Автор(ы) Бела КУН
Источник Борьба классов,  № 6, Июнь  1932, C. 8-15

Еще об изучении истории Коминтерна 1

Товарищи, я не могу коснуться всех вопросов, которые были здесь затронуты. Постараюсь остановиться на двух проблемах историографии Коминтерна, связанных с письмом т. Сталина, на тех вопросах, которые, по-моему, не были достаточно выяснены в ходе прений.

Несомненно, что письмо т. Сталина особенно ярко осветило вопрос о взаимоотношениях истории и политики. В период борьбы со впередовцами т. Ленин рассказывал о том, что он предложил впередовцам, которые создали на острове Капри свою фракционную школу, чтобы они занимались общебольшевистским, т. е. общепартийным, делом, дав разработку истории революции 1905 г., противопоставив эту историю меньшевистской истории революции 1905 г.

История партии, история Коминтерна есть общепартийное, есть общекоминтерновское дело. В письме т. Сталина об этом говорится достаточно ясно. Историографию надо поставить на службу Коммунистическому интернационалу, на службу политических, тактических, организационных задач коммунистических партий.

У наших историков мы имели двойную ошибку в этом вопросе: одни, как, например тт. Лукин, Фридлянд, истолковывали эту увязку работы историков с актуальными задачами партии и Коминтерна таким образом, что когда партия занимается тем или иным вопросом, тогда задача историков - найти в истории параллельные примеры, разработать и использовать эти материалы пропагандистски и таким образом помочь партии и Коминтерну. Мне помнится, что на одной дискуссии мы сделали т. Лукину и другим историкам упрек, что они именно таким образом толкуют увязку истории с политикой со стороны историографии; в ответ они сослались на то, что когда большевистской партии пришлось об'являть красный террор, тогда они, историки, поставили, мол, и разработали вопрос о терроре во время Французской революции. Когда партия занялась борьбой против религии, тогда они нашли аналогию в истории Французской революции. Я думаю, что не только и не столько в этом состоит большевистская служба политике со стороны наших исторических кадров.

Есть и другая ошибка: нам вообще незачем-де заниматься изучением исторических фактов, незачем детально разрабатывать вопросы, а достаточно заниматься актуальными вопросами политики, ссылаясь при этом на исторические примеры. Такие нотки звучали и здесь, в этих прениях. Я думаю, что оба взгляда ошибочны. Мы не можем поставить вопрос так, чтобы разрабатывать исторический материал с точки зрения только ситуации "сегодняшнего дня". Мы не можем отмахиваться от исторического опыта, не можем не разрабатывать исторического материала, не можем ограничиваться только "ссылками" на историю. Мы должны разрабатывать исторический материал с точки зрения актуальнейших задач Коминтерна, но мы должны разрабатывать его в свете тех общих политических задач, которые стоят перед Коминтерном, и по-большевистски овладеть всем этим историческим материалом. Такая увязка истории с политикой, которая выхватывает только отдельные темы, которые сегодня актуальны, явно недостаточне. Большевистское овладение историческим материалом есть тщательная обработка, большевистское изучение этого материала, а отнюдь не только "установление параллелей" и не только "ссылки" на прошлое. Именно в этом смысле история партии есть общеполитическое, общепартийное дело. С этой точки зрения мы должны разрабатывать историю Коминтерна.

Не случайно, что на нашем собрании горячо обсуждался вопрос о наследии. Не случайно потому, что актуальнейшей задачей Коминтерна является энергичное продолжение дела большевизации всех компартий, т. е. чистка компартий от негодного наследия, от негодных традиций, и таким образом обеспечение большевистской линии и большевистского проведения линии партий на деле.

Именно теперь, когда, с одной стороны


--------------------------------------------------------------------------------

1 Заключительное слово по докладу в Комакадемии (см. N 2 - 3 "Борьбы классов").

стр. 8

--------------------------------------------------------------------------------

в связи со второй пятилеткой, поставлен вопрос об уничтожении классов в СССР; с другой стороны, остро стоит вопрос об империалистической войне, нужно всеми силами обеспечить большевистскую бдительность в том смысле, как поставил этот вопрос т. Сталин в своем письме. Несомненно, что кое-где в рядах компартий в связи с вопросом о ликвидации классов в Советском союзе могут возникнуть иллюзии близкого прекращения классовой борьбы в СССР - именно в связи с такими настроениями нужно еще более усилить классовую бдительность. Также в связи с японской войной в Шанхае я Манчжурии обнаружились кое-где в рядах компартий нотки, напоминающие вульгарный пацифизм. Мы видели некоторую недооценку национально-освободительной войны, некоторое суживание лозунгов: вместо борьбы против раздела Китая только лозунг защиты советского Китая. Мы видели и недооценку борьбы с подготовкой к войне против Советского союза, недооценку военной опасности вообще и, что самое главное, мы видели недооценку необходимости борьбы с буржуазным пацифизмом так же, как с социал-пацифизмом (хотя теперь очень трудно отличить буржуазный пацифизм от социал-пацифизма).

Вопрос о наследстве стоит очень остро именно теперь. Один из товарищей, т. Будзинский, выступил здесь против т. Радека внешне очень "радикально". Но он, по-видимому, не заметил, что фактически вопрос о наследии он ставит так же, как и т. Радек. Здесь отчасти уже т. Гурская дала отпор этой постановке, когда ссылалась на то, что "борьба" СДПиЛ с национализмом фактически обличала меньшевистскую партию пепеэсовцев, ее мелкобуржуазную националистическую политику.

Нигилистическое отношение к национальному вопросу со стороны Люксембург и других руководителей СДПиЛ фактически облегчало меньшевистскому крылу польского рабочего движения, пепеэсовской партии обмануть польских рабочих своей национальной, мелкобуржуазной демагогией. Но это еще не все. Тов. Будзинский ставил вопрос таким образом: случайно ли, что коммунистическая партия Англии имеет при легальных условиях меньше членов, чем польская? Да, конечно это не случайно. Однако это произошло не благодаря люксембургианской теории, которая была руководящей теорией в рядах польских социал-демократов, а вопреки ошибочной теории Розы Люксембург. Здесь и т. Гурская, несмотря на то, что она, в общем, правильно боролась против взглядов т. Будзинского, не могла дать ответ на то, чем явилась польская социал-демократия - предшественником ли, зародышем ли польской коммунистической партии? Этот вопрос ставится в связи с некоторыми выступлениями по вопросу о делионизме, с выступлением т. Рейнштейна он ставится в связи с германской коммунистической партией (тоже в связи с люксембургианством), наконец он ставится в связи с английской социал-демократией. Я знаю, что есть такие английские коммунисты, которые считают даже Гайндмана предшественником английского коммунизма, нашлись и такие товарищи, которые делионизм считали большевизмом в американском издании. Сколько же видов большевизма существует вообще?! Я думаю, что вопрос для нас ясен. Существует, и существовал один единственный большевизм - большевизм Ленина. Я должен это напомнить т. Будзинскому и отчасти т. Рейнштейну, у которого ошибочные взгляды на Делиона как предшественника большевиков, который якобы предвосхитил в 1904 году большевиков и создал теорию о советах рабочих депутатов.

Несколько лет тому назад, кажется 3 года тому назад, один товарищ написал мне письмо, в котором он требовал, чтобы я дал ему удостоверение в том, что он в 1906 или 1907 году был в Венгрии большевиком. Я ему ответил таким образом: "Дорогой товарищ, я этого не могу сделать по, следующим причинам: я в 1906 - 1907 гг., не был большевиком и знаю, что в Венгрии в это время не было ни одного большевика. Все мы были в то время социал-демократами, - кто правым, кто левым, - но только не большевиками-революционерами. Если вы настаиваете на том, чтобы я дал вам такое удостоверение, то я считаю, что вы до сих пор не являетесь большевиком" (Смех, аплодисменты).

Мне помнится, что во время возникновения Коминтерна все, кто пришел к Коминтерну, считали, что они - большевики. Синдикалисты обнаружили в своих теориях "зародыши" большевизма. Они считали, что они "предвосхитили" Октябрьскую революцию. Спартаковцы считали себя более развитыми большевиками, чем русские

стр. 9

--------------------------------------------------------------------------------

большевики. На той же точке зрения стояли голландские товарищи. Наконец мы, венгерские большевики, считали, что "первый из венгерских коммунистов" Эринг Сабо, будучи синдикалистом, также "предвосхитил" большевизм.

А как фактически обстояло дело? Был ли Коминтерн, когда он складывался, продуктом компромисса между большевизмом и небольшевистскими идейными течениями в рабочем движении? Я думаю, что на это можно ответить только: нет! В Коминтерн вошли разнородные элементы из всех левых групп и течений, которые возникли до империалистической войны и во время империалистической войны. Вошли в большинстве те течения, которые считали, что они во время войны занимали интернационалистские позиции. Вы, товарищи, помните, что Ленин настаивал уже давно, до возникновения Коминтерна, на том, что надо распустить Циммервальдское об'единение и надо итти вместе только с левыми элементами; но он боролся и с этими элементами по ряду важнейших вопросов.

В Коминтерн, как я уже сказал, вошли те левые элементы, которые об'явили свою готовность бороться с центризмом, но даже не все те элементы, которые из'явили готовность бороться с центризмом, были готовы раз и навсегда порвать с центризмом. Платформой Коминтерна была, однако большевистская программа; платформой служили тезисы т. Ленина о демократии и диктатуре. Это служило платформой для всех групп, которые вошли в Коминтерн. И здесь, в этих тезисах, это может установить всякий, - нет никакого компромисса между большевизмом и небольшевистскими идейными течениями в рабочем движении.

Если в создании Коминтерна участвовали разнообразные левые элементы рабочего движения, то идейное и организационное руководство было целиком и полностью именно в руках большевистской партии, под руководством т. Ленина, уже во время подготовки I конгресса Коминтерна и во время I компресса Коминтерна. Тогда главными вопросами были, конечно, вопрос о борьбе с империалистической войной, т. е. о превращении империалистической войны в войну гражданскую, вопрос о диктатуре и демократии и о форме пролетарской диктатуры - советской власти. Это можно установить из всех репей, из всех статей и тезисов Ленина, которые возникли в то время.

В своих статьях (см. например статью против Макдональда) т. Ленин писал, что Коммунистический интернационал для того и основан, чтобы не позволять социалистам (в кавычках) отделываться пустыми революционными фразами. Коминтерн был создан большевиками под руководством Ленина именно как Коминтерн действия с расчетом, что те элементы, которые принимают основную платформу Коминтерна, большевизируются на опыте борьбы под руководством большевиков, партии Ленина. В Коминтерн вошли элементы яр западноевропейского рабочего движения, люксембургианцы, голландские марксисты, анархо-синдикалисты из Франции, анархо-синдикалисты из Америки, представители движения фабричных старост из Англии, осколки британской социал-демократии, некоторые интернационалистические элементы из французской социалистической партии я т. д. и т. п.

Здесь я хотел бы еще раз остановиться главным образом на тех элементах, которые наиболее известны: на германских и польских люксембургианцах. "Случайно ли, - спрашивал меня товарищ, с которым я говорил о выступлении т. Будзинского, - случайно ли, что именно люксембургианцы и некоторые другие левые элементы в первом периоде международной пролетарской революции нашли путь к Коммунистическому интернационалу?" Я на этот вопрос могу ответить: нет, не случайно. Но если из этого кто-нибудь хочет сделать вывод, что это обстоятельство является следствием ошибочной теории Люксембург, что люксембургианство таким образом является "ручейком", - тот в корне ошибается. Все леворадикальные течения, и в первую очередь люксембургианцы, вели борьбу с реформизмом, вели, хотя далеко не последовательную, борьбу с центризмом. Они искали, так сказать, революционного выхода из социал-демократии, но не могли найти этот выход. Незачем долго распространяться, товарищи, о том, что большевизм был для вас, работающих скажем в среднеевропейском рабочем движения, почти что неизвестен. В этом был виноват не только Каутский, как многие думают, который являлся редактором научного органа международного значения ("Нейе цейт"), в этом виновата - и это документально можно доказать - также Роза Люксембург. Она не меньше, чем Каут-

стр. 10

--------------------------------------------------------------------------------

ский, преградила путь большевизму в западноевропейское рабочее движение. Она являлась монополисткой "по русским делам" во II интернационале. Об этом говорит хотя бы то обстоятельство, что она, посылая Каутскому в редакцию "Нейе цейт" книгу Ленина об эмпириокритицизме, писала, чтобы никто не писал об этом кроме нее. Однако и она не писала. Мы узнали о большевизме в первую очередь и главным образом из статьи Розы в 1904 г., из некоторых статей Стеклова, напечатанных в "Нейе цейт", из обзора русской социал-демократической печати, который помещался там именно по "протекции" Розы.

Почему же многие из левых радикальных элементов все же нашли путь к Коммунистическому интернационалу? Во-первых, потому, что они, несмотря на свои ошибочные теории, были в большинстве стихийными революционерами. Во-вторых, потому, что как раз в то время, когда создавался Коммунистический интернационал, подымалась революционная волна. Стихийные революционеры, которые критиковали реформизм, боролись с реформизмом, боролись, хотя далеко не последовательно с центризмом, ни волне революции поднялись к Коммунистическому интернационалу. Не случайно, что именно эти элементы пришли к Коммунистическому интернационалу. Но и не случайно, что многие из этих элементов, стихийные революционеры, ушли, когда волна начала временно спадать, уходили в моменты, когда вопрос о применении большевистской теории, стратегии, тактики в Коммунистическом интернационале ставился перед ними ребром. Одни ушли перед решающими выступлениями. Это, видно хотя бы на примере Пауля Леви. Несмотря на то, что он, как говорил Ленин, во многом правильно критиковал тактику германской компартии во время мартовского выступления, он все-таки оказался центристом, который ушел перед решающим выступлением рабочего класса. Другие ушли, когда нужно было рвать с центризмом. Так на некоторое время ушел от Коммунистического интернационала Серрати. Так ушли представители бывшей независимой социал-демократической партии Германии, вошедшие в первый период Коммунистического интернационала. Третьи ушли, когда первая революционная волна спала. Такова судьба полупацифистских или пацифистских элементов вроде Хеглунда и его группы, такова судьба брандлеровцев и такова, наконец, судьба Борзингера.

Левые радикалы, повторяю, нашли путь к Коминтерну главным образом как стихийные революционеры, на гребне революционной волны и остались в Коминтерне постольку, поскольку они могли избавиться от того теоретического груза, который они принесли с собой в Коминтерн, поскольку они большевизировались. Поэтому в корне ошибочна та установка, которая имелась у т. Будзинского и отчасти у т. Рейнштейна. Конечно, Ленин и большевики не были национально-русским продуктом. Наоборот, Ленин и большевики много брали из международного социалистического движения и гордились этим. Еще задолго до революции 1905 г. Ленин ставил вопрос об использовании опыта международного рабочего движения. У него очень часто повторяется выражение: "последнее слово социализма". Он всегда считал большевизм именно последним словом социализма. Он говорит об этом до и в эпоху первой русской революции. Он возвращается к этому вопросу в своей работе о "Левом ребячестве" и он говорит именно о "критическом использовании международного опыта". Нужно оказать, что Ленин уже накануне первой русской революция дал установку на то, как нужно применять международный и большевистский опыт в движении других стран. Он говорил о критическом, о диалектическом применении опыта. В частности и этим отличался большевизм от меньшевизма. Так называемые "европейские социалисты" в России, какими считали себя меньшевики, не сумели применить опыт международного движения в русских условиях именно потому, что они не дали правильного анализа социально-экономической структуры царской России, не могли наметить правильной тактики и стратегии в революции. Если можно говорить о механическом применении опыта западноевропейского рабочего движения, то это можно сказать только о меньшевиках. Большевизм являлся уже со времени своего возникновения последним словом международного социализма, являлся, поэтому единственным марксизмом после Маркса и Энгельса, - не эпигонством, а единственным марксизмом. Большевизм как международное учение о пролетарской революции был подготовлен уже тогда, когда мы в западноевропейском рабочем дви-

стр. 11

--------------------------------------------------------------------------------

жении почти ничего не знали о большевизме, он был уже подготовлен к тому, чтобы стать единственной идеологией всего международного рабочего движения, стать руководителем и организатором Коминтерна. Ленинский большевизм: это - международный большевизм уже со времени своего возникновения. Поэтому не может быть и речи о том, что Коминтерн складывался в форме компромисса между разными идейными течениями в рабочем движении.

Были ли все компартии большевистскими компартиями? Нет. Далеко нет. После III конгресса Коминтерна в известной своей незаконченной статье "О восхождении на высокие горы" т. Ленин поставил вопрос ребром о большевизации компартий. Вы помните, что этот лозунг был, выдвинут потом - после смерти Ленина - на V конгрессе Коминтерна. Вот как ставил Ленин вопрос о большевизации компартии:

"Преобразование старого типа европейской парламентской, на деле реформистской и лишь слегка подкрашенной в революционный цвет партии в новый тип партии, в действительно революционную, действительно коммунистическую партию, это - вещь чрезвычайно трудная. Пример Франции показывает эту трудность, пожалуй, всего нагляднее. В повседневной жизни переделать тип партийной работы, преобразовать обыденщину, добиться того, чтобы партия стала авангардом революционного пролетариата, не отходя от масс, а все более и более сближаясь с ними, поднимая их к революционному сознанию и революционной борьбе, - это самое трудное, но и самое верное дело".

В другом месте Ленин говорит, что первое время большевизм завоевал уже авангард рабочего класса идейно. Создание Коминтерна явилось победой большевизма в авангарде рабочего класса и массах. Но отдельные компартии, которые создавались во время возникновения Коминтерна, в первый период Коминтерна, далеко еще не были большевистскими партиями, действительно коммунистическими партиями - не только в смысле идейном, но и в смысле организационной формы, в смысле методов работы. Они далеко еще не были теми "нового типа" партиями, которые, по мнению Ленина, должны были создаваться для того, чтобы компартии сумели по-большевистски бороться и по-большевистски победить.

Именно поэтому основною нитью истории Коммунистического интернационала является большевизация Коммунистического интернационала, победоносное шествие большевизма в борьбе на два фронта внутри Коммунистического интернационала - против правых и "левых" уклонов от большевизма, против остатков социал-демократии.

Было бы ошибочно полагать, что все социал-демократическое, все правое и "лево"-оппортунистическое в коммунистических партиях - это исключительно с. -д. традиция. Нет, к сожалению, не только традиция. Мелкобуржуазные остатки в такой стране, как, скажем, Болгария, влияют на пролетариат, проникая, капля за каплей в коммунистическую партию. Поэтому мы боролись с некоторыми болгарскими товарищами (которые после этого многому научились), считавшими, что все, что плохо это есть теснячество. Поэтому мы боролись во время V расширенного пленума Коммунистического интернационала, когда мы ставили вопрос о люксембургианском наследстве, с теми товарищами, которые хотели очень дешево отделаться, говоря, что все плохое в германской коммунистической партии, - это остаток люксембургианства. Здесь нужен политический подход к этому вопросу, для того чтобы исторически правильно оценить значение наследства.

Нужно ясно видеть, что одним из источников уклона от большевизма являются социал-демократические традиции (под этим подразумевается и левый радикализм), а другим - постоянное давление мелкобуржуазной среды, давление социал-демократических партий, давление рабочей аристократии и т. д. на коммунистические партии.

Вот под каким углом зрения нужно разрабатывать основные моменты развития Коммунистического интернационала.

То, о чем Ленин говорил уже в 1905 г., как об охране идейной и политической самостоятельности коммунистической партии, о борьбе за эту идейную и политическую самостоятельность коммунистической партии, - это и есть большевизация коммунистических партий.

Третий и последний из крупных вопросов - это вопрос о тематике. Здесь некоторые товарищи считали, что т. Зоркий переборщил, когда требовал изучения, в связи с историей Коминтерна, истории I и

стр. 12

--------------------------------------------------------------------------------

II интернационалов. Я с этими товарищами не согласен. Я думаю, что как раз нужно ставить вопрос так, как его ставил т. Зоркий. Не следует только тем товарищам, которые занимаются историей I и II интернационалов, превращаться в архивных крыс. Надо ставить вопросы I интернационала в таком разрезе и таким образом, чтобы действительно политически, по-большевистски разработать историю I интернационала, так же как и историю II интернационала.

Мы отказываемся от всякого ненужного, от всякого вредного, небольшевистского, немарксистского наследства. Но мы не отказываемся ни от чего, что является действительно предшественником большевизма. Наследство Маркса, Энгельса и всех тех, которые во время I интернационала и во время II интернационала действительно были марксистами (их было мало, но они были, - не Делион и не революционные синдикалисты) - это наследство мы должны усваивать, мы должны проследить его до первых истоков марсизма-ленинизма, т. е. до работ Маркса и Энгельса.

И в этой связи я считаю, что т. Зоркий напрасно не поставил один очень важный вопрос из истории II интернационала - вопрос об источниках оппортунизма во II интернационале до и после империализма. Это один из важнейших вопросов для разработки истории Коммунистического интернационала. Без этого мы не можем правильно ставить вопрос о вырождении социал-демократии в социал-шовинизм, в социал-империализм. Мне помнится, что в связи с дискуссией о статье т. Зиновьева некоторые товарищи выступали с таким левацким взглядом, будто германская социал-демократия с начала возникновения уже являлась оппортунистической партией. Другие считали, что оппортунизм в социал-демократии является продуктом исключительно эпохи империализма. Изучая Энгельса, изучая доимпериалистический период II интернационала, мы можем указать на два ручейка оппортунизма во II интернационале, которые фактически объединяются в один поток.

Мы знаем, как Ленин ставил вопрос об истоках оппортунизма, о расколе рабочего движения, о том, как создалась в рабочем классе рабочая аристократия, являющаяся источником этого раскола. Уже Энгельс писал о том, что многие из английских рабочих являются "буржузными" рабочими вследствие господствующего положения тогдашней Англии на мировом рынке. Он писал об этом конечно еще до империалистической эпохи. Очень интересно напомнить, что Энгельс, следя за всеми явлениями, которые могли потрясти монопольное положение Англии, писал Адлеру, что северная часть Чехо-Словакии индустриализировалась. Энгельс приветствовал эту индустриализацию, потому что она потрясет монопольное положение Англии на мировом рынке, ожидая конечно от этого радикализации английских рабочих.

Энгельс боролся против той рабочей аристократии, которая создалась вследствие монопольного положения Англии в мировом хозяйстве, но он боролся и против других оппортунистов во II интернационале. Я думаю, что в первом томе обновленного "Архива Маркса и Энгельса", о котором здесь уже упоминали, будет опубликовано много писем Энгельса в связи с Гехбергом, с Фольмаром, где Энгельс указывает и на другой источник оппортунизма: на "рекрутов" рабочего класса - на мелкобуржуазные элементы в рабочем классе. Один из источников - рабочая аристократия, другой - элементы, пришедшие в рабочий класс из рядов мелкой буржуазии. Таковы бывшие ремесленники - рабочие, которые в Германии явились олицетворением оппортунизма уже во время борьбы эйзенахцев против лассальянцев.

Разработка этого вопроса об'яснит нам очень многое; об'яснит например, почему Бернштейн во время войны был "пацифистом", на словах боролся против социал-шовинизма, делал вид, что он отходит от социал-демократии большинства. Вот один вид оппортунистов. А другой вид оппортунистов - Кунов или бывший левый радикал Ленч, которые были уже не представителями мелкобуржуазных слоев, пришедших в ряды рабочего класса, во имя которых Бернштейн поднял знамя ревизионизма, а были представителями новой германской рабочей аристократии, возникшей в материалистический период. Эта проблема очень важна при разработке проблем II интернационала. Без этой разработки мы не можем по-настоящему исторически оценить заслуги большевизма в международном рабочем движении, заслуги Ленина и большевиков как единственно последовательных марксистов во II интернационале.

Я думаю, что первостепенным вопросом, который нужно будет в первую оче-

стр. 13

--------------------------------------------------------------------------------

редь разработать, является вопрос о "наследстве" в связи с созданием Коминтерна, вопрос о первом периоде Коминтерна. Документация вероятно в недалеком будущем будет опубликована; будут и другие источники, которые, насколько я знаю, достаточно полно собраны в Институте Маркса - Энгельса - Ленина, в Комакадемии и в других научных учреждениях. Здесь никаких поводов для того, чтобы не приступать к делу в ближайшее время, не будет. Этот вопрос имеет крупнейшее политическое значение. Это - разработка первого периода послевоенного кризиса капитализма, уроки тех революционных боев, которые велись после Октябрьской революции, главным образом в Средней Европе. Уже не раз говорилось, что причиной поражения этих революционных выступлений пролетариата (в программе Коминтерна не менее 12 таких выступлений перечислено) является отсутствие надлежащего "суб'ективного фактора", т. е. отсутствие подлинно большевистских партий.

Нас интересует, - и это требуется от историков, - разработка ряда и других вопросов этого периода о состоянии в этот период всего международного рабочего движения.

Теперь мы переживаем третий период послевоенного кризиса капитализма. Перед нами крупнейшие революционные бои. Теперь мы не можем сказать, что у нас нет "субъективного фактора". Коммунистические партии Запада конечно далеко не таковы, как партия Ленина и Сталина "о коммунистические партии прошли уже несколько классов школы большевизации и еще сейчас проходят эту школу. Нам нужно тщательно разработать в свете уроков первого периода послевоенного кризиса вопрос о том, какие задачи ставятся сейчас перед коммунистическими партиями. Нужно извлечь все стратегические, тактические и организационные уроки из этого первого периода для того, чтобы мы могли применять их в предстоящих боях.

Я хотел бы, чтобы был поднят интерес к вопросам истории профессионального движения. Профсоюзы являются важнейшими приводными ремнями, а я должен сказать, что почти не знаю людей, которые интересуются этим вопросом (историей профсоюзного движения). А между тем нельзя успешно бороться против социал-демократии, не борясь, как следует против реформизма, тред-юнионизма, внутри реформистских профсоюзов, не борясь за Революционные профсоюзы. Изучение довоенной истории и главным образом послевоенной истории международного реформистского профсоюзного движения является одним из важнейших вопросов.

С этим связан и вопрос о развитии социал-демократии во время послевоенного кризиса капитализма. В этом вопросе лучшее, что было сказано, было сказано на с'ездах ВКП и на конгрессах и пленумах Коммунистического интернационала. Все же исторические работы на эту тему страдают отсутствием разработки исторических материалов, отсутствием исторической перспективы. В работах о послевоенной социал-демократии не видно даже и тени изучения закономерности исторического процесса, процесса исторического развития социал-демократии к социал-шовинизму, к социал-империализму, к социал-фашизму. Не разработаны основные моменты истории послевоенной социал-демократии, а о довоенной мы знаем большей частью только то, что писал Меринг.

Наконец об организационных задачах. Мы не будем действовать по-большевистски, если не будем разрешать организационные вопросы. Я не против бригад. Но плохо, когда бригад много, а работы мало. Ведь кроме письма т. Сталина есть еще 6 условий т. Сталина, где говорится об обезличке, а многие товарищи, я бы сказал, систему бригадной работы осуществляют в первую очередь в виде обезлички. Нужно создавать бригады, но бригады на основе 6 условий т. Сталина. Идеологическим и организационным руководством должны служить письмо т. Сталина и его 6 условий. Это нужно осуществить и на историческом фронте, в первую очередь, установив ответственность путем уничтожения обезлички.

В деле изучения истории Коминтерна нам нужен широкий актив, который будет не только писать рецензии, но и разрабатывать вопросы, работать над документами, писать отдельные монографии, и, между прочим, коллективно обсуждать эти монографии до выхода в печать.

Тов. Сталин в своем письме дал нам не только общее идеологическое руководство для разработки проблем, так, как лучший из лучших большевиков, дал и указание для организации работы. "Поста-

стр. 14

--------------------------------------------------------------------------------

вить дело изучения истории нашей партии на научные большевистские рельсы" (Сталин) означает между прочим тщательное, настоящее, научное, добросовестное изучение и разработку материалов.

Письмо т. Сталина должно во всех отношениях стать действительно переломным моментом в разработке истории большевизма и разработке вопросов истории Коминтерна.


--------------------------------------------------------------------------------

"...Утверждение единства и нераздельности интересов и задач пролетариев одной страны с интересами и задачами пролетариев всех стран является вернейшим путем победы революционного движения пролетариев всех стран. Именно поэтому победа пролетарской революции в одной стране является не самоцелью, а средством и подспорьем дня развития и победы революции во всех странах" (Сталин).

стр. 15