Бунд и его роль до II с'езда РСДРП

В борьбе за большевистские принципы в национальном вопросе II с'езд РСДРП сыграл весьма положительную и значительную роль.

Осветить и оценить ее теперь, через 30 лет, в течение которых вождями большевистской партии Лениным и Сталиным была выработана стройная и выдержанная теория большевизма в национальном вопросе, представляет задачу не только исторически интересную, но и политически актуальную. Уже в процессе подготовки II с'езда в старой "Искре", на самом с'езде и после него Ленин развертывал энергичную борьбу на два фронта против ошибок и уклонов в национальном вопросе, неизменно подчеркивая связь этих ошибок с неправильной политической линией в основных вопросах революции и в вопросах тактики рабочего движения.

Особенно наглядно вскрылась эта связь в истории разногласий с Бундом, о положении которого и его взаимоотношениях с РСДРП II с'езд развернул большую дискуссию.

"Бунд", или "Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, России и Польше", оформился как централизованная еврейская социал-демократическая организация в 1897 г. на I с'езде Бунда, состоявшемся за год до I с'езда РСДРП.

В северо-западном крае возникло подпольное об'единение, начиная с 90-х годов в Вильне, Минске, Белостоке и других городах, где было много ремесленных, а затем и фабричных еврейских рабочих. Эти марксистские еврейские кружки стали переходить к массовой агитации и к организации подпольных экономических и стачечных организаций. Часть этих кружков" особенно связанных с организациями касс взаимопомощи, стала постепенно обособляться на национальной почве. В них берет свое начало Бунд. Теоретическим обоснованием в деле создания и дальнейшей деятельности Бунда послужила речь будущего меньшевистского лидера Ю. Мартова, которую он произнес на майском празднике в 1895 г. в Вильне, изданная потом брошюрой "Поворотный пункт в еврейском рабочем движении".

В сентябре 1897 г. на с'езде различных групп "еврейских социал-демократов" была основана об'единенная еврейская социал-демократическая организация, которая на I с'езде РСДРП в Минске в 1898 г. вошла в состав РСДРП как организация, автономная лишь в вопросах, касающихся еврейского пролетариата. В период до II с'езда партии Бунд вырос в значительную политическую силу, пользовавшуюся большим влиянием на еврейский, преимущественно ремесленный, пролетариат.

С 1897 по 1900 г. движение в среде ремесленных рабочих, торгово-промышленных служащих и в небольшой прослойке промышленного еврейского пролетариата, особенно в Белостоке и Лодзи, приняло довольно большие размеры. Это была преимущественно экономическая борьба, в процессе которой создавались первые экономические и профессиональные организации. Внутри последних нередко выкристаллизовывались политические рабочие группы, руководимые Бундом.

Ремесленный состав рабочих и мелкобуржуазный состав руководящей еврейской интеллигенции, естественно, должен был сказаться и на политической физиономии Бунда. Политическое бесправие, антисемитская травля усиливали националистические настроения масс, а глубокие "экономические" традиции (которые попыталась также использовать и зубатовская "независимая еврейская рабочая партия" в 1901 г., вовлекшая в свои ряды довольно большую часть членов Бунда) сказались на росте в рядах Бунда тенденций экономизма.

Только в 1902 г. под влиянием "Искры" и общего под'ема в стране Бунд стал несколько перестраиваться и усиливать свою политическую агитацию. Весной 1903 г. на V с'езде Бунда окончательно оформилась та федералистская теория, которая привела Бунд к выходу из РСДРП на II с'езде партии. Основой выработанной к тому времени Бундом теории по нацио-

нальному вопросу явилось требование национально-культурной автономии в будущей федеративной демократической России. При этом Бунд требовал еще на своем IV с'езде в 1901 г. соответствующей перестройки РСДРП на началах федеративного об'единения национальных революционных социал-демократических организаций.

На этом с'езде была принята резолюция, в которой говорилось: "Представляя себе РСДРП как федеративное соединение социалистических партий всех наций, населяющих Российское государство, с'езд постановляет, чтобы Бунд как представитель еврейского пролетариата вступил в нее как федеративная часть, и поручает Центральному комитету Бунда провести это решение в жизнь". Это явилось прямым вызовом "Искре", преодолевавшей величайшие трудности в борьбе за создание единой централизованной партии.

В N 7 "Искры" появилась резкая оценка политики Бунда и указывалось, что IV с'езд Бунда есть поворот в сторону явного национализма, а его решение о федерации незаконно. На это Бунд дал резкий ответ, издеваясь над существующей организационной слабостью партии: "Бунд должен отдавать отчет только Центральному комитету партии или ее с'ездам, а никоим образом не отдельным входящим в ее состав организациям, а тем менее о принадлежности которых к партии других данных, кроме заголовка на изданиях, покамест не существует". На это обвинение "Искры" в самозванстве Ленин резко реагировал в своей работе "Что делать?" (февраль 1902 г.).

Между прочим пункт об устройстве партии на федеративных национальных началах вытекал из общей установки Бунда, сформулированной в решении его IV с'езда: "Государство, подобно России, состоящее из множества разнородных национальностей, должно в будущем преобразоваться в федерацию национальностей с полной национальной автономией каждой из них, независимо от территории, ими обитаемой". В этом решении Бунд обнаруживает все свое антимарксистское понимание национального вопроса. Основной признак нации - территориальная общность - игнорируется Бундом. Кроме того Бунд отождествляет государственное строительство, охватывающее нацию в целом, с партийным строительством, где речь идет только об организации рабочего класса, о его партии, которая должна быть безусловно централизована, имея перед собою совершенно другие цели и задачи. Характерно также и то, что в противовес марксистской организации "Искры" Бунд иногда блокируется с националистической ППС (польская социалистическая партия), у которой он находит известную поддержку своим националистическим взглядам.

Вопрос о месте Бунда в РСДРП снова встал на его V с'езде, где требование федеративного построения партии было заявлено ультимативно и где столь же ультимативно было декларировано, что Бунд является "единственным представителем еврейского пролетариата".

Таким образом за весь период до II с'езда Бунд развертывал довольно большую по об'ему работу, стараясь оформить и закрепить свою организационную обособленность.

Как видно из всей позиции Бунда, главный мотив, диктующий требование федерации в рамках партии, - это недоверие к пролетариям других национальностей. Бунд не чувствовал себя внутри интернационального рабочего класса, возлагая надежды не на рабочий класс в целом, а только на свою силу. В этом корень бундовского национализма.

Еще большую роль в этом отношении играла общая оппортунистическая установка Бунда на самую сущность предстоящей революции, на ее размах и дальнейшие перспективы.

Бунд по своей Мелкобуржуазной сущности не верил в силы пролетариата и в его способность повести за собой крестьянство, считая, что крестьянство является резервом и союзником буржуазии и ее власти. Никаких сил, которые могли бы противостоять после свержения царизма власти капитала, Бунд не видел. Также не допускал Бунд и мысли о возможности немедленного перехода после победы над самодержавием к борьбе за диктатуру пролетариата. Оппортунизм не мог не привести к национализму, тем паче, что мелкоремесленный состав Бунда был больше всего склонен к оппортунистическим и националистическим воззрениям. Руководство Бунда было огромным препятствием для революционизирования еврейских рабочих. То, что Бунд докатился впоследствии вместе с меньшевиками до контрреволюции, - общеизвестный факт.

Разногласия о месте Бунда в РСДРП на II с'езде

Особенно обострились отношения между "Искрой" и Бундом накануне созыва II с'езда партии. Совершенно понятно, что Бунд,

так сильно использовавший организационную неоформленность партии, отнесся весьма сдержанно к созыву II с'езда партии, который должен был оформить партию фактически впервые и указать Бунду на его место в партии, положив конец его националистической деятельности. Ленин указывает, что "Бунду также было предложено послать своего представителя в оргкомитет, но по неизвестным нам причинам Бунд не отозвался на наше предложение". Бунд поднял целую кампанию против "Искры" и других групп, составивших организационный комитет по созыву с'езда.

Ленин в своем ответе на кампанию Бунда писал: "Насильно мил не будешь", говорит русская пословица. Если Бунд не хочет оставаться в... теснейшей связи с РСДРП.., то конечно он не останется в старых отношениях"¹ .

Отвечая в "Последних известиях" (N 109) в феврале 1903 г. на эту статью Ленина, Бунд старался уверить, что у "Искры" "была цель - посрамить Бунд и вызвать против него возмущение, показав, что он из "организационного эгоизма" тормозит дело соединения партии". Таким образом от обороны Бунд переходит к нападению на "Искру" и на Ленина, говоря: "Вы стремитесь к гегемонии не только теоретической, но и организационной. Бунд вам мешает своим отдельным существованием, своей самостоятельностью, поэтому вы боретесь с ним: вы действуете против него из-за угла, вы науськиваете на него неразбирающуюся "толпу" дикими и лживыми обвинениями".

Совершенно понятно после этого, что вопрос о месте Бунда в российской социал-демократической рабочей партии должен был стать первым пунктом порядка дня с'езда после его конституирования.

Докладчиком по вопросу о месте Бунда в партии был Либер. Он выставил определенные договорные условия, на которых Бунд был согласен образовать федерацию с партией, но внешне это прикрывалось его предложением об общей рационализации организационных форм партии по национальным клеткам. Либер предлагал образовать независимо от территориального расположения отдельные национальные организации, которые, руководясь общими программными установками партии, явились бы во всем остальном вполне самостоятельными и даже имели бы для себя дополнительные пункты программы. Центральные органы партии строятся по этому же принципу из лиц, делегируемых туда национальными организациями.

Совершенно ясно из этих установок, к какому огромному ослаблению партийного центра стремились бундовцы. Партийный центр мыслился ими "федеративным парламентом", где не было бы централизованного руководства и происходили бы вечные споры между национальными представительствами в защиту своих организаций.

На местах это вызвало бы полную отчужденность между членами партии, состоящими в различных национальных обособленных организациях.

Разберем некоторые конкретные предложения, внесенные Либером на II с'езде о положении Бунда в партии. Пункты гласят: "Бунд есть социал-демократическая, неограниченная в своей деятельности какими-либо районными рамками организация еврейского пролетариата и входит в партию в качестве его единственного представителя"...

"При обращении к еврейскому пролетариату со стороны других входящих в партию частей требуется согласие ЦК Бунда... В случае необходимости ЦК партии имеет право вступить в сношения с отдельными частями Бунда, но лишь с согласия ЦК Бунда... С'езд партии имеет право отменять все постановления с'ездов Бунда за исключением решений, принятых на точном основании настоящей конституции. Если ЦК партии усматривает в каких-либо действиях ЦК Бунда противоречие с постановлением общих с'ездов партии, то он (ЦКП) имеет право потребовать от него об'яснения".

Эти децентрализаторские, - националистические установки Либер обосновал "теми особо тяжкими правовыми условиями, в которых находится весь еврейский пролетариат, без отношения к языку, на котором он говорит; во-вторых, тем, что соотношение общественных сил среди еврейской нации совершенно своеобразное: так например там нет дворянства, землевладельцев и крестьянства".

Так пытался Либер "марксистски" обосновать необходимость существования отдельной еврейской рабочей организации. Еврейский пролетариат, говорил Либер, больше других национальностей заинтересован в уничтожении исключительных национальных стеснений, он явится поэтому наиболее активным борцом против такого угнетения. И из этого он делает вывод, что

¹ Ленин, т. V, стр. 238.

партия должна быть построена на принципе национальной федерации.

Вопрос о месте Бунда в партии обсуждался на с'езде невероятно долго, заняв почти шесть заседаний, т. е. три дня. Решение же было перенесено и поставлено в связи с вопросом об уставе партии. Делегаты Бунда всячески затягивали с'езд, связывая свои вопросы со всеми основными пунктами порядка дня. Почти весь с'езд за исключением экономистов, которые сильно виляли, выступал и голосовал против предложений Бунда.

Содокладчиком Либера был Мартов. Он построил свои возражения против Бунда на том соображении, что этот с'езд - не учредительный, что имеется решение I с'езда партии о предоставлении Бунду автономии, но не федеративных прав посредством договора с партией, но что особые тяжелые правовые условия еврейского пролетариата могут явиться поводом для более расширенной автономии. "Положение Бунда, - говорил Мартов, - противоречивое... мы не должны закрывать глаза на это ненормальное положение, не должны его игнорировать".

Бундовским делегатам, а фактически и Мартову возражали большевики. Так, представитель Баку большевик Кнуньянц (Русов) остановился на опыте Закавказья, где в городах существовали комитеты партии, работавшие на нескольких языках, и где никаких неудобств из-за этого не создавалось. Он справедливо подчеркивал, что "тенденция, которая господствует сейчас в Бунде, ничего общего с социализмом не имеет. Существование особой еврейской организации в партии пролетариата, ошибочно допущенное первым с'ездом, имеющее может быть свое историческое оправдание, привело к очень нежелательным результатам".

Кнуньянц опровергал основной мотив бунда, указывая, что в России исключительные законы существуют не только для евреев, но и для других народов. Но это положение угнетенных национальностей, давая огромный материал для агитации, не может быть причиной образования самостоятельной организации. В уничтожении ограничительных законов против национальностей так же заинтересован весь российский пролетариат, как и еврейский.

Представитель киевской организации рабочий-большевик Степанов доказывал на основании киевского опыта вред, который причиняет обособленность еврейского пролетариата. Киевский комитет партии вел работу среди всех национальностей. Бунд создал там параллельно свою организацию. Этот факт недоверия к русским товарищам, совместно борющимся с общим врагом, глубоко возмутил рабочих. Еврейские рабочие тоже отрицательно отнеслись к учреждению самостоятельной еврейской организации.

Но наиболее развернутую, уничтожающую критику предложений Бунда дал Ленин. Он указал прежде всего, что раз в партии есть члены, предлагающие федерацию, и члены, отвергающие ее, то вопрос о Бунде необходимо было поставить на первое место. Основной вопрос, когда речь идет о внутренних делах партии, не узаконить и не прикрывать фиговым листком возникшую отчужденность, а бороться с ней, "Мы должны признать и заявить необходимость твердо и неуклонно итти к теснейшему единству... никаких обязательных перегородок мы не признаем и потому федерацию в принципе отвергаем". Центр тяжести в споре с Бундом Ленин переносил на вопрос о тесном единстве пролетариев против национальных перегородок.

Ленин спрашивал: "Разве например борьба за полную равноправность и даже за признание права нации на самоопределение не составляет обязанности всей нашей партии? Следовательно, если бы какая бы то ни было часть нашей партии не исполнила этой обязанности, то она безусловно подлежала бы осуждению в силу наших принципов, она безусловно должна бы была вызвать поправку со стороны центральных учреждений партии. И если бы эта обязанность не исполнялась сознательно и умышленно, несмотря на полную возможность ее исполнить, то неисполнение было бы изменой"¹ .

В выступлениях большевиков на II с'езде совершенно определенно намечалась диаметрально противоположная всем другим группам линия в организационных формах работы среди рабочих разных национальностей. Это вытекал" из их общего понимания принципов революционного марксизма в строительстве партии и в организации рабочего класса. Меньшевики выступали на с'езде также против требования федерации и также как будто критиковали Бунд. Однако у них основной вопрос - целесообразность существования отдельной еврейской

¹ Ленин, Соч., т. VI, стр. 19.

рабочей организации - не поднимался, наоборот, они были очень щедры в похвалах прошлому Бунда.

Меньшевик Костич даже требовал, чтобы социал-демократия, борясь за права национальностей, старалась поднять социал-демократию до того высокого уровня классового самосознания, на котором находится Бунд.

Очень определенно выступил против установок большевиков о Бунде Мартынов, заявивший: "Я вполне разделяю резолюцию, предложенную т. Мартовым, но я считаю ее недостаточной. Мы должны бороться против вредной тенденции Бунда к национальному обособлению еврейского пролетариата, но не против Бунда вообще. Мы знаем его крупные исторические заслуги и не желаем сломить этой исторически сложившейся силы".

В этом же духе высказывались на с'езде и другие меньшевики.

Троцкий пытался выступать довольно резко против Бунда, напоминая II с'езду, что он сам еврей и все же не находится в рядах Бунда. Но в основном вопросе о существовании Бунда он сошелся со взглядами меньшевиков. "Хотим ли мы уничтожить ту плодотворную работу по развитию сознания еврейского пролетариата, которую совершает Бунд?.." - спрашивал Троцкий. "Признавая необходимость самостоятельного существования Бунда... можно его ввести в партию как подчиненную организацию с определенной сферой самостоятельности в пределах постоянной задачи"¹ .

Ближе других подошли к позиции Бунда "экономисты" Брукер и Акимов. Как и антиискровцы, они имели виды использовать Бунд, тяготевший к экономизму, для укрепления своих позиций. Брукер сказал на с'езде: "Я не могу принять федеративный принцип их организации, но если бы Бунд предложил общий план организации и в нем провел те демократические тенденции, которыми проникнута его организация, и принцип представительства для всех районов партии, я бы поддержал его в этих тенденциях и в этом принципе".

Акимов-Махновец как идеолог экономизма шел еще дальше Брукера в восхвалении Бунда и в защите его националистических установок. Он дал такой аттестат Бунду: "Блестящая организация Бунда всегда поддерживала, защищала и проводила именно принципы революционной социал-демократии. Смешно учить ее этим принципам... Евреи составляют особую нацию, резко отличную от всех других наций: она сохранялась в течение тысячелетий, несмотря на все преследования, и выдвинула из своей среды целый ряд гениев во всех областях знаний и искусств... После тысячелетий порабощения евреи возрождаются для национальной жизни, подобно чехам, и это осложняет задачи еврейского пролетариата, создает для него потребность в национальной социал-демократии".

Это была уже законченная националистическая концепция, которая могла быть применена для обоснования и сионизма и любого буржуазного еврейского национализма. Выступивший на с'езде вслед за Акимовым бундовец Медем не отмежевался от Акимова, досказавшего то, что Бунд сам не решался много лет говорить открыто, а именно, что главной задачей Бунда была не борьба за социализм, а за возрождение еврейской нации в целом, без различия классов. Именно эта установка могла привести к тому, что после поражения революции 1905 г. Бунд стал открыто говорить о переносе своей деятельности в общую еврейскую религиозную общину, а затем вместе с меньшевиками пошел в лагерь контрреволюции, где обретается и поныне.

За резолюцию против предоставления прав на федерацию Бунду было подано на с'езде 45 голосов против 5 голосов самой бундовской делегации. В то же время надо отметить, что за одну существенную поправку Либера к резолюции было 13 голосов за против 26. Это серьезный показатель шаткости единства искровцев и по этому вопросу.

Борьба против национализма Бунда по другим вопросам порядка дня с'езда

Национализм Бунда был связан с его общими оппортунистическими установками, сказавшимися при обсуждении всех вопросов, стоявших в порядке дня с'езда, и прежде всего при обсуждении программы партии. Либер выступил с возражениями против общей теоретической части программы, особенно против утверждения, что социал-демократы только разных стран ставят себе неодинаковые ближайшие задачи в зависимости от степени развития капитализма, от различной социально-политической обстановки. Он требовал, чтобы программа партии предусмотрела также разные требования для различных национальностей

¹ См. протоколы II с'езда, стр. 69.

России. Националистическая тенденция Либера была здесь довольно ясна.

Либер очень резко полемизировал с Лениным по вопросу о том, как слагается идеология социал-демократической интеллигенции, выходцев из буржуазии. Он указывал, что "Ленин недостаточно оценивает влияние пролетарской психологии на буржуазную интеллигенцию". Либер пытался даже пускать в ход левую фразу, заявляя свое несогласие с тезисом, что "социал-демократия должна разоблачить перед пролетариатом противоположность интересов эксплоататоров интересам эксплоатируемых". Эксплуатируется, мол, не только пролетариат, но и другие слои, а социал-демократия является партией пролетариата, поэтому она должна только о "ем и заботиться, а не о других (городской бедноте, крестьянстве и т. п.).

По вопросу об уставе партии выступил на с'езде представитель Бунда Медем, заявивший: "Я, не задумываясь, назову проект т. Ленина чудовищным. Централистический принцип предполагает контроль высших органов партии над низшими, но ни в коем случае не должен вести к уничтожению последних". Он предлагал представителям местных комитетов протестовать против централизации, предлагаемой Лениным. При такой централизации партии совершенно не обеспечено существование Бунда, ибо он может быть распущен центром. При этом Медем впервые выставил с'езду ультиматум, что если предложения Бунда будут отклонены с'ездом, то Бунд выступит из состава партии.

Либер предложил Медема, указав, что Бунд не может пойти на то, чтобы у ЦК партии было бы право распустить ЦК Бунда, если даже будет оговорка, что в отношении Бунда это право не притеняется. Ленин приписывает Бунду смертный приговор, но только отсрочивает его исполнение на некоторое время. Либер позволил себе сказать, что партия придерживается "какого-то фантома - организации генералов без армии".

Особенное негодование выразили делегаты Бунда по поводу высказанного Плехановым положения об относительности принципов демократии для рабочего класса о том, что "успех революции - высший закон", во имя которого можно отказаться от всеобщего избирательного права, что может оказаться необходимым разгон Учредительного собрания и т. п.

Большое оживление внесло предложение Либера - прибавить к программе требование "свободы языка". Этот термин находят неясным вследствие его каламбурного характера. Был внесен ряд самых различных предложений, как формулировать эту мысль о праве употреблять родной язык, и голосование этих предложений оказалось поворотным пунктом в борьбе лагерей на II с'езде. Голоса разделились поровну. Это означало, что заметная часть искровцев пошла за бундовцами, за болотом и рабочедельцами.

В "Шаг вперед, два шага назад" Ленин писал по поводу этого голосования, что "столкновение приняло действительно принципиальный характер, а потому и страшно ожесточенные формы вплоть до попытки "свергнуть" программную комиссию, вплоть до подозрений в желании "подвести с'езд".

При споре по первому пункту устава партии о том, кто считается членом партии, делегация Бунда выступила против Ленина, в защиту предложения Мартова за широкий доступ в партию тех, кто в партии не работает, а только ей содействует. Либер развивал такую цепь возражений Ленину: "Есть социал-демократы, признающие программу, но не могущие и не желающие войти в организацию, так как они находят, что вне организации они могут больше пользы принести. Партия должна использовать такие элементы, ибо помощь их зачастую очень существенна. Тов. Ленин смешивает вопрос об организации с вопросом об отдельных личностях. Наша задача не только организовать организацию, мы можем и должны организовать партию".

При такой позиции Бунда можно себе представить, с какой ненавистью он встретил первый пункт устава в редакции Ленина, стремящегося избавиться от тех элементов, которые образуют мост между пролетариатом и буржуазией и являются прямыми агентами последней. Уже после с'езда в N 5 "Вестника Бунда" писалось вполне откровенно о необходимости вовлечения в партию и буржуазно-демократических элементов. "Чтобы взять в свои руки демократическое движение, - писал "Вестник Бунда", - нужно раздвинуть рамки социал-демократии так, чтобы в ней могли уместиться и демократические элементы, нужно предоставить им страницы своей газеты, нужно постоянно выдвигать то, что только интересует демократов".

Заключительный бой с Бундом на II с'езде партии произошел по докладу уставной

комиссии, когда стали разбирать внесенный бундовцами проект их устава и поступило предложение из'ять пункт устава Бунда, говорящий о федеративных принципах в организационном строительстве партии, Либер взялся разоблачить "легенду", что будто когда-то Бунд был "хорошим", что прежде все обстояло прекрасно и только с IV" с'езда Бунда все изменилось к худшему и Бунд пошел по пути сепаратизма. Надо отдать справедливость Либеру, что в этом вопросе он был более прав, чем его противники. Бунд никогда ее был безгрешным в смысле национализма, и это пятно на нем лежало задолго не только до II с'езда РСДРП, но и до его IV с'езда.

Либер показал, что еще в 1895 г., т. е. за два года до образования Бунда, в брошюре "Поворотный пункт в истории еврейского рабочего движения", изданной его основателями, говорилось следующее: "Вот почему мы должны решительно признать, что наша цель, цель действующих в еврейской среде социал-демократов, состоит в том, чтобы создать специально еврейскую рабочую организацию, которая являлась бы руководительницей и воспитательницей еврейского пролетариата в борьбе за экономическое, гражданское и политическое освобождение". Мартов мотивировал в 1895 г. необходимость существования отдельной еврейской рабочей организации тем, что не следует доверять русским рабочим защиты национальных прав евреев, ибо нет гарантии, что эти рабочие и их партия не пожертвуют интересами еврейских масс для других целей. Это был уже национализм высшей бундовской марки.

При голосовании предложения о признании. Бунда единственным представителем еврейского пролетариата оно было отклонено. После этого Либер заявил от имени всей делегации Бунда, что на основании решения V с'езда Бунда они уходят со с'езда партии и заявляют, что Бунд выступает из РСДРП.

Так кончилась первая организованная эпопея борьбы партии с Бундом, с его оппортунизмом и национализмом. С большевистской партией так Бунд никогда и не об'единился, оставаясь союзником и соратником меньшевиков на всех их позорных этапах.

Но со II с'езда имели уже место переходы революционных элементов Бунда в ряды нашей партии. Массовый характер эти переходы получили после победы пролетариата в Октябре, особенно с 1919 г., когда класть советов достаточно уже показала свою силу и мощь. С отрыжками бундизма партия боролась все время как с одним из буржуазных уклонов по национальному вопросу. Эта борьба с пережитками бундизма является и теперь, как показывает ход чистки например на Украине и в Белоруссии, чрезвычайно актуальной, ибо все еще часто встречаются тенденции идеализировать прошлое Бунда со стороны бывших бундовцев, непонимающих вреда бундовского еврейского национализма, смыкающегося с национал-демократами и т. п. контрреволюционными националистическими течениями. Поэтому история борьбы большевиков с бундовским антипролетарским национализмом на II с'езде имеет и поныне актуальное политическое значение.

----------

"Вопрос о правах наций есть не изолированный и самодовлеющий вопрос, а часть общего вопроса о пролетарской революции, подчиненная целому и требующая своего рассмотрения под углом зрения целого".

СТАЛИН

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Комментарии: