Автор: Георгий НИКАНОРОВ, учитель истории


Георгий Львович Никаноров родился в Москве. До 1943 года учился в школе и по возрасту успел даже окончить 10-й класс и поступить на первый курс исторического факультета МГУ, прежде чем в ноябре 1943 года со студенческой скамьи ушел в армию. Служил в артиллерии в рядовом и сержантском составе. После шести лет пребывания в армии был по болезни демобилизован и восстановился на истфаке МГУ. После окончания университета вся его жизнь связана со школой - до 1994 года Георгий Львович был учителем истории.

Параллельно он занимается журналистикой, пишет многочисленные статьи по школьному образованию, критикует учебники по истории, резко указывая, что многие издания не формируют социалистического мировоззрения молодежи. Статьи Г. Л. Никанорова публикуются "Известиями", "Учительской газетой", "Правдой".

Сейчас он работает над трехтомником "Роковые аномалии и спасительные ресурсы нашей истории" (название условное), намеченным к изданию силами молодой российской профессуры.

В учебнике для пятиклассников "Рассказы по родной истории" (авторы Н. И. Ворожейкина, В. М. Соловьев, М. Т. Студеникин. Учебник для 5-го класса средней школы. Рекомендован Главным управлением содержания общего среднего образования Министерства образования РФ), вышедшем в свет в 1993 г., без намека на документальную обоснованность провозглашается следующее обвинение:

"По распоряжению из Москвы летом 1918 года бывший царь, его жена, дети, а также находящиеся при них врач, повар и горничная, всего одиннадцать человек, были расстреляны в подвале дома, где они жили в последнее время. Так трагично (страшно) закончилась жизнь последнего царя" (с. 175). А на странице 174-й - красочный групповой портрет царской семьи. Ставшее обязательным использование по отношению к несчастным, но уже взрослым девушкам словосочетания "дети царя" помогает пробудить в лишенном честной информации массовом сознании ослепляющее чувство ничем не оправданной ненависти именно по отношению к В. И. Ленину, отвлекая внимание от тех, но на деле действительно душегубствующих даже по отношению к младенцам, кто дорвался до фактически бесконтрольной власти в конце 1991 года.

В 1994 году десятиклассникам был адресован новый учебник: "Отечественная история. XX век (Часть 1)" (автор И. И. Долуцкий. Учебник для 10-го класса средней школы. 1994 г. Издательство и образовательный центр "Мнемозина". Рекомендован Министерством образования РФ. Спонсором программы "Обновление гуманитарного образования в России" выступил известный американский предприниматель Джордж Сорос). В отношении расстрела царской семьи: "Расстрел осуществлен по решению Уральского Совета и, вероятно, по согласованию с Москвой" (с. 219). И здесь под давлением новоявленного идеологического выверта утверждается заведомая неправда о мнимой причастности Москвы (то есть ленинского руководящего центра) к убийству без намека даже на подобие обоснованности. В конце учебника помещен довольно большой блок "исторических" фотографий, открываемый самой броской из них, где изображена царская семья. Однако среди сравнительно крупных фотографий руководителей белого движения, среди множества такого же формата фотографий Сталина с его приближенными, германскими "коллегами" по переговорам конца 30-х годов и т. д. вдруг затерялось маленькое фото Ленина...

стр. 63


--------------------------------------------------------------------------------
Свой извращающий все и вся учебник издал в 1994 г. и главный редактор журнала "Гипотеза", преподаватель истории в "Школе молодого преподавателя" при МГУ В. Я. Хуторской. В его "Истории России Советской (1917- 1993 гг.)", как и в других совсем уж бесчестно-конъюнктурных изданиях, с наиболее обнаженным бесстыдством утверждается, будто "по распоряжению Ленина и Свердлова в ночь с 16 на 17 июля 1918 года царь, его семья и слуги были расстреляны".

Появление двухтомника Волкогонова о Ленине - явление более чем примечательное в предельно негативном плане. Ибо на почти тысяче страниц ни одна крупномасштабная проблема не раскрыта хоть сколько-нибудь объективно и добросовестно. Практически наиглавнейшее в нашем прошлом подано здесь в соответствии с логикой сталинского "Краткого курса", лишь изменились на диаметрально противоположные знаки, скажем, перед такими историческими величинами, как В. И. Ленин и последний император Н. А. Романов. Просто поразительно: как мог Волкогонов плоды своей или чьей-то непристойной выдумки (а попросту говоря - заведомой лжи) выдавать за абсолютную научную истину. Для этого, оказывается, ему вполне достаточно окололитературно сочинить: "Свердлов, то и дело поправляя пенсне, читает, что по постановлению Екатеринбургского областного Совета в ночь с 16 на 17 июля, ввиду раскрытия ЧК большого белогвардейского заговора, имевшего целью похищение бывшего царя и его семьи, расстрелян Николай Романов. Семья его эвакуирована в надежное место" (Д. Волкогонов. "Ленин. Политический портрет". Том 1. С. 365).

На следующей странице Волкогонов наигранно-патетически возмущается тем, что ранее ЦК РКП(б) считал необходимым "предание царя суду (не уточнили: А за что? За то, что он российский император? Или за то, что хотел сохранять в спокойствии великое государство?)". А на странице 367-й без намека на факты и документы провозглашается, будто (к тому же заблаговременно) "Ленин знал, что расстреляна вся семья царя". Прямо- таки нет предела цинизму сановно-номенклатурного автора (ранее "верного" и особо влиятельного партийца из числа руководителей высшего ранга), до предела нашпиговавшего свой двухтомник заведомой фальшью и подтасовками. Помимо прочего, Волкогонов делает все, чтобы утаить ту истину, что царь был отстранен от власти отнюдь не В. И. Лениным, а своими соратниками по монархическому верованию. Случайно ли Николай подписал одно из писем жене "Твой бедный, маленький, безвольный Ники"?..

Какова истинная цель типичных "информационных" ухищрений, в основе которых своекорыстная жажда внушить народу, почти полностью лишенному в подавляющем большинстве исторической правды, будто В. И. Ленин лично стремился к трагедии в Екатеринбурге 1918 года? Чего стоят аргументы, будто "чекисты" прекрасно понимали, насколько они рисковали бы, ликвидируя Романовых без приказа из Москвы. Приказ же этот был дан Свердловым, выполнявшим "устное указание Ленина"? Все это непрестанно, во всей своей ельциноидно-волкогоновской и прочей преступнейшей лживости, выволакивается на телеэкран, на газетно-журнальные страницы, хотя с точки зрения интересов истины всему этому не просто грош цена: оценивать это давно необходимо хотя бы по статьям Уголовного кодекса о клевете...

Ведь В. И. Ленин делал все, что было в его силах, для предотвращения гибели невинных людей, причем не было и в помине ничего похожего на его личную неприязнь к кому бы то ни было из них, да еще только вследствие не зависящей от них принадлежности по рождению, к царскому дому! О полной неожиданности для В. И. Ленина того, что натворили в Екатеринбурге местные руководители, неопровержимо свидетельствуют, в частности, факты, приведенные в "Московских новостях" (N 28, 11.07.93). Поначалу 17.07.1918 г. Ленину была направлена (в сущности, преступно лукавая) телеграмма о расстреле последнего императора по приговору президиума Уралоблсовета и о сохранении жизни его жены и детей, якобы эвакуированных из Екатеринбурга. И, видимо, после достаточно долгих и тревожных раздумий председатель президиума исполкома Уралоблсовета Александр Белобородов соблаговолил намекнуть, что сложность обстановки в связи с наступлением сил контрреволюции может привести к тому, что семью ца-

стр. 64


--------------------------------------------------------------------------------
ря может "постигнуть та же участь" при эвакуации. Есть все основания согласиться с предположением, что Белобородов направил "поясняющую" телеграмму лишь потому, что опасался угрожающих ему лично санкций из центра за самовольный расстрел да еще попытку злостного обмана...

Известно также, что один из главных виновников екатеринбургского преступления, Голощекин, в начале июля 1918 года ездил в Москву в надежде получить санкцию на расстрел царя, но последовал твердый отказ, причем Ленин категорически настаивал на переводе царской семьи в безопасное место. Участник расстрела М. А. Медведев (Кудрин) свидетельствовал: "Вечером 16 июля 1918 года в здании Уральской областной чрезвычайной комиссии.... заседал в неполном составе областной Совет Урала (...). Сообщение о поездке в Москву к Я. М. Свердлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В. И. Лениным, который высказался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой в годы первой мировой войны дорого обошлось России" ("Московский комсомолец", 15 января 1998 г., с. 2). Из протокола N 159 заседания Совнаркома от 18 июля 1918 года: "Слушали: "Внеочередное заявление Председателя ЦИК тов. Свердлова о состоявшемся утверждении этого приговора Президиумом ЦИК. Постановили: Принять к сведению" ("Труд", 22 апреля 1998 года, с. 8).

Уральские руководящие экстремисты, свершив свое черное дело и опасаясь ответственности за самоуправство, срочно направили 19 июля Юровского и Никулина в Москву, причем одновременно с ценностями, дневниками и фотографиями, доставили подметные, заранее заготовленные письма, сочиненные Войковым с помощью Белобородова и Радзинского. Написанные по-французски от имени вымышленного офицера царской армии, эти письма были сначала подброшены семье императора, а затем изъяты при обыске для того, чтобы впоследствии служить доказательством существования некоей монархической организации, якобы способной спасти царскую семью. Впоследствии эта провокация была признана Радзинским - одним из главных ее соучастников... Так ли уж трудно во всем этом разобраться? Конечно, нет: просто новым заправилам и их главным пропагандистам особенно выгодно "подставить" именно В. И. Ленина!

Только глубоко бесчестными, в сущности, преступными поползновениями можно объяснить стремление скрыть от народа правду. В том числе и то, что заместитель Юровского, Григорий Никулин, в своих воспоминаниях тоже твердо убеждал, что решение об уничтожении царской семьи "Уралоблсовет принял совершенно самостоятельно на свой страх и риск". Еще более убедительным представляется то, что составитель изданного в США сборника "Письма царской семьи из заточения" Е. Алферов привел фотокопию оформленного на официальном бланке с печатями "весьма секретного протокола" заседания уральских органов власти с решением об уничтожении царской семьи. Тем более недостойным является стремление игнорировать показания трех телеграфистов с екатеринбургского почтамта, данные следственной комиссии, образованной по приказу Колчака. Они привели слова В. И. Ленина, адресованные тогдашнему командующему "СевУрало-Сибирского фронта Рейнгольду Берзину по прямому проводу: "Взять под охрану царскую семью и не допускать каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае собственной жизнью".

Есть более чем достаточные основания полагать, что такая категоричность В. И. Ленина прежде всего предопределялась сугубо гуманными соображениями,, характерными для истинно цивилизованного человека. Однако очень многое в позиции В. И. Ленина по отношению к семейству Романовых предрешалось и актуальнейшими политическими соображениями: возможно, даже бегство царя и его близких представлялось ему меньшим злом и с точки зрения интересов Советской России, чем любой иной исход. И тем более недопустимым представлялось ему бессудное убийство царя, да еще вместе с семьей, врачом и прислугой. Между прочим, появление последнего императора в белом стане могло резко осложнить положение ря-

стр. 65


--------------------------------------------------------------------------------
да ключевых фигур этого движения да и, конечно, не укрепило бы его авторитет в тогдашнем народном сознании.

В данной связи исключительно симптоматично мнение одного из расчетливо целеустремленных и влиятельных белогвардейцев первого этапа гражданской войны, полковника А. И. Степанова, вполне сочувственно приводящего слова одного из своих собеседников: "Царская семья, как равно и монархические принципы, так заплеваны и загажены, что вряд ли встретят какой-нибудь отклик среди народа... Поэтому, как это ни тяжело и ни больно признать, монархические лозунги, если вы их выдвинете, потерпят полное фиаско. Мой совет вам вести решительную борьбу под флагом восстановления попранных прав... Учредительного собрания". Как признавался полковник Степанов, "долго думать не приходилось... пришлось по конъюнктурным соображениям обратиться к знамени учредилки" (Степанов А. И. Сибирская операция.- Белое дело. Т. 1. Белград, 1926, с. 85).

Можно не сомневаться: и все мыслящие лидеры белого движения понимали, что авторитет царя в связи со страшными бедами войны, начавшейся в 1914 году, с воспоминаниями об унизительнейших поражениях времен русско-японской войны, о трагедии на Ходынском поле, о позоре распутинщины был подорван непоправимо. Особенно же убийственной для всех Романовых была память о кровавой расправе над безоружными, полными наивной веры в царя массами столичных жителей, всенародно воспринятой в качестве "Кровавого воскресенья" 9 января 1905 года. Не случайно такой выдающийся руководитель белого движения, как генерал А. И. Деникин, отмечал, что народ не простил этого злодеяния царю... А чего стоили совсем уж произвольные расправы, многотысячные жертвы столыпинско-царских военно-полевых судов!

Лишь кое-кто из теперешних, к сожалению, весьма влиятельных т. н. "сильных личностей", направляющих "идеологический поток", разумеется, с помощью разбитных функционеров-пропагандистов, объявляет трагедию "Кровавого воскресенья" кто - мелочевкой, кто - вполне естественной и оправданной реакцией Божьего помазанника на претензии взбунтовавшейся черни. В этот слаженный хор органически входят и голоса, восхвалявшие такого, хуже чем малопристойного, правителя, как Б. Ельцин, и даже призывавшие его проявить чуть ли не самодержавную жестокость и непреклонность по отношению к "недостойной" основной массе сограждан, мечтающей о реформах в интересах народа, а не хапуг...

Вопреки домыслам и клевете факты неопровержимо свидетельствуют, что В. И. Ленин не только не был хотя бы в малейшей степени причастен к убийству царской семьи, но и поручил Я. М. Свердлову не допустить такого исхода, причем последний, безусловно, старался выполнить установку главы Советского правительства. Наиболее недвусмысленно это проявилось в назначении чрезвычайным комиссаром лично известного Я. Свердлову В. Яковлева, настолько преданного идее законности и справедливости, идее недопущения никаких эксцессов по отношению к царю и его семье, что занимавшие руководящее и во многом тогда еще бесконтрольное положение на Урале региональные лидеры объявили его без малейших оснований изменником революции. Да и впоследствии его нередко изображали вражеским агентом, якобы направленным для выполнения сверхсекретного задания по спасению царя от большевиков.

На самом деле это был член партии с 1905 года, убежденный и решительный участник революционного движения, ставший даже поначалу чересчур азартным боевиком, которому пришлось уехать за границу, жить и работать во Франции, затем в Бельгии, и лишь после Февральской революции он смог вернуться в Россию. В. В. Яковлев (настоящее имя Константин Мячин) - активный участник октябрьского восстания, делегат 2-го съезда Советов. 27 октября был назначен на центральную телеграфную станцию Петроградским Военно-революционным комитетом, был известен В. И. Ленину, который 8 ноября 1917 года записал себе для памяти: "5.30 - телефон Яковлева - комиссара" (Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника, т. 5. М., 1974, с. 43). Впоследствии после возвращения в Москву Яковлев был назначен главкомом войсками Уральско- Оренбургского фронта, действовавшего против Дутова, затем командармом и комисса-

стр. 66


--------------------------------------------------------------------------------
ром 2-й армии Восточного фронта (в ее состав входили соединения, действовавшие на уфимском и оренбургском направлениях) ("Известия", 1918 г., 19 мая).

Пользовавшийся вполне логичным доверием ленинского центра, безукоризненно честный революционер-партиец, который органически не принимал экстремистски кровожадные устремления псевдореволюционеров, твердо и самоотверженно стремился выполнить решение большевистского ЦК от 19 мая 1918 года - "не предпринимать пока ничего по отношению к Николаю". И, конечно, недвусмысленную директиву, в соответствии с которой в протоколе заседания комитета красногвардейского отряда особого назначения записано 22 апреля 1918 года следующее: "Жизнь пленных гарантируется головами всех, кто не сумеет уберечь, и всех, кто сделает покушение на жизнь семьи бывшего царя или попытку увоза или перевода без распоряжения т. Яковлева". Легко себе представить, о чем это свидетельствовало в условиях, когда руководство Советской России (особенно в связи с подписанием Брестского мира) громогласно обвинялось во всех смертных грехах не только левыми эсерами, анархистами, но и определенной частью членов большевистской партии, вплоть до ряда тех, кто входил в состав ее руководства. Причем в качестве факта "измены" указывалось и на бережное отношение Советского правительства к царской семье, невзирая на все громче звучавшие и все шире распространявшиеся требования казни бывшего императора.

О стремлении В. И. Ленина обезопасить царскую семью свидетельствуют и слова тогдашнего председателя Тюменского губисполкома Н. Немцова о том, что Яковлев, явившись к нему, предъявил подписанный В. И. Лениным мандат на "изъятие Николая Романова из Тобольска и доставку его в Москву" ("Последний переезд полковника Романова. Из воспоминаний Н. Немцова". "Красная нива", 1928, N 27 (1 июля). Косвенно это подтверждается и непосредственными царскими записями. После посещения дома, в котором находилось семейство Романовых, Яковлевым, Николай записал в дневнике: "После завтрака Яковлев пришел с Кобылинским (особенно близким к царю полковником.- Авт.) и объявил, что получил приказание увезти меня, не говоря куда" ("Дневник Николая Романова". "Красный архив", 1928, т. 2(27), с. 125). Гораздо более конкретны строки из дневника его жены: "12(25) апреля, четверг. После ленча пришел комиссар Яковлев... Он объявил приказ своего правительства (большевики), что он должен увезти нас (куда?)". Однако у Романовых и их приближенных наличествовала уверенность в переезде в Москву. 25 апреля Александра Федоровна в своей записи о встрече с Яковлевым выразила твердое предположение, куда их повезут, они все же уверены, что в Москву (ЦГАОР, ф. 640 (Александры Федоровны), оп. 1, д. 332). Яковлев сообщил полковнику Кобылинскому, что сначала отвезет бывшего царя, а затем вернется за остальными, указав соответствующий срок. Кобылинский просчитал дни и пришел к выводу, что срок соответствует времени, необходимому Яковлеву для поездки в Москву и обратно, о чем и побеседовал с Николаем и Александрой... Быстро и четко решить проблему переезда царской семьи в полном составе оказалось невозможным из-за тяжелой болезни сына Алексея.

Время шло, ситуация менялась, и план переезда в Москву оказался сорванным. Даже невзирая на то, что Яковлев предъявил Кобылинскому документы, напечатанные на бланке с грифом "Российская Федеративная Советская Республика" за подписью Я. М. Свердлова и В. А. Аванесова. Согласно им, предписывалось беспрекословно выполнять все требования чрезвычайного комиссара, которому дано поручение особой важности. Отказ от подчинения Яковлеву был чреват тяжелыми последствиями вплоть до расстрела... ("Историк и современник", Берлин, 1924, т. 5, с. 194).

То, что резкое ухудшение состояния здоровья и без того крайне болезненного Алексея исключило своевременный перевод царской семьи в Москву, вполне объяснимо. А вот крайняя пассивность множества активных монархистов начиная с лета 1917 года и вплоть до лета 1918-го, когда не так уж сложно было увезти царскую семью, представляется более чем странной. Почему никто так и не воспользовался вполне реальными возможностями такого рода? Именно об этом упоминал воспитатель наследни-

стр. 67


--------------------------------------------------------------------------------
ка П. Жильяр ("Император Николай II и его семья". Вена, 1921, с. 196). А дочь царского врача Е. С. Боткина, Т. Мельник-Боткина, даже свидетельствовала о том, что солдаты одного из взводов отряда особого назначения сообщили полковнику Кобылинскому, что в свое дежурство они "дадут их величествам безопасно уехать" (Мельник-Боткина Т. "Воспоминания о царской семье и ее жизни до и после революции". Белград, 1921, с. 46).

Монархисты того и последующего времени многократно корили друг друга за фактический отказ от спасения царской семьи, которое было вполне осуществимо, конечно, и когда во главе России находилось Временное правительство. Нынешние же "авторитеты", заполонившие собой (по "собственному желанию" правителя 90-х годов) прессу и телеэкран, помалкивают об этом и тем более - о пассивности, к примеру, британского руководства, включая членов королевской семьи - довольно близких родственников последнего царя. С апреля по июнь 1917 г. продолжался очередной этап переговоров между Временным правительством и правительством Британской империи о предоставлении убежища царской семье. По свидетельству бывшего министра иностранных дел Терещенко, а также Керенского и Милюкова, был задуман визит британского крейсера, который должен был в Мурманске взять на борт семейство Романовых. Через датского посла была подтверждена гарантия от угрозы со стороны германских подводных лодок. Ни о какой их атаке на крейсер с царской семьей не могло быть и речи. Но из Англии "в конце июня или начале июля... получился окончательный отказ" ("Последние новости", Париж, 1932, 21 июня; "Последние новости", Париж, 1936, 16 февраля (Беседа с А. Ф. Керенским); "Воля России", Прага, 1921, 16 сентября. Ссылки сделаны по книге Г. 3. Иоффе "Крах российской монархической контрреволюции". М., 1977). Таковы лишь некоторые из многих фактов...

Все же очень и очень многое свидетельствует о том, что и бывший император, и самые близкие, самые родные ему люди из всех живущих на белом свете совершенно не были нужны как раз тем, кто, казалось бы, как никто другой, должен был пойти на все ради их спасения. Ведь можно же было сохранить царскую семью в полном здравии! Конечно, нет данных для уверенности в том, что основная масса искренних монархистов действовала сознательно во имя рокового финала семьи Романовых, и утверждать нечто подобное было бы явно несправедливо. Однако, думается, в подсознании ключевых фигур данного лагеря, вплоть до главных зарубежных покровителей российских реакционеров высшего ранга (вплоть до властвовавших кое-где вне России родственников Романовых), действительно происходило нечто необъяснимое.

Вероятно, у кое-кого из них созрела в душе кровная заинтересованность в роковом исходе, вполне возможном в безмерно запутанных и нередко почти бесконтрольных условиях лета 1918 года. Почему? Да потому, что трагическая гибель бывшего царя и самых близких ему людей в обстановке еще не обузданной в 1918 году стихийно- жестокой сумятицы могла быть использована именно против Советской России. Реакционеров-корыстолюбцев и тогда, и в наши дни совершенно не интересовало то, что террористические срывы 1918 года не имели ничего общего с революционно- социалистическими идеалами и свершениями. Но тем не менее это был фактор, который и тогда, и в конце XX века крайне зловещим образом срабатывал именно против прогресса и социальной справедливости на радость самым корыстным, самым бесчеловечным элементам. Разумеется, екатеринбургское, как и все прочие аналогичные по сути своей - органически контрреволюционные жестокие преступления, уже в первые (после 1917-го) годы срабатывало предельно нездоровым образом, порождая бесчисленное множество дополнительных, абсолютно ничем не оправданных жертв.

Это оказывало уродующее всепагубное влияние, видимо, в не меньшей степени, чем то, о чем писал Уинстон Черчилль, признавая, что "советских людей они (иностранные интервенционистские войска.- Авт.) убивали, как только те попадались им на глаза; на русской земле они оставались в качестве завоевателей". Вполне закономерно и то, что командовавшие иностранными войсками в соответствии с указаниями своих политических лидеров всемерно поощряли не кого-то, а именно наиболее разнузданных в сво-

стр. 68


--------------------------------------------------------------------------------
ей бесчеловечности, ужасающе кровожадных и особо предательских по отношению к своей Родине подручных, таких, как Краснов, Семенов, Булак-Балахович и прочих, им подобных...

"Попутно", независимо от гуманных побуждений А. Ф. Керенского, В. И. Ленина и кого бы то ни было, близился роковой финал. Наибольшую опасность для Н. А. Романова и его семьи представляла Уральская руководящая группировка, в тот момент практически независимая от указаний центра, опиравшаяся на множество, по сути, партизанских и полупартизанских частей, противостоять которым было невозможно, невзирая на чрезвычайные полномочия Яковлева и отряд, им возглавляемый, задачей которого было недопущение самоуправства по отношению к царской семье. Не случайно бывший император говорил, что хотел бы отправиться куда угодно, но только не на Урал, где, как ему известно, настроены "резко против него". Чуть ли не самостийно действовавшие уральские руководители жаждали установить свой полный контроль над бывшим царем и всеми, кто был рядом с ним. В. Яковлев же должен был сохранить их всех живыми, вывезя из Тобольска, куда они были отправлены еще при Временном правительстве!..

Выполнить поручение В. И. Ленина даже при наличии чрезвычайных полномочий и прав комиссару Яковлеву было трудно настолько, что можно было бы квалифицировать преграды на его пути как непреодолимые. Начиная почти с первого дня выполнения им своей миссии, уральское руководство не ограничивалось надзором за каждым шагом Яковлева, стремившегося передать Романовых отнюдь не в руки тех, кто распоряжался тогда в Екатеринбурге во многом совершенно бесконтрольно, действуя иной раз с редчайшим своеволием. Скажем, на выезде из Тобольска царского обоза в конце апреля 1918 г. внешне вроде бы все обстояло благополучно. Охрана осуществлялась кавалеристами и пехотинцами с пулеметами. В "Известиях Тобольского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов" сообщалось: "В ночь с 25-го на 26-е... был увезен комиссаром тов. Яковлевым бывший царь Николай Романов, с ним пожелали ехать бывшая царица и дочь Мария... Отъезд был обставлен хорошо, и все обошлось без лишнего шума.

Комиссар тов. Яковлев имел самые широкие полномочия из Москвы от Совнаркома..." ("Борьба за власть Советов в Тобольской (Тюменской) губернии (1917-1920)". Сборник документов и материалов. Свердловск, 1967, с. 169).

Однако вопреки самым широким полномочиям, данным комиссару Яковлеву Совнаркомом, главой которого был В. И. Ленин, местное руководство на Урале и подчиненные ему воинские части уже тогда вели себя крайне своевольно. Впереди отряда Яковлева двигался отряд Заславского, непосредственно подчиненный уральскому руководству, а замыкал сопровождение отряд, которым командовал Брусяцкий. Кое-кто явно подумывал о том, чтобы отбить у Яковлева семейство Романовых, и тот даже оказался вынужденным временно арестовать одного из "уральцев". Впрочем, до стрельбы дело не дошло... Своего рода бескровное, но жестко непримиримое тактическое противостояние продолжалось и когда царскую семью перемещали по железной дороге. Однажды Яковлев даже заявил: "Достоверно известно, что уральцы готовили взрыв поезда, поэтому я вынужден ехать в другую сторону" (Авдеев А. Д. "Николай Романов в Тобольске и Екатеринбурге". "Красная новь", 1928, N 5, с. 196). Дошло до того, что вслед за поездом Яковлева с царской семьей из Екатеринбурга был направлен специальный поезд... Борьба была очень острой и напряженной. Настолько, что уже 30 апреля 1918 года Яковлев открыто и гневно осуждал "партизанские действия уральцев", утверждая, что "у него не было другого намерения, кроме как сохранить бывшего царя по директиве ВЦИК" (Авдеев А. Д. Там же, с. 199).

Обстановка была предельно тяжкая и сложная: командир одного из уральских отрядов даже заявлял, что "...вот сюда приехал комиссар Яковлев и хочет увезти Романова в Москву, а потом у них, кажется, решено отправить его за границу. А нам предстоит такая задача: во что бы то ни стало доставить его в Екатеринбург". Добравшись до Тюмени, Яковлев вынужден был сообщить Свердлову, что уральцы, не доверяя ему, готовы совершить нападение на его отряд и покончить с Романовыми, а следовательно, безумие везти царскую семью в Екатеринбург.

стр. 69


--------------------------------------------------------------------------------
Свердлов спросил Яковлева, не слишком ли тот нервничает, не преувеличивает ли опасность, но в связи с отрицательным ответом последнего приказал: "Поезжай в Омск, по приезде телеграфируй... Дальнейшие указания дам в Омск. Двигай". Однако попытка Яковлева оградить Романовых от смертельной опасности, выполнив приказ Я. М. Свердлова о переводе царской семьи в Омск, а не в Екатеринбург, была сорвана совершенно распоясавшимися уральскими руководителями, твердо решившими во что бы то ни стало пленников захватить и уничтожить.

Уральский областной Совет был полон непримиримо мстительных эмоций, Яковлев был объявлен изменником революции, и намечалось под угрозой расстрела остановить поезд, шедший в Омск, и направить в Екатеринбург. В случае неподчинения решено было уничтожить состав, разумеется, вместе с пассажирами, причем попытка центрального руководства из Москвы обуздать зарвавшихся местных экстремистов наивысшего там руководящего уровня заканчивается тем, что последовал выпад против Свердлова и даже Ленина. В телеграмме ультимативного содержания, направленной центральному руководству, было заявлено: "Областной совет... констатирует, что президиум ЦИК предпринял ответственное решение, не уведомив предварительно областного совета, совершил тем самым акт, явно дискредитирующий облсовет... Единственным выходом из создавшегося положения считаем отдачу вами распоряжения о возвращении Яковлева в Екатеринбург. Ваш ответ и вся история обсуждаются на предстоящей областной партконференции". Такой текст означал бескомпромиссность на грани объявления войны.

Во избежание кровопролития далекий от лжереволюционной озлобленности, абсолютно лояльный по отношению к Ленину председатель Омского облсовета В. Косарев 29 апреля направил телеграмму, в которой назвал обвинение В. Яковлева в измене "результатом преступного недоразумения", а в следующей призвал "уральских работников не делать сепаратных выступлений и в данном случае точно выполнять заказ Москвы". Но ни омский руководитель, ни Я. М. Свердлов и даже сам В. И. Ленин не имели в тех

условиях сколько-нибудь реальной возможности с шансами на успех противостоять своеволию тех, кто держал в своих руках Уральский регион. Пришлось вследствие этого надеяться на благополучный исход, получив от председателя Уралоблсовета А. Белобородова твердые гарантии безопасности царской семьи. Не имея реальных рычагов административного и военного воздействия на тамошних руководителей, Свердлов во избежание дальнейшего обострения ситуации, которая в любой момент могла полностью выйти из-под контроля, распорядился направить злосчастный поезд снова в Тюмень, а оттуда в Екатеринбург...

Отчаявшийся В. Яковлев, понимая, чем это грозит, телеграфировал Свердлову, пытаясь, видимо, убедить его в рискованности попыток договориться с уральцами в отсутствие шансов "вытащить" впоследствии царскую семью из Екатеринбурга: "Итак, мы предупреждаем вас в последний раз и снимаем с себя всякую моральную ответственность". Однако в тот момент, к сожалению, ничто не могло помешать уральским экстремистам выиграть ту схватку с центральным руководством, явно неискренне пообещав сохранить в неприкосновенности Н. А. Романова и его близких, а на деле лишь выжидая удобного момента для расправы. Не случайно несколько лет спустя бывший председатель Уралоблсовета А. Белобородов признал: "Мы считали, что, пожалуй, нет даже необходимости доставлять Николая в Екатеринбург, что, если представятся благоприятные условия во время его перевода, он должен быть расстрелян в дороге...". Вот так. Думается, все ясно.

Разве так уж трудно понять, кто дорвался до беспомощных пленников и вцепился в них мертвой хваткой? Псевдореволюционные экстремисты примитивнейшего типа, пагубно влиявшие на ход событий в Советской России и органически неспособные разумно, здраво оценивать реалии той поры. Вот и начались игры по поводу мнимо существующих материалов, якобы свидетельствующих о наличии плана бегства царской семьи. А когда стало известно о приближении чехословацких отрядов и соединений белогвардейской Сибирской армии к Екатеринбургу, повод представился и

стр. 70


--------------------------------------------------------------------------------
преступный приговор был приведен в исполнение...

Во сколько ничем не оправданных, численно резко возросших жертв обошлась в роковые годы военного противостояния слепая взаимная ожесточенность и экстремистская одержимость в соответствии со страшной логикой "кровь за кровь, смерть за смерть", исключительно трудно поддававшаяся действенному контролю, да и просто ограничению со стороны цивилизованных лидеров по обе стороны баррикад? Подсчитать невозможно. Как и количество десятилетиями продолжавших страшно болеть душевных ран. До конца дней, к примеру, самый близкий автору этих строк человек переживал казнь юных коммунистов, анархистов, эсеров, как и других "нежелательных элементов" (вследствие их революционных убеждений), последовавшую в момент, когда деникинцы ворвались в Курск. В этом городе в 1917 году возник очень популярный молодежный клуб, где, в сущности, еще мальчики и девочки разных мировоззренческих ориентиров регулярно встречались, страстно спорили, обменивались информацией, ломали голову над вопросами вроде того, кто и как сумеет спасти Россию и весь мир от бездны несчастий и несправедливостей. Только за это повешены были, разумеется, лишь те (почти дети), кто был настроен революционно да и просто антиреакционно...

Спасена была от подобной участи в тот момент очень активная сторонница идей Петра Кропоткина, хотя и совсем "зелененькая" девочка-анархистка, только потому, что опекавшая тогда молодежный политический клуб пожилая революционерка- политкаторжанка не без труда убедила ее сесть в последний эшелон, а те, кто не послушался и остался в Курске, оказались на виселице... Упомянутая опытная революционерка Яковлева в оценке тогдашней ситуации была близка к умонастроениям чрезвычайного комиссара, делавшего на Урале и в Сибири все возможное для спасения царской семьи. Попутно стоит отметить, что по воле ключевых фигур, из числа бесконтрольно властвующих с 1992 года в России, ужасно "объективные" лжедемократические средства массовой информации, и прежде всего телевидение, ни единым словом не упоминают о бесчисленных жертвах белого террора, "утрамбовывая" в массовое сознание лишь предельно искаженное представление о так называемом красном терроре. Уже почти десяток лет чуть ли не каждодневно пишется, говорится, показывается во множестве выдуманных завлекательных словесных узоров Бог знает что о трагедии семьи последнего императора и при этом, конечно, ни одного честного слова об истинных ее виновниках! Само собой разумеется, при всеохватывающем обилии лживых, конечно, обвинений В. И. Ленина и его наиболее достойных соратников в мнимом их жестокосердии и все бесстыднее "вбиваемого" в сознание многих миллионов людей, лишенных честной информации, "живописания" якобы наличествовавшей у них неприязни ко всем Романовым, вплоть до малых детей! В частности, помимо иного, тому подобного, нескончаемо упоминается о гибели родного брата Николая II Михаила и нескольких других жертв из числа Романовых, но ни слова не говорится о том, какую роль в этом все еще играла в 1918 году подчас совершенно не поддававшаяся контролю из Москвы стихия иной раз чуть ли не безумной ненависти к Романовым кое-кого из на тот момент сильных личностей регионального уровня. Как и о том, кто, к примеру, дал возможность покинуть страну вдове и малолетнему сыну Михаила Романова, который не посчитал возможным принять корону, предложенную ему последним царем...

Вся эта и тому подобная пропаганда становится все более привычной, а то и само собой разумеющейся. Прямо-таки как о чуде вспоминаешь о сверхнеожиданном: еще несколько лет тому назад впервые (вероятно, по какому-то недоразумению) на экране появился умный, добросовестный и глубоко порядочный человек, а отнюдь не один из множества все чаще мелькающих на телеэкране легковесно-примитивных наших сограждан, превозносящих до небес самодержавно-монархические "прелести" и восторгающихся собственным дворянством или иным "благородным" происхождением. И вдруг перед нами предстал духовно явно незаурядный, по-настоящему интеллигентный великий князь Николай Романов. И рассказал он нечто, по нынешним временам не просто далекое от официальной политикански-псев-

стр. 71


--------------------------------------------------------------------------------
доисторической моды, но и органически с ней несовместимое. В семье этого, судя по всему глубоко мыслящего, предельно совестливого человека, до сих пор сохраняется благодарная память о революционном матросе Задо-рожном, прикрепленном в то наисложнейшее время к данной ветви еще совсем недавно царствовавшей династии. Перед этим убежденным партийцем-ленинцем была поставлена задача ограждения родственников последнего императора от кого угодно из жаждавших извести под корень весь род Романовых.

Как дисциплинированный революционер и безукоризненно порядочный человек, он поразительно успешно для той ситуации справился со своей миссией. В отличие от чрезвычайного комиссара В. Яковлева, в распоряжении которого находился специальный красногвардейский отряд (но, к сожалению, слишком малочисленный по сравнению со многими тысячами уральских бойцов, готовых выполнить любой приказ Уралоблсовета), Задорожный, тоже оказавшись в крайне сложной ситуации, успешно спас доверенных ему Романовых. Судя по рассказу ныне здравствующего великого князя Николая Романова, опекавший его родителей и других родственников революционер был не только отважным, но и на редкость нестереотипным в критической ситуации, когда он, дабы исключить роковой исход порученного ему дела, вручил оружие мужской части данной ветви бывшей династии Романовых, приковывавшей к себе особенно пристальное и предельно недоброе внимание местных экстремистов вследствие родственных связей с крайне непопулярным царем.

Особенно симптоматичным в той, уже сравнительно отдаленной телепередаче было то, что великий князь Николай Романов, проживающий, как ныне принято выражаться, в дальнем зарубежье, посчитал себя обязанным, по сути дела, призвать к подлинно объективной, полностью свободной от мстительности и охаивающей корысти оценке трагических страниц нашего общего прошлого. То есть не сталкивать миллионы и миллионы людей с пути, по-настоящему человечного, не допускающего чего-либо похожего на беспринципно-агрессивное сведение счетов, полностью исключив насаждение одурманивающих "рефлексов",

Видимо, он имел в виду нечто, характерное для иных из особенно страшных годов во времена бесконтрольного господства Сталина. Остается недоумевать: до чего же много сейчас развелось бывших и новоявленных, ловко перекрасившихся руководителей, подталкивающих наше общество именно в этом направлении под "демократическими" "патриотическими" и прочими лозунгами!

25 марта 1999 года по НТВ "промелькнул" фильм Е. Киселева "Правнук императора", главным персонажем которого все же стал упомянутый великий князь Николай Романов - ныне, вероятно, не только наиболее объективный, но исключительно авторитетный среди всех многочисленных потомков некогда царствовавшей в России династии. На этот раз он имел возможность сообщить немало дополнительной информации. В частности, и уверенность в том, что сознательный и безукоризненно дисциплинированный революционер Задорожный выполнил бы и приказ о расстреле Романовых. Последствия были бы особенно тяжкими. (В Крыму тогда находилось, возможно, более половины родственников последнего императора, включая его мать.)

Однако подобного приказа из ленинского центра не только не поступало, а, наоборот, была директива охранять Романовых и не допускать ничего похожего на расправу с ними. Естественно, это дало возможность Задорожному вести себя соответствующим образом, то есть достойно во всех отношениях. Тем более когда стало известно, что экстремисты- псевдореволюционеры из числа очень влиятельных в Ялтинском совете стремятся расправиться со всеми Романовыми, находившимися в их "зоне досягаемости", и намерены направить два грузовика, полных вооруженными людьми, готовыми выполнить любой приказ своего местного руководства, вплоть до самого жестокого.

(Продолжение следует.)

стр. 72


 
 
 

Постоянный адрес данной публикации: