Смольный

В самом начале Октябрьского переворота, 6 ноября¹ , я был назначен Военно-революционным комитетом комиссаром Главного телеграфа, где проводил день и ночь вплоть до 16 ноября, и потому не имел возможности наблюдать Ленина в этот период. Но случай помог мне увидеть его на момент. 10 ноября я запросил по телеграфу Москву о ходе восстания. В ночь с 10 на 11 ноября получил ответ: "Дела неважны. У них артиллерия - юнкера. Думаем кончить компромиссом. Смирнов"² .

Получив эту зловещую телеграмму, я сейчас же отправился в Смольный. Трудно было мне найти кого-нибудь, так как я покинул Смольный до переворота, а с тех пор произошла перетасовка во всех помещениях. Наконец в одной из комнат я нашел Свердлова, спящего навзничь на голой скамейке. Разбудил его и показал телеграмму. Так как в этом помещении и в коридорах было темно, то Свердлов, чтобы прочесть телеграмму, отправился куда-то, а я пошел за ним. Наконец мы попали в освещенную комнату, где находились в это время Ленин, Сталин, Подвойский и Мехоношин. Здесь помещался штаб революции. Ленин сидел у стола над какими-то бумагами, а Сталин шагал вокруг и думал о чем-то. Свердлов показал телеграмму Ленину. Он и Сталин прочли ее. Я стоял в стороне, но до меня долетели слова Ленина: "Московский оппортунизм...". Затем ко мне подошел Свердлов и сказал: "Москве уже послана помощь: матросы и броневики. Передайте им это, если у вас есть верный путь". Я вышел.

16 ноября я прибыл на заседание Ревкома и попросил отпустить меня с телеграфа, так как наступление Керенского было отбито, на телеграфе уже хозяйничал новый нарком-почтель, Авилов-Глебов, так что "комиссару" уже делать было нечего. Желая попасть на какую-нибудь работу (до посылки на телеграф я был членом секретариата ЦК партии), я пошел к Ленину.

Ленин работал в небольшой комнате, на 3-м этаже, в конце коридора. У дверей стоял часовой, который обязан был не пропускать к Ленину больше, чем по одному человеку, но кто был понапористее, тот проскальзывал. Проскочил и я. В комнате был отгороженный уголок: за перегородкой "спал" Ленин (когда он спал в этот период, неизвестно, так как работал день и ночь).

Я сказал Ленину, что у меня нет работы. Ленин спросил, что я умею. Единственным ответом с моей стороны было: "Знаю иностранные языки". Ленин сказал: "Идите к Троцкому, скажите, что я вас послал". Пошел к Троцкому. Его кабинет был на противоположном конце коридора. Я сказал наркоминделу, что желаю работать у него и что меня направляет Ленин. Троцкий сразу отказал. "У меня, - сказал он, - уже там работают двое: Залкинд и Поливанов. А делать там нечего. Ведь моя задача опубликовать тайные документы и закрыть лавочку". Я вернулся к Ленину и передал ему взгляд Троцкого на задачи НКИД. Ленин рассмеялся, но ничего не сказал по поводу этого "ультралевого загиба". Мне он сказал: "Подождите немного: скоро из Москвы приедет Рыков, которого мы назначили наркомвнуделом. Он наверно вас возьмет".

Уходя от Ильича, я встретился в коридоре с Менжинским, исполнявшим тогда обязанности заместителя наркомфина. Последний ловко выспросил меня, что я делаю, а затем, что я знаю. Затем он категорически заявил: "Конечно вы будете управляющим Госбанка". Я запротестовал, но Менжинский не слушал: он побежал к Ленину и через 10 - 15 минут вернулся с мандатом, подписанным Лениным, назначающим меня управляющим Госбанка.

Так как у правительства денег не было, мне дали задание - срочно достать пять миллионов рублей. Я спросил: "Можно устроить "экс"?³ . Менжинский сказал: "Лучше без этого, надо нажать на служа-

¹ Здесь и дальше приводятся даты по новому стилю.

² Эта телеграмма, была по всей вероятности провокацией, устроенной служащими Московского телеграфа, так как впоследствии ни В. М. Смирнов, ни другие члены Московского ревкома не подтвердили факта ее отправки. - С. П.

³ Экс - экспроприация. - Ред.

Шалаш на ст. Разлив, в котором скрызался Ленин в 1917 г. в дни керенщины

щих". Мы сделали "нажим". Здание Госбанка окружили вооруженные матросы. В зал Совета банка вошли: Менжинский, Аксельрод, Подвойский, Благонравов, Сокольников и я. Менжинский заявил, что старый управляющий Шипов уволен, а на его место назначен я. Совет, состоявший в большинстве из почтенных стариков, запротестовал и тут же подал в отставку. Тогда Менжинский прочел вслух декрет Совнаркома, о том, что неповинующиеся новому правительству служащие будут уволены, а военнообязанные отправлены на фронт. Однако это не подействовало. Мы ушли.

Вопрос о необходимости достать деньги не давал мне покоя. На другой день я встретился с т. Лещинским-Ленским, комиссаром по польским делам (ныне генсекретарь ЦК польской компартии). Он познакомил меня с каким-то банкиром-поляком, по фамилии Ярошинский, который обещал дать нам взаймы пять миллионов рублей. Я пошел к Менжинскому с этой новостью. Менжинский ухватился за эту идею; я привел к нему Ярошинского, и тот подтвердил свое обещание. Менжинский немедленно пошел к Ленину, но вернулся оттуда грустный: "Ну как?" - спросил я. Он ответил: "Ленин не соглашается. Он не хочет связываться ни с какими спекулянтами. Он даже усомнился в вашей честности и опросил меня: не жулик ли Пестковский? Я конечно успокоил его на этот счет". Я очень возмутился и сказал: "Ну, с меня хватит этой должности. Денег требуете, "экса" не разрешаете, частный заем отвергаете, в результате еще меня сочтут жуликом. Ищите себе другого директора, я больше в банк не пойду...". Просьбу мою уважили. Новым управляющим был назначен Осинский. Деньги все-таки получили "путем из'ятия", т. е. идея "экса" восторжествовала. Я пошел работать в Народный комиссариат национальностей, во главе которого стоял Сталин, где и проработал около двух лет.

*

Кабинет Сталина находился в маленькой комнате, смежной с управлением делами Совнаркома. Там работали: Сталин, я и наш "начальник канцелярии", мой товарищ по каторге, сапожник Ф. Сенюта (умер от тифа на Западном фронте в 1920 г.).

Мне приходилось постоянно ходить к Ленину. Да и к нам Ленин заходил 2 - 3 раза в день. Дело в том, что Сталин и Свердлов в это время были единственными близкими людьми Ленину, так как Каменев и Зиновьев, испугавшись Октябрьского восстания, дезерти-

ровали. Сталин был заместителем Ленина по Совнаркому и его помощником в руководстве военными операциями. Формально во главе Наркомвоенмора стояла коллегия: Подвойский, Антонов и Дыбенко, фактически делом обороны революции руководили Ленин и Сталин. Поэтому неудивительно, что Ленин звонил нам много раз в день, требуя Сталина к себе. Иногда Сталина не было, тогда я ходил к Ленину и докладывал: Сталина нет. Если дело не было срочным, Ленин сообщал его мне с тем, чтобы передать Сталину, когда он вернется. Но иногда Ленин говорил: "Ищите сейчас же Сталина". Найти его было делом нелегким. Сталин любил обдумывать все серьезные вопросы в уединении, а в Смольном была непрерывная сутолока. Я бегал по длиннейшим коридорам Смольного, заглядывая в каждый угол. Иногда находил Сталина на кухне у матроса Воронцова, работавшего в комендатуре Смольного. Жена Воронцова вертелась около плиты, дети играли на полу, а Сталин лежал на диване, куря трубку и усиленно думая о чем-то. Когда я говорил ему, что его срочно ищет Ленин, он сразу срывался и шел за мной.

Ленин проявлял к Сталину отеческую нежность. Он всегда заботился о том, чтобы наш кабинет отапливался регулярно. Дверь от нашей печки выходила на лестницу, ведущую в квартиру Ленина. Ключ от этой лестницы был у Ленина всегда в кармане. Когда приходил истопник, я брал у Ленина ключ. Однажды, когда не было Сталина, в наш кабинет вбежал Ленин. Он сказал: "Я уезжаю сейчас из Смольного на заседание ЦК на несколько часов. Вот вам ключ от лестницы, иначе останетесь без отопления и Сталин замерзнет". Этот случай указывает не только на близость отношений Ленина и Сталина, но и является замечательной иллюстрацией к ленинскому "вниманию к мелочам": шутка ли, помнить о ключе и отоплении чужого кабинета, когда имеешь столько важнейших дел в голове.

У Ленина хватало времени на все. Ленина, идущего по длинному коридору Смольного,

Удостоверение Ленина, по которому он скрывался в дни керенщины в 1917 г.

останавливала всякая публика, еще не знающие его "граждане" спрашивали у него: "Скажи, папаша, где тут выдают разрешение на ношение оружия?". Или же: "Скажи, батюшка, где здесь принимают передачу для арестованных?". Ленин старался давать точные ответы на подобного рода вопросы. Ленин всегда отличался громаднейшим самообладанием. Помню такой случай. В окрестностях Смольного в то время часто грабили. Сняли шубы с тт. Козловского и Стучки. По этому случаю я вооружился громаднейшим револьвером системы "Кольт". Однажды, когда я раздевался и хотел разрядить револьвер, раздался гулкий выстрел. Из-за соседней перегородки, где происходило заседание Совнаркома, выскочили перепуганный Шляпников и другие. А Ленин продолжал вести заседание, заметив лишь: "Что за хулиганство!?"

Москва - Кремль

В первой половине марта, после заключения Брестского мира, Ленин и все правительство переехали в Москву. Я задержался еще около двух недель в Петрограде, эвакуируя Наркомнац. В Кремле Сталину и мне отвели две смежных комнаты по соседству с Управлением делами Совнаркома, за которым помещался кабинет Ленина. В день приезда я говорил по телефону в комнате Управления делами, как вдруг за моей спиной раздался голос: "Здравствуйте, товарищ, давно мы с вами не виделись". Я обернулся и увидел Ленина.

Голос Ленина и его приветствие взволновали меня очень сильно.

Как работал Ленин в это время в Кремле? Утром он просматривал бумаги и намечал прием. Удивительно было то, что посетители никогда не ждали долго своей очереди. Я убедился в этом на моем собственном опыте. Всякий раз, когда я хотел с ним поговорить, я звонил по телефону. Получал я два ответа: или Ленин сразу назначал мне день и час свидания или же отвечал: "Сейчас не знаю, когда смогу вас принять: позвоните завтра между 11 - 13". И завтра уже непременно назначал срок.

Когда же свидание было назначено, я не помню, чтобы я когда-нибудь ждал своей очереди больше чем 20 минут. Все это свидетельствует о том, как прекрасно Ленин умел распределять свое время и планомерно организовать свой рабочий день.

Нужно отметить, что метод личного общения был главным методом Ильича в деле воспитания кадров. Он принимал каждый день большое количество отдельных товарищей и делегаций. И после каждого свидания с ним и товарищи и делегации выходили из кабинета лучшими большевиками, чем они вошли.

За его кабинетом находился кремлевский телефонный коммутатор, к которому его вызывали каждые 5 - 10 минут.

С 8 часов вечера неизменно начинались заседания Совнаркома. В течение всего 1918 г. заседания происходили каждый день. Продолжались они обычно до 1 - 2 час. ночи, так как на повестке стояло всегда 20 - 30 вопросов.

Ленин был замечательным председателем Совнаркома. Если вопрос имел принципиальное значение, он давал обсуждать его очень долго. Так было например с вопросом о продразверстке. Для того, чтобы всем дать возможность серьезно отнестись к этому вопросу, заседание было начато не как всегда, а в 4 часа пополудни. Около 8 был сделан краткий перерыв на ужин, а потом обсуждение продолжалось, и в этот же день с вопросом было в принципе покончено. На другой день декрет был принят

Приезд Ленина в Петроград в 1917 г.

уже в окончательной редакции. Нас, привыкших в подпольной работе к бесконечным прениям, Ленин научил, как надо работать во время пролетарской диктатуры, в период гражданской войны и интервенции. Если вопрос был более мелким, докладчику давалось 3 - 5 минут, а весь вопрос был исчерпан в 10 - 15 мин.

Ленин был замечателен тем, что умел прислушиваться к мнениям других. Я не помню, чтобы после докладчика Ленин когда-нибудь выступал первым: он всегда давал возможность 4 - 5 товарищам высказаться по этому вопросу и только тогда сам брал слово, отлично понимая, что обычно его слово являлось решающим.

Ленин всегда умел повернуть дискуссию на конкретные рельсы. Если докладчик или кто-нибудь из выступающих "плавал", Ленин всегда ловко поворачивал руль к пристани.

Всякий раз, когда принимался какой-нибудь декрет, затрагивающий интересы масс, Ленин не ограничивался только его утверждением, а указывал, как надо опубликовать декрет, чтобы он проник во все уголки, и сам по большей части составлял объяснения к нему.

Ленин с самого начала существования Совнаркома требовал, чтобы каждый ответственный работник нес полную личную ответственность за порученное ему дело. В этом отношении замечателен случай, с т. Поповым. Он был одно время членом президиума ВСНХ и заведовал какой-то важной отраслью промышленности. Вскоре оказалось, что отчетность в его ведомствах находится в хаотическом состоянии. Ленин предложил Совнаркому отдать т. Попова под суд. Мы не поддержали этого предложения, так как из об'яснения т. Попова было видно, что благодаря саботажу служащих он набирал бухгалтеров "с улицы", как и многие из нас. При таких условиях трудно было иметь отчетность в порядке. Когда мы провалили предложение Ленина, он подчинился, но произнес вполголоса: "Оппортунизм!".

Ленин всегда подчинялся постановлениям Совнаркома в тех, весьма редких впрочем, случаях, когда они шли вразрез с его мнением. Когда выяснялось, что было принято ошибочное постановление, его отменял президиум ВЦИК. В течение 1918 - 1919 гг. я помню 3 - 4 таких случая.

Ленин с самого начала повел борьбу с распространившимся в учреждениях бюрократизмом. Он всегда налегал на то, что надо меньше бумажек писать, а принимать и выслушивать побольше живых людей. Для того, чтобы бороться против волокиты, Ленин всегда предлагал нам взять какое-нибудь дело и проследить прохождение его по всем инстанциям, дабы выяснить конкретные причины и конкретных виновников волокиты. Ильич всегда говорил: "Жалуйтесь мне по каждому конкретному случаю". "Жалуйтесь в "Раки" (рабоче-крестьянская инспекция).

Как я уже отмечал, Ленин отличался громадным самообладанием. Помню, одно из заседаний Совнаркома происходило в Кремле во время восстания левых эсеров: пушечные ядра залетали в Кремль, и одно из них попало в стену здания Совнаркома. А Ильич сидит и спокойно руководит прениями по какому-то второстепенному вопросу. Сила его мысли была почти независима от внешних обстоятельств.

*

Летом 1918 г. Сталин уехал на защиту Царицына. Его отсутствие длилось около 4 месяцев, и за это время я отвечал за дела Наркомнаца. Конечно я не справился бы с этими делами, если бы не руководство Ленина. Со всякими важнейшими вопросами

Рабочие охраняют кабинет Ленина в Смольном

Переговоры В. И. Ленина с Кронштадтом по прямому проводу 25 октября 1917 г.

я ходил к нему. Однажды произошел интересный случай. Из Грузии, где тогда у власти стояло меньшевистское правительство, прибыла делегация восьми "русских" волостей: восемь благообразных старичков, сильно смахивающих на кулаков. Они жаловались мне, что грузинские меньшевики "притесняют русских", и высказывали готовность взяться за оружие, дабы свергнуть правительство Жордания. Они просили у нас помощи деньгами, оружием и, если можно, военными силами. Я очень обрадовался, что у нас есть такая "сила" в меньшевистской цитадели, и пошел с этим делом к Ленину. Когда я ему все рассказал, Ленин улыбнулся и сказал: "А, скобелевские¹ мужички приехали. Нет, с ними мы каши не сварим". Потом он об'яснил мне, что эти мужики в Закавказьи - привилегированная группа колонизаторов, насажденных царским правительством, и что мы в нашей борьбе против грузинских меньшевиков не можем опираться на эти элементы: это было бы политической ошибкой.

Около этого времени (кажется в июле 1918 г.) пришло на имя Сталина письмо от Степана Шаумяна из "Баку. Письмо это привез специальный курьер т. Землянский, который в Самаре благополучно пробрался через чехословацкие заставы. Шаумян описывал тяжелое положение Баку, которому с одной стороны угрожали турки, с другой - англичане, а внутри Баку против нас были муссаватисты и дашнаки. Чувствуя слабость наших сил, Шаумян предлагал пригласить на нашу службу некоего Бичерахова, полковника царской армии, осетинца, шедшего со своим отрядом из Персии. Я дал это письмо Ленину. Он прочел его внимательно и: сказал: "Ясно, что Бичерахов авантюрист, готовый продаться кому угодно, но мы не можем опереться на него: возможно, что он уже связан с англичанами. Пускай Землянский отвезет это письмо в Царицын Сталину, а я от себя напишу последнему мои соображения".

¹ "Скобелевскими мужичками" назвал их Ленин потому, что после разгона II думы, в 1907 г., русское население Кавказа было выделено в особую, привилегированную курию. По этой курии депутатом в IV думу прошел социал-демократ Скобелев. - С. П .

Здесь Ильич очень правильно оценил положение. Впоследствии оказалось, что Шаумян, не дожидаясь нашего ответа, вынужден был впустить Бичерахова в Баку. Бичерахов действительно оказался английским агентом, и после его прибытия Шаумян с товарищами должен был эвакуироваться из Баку и погиб¹ .

Эти два последних случая блестяще характеризуют глубокую политическую принципиальность Владимира Ильича.

*

В 1919 г. по предложению прибывшей в Москву казакской делегации, я был назначен председателем Военно-революционного комитета Киргизского края (нынешнего Казакстана). Там, на месте, моя работа наталкивалась на громадные трудности, а ходить за советом было не к кому: ни Владимира Ильича, ни Сталина на месте не было. Зато всякий раз, когда я приезжал в Москву на с'езд партии или с'езд советов, я ходил к Ильичу, чтобы советоваться с ним по целому ряду вопросов.

На одном из таких разговоров я еще раз мог убедиться в гениальной практичности и организаторском таланте Ильича. Я жаловался на трудности партийной и просветительной работы среди кочевого казакского населения, которое не умело ни читать, ни писать даже на своем родном языке. Я и другие работающие со мной русские коммунисты не владели казакским языком, а переводчики в большинстве были ненадежны (или бывшие царские чиновники или сыновья баев).

Владимир Ильич, подумав, ответил: "Я вам дам практический совет. Сорганизуйте ряд докладов: о советской конституции, о принципах компартии, о нашей национальной политике. Выберите хороших и популярных лекторов из нашей среды, пускай напишут или прочтут эти доклады. Эти доклады надо перевести на казакский язык, переводы можно проконтролировать: есть у нас ученые, знающие казакский язык. Потом эти проверенные переводы надо зафиксировать на граммофонных пластинках. Затем приобретите через наши органы снабжения возможно большее количество граммофонов. Я вам окажу в этом содействие. Граммофоны и пластинки рассылайте по степи от аула к аулу и таким образом положите начало нашей агитации и пропаганде среди широких масс кочевников".

План был прост и гениален.

Когда я жаловался Владимиру Ильичу на засилье баев, закабаливших казакскую бедноту, он тогда же сказал, что нам когда-нибудь надо будет приступить к перераспределению скота у кочевников в пользу бедноты. Но советовал с этим вопросом пока что не торопиться (в Казахстане перераспределение скота началось в 1928 г).

*

Особенно энергично Ленин работал во время II конгресса Коминтерна. Не говоря уже о том, что все важнейшие тезисы и проекты резолюций были составлены им лично, что он прочел большинство основных докладов, он очень много работал в комиссиях и имел массу личных переговоров и совещаний как с разными делегациями, так и с отдельными лицами. Особенное внимание он уделял делегациям и лицам, представлявшим организации и партии, недружелюбно относящиеся к Коминтерну. Много энергии он потратил например на так называемую германскую рабочую коммунистическую партию, смешивавшую принципы коммунизма и анархосиндикализма, напоминавшую до некоторой степени нашу "рабочую оппозицию". Ленин исходил из того верного принципа, что если какая-нибудь партия имеет влияние в рабочей гуще, то стоит потратить много времени на то, чтобы ее привлечь на свою сторону. Когда ему все-таки не удалось сагитировать представителей ГРКП, решительно выступавших против участия в парламенте и против работы внутри реформистских профсоюзов, и когда эти делегаты покинули конгресс, то Ленин послал еще вдогонку за ними Зиновьева с тем, чтобы сделать еще одну попытку вернуть их с дороги.

Особенно сильно Ленин интересовался делегатами колониальных народов.

Нужно удивляться той громадной работе, которую проделал Ленин на II конгрессе, тем более, что в то же самое время он был сильно занят советскими делами. Ведь как раз в это время происходило наше наступление на Варшаву, а ведь по существу Ленин руководил военными операциями. Часто во время заседаний пленума или комиссий наши военные приходили к Ленину, и он удалялся с ними в какой-нибудь уголок для срочной беседы. Тем не менее он вниматель-

¹ В настоящее время Бичерахов служит поваром в одном из больших парижских ресторанов. В этом году он пред'явил иск английскому правительству за потери, которые потерпел в Баку, действуя в защиту британских интересов. - С. П .

В. И. Ленин в своем кабинете в Смольном в октябрьские дни

Худ. С. Соколов

но следил за всеми трениями на конгрессе и за работой всех комиссий.

Десятый год уже ВКП(б) и Коминтерн работают без Ленина. За это время и СССР и Коминтерн добились громадных успехов. Социалистическое строительство в СССР идет полным ходом, а Коминтерн, несмотря на все трудности, несмотря на фашизм и разгул белого террора, идет вперед, к верной победе, к мировой революции. Но если мы добились этих громадных успехов, то это потому, что являемся учениками Ленина, что сейчас рулевым ВКП(б) и Коминтерна является Сталин, лучший из этих учеников, что Ленин нам оставил богатейшее наследие - ленинскую теорию. Мы же, которые имели счастье лично работать под непосредственным руководством Ленина, учились еще многому, что не записано в книгах. Строгая принципиальность в соединении с уменьем по-большевистски маневрировать, отвращение к революционной фразе и готовность к революционному делу, конкретная постановка каждого вопроса, умение подходить к каждому вопросу практически, внимание к мелочам и непримиримая борьба против всех, кто хочет совратить пролетариат с пути, намеченного Маркам, Энгельсом и Лениным, - вот те славные уроки, которые мы вынесли из нашей совместной работы с Владимиром Ильичем Лениным.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: