Борьба классов,  № 8-9, Декабрь  1931, C. 58-66

В. АВАРИН

История империалистического закабаления Китая вступила недавно в новую фазу: нападение Японии на Манчжурию, происшедшее с безусловного согласия и при соучастии Франции, представляет собою начало очередной попытки раздела Китая. Поэтому японо-китайская война, поскольку можно назвать "войною" почти беспрепятственное продвижение японских войск в глубину Манчжурии, будет иметь огромнейшие исторические последствия и может оказаться исходным пунктом как для нового развития противоречий внутри империалистического лагеря, так и для непосредственной подготовки прямого нападения на СССР. Совершенно неизбежно, что в попытке раздела Китая стремятся принять участие и другие империалистические державы, в первую очередь САСШ, что приводит, с одной стороны, к огромному усилению японо-американских противоречий, с другой же стороны, к обострению борьбы империалистов против СССР. Нынешняя попытка раздела Китая дает толчек к подъему новой волны китайской революции и новым антиимпериалистическим восстаниям колониального мира. Поэтому изучение истории империалистической борьбы за Манчжурию приобретает первостепенное значение.

Манчжурия на всем протяжении эпохи империализма представляла собою один из пунктов, за обладание которым велась международная борьба, империалистических сил.

Планомерное продвижение России на Дальнем Востоке начинается в середине XIX в. К этому времени диктатура русских крепостников подчиняет своему господству значительные территории на Дальнем Востоке и Россия подходит к границам Манчжурии (1854 г. - основание Хабаровска; 1860 г. - игнатьевский договор). С юга в это же время в Манчжурию проникает английский капитал. Англо-китайский тяньцзинский договор (1858 г.), заключенный после "второй" китайской войны, в числе портов, открываемых для иностранцев, называет и порт Нючжуан (Инкоу) в Южной Манчжурии. С 1861 г. в этом порту уже сидит английский консул, и к 1878 г. торговый оборот Нючжуана достигает 10 млн. хайгуанских таэлей.

Вскоре на сцену вступает и Япония. После переворота Мейдзи (1866 г.) Япония быстро идет по пути капиталистического развития. Молодой японский капитализм ищет объектов эксплоатации и вне "отечества": на близлежащих территориях азиатского материка. Энергичная деятельность английского капитала в Китае и в частности в соседней Южной Манчжурии, начало сооружения царизмом Сибирской трансазиатской железной дороги стимулируют решительное выступление японского капитала.

Японо-китайская война 1894 - 95 гг., в значительной мере разыгравшаяся в Южной Манчжурии, отдает японскому капиталу большой кусок Южной Манчжурии: почти все морское побережье страны; под его господство фактически переходит Корея и т. д.

Но на сцену выступают царская Россия, Франция и Германия с категорическим "советом" отказаться от Южной Манчжурии, сократить аппетиты в Корее. Японский капитал уступает силе. На следующий год царизм заключает военно-союзный договор с Китаем, контракт о постройке через Северную Манчжурию Китайско-восточной железной дороги. Еще через два года он захватывает вооруженной силой часть той территории (Порт-Артур и Дальний - Дайрен), которою хотела овладеть Япония. Грабеж вскоре закрепляется договором с Китаем об аренде Ляодунского полуострова, о концессии на железную дорогу из Северной Манчжурии к "незамерзающему порту" на юге. Англо-русский договор 1899 г. "о железнодорожных сферах" в Китае открыто определяет Манчжурию как русскую сферу, т. е. превращает ее в полуколонию, имеющую перспективу в скорейшем времени превратиться в колонию, в "интегральную часть" России. Царизм торжествует: конкурент-японский капитал отброшен не только из Манчжурии, он сильно стеснен и в Корее. Господствующим классам России кажется, что они стоят на территории Манчжурии крепкой ногой. В своей переписке царская бюрократия именует уже Манчжурию "Желтороссией".

Чьими же интересами руководился царизм в своей дальневосточной политике грабежа? Ленин отвечает, что политика царизма "выгодна кучке капиталистов-тузов, которые ведут торговые дела с Китаем, кучке фабрикантов, производящих товары на азиатский рынок, кучке подрядчиков, наживающих теперь бешеные деньги на срочных военных заказах"... "Такая политика выгодна кучке дворян, занимающих высокие места на гражданской и военной службе".

К тому времени, когда Россия начала овладевать Манчжурией, китайский феодализм переживал уже последнюю стадию разложения1 . Феодальные сатрапы пограничных провинций, как и большинство феодально-бюрократической верхушки центра, находились на откупу у различных государств, в частности Россия тратила сотни тысяч рублей на подкупы цзянь-цзюней.

Для косного, большей частью ограниченного в рамках провинциализма азиатского ростовщического капитала отпадение той или иной провинции, находящейся вне сферы его влияния, не являлось существенным. Главная масса населения - забитое темное крестьянство - было еще слишком инертно, и даже тогда, когда оно восставало против невыносимой феодально-ростовщической эксплуатации, оно ограничивалось пределами своего уезда и провинции.

Однако форсированное в конце 90-х годов проникновение империализма в Китай, сопутствуемое в Манчжурии ограблением населения русскими крепостниками и ростовщической кабалой, настолько завинтило пресс эксплоатации, настолько усилило тяжесть существования трудящихся масс, что возмущение их стало неизбежным. Оно и вылилось в так называемое боксерское восстание (1900 г.). Но боксерское движение было искусно возглавлено частью отечественной же феодально-бюрократической верхушки. Ее усилиями содержание боксерского восстания, по сути дела национально-революционного движения, было в значительной мере выхолощено, удар этого движения был отведен от феодально-ростовщических слоев, и в конце концов оно было предано и удушено при содействии феодальной верхушки.

Манчжурия оказалась теперь еще крепче придавленной под пятой царизма. Царская военщина воспользовалась "китайской войной" для широкого военно-феодального ограбления населения. После подавления восстания царские оккупанты в Манчжурии чувствовали себя совсем "как дома". Пекинскому правительству был предъявлен ряд требований, исполнение Которых означало бы установление полного и исключительного господства царизма в Манчжурии при полуформальном сохранении китайского суверенитета.

Однако английский империализм не мог согласиться на такое усиление России на Дальнем Востоке. Англичане решили поддержать Японию, отношения которой с царской Россией крайне обострились. Японское правительство потребовало, чтобы Россия эвакуировала Манчжурию. Но царизм на это не соглашался, собираясь продвинуться еще дальше, овладеть Кореей и т. п. Тогда японское правительство, поддерживаемое Англией и САСШ, решилось на войну. На территории Манчжурии почти полтора года происходила кровавая бойня, вошедшая в историю под названием русско-японской войны. Россия в этой войне потерпела поражение. Всемирно-историческое значение поражения царизма в этой войне следующим образом определено В. И. Лениным: "Неудивительно, что катастрофа правящей и командующей России кажется всей европейской буржуазии "страшной": эта катастрофа означает гигантское ускорение всемирного капиталистического развития, ускорение истории, а буржуазия очень хорошо, слишком хорошо знает, по горькому опыту знает, что такое ускорение есть ускорение социальной революции пролетариата".

Эти слова получают особенно глубокое и широкое значение ныне, когда обостренная борьба империалистов за колонии, в частности за Манчжурию, каждый день угрожает привести к новой империалистической бойне.

Поражение царской России принесло Манчжурии вместо одного-двух империалистических хозяев. Аренда Ляодуна, южная ветвь КВЖД до Чанчуня, фушунские каменноугольные копи и др. предприятия русского правительства перешли к японцам. В конце 1905 г. японское правительство вынудило Пекин заключить договор, по которому не только признавались японские "права" в Южной Манчжурии, но японский капитал получал дополнительные "права", закабалявшие Южную Манчжурию еще сильнее, чем она была закабалена при царизме. Русский же империализм, владея "полосой отчуждения" КВЖД в Северной Манчжурии и при наличии ряда других специальных прав, оставался фактическим хозяином Северной Манчжурии. Как это ни странно с первого взгляда, бывшие "манчжурские" враги очень быстро примирились, очень быстро нашли общий язык и менее чем через два года заключили "дружественный" договор, за которым вскоре последовали и другие, оформлявшие русско-японский союз на почве дележа той же Манчжурии.

Быстрое и довольно основательное сближение двух хищников стимулировал ось тремя основными причинами: 1) в процессе консолидации группировок "великих" империалистических держав Россия и Япония оказывались в одном лагере, имея общих "друзей" и общих врагов; 2) некоторые империалистические державы, главным образом САСШ, предпринимали упорные и весьма энергичные попытки вытеснить хотя бы частично японский и русский капитал из Манчжурии и занять их место и 3) Китай пытался давать отпор возрастающим аппетитам забравшихся в Манчжурию империалистов, стремясь сохранить страну за собой.

Русско-японские договоры 1907 г. (открытый и секретный), 1910 г. (тоже открытый и секретный) и 1912 г. (секретный) точно разграничили сферы влияния и говорили о совместном отпоре притязаниям других империалистов и "дружественном нейтралитете" одной стороны при предъявлении другой стороной к Китаю каких-либо требований по манчжурским вопросам. Демаркационной линией, разделявшей "сферы влияния", устанавливалась условная линия, разделявшая Манчжурию на северную и южную, затем пекинский меридиан - 116° 27' восточной долготы от Гринвича. Все, что к югу и востоку от этой линии, вплоть до Великой Стены, признавалось японской сферой. Северная Манчжурия, Внешняя

--------------------------------------------------------------------------------

1 Данная тема-борьба империалистов за Маньчжурию - подробно разработана автором в книге "Империализм и Манчжурия" (Соцэкгиз, 1931, стр. 304).

--------------------------------------------------------------------------------

Монголия и Внутренняя Монголия западнее пекинского меридиана признавались вотчиной России.

Тексты этих секретных договоров доводились до сведения парижского и лондонского правительств-союзников России и Японии, и договоры целиком получили со стороны этих правительств одобрение. Следовательно, раздел Манчжурии и Монголии между Россией и Японией ими был признан.

Что касается САСШ, то их первые попытки проникновения в восточную Азию относятся еще к 70-м годам XIX в. Но эти попытки были не особенно успешны, хотя в некоторых районах, например, в Корее, влияние американского капитала в начале XX в. было сильнее, чем русское.

Еще до заключения русско-китайского контракта о постройке КВЖД представители американского капитала выдвигали и перед китайским правительством и перед русским посланником в Китае проекты концессий на сооружение железных дорог (1895 - 96 гг.). Попутно они требовали прав на приобретение "земель, лесов и копей" в Манчжурии и т. д. Такого рода предложение было повторено русскому представителю в Вашингтоне уже в разгаре сооружения КВЖД в 1898 г. Потерпев фиаско в этом направлении, американский капитал достиг, однако, значительного успеха в области торгового проникновения в Манчжурию. В конце прошлого века он стоял на первом месте по ввозу в Манчжурию, неизмеримо опередив все прочие страны. Когда американскому капиталу стало ясно, что для него "главной опасностью" как в Манчжурии, так и в Китае вообще на данном этапе является, агрессия царизма, что царизм намерен монополизировать значительные области восточной Азии (в которых даже уже существуют американские "реальные" интересы и которые в перспективе сулят колоссальные колониальные сверхприбыли), когда это после боксерского восстания стало совершенно несомненным, - Вашингтон отдал свои симпатии и свою финансовую помощь молодому японскому капитализму.

К концу русско-японской войны Wall Street1 был твердо уверен, что в результате японских побед он выиграет не меньше, чем сами японцы. Действительно, в то время как шли еще портсмутские русско-японские торги, американский железнодорожный король Гарриман, являвшийся также представителем банков, финансировавших Японию во время войны, прибыв в Токио, добился от японского правительства письменного согласия на половинное участие в будущей Южноманчжурской ж. д., в горной промышленности той части Манчжурии, которая предположительно должна была отойти Японии и т. д.

Но заключив портсмутский договор, закрепив свое господство в Южной Манчжурии, японский империализм оказался не меньшим монополистом, чем ранее царизм. Не успел еще Гарриман вернуться в Америку, как вслед ему полетела телеграмма, аннулирующая договор об участии американского капитала в эксплоатации Манчжурии. Также в области торговли японский империализм в первые же годы после русско-японской войны всяческими мерами выживал из Южной Манчжурии и американцев и англичан.

Американские крупнокапиталистические круги несколько раз пытались оспорить у Японии право участия в эксплоатации Южной Манчжурии, пробовали повторными проектами "интернационализации" манчжурских железных дорог проникнуть в эту страну.

Такого рода попыткой было официальное выступление в конце 1909 г. самого американского правительства с предложением "интернационализации". Это предложение подкреплялось угрозой постройки конкурентной железнодорожной сети с магистральной линией Цзиньчжоу - Цицикар - Айгунь. Договор о сооружении этой линии уже был подписан представителями мощной группы американского капитала (включая Моргана и Шиффа) с манчжурским вице-королем. Вскоре договор получил утверждение и пекинского правительства. Однако русские и японские империалисты решительно воспротивились "интернационализации" и сооружению новой дороги в их "владениях". Проекты американского капитала потерпели полное фиаско. Огромное возбуждение американских империалистических кругов в связи с этой неудачей сказалось в том, что фраза "война с Японией за Манчжурию" склонялась на все лады и в прессе и в выступлениях политических руководителей американского империализма2 .

Не имея достаточных военных сил, чтобы выступить с оружием против Японии, имеющей притом союзником Англию, а по манчжурскому вопросу и царскую Россию, американский капитал проделал еще один опыт "мирного" завоевания Манчжурии.

В октябре 1910 г. мощной группой американских банков был подписан договор с Китаем о предоставлении ему займа в 50 млн. долл. "для реорганизации финансов и развития промышленности". Обусловливалось, что почти половина этой суммы будет израсходована для нужд Манчжурии. Платежи по займу обеспечивались в первую очередь налоговыми поступлениями по Манчжурии. Осуществление такого займа явилось бы сильнейшим ударом по "интересам" японского и русского капитала в Манчжурии. В предвидении их энергичного сопротивления американские банки стремились обеспечить себе поддержку других империалистических держав и с этой целью пригласили к участию в займе Лондон, Париж и Берлин. Хотя их "принципиальное" согласие было получено, но они в свою очередь потребовали приглашения Японии и России. А японский и русский капиталы, приглашенные к участию в консорциуме, уже приняли все меры, чтобы парализовать вредные для их интересов условия займа. Так как парижское и лондонское прави-

--------------------------------------------------------------------------------

1 Wall Street - улица банков в Нью-Йорке, диктующая свою волю американскому правительству.

2 Например, известная полемика Нокс - Рузвельт.

--------------------------------------------------------------------------------

тельства в общем и целом поддерживали их пинию, американцы потеряли какое бы то ни было влияние. В конце концов американский капитал отказался участвовать в займе и совершенно отстранился от своего детища. Упорные домогательства Wall Street'a в отношении Манчжурии потерпели очередное фиаско.

Каково же было в этот период отношение различных классов коренного населения к захватывавшим Манчжурию империалистам?

Важно отметить прежде всего, что как раз в это время впервые начинает ощущаться наличие нового социального фактора - нарождающейся китайской буржуазии, вернее говоря, таких элементов господствующих классов, которые уже заинтересованы в методах капиталистической эксплоатации, но в значительной мере еще прибегают и к методам докапиталистическим. К этому же времени относится и зарождение туземного промышленного пролетариата, главным образом, в Южной Манчжурии.

Современная манчжурская буржуазия - дитя, выпестованное самим империализмом. Уже некоторая доля капитала, расходуемого царизмом при сооружении КВЖД, оседала в карманах местных феодалов-бюрократов или в руках купцов, разных подрядчиков и старшин. Гораздо большие средства перепадали местным господствующим классам во время русско-японской войны, и эти средства получали применение именно в торговле и промышленности. Правда, то была больше промышленность мануфактурного или даже совсем полукустарного типа, где все было сколочено на скорую руку для удовлетворения внезапно появившихся огромных потребностей войск, но все же 1904 - 05 гг. являются годами, когда туземный капитализм совершил прыжок, выведший его в свет, и когда, собственно, и начала образовываться туземная буржуазия.

Манчжурская буржуазия, родившаяся и выросшая под знаком империалистической интервенции, была по своей природе неспособна к революционной антиимпериалистической роли. Тесно связанная с капиталом империалистических государств (компрадоры), сросшаяся с феодально-бюрократическим аппаратом, уходящая своими корнями в азиатский ростовщический капитал, манчжурская буржуазия, воплощая часто в своем лице и феодально-крепостническую эксплоатацию, и ростовщичество, и современные формы капитала, была даже более отсталой, более реакционной и еще менее способной в антиимпериалистической борьбе, чем буржуазия какой-либо иной области Китая.

Единственные требования, вернее, пожелания, которые она выдвигала, сводились к тому, чтоб обеспечить себе большую долю участия в эксплоататорской прибыли. Ее тактика заключалась в воздействии на феодальную верхушку и в попытках использовать в своих интересах противоречия между империалистами.

Характерен в этом отношении доклад (1910 г.) манчжурскому ген. -губернатору разбогатевшего в значительной мере на земельных спекуляциях в Хейлунцзяне харбинского дао-тая Юй Сы-сина. Кроме обычных требований китайской буржуазии того времени (пересмотра неравных договоров, возвращения прав, уступленных иностранцам, создания регулярной армии и т. д.) Юй выдвигает и конкретную "программу действий" в отношении Манчжурии. По этой программе требуется, между прочим, объявить запретной для иностранцев разработку естественных богатств в Манчжурии и Монголии, развить национальное судоходство по Сунгари и Амуру, организовать акционерное общество из туземных капиталистов для постройки Цзиньчжоу-Айгуньской железной дороги. Контуры этой программы Юля остались жизненными для манчжурской буржуазии до сих пор и частично даже ею осуществлены.

Феодальная верхушка, конечно, не помышляла принять сколько-нибудь действенные меры борьбы с иностранным вторжением. Феодалы практиковали попрежнему методы Ли Ху-чжана. Уступками одним империалистам они пытались противопоставить их другим и как можно дольше сохранить существующее положение: возможность кормиться самим у пирога докапиталистической эксплоатации. При этом за очередные уступки феодалы получали большие или меньшие куши от империалистов. Как бы в ответ Юйю, через полтора года (ноябрь 1911 г.) манчжурский вице-король Чжао Эр-сюнь поучает Пекин: "Обещание, что американцы извлекут для себя выгоду из применения их капитала в Манчжурии, может подкупить американское правительство, и оно может оказать нам (дайцинской династии) поддержку... Рыбные промысла, минеральные и лесные богатства можно обещать отдать в эксплоатацию американцам, и тогда их силой мы воспрепятствуем России и Японии".

Было бы совершенно неверно считать основную массу населения - манчжурское крестьянство - после боксерского движения совсем пассивным элементом по отношению ко все усиливавшейся империалистической и отечественной феодально-ростовщической эксплоатации. Крестьянство, его наиболее неимущая часть, проявляло активность, но эта активность выливалась в стихийную, классово неорганизованную, хунхузническую деятельность. Положение крестьянства и причины хунхузничества рисует даотай Ли Хун-мо в своем докладе в 1912 г. Он говорит: "Повсюду замечается недостаток продовольствия. Сильные - организуют шайки хунхузов и идут грабить население (т. е. в первую очередь богатых, у кого много продовольствия. В. А. ). Слабыем - умирают, не имея возможности прокормиться".

В отдельных случаях хунхузничество отчетливо выступало именно против русских и японских империалистов, против отечественных эксплоататоров. Однако обычно предприимчивые авантюристы, становившиеся во главе хунхузских отрядов, превращали их в источник собственного обогащения, гасили всякие классовые инстинкты, организуя сбор "хунхузской подати" не только с иностранных концессионеров, китайских купцов и помещиков, но и с того же живущего постоянно на грани голодной смерти трудящегося крестьянства.

Как ни малочислен и слаб был в первые два десятилетия текущего века пролетариат в Манчжурии, он давал уже тогда знать о своем существовании. Забастовки китайских рабочих случались уже в это время как на туземных, так и на иностранных предприятиях. Первая забастовка имела место в Инкоу еще до русско-японской войны и была подавлена силами русского империализма. В 1915 г. даже произошло столкновение китайских рабочих с английскими войсками - сикхами на заводе "Английской продуктовой компании", причем было убито несколько китайцев и индусов.

Мы не говорим уже о русском пролетариате на КВЖД, который с первых дней своего пребывания в Манчжурии выказывал классовую сознательность. Рабочие КВЖД несмотря на военное положение участвовали во всероссийской железнодорожной забастовке 1905 г., в выступлениях против жандармов и генералов; впоследствии здесь существовали русские революционные организации, устраивались массовые маевки и выступления против, царизма. После Октябрьской революции харбинский совет русских рабочих и солдатских депутатов пытался свергнуть представителя царско-керенского правительства - управляющего КВЖД Хорвата. Войска китайских феодалов по договоренности со старыми царскими бюрократами разоружили революционные воинские части и ликвидировали совет. С тех пор русский пролетариат Северной Манчжурии вписал много имен в мартиролог замученных белогвардейщиной и китайскими империалистами.

Последний период своего существования русский империализм несколько раз менял свою манчжурскую политику. После китайской революции 1911 г. даже "либеральная" буржуазная пресса, не стесняясь, агитировала, за аннексию Манчжурии. Чтобы дать отпор этим империалистическим тенденциям и показать отношение к ним пролетариата, Ленин внес на пражской конференции РСДРП (январь 1912 г.) специальную резолюцию, клеймящую позором эти захватнические тенденции, буржуазии. Царизм, однако, не решился в этот период на крупную авантюру на Дальнем Востоке, хотя Япония и уговаривала его окончательно поделить с нею Манчжурию.

В начале мировой войны усилившиеся грабительские аппетиты русских империалистов распространились и на Манчжурию. Северная Манчжурия должна была явиться одной из "компенсаций" после победы над Германией.

По мере поражения царских войск на западном фронте слабели позиции русского империализма и в Северной Манчжурии. Его место занимала Япония, отчасти САСШ. В 1916 г. под давлением усилившейся японской агрессии царизм вынужден был заключить договор с Японией, по которому он отдавал на милость Японии весь Китай и обещал даже прийти ей на помощь, если кто-либо будет покушаться на ее интересы в Китае. По существу этот секретный военно-союзный договор был направлен против САСШ, которые только и могли препятствовать в данных условиях японским специальным "интересам" в Китае.

Японский капитал, особенно за период мировой войны, достиг в Манчжурии огромных успехов. Во время мировой войны импорт из Японии составлял около 75 - 80% всего манчжурского импорта. Кроме южной ветки КВЖД от Чанчуня до Дайрена, перешедшей к японцам и оборудованной ими для перевозки больших масс грузов, японцами была сооружена Мукден-Аньдунская ж. д., существовавшая на одинаковых основаниях с ЮМЖД. Была построена на японский капитал Чанчунь-Гиринская дорога, в конце концов перешедшая полностью в управление ЮМЖД; было приступлено к сооружению Сыпингай-Таонаньской дороги, и по -договорам получены права на сооружение ряда других дорог. ЮМЖД развертывалась в огромный капиталистический концерн. Кроме, транспорта этот концерн владел рядом крупнейших промышленных предприятий, среди них - фушунскими каменноугольными копями и аньшаньскими железоделательными заводами. В руках концерна находился основной выход Манчжурии к морю - порт Дайрен.

Японский частный капитал основал также ряд предприятий, непосредственно не связанных с ЮМЖД: маслобойные заводы в Дайрене, Аньдуне и др. местах, сахарный, консервный, джутовый заводы в Мукдене и т. п. Было организовано значительное число смешанных японо-китайских предприятий - промышленных, тортовых и банковых. В этих "смешанных" предприятиях китайский капитал большей частью участвовал лишь номинально, японский капитал, безусловно, всегда господствовал. Японские банки заняли в Манчжурии командные высоты, раскинув свои сети чрезвычайно широко. Так, Чосен-банк за период 1909 - 1919 гг. учредил в Манчжурии восемнадцать отделений, из них несколько в Северной Манчжурии.

Высших ступеней японская политическая и экономическая экспансия достигла в период после предъявления 21 требования (предъявление - 18 января 1915 г., принятие - 9 мая 1915 г.). В отношении Манчжурии правительство Юань Ши-кая согласилось продлить срок аренды Квантуна, владения ЮМЖД и Мукден-Андуньской ж. д. на девяносто девять лет. Японцам предоставлялось право жительства повсюду в Южной Манчжурии, право занятия всякого рода торговлей, промышленностью, в том числе и горной, право долгосрочной аренды земли. Японское правительство, получало право запрещения иностранцам железнодорожного строительства в Южной Манчжурии. Хотя китайские власти при поддержке других империалистических держав предприняли различные меры пассивного сопротивления проведению в жизнь ряда японских "прав" (особенно аренды земли), все же японский империализм с этого времени и до 1919 г. - до возвращения на Дальний Восток по окончании мировой войны других крупных хищников - распоряжался в Манчжурии как у себя дома.

Это было особенно легко потому, что единственным активным империалистическим соперником, достойным беспокойства Японии, в это время оставались Соединенные Штаты. Но с 1917 г. американский империализм был связан фронтом в Европе. Поэтому японский капитал не только пропускал мимо ушей официальные протесты Wall Street'a против монополизации Китая и Манчжурии по 21 требованию, но в 1917 г. сам произвел атаку на Вашингтон. Он требовал от Соединенных Штатов, примерно, того же и такими же методами угров, чего добился от Петербурга в 1916 г. Однако заключенное им соглашение оказалось лишь карикатурой на эти требования. Американский капитализм не согласился уступить японскому империализму не только Китай, но и Манчжурию.

Еще до окончания мировой войны Соединенные Штаты выявили свою позицию, приняв активное участие в острейшей борьбе вокруг КВЖД, а затем и во взаимной борьбе интервентов на Дальнем Востоке и в проекте "нового" международного консорциума для финансирования Китая.

Поражение Германии явилось сильнейшим ударом по позициям японского империализма. Державы-победительницы переключали свое внимание на Дальний Восток и во главе с Соединенными Штатами всей мощью своих освободившихся милитаристических машин начали давить на Японию, требуя сокращения ее аппетитов. В результате общего нажима на Японию держав-победительниц в процессе переговоров о консорциуме и затем на вашингтонской конференции (1921 - 22 гг.) политическое положение Японии на Дальнем Востоке вообще и в Манчжурии в частности было значительно поколеблено.

На протяжении нескольких лет после этого еще продолжалось укрепление японских экономических позиций в Манчжурии, но оно шло ослабленным темпом, на базе использования приобретенных ранее договоров и "прав". Из важнейших японских "достижений" этого периода можно отметить сооружение на японский капитал "китайских" железных дорог Таонань - Ананьци и Гиринь - Дуньхуа.

Однако на протяжении ряда последних лет (примерно, 1925 - 1931 гг.) экономическое проникновение Японии в Манчжурии несколько ослабевает. Это объясняется целым рядом причин: обострением внутренних противоречий японского империализма и подъемом классовой борьбы японского пролетариата, сопротивлением китайских рабочих и крестьян, появлением такого фактора, как СССР, который своей антиимпериалистической политикой мешает развертыванию колониально-эксплоататорских аппетитов монополистического капитала, особенно в пограничной, имеющей экономические связи с СССР Манчжурии. Но величайшее значение имели междуимпериалистические противоречия, в первую очередь противоречия между САСШ и Японией.

Однако японский империализм отнюдь не превратился в "кроткого агнца", согласного "добром" поступиться своими интересами в Манчжурии в пользу кого бы то ни было. Такая возможность совершенно исключена. Так же невозможно и то, чтобы Wall Street, который на протяжении уже сорока лет пытается подчинить своему владению Китай, в частности и Манчжурию, в какой-либо мере отступился от своих замыслов.

Мировой кризис капитализма удвоит, утроит захватнические стремления американского и японского империализма. Кризис вплотную - сталкивает лбами империалистов по манчжурскому вопросу точно так же, как он обнажил и обострил противоречия между всеми империалистами во всех плоскостях их трений. Характерным примером всей глубины междуимпериалистических противоречий является поведение империалистов во время вооруженного нападения китайско-манчжурских милитаристов на Советский Союз в 1929 г. На захваченную китайскими милитаристами КВЖД сразу же оказалось почти столько же претендентов, сколько существует крупнейших империалистических хищников. САСШ предлагали дороге заем, парижские банкиры воскресили из мрака небытия "офранцуженный" Русско-Азиатский банк и пытались организовать еще другой банк для финансирования КВЖД. Япония разразилась потоком энергичнейших заявлений о "специальных" японских интересах в Манчжурии, особ, и ее "миссии" в этой области и т. д. В итоге японский империализм проявил твердую решимость не допустить закрепления других империалистов в своем наиболее уязвимом тылу. Империалисты из-за своих противоречий оказались не в силах сговориться до конца о совместном выступлении против Советского Союза, и репетиция интервенции на манчжурских границах, организованная ими во главе с САСШ и Францией, потерпела поражение.

Происходящее ныне завоевывание Манчжурии Японией открывает новую главу в истории борьбы за Манчжурию и за Китай. Сейчас эта борьба разворачивается на основе всеобщего кризиса капитализма. Это вызывает особое обострение междуимпериалистических противоречий. Но в то же время мы не должны ни на минуту забывать, что борьба всего мирового империализма против СССР, оорьба, которая выражает основное противоречие нашей эпохи, может привести к тому, что противоречия империалистов между собою будут на время отодвинуты на второй план и нынешнее нападение Японии на Манчжурию окажется исходным пунктом для международной интервенции против СССР.

Журнальные и газетные рупоры японского и французского империализма уже чрезвычайно ясно выявляют эту тенденцию.

Еще подготавливая захват Манчжурии, японские империалисты объясняли свое будущее - выступление как создание форпоста против "красной опасности", идущей со стороны Советского Союза и разрастающейся в самом Китае. Японский наймит в Шанхае, редактор журнала "The Far Eastern Times" еще с лета 1930 г. подготовлял общественное мнение в этом направлении. Француз А. Лежандр вторил ему в "Mercure de France" с весны 1931 г. По их уверениям, захват Манчжурии Японией являлся единственным средством, спасти ее от "большевистской опасности".

Уже в ходе конфликта, после своего выступления в Манчжурии японские империалисты использовывают всякие провокации, чтобы как-нибудь впутать в дело Советский Союз. Они рассчитывают очередными ссылками на "красный империализм" ослабить и отвлечь от себя давление американского империализма.

Надо отметить, что несмотря на то, что американские империалисты всячески поддерживают провокационную политику по отношению к СССР, японским империалистам до сих пор не удалось сгладить сколько-нибудь обострение отношений со своим главным противником - американским империализмом.

Тов. Сталин, говоря на XVI съезде партии о противоречиях империалистов, дал точнейший и полностью осуществившийся прогноз об обострении этих противоречий в результате мирового кризиса. Опасность войны ныне ближе, чем когда бы то ни было за последние годы. Бдительность мирового пролетариата поэтому в данное время должна быть особенно усилена.