Большая Ярославская мануфактура. 1722 - 1918 годы. Под ред. Ф. Самойлова. Том первый. Гиз. "История заводов". 403 стр.

1

Настоящий, первый том труда тов. Паялина излагает историю Большой Ярославской мануфактуры (теперь фабрика "Красный Перекоп") с момента основания до 1917 года, т. е. почти за двести лет ее существования. Трудно было выбрать объект для исторического исследования более удачный чем бывшая Ярославская мануфактура. Она зародилась еще во времена Петра I и была одним из тех новшеств, при помощи которых он боролся с отсталостью России в области развития промышленности и торговли. История Ярославской мануфактуры - это в миниатюре история развития одной из важнейших старинных отраслей нашей промышленности - прядильной и ткацкой; это в то же время интереснейшая история возникновения роста и развития текстильного пролетариата старой России, история роста и развития его классового самосознания и классовой борьбы за все двести лет существования фабрики.

Изученный автором громадный архивный и опубликованный материал дал ему возможность осветить и целый ряд других важнейших моментов: быт и условия жизни и труда рабочих, взаимоотношения их с хозяевами, роль в истории фабрики и жизни ее рабочих правительственных органов, религии, церкви и т. д. Все это в книге тов. Паялина нашло свое яркое отображение и правильную оценку.

Ярославская мануфактура, организованная под покровительством Петра I, сразу же получила характер крупного по тем временам предприятия. Когда ее первый хозяин - ярославский купец Иван Затрапезнов - вернулся из Голландии, где он, по приказу Петра, семь лет учился "полотняному делу", и в компании с голландским выходцем Тамесом основал мануфактуру, то на ней сразу стало работать более 500 человек, а к 1732 году было уже 1674 рабочих.

Но в связи с большим требованием на полотно, в особенности на палаточное и парусовое, требовалось все больше и больше рабочих. Крепостных кустарей-ткачей не хватало, и людей на фабрику брали со всех сторон. В первые десятилетия существования фабрики "рабочий вопрос" был трудно разрешимой проблемой. Правительство Петра и его преемников шло навстречу интересам промышленников. На фабрики того времени, в том числе и к Затрапезнову, в принудительном порядке сгонялись бродяги, нищие и другой обездоленный люд. Отбывавших наказание по приговорам судей сковывали по два человека "шейными и ножными железами" и тоже отсылали на фабрику. Туда же направляли для пряжи льна и прочих работ "баб и девок, которые за вины свои наказаны были", и "праздношатающихся" женщин. В те времена рабочих с фабрик не брали в солдаты, и для многих фабрики стали местом спасения от рекрутчины, которая даже в сравнении с каторжными условиями работы на фабрике казалась страшной. Стремясь избежать рекрутчины, на фабрику попадали не только "вольные" люди, но даже в отдельных, редких случаях и люди привилегированных сословий: дети духовенства, подьячих и даже купцов.

Красочную характеристику состава рабочих первых лет существования фабрики автор дает на стр. 30:

"Были работники, которые вышли из ремесленников: "каменщиков сын", "токарев сын", "кирпишник", "оружейных дел мастер"... Были и сыновья ямщиков, солдат, матросов. С течением времени увеличилось число потомственных ткачей, и тогда в списках рабочих против той или иной фамилии стали появляться пометки: "скатертного ткача сын", "умершего ткача сын, а родился при мануфактуре" и "Ярославской фабрики фабричный сын". С 1736 года, по указу императрицы Анны Иоанновны, вся разносословная рабочая сила была навсегда прикреплена к фабрике ("быть вечно при фабриках")".

Крепостная фабрика отдавала рабочих на полный произвол хозяину. Розги, плеть, кнут, застенок, где хозяин пытал при допросах своих рабочих, нищенское, полуголодное существование, бесконечный рабочий день и полнейшее бесправие - вот удел рабочих мануфактур почти вплоть до отмены крепостного права. Надо удивляться, что при таких условиях труда рабочие мануфактуры ухитрялись давать продукцию очень высокого художественного мастерства. На так называемых переборных станках крепостные ткачи ткали разноцветной нитью узорные скатерти, салфетки, платки, славившиеся широко не только в России, но и заграницей.

Хорошо отражена в книге и борьба рабочих с хозяевами, начавшаяся с первых же лет существования фабрики. Первой формой протеста рабочих был побег с фабрики и подача прошений и жалоб местным властям-воеводам и позднее губернаторам, а также обращение с челобитными к приезжавшим в Ярославль царям и царицам.

Пойманных беглецов не щадили, наказывали кнутом и часто, приковывая цепью к станку, ставили вновь на работу. Подача жалоб оканчивалась для ходоков и "депутатов" неизменно арестом и поркой. Ходоков ловили как диких зверей часто еще в самом Ярославле, а если им удавалось дойти до Питера, то их хватали там и возвращали обратно на расправу местных властей и хозяина. Ходоки были настоящими героями-ходатаями за "фабричный люд". Несмотря на все гонения они снова и снова шли искать правды и облегчения своего невыносимого положения. Приведенные автором прошения и жалобы рабочих как нельзя лучше рисуют положение рабочих и при Затрапезнове и при Яковлеве, купившем в 1764 году мануфактуру у наследников Затрапезнова. Новый хозяин отнюдь не улучшил условий жизни рабочих.

Но постепенно росло классовое самосознание рабочих, росла их сплоченность. 1817 год был знаменательной в этом отношении датой. На фабрике начались волнения, рабочие собирались на сходки, обсуждая свое положение и те требования, которые они решили предъявить хозяину. Первая стачка произошла в 1843 году, когда "рабочие сговорились не работать на мануфактуре, пока управляющий не согласится платить столько, сколько они потребуют" (стр. 89).

Правильно объяснена в книге причина начавшегося перед падением крепостного права упадка мануфактуры: крепостной труд становился тормозом в введении технических усовершенствований и в переходе от ручного производства к машинному. Необходимость перехода от работы на льне на дешевый хлопок и на массовую, для широкого рынка, выработку хлопчатобумажных тканей требовала вложения в предприятие новых капиталов. В 1857 году фабрика была куплена купцами Корзинкиными и в течение 20 лет была переоборудована новыми станками и машинами и расширена. В Туркестане, который к концу 70-х годов был завоеван царским правительством, Корзинкины создали свою хлопковую базу, скупая за бесценок у местного населения десятки тысяч десятин земли, строя свои хлопкоочистительные заводы. Фабрика приобретает характер крупного современного предприятия. Крепостная фабрика сменилась капиталистической.

Как это устанавливает тов. Паялин, порядки на фабрике и после отмены крепостного права изменялись медленно. Заработки были низкие, правовое и материальное положение рабочих оставалось очень тяжелым. Директора и мастера-англичане, выписанные из Англии вместе с новым оборудованием фабрики, - смотрели на русского рабочего как на скотину, а по ним равнялся и весь административный персонал фабрики. Особенно донимали рабочих штрафами, которые были превращены в целую разветвленную систему, направленную к фактическому снижению заработной платы. Нещадно эксплуатировался труд детей, в обращении с которыми были в большом ходу битье, подзатыльники, толчки.

Автор подробно описывает положение рабочих на фабрике, давая очень интересный фактический и цифровой материал о размере заработков, о ценах на продукты, о штрафах, о бытовых условиях жизни рабочих, о размере производства фабрики, о доходах владельцев и пр. Эта сторона освещена в книге очень полно и представляет большой интерес.

Как ни старались хозяева фабрики в дружеском единении с церковью и правительством уберечь рабочих от политической крамолы, от духа "своеволия и непослушания", им это не удавалось. Классовое и политическое самосознание рабочих фабрики росло с каждым годом. Рабочих на фабрике вместе с семьями насчитывалось до 20 тысяч человек. Складывался коллектив уже действительно "потомственных" пролетариев, успешно проходивших школу классовой борьбы Предъявление требований хозяевам, забастовки, нелегальные кружки и нелегальная литература, впервые отмеченные в 1881 году, входят в обиход жизни рабочих.

После ряда стачек предыдущих годов, в апреле 1895 года, разразилась грандиозная стачка с тысячными митингами рабочих, кончившаяся известным расстрелом корзинкинских рабочих царскими войсками. За эту кровавую бойню "молодцы фанагорийцы" были награждены царским "спасибо".

Вторая половина книги тов. Паялина прослеживает, как складывалась на фабрике и в Ярославле партийная организация начиная с первых кружков социал-демократов еще доискровского периода и кончая 1917 годом.

Здесь в особенности интересно описание событий в Ярославле и на фабрике в 1905 году. Фабрика "раскачивалась" медленно, но когда она поднялась на забастовку, вначале носившую экономический характер, то события и их революционный размах достигли громадной высоты. Ленинская мысль, что "только борьба за немедленное, непосредственное улучшение своего положения способна встряхнуть отсталые слои эксплуатируемой массы, дает действительное воспитание и превращает их в революционную эпоху - в течение немногих месяцев в армию политических борцов"¹ , целиком и полностью подтвердилась на примере рабочих Ярославской мануфактуры.

Фабрика оказалась фактически в руках рабочих; дисциплина и порядок на фабрике были удивительные, хотя вся администрация и охрана были изгнаны с фабрики или добровольно покинули ее; рабочие держались чрезвычайно дружно.

¹ Ленин. Собр. соч. Т. XIX, стр. 348.

Влияние большевистской организации и в городе и на фабрике было очень велико.

Прекрасно показаны и классовые враги рабочих, их тактика и приемы борьбы в дни событий 1905 года. Местные буржуазные либералы, правительственная администрация, духовенство и "черная сотня", военное командование и хозяева фабрики - все единым фронтом шли против рабочих.

Замечательный штрих: хозяева фабрики получили громадные барыши даже в 1905 году, и, тем не менее, они торговались с рабочими буквально за каждую копейку, не останавливаясь перед крайними мерами "успокоения" рабочих, вплоть до расстрела. После разгрома рабочих напуганные хозяева организовали охрану фабрики казаками.

2

Вторая половина книги, как и первая, основана на использовании большого количества архивного и литературного материала - об этом свидетельствуют указатели литературы в конце каждой главы. Эти указатели дают очень большой библиографический материал по истории фабрики "Красный Перекоп" и истории партийной организации Ярославля. Ценность их несомненна и должна быть поставлена в заслугу автору и редакции книги.

Переходя к недостаткам в общем хорошей, интересной и нужной книги тов. Паялина, надо прежде всего сказать, что описание прошлого фабрики до начала нашего столетия удалось автору лучше, а новейший период, т. е. отрезок времени с 1900 по 1917 год, освещен слабее. А между тем в этот период общественно-политическая и партийная жизнь начинает бить ключом, классовая борьба и по содержанию и по форме становится чрезвычайно разнообразной; за эти семнадцать лет фабрика и ее рабочие переживают больше чем за все предыдущие двести лет. Вот этого-то обстоятельства автор не учел, и временами он оказывается не хозяином, а пленником материала. В силу этого в отношении целого ряда важнейших моментов изложение оказалось отрывочным, неполным, неясным. Это в особенности касается освещения работы и жизни партийной организации на фабрике, деятельности фабричного совета депутатов в 1905 и в 1917 годах. Отдельные указания на эту тему, временами очень интересные и ценные, часто прерываются изложением других событий; в результате не получается общей, цельной картины жизни и работы этих организаций, игравших, несомненно, громадную роль на фабрике.

Например на стр. 223 - 224 автор говорит об избрании стачечного комитета (ноябрь 1905 года) или фабричного совета депутатов, слившегося с общегородским советом и советом железнодорожников; здесь же он сообщает, кто из большевиков был в него выбран, но вскоре автор отвлекается от этой интересной темы и, по существу, к ней уже больше не возвращается. Вскользь брошенное упоминание о "рабочей комиссии", о "союзе рабочих и работниц Ярославской Большой мануфактуры" (стр. 243) создает неясность в вопросе о совете, о его роли и значении в событиях 1905 - 1906 года на фабрике и в городе.

То же самое можно сказать и в отношении военной социал-демократической организации Ярославского комитета партии: на стр. 237 узнаем о ее возникновении, а на стр. 256 - о ее провале, а о ее работе почти ничего нет.

Работа совета депутатов фабрики в 1917 году тоже освещена недостаточно, а главное, отрывочно. На фабрике были организованы совет и фабрично-заводской комитет в количестве 200 человек, сообщает автор на стр. 351, однако из дальнейшего изложения никак нельзя понять, каковы были отличия в функциях этих двух организаций, каков был в партийном отношении их состав, как он менялся, каково было влияние большевиков в этих организациях, все это остается неясным.

Те же отрывочность и неясность имеют место и при изложении вопроса о партийной организации. Есть, например, беглое указание на выборы на IV съезд партии, а относительно V съезда нет ничего.

О московском совещании в августе 1917 года есть упоминание, а об апрельской конференции партии и о VI съезде нет почти ничего. Вопрос об организационных взаимоотношениях большевиков с меньшевиками на Ярославской мануфактуре не освещен, следовательно, остается неясным, была ли на фабрике и в городе совместная организация и когда произошло окончательное размежевание.

На стр. 349 автор сообщает о первом организационном собрании социал-демократов фабрики. Это относится к середине апреля 1917 года. На этом собрании присутствовало 20 человек, в большинстве меньшевиков. Далее (стр. 359 и след.), отрывочно, в разных местах сообщается об организации 6 мая большевистского коллектива и о том, что этот коллектив к концу мая вырос до 100 человек. Затем автор говорит о том, что влияние большевиков среди рабочих росло не по дням; а по часам, причем не только на фабрике, но и в городе, в деревне и среди солдат, а о том, как это отражалось на составе и работе фабричного совета и заводского комитета, ничего не сказано.

Далее указывается, что источником информации о событиях в центре была якобы только газета ярославских меньшевиков "Труд и борьба". О "Правде" нет даже и упоминания, как будто она вообще до Ярославля и не доходила, - вещь совершенно невероятная. О работе Ярославского совета и его большевистской фракции вплоть до Октябрьской

социалистической революции нет почти никаких указаний, и когда на последних страницах книги читатель узнает, что совет 88 голосами против 46 при 9 воздержавшихся голосовал за лозунг "Вся власть советам!", то это производит впечатление неожиданности. Это впечатление создается только потому, что автор не показал трудного и долгого процесса завоевания большевиками влияния на фабрике и в городе среди рабочих.

Виной всему то, что у автора анализ работы парторганизаций, советов и массовых организаций оказался на втором плане.

Это очень крупный недостаток работы, который необходимо при переиздании устранить, переработав вторую половину книги.

Нужно также принять меры и к тому, чтобы второй том истории "Красного Перекопа" был избавлен от недостатков, снижающих значение и ценность первого тома. А для этого необходимо, чтобы был точно разработан план книги, в котором главные моменты темы были бы показаны ярко и отчетливо, и чтобы автор усвоил необходимость более критического отношения к материалу. Лучше использовать его меньше, но зато изучить и проверить глубже. Если этого не сделать, то дать подлинную историю "Красного Перекопа" за период гражданской войны, восстановления и реконструкции автору не удастся.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: