1

Книга Моносова, охватывающая эпоху буржуазно-демократических революций в Западной Европе, является почти единственным учебником, которым пользуется сейчас наша учащаяся молодежь. Какие требования мы предъявляем к учебнику по истории этой эпохи? Исторический учебник, посвященный эпохе буржуазных революций в Западной Европе, должен, как и учебник по истории любой эпохи, исходить из правильных методологических позиций.

История борьбы рабочего класса в эпоху буржуазно-демократических революций на Западе не раз освещалась Лениным. Освещение этой эпохи, оценка ее были в свое время предметом ожесточенной борьбы между большевиками и меньшевиками. Большевизм возник и развился на основании обобщения опыта классовой борьбы пролетариата не только в России, но и в Западной Европе, т. е., следовательно, его борьбы и в эпоху буржуазно-демократических революций. Ленин в 1899 г. писал, что "история социализма и демократии в Западной Европе, история русского революционного движении, опыт нашего рабочего движения - таков тот материал, которым мы должны овладеть, чтобы выработать целесообразную организацию и тактику нашей партии".

Эпоха буржуазно-демократических революций в Западной Европе (1789 - 1871 гг.) ставит перед нами вопросы гегемонии в буржуазно-демократических революциях, вопросы перерастания, вопросы роли рабочего класса в буржуазно-демократических революциях и вопрос о роли партии пролетариата в его борьбе за свое освобождение. Изучение этой эпохи должно подвести читателя к пониманию важнейших программных и тактических положений большевизма. На конкретном историческом материале можно показать учащемуся неразрывную связь в развитии марксизма и массового рабочего движения, показать, как боролись Маркс и Энгельс за то, чтобы марксизм победил в рабочем движении, чтобы он стал господствующей идеологией рабочего класса. Изучение этой эпохи должно подвести к пониманию того, как Ленин и Сталин продолжили разработку опыта революционной борьбы, развивая марксизм дальше.

Меньшевики в своей борьбе против большевизма искажали историю западноевропейского рабочего движения. Они создали немало традиций буржуазной историографии, буржуазного подхода к этим событиям. Меньшевики не понимали и не могли понять ни опыта революции 1905 г., как нового типа буржуазно-демократической революции, совершавшейся в условиях новой империалистической эпохи, ни западноевропейских буржуазных революций, в которых впервые выступил рабочий класс как самостоятельная политическая сила. Показать в настоящем свете классовую борьбу эпохи буржуазно-демократических резолюций в Западной Европе - это значит разоблачить фальсификацию меньшевистской буржуазной историографии, создавшей немало легенд о западноевропейских буржуазно-демократических революциях.

Все вопросы истории этой эпохи таким образом являются вопросами политическими, актуальными и в известном смысле сугубо современными. Разоблачать всякого рода меньшевистские концепции (вроде рязановской например) по-новому, в свете учения Ленина - Сталина, осветить опыт классовой борьбы в ту эпоху - это значит помочь нашей настоящей борьбе, вооружить учащегося, изучающего историю этой эпохи, ценнейшим оружием современной классовой борьбы пролетариата.

Учебник, исходя из правильных, большевистских позиций в освещении всей этой эпохи, должен быть конкретным историческим учебником. Но требуя, чтобы учебник дал конкретное представление о многостороннем и сложном процессе классовой борьбы, абсолютно необходимо добиваться четкого изложения предмета в учебнике. Нечеткость в учебнике вредна особенно. Учебник изучают десятки тысяч людей, для которых он подчас является почти единственной книгой по истории изучаемой эпохи. Каждая фраза имеет в учебнике особое значение. В нем не должно быть неряшливостей, неточностей, неправильных выражений, ошибочных определений, и т. д. Как справляется рецензируемый учебник со всеми этими задачами? Ставит ли он правильно, по-ленински, все эти проблемы и разрешает ли их в духе учения Ленина - Сталина?

Учебник Моносова в новом издании, являющемся значительной переделкой всех старых изданий его представляет собой несомненно значительный шаг вперед в деле создания большевистского учебника.

Автор поставил перед собой задачу - осветить эту эпоху в свете указаний Ленина и Сталина, используя ленинское наследство. Целый

ряд основных вопросов истории этой эпохи поставлен правильно. Расположение материала, самое построение учебника в методологическом отношении верны. Но над этим учебником, как и вообще над созданием учебника истории революционной борьбы в Западной Европе, предстоит еще проделать большую работу для того, чтобы он вполне отвечал тем требованиям, которые пред'являет партия.

2

Из всей группы вопросов, относящихся к истории этой эпохи, на которые учебник должен дать правильный, научный ответ, первый вопрос - вопрос об условиях победы капиталистического способа производства и борьбе с феодализмом.

Как ставится этот вопрос в учебнике?

Несмотря на то, что в общем характеристика сущности промышленного переворота дана правильно, в отдельных местах встречаются явно неудовлетворительные формулировки; изложение хода промышленного переворота в Англии и Франции страдает при этом целым рядом существенных недостатков.

Первый из этих недостатков - это, несомненно, неудовлетворительное освещение роли торгового капитала в развитии капиталистического способа производства. Странное дело! Когда-то многие из наших историков чрезмерно "увлекались" изображением роли торгового капитала, представляли его иногда в качестве чуть ли не основной силы, создавшей капиталистический способ производства. Потом после большой борьбы, проведенной с такого рода взглядами, наступила своеобразная "реакция", и теперь очень многие историки склонны совсем не говорить о роли торгового капитала, как будто бы этот торговый капитал не существовал вовсе. Между тем торговый капитал был, и его историческая роль заключалась в том, что он являлся, как говорил Маркс, одним из элементов, подготовивших победу капиталистического способа производства.

Рецензируемый учебник, загромождая главы, посвященные торговому капиталу, большим количеством цитат, методически очень слабо справляется с анализом роли торгового капитала. Вообще методическая сторона в учебнике далеко не является его сильнейшей стороной. Автор учебника допустил, например, несомненную ошибку, не показав конкретно, как торговый капитал разлагает феодализм, и не дав обобщающей оценки роли торгового капитала в создании капиталистической формации.

Второй недостаток учебника заключается в том, что автор дает неточную формулировку сущности промышленного переворота. Так на первой странице учебника мы читаем, что сущность (разрядка наша. - И. Т. ) промышленного переворота заключается в том, что на смену производства, основанного на ручном труде, приходит крупное производство, три котором работа выполняется при помощи машин. Но хотя в дальнейшем учебник говорит о том, что в процессе этого переворота возникают новые классы, все же в определении нельзя выпячивать на первый план технический момент, хотя бы автор даже сам предостерегал против этой ошибки. Читатель, изучающий учебник, может запомнить (как это часто бывает) определение, данное в книге, и оно будет его путать".

Третий недостаток в освещении этой проблемы заключается в недостаточно четком показе того, как развивался рабочий класс. Рабочие существовали и до промышленного переворота, но они еще не представляли собой промышленного пролетариата, возникающего в результате победы машин. Четко показать, как вырастал пролетариат из предпролетариата, из плебейских элементов - его исторических предшественников - является несомненно задачей большой важности. Безусловно важно было бы показать, что собственно пролетариат как самая могучая производительная сила (Энгельс) возникает именно в результате промышленного переворота, что мануфактурный, рабочий и промышленный пролетарий - не одно и то же. Ошибкой автора является то, что он не сделал этого в необходимой мере.

Следует отметить также совершенно неудовлетворительное указание на значение английской революции. Ленин часто говорил об английской революции, как о такой революции, в которой огромную роль играли городская и деревенская беднота, плебейские элементы. Английская революция была первой в ряде великих буржуазных революций, означавших наступление новой эпохи. Ясно, что учебник должен дать не только указание на ее значение, но и изложение основных этапов и движущих сил этой революции. Конечно рамки учебника не могут позволить подробного описания всех конкретных событий, но все же ограничиться одной страницей, самым общим упоминанием, не показать конкретно роли английской революции в начавшейся расчистке почвы от феодализма - значит сделать для читателя последующую политическую историк! Англии во многом непонятной.

Крупнейшим недостатком учебника является также недостаточное освещение классовой борьбы в Англии в период промышленного переворота. Вся история второй половины XVIII и начала XIX в. характеризуется мощным под'емом рабочего движения, о котором не раз говорили Маркс и Энгельс. Между тем в книге мы почти ничего не находим по этому вопросу. В изображении хода экономического и политического развития в Америке¹ указанный нами общий методологический недостаток доходит

¹ Изложение экономической истории и истории классовой борьбы в Америке в конце XVIII и в начале XIX в. вообще имеет тот крупнейший недостаток, что недоучитывает огромного значения аграрного вопроса для американской истории. В частности нет конкретного показа "американского пути" развития в самой Америке, что необходимо учащемуся для правильного усвоения ленинской постановки о двух путях развития сельского хозяйства в иных условиях, нет также точного ответа о значимости феодализма в Сев Америке

до прямой и вульгарной небрежности. На стр. 258 мы читаем про "социальное содержание войны за независимость" и находим следующую фразу: "В это время в Северных штатах началась классовая борьба - восстание фермерской бедноты во главе с одним из участников войны Даниэлем Шейсом". Не угодно ли, - "в это время началась классовая борьба". Читатель конечно спросит, неужели до этого времени классовой борьбы не было? Она конечно была, и автор учебника конечно не думал, что классовой борьбы не было, но здесь в своеобразной форме отомстила за себя нечеткость методологической установки. Недостаточно ясный показ классового содержания борьбы новых исторических классов привел к такой грубой, странно звучащей небрежности.

Нельзя не отметить, что в нескольких местах книги вопрос о классовых итогах промышленного переворота и победы капитализма трактуется нечетко. Так почему-то автор пишет, что верхушка торговой и финансовой буржуазии и земельной аристократии в Англии, имевшая всю полноту власти в своих руках, "не считалась, - как пишет он (стр. 107), - с желаниями промышленной буржуазии" (речь идет о первой половине XIX в.). Автор впадает в противоречие с самим собой, когда на стр. 113 уже правильно говорит о таком компромиссе. Здесь автор фактически отрицает свое первое утверждение. А утверждение это несомненно неверно. Что у власти стояла земельная аристократия и верхушка буржуазии, это правильно, но что уже в это время мы наблюдаем очень много фактов, показывающих стремление к компромиссу между этими силами и промышленной буржуазией, - это также несомненно.

3

Великая французская революция была первой буржуазно-демократической революцией в Западной Европе, во время которой народ, угнетенные массы впервые в истории, правда на очень короткий исторический отрезок времени, получили власть в свои руки. Эта революция была крупнейшим событием в истории человечества, определившим собой на долгий период борьбу классов и политических партий в Западной Европе.

Первый вопрос, который встает при освещении этого события, - это вопрос о роли крестьянства в уничтожении феодальных отношений. На стр. 64 читатель узнает, что за период 1789 - 1790 гг. крестьяне явочным порядком ликвидировали феодальные порядки (не будем обращать внимания на стиль, в данном случае это несущественно). Во-первых, неверно, что в 1790 г. крестьяне ликвидировали феодальные порядки. Утверждать так - это значит снять совсем проблему 1793 г. Впрочем автор сам это понимает, и на стр. 66, совершенно не смущаясь тем, что он утверждал на стр. 64 нечто противоположное, пишет, что аграрный вопрос к 1791 г. решен еще не был. Мы вправе сказать, что нельзя так небрежно освещать историю революционной борьбы крестьянства против феодализма. История борьбы против старого порядка представляет собой очень сложную борьбу крестьянства и плебейских элементов против дворянства и духовенства, против королевской власти - борьбу, имевшую своим кульминационным пунктом 1793 - 1794 гг. В период 1739 - 1790 гг. и в последующие году крестьяне во многих местах явочным порядком захватывали земли, отказываясь нести феодальные тяготы и повинности. Но это еще не было ликвидацией феодальных порядков. Для ликвидации феодализма (и то не в полной мере, - частная собственность на землю осталась) понадобилась якобинская диктатура Совершенно очевидно, что без правильного освещения того, к чему пришла Франция в 1793 г. в аграрном вопросе (основном вопросе революции), нельзя об'яснить все сложные перипетии классовой борьбы в 1793 и 1794 гг.

В нескольких местах дается недостаточно четкое изложение исторической роли якобинцев и социальных основ их господства. Прежде всего автор не подчеркнул того момента, который является важнейшим в учении Ленина о Великой французской революции, - не подчеркнул значения "решающего момента в национальной истории", когда на короткий промежуток сама трудовая масса проявила свою классовую волю через якобинский Конвент. В учебнике не показаны историческая ограниченность и двусторонность исторического значения якобинской диктатуры, не подчеркнуто, что якобинцы, во-первых, были самой передовой политической силой своего времени и в то же время имели в своей идеологии ярко выраженные реакционные черты; изложение истории якобинцев иногда вообще сползает с научных рельсов. Так, учебник утверждает например, что якобинцам (стр. 80) "претило накопление капитала" в руках крупной буржуазии. Вместо того, чтобы показать, что якобинцы об'единяли разнородные социальные силы, между которыми с течением времени стала развиваться все более и более острая классовая борьба, что среди якобинцев были такие слои, которым накопление капитала вовсе не претило и что некоторые элементы (городская и деревенская беднота) выступали против дворянства и против крупной буржуазии отнюдь не потому, что им претило накопление, а совсем по другим причинам, - вместо этого автор дает эту странную и непонятную формулировку.

Отметим еще одно обстоятельство. Автор, говоря об итогах Великой французской революции и об итогах господства якобинцев, пишет: "Опираясь, на опыт буржуазных революций на Западе и в частности на опыт Великой французской резолюции, Ленин в борьбе с международным меньшевизмом подчеркивал, что только союз пролетариата с крестьянством под гегемонией (руководством) пролетариата может придать буржуазной революции необходимый размах и силу; что только этот союз может довести до конца революцию, идя значительно дальше "ее ближайших непосредственных, созревших уже вполне буржуазных целей" (Ленин).

Опираясь на опыт международного рабочего движения и в частности России, Ленин не только защищал, но и развивал дальше учение о гегемонии пролетариата, составляющее "одно из коренных положений марксизма".

Из этой фразы читатель может сделать вывод, что будто бы Ленин считал, что союз пролетариата с крестьянством под гегемонией пролетариата придал Великой французской революции необходимый размах и силу. Между тем это конечно неверно, так как пролетариата как самостоятельной политической силы (а пролетариат может быть гегемоном, только будучи самостоятельной политической силой) как раз не было. Ленин не раз указывал, что в эпоху Великой французской революции, совершавшейся в период мануфактурного производства, был предпролетариат и что на первом месте тогда стояло крестьянство, а не пролетариат; союз плебейских элементов с крестьянством под гегемонией мелкой буржуазии - вот что обеспечило размах и силу Великой французской революции. Место из учебника, приведенное нами, не дает ясного представления о взглядах Ленина и способно только спутать читателя.

4

Главы, посвященные революциям 1848 г., являются наименее удачными в учебнике. История Франции (история революции 1848 г. во Франции в учебнике предшествует истории революции 1848 г. в Германии) за период до 1848 г. излагается неясно. Довольно часто автор просто выставляет какое-нибудь утверждение, совершенно не доказывая его. Непонятно например, что означает такая фраза (стр. 150): "Причины, в силу которых промышленной буржуазии не досталось господство в результате революции 1830 г., имели глубокие социально-экономические корни". Н" предшествующее изложение, ни дальнейшее не вскрывает содержания этой фразы.

Самый главный недостаток в освещении истории Франции до революции 1848 г. заключается однако в неясном изложении истории рабочего движения. Путь, каким французский пролетариат от выступлений плебейских элементов предпролетариата эпохи Великой французской революции пришел к июньским дням 1848 г., к роли гегемона в этой революции, не показан, не вскрыта роль лионских восстаний в связи со всем развитием рабочего движения той эпохи. И именно потому, что изложение этого периода не дает ясного представления о росте рабочего движения, автор допускает довольно часто неправильные и неточные формулировки в отношении самой революции, ее предпосылок, ее хода, значения революционных выступлений пролетариата в июне 1848 г. и т. д. Отметим только некоторые из недостатков. На стр. 142 автор категорически заявляет, что не было ни об'ективных, ни суб'ективных предпосылок к перерастанию буржуазно-демократической революции в пролетарскую.

Эта формулировка в сущности искажает период между февралем и июнем 1848 г., ибо от первого демократического штурма (февраль) пролетариат пришел к самостоятельному выступлению в июне, когда он боролся против всего буржуазного порядка в целом - порядка, уже установившегося и победившего во Франции. За этот период как раз мы и наблюдаем элементы того процесса, который потом в более законченном и совершенном виде мы встречаем в других странах и в других революциях, т. е. процесса перерастания. Очевидно автор хотел сказать, что не было достаточных предпосылок для победоносной борьбы пролетариата за установление своего господства.

Недостаточный показ массового рабочего движения мстит за себя, когда автор описывает революционные выступления пролетариата в период революции 1848 г. Так, на стр. 153 учебника автор дает далеко неточное об'яснение того, почему во Франции столкновения между пролетариатом и буржуазией доходили до вооруженного столкновения.

"...Затяжная безработица, - пишет автор, - постоянная нищета, отчаяние и недовольство, постоянно приводящие к революционным выступлениям. Именно поэтому столкновения между пролетариатом и буржуазией во Франции доходили каждый раз до крайнего обострения- до вооруженного столкновения".

Конечно не только поэтому столкновения между пролетариатом и буржуазией во Франции доходили до крайнего обострения. В 40-х и 50-х годах Франция уже была накануне завершения своего буржуазно-демократического преобразования, и основным вопросом классовой борьбы все больше и больше становился вопрос борьбы не буржуазии с феодализмом (этот вопрос был в основном решен уже Великой французской революцией), а вопрос борьбы пролетариата за установление своего господства. Автор явно недооценивает значения исторического перемещения центра тяжести классовой борьбы за период 1789 - 1848 - 1850-х годов.

Недостаточный показ роли и значения массового рабочего движения сказывается и в освещении отдельных моментов революции 1848 г. Так, давая довольно странную характеристику люксембургской комиссии (она, видите ли, не была "настоящим государственным учреждением"!), автор пишет, что результатом работ этой комиссии было введение 10-часового рабочего дня (стр. 168). Читатель может подумать, что образование люксембургской комиссии было исторически прогрессивным шагом, что работы люксембургской комиссии входят в активный баланс борьбы рабочего класса. Между тем такая оценка несомненно неправильна. Луиблановская комиссия была, если брать весь этот исторический период в целом, тормозом в борьбе рабочего движения, сеявшим иллюзии в среде рабочего класса. Работа люксембургской комиссии затрудняла прояснение рабочего сознания.

Однако наиболее неудачным местом в этой главе является описание хода и значения июньских дней.

Прежде всего в учебнике дается неправильное описание подготовки и хода июньских событий. Неправильность эта заключается в излишнем подчеркивании того обстоятельства, что буржуазия мстила рабочим за их революционные выступления¹ . Так, на стр. 174

¹ О чувстве мести говорил и Маркс. Весь вопрос в том, какое именно значение это имело в ходе классовой борьбы.

автор пишет, что "буржуазия, в том числе и мелкая, мстила рабочим за минуты пережитого страха" (речь идет о событиях 15 мая), а на стр. 180 читатель узнает, что рабочие, голосуя за Бонапарта, тоже мстили генералу Кавеньяку. Дальше читатель узнает, что и мелкая буржуазия тоже мстила: она отдала голоса Бонапарту потому, что она мстила крупным собственникам, и т. д. и т. д. Нельзя же все-таки изображать крупнейшие исторические события и оценивать содержание классовой борьбы на таких исторических этапах, как июньские дни, период 1849 - 1850 гг. и т. д., как периоды, когда классы руководятся чувством мести. Это не об'яснение хода классовой борьбы. Если к этому добавить, что из самого описания хода июньского восстания вытекает, что это восстание было результатом мести и провокации со стороны буржуазии, а не войной против капиталистов, то будет совершенно ясно, что автор не дал правильного ленинского освещения крупнейших моментов периода революции 1848 г. во Франции.

Читатель, изучая эту главу, не приходит и не может притти к пониманию роли рабочего класса в буржуазно-демократической революции, к пониманию того, какими путями необходимо завоевать союзников на сторону пролетариата, каким образом завоевывается гегемония рабочего класса. Как раз в вопросе о союзниках, в вопросе о гегемонии автор допускает неточные формулировки. Так, на стр. 76 читатель узнает (эта мысль совершенно справедлива), что крестьянство в революцию 1848 г. было на стороне буржуазии и что пролетариат был изолирован. А "на стр. 185 вдруг оказывается, что пролетариат возглавлял широкий фронт трудящихся. Какой фронт, кого вел за собой пролетариат, в каком смысле изменилось положение к 1851 г., - это остается совершенно неясным. Надо было показать, что изолированность пролетариата была относительна, что деревенская беднота, значительные слои городской бедноты, беднейшие слои мелкобуржуазного населения Парижа и крупных городов Франции уже примыкали к пролетариату. Они не составляли еще "широкого фронта трудящихся", руководимых пролетариатом в его революционной борьбе, пролетариат еще не завоевал себе союзников, но он шел по пути их завоевания. Крестьянство ведь тоже получило урок в революции 1848 г., и одним из этих уроков было сознание необходимости искать себе избавителя от нищеты и угнетения не в буржуазии, а в пролетариате.

Чтобы закончить с характеристикой изложения революции 1848 г. во Франции, необходимо еще упомянуть, что несомненной ошибкой в учебнике является то, что в нем при изложении истории революции 1848 г. ни слова не говорится о марксистской теории вооруженного восстания и вообще о марксизме. Конечно Маркс в 1848 г. не был известен широким слоям французского пролетариата. Но, во-первых, некоторой части рабочих он уже был известен, а во-вторых, пролетариат в это время находился как раз в том периоде своего развития, который крупными шагами приближал его к пониманию и усвоению марксистской теории. Читатель должен был бы узнать о Марксе не после изложения истории революции 1848 г. во Франции, а до него.

5

Изложение революции 1848 г. в Германий также страдает крупнейшими недочетами.

Первым из этих недочетов является то, что читателю остается непонятным, кто же возглавил революцию 1848 г. в Германии. Так, автор на стр. 194 пишет, что в германской буржуазии 30 - 40-х годов не было и следа революционности и решимости, характерных для Французской буржуазии XVIII в. Так совершенно справедливо в учебнике утверждается, что мелкая буржуазия самостоятельной революционной силы представлять не могла. Но кто же возглавил революцию, если пролетариат к роли гегемона, как утверждает автор (см. стр. 189, а также противоречивую характеристику на стр. 197), тоже не был подготовлен? Кто же был гегемоном в этой революции?

Несомненно, что германская революция 1848 г. представляет собой наиболее трудное дело для популярного изложения. Эта революция, имевшая своей национальной исторической особенностью задачу об'единения Германии, совершилась в тот период, когда в общеисторическом смысле гегемоном революционной борьбы была еще буржуазия, но когда она уже теряла свою революционность и когда пролетариат уже выступал как могучая ударная революционная сила. Вся сложность революционной борьбы в период 1848 г. в Германии и заключалась в том, что гегемоном революционной борьбы выступала либеральная буржуазия, но что уже в этот период пролетариат боролся за отвоевание гегемонии. Исход германской революции был предопределен тем, что пролетариат оказался недостаточно сильным для того, чтобы отвоевать крестьянство на свою сторону, возглавить демократическую революционную борьбу, стать гегемоном революционной борьбы трудящихся и добиться перерастания буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую. Автор сделал ошибку, когда он не подчеркнул этой сложности классовой борьбы в тот период, особой роли пролетариата, который уже был ударной силой германской революции, который был передовым борцом ее, но был недостаточно силен, чтобы отвоевать гегемонию у либеральной буржуазии.

И, во-вторых, ошибкой в учебнике является то, что в нем при изложении событий 1848 г. в Германии и нашей оценки исторического значения их нет ничего о рязановщине. Не будем распространяться относительно значения этого обстоятельства. Римановские установки проникли в книги нескольких историков, которыми иногда пользуются наши учащиеся, и конечно в учебнике надо было хотя бы коротко сказать о рязановских установках и о всей ненаучности и политическом вреде рязановской концепции.

Крупнейшие недостатки при изложении революции 1848 г. в Германии имеются и в освещении вопроса о роли Маркса в революции и о его программе. Отметим в связи с этим только некоторые места. Так, на стр. 216 - 217 учебника дается неточное определение программы, которую защищал Маркс. Программа Маркса была программой перманентной революции, как это признает автор на стр. 220.

Программа Маркса включала в себя последовательные демократические преобразования и шла гораздо дальше их, требуя мероприятий, обеспечивающих переход на рельсы борьбы за социалистическую, пролетарскую революцию. В связи с этим следует упомянуть и тот недостаток, что автор, говоря правильно о тактике Маркса в период революции 1848 г. в Германии, не ставит (стр. 219) проблему роли и значения пролетарской партии в буржуазно-демократической революции. Чрезвычайно важно подчеркнуть, что "Союз коммунистов", "организованный Марксом и Энгельсом, должен был быть той партией пролетариата, которая единственно может и должна руководить перерастанием буржуазно-демократической революции в революцию пролетарскую. Говорить о тактике Маркса, не ставя во всю ширь проблему партии, - несомненно ошибка.

Следующим крупным недостатком в изложении революции 1848 г. в Германии и эпохи после резолюции 1848 г. является то, что автор не показал классовой борьбы в период об'единения Германии. Во многих книгах, имеющих широкое распространение, об'единение Германии описывается таким образом, что будто бы "народ" в это время "безмолвствовал". Революция 1848 г. окончилась поражением. После 1848 г. в Германии наступила реакция. Об'единение Германии было результатом компромисса между помещиками " буржуазией. Все это верно. Однако историческое развитие Германии о 50 - 60-х годах определяется не только фактом компромисса между буржуазией и помещиками. Сам факт этого компромисса нельзя еще полностью понять, если не представить во всей полноте значение борьбы рабочего класса после революции 1848 г. Автор должен был показать, что роль рабочего класса особенно велика в период революции, но что рабочий класс вовсе не прекращает своей борьбы и вовсе не является какой-то ничтожной незаметной величиной на весах исторического процесса в период между революциями. Борьба пролетариата имела огромное значение для всех последующих исторических процессов в Германии.

Касаясь вопроса о ходе классовой борьбы в период об'единения Германии, Ленин писал: "Почему в Германии "оказалась возможной" именно такая конституция, которая более французской нравится контрреволюционному либерализму только потому... что эта конституция оказалась равнодействующей стремлений Бисмарка и либералов, боявшихся свобод для рабочих и стремлений рабочих, которые добивались, и в сороковых, и в пятидесятых, и в шестидесятых годах полнейшей демократизации Германии. Рабочие Германии тогда оказались слабы. Поэтому Бисмарк и прусские либералы наполовину победили. Если бы рабочие Германии были посильнее, Бисмарк победил бы на четверть. Если бы они были еще сильнее, Бисмарк вовсе бы не победил. Германия получила свободы, несмотря на Бисмарка, несмотря на прусских либералов, только благодаря настойчивым и упорным стремлениям рабочего класса (отчасти и демократии мелкобуржуазной, но в очень небольшой части) к полнейшей демократизации" (т. XVI, стр. 536).

Период 60-х годов в Германии был периодом революционной борьбы пролетариата. Больше того, он был периодом под'ема народного движения, когда пролетариат, правда, был разбит и ослаблен, был недостаточно силен, чтобы оказать мощное революционное противодействие Бисмарку, но все же представлял собой крупнейшую историческую силу, с которой не могли не считаться Бисмарк, помещики и либералы. Недаром про 1862 год, год так называемого "конституционного" кризиса в Пруссии, Бисмарк рассказывал, что король находился тогда в самом угнетенном состоянии и боялся эшафота. Так сильно было народное движение в этот период.

И автору надо было бы показать процесс об'единения Германии как результат сложной, многосторонней борьбы всех классов германского населения и в том числе пролетариата с буржуазией и помещиками. Существенным недостатком учебника является также явно недостаточный показ на конкретном материале "прусского пути развития сельского хозяйства".

В вопросе борьбы марксизма с лассальянством автор допускает неточные формулировки. На стр. 248 мы читаем: "Мы уже говорили выше о борьбе Маркса и Энгельса против Лассаля и лассальянства. Позднее Энгельс, предвидя опасность лассальянских традиций, несущих оппортунизм, открыл беспощадную борьбу против них в рядах германской социал-демократии".

Почему в самом деле автор утверждает, что Энгельс "позднее открыл борьбу" с лассальянством? Разве раньше Маркс и Энгельс не вели непрерывной борьбы с лассальянством как идеологией? Если автор хотел сказать, что Маркс и Энгельс ранее вели не беспощадную борьбу с лассальянством, тогда какую же? Очевидно, что автор хотел сказать об общеизвестном факте открытого выступления Энгельса против Лассаля. Вместо того, чтобы показать, почему до известного момента Энгельс открыто против Лассаля не выступал, хотя и вел беспощадную борьбу против лассальянства как идеологии, вместо всего этого автор дает туманную характеристику, путающую читателя.

Мы не стали бы останавливаться на этом вопросе, если бы только не общеизвестное значение для современного германского рабочего движения вопроса о борьбе против лассальянских традиций. Германская социал-демократия в части своих идеологов до сих пор спекулирует на исторических заслугах Лассаля перед рабочим движением. Вопрос о лассальянстве - актуальный политический вопрос. Нельзя допускать хотя бы малейшей неточности по этому вопросу в учебнике.

6

Как ставятся в учебнике вопросы истории индустриализации?

Вопросы эти политически чрезвычайно ответственны. Действительно исторический подход к этим вопросам заключается в том, чтобы на конкретных фактах показать всю глубину принципиальной противоположности и различия капиталистической и социалистической индустриализации. Совершенно очевидно поэтому.

что историк, ставящий этот вопрос, должен на конкретном историческом материале показать, какие неслыханные бедствия для трудящихся масс означала капиталистическая индустриализация. Автор учебника в том случае, когда он говорит о капиталистической индустриализации Англии например, забывает о своих утверждениях, сделанных в начале книги, и показывает картину, далеко не подтверждающую его общих политических утверждений. В самом деле, нельзя излагать так, что в первой главе капиталистическая индустриализация в отличие от социалистической приводит к обнищанию и безработице, а на стр. 134 утверждать, что положение рабочих основных профессий в Англии в 50-х и 60-х годах сильно улучшается. Все дальнейшие попытки смягчить это неправильное положение об улучшении материального положения широких масс рабочего класса не достигают цели, ибо даже и в дальнейших, смягчающих первую, формулировках автор отдает дань неправильному представлению о положении рабочего класса Англии в середине прошлого столетия.

Сущность марксистско-ленинской теории обнищания, как известно, заключается в том, что происходило, во-первых, абсолютное обнищание, а не относительное, во-вторых, обнищание касалось основной массы рабочего класса при улучшении материального положения зарождавшейся в Англии рабочей аристократии, и, в-третьих, обнищание пролетариата происходит во все эпохи господства капиталистического способа производства. Тот факт, что в середине прошлого столетия в силу целого ряда исторических причин положение рабочих некоторых профессий в среде английского пролетариата относительно улучшилось, не изменяет общей картины хода исторического развития. Автор учебника не подчеркивает этого момента и поэтому приводит читателя к неправильным выводам.

В связи с вопросом о положении рабочего класса в Англии тесно стоит и другой вопрос- вопрос о рабочем движении Англии в начале XIX в. Тут прежде всего следует указать, что автор делает большую ошибку, когда не указывает на значение английского рабочего движения второй половины XVIII в. для развития чартизма. Энгельс в своей работе "Положение рабочего класса в Англии" писал: "Возмущение рабочих против буржуазии началось вслед за развитием промышленности и прошло через различные фазисы". Указание Энгельса совершенно ясно. Уже начало промышленного переворота в Англии характеризуется сильным под'емом массового рабочего движения. На стр. 131 автор дает неудовлетворительное об'яснение причин неудачи движения 1847 - 1848 гг. Автору надо было показать чартизм как выражение роста революционных стремлений пролетариата, показать конкретно причины неудачи движения 1847 - 1848 гг. и особо выделить причины "окончательного упадка чартизма" в целом. Автор не связывает чартизма с предшествующим периодом рабочего движения (Энгельс писал, что чартизм есть детище демократической партии, развившееся в 80-х годах XVIII в. одновременно с пролетариатом и внутри его) и не учитывает внутренней логики и закономерностей самой классовой борьбы пролетариата, не учитывает того, что в период чартизма происходила острая борьба в рабочем движении с буржуазным и мелкобуржуазным влиянием.

Автор забывает об огромном методологическом значении указания Энгельса, что после августа 1842 г. произошел полный разрыв между пролетариатом и буржуазией. "С этого момента чартизм стал чисто рабочим движением, - писал Энгельс, - совершенно свободным от всяких буржуазных элементов". Автор приводит это место, но, не понимая его методологического значения, не делает из него необходимых выводов. Между тем первый вывод, который вытекает из этого положения, заключается в необходимости показать эту внутреннюю борьбу в рабочем движении с буржуазным и мелкобуржуазным влиянием. Английский рабочий класс в период чартизма сделал огромный скачок в сторону классовой сознательности, и недаром Ленин не раз писал, что чартистское движение рабочих во многом гениально предвосхищает марксистское будущее английского и западноевропейского рабочего класса.

7

Главы учебника, посвященные изложению истории I интернационала и Парижской коммуны, несомненно принадлежат к числу лучших глав книги. Однако и в них есть существенные недостатки.

Первый крупнейший недостаток в изложении истории I интернационала заключается в том, что автор очень часто соскальзывает на позиции, при которых получается, что Маркс в I интернационале оборонялся от различных мелкобуржуазных течений. Нет достаточно яркого показа, как Маркс организовал наступательную борьбу против прудонизма и бакунизма, как жестоко и беспощадно боролся он против этих мелкобуржуазных течений и каким образом марксизм побеждал в борьбе с этими идеологиями, становясь господствующей идеологией рабочего класса.

Второй недостаток заключается в том, что автор не дает разоблачения рязановской теории создания и борьбы I интернационала. Поражает прежде всего самый характер описания возникновения I интернационала. Не давая четкого об'яснения причин возникновения I интернационала, коренившихся в могучем росте массового рабочего движения во всех западноевропейских странах, автор дает формальную историю событий, описывает выставки, митинги и избрание международного комитета рабочих. Отдельные формулировки в этой главе прямо поражают. Например на стр. 296 автор после изложения истории митинга 28 сентября 1864 г. пишет: "Маркс понял(!), что налицо имеется действительное стремление действительных масс к международному об'единению, по этим причинам он принял живейшее участие в работе по созданию этого об'единения и сделался, как говорил Ленин, его душой".

В этой формулировке очень много неправильностей, и самое главное конечно заключается в совершенно неправильном изображении роли Маркса. Картина получается, если

верить изложению автора, довольно странная; рабочие совершают поездки на выставки, устраивают митинги, и вот Маркс, становясь в роль наблюдателя, наконец начинает понимать, что имеется массовое рабочее движение, и после того, как уже первые серьезные шаги к организации Интернационала сделаны, он становится одним из руководителей этой организации. Совершенно очевидно, что налицо явная и грубая недооценка значения Маркса как организатора I интернационала - этой первой международной пролетарской партии.

В связи с этим стоит следующий крупный недостаток в изложении истории I интернационала: развитие марксизма, обогащение пролетарской идеологии осознанием новых форм борьбы рабочего класса показывается вне связи с накоплением многообразного опыта массового рабочего движения и борьбой против буржуазного влияния на пролетариат.

Глава о Парижской коммуне, как мы уже сказали, принадлежит к числу лучших глав в учебнике. По поводу нее следует сказать только следующее. Автор допускает нечеткость в формулировке, когда на стр. 338, говоря о событиях 18 марта 1871 г., пишет, что "переворот произошел стихийно". Если мы вспомним утверждение анархистов и Книжника-Ветрова о стихийности Парижской коммуны, то нечеткость формулировки автора будет для нас совершенно ясна. Надо было бы сказать, что переворот произошел стихийно в непосредственном смысле, а не в общеисторическом, ибо вообще Парижская коммуна была подготовлена всей предшествующей деятельностью I интернационала, детищем которого она была, всем предшествующим периодом развития массового рабочего движения во Франции. Ленин писал: "Главную роль в этом движении (речь идет о Коммуне. - И. Т .) играли конечно рабочие, особенно парижские ремесленники, среди которых в последние годы Второй империя велась деятельная социалистическая пропаганда и многие из которых принадлежали к Интернационалу". Совершенно очевидно, что нельзя недооценивать этой общеисторической подготовленности Парижской коммуны и значения борьбы I интернационала в деле подготовки событий 18 марта 1871 года.

8

Не будем останавливаться на многих мелких недочетах книги, на огромном количестве опечаток (на стр. 94 - 8 брюмера вместо 18 и многие другие), на огромном количестве неряшливостей, неточных выражений и т. п.

Укажем только в заключение на следующее обстоятельство. Учебник не дает в достаточной мере того конкретно-исторического материала, который необходим каждому, изучающему учебник, для понимания последующих этапов развития международного революционного движения. В учебнике далее часто встречаются поверхностные аналогии с русским революционным движением. Этот момент чрезвычайно важен. Полную, действительно ленинскую оценку западноевропейского движения этой эпохи мы можем дать лишь в свете последующих событий, в свете сравнения с последующими эпохами в развитии международного рабочего движения. Эти сравнения поэтому не должны быть пустыми формулами, внешними аналогиями. Они должны вскрывать разницу эпох, разницу типов буржуазно-демократических революций, различие роли рабочего класса в буржуазно-демократических революциях (роль рабочего класса в 1848 г. и роль русского пролетариата в 1905 г. были далеко не одинаковы). Другими словами, учебник должен дать материал для диалектического подхода к изучению исторического процесса, должен дать материал для понимания современного рабочего движения. Этот материал читатель находит в книге Моносова далеко не в достаточной мере, и об'ясняется он далеко не всегда с правильных теоретических позиций.

Общие выводы наши таким образом таковы.

Учебник Моносова, являющийся несомненно крупным вкладом в дело создания большевистского учебника, нуждается однако в значительной переработке.

1. Необходимо на основе более глубокого использования ленинского наследства и указаний т. Сталина продолжить работу по поднятию учебника на более высокий теоретический, политический уровень.

2. Необходимо включить в учебник больший конкретный исторический материал. Нельзя давать изображение эпохи только в виде общих, правильных самих по себе, теоретических положений. Учебник истории должен быть конкретным учебником, ибо история - конкретная наука.

3. Необходимо освободить книгу от целого ряда неправильных утверждений, касающихся серьезных проблем рабочего движения Западной Европы в первой половине и в середине XIX в. И кроме того необходимо устранить имеющиеся в книге в большом количестве неточности, отдельные неправильные формулировки, нечеткие утверждения и пр. и пр.

Книга должна быть тщательно перередактирована. При условии устранения этих недостатков книга сыграет полезную роль в деле воспитания молодых партийных кадров.

От редакции . Рецензия т. Токина на учебник Моносова помещается в порядке обсуждения. Редакция приглашает историков-марксистов и всех читателей журнала откликнуться своими статьями и отзывами и отдельными замечаниями по существу учебника Моносова и других учебников.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: