Libmonster ID: UA-1198

Заглавие статьи Библиография. РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ С. И. КОВАЛЕВА "ИСТОРИЯ АНТИЧНОГО ОБЩЕСТВА"
Автор(ы) Н. МАШКИН
Источник Исторический журнал,  № 5, Май  1937, C. 137-143

С. И. КОВАЛЕВ. История античного общества. Т. I. Греция. 2-е изд. 1937. 332 стр. 5 руб. Т. II. Эллинизм. Рим. Соцэкгиз. 1936. 318 стр. 4 р. 50 к.

Труд С. И Ковалева охватывает всю историю античного мира, начиная от III тысячелетия до нашей эры и кончая V веком нашей эры.

Рецензируемые книги имеют, несомненно, известные достоинства: они систематически излагают предмет и охватывают основные события истории античного мира. В первой части сделана попытка характеризовать социальные отношения в таких греческих областях и государствах, которые нередко даже и не упоминались в общих курсах (Аргос, Коринф, Фессалия, Беотия и др.); во второй части дан большой фактический материал, относящийся к эпохе эллинизма.

Отмечая эти достоинства книг С. И. Ковалева, мы должны также обратить внимание и на их крупнейшие недочеты. Наиболее целесообразным будет начать с общих вопросов, с тех методологических установок, которые автор пытается проводить в обеих книгах.

Эти общие установки формулируются в заключении II тома, где автор ставит своей целью "вскрыть общий закон движения, внутреннюю закономерность развития античного рабовладельческого общества"1 . Отсюда первая задача - установить конкретную форму основного противоречия в античном обществе. Таким противоречием, по мнению автора, является "противоречие между индивидуальным производством рабов и коллективным присвоением рабовладель-


1 С. И. Ковалев "История античного общества". Т. II, стр. 302.

стр. 137

цев"1 . Автор основывается здесь на следующем высказывании Маркса и Энгельса в "Немецкой идеологии":

"Вторая форма собственности, это - античная общинная и государственная собственность, которая возникает благодаря об'единению, путем договора или завоевания, нескольких племен в один город и при которой "сохраняется рабство. Наряду с общинной собственностью развивается уже и движимая, а впоследствии и недвижимая, частная собственность, но как отклоняющаяся от нормы и подчиненная общинной собственности форма. Граждане государства лишь сообща владеют своими работающими рабами и уже в силу этого связаны формой общинной собственности. Это - совместная частная собственность активных граждан государства, вынужденных перед лицом рабов сохранять эту естественно возникшую форму ассоциации. Поэтому все основывающееся на этом фундаменте строение общества, а вместе с ним и власть народа, приходят в упадок в той же мере, в какой развивается преимущественно недвижимая частная собственность"2 .

Но здесь у Маркса и Энгельса ни о каком противоречии между коллективной собственностью и индивидуальным производством не говорится, и поэтому нет никаких оснований для такого заключения, какое делает С. И. Ковалев. Формулировка, приводимая автором, является не чем иным, как "перевернутым" определением основного противоречия капиталистического общества (противоречие между коллективным способом производства и частным способом присвоения). Такая "интерпретация" высказывания Маркса не только не помогает нам вскрыть сущность различных явлений античной жизни, но просто приводит к выводам, противоречащим взглядам Маркса и Энгельса по этому вопросу. Совершенно неясно, что имеет автор в виду, когда говорит, что "мелкая индивидуальная собственность не противоречит общинно государственной" (т. II, стр. 308). Понятию общинной собственности дается необычайно широкое толкование: "Литургии, раздачи, кормления, ager publicus, дележ военной добычи, вознаграждение за отправление общественных должностей, вывод колоний в завоеванные области и т. п. - все эти явления суть не что иное, как выражение античной собственности в ее более простой (спартанской) или модифицированной (афинской) форме. Сама античная демократия есть только выражение коллективной общинно государственной собственности" (т. II, стр. 307). Здесь все смешано вместе: различные явления общественной жизни в различные периоды античной истории. Такие "обобщения" не об'ясняют исторических явлений, а подменяют об'яснения маловразумительной схемой. Эго же имеет место и при об'яснении отдельных вопросов античной истории.

Кому, например, придет в голову считать "Спарту типичным примером рабовладельческого полиса"? (т. I, стр. 160). Кто решится заявить, что история Афин и история Рима мало типичны для античного мира? А между тем так поступает автор, подчиняя если не все изложенное, то, во всяком случае, заключение защищаемой им схеме. Энгельс, как известно, стоял на другой точке зрения: в "Происхождении семьи, частной собственности и государства" он уделил специальную главу возникновению Афинского государства, заканчивающуюся словами: "Возникновение государства у афинян представляет собою особенно типичный пример вообще образования государства, потому что оно, с одной стороны, совершилось в чистом виде, без всякого воздействия внешнего или внутреннего насилия, - захват власти Пизистратом не оставил никаких следов своего короткого существования, - с другой стороны, потому что в данном случае государство возникает непосредственно из родового общества, при том в весьма высокой форме развития, в форме демократической республики, и, наконец, потому, что мы достаточно знаем все существенные подробности этого процесса"3 .

Мы полагаем, что схема, защищаемая автором, помешала ему понять и законодательство Солона. Разобраться в сценке деятельности Солона автором довольно трудно: на стр. 125 говорится о радикальном характере реформы Солона, на стр. 126 и 127 реформа именуется компромиссной, а страницы 140 - 145 посвящены доказательству, что она была не политической, а социальной революцией!

Противоречия эти не случайны. Они об'ясняются тем, что автор не уделяет внимания развитию частной собственности в Афинах. Характеризуя солоновскую конституцию, он говорит: "Она наносила смертельный удар родовому строю, так как политические права связывала не с происхождением, а с имущественным положением"4 .

Между тем Энгельс говорит более определенно: "Здесь, таким образом, был введен в конституцию совсем новый элемент - частная собственность"5 . С. И. Ковалев следует традиции буржуазной историографии и не выясняет до конца социальной основы законодательства Со-


1 С. И. Ковалев "История античного общества". Т. II, стр. 307.

2 Маркс и Энгельс. Соч. Т. IV, стр. 12 - 13.

3 Энгельс "Происхождение семьи, частной собственности и государства", стр. 120. Партиздат. 1932.

4 С. И. Ковалев "История античного общества". Т. I, стр. 124.

5 Энгельс "Происхождение семьи, частной собственности и государства", стр. 116. Партиздат. 1932.

стр. 138

лона. Он не обращает достаточного внимания на городские группы населения, "новые группы, созданные разделением труда сперва между городом и деревней, а затем между различными городскими отраслями труда"1 , те группы, которые стремились, с одной стороны, к ослаблению эвпатридов, а с другой стороны, не допускали осуществления радикальных лозунгов крестьянства. На это указывают и мероприятия Солона " результаты реформы, блестяще охарактеризованные Энгельсом. Но для С. И. Ковалева это имеет мало значения. Ему важно проиллюстрировать некое абстрактное положение, а именно, что крестьянство "добилось своего включения в состав полиса, т. е. в состав рабовладельческого коллектива" (т. I, стр. 145), - другими словами, "в дружную семью рабовладельцев"!

Примеров того, как ошибочная схема автора мешает ему понять действительный ход тех или иных событий, можно привести немало. Автор, например, не решается сказать, что у плебеев появилась частная собственность раньше чем у патрициев.

Вполне определенное указание Маркса относительно борьбы крупного и мелкого землевладения в эпоху республики автор заменяет расплывчатым определением противоречия "между имущими и неимущими рабовладельцами" (т. II, стр. 166). Автор пользуется такими неопределенными терминами, как "имущая верхушка и неимущая беднота" (т. 11, стр. 167). Правда, в конце книги упомянутое место из Маркса приводится, но со своеобразными комментариями.

Вот текст Маркса, касающийся римской республики:

"Внутреннюю историю можно целиком свести к борьбе мелкого землевладения с крупным, разумеется вводя те модификации, которые обусловливаются существованием рабства"2 .

Это четкое определение С. И. Ковалев "поясняет" следующим образом: "Социальная форма противоречия между крупной индивидуальной и общинно государственной собственностью выступает резко тогда, когда крупная собственность подрывает общинную, когда масса мелких производителей превращается в люмпен-пролетариат, для которого особенно важно сохранение общинной собственности, являющейся для него главным источником существования... Люмпен-пролетариат и тесно к нему примыкающие пауперские элементы античного общества являются защитниками общинно - государственной собственности. Они выступают против богачей, разрушающих коллективную собственность полиса"3 . Здесь ясное высказывание Маркса подменяется путаными, бессодержательными рассуждениями.

Таким образом, приведенная формулировка "основного противоречия античного общества" не имеет ничего общего с учением марксизма-ленинизма об античной формации: она является искажением марксизма, остатком того вульгарного социологизма, который систематически пропагандировался ленинградским отделением ГАИМК при старом его руководстве и который давно осужден постановлениями партии и правительства.

Схематизм в изложении сказывается не только в формулировке так называемого основного противоречия: схематично и вместе с тем неопределенно трактуются различные формы социальной зависимости в древности. Странная характеристика дается илотам. "Мы считаем, - пишет автор, - что крепостничество в Спарте есть своеобразная форма рабства, возникшая в условиях отсталой аграрной страны и в обстановке завоевания" (т. I, стр. 155. Разрядка моя. - Н. М. ).

Еще больше путаницы при обзоре социальных отношений в эллинистическом Египте. Автор указывает, что "первоначально "царские крестьяне" были, по-видимому, лично свободны". Затем "правительство Птоломеев начинает прибегать к принудительной аренде, откуда был только один шаг к прикреплению крестьян к земле, что и произошло в I веке" (т. II, стр. 23). Но вслед за этим автор неожиданно приходит к следующему заключению: "Свободный" непосредственный производитель птоломеевского Египта был не чем иным, как государственным рабом" (т. II, стр. 27). Этот вывод, предлагаемый вначале как известного рода предположение, принимается за основу при характеристике других эллинистических стран, например монархии Селевкидов.

"На этой царской земле сидели "царские люди"... В некоторых случаях можно предполагать, что "царские люди" были лишены средств производства, являясь чем-то вроде государственных рабов" (т. II, стр. 30). Какие "некоторые случаи" имеются в виду, сказать трудно. Мы сомневаемся, чтобы автор мог это положение подтвердить данными каких-либо источников.

Корень ошибочных взглядов автора в этом вопросе заключается в том, что он не допускает в античном обществе других форм зависимости, кроме рабства; рабовладельческая формация отнюдь не исключала других социальных отношений и экономических укладов, существовавших внутри нее и получивших развитие в более поздних формациях.

Схематизм автора нередко приводит его к вопиющим противоречиям. Так например автор, правда, не без колебаний, принимает как гипотезу взгляд Богаевского, считающего, что на Крите, в Микенах и в Эгейском районе вообще в III


1 Энгельс "Происхождение семьи, частной собственности и государства", стр. 114. Партиздат. 1932.

2 Маркс и Энгельс. Соч. Т. XXII, стр. 89.

3 С. И. Ковалев "История античного общества". Т. II, стр. 310.

стр. 139

и II тысячелетиях до нашей эры было родовое общество в различных стадиях его развития. Не вдаваясь в разбор теории Богаевского, отметим, что памятники культуры, сведения об оживленных сношениях с другими странами вызывают сомнения в правильности основных выводов Богаевского. Это сознает и С. И. Ковалев. "Трудно допустить, - пишет он, - чтобы сложная и блестящая материальная культура Крита и Микен возникла в условиях примитивного доклассового общества" (т. I, стр. 79). Но все-таки схема Богаевского им принимается, так как иначе "мы становимся перед трудной задачей - об'яснить, почему в одном и том же районе имел место обратный процесс развития" (т. I, стр. 79). Но разве история любой страны не знает примеров упадка, оскудения одних центров и возникновения других? Отметим при этом, что вопрос об общественно-экономическом строе крито-микенского общества заслонил вопросы конкретной истории: хозяйство, быт, искусство, сношения с другими странами, довольно подробно охарактеризованные в различных общих работах (например работах Глотца), остались невыясненными в работе С. И. Ковалева. Почти то же самое приходится сказать и об изложении этрусской культуры. Проблема происхождения этруссков (т. II, стр. 61 - 64) заслонила вопросы о социальном строе, хозяйстве и культуре этруссков, необычайно важные для ранних этапов развития Рима.

Высказывая правильные соображения относительно так называемой теории миграций, автор отрицает дорийское завоевание (т. I, стр. 86). Но провести до конца этот взгляд ему не удается. Когда заходит речь о Спарте, читатель узнает, что Спартанское государство, вероятно, возникло в результате завоевания, что завоеватели были доряне и что дорянами же был завоеван Крит. После этого уместно задать автору вопрос: признает он, в конце концов, сам дорийское завоевание или нет?

Неудовлетворительно написана и глава, посвященная историографии по Греции и Риму. В основе этой части лежит тезис Покровского: "История есть политика, обращенная в прошлое". Автор интересуется больше всего политическими взглядами историков, между тем как историография должна быть главным образом историей науки. Она должна вскрывать процесс накопления об'ективных знаний, совершенствования методов исторического познания, выделять те узловые вопросы, которые стояли и стоят перед историками. У С. И. Ковалева ничего этого нет: мы встречаем лишь имена историков, но нет характеристики различных исторических школ и течений. Характеристики отдельных историков настолько общи, что не дают никакого представления об их месте в историографии древнего мира. "Ферреро - талантливый модернизатор, давший чрезвычайно яркую, но совершенно неправильную картину римских отношений" (т. I, стр. 49). Эту характеристику можно было бы применить не только к Ферреро, но и к Пельману и ряду других историков. Автор поступает опрометчиво, голословно утверждая, что у Ферреро все неправильно. Главный труд Ферреро переведен на русский язык и нуждается в более вразумительной оценке. О современных направлениях западной историографии ничего нет, если не считать беглых упоминаний о некоторых работах.

Недопустимо мало говорится о дореволюционной русской историографии. По мнению автора, русская буржуазная школа античной историографии "возникла поздно, только в конце XIX века, и, в сущности, ничего оригинального не дала, являясь лишь отголоском западноевропейской науки" (т. I, стр. 56). Автор не учел того, что такая область античной истории, как история греческих городов на северном берегу Черного моря, почти целиком разработана русскими учеными. Глава, посвященная этим городам в "Истории Греции" Глотца, в значительной своей части построена на работах русских исследователей. По меньшей мере странно, что в работе советского историка эти исследователи совершенно не упоминаются. Ни слова не сказано о Латышеве, Кудаковском и других исследователях причерноморских колоний. Кроме того необходимо было отметить и целый ряд общих работ, оказавших в свое время влияние не только на русскую, но и на западную историографию (например работы Модестова). Необходимо было также остановиться на работах Гревса, Гримма, Нетушила и др.; нет указаний на значение работ Тюменева.

Поверхностно написана и глава об источниках. Автор говорит относительно эпиграфики и папирологии, но не указывает хотя бы некоторых, особенно важных документов, открытие которых способствовало развитию исторической науки (Гортинский судебник, Аграрный закон 111 года, Анкирская надпись, эдикт Каракаллы, письмо Клавдия к александрийцам и т. д.).

Наряду со схематизмом у автора встречаются слишком упрощенные об'яснения различных явлений культурной жизни. Так, на вопрос, почему античных авторов интересовала главным образом политическая история, автор отвечает следующим образом: "Ей надо было преподнести такой материал... который не был бы связан с тем, что в античном обществе презирали как удел рабов: с материальным производством, с проблемами хозяйства и т. д." (т. I, стр. 33). Это утверждение неправильно. Античной историографии, как это отметил Маркс, была уже известна классовая борьба. С другой стороны, произведения многих писателей говорят о большом интересе к производству. Стоит привести для примера хотя бы "Естественную историю" Плиния Старшего.

Не все вопросы истории Греции и Рима

стр. 140

освещаются в рецензируемой работе с одинаковой полнотой. Обратим внимание что очень мало места отводится социальным движениям, в том числе и движению рабов. Приводится лишь один пример ранней, пассивной формы сопротивления рабов в древней Греции - массового бегства. Описывается бегство рабов во время Декелейской войны, но ничего не говорится о том, что Мегара накануне Пелопоннесский войны принимала беглых афинских рабов и что это было одним из поводов к Пелопоннесской войне. Не сказано о бегстве к афинянам хиосских рабов. Ничего не говорится о формах аграрных движений в Египте. Нет упоминания о своеобразной стачке (анахоресис), когда все земледельцы какой-нибудь деревни снимались с места и бежали в пустыню; не сказано о роли храмов, дававших убежище жителям, оставившим место своего поселения.

В истории римской республики восстаниям рабов отведено большое место, но не всегда подчеркивается связь между движениями рабов и свободных. Социальные движения среди свободного населения излагаются весьма поверхностно. Так например нигде не упоминается, что Тиберий Гракх, предлагая провести наделение крестьян землею, ссылался на сицилийское восстание как на результат скопления рабов в имениях, то есть аграрная реформа мыслилась как способ предотвращения революции рабов.

При характеристике деятельности Кая Гракха не уделяется достаточного внимания об'ективному значению его реформ для всадничества.

Не выяснены ни реальные причины, ни ход, ни результаты Союзнической войны. Ничего не говорится об аграрном проекте Сервилия Рулла. Крайне недостаточно освещено народное движение в Риме в 50-х годах I века до нашей эры. "Демократическое движение окончательно вырождается в мелкие стычки, погромы на улицах; происходят постоянные столкновения, срывы народных собраний"1 . Неужели это все, что можно сказать о народных движениях 50-х годов? Ничего не сказано о движении Целия в 48 году и Долабеллы в 47 году до нашей эры. Между тем они характерны как примеры об'единения рабов и свободных, а также как последний этап демократического движения.

Излишняя краткость и поверхностное изложение дают основание думать, что упомянутые отделы не могут удовлетворить требованиям вузовской программы. Можно назвать ряд других отделов, фактический материал которых не дает сведений, требуемых программой исторических факультетов университетов и пединститутов: греческую колонизацию, ионийское восстание, вторую половину Пелопоннесской войны, борьбу после смерти Суллы, второй триумвират, - отсутствуют также данные о Перузианской войне, чрезвычайно важной для характеристики отношения к ней италийского населения. Совсем не освещена римская культура.

Сведения, относящиеся к истории римских учреждений, недостаточны и неточны. Нет определения понятий "imperium", "potestas", без чего трудно понять сущность различных магистратур. Указания на функции отдельных магистраторов разбросаны и не систематизированы. Много неточностей допущено при употреблении понятий "диктатор", "диктаторские полномочия". Эти термины употребляются иногда в том значении, какое они имели в римском государственном праве, иногда же в том значении, в каком они употребляются сейчас.

Но если недостаточно учтены результаты исследований истории римского государственного права, то история римского гражданского права автором совсем игнорируется.

До сих пор мы не касались истории Рима в эпоху империи. В существующих пособиях на русском языке мы нигде не найдем сколько-нибудь удовлетворительного, систематического изложения этого отдела. Поэтому составителю учебного пособия для вуза следовало обратить на эту часть больше внимания. Между тем Римской империи посвящено немногим больше 70 страниц. История провинций, городской строй, коллегии, законодательство, общественные течения, культура - все это оставлено без внимания.

Вызывает возражения предлагаемая автором периодизация: первый период (от 30 года до нашей эры до 14 года нашей эры) - правление Августа; второй период - эпоха террористического (?!) режима (с 14 по 68); третий период (с конца I века до конца II века нашей эры) - относительная "стабилизация" рабовладельческого общества; четвертый период (с конца II века до конца III века) - начало второго этапа революции рабов; пятый период (время Диоклетиана и Константина с конца III века приблизительно до половины IV века) - вторая "стабилизация"; шестой период (с половины IV века и до половины V века) - эпоха высшего под'ема революции, эпоха крушения и гибели Западной империи.

Порочность этой периодизации заключается прежде всего в том, что исчезает своеобразие социально-экономических и политических отношений, подготовленных ходом всей истории античного мира и содержащих в себе зародыши тех отношений, которые развились в средние века. Введение термина "относительная стабилизация" (хотя он берется автором в кавычки) является вредной модернизацией. Наконец, деление древней истории на периоды стабилизации и периоды революции есть не что иное, как возвращение к буржуазной теории циклов, против


1 С. И. Ковалев "История античного общества". Т. II, стр. 212.

стр. 141

которой сам автор возражал в 1-й части своей работы.

Принципату Августа (почему-то принципат взят в кавычки!) отведено всего 6 страниц. Читая этот тощий раздел, читатель никогда не догадается, что это один из самых сложных, интересных и запутанных вопросов историографии.

Выводы, касающиеся социальной основы политического режима во времена Флавиев и Антонинов, правильны, но они абстрактны, поскольку не показаны ни провинции, ни города и не охарактеризованы аграрные отношения в этот период.

Никак нельзя согласиться с освещением событий III века, в частности с ролью императора Максимина. Автор исходит из того, что к середине III века изменяется социальный состав армии, которая теперь состоит по преимуществу из крестьян. По мнению автора, эта армия отражала "интересы крестьянских низов римского общества" (т. II, стр. 263). Поэтому военные бунты, результатом которых была частая смена императоров, рассматриваются как солдатское движение, которое "направлялось против имущей верхушки... било по рабовладельческому обществу и выступало союзником и весьма часто застрельщиком революции" (т. II, стр. 264). Это утверждение довольно рискованно. Известно, что политика Максимина по отношению к сенату и сенатской знати не отличалась от политики других солдатских императоров: Коммода, Септимия Севера, Каракаллы, Аврелиана. Демократические слои не поддерживали Максимина. Об этом свидетельствует восстание римского плебса в последний год его правления, напоминающее восстание при Аврелиане. В движении Гордианов в Африке, поднятом против Максимина, большую роль играло сельское население, принимали в нем участие и рабы. О притеснении крестьян во времена Максимина достаточно выразительно говорят жалобы фракийских крестьян1 .

Считая солдатские бунты выражением революции рабов, С. И. Ковалев не обратил должного внимания на социальные движения II и III веков н. э. Мы не найдем в его работе даже упоминания о движении в Киренаике и Египте в конце правления Траяна, о городских движениях, нашедших отражение в произведениях Диона Хрисостома, о восстании буколов при Марке Аврелии, об аграрных волнениях в Италии и Галлии в III веке. Недооценено автором и движение багаудов, которому автор посвящает всего лишь 9 строк. О роли багаудов в поздний период римской истории ничего не говорится, а движению циркумцеллионов уделяется несколько строк, и взято оно изолированно от социально-экономических отношений.

О революции рабов в конце Римской империи автор говорит много, но конкретной истории этого этапа революции рабов он не дает.

Крайне поверхностно дает автор реформы Диоклетиана и Константина.

Неправильно понимается автором социальная сущность колоната. Он приводит следующую цитату из Энгельса: "...получило преобладание карликовое хозяйство зависимых крестьян, предшественников более поздних крепостных, получил преобладание, таким образом, способ производства, в котором уже в зародыше содержался способ производства, ставший господствующим в средние века"2 . Но из этого совершенно бесспорного положения автором делается неожиданный вывод: колонат рассматривается им как "модифицированная форма рабства"! (т. II, стр. 278).

Такое понимание колоната помешало автору определить своеобразие социально-экономических отношений в эпоху империи и показать конкретную историю революции рабов.

Работа содержит немало фактических ошибок. Укажем на некоторые из них.

В первой части неправильно изложена реформа Клисфена. Фила, по этой реформе, состояла из трех частей: одна бралась из прибрежной полосы, одна - из Афин с пригородами и одна - из средней части Аттики; кроме того четыре родовых филы в Афинах не были уничтожены в результате реформы Клисфена; как думает автор, они сохранились, но потеряли свое значение (т. I, стр. 134).

Господствующий слой в Спарте назывался не спартанцами, а спартиатами (т. I, стр. 147).

Флот в Афинах начал строиться Фемистоклом не в целях борьбы с персами, а в целях борьбы с Эгиной (т. I, стр. 167).

Правильнее сказать "каллиев мир", а не "кимонов мир". Нельзя не считаться с мнением Э. Мейера, доказывающего, что термин "кимонов мир" неверен, так как Кимод к этому времени уже умер3 .

Неточно сказано, что после реформы Эфиальта ареопаг на "все последующее время" остается простым судилищем (стр. 204). Он играл большую роль в македонскую эпоху и особенно в римскую.

На стр. 227 мы читаем:

"Прежде чем (Алкивиад) успел доехать до Сицилии, вдогонку флоту был послан правительственный военный корабль с приказанием Алкивиаду немедленно вернуться в Афины". На самом же деле флот отправился в середине июня, а отозвали Алкивиада в сентябре. За это время Алкивиад успел доехать до Сицилии, вел переговоры с Мессаной, стоял с войском в Наксосе, захватил Катану и вел переговоры с Камариной.


1 Dittenberger "Sylloge inscriptionum graecarum", 3 cd., 888.

2 Ф. Энгельс "Юридический социализм". Журнал "Под знаменем марксизма" N 1 за 1928 год, стр. 57.

3 E. Meyer "Geschichte des Altertum". B. III.

стр. 142

На стр. 273 Сократ почему-то назван нищенствующим философом.

Второй том отредактирован лучше, но и здесь все же мы встречаем ошибки: так например Родос почему-то отнесен к малоазиатским городам (т. II, стр. 31).

Во время 1-й Пунической войны Корсика была завоевана не вся, как это указывает автор, а взят был только город Алерия (т. II, стр. 115).

Неправильно изложен ход Мутинской войны. У Ковалева мы читаем: "Немедленно же после победы над Антонием Октавиан заключил с ним союз и они оба двинулись против сената", (т. II, стр. 219).

Между тем после Мутинской битвы (середина апреля 43 года) Антоний отступает на север, где вскоре соединяется с Лепидом, Октавиан же после отказа сената удовлетворить его требования идет на Рим; 19 августа он избирается консулом, в сентябре уходит с войском из Рима, и только в октябре он соединил свои войска с войсками Лепида и Антония.

Лепид был устранен Октавианом не до победы над Секстом Помпеем, а после нее (стр. 221).

"Во времена гонений Деция, - читаем мы дальше, - и, особенно, Диоклетиана, в северной Африке усилился монтанизм, получивший специальное название донатизма" (стр. 291). Ни в том, ни в другом случае монтанизм не усиливался. После гонения Деция появляются схизма Новата и схизма Новациана, не имевшие с монтанизмом в отношении догматики ничего общего. Также ничего общего, в смысле учения, не имел с монтанизмом и донатизм.

Книги С. И. Ковалева написаны сухим языком, несвободным от стилистических недочетов. Как понимать следующий отзыв о Тиберии: "Тиберий в первый момент разыграл комедию отказа от власти. Нето он набивал себе цену, него, по свойственной ему мрачности и подозрительности, довольно искренно лицемерил" (т. II, стр. 232). Сомневаемся, чтобы такой стиль развивал культуру речи студентов, а кроме того трудно понять, что значит "искренно лицемерить"?

В целом работа С. И. Ковалева далеко не отвечает тем требованиям, какие сейчас пред'являют к учебным пособиям наша партия, правительство и вся учащаяся молодежь. Издательство, напечатавшее книгу на плохой бумаге, с опечатками, с плохо выполненными в техническом отношении картами, поторопилось, рекомендуя рецензируемые нами книги как необходимые пособия и справочники.


© elibrary.com.ua

Постоянный адрес данной публикации:

https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Библиография-РЕЦЕНЗИЯ-НА-КНИГУ-С-И-КОВАЛЕВА-ИСТОРИЯ-АНТИЧНОГО-ОБЩЕСТВА

Похожие публикации: LУкраина LWorld Y G


Публикатор:

Ксения ПетрашкевичКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://elibrary.com.ua/Kanara

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Библиография. РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ С. И. КОВАЛЕВА "ИСТОРИЯ АНТИЧНОГО ОБЩЕСТВА" // Киев: Библиотека Украины (ELIBRARY.COM.UA). Дата обновления: 05.06.2014. URL: https://elibrary.com.ua/m/articles/view/Библиография-РЕЦЕНЗИЯ-НА-КНИГУ-С-И-КОВАЛЕВА-ИСТОРИЯ-АНТИЧНОГО-ОБЩЕСТВА (дата обращения: 29.03.2024).

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Ксения Петрашкевич
Minsk, Беларусь
598 просмотров рейтинг
05.06.2014 (3585 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
VASILY MARKUS
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ВАСИЛЬ МАРКУСЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Petro Semidolya
МІЖНАРОДНА КОНФЕРЕНЦІЯ: ЛАТИНСЬКА СПАДЩИНА: ПОЛЬША, ЛИТВА, РУСЬ
Каталог: Вопросы науки 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
КАЗИМИР ЯҐАЙЛОВИЧ І МЕНҐЛІ ҐІРЕЙ: ВІД ДРУЗІВ ДО ВОРОГІВ
Каталог: История 
8 дней(я) назад · от Petro Semidolya
Українці, як і їхні пращури баньшунські мані – ба-ді та інші сармати-дісці (чи-ді – червоні ді, бей-ді – білі ді, жун-ді – велетні ді, шаньжуни – горяни-велетні, юечжі – гутії) за думкою стародавніх китайців є «божественним військом».
10 дней(я) назад · от Павло Даныльченко
Zhvanko L. M. Refugees of the First World War: the Ukrainian dimension (1914-1918)
Каталог: История 
13 дней(я) назад · от Petro Semidolya
АНОНІМНИЙ "КАТАФАЛК РИЦЕРСЬКИЙ" (1650 р.) ПРО ПОЧАТОК КОЗАЦЬКОЇ РЕВОЛЮЦІЇ (КАМПАНІЯ 1648 р.)
Каталог: История 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
VII НАУКОВІ ЧИТАННЯ, ПРИСВЯЧЕНІ ГЕТЬМАНОВІ ІВАНОВІ ВИГОВСЬКОМУ
Каталог: Вопросы науки 
17 дней(я) назад · от Petro Semidolya
ТОРГОВО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА ЕС В СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ: УСПЕХИ И НЕУДАЧИ
Каталог: Экономика 
27 дней(я) назад · от Petro Semidolya
SLOWING GLOBAL ECONOMY AND (SEMI)PERIPHERAL COUNTRIES
Каталог: Экономика 
32 дней(я) назад · от Petro Semidolya

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

ELIBRARY.COM.UA - Цифровая библиотека Эстонии

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры Библиотеки

Библиография. РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ С. И. КОВАЛЕВА "ИСТОРИЯ АНТИЧНОГО ОБЩЕСТВА"
 

Контакты редакции
Чат авторов: UA LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Цифровая библиотека Украины © Все права защищены
2009-2024, ELIBRARY.COM.UA - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие Украины


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android