан и все было обращено в претензию о землях... Помещики во все оное время были токмо зрителями тех самоуправств, с какими татары распоряжались их имениями и доходами. Самым новейшим доводом сему служит поданная военным губернатором Михельсоном записка, в которой предлагал он отнять у всех христиан-помещиков земли и раздать оные татарам"³ .

Нетрудно убедиться, что в приведенной нами выше записке Михельсона нет и намека на те "страшные" предложения, которые приписал ему Мордвинов. Граф оклеветал Михельсона в глазах дворянско-помещичьего правительства и добился смещения губернатора с должности за то только, что последний обнажил крепостнические приемы колонизаторов.

Мордвинов оказывал также большое давление на деятельность образованной в Крыму Особой комиссии по разбору земельных тяжб. Комиссия эта под председательством сенатора Лопухина усиленно занималась взяточничеством и разрешала все споры в пользу помещиков. Однако и эта комиссия не вполне удовлетворила дворян: попытка ее санкционировать существовавшие при ханской власти предельные размеры оброка и барщины (десятая часть урожая и 6 - 8 дней барщины в год) была встречена помещиками в штыки.

"Когда Крым принадлежит России, - апеллировал Мордвинов к национальной чести, - то, по-моему, не должно из земли российской делать землю татарскую и несвойственно читать в книгах ханских законы для народа российского"⁴ .

Возражая против установленных комиссией предельных норм оброка и барщины, граф исходил также из "вос-

¹ ИТУАК N 8, стр. 12.

² ИТУАК N 24, стр. 62.

³ "Архив графов Мордвиновых". Т. III, стр. 197 - 198. 1902.

⁴ П. Никольский "Завоевание Крыма дворянской Россией". Сборник "Крым". Ч. 1-я, стр. 58. 1930.

питательных" соображений. "Узаконение малой повинности поселян за землю, которую они у помещиков в найме содержат, - доказывал он, - может послужить к возбуждению лености, всегда вредной"¹ .

В своих выступлениях помещики все чаще указывают правительству на неблагонадежность татар. Уполномоченный крымских дворян Чернов, например, в своей записке генерал-прокурору Беклешову рассказывает о "готовности татар к измене российскому престолу" и подкрепляет это сообщение небылицами о "приношении ими в мечетях жертв об изощрении меча на погубление христиан и об явном правиле, по которому они ни во что вменяют присягу в верности христианской державе"² .

Наряду с обвинением татар в измене дворяне усиленно подчеркивают свой патриотизм и заслуги перед отечеством и престолом.

Сохранившиеся документы из архива графа Мордвинова ярко характеризуют подлинную сущность дворянского патриотизма.

Так, в 1812 году, когда на территорию России вторгся Наполеон со своими войсками, московское дворянство организовало комитет по сбору пожертвований на войну. 15 июля 1812 года Мордвинов направляет в комитет 560 рублей в сопровождении следующего заявления:

"Адмирал Мордвинов вносит по числу 56 душ, в Московской губернии за женой его состоящих, 560 рублей и обязывается на все время продолжения войны из восьми блюд, составляющих его стол, уменьшить пять, напитков иностранных за столом своим не употреблять, из восьми лошадей, содержимых ныне, уменьшить четыре. Жена его и дочери обязываются не носить на себе ничего иностранного и одежду российского рукоделия никакими накладками, уборами, шитьями не украшать. Весь же остаток дохода, от уменьшения расходов последующий, обязывается он ежегодно вносить в государственное казначейство"³ .

В адресованном председателю Комитета препроводительном письме этот крупнейший помещик, владевший многими десятками тысяч десятин земли, цинично поясняет: "Я приношу то, что не умаляет имущества моего. Я не приношу ни части капитала моего, я приношу то, что каждый принести может".

Сопротивление татар захвату их земель и введению крепостных форм эксплоатации привело этих "патриотов" к мысли о необходимости полного переселения татар из Крыма. Поборником этой идеи являлся граф Н. С. Мордвинов, типичный колонизатор, рассматривавший захват Крыма и берегов Черного моря как один из этапов на пути к овладению Константинополем и Дарданеллами.

Отождествляя интересы сотни русских помещиков в Крыму с интересами России, Мордвинов четко поставил и обосновал программу переселения татар с Черноморского побережья. В поданной царю записке он писал: "Не должно магометан водворять на военно-стражевых стезях гор; не должно вводить чересполосное владе-

Крымские татары. Бахчисарай. XVIII век.

Государственный исторический музей.

¹ П. Никольский "Завоевание Крыма дворянской Россией". Сборник "Крым". Ч. 1-я, стр. 58. 1930.

² ИТУАК N 24, стр. 69.

³ "Архив графов Мордвиновых". Т. IV, стр. 26.

ние на землях христиан... Но должно татар вывести на привычную и свойственную им полосу пространных степей и возвратить помещикам то, что у них отнято"¹ .

У Мордвинова, являвшегося одним из крупнейших крымских помещиков, были особые счеты с татарским крестьянством.

Получив ордер на 5 тысяч десятин земли, Мордвинов отмежевал для себя живописную долину вокруг Ялты и так окружил город своими землями, что не оставил даже выгона для скота. С развитием Ялты ценность мордвиновских владений из году в год колоссально возрастала.

Не довольствуясь этим, предприимчивый граф занялся земельной спекуляцией: покупал и перепродавал имения. В своих воспоминаниях дочь Мордвинова рассказывает: "В то время в Крыму имения продавались по дешовым ценам; отец мой купил Суук-Су, Эльбузгу и виноградники в Судаке. Саблы и Кореинку тоже купил, но опять продал, чтобы приобресть Байдарскую долину и имение в Пензенской губ.; купил еще в Днепровском уезде Черную долину и имения в Мелитопольском уезде, в Саратовской и Оренбургской губерниях и все населил крестьянами из других деревень"² .

Особенно большую ценность представляли владения Мордвинова в Байдарской долине, где между крестьянами и помещиком в течение многих лет велась жестокая борьба. В долине этой были расположены двенадцать деревень (около 900 татарских дворов), жители которых издавна владели землей, занимались земледелием, разводили сады и виноградники. К несчастью крестьян, долина, являвшаяся подлинной жемчужиной Крыма, пришлась по вкусу "светлейшему" князю Потемкину, который приобрел здесь у мурз за 6 тысяч рублей пять небольших имений общей площадью в 346 десятин. После присоединения Крыма Потемкин распорядился прирезать к его даче три деревни, расположенные в Байдарской долине. Соответствующий ордер, направленный 16 августа 1787 года таврическому губернатору Шаховскому, гласил:

"По близости Байдарской моей дачи находятся удобные к разведению садов места, а именно деревни Форос, Мшатка и Мухалатка, около которых я намерен посадить масличные и другие деревья, теплому климату свойственные, для чего и предписываю вам: означенные три деревни отмежевать мне совокупно с Байдарской моей дачей"³ .

Вследствие наступившей вскоре смерти Потемкина указанные три деревни не были ему отмежеваны, но ордер перешел к племяннику князя генералу Высоцкому, который унаследовал также приобретенные Потемкиным 346 десятин земли. Однако при благосклонном участии таврического губернатора С. Жегулина в ведомость пожалованных земель была внесена запись, совершенно не соответствовавшая подписанному Потемкиным ордеру. "Князю Потемкину-Таврическому, - гласила эта запись, - при Байдарской долине, хотя формально не отмежевано, но обойдено и положено на план удобной земли 13000 дес. и неудобной 2150 дес."⁴ . С помощью такого чуда - очень характерного для этой эпохи - генерал Высоцкий оказался владельцем не только трех деревень, но и всей Байдарской долины с ее двенадцатью деревнями. Не рискуя вступать во владение столь сомнительным наследством, генерал поспешил сбыть его за небольшую сумму. Покупатель нашелся в лице Мордвинова. Согласно купчей крепости, Высоцкий продал, а Мордвинов купил "оставшиеся после покойного дяди состоявшие в Таврии Байдарские долины... с лугами и рыбными ловлями, садами, мельницами, лесами, налицо в тех долинах состоящими, с хлебом, скотом, птицею и со всем имуществом как крестьянским, так и господским"⁵ .

За все эти богатства, включая движимое и недвижимое имущество от-

¹ "Архив графов Мордвиновых". Т. IV, стр. 64.

² Н. Мордвинова "Воспоминания об адмирале графе Н. С. Мордвинове и о семействе его", стр. 27 - 28. СПО. 1873.

³ Рукопись "Дела татар с наследниками графа Мордвинова о земле и лесах в даче Байдарской долины". Рукопись хранится в Ялтинской центральной библиотеке имени Чехова.

⁴ Там же.

⁵ Там же.

Ханский дворец в Бахчисарае.

C гравюры начала XIX века.

нюдь не крепостных крестьян, Мордвинов уплатил 20 тысяч рублей ассигнациями: по 1 рублю 30 копеек за десятину, т. е. меньше даже того, что платили воры-чиновники, расхищая под видом покупки государственные земли.

Когда Мордвинов приступил к межеванию земель в долине, он натолкнулся на энергичное сопротивление крестьян, которые, как один человек, встали на защиту своего имущества.

В поданном царю прошении депутаты двенадцати деревень писали:

"Мирно и тихо жили в долине наши предки, владея своими землями. Но как только вошел в долину граф Мордвинов, то тотчас же начал с нами тяжбу, оспаривая принадлежащие нам земли. Тяжба эта тяжело отзывается на нашем экономическом быту. От нас хотят отнять вековую собственность. С каждым годом более и более теснимые, затрачивая последние крохи на защиту своей собственности, мы обеднели; табуны лошадей, стада рогатого скота и овец, наполнявшие долину, исчезли, положение с каждым днем становится тяжелее. Граф Мордвинов - сила; мы не можем с ним бороться... Мы трепещем за свое будущее, за будущее наших жен и детей"¹ .

Жалобы татар были напрасны: Байдарская долина осталась за Мордвиновым...

4

В обезземеливании татарского крестьянства в Крыму активное участие вместе с русскими помещиками приняли также татарские беи и мурзы, с которыми дворянская Россия быстро нашла общий язык. Татарские мурзы оказались такими же "патриотами", как и русские дворяне. Они продавали интересы Крымского ханства то Турции, то России, в зависимости от того, кто больше заплатит.

Резидент царского двора при крымском хане князь Долгоруков рассказывает: "Мурзы в разговорах своих совестно открываются, что не отступили бы от дарованной им вольности и независимости, если бы не лишились через то многих выгод: мы от Порты - говорят они - ежегодно получали по знатности рода и чинов своих деньги..."² .

¹ Рукопись "Дела татар с наследниками графа Мордвинова о земле и лесах в даче Байдарской долины".

² ИТУАК N 51, стр. 25.

Как известно, царское правительство также израсходовало немалые суммы на подкуп беев и мурз.

Одним из первых актов Екатерины II после присоединения Крыма было предоставление беям и мурзам прав российского дворянства. В то время как широкие массы татарского крестьянства испытывали на своей спине всю тяжесть военно-колониального захвата, мурзы вместе с русскими дворянами и чиновниками занимались расхищением крестьянских земель.

Когда татарское крестьянство, спасаясь от гнета новых помещиков, стало покидать насиженные места и эмигрировать в Турцию, бросая на произвол судьбы свое имущество, мурзы не преминули прибрать к своим рукам оставленные беженцами земли. Пользуясь темнотой метавшегося в поисках выхода татарского крестьянства и полным его незнакомством с царскими законами, мурзы в этот период убеждали крестьян, что они могут сохранить свою землю, переписав ее на имя мурз. Обман удался: при опросе властей крестьяне показывали, что земля их принадлежит мурзам. Таким путем много крестьянских владений перешло в руки татарских дворян.

Воспользовались мурзы и щедростью Потемкина. В списках пожалованных земель встречаются имена многих татарских дворян, осчастливленных ордерами. Мегметша - бей Ширинский - в дополнение к своим обширным наследственным владениям получил еще от Потемкина Кокозский округ в 27 333 десятины. Батыр-Ага получил Салгирский округ - 14629 десятин, и т. д.

Мурзы быстро освоились с новыми условиями и, подобно русским помещикам, уже не довольствовались нормами оброка и барщины, существовавшими при ханской власти.

В погоне за чинами, орденами и другими благами мурзы не останавливались перед любым предательством по отношению к татарскому народу.

Царское правительство часто пользовалось услугами беев и мурз при проведении своей колонизаторской политики. Когда началась война с Турцией, губернатор Мертваго, опасаясь выступления крестьянства, решил выселить за Перекоп всех татар, проживавших на Южном берегу Крыма. Осуществление этой задачи губернатор возложил на мурз и на татарское духовенство.

К этому делу был привлечен и таврический муфтий (высшее духовное лицо) Сеид-Мустафа-эфенди, который сделался секретным агентом царской полиции. В письме к губернатору от 12 марта 1807 года муфтий сообщал, что он ездил в татарские селения и под видом исполнения обязанности духовного отца "старался много говорить с татарами, чтобы узнать, как они думают и верны ли государю императору"¹ .

В то время как мурзы из кожи лезли вон, чтобы доказать свои верноподданнические чувства царскому правительству, татарское крестьянство, подвергавшееся жестокой эксплоатации новых и старых помещиков, в различных формах выражало свой протест.

В 1808 году в районе Бахчисарая произошло массовое восстание крестьянства, охватившее до 20 тысяч человек. Вследствие неорганизованного, преждевременного выступления части повстанцев полиции удалось раскрыть план выступления и подавить его.

В связи с начавшейся в 1806 году войной с Турцией в Крыму была учреждена гражданская милиция для наблюдения за татарами. Опасаясь, "чтобы татары не предприняли чего-либо вредного для пособия туркам - своим единоверцам", власти решили "освободить Крым от воинственных элементов". С этой целью губернатор Мертваго предложил мурзам взять на себя инициативу сформирования нескольких конных полков, которые под командой знатнейших мурз были бы направлены на север для защиты границ России, Послушные мурзы выполнили это поручение: они обратились к царю с просьбой о разрешении выставить нужное количество конных полков "для защиты отечества"² .

Формирование полков велось "добровольно". Однако сопротивление крестьян набору было столь сильно, что властям пришлось прибегнуть к аресту зачинщиков. Всего было сформировано 4 конных полка, которые спешно были направлены в Вильно.

¹ ИТУАК N 49, стр. 20 - 21.

² Там же, стр. 10.

В пути "добровольцы" взбунтовались. 30 июля 1808 года в одном из полков, следовавшем через Лубны, началось возмущение. Люди кричали: "Куда и зачем нас ведут?" "Офицер и командир Хункалов не могли поддерживать в полку должного порядка и дисциплины, боясь со стороны нижних чинов каких-либо диких поступков и смертоубийства"¹ . Беспорядки произошли и в полку, следовавшем через Городищенский уезд, Черниговской губернии. Здесь "около 200 нижних чинов, отделясь от фронта, направили путь к Чернигову с намерением вернуться в Крым. Подскочив к уряднику, державшему знамя, побили его и выхватили из рук его знамя"² .

Для пополнения полков, поредевших вследствие бегства солдат, губернатор Бороздин распорядился набрать людей по одному на каждые 160 душ. На этот раз вербовка происходила с еще большими трудностями. Среди "добровольцев" преобладали наемники из цыган, черкесов и неспособных к службе татар. Несмотря на столь бесславный конец всей этой затеи некоторые мурзы, командиры полков, были возведены в генеральский чин.

В 1812 году мурзы поспешили проявить свои верноподданнические чувства.

"Мы, здешнее сословие таврических дворян магометанского закона, верноподданные же его императорского величества, - писали мурзы в адресе царю, - из'являем все вообще готовность свою служить его величеству падишаху не только своим иждивением, но даже и жизнью нашей... Все должны идти противу общего врага - француза"³ .

Служба татарского дворянства свелась к тому, что большое число именитых молодых людей было причислено к канцелярии губернатора. Эти, как их называли, "заседатели" находились при губернаторе и, по существу, бездельничали. Так служили дворяне.

Все же тяготы войны легли на плечи татарского крестьянства, которое, помимо всяких повинностей, обязано было поставлять "пушечное мясо" для укомплектования татарских полков.

Об'явленный с этой целью набор натолкнулся на сильное сопротивление крестьян. Основываясь на манифесте Екатерины II, обещавшей татарам полное освобождение от рекрутчины, крестьяне медлили с набором ратников. Когда же было отдано распоряжение о явке их на сборный пункт, татарская деревня поднялась. Крестьяне Байдарской долины и всей Махолдурской волости арестовали старшину и решили не давать ратников. "Крестьяне, - доносил исправник, - обязались под круговой порукой и подписками и дали одни другим своих заложников, чтобы ни в каком случае не давать ратников, хотя бы пришли к ним и войска"⁴ .

Вот текст одной из подписок, которыми обменялись крестьяне деревень Аиргуль и Фотикала: "Мы, деревни Аиргуль жители, совершеннолетние и малолетние, - одним словом, все подписываемся в том, что нет между нами такого человека, которого бы язык мог произнести согласие на дачу ратников... Даем сию нашу подписку деревни Фотикала жителям, чтобы она служила им свидетельством"⁵ .

Движение все усиливалось. 11 июля 1813 года евпаторийский исправник сообщал о нелегальной сходке жителей разных деревень Тулацкой волости, пославших к губернатору выборных людей и постановивших не расходиться до их возвращения. "Ежели сия толпа не будет разогнана, - писал исправник, - то весь уезд готов взволноваться и употребить оружием косы"⁶ . Для подавления бунта, охватившего также Чергунскую и Севастопольскую волости, были посланы карательные отряды - движение было подавлено.

Но проявления недовольства и протеста, вызванные угнетением татарского крестьянства, не прекращались. В 1860 - 1862 годах снова развернулась массовая эмиграция татарского крестьянства, совершенно обезлюдившая крымскую деревню. Татарские трудящиеся массы активно участвовали в борьбе с ненавистным самодержавием и в последующие годы: в революции 1905 и в революциях 1917 годов, борясь вместе с рабочим классом России за освобождение от гнета царизма.

¹ ИТУАК N 49, стр. 29.

² Там же, стр. 30.

³ Там же, стр. 44.

⁴ Там же, стр. 74.

⁵ Там же, стр. 81.

⁶ Там же, стр. 78.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: