ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ О ПАРИЖСКОЙ КОММУНЕ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 2 ГОДА ¹ )

1. ЖОРЖ БУРЖЕН. История Коммуны. Изд. "Прибой". 1926. Bourgin G. Histoire de la Commune. Paris. 1907.

2. ТАЛЕС К. Парижская Коммуна 1871 года. Изд. "Прибой", 1925. Tales. La Commune de 1871. Preface de Leon l'roisky. Paris.

3. БРАСЛАВСКИЙ. История Парижской Коммуны 1871 г. Изд. "Новая Москва". 1925.

4. СЛУЦКИЙ. Парижская Коммуна 3871 г. Изд. Коммун. унив. имени Свердлова. 1925.

5. МОЛОК. Парижская Коммуна и крестьянство. Гиз. 1925.

6. МОЛОК. Очерки быта и культуры Парижской Коммуны 1871 г. Госуд. издат. Лнгр. 1924.

7. БАЛАБАНОВ М. Россия и европейские, революции в прошлом, вып. III, Парижская Коммуна. Госиздат Украины. 1925.

8. МАКСИМ ВИЛЬОМ. В дни Коммуны. Изд. "Прибой", 1925. Maxime Vuillaume. Mes Carners Rouges au temps de la Commune.

9. ГЮСТАВ ЛЕФРАНСЭ. Воспоминания коммунара. Изд. "Прибой", 1925. Lefrancais. Etude sur le mouvement communaliste a Paris en 1871.

10. САЖИН (РОСС). Героические дни и падение Парижской Коммуны. Гиз. 1926.

11. МОЛОК. Парижская Коммуна 1871 года в документах и материалах. Гиз. 1925.

12. ГАМБАРОВ. Парижская коммуна. Гиз. 1925.

Из всей той довольно богатой литературы о Парижской Коммуне, которая была издана за последнее время, только очень немногие работы являются исследовательскими в собственном смысле слова. Для многих авторов изучение Коммуны является только поводом для того, чтобы ставить проблемы обще-социологического или тактического характера, и поэтому исследовательский момент отодвигается у них на задний план. Это явление можно легко объяснить, но не всегда его можно оправдать.

Однако нередко можно встретить и обратное явление, когда исследовательский момент из средства превращается в цель и совершению вытесняет ту обще-политическую и широко-социологическую установку, которая должна быть главным стимулом при изучении Коммуны у всякого революционера и марксиста. Именно в этом заключается основной недостаток работы Буржена, вышедшей во Франции, в 1907 году и только теперь переведенной на русский язык. Работа эта представляет собой очень добросовестное и тщательное изложение истории Коммуны, сделанное на основе изучения первоисточников (официальных органов версальского правительства и Коммуны, протоколов последней, протоколов следственной парламентской комиссии о 18 марта, протоколов Национального собрания и т. д.), мемуаров, публицистических и исторических работ современников (Лиссагаре, Пельтан, Да-Коста и др.). Все это делает работу Буржена весьма ценной, тем более что в своей время это было первое исследование, сделанное "по всем правилам" исторической науки, вовлекшее в круг своего изучения материалы, до того совершенно не изученные, и снабженное всем необходимым ученым аппаратом. К тому же она при всей своей научности написана живо и читается легко. Но при всех своих достоинствах книга Буржена имеет один большой недостаток: ее автор насквозь проникнут "об'ективностью" самого худшего сорта, он старается выдержать общепринятый в кругах буржуазной науки тон беспристрастного, внепартийного историка. Правда, ему не удается выдержать этого тона до конца, и повсюду проглядывают его симпатии к коммунарам и к тому великому делу, создателями которого они явились, но от социалиста Буржена можно требовать большего, чем простое сочувствие Буржен даже не ставит вопроса об исторической роли Коммуны, о ее значении для истории рабочего движения; он совершению не интересуется тактическими проблемами, связанными с историей Парижской Коммуны; вопросы о том, чем была Коммуна и чем она хотела быть, - все это остается вне поля зрения нашего автора. Одним словом, весь тот большой комплекс вопросов, который дает такую богатую пищу для всякого рода социологических и политических выводов, обойден автором.

Самый подход Буржена к отдельным, наиболее жгучим, проблемам Коммуны показывает, что он беспомощно плетется в хвосте буржуазной науки. Тот "террор

¹ ) В настоящий обзор не вошли статьи, мелкие брошюры и провинциальные сборники материалов, не имеющие ни научной, ни вообще какой бы то ни было ценности.

в миниатюре" (стр. 104), который Коммуна применяла, Буржен не оправдывает; он с усердием доказывает, что она не стремилась возвести его в систему, не понимая, того, что именно в этой бессистемности заключалась основная беда Коммуны. "Преднамеренность" в жестокостях была у версальцев, но ее не было у Коммуны; у последней не было никакого заранее рассчитанного плана: эта попытка ваять под свою защиту коммунаров является медвежьей услугой по отношению к ним и находит себе аналогию в подобной же постановке вопроса у Каутского в его книге "Терроризм и коммунизм". Впрочем, если не считать этих неудач, которые автор терпит, когда он хоть изредка пытается ставить проблемы общего характера, надо признать, что в рамках фактической истории Коммуны работа представляет большую ценность. На сравнительно небольшом количестве страниц автор дает анализ основных моментов истории Коммуны, при чем анализ выдержан в основном материалистическом духе.

В приложении к книге дана статья того же автора о коммунальном движении в провинции, первоначально напечатанная в Revue Socialiste за 1909 г.

Несколько иной характер носит другая вышеупомянутая переводная работа. Это - работа Талеса, которая в оригинале вышла с прекрасным предисловием т. Троцкого, перепечатанным из книги последнего "Терроризм и коммунизм". В русском переводе она имеет предисловие т. Д. З. И то, и другое предисловие восполняют основной недостаток книжки Талеса, недостаток, общий с Бурженом. Талес, не дает общей оценки Коммуны: он все время близоруко рассматривает ее с близкого расстояния и потому совершенно утрачивает перспективу. Книжка Талеса написана очень ярко, местами прямо талантливо. Основную задачу, которую себе ставит автор, это - критика Коммуны. Эта критика, раз'едающая, сокрушительная, местами очень меткая, иногда, однако, переходит границы допустимого для революционера. Основная беда Коммуны заключалась, по имению автора, в неподготовленности революционеров: они поздно вышли на арену и не "разбирались в современности". Революции недоставало революционеров. Эта неподготовленность революционеров положила свой отпечаток на всю деятельность Коммуны и больше всего на оборону Парижа; отсюда хаос и сумятица, которые Талес описывает в очень ярких и, пожалуй, преувеличенных тонах. Несмотря на революционную точку зрения автора, он не всегда способен понять громадную историческую заслугу Коммуны в деле разрушения государственного аппарата буржуазного общества и создания первичной формы пролетарской диктатуры. Автору нельзя отказать в правильной трактовке основных явлений и отдельных моментов Коммуны, но, рассматривая ее на слишком близком расстоянии, он не сумел в Коммуне найти элементов будущего. Однако, несмотря на этот основной недостаток, к которому следует присоединить еще некоторую поверхностность анализа деятельности Коммуны, книгу следует рекомендовать, так как она, несомненно, написана весьма талантливо.

Кроме этих переводных работ, мы имеем две русские работы, вышедшие в 1925 году: т.т. Слуцкого и Браславского. Обе эти работы не имеют самостоятельного научного значения, но они дают марксистскую оценку деятельности Коммуны и ее исторической роли. Работа тов. Слуцкого, несколько более популярная, в большей степени занимается общими проблемами Коммуны, чем ее детальной историей. Значительный интерес для широких кругов представляют последние 2 главы книги: об отношении к Коммуне II Интернационала и о трактовке Лениным значения Коммуны. Работа т. Браславского несколько больше, но она, в основном написана не на основании первоисточника и носит популярный характер¹ ). Внутренняя история Коммуны затронута автором несколько глубже, чем в работе т. Слуцкого, но зато меньше выяснено значение ее для позднейшей истории рабочего движения.

Сравнивая книгу Буржена с указанными двумя работами, приходишь к тому выводу, что то, чего нехватает первому, было в изобилии у последних, и наоборот. Изучение Парижской Коммуны дошло у нас до такой ступени, когда даже популярные работы могут быть уже написаны с привлечением источников. В то же время мы должны перейти от общих работ то истории Коммуны к изучению отдельных ее сторон, не забывая также и нашей общей марксистско-ленинской установки. Надо найти какой-то здоровый синтез обоих этик элементов, обязательных для всякого исторического исследования. Именно это счастливое сочетание имеется в солидной работе тов. Лукина, вышедшей в 1924 г. вторым изданием, исправленным и дополненным по тем новым материалам, которые появились в Институте Маркса и Энгельса. Нельзя не упомянуть также и о переиздании классических работ по истории Коммуны. Раньше всего необходимо указать на

¹ ) Ссылки в тексте большею частью сделаны на Лиссагаре, Дюбрейля. Лаврова и др. и изредка на прессу или Journal officiel.

переизданную Институтом Маркса и Энгельсу работу Маркса, Издание по обыкновению выполнено очень тщательно. В нем даны: знаменитое введение Энгельса (1891 года) и оба адреса Генерального Совета по поводу Франко-Прусской войны. Новым является ряд документов, данных в приложении: декларации и декреты Коммуны, ряд писем Маркса и Энгельса о Коммуне и выдержка из Дюбрейля о терроре. Примечания составлены т.т. Удальцовым и Фридляндом. Переиздана также работа Лаврова с примечаниями тов. Молока. Удачной является мысль дать, отрывки из писем Лаврова к его приятельнице Штакеншнейдер, которые писались непосредственно с арены борьбы. Все написанное Лениным о Парижской Коммуне собрано в одном сборнике ("О Парижской Коммуне", Гиз, 1925), а работа тов. Троцкого "Терроризм и коммунизм" вошла в собрание его сочинений (XII том).

Следует также упомянуть о работах т. Молока, которые носят характер небольших исследований по отдельным вопросам Коммуны. Они имеют, безусловно, самостоятельное научное значение. В "Очерках быта и культуры Парижской Коммуны" т. Молок рисует перед нами картину интенсивной общественной жизни Коммуны на основании внимательного изучения прессы того времени. В первом очерке излагается история отделения школ от церкви и борьбы за бесплатную светскую среднюю школу. Второй очерк вводит нас в самую гущу жизни масс: автор рисует картину быстрого расцвета клубов, которые если и не оказывали прямого влияния на Коммуну (как клуб укобинцев на Конвент), то все же играли роль кузницы революции. Третий очерк выясняет роль женщины, одного из немаловажных факторов Коммуны, которую торжествующая буржуазия с таким гнусным усердием забрасывала грязью. На ряду с этим, в небольшой брошюре т. Молок, на основе нового материала, извлеченного опять-таки из печати Коммуны, исследует вопрос о крестьянстве и Парижской Коммуне, которая формулируется им, как проблема смычки города и деревни. После небольшого введения, рисующего положение крестьян в эпоху второй империи, автор приводит целый ряд отрывков из прессы времени Коммуны, которые показывают, что уже многими в то время сознавалась вся трудность разрешения проблемы смычки. Некоторые впадали в совершенный пессимизм и стригли под одну гребенку всю "деревенщину", другие, наоборот, впадали в излишний оптимизм и называли крестьян своими "заблудшими братьями". Автор приводит длинные отрывки (может быть, излишне длинные) из статьи некоего Ришпена в газете Рошфора и из статьи Клемана, члена Коммуны. Статья этого последнего чрезвычайно любопытна, как яркий образчик резко-отрицательного отношения к крестьянам. Противоположную по социальному смыслу статью написала в газете "La commune" известная своим обращением к крестьянам Андре Лео. Все эти документы представляют большой интерес, приходится только жалеть о том, что анализ их носит несколько поверхностный характер, а между тем можно было бы сделать очень много поучительных выводов из этого богатого материала.

К числу монографий по отдельным вопросам Коммуны принадлежит также и книжка Балабанова о влиянии Коммуны на Россию, представляющая третий выпуск его общей работы под заглавием "Россия и европейские революции в прошлом". Эта интересная по замыслу работа рассматривает вопрос дифференцированно. Первые две главы анализируют отражение Коммуны в лагере реакции и либерализма, при чем анализ сделан на основе изучения газет и толстых журналов. Остальные четыре главы заняты вопросом о влиянии Коммуны на революционные элементы русского общества, при чем особо выделены народники, Бакунин, Лавров и революционеры 70-х годов. Хотя автор в отношении документации не выявляет ничего особенно оригинального, тем не менее работа сделана тщательно и представляет значительный интерес¹ ).

Несомненно, очень полезной является появившаяся за последнее время тенденция издавать мемуары коммунаров. В частности издательство "Прибой" выпустило "Воспоминания коммунара" Лефрансэ и записки Вильома. Характер этих двух книг несколько разнороден. В то время как Лефрансэ в гораздо большей степени излагает общественную сторону. Вильом больше останавливается на личных моментах. Лефрансэ был активным членом Коммуны и ее исполнительной Комиссии. Хотя он принадлежал к меньшинству, но он не был ярко выраженным прудонистом, в его взглядах была смесь революционных тенденций с прудонистским реформизмом. Однако разгром Коммуны наложил отпечаток примиренчества на его отношение к большинству. Наоборот, его отношение к версальцам дышит ненавистью. Лефрансэ непримирим, он отчетливо сознает, что в лице версальцев Коммуна имела жестокого классового врага. Хотя у Лефрансэ не могло быть ясного представления об исторической значимости Коммуны, но он умело конста-

¹ ) На эту же тему написана т. Мебелем статья в "Соврем." за 1922 г., I - II.

тирует так называемые ошибки ее, при чем главной из них он считает нежелание воспользоваться богатством Банка. Он готов назвать эту оплошность "преступлением". "Коммуна доказала, по мнению Лефрансэ, что пролетариат, был подготовлен к самоуправлению и мог обойтись без вас (буржуазии)" (Лефрансэ - "Записки коммунара", ст. 152). Таким образом, хотя и задним числом, но Лефрансэ понял в основном историческую роль Коммуны. Этого отнюдь нельзя сказать о Вильоме, у которого нельзя встретить такой проницательности, как у Лефрансэ. Но зато записки Вильома с художественной стороны стоят несравненно выше. Его образы выпуклы и врезываются в память. Большой интерес представляет собой глава, где Вильом описывает, как он вместе с Вермешем и Эмбером издавал "Pere Duchesne", очень живо изображены сцены разгула террора и бегства. Совершенно неправильное, обывательское понимание проявляет Вильом по отношению к террористическим мероприятиям Коммуны, которые он хочет представить, как действия разнузданной толпы. Обе книги мемуаров следует рекомендовать для чтения не только специалистам, но и самым широким кругам трудящихся.

К этого же рода литературе следует "причислить и воспоминания о Коммуне нашего соотечественника Сажина, друга Бакунина. Надо сказать, однако, что к оценкам т. Сажина следует отнестись с сугубой осторожностью. Определение, которое т. Сажин дает марксизму или деятельности Коммуны, не имеет ничего общего с действительностью.

Нельзя не упомянуть также и о том, что Госиздатом в этом году переизданы записки знаменитой Луизы Мишель, которым предпослана ее биография.

В заключение надо отметить появление еще двух книг, вышедших в 1925 г. Первая из них - это сборник документов и материалов, составленный т. Молоком. Эта фундаментальная работа представляет собой, несомненно, наилучшее из того, что имеется на нашем книжном рынке, заваленном всякими халтурными и никому не нужными сборниками о Коммуне. Нет, кажется, ни одного сколько-нибудь крупного города в Сюзе, который бы не издал одного или нескольких подобных бездарных сборников. Хрестоматия т. Молока преследует научные цели, и уже этим одним она выгодно выделяется из всей массы сборников. Она составлена по отделам, которые имеют еще более дробные подразделения. Некоторые отделы составлены очень хорошо. К числу таких относится, напр., программа и идеология Коммуны, данная в выдержках из тогдашней прессы. Из недостатков можно указать приведение слишком мелких и не имеющих особенного значения документов, которые могут быть с успехом ощущены. Вместо них составитель хрестоматии мог бы включить обширные выдержки из материала, данного им в его оригинальных работах, например, по вопросу о крестьянстве.

Хрестоматия т. Гамбарова имеет несравненно меньшую ценность. Если сборник т. Молока может быть использован в специальном семинарии по истории Коммуны, то хрестоматия т. Гамбарова для этого не подходит. Но при занятиях по истории революционного движения в вузах и комвузах она вполне применима. В хрестоматии т. Гамбарова документы занимают сравнительно ничтожное место; она почти вся составлена из отрывков, заимствованных из пособий. Кроме специального отдела "Парижская Коммуна в художественной литературе", в хрестоматии имеется исчерпывающая библиография предмета, включающая даже брошюры и журнальные статьи.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: