Автор: А. КАПТО, В. СЕРЕБРЯННИКОВ

А . КАПТО, доктор философских наук, заведующий международной кафедрой ЮНЕСКО при ИСПИ РАН,

В. СЕРЕБРЯННИКОВ, доктор философских наук, заслуженный деятель науки РФ

Война - общественно-политическое явление, означающее продолжение политики и достижение политических, геополитических и иных целей с неограниченным применением военного насилия, вооруженных сил с участием всего государства, переводом его на военное положение при максимальном использовании целенаправленных политико-дипломатических, экономических, идеологических, информационных, психологических и иных невоенных средств, роль и значение которых особенно возросли на пороге третьего тысячелетия. Во всей истории человечества бушевало около 15 тыс. войн, унесших свыше 3,5 млрд. человеческих жизней; в этой истории - всего лишь 292 мирных года. Самым воинственным и кровавым оказался XX век: погибло 140-150 млн. человек, сгорели огромные богатства, которые могли бы обеспечить достаток всем народам и людям. В последние ("мирные"!) десятилетия произошло свыше 100 войн с участием более 70 государств. Чудовище войны, терзавшее человечество в прошлом, переползает в новый век, вызывая у людей тревогу за будущее.

1. НОВЫЙ ОБЛИК

Война в рамках последнего века претерпела самые глубокие изменения по социально-политическому содержанию, военно- техническому облику, характеру применяемого оружия, масштабам, разрушительности и истребительности, воздействию на жизнь общества. Основными формами применения вооруженных сил и их стратегических действий являются (в зависимости от характера войн и конфликтов): стратегическое сдерживание, стратегическое разведывание (полное для крупномасштабной войны и частичное - для локальной), применение вооруженных сил в вооруженных конфликтах и локальных войнах, применение вооруженных сил в крупномасштабной региональной войне (стратегические операции - ядерных сил, воздушно-космических, операции на ТВД, действий ВМФ).

В XX в. войны в своем развитии достигли ступени мировых войн, охватывая большинство государств и населения мира, огромные сухопутные, морские и воздушные пространства. Ракетно-ядерная война, возможность которой в последнее время существенно сузилась, но не исчезла совершенно, достигла бы поистине вселенских (глобальных) масштабов и означала бы гибель человечества и самой планеты Земля. Война как бы достигла пределов пространственного расширения, и, может быть, поэтому все чаще говорят о возможности межпланетных войн.

Частота войн в XX в. колебалась, но в целом превысила среднюю частоту войн за всю известную историю человечества примерно в 1,5 раза. Причем с конца XIX в. до начала первой мировой войны, т. е. в течение почти 20 лет, частота войн была ниже средней. Затем между двумя мировыми войнами она выросла в 1,3 раза, а за 45 лет после второй мировой войны более чем в 2,5 раза. Об этом свидетельствует таблица 1.

Таблица 1

Периодичность войн

Импульсы учащения войн вызывались кардинальными изменениями мира в 1914-1920 гг., 1939-1945 гг., 1985-1994 гг. Тенденция учащения войн сохранится не только в средне-

стр. 76

срочной (5-10 лет), но и долгосрочной (15- 20 лет) перспективе.

Заметно изменяются масштабы войн. Если до середины XX в. они расширялись, то во второй половине нарастала тенденция "разукрупнения", "дробления" войны: становилось все меньше больших (крупных), возрастало число средних и малых, что связано с возрастанием разрушительности и истребительности войн, стремлением политиков избежать ужасающих последствий большой войны, которая сохраняется как возможность. Средние и малые войны в совокупности как бы заменяют большую войну, растягивая во времени и пространстве ее жертвы и бедствия, тяжкие последствия.

Материально-техническая база войны претерпела в XX в. более кардинальные изменения, чем за предшествующие исторические периоды. Если за всю предыдущую историю в пять тысяч лет произошла смена 3-х поколений оружия (холодное, огнестрельное - гладкоствольное и нарезное), то в XX в. имели место три революции в военном деле (механизация и моторизация; создание ядерного оружия; компьютеризация). Для обороны территории в 10 кв. км требовалось: в середине прошлого века 40 тыс. солдат, во второй мировой войне 360 солдат, во время операции "Буря в пустыне" 23 солдата; прогноз "Война-2010" - 23 солдата. Сейчас мир вступает в новую революцию в военном деле. США и НАТО активно переходят к шестому поколению оружия - высокоточному, которое по боевой эффективности приравнивается к ядерному, но без свойственных последнему разрушений и массовой гибели людей. О темпах развития оружия и боевой техники дает представление таблица 2.

Таблица 2

В развитии оружия и боевой техники усиливается ряд тенденций: наращивание поражающей мощи, дальности, быстроты и точности действия, маневренности; наделение его искусственным "интеллектом"; ускорение темпов создания и внедрения новых видов; нацеленность на технологическое превосходство над потенциальными противниками; увеличение удельного веса нового по сравнению со старым в оснащении армий и др.

Приоритетное внимание сейчас уделяется развитию обычных вооружений: высокоточного оружия (ВТО), средств информатики, разведки, связи, радиоэлектронной борьбы (РЭБ), автоматических систем управления (АСУ) войсками и оружием. Преимущество отдается развитию наступательных средств, усилению живучести комплексов вооружений и войск, повышению их подвижности и маневренности.

В перспективе не исключено появление оружия на новых физических свойствах, более мощных источниках энергии, в частности, управляемого компьютерами лазерного оружия. Создаются различные виды "несмертоносного оружия", не убивающего людей, но нарушающего связь и управление, останавливающего работу любых двигателей, разрушающих шины автомашин и самолетов и т. п. Усиленно ведутся работы по созданию новых средств массового поражения, особенно через воздействие на психологию и биологию людей: "генетического" (вызывающего массовые эпилепсию, сердечные приступы, инфаркты и инсульты и т. п.), "этнического", "психологического" (провоцирующего массовые психозы, расстройство нормальной работы органов чувств и сознания).

Дальнейшее поколение средств "войны без выстрела" связывается с просто фантастическими новинками - электромагнитное оружие (бесконтрольность за его использованием может привести к "электромагнитному терроризму"), пучковое оружие с потоком элементарных частиц почти со световой скоростью, инфразвуковые генераторы (позволяют манипулировать солдатом), вещества по превращению боевой техники в груду железа (различные пасты, парализующие гусеничные танки и бронетранспортеры), специальные микроорганизмы, превращающие топливо в транспортном баке в плотное желе и разрушающие металл боеприпасов и микросхем компьютеров, метеорологическое оружие (может изменять погоду на заданной территории), сейсмическое оружие (при помощи мощных генераторов и взрывов вызываются искусственные землетрясения) и др. Реальным становится перенесение боевых действий в космос. О возможных трагических последствиях такого развития событий в свое время писал Станислав Рем в своем произведении "Системы оружия XXI века, или Эволюция вверх ногами".

Эти изменения требуют выработки новых адекватных подходов во всей системе обеспечения обороны - в области военной стратегии, оперативного искусства, организационной структуры, управления, форм и способов боевого применения вооруженных сил, всего уклада военной службы. Актуальным становится изыскание военно- технических, стратегических и оперативно-тактических средств и способов противодействия новейшим технологиям противника и способов нейтрализации их преимущества.

Будущие войны, как показывает опыт действий США и НАТО против Ирака и Югославии, будут вестись по-новому. Сражения приобре-

стр. 77

тут огромный размах, развертываясь на земле, море, в воздухе и космическом пространстве, т. е. становясь объемными по своему характеру (наземно-воздушно-космическими). Мощные огневые удары будут наноситься практически по всей территории воюющих государств, и никакие объекты не будут недосягаемыми для средств поражения. Из трех элементов боевых действий - огонь, удар и маневр - резко возрастает значение огневого поражения. Сражения и бои приобретают рассредоточенный характер. Главными объектами огневого поражения становятся центры политического руководства и военного командования, пункты управления и связи, позиции высокоточного оружия и наступательных стратегических средств, экономика, транспортные системы и т. п. Главные задачи будут решаться при помощи высокоточных ракет, запускаемых с самолетов, космических аппаратов, кораблей, подвижных наземных установок, из шахт и подводных лодок.

Успешное применение высокоточного оружия немыслимо без завоевания информационного превосходства. Оно призвано лишить противника способности к организованному сопротивлению посредством разгрома его систем информатики и управления.

На основе устойчивых тенденций развития военного дела можно сконструировать новую парадигму войны и вооруженной борьбы.

Таблица 3

Сравнение старой и новой парадигм войны и вооруженной борьбы

стр. 78

Образчиком новой войны явилась агрессия НАТО против Югославии. В ней стремились сломить Югославию применением новейших военных технологий, высокоточного оружия, нетрадиционного метода войны. Главным было - поражение не людей, а материально-технических объектов: центров власти и армейского командования, военной инфраструктуры, промышленности, коммуникаций, связи, информатики и т. п. Отсекалось традиционное - сухопутные сражения. Югославии направляли списки подлежащих уничтожению объектов с указанием времени ударов, чтобы "минимизировать" гибель людей. Внушалось, что по сравнению с классической "технологическая" война перестает быть кровавым делом, массовым уничтожением одних людей другими, чуть ли не превращается в "войну без потерь". Гибель людей объяснялась "сбоями" и "промахами" интеллектуального оружия. Действительно, людские потери в Югославии меньше, чем в сходных по масштабам войнах прошлого: у жертвы агрессии в 50, а у нападающего почти в 500 раз, о чем свидетельствует таблица 4.

Таблица 4

Сравнение людских потерь в сходных с Югославской (1999 г.) войнах

Конечно, мясорубка войны в Югославии не включалась на полную мощь. Но так может быть и в большой войне.

Главная цель в войне нового поколения - сломить и подчинить своей воле другое государство, - достигается не столько физическим убиением людей, сколько морально-психологическим подавлением населения, созданием невыносимых условий жизни (разрушение домов и квартир, предприятий, электростанций, систем продовольственного и водоснабжения, коммунального обслуживания, транспорта, медицинской помощи и т. д.), стрессами, страхами, систематическим запугиванием. Голод, жажда, болезни, эпидемии, страхи могут косить людей, не уступая в этом оружию, пулям, бомбам и ракетам. Физическое убийство "дозировалось" исходя из этих целей. Созданию невыносимых условий жизни служит также разрушение экологической среды. Условия жизни за 2,5 месяца бомбардировок Югославии были доведены до критической отметки, жестокие лишения самого необходимого для жизни доставали каждого.

Запад чуть ли не ликует, что создал "безопасную" модель войны. И вот теперь полагает, что нашел ее в виде "кнопочной" войны. На деле она - попрание всех норм человеческих отношений, всеобщий геноцид для страны, объявленной противником объектом нападения. Парадокс: новейшие военные технологии ведут к социальной деградации войны, как бы возвращая ее к первобытным временам, когда враг (все население другой стороны) лишался всех прав и против него считалось дозволенным все.

2. НОВОЕ ПОНИМАНИЕ

Мы постоянно сталкиваемся с различными употреблениями понятия "война": "холодная война", "экономическая война", "финансовая война", "автомобильная война", "технологическая война", "тресковая война", "информационная война", "война всех против всех" и т. п. Происходящее в России с 1992 г., а также в ее отношениях с Западом многие считают настоящей войной: "идет третья Отечественная война", "четвертая мировая", считая третьей - холодную войну и т. п. Отсутствие сражений с оружием в руках не считается в данном случае показателем отсутствия войны. Важно якобы, что результаты того, что делается, совпадают с тем, что бывает обычно следст-

стр. 79

вием войны: разваливаются армии, гибнет народ, разрушаются хозяйства, страны превращаются в зависимые от более сильных государств и т. п. Раз налицо события и процессы, являющиеся, как правило, следствием войны, значит, перед нами не что иное, как война.

Однако известно, что одни и те же результаты весьма часто выступают следствием качественно различных явлений, процессов, действий. Например, землетрясение, наводнение, тайфун и другие природные катаклизмы могут, подобно действию оружия, полностью разрушить инфраструктуры, хозяйство, жилища и вызвать массовую гибель людей, парализовать жизнь целых регионов и даже той или иной страны. Экономика, социальная сфера, армии могут разваливаться (без войны) вследствие кризисов, революций, преступной политики и т. п.

Великий знаток войны Клаузевиц подчеркивал, что нельзя понять войны, не беря в единстве ее цель и средства, что именно последние придают ей качественное своеобразие. То, что остается в ней своеобразного, относится лишь к своеобразию средств, указывал он, "война есть столкновение значительных интересов, которое разрешается кровопролитием (подчеркнуто нами), и только этим она отличается от других общественных конфликтов" [1].

Сейчас в понимании войны сталкиваются две точки зрения. Представители первой считают, что вооруженная борьба есть неотъемлемый, сущностный, специфический, главный признак войны. Есть вооруженная борьба - налицо война, нет ее - это уже не война.

Представители другой точки зрения доказывают, что война во второй половине XX в. так изменилась, что формула Клаузевица о том, что война есть продолжение политики насильственными средствами (оружием) утратила свое значение, будто теперь зачастую войны ведутся без военных действий и особенно без вооруженной борьбы, что она может быть "невооруженным насилием" [2], что на смену кровавым якобы идут "бескровные", "неболевые", "цивилизованные" войны, в которых цели достигаются не посредством прямого вооруженного вмешательства, а путем применения иных форм насилия (экономических, дипломатических, информационных, психологических и др.), как это было в "холодной войне" США против СССР. Без сражений массовых армий.

Справедливости ради следует отметить, что Клаузевиц не считал, что война непременно должна выражаться в предельно максимальном применении военных средств, в самой жесткой и неограниченной вооруженной борьбе. Напротив, он подчеркивал, что в истории "...огромное большинство войн и походов более близки к состоянию чистого наблюдения, чем к бою не на жизнь, а на смерть, что, признавая возможность сверхосторожной политики, придется волей-неволей признать такие войны, которые заключаются только в угрозе противнику, - ведутся в помощь переговорам" (подчеркнуто Клаузевицем) и т. п. Война, по взглядам Клаузевица, может быть более или менее военной, более или менее политической, подлинной или не подлинной, похожей на своеобразную игру, приближаться или удаляться от своей действительной природы, "абсолютной формы", выглядеть "полувойной" ("половинчатой") и т. п. Отмечая, что война "может быть то в большей, то в меньшей степени войной", Клаузевиц подчеркивал, что в определенных условиях "все военное искусство обращается в простую осторожность, а последняя направляется главным образом на то, чтобы колеблющееся равновесие внезапно не нарушилось в ущерб нам, а полувойна не превратилась в настоящую войну". На это многообразие видов войн, изложенное Клаузевицем, обратил внимание В. И. Ленин [3].

Такой диапазон видов войны - от своеобразной игры, сводящейся к маневрированию военной силы и угрозы ею, до всецелого проявления ее уничтожительно-разрушительной стихии - зависит от политики, но нередко и от случая. Как свойства живых существ намечены в их зародышах, так контуры войны в скрытом виде заключены в политике.

Известно, что в древности война была тождественна вооруженной борьбе, то есть она не дополнялась другими формами противоборства. Но исследователи древних войн указывают, что эти войны не всегда были вооруженной борьбой, а ограничивались демонстрациями силы, показательным соревнованием сильнейших. Давно известно также наличие других социальных явлений, схожих с войною, обладающих подобными ей свойствами и признаками: применение оружия, кровопролитие, гибель людей, разрушения и т. п. Иначе говоря, вооруженная борьба имела место вне войны, а война без большого вооруженного сражения ограничивалась действиями без кровопролития. Причем военные действия, как правило, понимаются весьма растяжимо, в том числе без развязывания вооруженной борьбы. Так, основоположник китайской науки о войне Сунь-Цзы (конец VI в. - начало V в. до н. э.) писал: "Сто раз сразиться и сто раз победить - это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего - покорить чужую армию, не сражаясь" [4]. Отводя в этом главную роль искусной политике, он в таком случае военные действия сводил к разгадыванию замыслов противника, правильной оценке обстановки, точному расчету, искусному маневрированию и расположению своих войск, хитрости и обману, диверсионно-разведывательным действиям, а также разложению неприятельской армии изнутри.

В этом ключе мыслили известные военные теоретики XVIII в. Г. Ллойд и А. Бюлов. По мнению первого, зная местность, можно рассчитывать все операции с геометрической точностью и вести войну, не вступая в бой. Второй считал, что искусство стратегии состоит в достижении цели войны без пролития крови. "Если оказываются перед необходимостью дать сражение, - писал он, - значит, этому предшествовали ошибки" [5].

Итак, почти все исследователи войн глубокой древности в определении войны подчеркивают, что это - организованная вооруженная борьба или военные действия одних политических общностей против других или между их частями.

Большой методологический интерес представляют попытки исследователей установить

стр. 80

отличия войны не просто от всех других форм социальной борьбы, а от невоенных насильственных действий. Западный исследователь древних войн Р. Коуин ввел категорию "военнообразной деятельности", обозначая ею явления, схожие с войной, имеющие многие одинаковые свойства, но не являющиеся войной. Он и сторонники подобного взгляда отделяли от войны такие виды вооруженных действий, как вооруженные набеги, кровную вражду, месть, разбойничьи походы и т. п. В первом случае (набеги) могло не быть другой борющейся стороны, которая была просто страдательной, а не воюющей. А во втором (кровная вражда и месть) действия квалифицируются как своеобразный суд, наказание виновных, восстановление справедливости (часто трактуемой неоднозначно).

Российские ученые - исследователи древних войн на основе новейших факторов и обобщения научных взглядов выдвинули свое определение войны: "Война - это конфронтация между двумя и более автономными группами, вызывающая санкционированные, организованные, протяженные во времени вооруженные действия, в которых участвует вся группа или, что бывает чаще, ее часть, с целью улучшить свое материальное, социальное, политическое или психологическое состояние, либо в целом шансы на выживаемость" [6]. Заметим, что речь идет не только о вооруженной борьбе, а о вооруженных действиях, которые включают не только сражения, но и другие формы применения армий и их частей, в том числе маневрирование и т. п.

Но для того, чтобы показать, как менялось это понятие, сделаем скачок из древности в XX в. и начинающийся XXI в. Сравнительный анализ одного и того же явления в двух столь отдаленных эпохах дает весьма многое.

Войны на протяжении XX в. характеризовались резким усилением их "военного элемента", то есть вооруженной борьбы, и до 80- 90-х гг. не возникало сомнений, что именно она выступает специфическим признаком войны. "Холодная война", а также резкое убывание удельного веса вооруженной борьбы в некоторых реальных и потенциальных войнах, особенно в известной операции "Буря в пустыне", конституирование понятий "экологическая", "информационная" и других форм войны обусловили существенное изменение представлений о войнах XXI в., вновь остро поставили вопрос о рамках, границах и содержании понятия "война".

"Сегодняшняя война - это информационная война, и ее выигрывает тот, чьи информационные системы более совершенны", - полагают многие.

Информация становится настоящим богом войны - кто более осведомлен о противнике, тот и побеждает. Как говорится в одном и докладов ЦРУ, "Информационные технологии обеспечат разрешение геополитических конфликтов без единого выстрела". О прогрессе в этой сфере свидетельствуют такие данные: наивысшая скорость передачи информации составляла в середине XIX века 30 слов в минуту (телеграф), во второй мировой войне 66 слов в минуту (телетайп), во время операции "Буря в пустыне" (1991 г.) 192 тыс. слов (компьютер), прогноз "Война-2010" - 1,5 млрд. слов в минуту. Кроме традиционных средств информационной войны, в последнее время внедрены новейшие научно-технические достижения: мощные суперкомпьютеры, выводящие из строя системы телекоммуникаций противника, компьютерные вирусы, рассеиваемые в воздухе биодатчики по сбору самой различной информации о противнике (включая даже запах выдыхаемого воздуха и пота), инфракрасные датчики, предупреждающие о затаившемся снайпере, усилители света, позволяющие видеть во тьме и тумане, спутники-шпионы, беспилотные самолеты- невидимки с суперуникальной видеотехникой и др.

Информационное противоборство пронизывает изнутри все формы борьбы - от дипломатической до вооруженной, а информационные технологии стали действенным оружием в подготовке и сопровождении политико-дипломатических акций и военных действий. В последнее время получила институализацию новая форма безопасности - информационная безопасность. Первой полномасштабной информационной войной считают боевые действия армии США и их союзников в 1991 г. в Персидском заливе против Ирака. Широкое применение современных информационных и автоматических систем управления обеспечило высокую эффективность. По войскам и другим объектам Ирака были нанесены высокоточные огневые удары, американские мобильные генераторы "Сэндкребс" внесли полный хаос в длинноволновую связь, что в значительной мере парализовало управление войсками Ирака. Он был вынужден прекратить войну и согласиться со всеми требованиями, которые предъявляли западные государства.

В войнах в Боснии (1995-1996 гг.), в Югославии (1999 г.) отрабатывались высокотехнологические методы ведения военных действий. Беспилотные разведывательные аппараты беспрерывно выдавали информацию о вооруженных действиях вплоть до отдельного солдата, давали точное изображение поля боя. Умнейшие компьютеры фиксировали цели, которые следовало уничтожить немедленно, и предлагали способ действий для этого. Бой обрел в существенной мере форму цифровых расчетов и указаний.

На Западе ведется интенсивная подготовка к ведению информационных войн. Начался настоящий зуд по части создания и совершенствования вооружений, основанных на информатике. Некоторые исследователи войны полагают, что сейчас назревает на этой основе еще одна революция в военном деле.

В официальных документах США дано толкование термина "информационная война": это действия, предпринимаемые для достижения информационного превосходства в интересах национальной военной стратегии и осуществляемые путем влияния на информацию и информационные системы противника при одновременной защите собственной информации и своих информационных систем. Основные усилия в ней сосредоточиваются не на поражении личного состава и боевой техники противника, а на выведении из строя его "нервной систе-

стр. 81

мы" - компьютерных сетей и сетей связи главных штабов [7]. Считается, что информатика в корне изменит методы ведения войн, подобно тому, как вызвало революционный переворот в военном деле массированное применение танков в первой мировой войне. Суперсовременные компьютеры призваны довести до минимума кровопролитие в войнах, локализовать сами сражения и удары друг против друга, усилить методы устрашения и сдерживания противника, предотвращая его организованные действия, наращивать политическое и военное давление на противостоящую сторону.

Настоящая "информационная война", таким образом, предполагает использование информационных, компьютерных и телекоммуникационных технологий вооруженными силами как средства подавления противника в войне путем дезорганизации его управления, внесения хаоса в работу вычислительных центров и сетей связи, уничтожения пунктов военно-политического руководства и командования войск, дезинформации и морально- психологического подавления личного состава его армии, а также населения. Вооруженная борьба, как правило, не исключается полностью, а сводится к поражению наиболее важных объектов. Уничтожение живой силы, то есть кровопролитие, перестает быть основным содержанием войны. Основное - поражение (или защита) компьютерных систем управления оружием. Армия использует новейшие технологии против военно-политических и "чисто" военных институтов - главных элементов военной мощи противника. Кровопролитие при этом не отменяется полностью, а лишь сводится до возможно минимального уровня, особенно в своих войсках. Боевые действия обретают новую форму, давая еще больший боевой эффект, разрушая целостность войсковых систем противника, лишая его боеспособности.

Что касается невоенной "информационной войны", то она представляет собой воздействие информационными технологиями одной стороны на властные, управленческие и информационные системы другой стороны, на сознание ее населения с целью насильственного навязывания своих духовно-нравственных и культурологических ценностей вне связи с какими-либо военными действиями, а в замену их.

Примерно то же можно сказать об "экологической войне". Одно дело, если она ведется при помощи военных средств, как это было в действиях американцев во время операции "Буря в пустыне", когда были взорваны и подожжены нефтегазовые скважины и создалась угроза гигантского экологического бедствия из-за огромного выделения тепла и особенно вредного дыма, закрывшего небо на сотни километров. Это также предпринималось, чтобы поставить на колени Ирак, заставить его отказаться от войны и выполнить волю Запада. Другое дело, когда воздействие на экологию оказывается невоенными средствами, хотя при этом и достигаются определенные политические, экономические, военные и другие уступки и капитуляции.

Характерно, что многие западные аналитики, предсказывая исчезновение в XXI в. классических войн между государствами и появление четвертого поколения войн - войн государств (коалиций) с различными преступными вооруженными формированиями интернационального масштаба, в том числе способными приобрести ядерное оружие, подчеркивают неизбежность применения против них классических средств и методов поражения, которыми обладают вооруженные силы крупнейших и наиболее развитых государств.

Рассмотренное позволяет сделать вывод, что настоящая война остается организованными военными действиями одних политических субъектов против других для достижения определенных политических целей. Средства военных действий изменяются, удельный вес вооруженной борьбы и кровопролития может существенно уменьшиться, но все это остается теми признаками, которые позволяют отличать войну от мира, невоенных форм борьбы, свойственных мирным отношениям. В связи с этим различают войны и конфликты низкой (вялотекущие), средней и высокой интенсивности. Некоторые исследователи предлагают определять уровень интенсивности по доле вооруженных сил, участвующих в конфликте, по числу потерь людей и вооружений в единицу времени [8].

Применение понятия "война" по отношению невоенных насильственных форм борьбы (экономической, дипломатической, информационной, духовно-культурологической, психологической и т. п.) призвано подчеркнуть их исключительную остроту, но никак не действительное превращение в настоящую войну. Таким образом, главным специфическим признаком войны является достижение ее целей организованными действиями вооруженных сил. Использование для этого средств и способов экономической, социально-политической, научно-технической и духовной борьбы может находиться в разных соотношениях с вооруженной борьбой, действиями вооруженных сил. Комплексное применение невоенных и военных средств как элементов общего политического противоборства во сто крат укрепляет национальную безопасность и соответственно воздействует на геостратегическую обстановку.

Поэтому, думается, не правы те исследователи, которые считают, что может быть война без военных действий, лишь с применением "невоенных" средств насилия. В этом случае война отождествляется с политической борьбой вообще, теряет свои отличительные признаки.

Вернее, кажется, третья концепция, преодолевающая крайности приведенных выше. Данная концепция исходит из того, что критерием наличия или отсутствия войны является место и роль военных и невоенных средств в политическом противоборстве. Если вооруженная борьба или другие действия вооруженных сил являются главными средствами достижения политических целей, а все другие "невоенные" средства насилия работают на обеспечение наибольшего эффекта первых, то это не что иное, как война. Исходя из этого, не является войной политическое противоборство, в котором ставка делается на невоенные средства

стр. 82

насилия, а военные лишь работают в силу своего наличия или совершения действий без применения огня и ударов, а путем демонстраций, угроз и т. д. Например, в ходе "холодной войны" вооруженные силы США использовались против СССР прежде всего для усиления экономических, политических, психологических и других операций (полеты эскадрилий стратегических бомбардировщиков к границам СССР, ядерные тревоги, маневры у границ СССР с целью запугивания, устрашения, психологического подавления и т. п.). Известно, что политическая борьба в условиях, когда существуют мощные вооруженные силы, постоянно испытывает на себе воздействие последних. Это воздействие может быть многократно умножено методом "мирного" использования вооруженной мощи. Действительно, развиваются специальные отрасли науки, направленные на повышение эффективности "мирного" применения армий. В Полевом уставе вооруженных сил США ЕМ 100-5 (Операции) есть раздел - "Действия (или операции) в условиях мира или отсутствия войны".

Понятие тогда ценно, когда оно правильно отражает объективную реальность. Опыт свидетельствует, что политика бывает верной, если на своем высшем уровне она исходит из научного понимания явления. Произвольное истолкование понятия "война" вносит путаницу в понимание общественно-политических отношений, программы и заявления, действия людей и социальных институтов, дезориентирует массы, народ.

3. ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ВОЙН, ТИПЫ И ВИДЫ

Чрезвычайно важно теоретически и практически видеть новое содержание в той политике, которая порождает, направляет, регулирует современные войны. Вне политики никакой войны не может быть, поэтому в идеале должно быть исключено применение в политике вооруженного насилия. Непосредственными источниками войны являются аккумулированные во внутренней и внешней политике противоречия: экономические, территориальные, религиозные; национализм, сепаратизм; нарастающие в политике некоторых государств тенденции гегемонизма, насильственного сохранения привилегий в использовании мировых ресурсов и эксплуатации отсталых стран, приоритета эгоистических интересов наиболее хищнических, экстремистских и агрессивных социальных групп и слоев, возрастающего влияния на политику организованной преступности, партий и отдельных личностей с криминально- диктаторскими и воинственными наклонностями.

Эти и другие тенденции приводят к существенным изменениям политики: в ней нарастают радикализм, несправедливость, экспансионизм, жестокость и антигуманизм. Все это подталкивает к тому, что воины, порождаемые такой политикой, становятся все более террористическими, разрушительными, попирающими установленные законы и обычаи, общепризнанные сообществом. Войны и военные конфликты последнего времени, имеющие место в мире, особенно на постсоветском пространстве, свидетельствуют об этом.

Четким признаком "политизации" современных войн (вооруженных конфликтов) является и то, что в 30-35 ежегодно имевших место за последние пять лет вооруженных конфликтах стороны оспаривали в них право контроля над правительством либо над определенными регионами (территорией) какой-либо страны, то есть были внутренними и сугубо политическими по характеру. Учащение применения армии в политических конфликтах происходило в конце 80-х и начале 90-х гг. в бывшем СССР. Не миновала сия "чаша" и Россию. Расстрел парламента и сотен его сторонников 3-4 октября 1993 г. выражал несовершенность политических целей сторон. До предела была политизирована война в Чечне. Так же, как и война в Югославии.

Война своими корнями, характером, самой судьбой связана с переживаемой эпохой. Каждой эпохе присущи свои типичные и нетипичные войны, свойственные как передовым, так и отсталым странам, отражающие ее противоречия и тенденции. Нельзя понять войны, не поняв эпохи, - эта идея Клаузевица стала аксиомой современного военно-политического мышления.

В последние 15-20 лет XX в. произошли гигантские сдвиги в мировом социуме. Многие исследователи полагают, что в эти годы закончилась одна и наступила другая эпоха. Эпоха, начатая Октябрем 1917 г., завершилась, по их мнению, бесповоротным крахом идеологии и практики социализма, торжеством идей, принципов и общества либерального демократизма, заменой процесса соревнования двух противоположных общественных систем, возвращением всех стран и народов на "круги своя" - на путь преобразований по западной модели, втягивания в "типичные рыночные отношения" капиталистического толка. Главной тенденцией стало, по мнению таких авторов, строительство глобального либерального рынка и соответствующего ему нового мирового порядка. Другие полагают, что суть новой эпохи составляет переход человечества к состоянию "устойчивого развития". Эта эпоха, как считают некоторые исследователи, лишена какой-либо идеологической основы, политической цели, и ее главной задачей является выживание человечества. Часть исследователей, пытаясь дать определение новой эпохе, отдают приоритет научно-техническим параметрам общественного развития, объявляя начинающийся новый этап истории как постиндустриальный, технотронный, компьютерный, информационный и т. д. Значительная часть ученых левой ориентации считает, что, несмотря на колоссальные изменения, произошедшие в мире в связи с распадом СССР, изменением общественного и экономического строя в странах бывшего "социалистического содружества", характер эпохи, ее главные противоречия и основная тенденция остались теми же, что были и до 90-х гг.

На этот счет приводятся убедительные аргументы. Социалистическим путем успешно идут, давая высокие темпы развития, Китай, Вьетнам и другие страны. Капитализация бывших социалистических стран, осуществляемая насильно, встречает противодействие. Сохраняют значительный политический

стр. 83

вес левые силы, хотя временно им приходится в ряде случаев отступать. Народы выступают за строительство социально ориентированной экономики, многообразие форм собственности, утверждение народовластия. В России также усиливается эта тенденция.

Когда мы говорим о содержании эпохи, важно помнить, что основная ее тенденция не развивается гладко, неуклонно, однообразно. Напротив, быстрое развитие может сменяться замедлением, откатом назад, как бы терпеть крах, но порой снова, через десятилетия обретать силы и превращаться в процесс. Тем более что на нее воздействуют все другие тенденции, противоречия и силы. О том, что социалистическая тенденция остается сейчас важной, свидетельствует и то, что все очаги и фронты напряженного военно-политического противостояния образуются именно в связи с нею, ее узловыми пунктами.

Вместе с тем ослабление этой тенденции, "исчезновение" былого опасного военного противостояния Запада и Востока, лобового столкновения двух систем обусловило выдвижение на авансцену многих других противоречий, которые так или иначе связаны с "двулагерной" борьбой.

Теперь стали заметнее несовершенная глобальная социальная структура и отношения между ее элементами, которые порождают многие опасности, особенно военного характера. Мировое сообщество после развала советского блока разделилось на две части: привилегированные страны (развитые капиталистические и примыкающие к ним богатые развитые государства - Кувейт, Арабские Эмираты, Сингапур и некоторые другие) с населением около 1 млрд. человек и остальные - непривилегированные страны (население которых к 2000 г. превысит 5 млрд. человек). Привилегированные страны получили название "золотой миллиард".

Есть мощные политические силы, которые стремятся обеспечить социальную стабильность в развитых странах за счет укрепления их господствующего положения в мире, деградации непривилегированного большинства. Отметим, что в прошлом к мировому господству стремились сильные государства, делая ставку на военное завоевание мирового господства. В настоящее время развитые страны, стремящиеся к мировому господству, эксплуатации ресурсов других народов во имя собственного социального благополучия, используют в основном невоенные средства. Это: получение "договорных" доступов к природным богатствам слаборазвитых стран; формирование в этих странах послушной компрадорской мафиозно-бюрократической элиты; сокращение населения непривилегированных стран в 2-2,5 раза за счет скрытого геноцида (дорогое медицинское обслуживание и лекарства, навязывание алкоголя, табака, наркотиков, сексуальных извращений, разрушение семей, провоцирование военных вооруженных конфликтов и т. д.); духовно-нравственное порабощение через СМИ и псевдокультуру и т. п.

Богатый Север хорошо живет за счет бедного Юга. Эту несправедливость надо исправлять. Если ее не решить мирно, то не исключена большая война бедного Юга против богатого Севера. Возможность такой трагедии признается многими учеными и трезвомыслящими политиками. Известный американский политолог Зб. Бжезинский в монографии "Вне контроля (мировой беспорядок на пороге XXI в.)" прямо пишет о возможности восстания бедных стран против богатых.

Таят в себе угрозу расширения зоны вооруженных конфликтов отношения зависимости, давления, принуждения и насилия одних государств и народов над другими. В последнее десятилетие число конфликтов, возникавших в связи с проблемами получения автономии и независимости, впервые превысило количество конфликтов, связанных с вопросами выбора политической системы или состава правительства. Соотношение между теми и другими менялось следующим образом: 1989 г. - 20:16; 1990 г. - 19:18; 1991 г. - 17:18; 1992 г. - 16:17; 1993 г. - 15:19. Причем большинство войн во второй половине XX в. за независимость тех или иных народов заканчивалось их победами, несмотря на то что регулярным правительственным или колониальным армиям противостояли повстанческие, непрофессиональные вооруженные формирования. То же наблюдалось в 90-е гг. на постсоветском пространстве. Самоопределение брало верх над территориальной целостностью в Азербайджане (Карабах), Грузии (Абхазия), Молдавии (Приднестровье).

Так было везде, где пытались удерживать силой маленький народ в составе крупного государства. В конце XX в. обозначилась тенденция распространения вооруженного терроризма как способа борьбы слабых, угнетенных, побежденных в ответ на насилие и несправедливость сильных: война в Боснии и Чечне, братоубийственная резня в Руанде и Бурунди, Шри Ланке и других регионах планеты.

О том, что в основном характер эпохи сохраняется, хотя в мире произошли гигантские перемены, свидетельствует сохранение и даже нарастание такого типа войн, как гражданские войны между власть имущими и безвластными, бедными и богатыми, имеющими права и свободы и лишенными их и т. п., то есть войны, призванные разрешить противоречия, присущие как тому или другому народу, так и всему мировому сообществу.

В России - крупнейшей стране мира, ужесточается борьба за выбор пути развития и образа жизни, которая таит в себе реальную возможность нового применения силы в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективе.

Правильная классификация войн позволяет устанавливать их место, роль и значение в социальном процессе, вырабатывать верное отношение к ним. Вплоть до 90-х гг. у нас по социальному характеру войны делили на справедливые и несправедливые, прогрессивные и реакционные, революционные и контрреволюционные, а также на четыре типа в зависимости от отраженных в них основных социальных противоречий: войны между государствами с противоположным общественным строем; гражданские; национально-освободительные; между капиталистическими государствами. Сейчас ряд исследователей такую классифи-

стр. 84

кацию подвергают коренному пересмотру: якобы типологию современных войн лучше строить с позиций не формационного, а цивилизационного подхода, то есть "на основе анализа противоречий между государствами различных типов, потоков, очагов и центров притяжения современной цивилизации". Предлагается различать, исходя из этого, войны и вооруженные конфликты между государствами различных типов цивилизаций, между государствами одного типа (уровня) цивилизации, между государствами различных потоков и очагов цивилизации, а также войны и конфликты внутри каждого потока очага современной цивилизации. Некоторые западные военные аналитики вообще дают произвольную типологию войн. Утверждая, что в XX в. человечество пережило три поколения войн - колониальные, мировые, с высокотехнологичным оружием, они полагают, что в XXI в. человечество столкнется с четвертым поколением войн -с войнами той или иной страны или группы стран с террористическими формированиями, не имеющими прямой государственной принадлежности (наркокартели, синдикаты, организации революционеров, религиозные секты и т. п.). В данном случае смешиваются социальные, технические, масштабные, юридические и другие основания классификации войн.

В ряде научных исследований подчеркивается неточность и даже неприемлемость разделения войн на справедливые и несправедливые ввиду якобы крайней неопределенности, релятивности, субъективности понятий "справедливая, законная, благородная" или "несправедливая, преступная, грязная война" и т. п. [9], по принципу: у каждого свои понятия добра и зла, справедливого и несправедливого и каждый, кто ведет войну, считает свою войну хорошей.

"Цивилизационный подход", дополняя формационный, не может быть ведущим. Когда анализируется, к примеру, война США во Вьетнаме 60-70-х гг. XX в., внимание не концентрируется на факте участия в ней государств североамериканской и юго-восточной цивилизации, хотя это и сказывалось на ее облике. Но главное в ней - столкновение различных формаций со всеми свойственными им атрибутами: идейными, экономическими, политическими и общественными, социальными и культурологическими, духовными и нравственными ценностями. Цивилизационный подход не дает возможности понять смысл и содержание такой войны. Это относится ко всем войнам последнего времени: войне в Персидском заливе 1991 г., войнам на территории бывшей Югославии, вооруженным конфликтам на постсоветском пространстве и т. д.

Социально-политический характер войны, требующий установления ее влияния на общественный прогресс, выявления справедливого или несправедливого, законного или преступного характера, также сохраняет свою силу, хотя и нуждается в обновлении. Действительно, есть много своеобразного в понимании справедливого и несправедливого, законного и незаконного, нравственного и аморального у разных народов. Но есть нечто общее в этих понятиях, что зафиксировано в международных документах: уставах ООН и других международных организаций, в их декларациях и решениях, международных законах. Например, считается преступлением грубое нарушение прав и свобод личности, наций и народов; агрессия одних государств против других; вмешательство внешних сил во внутренние дела и т. д. Борьба за общепризнанные ценности, против насилия и преступности является справедливой, в том числе когда люди, народы и государства вынуждены вести ее с помощью оружия. В сознании мирового сообщества все более утверждается необходимость применения к политике нравственных (моральных) критериев, а следовательно, и к войне, как политическому деянию. Все большее признание получает тезис, что самым объективным критерием исторических событий является рассмотрение их с точки зрения норм общечеловеческой морали. Нравственный критерий синтетически отражает прогресс, характеризует события истории в тесной связи с поведением людей и их выбором, дает возможность извлекать уроки, применять принципы "сослагательного наклонения" к произошедшему [10].

Принцип моральной оценки ведет к правилу: "никто не ест безнаказанно с древа аморальности". Не могут ставиться на одну доску справедливость и несправедливость. Ведение справедливой войны, разумеется, не должно вступать в прямое противоречие со средствами, которые не могут выходить за рамки принципа наименьшего зла. Одним словом, необходимо учитывать усиление роли морального фактора в мировой истории. Она в перспективе по силе воздействия на процессы будет выравниваться с политикой и брать верх над ней. Отказ от различения справедливых и несправедливых войн бьет по интересам всего человечества, потребностям совершенствования общественных отношений, социально-политических институтов. Выделение справедливых и несправедливых войн служит нравственному прогрессу. Человечество, государства и общества должны заботиться об устранении несправедливостей, неравенства, угнетения, грабежа одних государств, обществ, социальных групп по отношению к другим. Это будет содействовать искоренению войн.

В конце XX и начале XXI в. могут быть справедливые войны народов и государств за сохранение контроля над богатствами и территориями своей страны, против мафиозных, коррумпированных, преступных режимов, против тоталитарных, антинародных, диктаторских порядков и за демократизацию, против нашествия иррационально-фанатических сил и т. п. Все эти войны не могут быть поняты без анализа их социальной природы, выявления социально-политических и духовно-нравственных оснований и причин.

Формационный подход к анализу войны сохраняет свое значение и потому, что в современном мире огромная часть населения и многие государства принадлежат к противоположным общественно- экономическим формациям.

Кроме того, так называемый процесс "глобализации", осуществляемый США, имеющий целью утвердить во всем мире американскую "либеральную" модель, не оставляющий "на-

стр. 85

циональным моделям" развития места под солнцем, порождает растущие движения протеста. Попытки США подчинить себе западные государства будут встречать все более сильное сопротивление, которое может вылиться не только в политическое противостояние, но и в военные конфликты. Стремление сохранить суверенитет перед лицом экспансии международных наднациональных, экономических, финансовых и политических структур неизбежно будет обострять отношения внутри западного сообщества.

Все сказанное выше свидетельствует как о крупных сдвигах в содержании переживаемой эпохи, так и сохранении ее главной тенденции, основных типов и видов войн, так и появлении новых.

Решения ООН последних лет о глобальном развитии свидетельствуют о том, что главная тенденция нашей эпохи - движение человечества в сторону большего равенства, справедливости, интеграции стран и народов, возрастания роли народных масс, возвышения личности - сохраняется и именно насильственные "сдержки" на этом пути вызывают вооруженное насилие.

Всемирный саммит в верхах под эгидой ООН в Копенгагене в марте 1995 г. по проблемам социального развития провозгласил в своей Декларации в качестве одной из главных целей человечества в третьем тысячелетии - усовершенствование глобальной и внутригосударственных социальных структур, интеграцию обездоленных социальных групп, искоренение безработицы, бескультурья, социальных болезней, достижение большей справедливости в обладании материальными и духовными благами, чтобы не было бедных, не было войн и других социальных катаклизмов, чтобы снять все препоны для полного проявления созидательной энергии, инициативы и творчества человека. В недалеком прошлом такая установка воспринималась как коммунистическая.

Наша эпоха характеризуется быстрым ростом возможности искоренения войн, особенно больших. Есть определенные аргументы считать нашу эпоху переходом от преимущественно насильственного к ненасильственному, от конфронтационного к неконфронтационному, от сверхвооруженного к демилитаризованному миру. Хотя этот процесс осуществляется не гладко и не без противоречий и займет многие десятилетия.

Война и особенно вооруженная борьба будущего будут оказывать все более сильное негативное воздействие на все стороны жизни общества: численность и качество населения, экономику, природу; государство, власть, политику; морально-правовые отношения; духовную жизнь; образование, науку и культуру; психологию народов.

Резкое возрастание разрушительно-истребительных свойств оружия сопровождается усилением уязвимости, особенно развитых индустриальных обществ от любых войн и вооруженных конфликтов.

До середины XX в. никакая война не могла остановить общественный прогресс. Ядерное оружие, будь оно пущено в действие, способно уничтожить все достижения прогресса за всю историю человечества, а также саму жизнь на Земле. Учеными доказано, что в результате ядерной войны на нашей планете установилась бы безжизненная "ядерная зима". Но гибель многих государств и общества может произойти и в случае крупномасштабной войны с применением обычного оружия, которое по своим разрушительно-истребительным силам приближается к ядерному.

Особенно это характерно для европейских государств. Жизненная уязвимость технически высокоразвитых индустриальных европейских обществ перед лицом военных воздействий делает эти общества неспособными к ведению войны. Они могут функционировать лишь в условиях мира и не выживут в войне или крупном вооруженном конфликте. Сравнительно легкое разрушение производственной инфраструктуры - систем снабжения предприятий энергией, сырьем, связью, транспортом и т. д. - означало бы паралич хозяйственной деятельности. Сложность, взаимозависимость различных элементов, разветвленность и централизованность основных систем жизнеобеспечения людей (электроэнергией, теплом, водой, продуктами питания, медицинскими услугами и т. п.) делает возможным их разрушение в считанные часы в случае возникновения войны. Это неизбежно породит невиданные массовые психозы, всеобщий хаос и дезорганизацию общества, то есть так называемый "социальный коллапс". Неизбежное разрушение атомных электростанций, предприятий, связанных с ядерной энергетикой, производством и использованием радиоактивных, химических и других опасных материалов, способно вызвать многократное усиление и без того огромных разрушительно-истребительных сил современной войны, изуродовать и сделать непригодной для жизни среду обитания на огромных пространствах. Крупная война в Европе, России, Северной или Южной Америке, на Востоке способна вызвать уничтожение целых цивилизаций.

Воздействие вооруженной борьбы скажется и по линии возрастания жертв среди мирного населения, материального ущерба, разрушения государственно-политических институтов и социальной сферы, деградации человека. Исходя из того, что во второй мировой войне погибло в 5-6 раз больше людей, чем в первой, можно гипотетически предположить, что в крупномасштабной будущей войне, близкой к мировой, может погибнуть 300-350 млн. Оказались бы подорваны сами условия существования человечества, и оно обрекалось бы на вымирание.

В вышедших на Западе в последние годы книгах "Грядущая война" (Швейцер П. и Уайнбергер К.), "Столкновение цивилизаций и переустройство мирового порядка" (Хантингтон С. П.), "Великая шахматная доска" (Бжезинский Зб.) и других рисуются менее катастрофичные последствия возможных будущих войн (вероятно, в угоду политике своих стран).

По мнению С. Хантингтона, в будущем конфликты между национальными государствами примут характер микровойн между цивилизациями. Он прогнозирует столкновение наиболее крупных культур, таких, как западная (атлантическая) цивилизация, ислам, конфуцианство и

стр. 86

православие. В наиболее масштабном сценарии глобальной цивилизационной войны 2010 г. С. Хантингтона [11] - Китай, Япония, Корея и большинство исламских государств воюют против США, Европы и Индии. Одерживающий одну победу за другой и уверенно утверждающий свою гегемонию в Восточной Азии Китай, ставший сверхдержавой, под предлогом защиты своих гонимых соотечественников, проживающих в России, нападает на нее и захватывает ключевые районы Дальнего Востока и Сибири. Запад становится на сторону России, принимает ее в НАТО, чтобы российской мощью сломить Китай, взять под контроль богатые нефтью мусульманские страны, расположенные к югу от российских границ. Хантингтон далее прогнозирует два возможных исхода этой глобальной цивилизационной войны: 1) взаимное ядерное опустошение, договоренность о прекращении военных действий по причине обоюдного истощения или 2) завершающее вступление российских и западных войск на площадь Тяньаньмень. Долговременным результатом войны прогнозируется резкий упадок общей мощи, власти и влияния основных участников войны, изменение всего миропорядка, перемещение центра мировой политики с Востока, Запада и Севера на Юг - к Индии, Индонезии и другим странам Азиатско-тихоокеанского региона, которые, придерживаясь нейтралитета, сохраняют способность влиять на ход событий во всем мире. Главный социально-политический смысл этой прогнозируемой войны состоит, по мнению Хантингтона, в борьбе за природные ресурсы (особенно нефть), территории, региональную и мировую власть. Главным содержанием цивилизационных войн получается "драчка" за сугубо "прозаические материальные ценности".

Распространенной стала высказанная Г. М. Энценсбергером точка зрения о "миниатюриализации войны", о "молекулярных гражданских войнах", носящих неорганизованный характер и являющихся по большей части войнами на самоуничтожение.

Полемизируя с С. Хантингтоном и Г. М. Энценсбергером, знаменитый американский политолог Фрэнсис Фукуяма изложил свою гипотезу войны будущего: перенесение гражданской революции из политико-милитаристского сектора в экономический; военные конфликты будут подняты на другой уровень - уровень экономической жизни; будущее соревнование государств-наций будут определять не территориальная протяженность или быстро мобилизуемая военная сила, а технологическое развитие современного общества, влияющее на международное разделение труда, уровень образования и профессиональных навыков. Но поскольку одни страны обладают большими возможностями для укрепления "человеческого капитала", а другие нет, то это, по его мнению, а не политика является причиной усиления различий между обществами, роста международной напряженности. В результате в международном плане произойдет передал власти на планете не по политической модели, а по уровню культуры. Поэтому ключевой вопрос для всех стран: кто может наиболее эффективно развивать и использовать "человеческий капитал", тот и победит. Политолог считает, что в ходе этого соревнования, которое может рассматриваться как сублимация нынешних войн, изменится понимание многих вещей, в том числе и то, что в прошлом, собственно, и называлось "войной".

Получили "прописку" теория и практика "неконтактной (бесконтактной) войны", когда избегается непосредственное соприкосновение живой силы противоборствующих сторон, а объекты уничтожаются издалека, без захода в зоны поражения средств ПВО. Противоядие этому - навязывание противнику контактных действий, сухопутных сражений, позволяющих реализовать тактику оперативного маневрирования.

С другой стороны, недопустима переоценка роли техники и преуменьшение роли человеческого фактора, а также военной теории в будущих войнах. Теории, разработанные накануне второй мировой войны итальянским генералом Дуэ о выигрыше в вооруженном столкновении держав путем "воздушной войны", то есть главным образом за счет применения мощных военно- воздушных сил, и английским военным теоретиком Джоном Фуллером о том, что война будущего - это "танковая или механизированная война", что орудия борьбы составят 99 % победы и что роль людей в войне ничтожна в реальной ситуации, не подтвердились. Получила подтверждение другая тенденция - непрерывное возрастание роли человеческого фактора в войне, причем возрастание качественное, со все большим усложнением от поколения к поколению его функций, высочайшая интеллектуализация военно-технической сферы, когда приходится иметь дело уже не просто с винтовкой, пушкой, гранатой, а небывало сложными техническими комплексами.

Большое теоретическое и методологическое значение имеет осуществленная в Военной доктрине Российской Федерации (утверждена Указом Президента РФ от 21 апреля 2000 г.) характеристика современных войн и вооруженных конфликтов. Они могут быть: по военно-политическим целям - справедливыми (не противоречить Уставу ООН, основополагающим нормам и принципам международного права, ведущимися в порядке самообороны стороной, подвергшейся агрессии) и несправедливыми (противоречить Уставу ООН, основополагающим нормам и принципам международного права, подпадать под определение агрессии); по применяемым средствам - с использованием ядерного, а также других видов оружия массового уничтожения и с применением обычных средств поражения; по масштабам - локальные, региональные, крупномасштабные. Доктринальное закрепление получила классификация конфликтов - вооруженный инцидент, вооруженная акция, приграничный конфликт, вооруженный конфликт международного характера (с участием двух или нескольких государств) и внутренний конфликт (с ведением военного противоборства в пределах территории одного государства). Специально выделены операции по поддержанию и восстановлению мира: разведение противоборствующих сторон, стабилизация обстановки, обеспечение условий справедливого мирного урегулирования. В Концепции внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом РФ

стр. 87

в июле 2000 г.) введен в оборот термин "войны по принуждению к миру".

Война и вооруженный конфликт - явления не равнозначные; война не является разновидностью вооруженного конфликта, как постулируется в американской теории. Война и вооруженный конфликт отличаются друг от друга многими существенными признаками: как по размаху вооруженной борьбы, так и по военно- политической сути, характеру участия в них государств и народов; началом и окончанием войны считается начало и окончание военных действий, завершающееся заключением мирных договоров; вооруженный же конфликт в различных его формах (вооруженный инцидент, вооруженная акция, вооруженные столкновения ограниченного масштаба, приграничный конфликт) не всегда и необязательно перерастает в войну; в период войны страна живет по законам военного времени (перестраиваются в связи с этим все политические, экономические, управленческие механизмы функционирования общества), в условиях же вооруженного конфликта - отсутствие военного положения ограничивает применение боевых средств и приходится вести военные действия, исходя из законов и нормативов невоенного, а мирного времени; война представляет собой вооруженное противоборство международного масштаба, конфликт же может иметь (чаще и имеет) внутренний характер, то есть ведением противоборства в пределах территории одного государства; с началом войны дипломатические отношения между воюющими странами разрываются, в условиях конфликта их значимость в цивилизованном, правовом разрешении возрастает.

Ближневосточный кризис 2000 г., вооруженные конфликты на Северном Кавказе, Средней Азии и других регионах - это воплощение в жизнь концепции "мятежевойны", автором которой является российский военный ученый - эмигрант Е. Месснер, предсказывающий в начале 60-х гг. XX столетия, что третья мировая война будет вестись именно в такой форме. Характерные особенности "мятежевойны" - отсутствие выраженных линий противостояния, огромные пространственные параметры, вовлеченность широкого круга гражданских лиц, неправительственных политических и религиозных организаций, большой размах диверсионной деятельности, отсутствие единого центра политического и военного руководства, неплохая координация действий мятежников в международном масштабе, крайнее обострение гуманитарных проблем, доведение их в ряде случаев до уровня "гуманитарной катастрофы".

При классификации современных войн все в большей степени становится определяющим не только количественный фактор (число участвующих в них государств, количество применяемого оружия, продолжительность и напряженность военных действий), но прежде всего степень развитости этих государств в военно-технической и экономической областях.

Война, возникнув из социально-экономического уклада эксплуататорских обществ, была на протяжении многих веков и тысячелетий, вплоть до XX в., одной из выгоднейших форм ограбления и наживы одних обществ и групп населения за счет других, служила расширению и интенсификации эксплуатации, концентрации в руках меньшинства наибольшей доли богатств и власти. Катализируя и расширяя спектр социального расслоения и дифференциации общества, война служила также фактором сплочения, консолидации, ассимиляции, укрупнения, национального обособления обществ. Многие мыслители рассматривали войну как путь и средство к сближению и объединению рас, наций, народов, формированию единой всемирной культуры, условий для прочного мира, правда, в отдаленном будущем.

Война с древнейших времен была средством социальной мобильности. Человек из простого народа, проявивший храбрость и сообразительность в боях, мог пробиться в ряды военной знати и даже правящего класса. Но важно учитывать, что война служила прежде всего власть имущим и потому воспевалась по их заказу учеными, поэтами, писателями, художниками и другими деятелями культуры. Это, во-первых. А во-вторых (и это самое главное), все дифирамбы в адрес "прогрессивности" войн относятся исключительно к прошлому. Понятие "прогрессивность" утратило значение по отношению войн и конфликтов современности. Последние никаких позитивных приобретений - материальных или духовных - не дают и дать не могут, влекут одни потери, срывают и ставят под вопрос не только развитие, но и само существование общества. Война и вооруженные конфликты в конце XX в. практически полностью утратили способность содействовать в чем- либо прогрессу общества, они все более отвергаются обществом, становятся одиозными для него. Более того, общество объективно утрачивает способность выносить тяготы войны, оправляться от ее ударов. Общество, на протяжении долгого времени безропотно подчинявшееся войне, все более отказывается от такого подчинения и стремится само обрести власть над своим недавним свирепым хозяином. Тем более что мировые войны, как и большинство других войн XX в., не были неизбежными. Они могут с полным правом быть признаны следствием безумного, ошибочного, произвольного выбора политиков, мысливших категориями прошлых веков.

ЛИТЕРАТУРА

1. Клаузевиц К. О войне. Т. 1. М., 1936. С. 395.

2. "Военная мысль". 1997, N 4. С. 63-72; 1997, N 2. С. 14 и др.

3. Ленинский сборник. Т. XII. М.-Л., 1932. С. 403, 413, 417, 419-421.

4. Сунь-Цзы. Трактат об военном искусстве. Гл. Ill, п. 1. М., 1950.

5. Цит. по: Разин Б. История военного искусства. М., 1955. С. XLII.

6. Першиц А., Семенов Ю., Шнительман В. Война и миф в ранней истории человечества. В 2-х томах. Т. 1.М., 1994. С. 56.

7. "Красная звезда". 1997,16 мая.

8. Политические конфликты: от насилия к согласию. М., 1996. С. 99.

9. Там же. С. 127.

10. "Свободная мысль". 1996, N 2. С. 4-6.

11. Хантингтон С. П. Столкновение цивилизаций и переустройство мирового порядка. М., 1997.

стр. 88

Постоянный адрес данной публикации: